Третью неделю уволенные по реформе интеллигенты собирались за чертой города, на старом стадионе возле ИНЯДа. Вход давно не охранялся, трибуны покосились, траву вытоптали собаки и их хозяева. Место глухое, о времени сборов сообщали через своих. Первые пришли после случая на площади, в понедельник.
С каждым днем желающих проверить силу становилось больше. Когда отряд разросся до трехсот человек, Рёшик разделил личный состав на взводы по типу силы и назначил командиров. Напоминало одновременно слет "ролевиков", фестиваль самодеятельной песни и секту.
Люди стоят друг напротив друга, шепчут заклинания, ни с чего падают и встают.
"Праведный гнев и слово" - так Пользун определил для себя первичные условия силы. Теоретические разработки он совмещал с практикой. Начал на следующий день после сторублевого разговора с Ленчиком на кухне. Оставалось понять, каким должно быть слово для боевого эффекта. И способно ли оно задействовать реальное оружие. Ощущение, что цель близка, становилось явным, но поймать нужную мысль не получалось.
Открытия происходили случайно.
- Уважаемый! Да, вы, в машине! Сделайте, пожалуйста, музыку тише! Час ночи!
- Исчезни, баран. Не мешай отдыхать!
- Отдыхай так, чтобы я на девятом этаже не напрягался!
- Честное слово - заколебал-на. Жди, я поднимаюсь!
- Порог чувствительности уха составляет сто тридцать децибелов!
Поросший щетиной горец не успел выйти из машины: защемило дверью. Потом - еще раз, сильнее. После третьего удара абрек выключил магнитолу. Задрав голову и глядя на окно, в котором виднелся скандальный жилец, любитель лезгинки уехал прочь.
Злоба с одной стороны и незнание - с другой: так рождается сила. Когда Рёшик произносит вслух то, чего не знает противник, судьба поединка предрешена. Легкое раздражение - пощечина. Ненависть - удар наотмашь.
Рёшик гонял по ночам орущую шпану, урезонивал автолюбителей, которые ставили машины на детских площадках, отучил таксистов материться на остановке. Хватило набора школьных знаний, университетскую программу пускал в ход изредка, эстетики ради.
Проявилась еще одна важная особенность: кто знал то, о чем говорил Рёшик, в качестве противника не попадался.
Животных сила не замечала - Пользун проверял на собаках, котах и хомяке. Хотел сходить в дельфинарий, но вспомнил, что дельфины общаются на ультразвуке.
Со всей осторожностью Рёшик опробовал силу на гуляющих во дворе дошкольниках. Результат - ноль. Из этого сделал вывод: сила действует на людей, которые по умственному развитию могли бы знать то, о чем он говорит.
Ясно, что такие опыты не были научными, как минимум из-за ненаучности самого существования силы. Пользуну пришлось жить с новым качеством и обрисовывать его практические возможности.
Набор в добровольческую армию знати ускорил изучение силы посредствам тренировок.
Ослепительное утреннее солнце и прохладный октябрьский воздух создали неповторимый осенний контраст - глаз радуется, тело мерзнет. Разноцветные мокрые листья впечатались во влажную землю и безвольными тряпицами ждут заморозка.
На манекены сила не действует, поэтому тренировались парами. Иногда в лесополосе отлавливали алкоголиков и провоцировали местную шпану, но затащить их на стадион во второй раз не получалось - те быстро сообразили, что к чему, и впредь на глаза не попадались. Как всегда против скопления народа восстали пенсионеры. Однако и им хватило ума сопоставить факт появления людей на стадионе и спокойствие на улицах.
- У Юпитера шестьдесят два спутника. - Подсечка, удержание.
- Самая древняя буква - "о". - Картонный нож врезается в грудь.
- Тополиный пух появляется только у женских особей.
Удар летит мимо, противник знает о тополе. Ставит блок и контратакует:
- Тополь меняет пол!
Чтобы войти в состояние злобы достаточно обычной общефизической разминки и чтения новостей перед строем. Тело отзывается одной силой, голова - другой. Легкая пикировка с партнером, и боевые кондиции на пике.
Рядом тренируются новички, они еще не усвоили тонкостей применения силы.
- Температура ада - семьсот восемнадцать градусов по Цельсию!
Ничего не происходит, недостоверный факт.
Штурмовикам особенно сложно - запас знаний тает постоянно. Партнеры меняются, но их не так много, за день все узнают новое и расходятся освежать в памяти то, что завтра пригодится на тренировке. С другой стороны, ребята прокачивают память - враги знают меньше.
- Почувствуйте себя электроном, входящим в поток. - Рёшик ходил между группами. На зиму он купил в секонд-хенде пальто, похожее на армейскую шинель, и выглядел в нем, как главнокомандующий партизанского отряда. Электронный планшет, купленный на последнюю зарплату, добавлял статуса. - Знания - не бесполезные файлы, а энергия, которая высвобождается, когда вы произносите фразу. Кстати, в фехтовании комбинации тоже называются фразами. Чем она короче, тем мощнее выброс. А вы делаете движение - атакующее, защитное, целебное - в зависимости от способностей.
Сам он научился бить, почти не входя в ненависть, усилием воли.
- Вы знаете, что в Древней Греции беглых рабов клеймили буквой "F"? - небрежно бросает Рёшик оппоненту весом за сто килограммов. Вопрос всегда надежней в бою. Оппонент падает в грязь, но поднимается. - "F" значит "феутикос", "беглый". - Противник в нокауте.
За тот месяц, когда заговорщики оттачивали мастерство, Рёшик занимался и теорией силы. Ею обладают почти все люди, работающие умом, но степень использования разнится. Кто-то в состоянии свалить тяжеловеса, кому-то не хватает силы на щелчок по лбу. Защитники выставляют барьер, как для одного человека, так и для полусотни. Истомин зарастил Рёшику плечо, а интерны, которых уволили из районной больницы, не справлялись с легкими ушибами. Одни неудачники уходили, другие оставались, веря, что со временем разовьют интеллектуальные мышцы.
Пользун беглых не возвращал, а желающих обучал жестко, чтобы дошла самая суть силы, спираль ей в ДНК. Приходили не только пострадавшие от реформы, но и люди со стороны - родственники, знакомые, которые случайно узнали о чудесных возможностях знаний. Бойцов из них, как правило, не получалось, но и прогонять не спешили - каждый был на счету. К тому же Рёшик чувствовал, что помимо трех известных вариантов использования силы, обязательно найдутся другие.
- Игорь, смотри, кого я тебе привел, - сказал Дюжик, держа за руку пожилого мужчину с седой бородой и длинными пепельными волосами, рвущимися из-под красной банданы. За спиной у хиппи висела гитара. - Это Серега Белый, бывший руководитель ВИА в детском дворце.
Белый улыбнулся мило и непосредственно.
- Давай, Белый, покажи им.
Он сел на осколок бетона, когда-то державший лавочку, и заиграл популярный мотив. Рёшик, Володя и Аркадий Филиппович слушали, не ощущая ничего. Хипарь дождался момента, когда они приуныли, и заиграл блюзовую композицию, возможно, собственного сочинения. Музыка разлилась, как кисель по столу, и Рёшик в определенный момент почувствовал, что он - муха в этом киселе. Двигаться не получалось, думать о чем-то, кроме мелодии - тоже. Пользун с трудом покосился на Истомина и Дюжика - те пребывали в похожем состоянии.
Мы вышли из дома, светила луна
На кладбище пел соловей
Из нашего дома дорога видна
И вот мы уходим по ней
В траве скрежетали зубами сверчки
Царила кромешная жуть
Но мы, докурив, загасили бычки
И в дальний отправились путь
Далекие страны стучат в барабаны
Поют и на звезды глядят
Прощайте, прощайте, кукуйте, икайте
Уж мы не вернемся назад
Когда Белый закончил, воздух потерял плотность. Руки и ноги освободились от таинственных оков и двигались, как онемевшие.
- Такой человек пригодится, - сказал Рёшик и пожал Белому руку. - Добро пожаловать в воинствующие интеллигенты!
Когда командиры отошли, вокруг Белого образовался круг любителей послушать и подпеть. В занятиях объявили перерыв.
- Название какое-то корявое, - рассуждал Истомин, пока шли в киоск за кофе. - Интеллигентское войско - длинно и эклектично.
- Может, есть такой человек, который придумает название? Вообще нужен креативщик. Или пресс-атташе, чтобы популяризировать наши идеи.
- Что вы, Аркадий Филиппович, - засмеялся Рёшик, - мы и так прячемся, как можем, собрания назначаем почти телепатически. А вы хотите, чтобы нас арестовали и отправили туда, где мы и покамлать не успеем.
- Сидеть в засаде вечно нельзя. Мы многое можем и умеем, если умные люди услышат, что знания - реальная сила, нашего отряда пребудет многократно!
Из уст Дюжика речь о наступлении звучала так, будто аптекарь грозится набить рожу кузнецу за поцелуй руки своей супруги .
- Согласен, - поддержал Володя, - нужна демонстрация силы. Отсиживаться долго нельзя, правда. Люди и так без работы; еще месяц, ну максимум - до Нового года потерпят, и разбегутся. Жить-то надо.
Рёшику показалось, что он попал в антимир, в котором он и друзья поменялись телами. Причем, оба поместились в него и разговаривают с собой месячной давности.
Скинулись на три стаканчика кофе.
- У меня пока концы с концами сходятся, - поддержал Истомин. - Но рано или поздно в налоговой узнают, чем я занимаюсь. Отберут лицензию, останется только минимальная зарплата в поликлинике... нужно бить на опережение. Если не мы их, то они нас раздавят. У них варта, прокуратура, суды... А сейчас у нас преимущество - они не знают, что мы - сила. И если шарахнуть, как следует...
Рёшик поднял руку и внимательно посмотрел через дорогу.
- Похоже, уже знают.
У входа на стадион остановились спецавтобусы, из которых выходили вартовые. Пользун побежал к дороге, но Истомин и Дюжик догнали его и схватили за плечи.
- Ты здесь нужен.
- Чем ты поможешь?
Заговорщиков накрыли. Кто-то попытался использовать силу, но неумело. Вартовые скрутили десяток интеллигентов, остальные сбежали через дырку в сетчатом заборе.
- Наконец-то вы проснулись, - сказал Рёшик, наблюдая за отъезжающими машинами и говоря тол ли им вслед, то ли паре друзей. - С чего начнем?
Он допил кофе, сделал последнюю затяжку и выбросил окурок в урну. Промахнулся - огонек скользнул по ободу и упал на землю.
- Я очень извиняюсь, - произнес мягкий сочный голос, - но курение в общественных местах у нас запрещено. Статья сто семьдесят пятая административного кодекса.
Говорил пожилой мужчина в ярком пальто, цвета яичного желтка, костюме-тройке и начищенных до блеска туфлях. На голове - шляпа, в одной руке - старомодный саквояж, в другой - длинный зонт.
- Но раз вы уже покурили, - продолжал бдительный гражданин, - то будьте любезны, хотя бы не сорите.
Он кивком показал на дымящийся окурок.
Рёшик подошел к урне, затоптал чинарик и отфутболил его подальше.
- Нет, я все-таки еще раз извиняюсь. Если вас не затруднит, положите окурок именно в урну.
- Я тоже извиняюсь, - с запалом ответил Рёшик, - но это никакое не общественное место! Окурок я потушил, от него ничего не загорится.
Бдительный гражданин поставил саквояж на пенек, прислонил трость и перевел дыхание.
- Молодой человек, вы стоите рядом с киоском. Киоск - рядом с автобусной остановкой. Куда вам искать место еще общественней? - Престарелый франт говорил медленно, ввинчивая каждое слово в слушателей, как саморез в дерево. - А это влечет предупреждение или наложение штрафа от одного до пяти не облагаемых налогом минимумов доходов граждан. Я вас именно что предупредил. Или вам как раз нужно, чтобы непременно оштрафовать?
Пока гражданин вещал въедливым голосом, Пользун, Дюжик и Истомин не заметили, как пошли искать окурок, нашли его и выбросили в урну.
Очнулись, когда в поучениях франта наступила пауза.
- Ух ты, - выдохнул Володя, - ловко вы нас "нагнули".
- Позвольте представиться. - Гражданин приподнял шляпу. - Раскин Борис Менделевич, адвокат. Правда, после реформы уволен из государственной конторы, но я юрист не по трудовой книжке, а по состоянию души.
Он поднял с пня саквояж и взял трость.
- Я сегодня был на вашем занятии в первый раз. И мне кажется, у меня немного получается. Как вы это называете - сила знания?
Трое одновременно кивнули.
- Вы меня опять простите, но я случайно подслушал ваш разговор о том, что пора атаковать. - Раскин состроил мину. - Чушь собачья.
Истомин и Дюжик переглянулись. Рёшик достал сигарету, хотел прикурить, но одумался и спрятал обратно в пачку.
- А что же делать? - спросил он, теребя отворот шинели.
Адвокат выпятил грудь и ткнул тростью в невидимого противника.
- Мы будем защищаться на вражеской территории!
Днем в отделении варты Столичного района относительно спокойно.
Разгребли ночные подвиги, приготовились к вечернему приему героев. На этом фоне доставка десяти мужчин (трезвых) стала событием для личного состава. Задержанных определили в камеру, и скоро сержанты потеряли к ним интерес. Как и к тем пятрым, которых доставили на день знаний почему-то в Столичный.
А после обеда жизнь вообще казалась раем, если бы не сквозняки.
Начальник отделения майор Буркун успел разделаться с жениными котлетами ровно в тот момент, когда в дверь постучали. Кого черт принес в перерыв? Либо что-то срочное, либо дежурный получит в лоб. Буркун с грацией бегемота смахнул крошки, допил чай и скомандовал:
- Войдите!
- Здравствуйте и приятного вам бывшего аппетита, господин майор - произнесли из приоткрытой двери.
В кабинет вошел молодящийся мужчина старше средних лет в сером костюме с широким галстуком. Костюм старого покроя смотрелся весьма ново, как и его обладатель. Гость подошел к столу, поставил саквояж и поклонился.
- Меня зовут Раскин Борис Менделевич, я - адвокат.
- Очень приятно, - соврал Буркун и вытер руку о китель, чтобы подать ее гостю.
- Господин майор, я по поводу задержанных сегодня утром возле ИНЯДа.
На краю стола Буркун заметил недоеденный огурец и стал, как ему казалось, незаметно подбираться к нему левой рукой. Поскольку форточку майор не открыл, боясь сквозняка, в комнате стоял плотный запах еды. Такой приятный на домашней кухне, в служебном помещении он казался совершенно чужим.
- Понимаете, какая история, - продолжил Раскин, - согласно части второй статьи пятой Закона о варте, при задержании ваши сотрудники должны были представиться и предъявить служебные удостоверения. Я находился рядом и ничего похожего не заметил.
Буркун заерзал в кресле и, наконец, дотянулся до огуречного огрызка.
- Так вы их адвокат? Дело в том, что задержание санкционировали сверху, - майор показал пальцем на потрескавшийся, в разводах потолок. - И задерживали не мои подчиненные, а городской ВОН. Для установления личности.
- Допустим. Но даже в таком случае вы должны составить протокол...
- Протокол есть! - выкрикнул майор. От резкого движения пойманный с поличным огурец выскользнул и упал на пол.
- Не сомневаюсь. А как насчет уведомления родственников и обеспечении связи с адвокатом? Согласно части третьей статьи двадцать девятой Конституции.
Отъехав на кресле в сторону, Буркун дотянулся ногой до огурца и потянул его к себе.
- Но вы как-то об этом узнали? - спросил майор.
- Чистая случайность. Говорю же, присутствовал при задержании, отследил, куда отвезли.
- Да, мы не сообщали. - Буркун вскинул голову. А что сделает потертый старикашка целому майору? - Не успели еще!
- Тогда отпустите их.
Сказано было так просто, будто начальник райотдела торговал семечками, а задержанных охранял в свободное время.
- Невозможно, - ответил Буркун с улыбкой. Он поймал огурец подошвой и готовился раздавить сволочь. - Если откровенно, у меня приказ - держать их до особого распоряжения. А новеньких я могу мурыжить трое суток...
- Вот их паспорта. Устанавливайте личности и отпускайте. Или предъявляйте обвинения.
Буркуну показалось, что ему на шею надели невидимый поводок и тянут, как шкодливую собаку. Он упирается, но понимает - хозяин прав.
От отчаяния майор топнул ногой, огурец выскользнул из-под ботинка и отлетел в дальний угол кабинета.
- Выходит, - сказал Раскин, - за что задержали, не знаете, обвинений нет, а документы как раз есть. Надо отпускать, господин майор, руководствуясь статьей сто шестой УПК.
Поводок сдавил шею - Буркуну показалось, что хрустнули позвонки. Он встал, прошел мимо ненавистного огурца, резко глянув в его сторону, и предложил Раскину выйти. После майор никак не мог вспомнить, какого лешего он приказал сержанту выпустить задержанных из камеры и препроводить к выходу. Зачем отдал протоколы? Помнил только милое лицо адвоката, трясущего в благодарности руку, и его странную фразу: "На звонки в течение часа не отвечать, самому никуда не звонить".
А сержант прекрасно помнил, как майор Буркун отдал деду честь, развернулся на каблуках и четким строевым шагом направился к себе в кабинет. И еще запомнил невысокого человека в светло-зеленом пальто наподобие шинели. В руках - какой-то электронный прибор, планшет что ли. Человек ожидал на выходе.
Освобожденных заговорщиков усадили в арендованный микроавтобус и повезли по домам. Раскин и Пользун уселись на заднее сиденье машины Истомина.
- Володя, я вас попрошу быстрее, - подгонял Борис Менделевич, - у нас в запасе четверть часа максимум. Потом такое начнется...
- Вы же сказали ему, чтобы не звонил?
Раскин поморщился и развел руками, стукнув тростью по боковому стеклу.
- Чистый блеф. По закону он может звонить когда и кому угодно. Моя сила действует в правовом поле, а не в огуречном.
Через пятнадцать минут они, вместе с другими командирами интеллигентов, сидели в штаб-квартире, под которую Рёшик отдал свою однушку.
К тому времени майор Буркун выслушал по телефону от начальника ГУВД все, чего не знал о себе с начала карьеры. В расстроенных чувствах съел запасной бутерброд и все-таки разделался с беглым огурцом, раздавив его подошвой.
Водитель маршрутки месяц назад работал старшим научным сотрудником. Участник заговорщицких посиделок, он согласился помочь товарищам и снялся с линии на час.
Как только хлопнула дверь, и машина тронулась, в салоне окончательно почувствовали свободу. Завязался веселый разговор - легко шутить над опасностью, когда она позади.
- Здорово он козырял нашему старикану!
- И вытянулся! Во фрунт!
- Вот это талант у человека.
- Рёшик говорит, у всех есть талант.
- А где будет Рёшик, когда тебя заметут по-тихому?
- А за что меня мести?
- Придумают. Короче, мужики, я пас. В эти интеллектуальные игры больше не играю.
- Что, испугал "обезьянник"? Ну и вали, нам такие герои не нужны.
- Посмотрю, что сам запоешь, когда они за семью возьмутся.
Все замолчали. В мыслях о близких людях, которые натерпелись от принципиальности отцов семейства, лихость потерялась.
Поникших бунтарей вывела из ступора внезапная находка - тощий юноша в узких, висящих между ног джинсах, широкой оранжевой куртке и ботинках-кедах на толстой подошве. На плече у непрошеного попутчика висел рюкзак. Парень сначала смеялся вместе со всеми, а потом задумчиво уставился в окно.
- Але, молодой человек, ты откуда?
- Откуда и вы, - ответил тинэйджер ломающимся голосом, - из отделения. Смылся под шум загрузки, пока майор мышкой щелкал, а сержант протоколы искал. Знатно ваш дядька им голову задурил.
- Ребята, может, вернем мальца? Как-то неправильно получается.
- Чего тут неправильного, - обиделся юноша, - вы сами считай что сбежали.
- Слушай, пацан, ты вообще кто?
- Ростислав. А вы кто?
- Дед Пихто!
Шутник согнулся пополам от боли и кувыркнулся вперед.
Ростислав отвернулся и стал смотреть на мелькающие панельные дома.