На летней площадке кафе играла итальянская песня. Столики сжались в угол, тень укрывала от послеобеденного солнца. Из нее в приветственном полете взметнулись две или три руки. В холле суетились техники. По именам Яся их не знала, но в лицо помнила, хотя есть мнение, что все алкоголики выглядят одинаково.

Какой безоблачной и теплой казалась теперь служба в "Клике". А год назад Яся бегала по событиям, фотографировала, писала и проклинала судьбу, которая не давала ни денег, ни карьеры.

Поднималась по лестнице на трясущихся ногах, здоровалась и рассказывала "как она" неровным голосом. Проходя мимо своей бывшей каморки, вздохнула.

За последние месяцы Звонова стала известной фигурой - пресс-атташе знати, борец с цензурой. Бывшие коллеги диву давались: как неопытная журналистка, непривлекательная внешне, так взлетела? Впрочем, она преобразилась: вместо одежды из секонд-хэнда в гардеробе появились наряды в том же джинсово-толстовочном стиле, но из европейских коллекций. Свежесть лицу придавала косметика, которая потому и дорогая, что неброская и точная в умелых руках. Ногти покрылись блестящим лаком, брови изменили траекторию и взмыли птицами.

- Здравствуйте, - улыбнулась она охраннику.

- Какие люди! - отставной военный поднялся и тоже заулыбался.

Радость была искренней, какой бывает искренность старика при виде интересной девушки. Будто не он работает на канале, полгода уничтожающем в эфире знать, пособница которой стоит на пороге. Охранник превратился в мужчину.

- Я к Фире Потемкиной.

- А она как раз у себя!

Продолжая улыбаться, Яся пошла по коридору. Охранник вспомнил, что посторонним нужен пропуск, но запнулся. Она наверняка ненадолго, да и какая Звонова посторонняя?

Проходя мимо студии, Яся посмотрелась в зеркало и отшлифовала без того идеальный внешний вид. Ни одной мелочи не пропустила - в бою мелочей не бывает.

- Здравствуйте, Фира.

Потемкина перевела взгляд от монитора на гостью, будто резанула косой. В колонках играл "Первый Концерт" Петра Чайковского. Людям почему-то кажется, что слушая классику, они выглядят ценителями искусства.

- О, а это еще откуда? - Она закрыла ноутбук. - Ну, привет, привет.

Фира встала, чтобы подчеркнуть преимущество в росте. Равно - в длине и стройности ног и объеме бюста. Есть детали женской фигуры, которые заметны, когда обладательница поднимается из окопа. Яся выдержала атаку и расправила плечи, показав вырез на блузке. В ответ Потемкина как бы случайно поправила бриллиантовое колье и золотые сережки.

Присев на стул, Яся положила ногу на ногу. Когда утром надевала юбку, очень опасалась этого положения в присутствии мужчин. Но в женском тет-а-тет движение воспринялось как атакующий прорыв. Фира улыбнулась и ничего делать в ответ не стала. Заметила только:

- Ты ногу бритвой порезала.

Звонова не пошевелилась.

- Я насчет Игоря. Он сегодня исчез. В телефоне - длинные гудки.

- И?

- И я подумала... вы что-то знаете.

Фира надула щеки и выпустила воздух из сжатых губ.

- А с какой стати я должна что-то знать?

- Бросьте кривляться. Это не смешно.

- Вот еще надо - смешить тебя. Говорю же - не знаю, где твой Рёшик.

"Так его называют близкие люди, - подумала Яся. - Ничего не знает она, как же".

- Вы приезжали к нему домой.

- Снимала сюжет, просто работа.

- А давно перед этим вы ездили на съемку?

Да, об этом знают лишь сотрудники "Клика" - люди уровня Потемкиной и Стукалина выезжают в исключительных случаях - на платный сюжет или ради удовольствия.

Фира готовилась ответить - хлестко и грубо, но ход мыслей прервал звонок по сети. Открыла ноутбук и воткнула наушник. Лицо менялось с каждым услышанным словом.

- Срочно оператора, поеду сама, - приказала она в микрофон. - Идем, - это уже Ясе.

Они процокали по коридору и вышли к лифту.

- Ты ревнуешь? - вдруг спросила Фира в ожидании кабины.

Ясе понадобилось время, чтобы оправиться от пропущенного выпада. Все-таки в женском бою Потемкина - асс. Кстати, при переводе этого слова в транслит ничего не изменится - большая мастерица.

- Да, ревную, - пошла в контрнаступление Звонова. - Вы наверняка его соблазнили, а между тем, рядом с такими великими людьми, как он, вам не место. Перед миллионерами своими недалекими вертитесь, а к нему не лезьте. Слышите?!

Последние слова она прокричала, но открывающиеся створки заглушили крик.

- Не ори, дура, - прошипела Потемкина, когда двери закрылись. - По-твоему, с "такими великими людьми" рядом должны находиться серые мыши? Чтобы он стыдился? А он стыдится. Да, ты первая заняла место, но кто сказал, что навсегда? - Фира повысила голос. - Великие к великим тянутся, неважно - святые или грешники. А насчет соблазнила... он ко мне еще придет.

Лифт затрясся и стал намертво. Мигнув, погас свет. Обе "воительницы" замолчали.

Жать кнопки оказалось бесполезно, вызова диспетчера нет, везде сплошная автоматика. Через несколько минут с той стороны раздался нетвердый тенорок:

- Есть кто-нибудь?

Девушки ответили в один голос.

- Ну тык и посидите чуток. Провод в щитке перегорел.

Фира выругалась вслух - настолько живописно, что по ту сторону лифта посочувствовали:

- Туда, туда, куда ж еще?

Потемкина достала телефон и осветила кабину синеватым лучом.

- Алло. Да, я. В лифте сижу. В лифте застряла, глухой, что ли?! Ну вот не могу, как видишь. Пошли кого-нибудь с оператором.

Она закончила, но телефон не положила, а осматривала лицо в мониторе через фронтальную камеру. Как будто кто-то ее здесь видит. Впрочем - видит.

- Привычка, - объяснила она. - Есть такие вещи, в которых нужна постоянная тренировка. Ладно, не забивай голову, не допрешь.

Экран погас, струйки отраженного света пробирались через вентиляционные отверстия.

- А может, и допру! - огрызнулась Яся. - Я год общаюсь с людьми, которые постоянно тренируются. И делают это не ради позерства. Я не умею самоотверженно мазаться и ходить на высоких каблуках, но что такое красота, понимаю.

Даже в полумраке чувствовалось, что Фира беззвучно смеется.

- А чего ж ты, такая красивая, не стала такой умной? Я слышала, ты к знати имеешь касательное отношение. Сама в этом деле никакая.

- Это совершенно другое! - пискнула Яся. Голос ее прозвучал на всю шахту. - Не каждому дано. За таких, как я, знатоки рискуют в боях с теми, кого облизывает телевидение!

На минуту замолчали.

- В ИНЯДе твой Рёшик, - Фира подчеркнула слово "твой". - Я на съемку туда собиралась. Облизать, значит, хотела.

- Почему он не сказал? - спросила сама себя Яся.

- Потому что есть вещи, о которых мужики молчат. И это необязательно касается размера.

Вокруг лифта крутилась жизнь - шаркали подошвы, витали запахи, мешались в какофонии голоса. Посреди рабочего хаоса, как мухи в янтарь, влипли две любящие, но одинокие женщины. Когда-нибудь монтеры-археологи достанут их из толщи: так выглядели офисные дамы эпохи позднего медиа-холдинга.

Первой зашмыгала носом Яся. Фира терла глаза, стараясь, чтобы в темноте это выглядело как поправка макияжа. Но не сдержалась. Через минуту рыдали в два голоса: Звонова тонко и прерывисто, Потемкина - глухо, с обертонами...

...Они вышли спустя час. Обе - с красными глазами, молча прошли охрану и сели в маленький автомобиль, который повела Фира. Вскоре припарковались возле "стихийного ИНЯДа" - так называли рынок у института.

Съемочная группа "Клика" как раз вынырнула навстречу. Журналистка направилась к Фире, но та показала рукой - проходите.

К входу подъехали три микроавтобуса, но девушки не придали им значения и проскочили в дверь раньше. Найти Рёшика не составило труда - в последнее время жизнь недобитого ИНЯДа теплилась вокруг кабинета директора. Мужчины стояли у окна, за которым происходило громкое действие. Но женский дуэт переключил внимание на себя. Николай Вальтерович бросился кипятить воду для чая, Пользун и Ростик удивленно рассматривали дам, а Стебня, не отводя глаз от пришедших, потихоньку пробирался к компьютеру.

- Это ко мне. - Рёшик под локотки вывел дам из кабинета в приемную.

Стояла полутьма, разбавленная светом из открытых дверей - в коридор и кабинет.

- Раз вы обе здесь, я должен объясниться. - Он размахивал планшетом, будто хотел в случае чего подсмотреть текст. - Поверьте, любовные чувства сейчас не имеют значения. Я - никто. Наказан сильнее, чем вы обе хотели бы.

В случайных отблесках света он поймал взгляды - испуганный Яси и удивленный Фиры.

- У меня исчез дар. Не спрашивайте, почему. Природа знати неясна, мы только пользуемся ее плодами, а корни остаются незримыми. Была сила - и прошла, как насморк. Теперь я здоровый, обычный человек.

Ответить они не успели - дверь открылась настежь. В компании майора и двух спецназовцев материализовался Гоша.

Включили свет, разогнав таинственность и уют, будто спугнули троицу, которая в темноте занималась чем-то постыдным.

Гоша не смутился, бросил реплику Фире, как по отрепетированному сценарию:

- Тебе здесь нельзя. Собирайся, проводят.

И вошел в кабинет, не дожидаясь ответа.

- Минуточку, - встрепенулась Потемкина, - чего это мне нельзя? Кто это решил?

Показалось, что Смык не вернется. Но аморфная фигура появилась в приемной. С таким видом хулиганы подходят к младшеклассникам, готовя привычное: "Что ты сказал?".

- Ну короче, - Гоша отправил в сторону сухой плевок, - здесь три государственных преступника. А может, и больше. С этой минуты они арестованы. Кто знает, вдруг ты у них на шухере? Тебя это тоже касается. - Он посмотрел на Ясю и снова сделал движение в сторону кабинета. - А кто решил? Считайте, что я.

Он пригласил Рёшика в кабинет. Яся проскочила следом в закрывающуюся дверь. Вартовые остались в приемной.

- Короче, так, - начал Гоша, - Пользун, Бронский и Огнен, идете со мной. Если без глупостей - останетесь целы. Иначе - без мазы. Вы обвиняетесь в измене Родине, а ты, англичанин, в шпионаже. Ага, переведи ему. Вот ордер.

Подтверждением стал вой сирены внизу - видимо, кто-то пытался проехать через рынок. В ответ заголосили торговцы, они как раз увозили товар на склад, образуя тачками собственное дорожное движение. Раздался резкий хлопок.

- Если есть ордер, значит, проводилось следствие? - спросил Ростик.

- Да, - ответил Смык, - конечно проводи...

Он побледнел, схватился за бок, будто туда воткнули нож, и перетек из стоячего положения в лежачее. Ростик подскочил к двери и запер ее, оставляя майора внутри. За окном раздался еще один хлопок, не оставляющий сомнений - стреляют.

Запираться не имело смысла - часовые выбежали из центрального входа, закрывая собой Фиру. БСники стояли спинами к зданию и палили фразами в воздух, глядя через дорогу, на лесопосадку. Оттуда, окутанные синим сиянием, шли люди. В первом ряду виднелись мегафоны - кричали короткие фразы и передавали рупор соседу.

Спустя четверть часа кучка вартовых оказалась в окружении знати.