О Российской империи сегодня, как правило, предпочитают вспоминать, имея в виду лишь ее парадную сторону, – «Россия, которую мы потеряли», «Балы, красавицы, уланы, юнкера…». Да, вальсы и пресловутый хруст французской булки, несомненно, имели место. Вот только этот приятный уху хлебный хруст сопровождался и другим – хрустом костей русских крепостных, своим трудом обеспечивавших всю эту идиллию. И дело не только в непосильной работе – крепостные, находившиеся в полной власти помещиков, очень часто становились жертвами самодурства, издевательств, насилия. Изнасилование господами дворовых девушек, разумеется, не считалось преступлением. Барин захотел – барин взял, вот и весь сказ. Разумеется, случались и убийства. Ну, погорячился барин в гневе, избил нерадивого слугу, а тот возьми да испусти дух. Ну кто обращает внимание на подобные «издержки» правления сильной рукой?
Однако даже на фоне реалий XVIII века история помещицы Дарьи Салтыковой, более известной как Салтычиха, выглядела чудовищно. Настолько чудовищно, что дошла до суда и приговора. Ее действия и имя навсегда остались в памяти человечества как синоним безумной жестокости, тем более страшной, что творилась она женщиной.
11 марта 1730 года в семье столбового дворянина Николая Иванова родилась девочка, которую назвали Дарьей. Дед Дарьи, Автоном Иванов, был видным государственным деятелем эпохи Петра Великого и оставил своим потомкам богатое наследство. В юности девушка из видного дворянского рода слыла первой красавицей, а помимо этого выделялась чрезвычайной набожностью. Дарья вышла замуж за ротмистра лейб-гвардии конного полка Глеба Алексеевича Салтыкова. Род Салтыковых был еще более знатным, чем род Ивановых – племянник Глеба Салтыкова Николай Салтыков станет светлейшим князем, фельдмаршалом и будет видным царедворцем в эпоху Екатерины Великой, Павла I и Александра I.
Жизнь супругов Салтыковых ничем особенным не отличалась от жизни других родовитых семей того времени. Дарья родила мужу двоих сыновей – Федора и Николая, которых, как тогда было принято, сразу с рождения записали на службу в гвардейские полки. К несчастью, она осталась вдовой в 26 лет, став обладательницей огромного состояния. Ей принадлежали поместья в Московской, Вологодской и Костромской губерниях. В распоряжении Дарьи Салтыковой было около 6000 душ крепостных. Большой городской дом Салтычихи в Москве находился в районе Большой Лубянки и Кузнецкого моста. Кроме того, Дарья Салтыкова владела большой усадьбой на берегу реки Пахры. Еще одна усадьба, та самая, где будет совершено большинство убийств, находилась на территории нынешней Москвы (район современного Теплого Стана).
До того, как всплыла история ее кровавых деяний, Дарья Салтыкова считалась не просто высокородной дворянкой, а весьма уважаемым членом общества. Ее уважали за набожность, за частые паломничества к святыням, она активно жертвовала деньги на церковные нужды и раздавала милостыню. Когда началось расследование дела Салтычихи, свидетели показывали, что при жизни мужа Дарья не отличалась склонностью к рукоприкладству. Но после смерти мужа помещица сильно изменилась.
Как правило, начиналось все с претензий к прислуге – Дарье не нравилось, как помыт пол или выстирано белье. Разгневанная хозяйка начинала бить нерадивую служанку, причем излюбленным орудием ее было полено. За отсутствием такового в ход шел утюг, скалка – все, что было под рукой. Поначалу крепостных Дарьи Салтыковой это не особо тревожило – подобного рода вещи происходили повсеместно. Не напугали и первые убийства – бывает, погорячилась барыня.
Постепенно тяжесть наносимых таким способом ран становилась сильнее, а сами побои – продолжительнее и изощреннее. Многие убитые ею, по словам свидетелей, не имели волос на голове – Салтычиха рвала волосы пальцами, что свидетельствуете ее немалой физической силе.
С 1757 года убийства приняли систематический характер. Более того, они стали особо жестокими, садистскими. Барыня явно начала получать от происходящего удовольствие. В доме Салтычихи появился самый настоящий «конвейер смерти» – когда хозяйка выбивалась из сил, дальнейшее истязание жертвы поручалось особо приближенным слугам – гайдукам.
Обычно жертвами Салтычихи становились прислуживавшие ей девушки, но иногда расправа учинялась и над мужчинами. Особенно Салтычиха любила убивать невест, которые скоро должны были выйти замуж. Большинство жертв после зверского избиения хозяйкой в доме попросту засекали до смерти на конюшне. При этом Салтычиха лично присутствовала при расправе, наслаждаясь происходящим зверством.
Чем дальше, тем более изобретательными становились убийства. Девушек привязывали голыми к столбу на морозе, морили голодом, обваривали кипятком. Убивая крестьянку Ларионову, Салтычиха сожгла ей свечой волосы на голове. Когда женщину умертвили, подельники барыни выставили гроб с телом на мороз, а на труп положили живого грудного ребенка убитой. Младенец замерз насмерть. Крестьянку Петрову в ноябре загнали палкой в пруд и продержали по горло в воде несколько часов, пока несчастная не скончалась. Еще одним развлечением Салтычихи было таскание своих жертв за уши раскаленными щипцами для завивки волос. Последней жертвой Дарьи Салтыковой в 1762 году стала юная Фекла Герасимова. После побоев и вырывания волос несчастную закопали в землю живьем.
Крепостные пытались жаловаться властям – с 1757 по 1762 годы на Дарью Салтыкову была подана 21 жалоба и при Елизавете Петровне, и при Петре III, но Салтычиха принадлежала к известному дворянскому роду, поэтому все дела о жестокостях оказывались решенными в ее пользу. Кроме того, она не скупилась на подарки властям. Доносчиков наказывали кнутом и ссылали в Сибирь.
Слухи о зверствах Салтычихи поползли еще до того, как началось следствие. В Москве судачили, что она жарит и ест маленьких детей, пьет кровь молоденьких девушек. Подобного, правда, на самом деле не было, но и того, что было, хватало с лихвой. Иногда говорят, оправдывая ее, что, мол, молодая женщина подвинулась рассудком из-за отсутствия мужчины. Это неправда. Мужчины, несмотря на набожность Дарьи, у нее были. Многие почему-то полагают, что эти зверские расправы помещица чинила в преклонном возрасте. На самом деле бесчинствовала Дарья Салтыкова в возрасте от 27 до 32 лет – даже для того жестокого времени она была достаточно молодой женщиной. Она все еще была привлекательна и даже заводила отношения.
В течение долгого времени у помещицы Салтыковой продолжался роман с землемером Николаем Тютчевым – дедом русского поэта Федора Тютчева. Но Тютчев женился на другой, и разъяренная Салтычиха приказала своим верным помощникам убить бывшего возлюбленного. Планировалось взорвать его при помощи самодельной бомбы в доме молодой жены. Однако план не удался – исполнители попросту струсили. Убивать крепостных – куда ни шло, но вот за расправу над дворянином дыбы и четвертования не избежать. Салтычиха подготовила новый план, предполагавший нападение на Тютчева и его молодую жену из засады. Но кто-то из предполагаемых исполнителей известил Тютчева о готовящемся покушении анонимным письмом, и дед талантливейшего поэта избежал гибели.
Возможно, зверства Салтычихи так бы и остались в тайне, если бы в 1762 году с челобитной к только что взошедшей на престол Екатерине не прорвались двое крепостных – Савелий Мартынов и Ермолай Ильин. Терять мужикам было уже нечего – от рук Салтычихи погибли их жены. История Ермолая Ильина и вовсе ужасна: помещица поочередно убила трех его жен. В 1759 году первую супругу, Катерину Семенову, забили батогами. Весной 1761 года ее судьбу повторила вторая жена, Федосья Артамонова. В феврале 1762 года Салтычиха забила поленом третью жену Ермолая, тихую и кроткую Аксинью Яковлеву.
Императрица не испытывала большого желания ссориться со знатью из-за черни. Однако масштаб и жестокость преступлений Дарьи Салтыковой заставили Екатерину II ужаснуться. Она приняла решение устроить показательный процесс. Расследование шло очень тяжело. Высокопоставленные родственники Салтычихи надеялись, что со временем интерес государыни к делу пропадет, и его удастся замять. Следователям предлагали взятки, всячески мешали в сборе улик. Сама Дарья Салтыкова своей вины не признала и не раскаялась, даже когда ей угрожали пытками. Применять их, правда, в отношении родовитой дворянки не стали.
Тем не менее следствие установило, что в период с 1757 по 1762 годы у помещицы Дарьи Салтыковой при подозрительных обстоятельствах погибли 138 крепостных, из которых 50 официально считались «умершими от болезней», пропали без вести 72 человека, 16 считались «выехавшими к мужу» или «ушедшими в бега». Следователям удалось собрать доказательства, которые позволяли обвинить Дарью Салтыкову в убийстве 75 человек. Шесть лет делом занимался безродный чиновник Степан Волков и его помощник – надворный советник князь Дмитрий Цицианов.
Следователи изучили записи о движении крепостных душ, в которых было отмечено, какие крестьяне были проданы, кто был отправлен на заработки и кто умер. Было выявлено много подозрительных записей о смертях. Так, например, двадцатилетняя девушка могла поступить на работу в качестве прислуги и через несколько недель умереть. Некоторых крестьянок будто бы отпускали в родные деревни, после чего они тут же умирали или пропадали без вести. Затем был произведен повальный обыск в московском доме Салтычихи и в Троицком, сопровождавшийся опросом сотен свидетелей. Были обнаружены бухгалтерские книги, содержавшие информацию о взятках чиновникам московской администрации, а опрошенные рассказали об убийствах, сообщили даты и имена жертв.
Московская юстиц-коллегия сочла, что в 11 случаях крепостные оговорили Дарью Салтыкову. Из оставшихся 64 убийств в отношении 26 случаев была применена формулировка «оставить в подозрении» – то есть было сочтено, что доказательств недостаточно. Тем не менее полностью доказанными были признаны 38 зверских убийств, совершенных Дарьей Салтыковой.
Дело помещицы передали в Сенат, который вынес решение о виновности Салтычихи. Однако сенаторы решения о наказании не приняли, оставив его Екатерине II. Архив императрицы содержит несколько черновиков приговора – Екатерина мучительно думала, как наказать нелюдя в женском обличье, который к тому же является родовитой дворянкой.
Приговор был утвержден 2 октября (13 октября по новому стилю) 1768 года. В выражениях императрица не стеснялась – Дарью Салтыкову Екатерина называла «бесчеловечной вдовой», «уродом рода человеческого», «душой совершенно богоотступной», «мучительницей и душегубицей».
Салтычиху осудили к лишению дворянского звания и пожизненному запрету именоваться по фамилии отца или мужа. Также она была приговорена к одному часу особого «поносительного зрелища» – помещица стояла прикованной к столбу на эшафоте, а над ее головой висела надпись: «Мучительница и душегубица». После этого она была пожизненно сослана в монастырь, где ей надлежало находиться в подземной камере, куда не поступал свет, и было запрещено общаться с людьми, кроме охранника и монахини-надзирательницы. Помимо этого императрица своим указом от 2 октября 1768 года постановила вернуть двум сыновьям Салтыковой все имущество матери, до той поры находившееся в опекунском управлении. Ссылкой на каторжные работы наказали сообщников Дарьи Салтыковой (священника села Троицкого Степана Петрова, одного из «гайдуков» и конюха помещицы).
«Покаянная камера» Дарьи Салтыковой представляла собой подземное помещение высотой чуть больше двух метров, свет в которое не попадал вовсе. Единственное, что разрешалось – зажигать свечу во время еды. Заключенной не разрешались прогулки, из темницы ее выводили лишь по крупным церковным праздникам к маленькому окошку, чтобы она могла слышать колокольный звон и издалека наблюдать службу.
Режим смягчили спустя 11 лет заключения – Салтычиху перевели в каменную пристройку храма, в которой имелось небольшое окошко и решетка. Посетителям монастыря было дозволено не только смотреть на осужденную, но и разговаривать с ней. На нее ходили смотреть, как на диковинного зверя. Дарья Салтыкова действительно отличалась отменным здоровьем. Существует легенда, что после 11 лет под землей она закрутила роман с охранником и даже родила от него ребенка.
Умерла Салтыкова уже в новом столетии – в ноябре 1801 года, мучаясь в бешеных припадках безумия. Ей был 71 год, и больше 30 из них она провела в заключении. Нет ни одного свидетельство о том, что Дарья Салтыкова раскаялась в содеянном.
Современные криминалисты и историки предполагают, что Салтычиха страдала психическим расстройством, о характере которого можно только догадываться. С одной стороны, она вела себя как верующий человек, с другой – совершала садистские преступления. Один из возможных диагнозов может быть «эпилептоидная психопатия». Люди с подобным отклонением совершают самые жестокие убийства. Преддверием к убийству является злобно-угрюмое настроение. Такие психопаты проявляют жестокость к животным. Их сексуальная активность относительно невысока, но они склонны к ревности. В то же время они бережливы и рачительны в денежных делах. Это описание вполне соответствует характеру Салтыковой.
Без сомнения о Салтычихе знают или хотя бы слышали все. Ее зверства перевернули человеческое понимание о жестокости, а имя до сих пор стоит в любом рейтинге «самых кровавых женщин».
Правда, у нее есть конкурентка – Елизавета (или Эржебет) Батори из Эчеда, называемая также Чахтицкая пани или Кровавая Графиня, печально знаменитая массовыми убийствами молодых девушек. Согласно легенде, Елизавета Батори один раз ударила свою служанку по лицу. Кровь из носа горничной капнула на кожу хозяйки, и Елизавете показалось, что кожа стала лучше выглядеть после этого. Догадайтесь, чем потом наполнялась каменная ванна, где купалась Батори… Однако графиня никогда не была осуждена, даже расследования толкового не проводилось. Поэтому некоторые историки склонны считать эту легенду скорее «политической подставой», нежели фактом. Совсем на пустом месте шумиха, длившаяся несколько веков, возникнуть не могла, но доказательств, свидетельств очевидцев – ничего подобного нет. Несомненно, было множество женщин, которые своими талантами прославили свой пол, сделали очень много хорошего для развития искусства, науки или своих государств. Но утверждать, что все представительницы «слабого пола» несут в этот мир только доброе, светлое, вечное, конечно, нельзя. Салтычиха – это наиболее яркий образ среди тех женщин, которые изменили мир отнюдь не в лучшую сторону. Но и не включать ее в эту книгу тоже было никак нельзя, потому что отворачиваться от правды – это хуже, чем не знать ее вовсе.