Бронский не любил ноябрь. Но уважал - за суровую осеннюю красоту, обнаженные деревья и первые морозы. Глядя из кабинета на улицу, наслаждался пасмурной эстетикой, окаймленной подтеками на стекле. Очень домашний месяц: на свежем воздухе долго не погуляешь, у пивного ларька не задержишься, после работы - греться у семейного очага. Если есть возле чего греться.

Новый год скоро, опять же - его-то как раз Бронский любил с детства, когда папа покупал неизвестно на какие деньги красную икру и кропил ею бутерброды с маслом.

Чем ближе конец года, тем больше бумаг скапливалось на столе. За это Бронский проклинал судьбу, с остервенением рвал уголки ежедневника с цифрами "одиннадцать" и "двенадцать", мысленно просил прощения и немедленно получал его в виде пейзажа за окном.

Бронский вернулся от окна за стол, посмотрел на стопку приказов-отчетов-писем, взял в правую руку перо, в левую - печать. Кайло и лопата.

- А он на месте!

Дверь распахнулась. В первую секунду Бронский хотел узнать, кто там такой наглый. Во вторую - знать никого не захотел.

Вошли Варгашкин, Смык и Несусвет собственной персоной. Кирилл Денисович суетился так, будто он в кабинете хозяин. Гоша проскользнул через проем и принюхался, как собака в новом помещении. Последним царственной походкой вплыл Несусвет, сбрасывая на ходу плащ. Смык оказался рядом, принял одежду и пристроил на вешалку, - та перекосилась, грозя упасть.

Расселись вокруг стола, через минуту буфетчица принесла закуски. Карп Наумович кивнул Смыку, тот извлек из пакета красивую бутылку "чего-то дорогого".

- Профессор, у нас к вам дело, - пробухтел Несусвет вместо "здравствуйте". - Но дело, скорее, дружеское, неофициальное, поэтому решили вот так...

Гоша налил коньяк по столовским стаканам и передал один Бронскому.

- Чем обязан? - спросил директор, пригубив. От бутерброда с икрой отказался - не Новый год.

Несусвет посмотрел на Смыка. Гоша прокашлялся, потратил несколько секунд на подбор правильных слов и начал:

- Короче, тема такая. В городе собрались ботаны и беспределят. Предъявы кидают ненужные, мочат нормальных людей... и так, что ничего не сделаешь, они типа отбиваются ловко.

Терпение Несусвета оборвалось, он ударил ладонью по столу. Смык замолчал, виновато глядя на шефа. Карп Наумович взял на себя труд продолжить:

- В городе орудует группировка, которая называет себя "знать". В ней состоят интеллигентные с виду люди, а на самом деле - преступники. Настолько безнаказанные, что с юридической точки зрения не подкопаешься. Вы знаете, как у нас работает правовая система...

- Я что-то слышал о них, - ответил Бронский, - но не подозревал, что это преступники.

- О, поверьте! И мы с ними справимся. Но как скоро - зависит от вас.

Бронский вскинул брови.

- Да, не удивляйтесь, - продолжил Несусвет, - необходимы ваши знания, профессор.

Последний раз такие слова Николай Вальтерович слышал лет двадцать назад. Правда, тогда вместо "профессор" его называли "кандидат наук".

- И чем, по-вашему, я могу помочь?

Несусвет пересказал то, с чем пришлось иметь дело властям в последнее время: способность знати атаковать, не трогая противника, защищаться в бою и судах, лечиться без медикаментов. Иногда вставлял слово Смык, как участник некоторых схваток. Даже Варгашкин высказывал предположения, стараясь не сидеть болваном.

- Очень интересно, - произнес Бронский через пелену задумчивости, когда гости закончили. - Но я по-прежнему не понимаю, в чем состоит просьба.

- Да етить твою, - взорвался Смык, за что получил по плечу от Несусвета.

- Обращаясь к вам, - учтиво продолжил Карп Наумович, - мы рассуждали таким образом. Умения знати можно увидеть, но невозможно понять. Они пользуются какой-то невидимой силой. А кто, как не вы, лучше всех в Харитонове разбирается в невидимых силах? Нужен научный подход в изучении вопроса, и вы - единственная кандидатура. Мы же с вами материалисты, - Несусвет подмигнул, - не верим в чертовщину и прочее колдовство!

Бронский хотел объяснить, что невидимые силы, о которых они говорят, это взаимодействия элементарных частиц. Что ядерная физика не имеет ни малейшего отношения к психологии, этике и юриспруденции. Что это действительно в каком-то смысле чертовщина. Ученые шутят: кто думает, что разобрался в ядерной физике, тот сумасшедший.

- В колдовство я и правда не верю, - ответил он, - но для построения математической модели понадобится информация, узнать которую можно только у самой этой, как ее... знати.

- Так правильно, манать ее в пень, - сорвался Гоша.

- Мы и об этом подумали, - перебил Несусвет, нажимая подошвой на ботинок Смыка, - вам нужно стать членом знати.

Возникла пауза, в которую мгновенно влез Варгашкин:

- Так они же принимают только тех, кого уволили?

Несусвет развел руками, а Смык ткнул пальцем в сторону Кирилла Денисовича, но от комментария воздержался.

- И это в наших силах, - сказал Карп Наумович, - мы увольняем профессора - фиктивно. Правда, в трудовой книжке печать придется поставить для достоверности. А потом, когда он найдет противодействие хулиганам, мы вернем его на прежнюю должность.

- И как долго я буду... в увольнении?

- А это напрямую от вас зависит, уважаемый профессор. Как справитесь, так и милости просим. Пока ваше место займет... да хотя бы Варгашкин. Он - зам по науке, думаю, справится.

Кирилл Денисович менялся в лице на протяжении тирады. В конце просветлел и расправил плечи, примеряя их к ширине директорского кресла.

- Но я не могу, у меня работа. - Губы Бронского задрожали.

- Та какая на хрен...

- Николай Вальтерович, не валяйте дурака, - сказал Несусвет, потирая руки. - Вы прекрасно понимаете, что будущее вашей работы, как и всего института, после Нового года видится туманным. Но не всем. Я, например, отчетливо вижу: ваше учреждение устарело. Город идет в ногу со временем, а вы плететесь в хвосте, как новобранец с размотанной портянкой. - При этих словах Смык гыгыкнул. - Предлагаю вам временно уйти в обмен на жизнь ИНЯДа - с финансирования мы его не снимем. Чем быстрее разберетесь и предоставите противоядие, тем вероятней, что институт будет работать. Под вашим руководством.

У Варгашкина чуть голова не отвалилась, он кивал каждому слову.

- Это чистой воды профанация, я не специалист...

- Ядерную физику еще в прошлом веке считали профанацией. А сейчас вы - профессор от этой лженауки, - продолжил Несусвет. - Кто знает, может, у вас появился шанс стать первооткрывателем нового учения?

- Причем здесь наука?! - вспыхнул Бронский. - Мистика!

- Хорош ломаться, как девочка при виде сотни, - снова ворвался Смык. Теперь Несусвет его не останавливал. - Твои ядра - вот колдовство. А эти черти реально прессуют, без мистики, чисто по роже. Давай, изучай свою теорию, практику, я не знаю, что там. Есть кулак, есть челюсть - значит, можно скумекать, как увернуться.

- Импульс, - ответил Бронский.

- Че? - переспросил Гоша.

- Удар кулаком в челюсть - это импульс.

- Ну да, - согласился Смык, быстро сел и замолчал, будто испугался пролетевшего призрака.

Николай Вальтерович мысленно провел несусветовскому холую апперкот. А ведь действительно, неплохо бы владеть силой знаний. Как у ребят так получается? Интересно.

- Хорошо, - сказал Бронский и мужественным движением взял со стола ручку. - Я напишу по собственному желанию. Но есть дополнительное условие: город выделит деньги на новую модель токамака.

- Вот это - конструктивный диалог, - согласился Несусвет, - вот это мы договорились. Первый транш на закупку оборудования получите утром.

- И главное, - отчеканил профессор, косясь на печать с деревянной ручкой, - мы подпишем договор, в котором вы подтвердите финансовые обязательства.

- По рукам. - Несусвет встал и протянул профессору холеную, с наманикюренными ногтями пятерню.

Он улыбался - господи, бумажка нужна, пара пустяков. А Кирилл Денисович напрягся: "Чтобы Бронский сам себе добавил бумажной работы? Что-то не так".

Толстенький смешной человек в очках пригласил Бронского пройти в комнату, и Николай Вальтерович зашел. Помимо означенного толстячка, присутствовали двое - широкоплечий мужик, от которого исходило ощущение надежности, и невысокого роста худосочный молодой человек в затертых джинсах, кофте с воротником и берцах. На спинке стула висело пальто, цветом и покроем похожее на шинель.

- Gutten Tag, меня зовут Николай Бронский - профессор, бывший директор ИНЯДа.

- Приятно познакомиться, - ответил молодой человек, - Игорь Пользун, избранный глава знати. Это - мои друзья и помощники. Да вы снимайте куртку, проходите.

Широкоплечий и толстячок пожали Бронскому руку. То же сделал Пользун.

- С какой целью к нам? - спросил Игорь, - чаю не хотите?

- Не откажусь. Danke.

Профессор долго тарахтел ложкой, хотя сахар в чашку не клал.

- Я хочу вступить в вашу организацию, - наконец произнес он.

- Для нас это почетно. Но, позвольте узнать, с какой целью? Как правило, к нам обращаются люди, которым терять нечего - уволенные интеллигенты или эрудированные люди, которым тесно в умственных рамках нашей страны. Ими движет чувство обиды или мести. Согласен, не самые лучшие позывы, но мы направляем негативную энергию на благо обществу. Вы же - человек высокого авторитета в науке и после увольнения вряд ли задержитесь здесь, европейские центры с руками оторвут.

Бронский подавился печеньем и закашлялся. Стоящий позади Истомин метко похлопал гостя по спине. Профессор сделал глоток и сцепил ладони. Покрутил большими пальцами, отдуваясь, как спринтер перед забегом.

- Я вам врать не буду, - с трудом начал Бронский. - Но прошу вас, Игорь, выслушайте меня наедине.

Истомин вскинул брови, Дюжик сказал: "Во как!". Оба ждали решения Пользуна и выходить не собирались.

- У меня нет секретов от соратников, - сказал Рёшик, глядя в глаза Бронскому.

- Я не сомневался. Но, поверьте, дело настолько личное, что знать... боже, в вашем случае звучит двояко... но знать его должны только вы. Иначе не получится. - Бронский достал платок и коротко высморкался. - Впрочем, вы сами решите, обнародовать мою просьбу или нет.

Будто нарочно Истомин с Дюжиком и профессор оказались по разные стороны стола. Рёшику предстоял выбор: довериться уважаемому, но непроверенному человеку или показать солидарность с единомышленниками.

- Ребята, выйдите, пожалуйста.

Володя и Аркадий Филиппович, помешкав секунду, вышли. Истомин смотрел на профессора через плечо, а Дюжик у двери спросил:

- Может, Ростислава позвать?

- Не стоит, - ответил Пользун.

Врать Бронский мог и в присутствии свидетелей. От конфиденциального разговора Рёшик ждал не столько подвоха, сколько предложений разной степени подлости. Начиная с суммы, за которую он готов продать бренд, заканчивая угрозами физического устранения.

Получилось интересней.

Когда в комнату без стука ворвалась группа знати, Рёшик и Бронский рисовали на листочке и оживленно спорили. При виде вошедших Пользун убрал бумагу в стол и сложил руки домиком. Бронский отсел на одно место дальше от предводителя.

Дюжик и Истомин говорили наперебой, потрясая в воздухе бумагами. Чуть в стороне стоял Ростислав и показывал всем видом, что его опять оторвали от любимого компьютера для непонятных и мелких целей.

- Да мы такого наворотим! - гремел Володя.

- Если подтвердится, - уточнял Дюжик. - Ростислав не уверен.

- Да там проверять все сто раз надо, я случайно наткнулся... - оправдывался Ростик.

При осмотре коммуникаций знатоки нашли в подвале аккуратно сложенные коробки с бумагами. Подумали, что макулатура или оборотки для черновиков. Но рассмотрели банковские реквизиты и хотели отнести находку Рёшику, только тот был занят с посетителем.

- Вот зачем им нужна была охрана в пустом здании. - Пользун отложил исчерканную бумагу в сторону. - И что случилось с этими бумагами?

Ростислав поставил на стол ноутбук и открыл его.

- Только этот пусть теперь выйдет. - Истомин указал на Бронского. Профессор засобирался, протянул Рёшику руку на прощание.

- Николай Вальтерович - член нашего общества. Занесите его, пожалуйста, в реестр центрального отделения знати.

Профессор оказался под перекрестным огнем взглядов. Ссутулился, поник, уставился в пол. Рёшик, наоборот, смотрел на присутствующих прямо.

- Как знаешь, Игорь, - прошипел Истомин. - Ты - командир, за все отвечаешь, помни об этом, когда повезут в кутузку.

- Не сгущайте, Володя, - поправил Дюжик. - У нас нет поводов не доверять Игорю Владимировичу. Но лично я тоже против закулисных решений.

Чем серьезней говорил Аркадий Филиппович, тем умилительней он выглядел. Знатоки к этому привыкли, а Бронский не удержался от улыбки.

Пользун подошел к командирам, стал между ними и положил руки на плечи.

- Честное слово, мужики, так надо.

Дюжик несколько раз кивнул и положил свою руку на плечо предводителю. Истомин украдкой посмотрел на Ростика и повторил жест Аркадия Филипповича.

- Ну вот и здорово. А теперь все-таки расскажите по-человечески - что произошло?

До попадания в знать Ростик работал системным администратором на фрилансе. Баллов на поступление в институт не хватило, а родителям (они живут в области) сказал, что поступил, вот и надо как-то выживать в большом городе. По большей части настраивал корпоративные сети и устанавливал бухгалтерский софт. Поднатаскался в расчетах и процессе перевода денег. За полгода насмотрелся финансовых бланков, но когда увидел найденные в подвале бумаги, было Ростику видение.

- Я увидел истинную суть документов - схему отмывания денег. Будто читал между строк: поверх напечатанного текста, всплывал другой, описывающий действия по переводу денег. С блок-схемами и графиками, они проявлялись, как на стереокартинке, если правильно сфокусировать взгляд.

- Но это - не доказательство, - уточнил Дюжик. - С этим в суд не обратишься.

- Зачем это вы в суд собрались: Аркадий Филиппович? Не за справедливостью, случайно? - спросил Рёшик. - Такую информацию можно использовать куда эффективнее. Это же знания! Компромат, шантаж, боевое воздествие.

- Мрачные краски вы, Игорь, выбрали для нашего произведения. Мне казалось, нужно рисовать в светлых тонах.

- У шедевра нет методики изготовления.

Щелкающий по клавишам Ростик прервал разговор:

- Есть вариант поинтересней шантажа. - Он взял несколько бумаг, выбрал одну и сверился с монитором. - Я могу вернуть отмытые деньги. На любой банковский счет.

Все замолчали, каждый по-своему оценивая перспективы известия. Жизнь научила Рёшика не радоваться преждевременно, но он не сдержался. Поджал губы, рубанул ладонью воздух и коротко выкрикнул: "Да!".

- Как у тебя это получается, Ростислав, расскажешь потом, - сказал Пользун, справившись с эмоциями. - Пока - давай проверим.

На банковском счету знати оставались десять тысяч - проверили по сети.

Включив на ноутбуке бухгалтерскую программу, Ростик водил пальцем по бумагам, проводя незримые линии. Потом вбил данные в компьютер. Потом - опять шаманил над бумажными счетами. И снова шуршал клавиатурой. В какой-то момент палец его замер.

- Посмотрим, - сказал Ростислав, нажав "энтер".

Проверили.

На счету оказалось триста пятьдесят семь тысяч с копейками.

Находящиеся в комнате поздравляли друг друга, как футболисты после забитого гола. Даже Ростик пару раз "дал пять" старшим коллегам.

- Это открывает перспективы, - резюмировал Пользун.

Профессор Бронский в праздновании не участвовал. Воспользовался суматохой, забрал плащ и тихо покинул головной офис знати.