Несусвет сидел в своем кабинете и считал деньги. По старинке, слюнявя палец и перелистывая купюры. Один из врачей предположил, что гастрит у Карпа Наумовича появился из-за денежной грязи. Больной не поверил - разве могут деньги отравить? И обратился к другому доктору, который выглядел солидней и просил меньше.

Счетным машинкам Несусвет не доверял. Засовывал пачки в лоток, смотрел на цифру и пересчитывал вручную. Нельзя полагаться на машину в таком душевном вопросе, как подсчет.

На столе перед Карпом Наумовичем стоял стакан чая и нетронутая тарелка с манной кашей. До еды ли, если баланс не сходится?

- Это черт знает что! - Несусвет сплюнул в тарелку и отодвинул ее на край стола.

Чтобы успокоиться, перешел к изучению безналичных денег - ведомости, акты приема-сдачи, банковские переводы. Вооружился калькулятором с большими кнопками, надел очки, взял бумагу. Что-то напевал про себя, притоптывал итальянским ботинком, который видел асфальт только на пути от дверей Управы до автомобиля.

Ритм замедлился, ручка упала на стол, очки слезли на нос. Карп Наумович опять плюнул туда, где раньше стояла тарелка. Слюна разлетелась липкой амебой по шпону цвета "темный орех". Стер рукавом плевок, зацепил тарелку и опрокинул на пол.

Как по сигналу, в кабинет вошел Смык. Положил на стол папку с торчащими корешками и выложил из пакета пачки денег.

- Это от вокзальной братвы. Все точно.

Карп Наумович почувствовал голод. Захотелось съесть огромную жирную отбивную с соусом и запить ледяной водкой с томатным соком. От мысли о манной каше тошнило.

- Точно? - Несусвет встал, сгреб пачки и документы. - Это называется точно?! - Он запустил охапкой в Гошу.

Снаряды прошли сквозь. Одухотворенное сбором дани лицо приобрело то же выражение, что у начальника.

Гоша свернул бумаги на стол. Несусвет успокоился и махнул рукой, как бы извиняясь за слабость. Смык в ответ пожал плечами.

- Смотри. - Карп Наумович склонился над столом. Гоша стал рядом. - Почти по всем откатам - недостача. Строители - минус, транспорт - минус, налоговая - большой минус. Но что главное. Обязательные деньги, те, которые для государства, на счета казначейства пришли. То, что идет налево - с отправителя снято, до получателя не дошло. Исчезло по дороге. Я бы понял, если это наличные; по ним, кстати, отдельный разговор. Но как испарился безнал?

Из стопки счетов и договоров Смык взял две бумажки, провел по ним ладонью, приложил одну к другой. Посмотрел на расстоянии вытянутой руки.

- А мне завтра нужно отвозить Верховному его часть, - пожаловался Несусвет. - На ближайшее время я отбрехался - до и после Нового года банки тормошить бесполезно. Но принципиально вопрос не решен... Что посоветуешь?

Ничего посоветовать Смык не мог в принципе, хотя бы потому, что не был в курсе откатов наверх и тонкостей их передачи.

- Может, свои доложить? - произнес Гоша с осторожностью.

Не разгибая спины, Карп Наумович со свистом выпустил воздух через сомкнутые губы и уставился в бронированное окно. Просматривались нагие деревья, прикрытые полосками снега, как чернокожие стриптизерши белыми стрингами.

- Думай, что говоришь, - прохрипел Несусвет.

На что сообразительный парень Гоша, но беспросветная его тупость в финансовых вопросах подчас удручала. "Свои доложить"! А подопечные бизнесмены на кой? А государственный бюджет? Эдак по миру пойдешь, если свои в недостачу класть.

По затянувшейся паузе Смык догадался, что брякнул несуразицу.

- Еще вариант, - протараторил Гоша, - вот эти махинации с цифрами, не знать ли вертит?

- Ну ты их совсем переоцениваешь. Кучка интеллигентов под предводительством гипнотизера. Как бишь его? Ползуна. Мозги заморочить такому же сброду, как они сами, могут. Но развернуть финансовые потоки вспять, как сибирские реки... нет, не верю. Кишка тонка.

Откликом послужило урчание кишечника. Несусвет хотел разогнуть спину, но не смог. В таком положении пошел к двери в личный туалет, расположенной в другом конце кабинета.

- Хотя, не будем снимать подозрений. Во всяком случае, до того, как отчитается Бронский.

Договаривал Несусвет из-за закрытой двери, на фоне грохота ободка и лязга пряжки.

- Есть один проверенный способ, - ответил Смык разложенным на столе документам. Что-то неуловимое смущало в них. - Называется "подстава".

Одобрением был гул сливного бачка.

Последние метры до здания Управы Бронский прошел медленно. Хотел развернуться и убежать. Потом думал сослаться на болезнь - вот же, и вправду сердце дергает. Да нет, не дергает - от волнения, наверное, колотится.

Не каждый день совершаешь предательство.

У него нет объяснений, откуда у знатоков сила. Но есть информация о захвате ИНЯДа.

На проходной проверили документы и пустили.

Идя по скользким ступеням, Николай Вальтерович думал, что еще не поздно уйти, потом позвонить и отказаться. Какой он шпион? Всю жизнь имел дело с формулами, которые не обманешь; скорее - они тебя. А тут решается судьба людей, это вам не термоядерный процесс запустить. Впрочем, и он влияет на судьбы... тьфу ты, с ума сойти можно.

Не для себя, для науки стараюсь, чтобы сделать ускоритель и показать, что он работает. Стоит ли открытие сделки с совестью? Гадко, противно. И мысли лезут отвратительные. И кабинет уже вот, за углом.

Снова показав документы дежурному, Бронский понял, что дороги назад нет. Его отметили в книге, он расписался. Давно расписался в беспомощности перед мерзостью, его окружающей.

В груди ожил холод. Полз по телу, заставляя дрожать руки и колени. Так страшно профессору было только раз - перед вступительными экзаменами в университет.

- А, уважаемый Николай Вальтерович! Заходите, пожалуйста! Чай, кофе? - Несусвет вышел из-за стола навстречу. Проходя, зацепил стакан с чаем, тот подрожал на месте и успокоился, передумав падать. - Присаживайтесь, не стесняйтесь.

- Я ненадолго, - пробормотал профессор.

- Будет вам. - Без всякого приказа в дверях появилась секретарь с подносом. - Чай с медом попробуйте. Зимой в качестве профилактики - самое оно.

Несусвет и сам с аппетитом посмотрел на блюдце, но проклятый желудок отозвался предупредительным спазмом.

- Знать научилась снимать безналичные деньги. Только с откатов. И они собираются брать ИНЯД, - скороговоркой произнес Бронский. - Я должен договориться с охраной и пустить их. На случай приезда варты - вот их список боевых и защитных фраз.

Протянул сложенный вчетверо листок. Несусвет пробежал по нему глазами и поджал губы.

- Да? - сказал Карп Наумович сам себе. - Ишь: куда намылились... Зачем им ИНЯД? Да вы кушайте мед, Николай Вальтерович, сам собирал.

Мед Несусвет действительно собирал - смотрящий центрального рынка заносил, зная слабость. Карп Наумович из-за болезни медком не баловался, но угощать любил. Так бывший курильщик смотрит на сигарный дым.

- Люди прибывают, им нужно помещение. В новом офисе хорошо, но постоянные перебои с водой и электричеством. Тепла нет...

- Что поделать. - Карп Наумович махнул руками в театральном жесте. - Поломки, ремонты. Зимой это часто бывает, городские службы делают все возможное.

Они и вправду делали все возможное, чтобы аварии случались чаще, а устранение длилось как можно дольше.

- Пожалуй, пойду, - засобирался профессор.

Он только сейчас понял, что сидит в верхней одежде, а от заснеженных ботинок на полу расплывается лужа. Ее вид окончательно сконфузил Николая Вальтеровича - нагадил в помещении, как шелудивый пес. Вскочил и, поджав хвост, метнулся к двери.

- Погодите, - удивился спешке Несусвет, - вам нужно подписать договор о выделении средств ИНЯДу. Второй транш пойдет завтра. Соберитесь, Николай Вальтерович, вы сам не свой.

- Я же не могу подписывать...

- Почему? Сегодня трудовой коллектив заключил с вами новый договор на год, с повышением зарплаты. Вы снова директор. Кстати, это не мешает вам по-прежнему состоять в знати. - Несусвет подмигнул. - Вы же гонимый властью и претерпевающий от нее.

Он подал Бронскому авторучку и с деланой задумчивостью добавил:

- А третий транш будет, как только примем захватчиков ИНЯДа и их главаря.

Подписать...

Превозмогая непослушание ног, Бронский приковылял к столу, взял ручку с золоченым пером и долго примерялся к бумаге. Орудие норовило выпасть, но профессор совладал с нервами и поставил размашистую закорючку.

Развернулся и опрометью пошел на выход.

- Нужно на всех страницах, - ударил в спину голос Карпа Наумовича.

Бронский остановился, перевел дыхание и повернулся по-строевому, на пятке.

Четким шагом приблизился к подносу, хватанул чаю, прямо из пиалы заел текучим медом и решительно двинулся обратно на передовую.

- Ein Mann sterben kann... а одной не миновать.

Бумаги подписывал чуть ли не с закрытыми глазами. Так в детском саду едят манную кашу с комочками - полезную, но невкусную...

...Всю дорогу в автобусе до ИНЯДа Бронский представлял, как деньги придут на счет, он обналичит их, бросит в лицо Несусвету и его помощнику с воровской внешностью. Сгребет - и в рожу! Потому что нечестно доводить институт до обнищания, а потом пользоваться директором, как проституткой, которая мечтает: потерплю немного, заработаю и заживу по-человечески.

Выйдя из автобуса на конечной, Николай Вальтерович преодолел полосу препятствий из снежных брустверов, талой воды и дорожной грязи. Пробрался к входу в институт, перебежкой миновал двери бухгалтерии, юркнул в кабинет. Отдышался, глядя на узорчатые замороженные стекла. Изо рта шел пар - с декабря институт отключили от отопления. Половину сотрудников пришлось уволить в первую волну реформ, еще четверть - во вторую. Часть уволилась сама, устав тратить зарплату на простуду. Осталась кучка, которой некуда бежать.

Николай Вальтерович достал из шкафа бутылку и стакан. Дунул в него, налил половину.

Выпил.

Жизнь стала чуточку проще, пейзаж за окном прояснился, несмотря на ранние сумерки. Желание бросаться деньгами в чиновников показалось забавным.

Три человека вышагивают по тротуару - широко, чтобы "случайно" толкнуть прохожего. Из-под затертых курток к земле стремятся спортивные штаны, обрываясь у лодыжек кроссовками.

Трое идут в тишине, сплевывая и дымя сигаретами.

- Эй, мужик, стой! Дай позвонить. Не ломайся, я только посмотрю. Нормальный аппарат. Мужик, слушай. - Главный из трех, Тоша Гвоздь, достает бумажку и читает: - Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катеров.

- Катетов, - поправляет дядя в дубленке.

- Ты, короче, не умничай. А телефон твой я забираю. Как чего? Нравится он мне.

Прохожий пытается вернуть телефон, получает несколько ударов и лежит на снегу.

- А ты с какого района? А тут что делаешь? А знаешь, что дельфин - это не рыба, а млекопитающееся? А мне пофиг, что "-щее". Шапка у тебя хорошая. Дай примерить.

На декабрьском ветру холодно старичку идти домой без шапки. Ничего, добредет, болезный.

- Пацаны, закурить есть? - задает риторический вопрос Тоша. - А чего так дерзко разговариваете? Стоять, мы вас не отпускали.

Из трех таких же по возрасту пацанов вперед выходит один - в ярком, при свете луны, пуховике и джинсах с низкой "мотней". На ногах - стилизованные сапоги-кеды. На голове - теплая бейсболка, сдвинутая козырьком на бок.

Двое остаются сзади - хлипкие отличники.

- Ну, чего ты хотел? - спрашивает мелкий у спортивной троицы.

- Во-первых, - Тоша морщится, вспоминая наскоро заученный текст, - это... Плутон больше не планета на солнечной системе.

Бейсболка кивает. Бежать бы ее хозяину, но он стоит, не чувствуя угрозы.

Сейчас научим уважать силу.

- Во-вторых, я смотрю у тебя плейер нормальный. Дай послушаю.

Без тени смущения пацан снимает наушники, достает коробочку и протягивает. Гвоздь принимает дар и хочет натянуть малому козырек на лоб, но бейсболка выскальзывает.

- Ну все, чешите отсюда, - приказывает Тоша.

- Ты же послушать хотел? Послушай и верни.

Спортивная тройка регочет. Чокнутый попался, на голову слабый.

- Чеши, говорю.

Один из отличников спокойно, будто ничего не произошло, произносит:

- Извержение вулкана Парикутин продолжалось девять лет.

Второй добавляет:

- "Столетняя война" длилась сто шестнадцать лет.

А тип в бейсболке молча отходит в сторону.

Такого удара Гвоздь не пропускал со времен начальной школы, когда на спортплощадке его били старшеклассники за украденную пачку сигарет.

Пока лидер на коленях восстанавливал дыхание, друзья бросились на ботанов. Наткнулись на невидимую стену и упали рядом с Тошей.

- На Северном Полюсе сто восемьдесят шесть дней в году не видно солнца, - во второй раз выкрикивает отличник.

Трое в спортивных штанах больше не пытаются встать.

Парень в ярком пуховике подходит к Гвоздю, берет из ладони плейер с наушниками.

- Домен Антарктиды - точка aq. - Тоша закрывает голову руками. - Кто тебя надоумил прикрывать грабеж вопросами о Плутоне?

Гордый Тоша и лежа не хочет проигрывать. Думает: промолчать или соврать хилому салаге, до которого очередь еще дойдет. Но язык не поворачивается врать.

- Гоша Смык позвонил, - выдавливает Тоша, - сказал: собирать пацанов, пройтись по району и позадавать вопросы. Что соберем - все наше, менты в курсе.

Гвоздь достает из кармана мятый листочек с вопросами. Изучив содержимое, хозяин бейсболки усмехается и сует лист Тоше за пазуху.

- Читай, читай. Может пригодиться.

Отличники уходят в вечернюю темень, забрасывая на плечи рюкзаки с отобранным скарбом. Их выбросят под двери ближайшего отделения варты.

Таких компаний по району ходит несколько. Эта, под руководством Ростислава Птицына, сформировалась первой, в начале недели, - для защиты населения от подставной знати. Как говорится, подобное лечат подобным.