так, на российском троне последний из династии Романовых — Николай Александрович, в жилах которого текла немецкая, датская и совсем в небольшом количестве русская кровь. Стройный молодой человек с открытым лицом и выразительными лучистыми глазами, светящимися каким-то особым обаянием, он был полной противоположностью своего отца-богатыря: невысокого роста, робкий, нерешительный, невластолюбивый, а точнее, просто без всякого желания властвовать. Перед его глазами еще живо стоял образ деда, императора Александра II, изуродованного бомбой террориста и истекающего кровью.

Своего отца Николай любил и с детских лет преклонялся перед ним. Он высоко чтил его и как монарха. При вступлении на престол Николай II сказал: «Пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель». А своим близким он заявил со слезами на глазах: «Я еще не готов стать царем и не умею управлять». Как только он узнал о смертельной болезни отца, им овладела паника. Он умолял отца позволить ему отречься от престола. Но умирающий император был непреклонен: закон о престолонаследии должен соблюдаться. Николай I должен занять трон после его смерти — такова была воля Александра III. Наследник вынужден был согласиться, ну а за это ему было позволено взять в жены Гессенскую принцессу Алике, которая и разделила с Николаем высший пьедестал власти в России.

Брачная церемония состоялась через неделю после похорон Александра III. Назначенный день был днем рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и по этому случаю протокол предусматривал прекращение на время объявленного траура. Очевидцы так описывают этот день. Невеста и мать жениха, одетые в белое, проехали по Невскому проспекту в Зимний дворец. В Малахитовом зале перед золотым зеркалом, знаменитым тем, что в день своей свадьбы им пользовалась каждая великая княгиня, новобрачную официально должны были нарядить дамы из императорской фамилии. На Александру Федоровну — это имя немецкая принцесса получила при переходе в православие — надели старинное парадное платье из серебряной парчи, мантию и шлейф из золотой ткани и украшенные горностаем. Вдова Александра III сняла с себя сверкающую бриллиантами брачную корону и на красной бархатной подушечке поднесла своей невестке. Затем обе женщины прошли через галереи дворца в церковь, где уже ждал Николай, одетый в гусарский мундир. Александра и Николай с зажженными свечами в руках подошли к митрополиту. Через несколько минут их объявили мужем и женой.

В народе поговаривали, что молодая царица пришла в Россию вслед за гробом. Плохая примета…

По причине траура торжественного приема после бракосочетания не последовало. Не было и свадебного путешествия, Александра писала своей сестре: «Наша свадьба казалась мне просто продолжением панихиды с тем отличием, что я надела белое платье вместо черного». А Николай в письме к брату Георгию, который в это время находился на лечении за границей, так передал свое настроение: «День свадьбы был ужасным мучением для меня. Мысль о том, что дорогого, беззаветно любимого нашего Папа не было между нами и что ты так далек от семьи и совсем один, не покидала меня во время венчания; нужно было напрячь все свои силы, чтобы не разреветься тут в церкви при всех».

Молодые поселились поначалу в Аничковом дворце, в комнатах, которые ранее занимал Николай вместе со своим братом Георгием. Хозяйкой во дворце продолжала оставаться вдовствующая императрица. Лишь весной Николай и Александра переехали в Царское Село, которое стало их любимым местом пребывания.

Свое первое заграничное путешествие молодые супруги совершили уже втроем — вместе с десятимесячной дочкой. Они провели несколько спокойных дней в Дании у дедушки и бабушки Николая, короля Христиана IX и королевы Луизы, а затем нанесли визит английской королеве Виктории, которая была без ума от правнучки и очень сердечно приняла своего зятя, хотя брака своей Алике с российским царем не одобряла, словно предчувствуя ее трагическую судьбу.

В Англии все отметили небывалое сходство русского императора с его кузеном принцем Георгом — будущим королем Великобритании. Они были так похожи друг на друга, что даже люди, которые их хорошо знали, путали одного с другим — оба были небольшого роста, имели одинаково выразительные глаза, расчесывали волосы на прямой пробор и носили остроконечную бородку. Стоя рядом, они выглядели как близнецы.

На обратном пути молодая царская чета посетила с официальным визитом Францию. Их встречали с небывалыми почестями. Поскольку это было уже в конце сентября, то во французской столице к веткам каштановых деревьев было приказано привязать искусственные цветы, сделанные из проволоки, чтобы придать городу наилучший вид — ведь Париж особенно прекрасен, когда цветут каштаны.

Как только последний Романов вступил на престол, он заявил о своей приверженности самодержавию, ведь его с детства приучали к неприятию конституционной монархии. Он хотел приложить для этого все свои усилия, как государь российский, которым он стал отнюдь не по собственному желанию. Он сердечно и искренне желал России счастья и мирного жития. Но подверженность влиянию матери и дядей, четверых братьев Александра III, которые были старше его и считали себя более компетентными в решении государственных вопросов, позволило говорить о нем, как о человеке, не имеющем собственной воли. На самом же деле Николай II был деликатным и учтивым человеком, слушал всех внимательно, редко кому возражал, не позволял себе сорваться или повысить голос на собеседника, старался быть сдержанным и доброжелательным ко всем окружающим его людям.

Поначалу новый царь практически ни одного вопроса не решал, не посоветуясь с матерью. Стараясь всячески поддержать ее после смерти отца, он немало времени проводил вместе с ней, обсуждал проблемы, возникающие перед ним, как перед государем, прислушивался к ее мнению. Его молодая жена чаще всего не участвовала в этих разговорах. Свекровь считала, что немецкая принцесса еще слишком неопытна, чтобы включаться в обсуждение государственных дел.

Как только кончился год траура, вдовствующая императрица вернулась к светской жизни. В протоколе русского двора она имела преимущество перед царствующей императрицей. На публичных церемониях Мария Федоровна, одетая во все белое и сверкая драгоценностями, шествовала под руку со своим сыном-царем; царица же следовала за ними обычно в паре с кем-либо из великих князей, а порой и вовсе одна.

Отношения между свекровью и невесткой явно не складывались. Один инцидент вызвал особое раздражение молодой царицы. По обычаю Дома Романовых фамильные драгоценности традиционно переходили от одной императрицы к другой. Протокол требовал, чтобы супруга Николая II надевала их по особо важным официальным случаям. Но на этот раз вдовствующая императрица вдруг заупрямилась и не пожелала расстаться с драгоценностями, блеск которых она так любила. Пришлось вмешаться Николаю, и мать вынуждена была уступить, но одна из нитей гармонии между матерью и сыном явно надорвалась, а неприязнь свекрови к невестке возросла…

Однако постепенно Николай привык принимать решения, не следуя советам матушки. Как-то она обратилась к нему с просьбой предоставить заем в один миллион рублей из Государственного банка для некой нуждающейся принцессы. Сын резко отказал ей, сославшись на политику ее скончавшегося супруга, умевшего ценить не только рубль, но и копейку. «Что составляет одну из самых блестящих страниц в истории царствования папы, так это крепкое состояние наших финансов, а так их можно расстроить в течение нескольких лет», — так аргументировал он свой отказ.

Но вот с братьями Александра III, своими дядями, великими князьями, молодому царю было значительно труднее. Все они занимали ответственные посты и оставались энергичными и подчас требовательными к неопытному государю. Старший из них, Владимир, был командующим лейб-гвардией и президентом Академии наук. Алексей. Генерал-адмирал русского флота, он был известен своей расточительностью, на развлечения во время своих поездок в Европу денег не жалел. Ростом в два метра и весом более ста килограммов, он позволял себе даже стучать в присутствии царя кулаком по столу. Сергей занимал пост генерал-губернатора Москвы и был на некотором расстоянии от царствующего племянника, но вел себя вполне независимо от него, порой деспотично и грубо. Вот только Павел, который был лишь восемью годами старше Николая, считался с его высоким положением в государстве и старался поддерживать своего царствующего племянника.

Именно дяди в свое время решили, что свадьба Николая должна состояться публично в Петербурге, а не в узком семейном кругу в Крыму, как того хотели молодые. Они же настояли и на том, чтобы царь после случившегося на Ходынском поле в Москве присутствовал на приеме, который давал французский посол по случаю коронации русского царя.

А произошло на Ходынке нечто ужасное…

Весной 1896 года в Москве должна была состояться коронация Николая II Романова. Обряд венчания на царство определялся многовековой традицией русской государственности. Производился он со всей пышностью и торжественностью в Успенском соборе Кремля. На алмазном троне царя Алексея — отца первого Романова на российском престоле, — украшенного драгоценными камнями и жемчугом, занял место последний царь романово-голштинской династии, его супруга восседала рядом, на знаменитом троне из слоновой кости. После окончания церемонии императрица-мать, а вслед за ней и каждый член большой императорской фамилии, поочередно подходили и приносили присягу верности новому царю всея Руси. Затем монаршья чета, в парчовых мантиях, с вышитыми двуглавыми орлами вышла из собора на Красное крыльцо Кремля и трижды поклонилась собравшемуся на площади народу. Приветственные крики были настолько громкими, что заглушали звон колоколов кремлевских соборов.

В тот же вечер состоялся официальный банкет, на который были приглашены семь тысяч гостей. В меню праздничного обеда входили борщ, любимое первое блюдо Николая II, солянка с кулебякой, отварная рыба, целые молодые барашки, фазаны в соусе со сметаной, салат, спаржа, сладкие фрукты в вине и мороженое. Царь и царица сидели за отдельным столом, который стоял под балдахином на некотором возвышении. Высшие придворные чины лично подносили им еду на золотых блюдах. Трапеза длилась несколько часов. Иностранные послы один за другим поднимали бокалы, провозглашая тост за здоровье императора и императрицы.

Москва была украшена праздничной иллюминацией. Дома и улицы освещали миллионы свечей; А на следующий день по традиции было устроено народное гуляние на Ходынском поле, что в пяти километрах от Кремля, на котором ожидалось и присутствие царской четы. Вот тут-то и произошло страшное событие, оказавшееся роковым для царствования последнего Романова, По случаю столь грандиозного торжества на поле собралось почти полмиллиона людей, чтобы увидеть новых царя и царицу, а главное, выпить дарового пива, раздаваемого по этому поводу, да отведать бесплатной еды. И вдруг прошел слух, что пива всем не хватит. Что здесь началось… страшно представить. Народ побежал к вагонам, груженным кружками и пивом. Единственный эскадрон казаков, присланный для поддержания порядка был оттеснен в сторону. Началась ужасная давка. Люди, сбитые с ног, падали на землю, их топтали тысячи ног. Погибло множество народу. Москва рыдала. Царь и царица были ошеломлены.

Но по настоянию великих князей монаршая чета вынуждена была отправиться на бал к французскому послу, которому, по их мнению, было неудобно отказать — ведь он специально для этого случая заказал из Парижа несколько тысяч роз. Великие князья настаивали на том, чтобы не преувеличивать несчастья и не портить из-за этого отношения с союзником России — Францией. Молодой государь уступил и согласился… «Во всем виновата моя глупая доброта. Чтобы только не ссориться и не портить семейных отношений, я постоянно уступаю и, в конце концов, остаюсь болваном, без воли и без характера», — признавался царь в одном из своих писем.

И вот в то время, когда по Москве слышались стоны раненых и вывозились трупы погибших, — а их оказалось более полутора тысяч, — царь с царицей открыли бал в свою честь в доме французского посла. И это явилось роковой ошибкой восемнадцатого царя из Дома Романовых. Его поведение сочли бесчеловечным.

Не сгладило впечатления и то, что весь следующий день император вместе с супругой ездил из одной больницы в другую, чтобы выразить свое соболезнование. Государь приказал хоронить умерших не в общей братской могиле, а в отдельных гробах за его счет. Из своих личных средств он выделил семье каждого погибшего тысячу рублей.

Однако никакие пожертвования и слова соболезнования не могли смягчить последствий ужасного события. Люди увидели в происшедшем плохое предзнаменование для начавшегося царствования.

А через восемь лет государем был сделан еще один неверный шаг: война с Японией, опять же по инициативе его дяди, великого князя Алексея Романова, генерал-адмирала русского флота. Поражение в этой войне подорвало авторитет Николая II, как монарха и имело много негативных последствий. Сразу же после войны, продолжавшейся целый год, произошло первое выступление народа, желавшего найти защиту у царя-батюшки от произвола властей, а посему в воскресный день направившегося с иконами в руках к Зимнему дворцу. Люди не знали, что царь в это время находился в Царском Селе и выйти к ним не мог. Демонстрацию расстреляли: на площади остались сотни убитых и раненых. Умерла и вера народа в доброго царя, на которого была возложена ответственность за эту трагедию.

В Москве и Петербурге всколыхнулась волна террора. Был убит дядя царя, великий князь Сергей Александрович, генерал-губернатор Москвы, который, пребывая на этом посту, из-за своей жестокости и необузданной суровости снискал себе дурную славу. Четвертый сын Александра II 4 февраля 1905 года выехал из Кремля в свой последний путь. Какой-то человек, подбежав к карете великого князя, бросил под ноги лошадей бомбу. Раздался ужасный взрыв. Генерал-губернатор был разорван буквально на куски. Убийца на какое-то время замер на месте, одежда его, порванная в клочья, Дымилась. Появилась полиция. Как по заказу, рядом с местом покушения оказался фотограф. «Спокойно! Снимаю…» — крикнул он по привычке. Убийцей оказался Иван Каляев, студент, социалист-революционер. Сила взрыва была так велика, что несколько позже на крыше одного из близлежащих домов были найдены пальцы руки великого князя, унизанные кольцами.

После случившегося жена погибшего, Елизавета Федоровна, принцесса Гессен-Дармштадская, родная сестра царицы, посвятила себя созданию монастыря, названного впоследствии Марфо-Мариинской обителью, и благотворительной деятельности. После длительного траура она распустила свой двор и удалилась от светской жизни. Свое огромное состояние она разделила на три части: в казну, наследникам и самую большую часть — на благотворительные нужды. В Замоскворечье великая княгиня приобрела усадьбу и открыла там больницу с домовой церковью, приют для девочек и общежитие для сестер своей обители. Лечение в больнице было бесплатным, за чисто символическую плату отпускались и лекарства. Елизавета Федоровна отдавала этому благородному делу всю свою энергию и силы, была душой обители. Однако эта удивительная женщина с мягкими чертами лица и наивными добрыми глазами закончила свой жизненный путь на дне грязной шахты в окрестностях уральского городка Алапаевска. Это случится двенадцать лет спустя.

17 октября рокового для России 1905 года царь Николай принял решение ограничить принцип самодержавия. Он подписал манифест первой русской конституции, провозгласив тем самым слабость своей власти. «Я не могу»., объяснить все обстоятельства, приведшие меня к этому страшному решению, которое тем не менее я принял совершенно сознательно. Со всей России только об этом и кричали, и писали, и просили… Исхода другого не оставалось, как перекреститься и дать то, что все просят. «Единственное утешение — надежда, что такова воля Божья, что это тяжелое решение выведет Россию из того невыносимого состояния, в каковом она находится почти год», — записал он в своем дневнике.

Прошло одиннадцать лет со дня смерти Александра III, и его сын, клявшийся перед Богом сохранить в неприкосновенности оставленную ему в наследство власть, пошел на ее ограничение. А ведь отец оставил ему надежную империю…

Через полгода после издания манифеста состоялось первое заседание Государственной думы — парламента России. За несколько дней до открытия заседания был уволен министр Витте, на редкость энергичный и трудоспособный, умный и даровитый человек, служивший когда-то верой и правдой отцу императора. Первый конституционный Кабинет министров России возглавил Петр Столыпин, яркая личность в российской истории, представитель старинного дворянского рода, убежденный монархист. Он считал, что монархия будет сохранена только в том случае, если правительство и сама структура общества смогут приспособиться ко времени. Являясь на заседания Думы, он выступал с таким красноречием и искренностью, что даже противники не могли не уважать его. В свои сорок четыре года этот государственный деятель отличался удивительной работоспособностью, был полон энергии и стойкой душевной воли. Свое назначение на пост председателя Совета министров он получил непосредственно от царя. Одобрил государь и аграрную программу нового руководителя правительства, целью которой было превратить Россию в страну частного землевладения, чтобы добиться высокого темпа развития экономики и повышения уровня жизни людей. Срок выполнения программы определялся примерно в двадцать лет.

Николай II предложил правительству продать более полутора миллиона гектаров царских земель крестьянам на льготных условиях. Хотя царю для такого шага полагалось бы спросить согласия семьи, он, несмотря на возражение своего дяди, великого князя Владимира Александровича и собственной матери, неожиданно для всех поступил по-своему. Земля была продана, но надежда, что богатые дворяне-помещики последуют его примеру и откажутся от части своих непомерных земельных угодий, не осуществилась. Никто не пожелал лишиться хотя бы клочка своей земли в пользу русского крестьянина. Более того, на пути к осуществлению реформ Столыпина строились всевозможные преграды. На него стали совершаться покушения.

Прошло пять лет. Автор программы аграрного преобразования России, видя настрой при дворе не в свою пользу, уже не раз обращался к царю с просьбой дать ему отставку. Казалось, он потерял всякую надежду претворить задуманное в жизнь. Но государь на отставку своего премьера не соглашался. Вопрос решила пуля, настигшая великого реформатора. Причем случилось это на глазах самого императора.

В сентябре 1911 года Петр Столыпин сопровождал Николая в Киев на торжественное открытие памятника Александру III. Вечером вся Царская свита присутствовала на представлении в Киевском оперном театре. Театр был переполнен. Царь с двумя дочерьми сидел в ложе, Столыпин же и другие официальные лица — в первом ряду партера. В одном из антрактов премьер-министр поднялся со своего места, чтобы выйти в фойе. К нему по проходу направился молодой человек, одетый в вечерний костюм. Столыпин даже не успел спросить, чего он хочет, как тот выстрелил дважды из пистолета прямо ему в грудь. Несколько секунд премьер-министр продолжал стоять, устремив взгляд на стрелявшего, словно желая узнать, зачем он это сделал. На кителе и на правой руке стали проступать ярко-красные пятна крови. Перекрестившись, Столыпин тихо сел в кресло и начал расстегивать китель. Из своей ложи император видел, как все произошло.

Пока Столыпину помогали выйти из театра, публика, окружившая убийцу, готова была его растерзать. Но вмешалась полиция. По официальному сообщению, опубликованному на следующий день, стрелял фанатик-еврей, хотя всем было ясно, что это был заговор — подлый заговор.

Царь был потрясен случившимся. Отложив свой выезд из Киева, он ежедневно навещал Столыпина в больнице, но помочь жертве покушения было невозможно. Он скончался на шестой день. Последними словами были: «Передайте государю, что я счастлив умереть за него и за Родину». Около восемнадцатого Романова, пожалуй, больше не было такого самоотверженного и надежного министра-патриота, который бы думал не о своей карьере и личной выгоде, а о благе всей России, ее народа.

Император Николай Александрович вырос в семье, где свято чтился патриархальный семейный уклад и строго почитался старший по возрасту. Он был хорошо воспитан, отличался от других детей уравновешенным и спокойным характером. Никто из окружающих не видел его в гневе. Будучи наследником престола, Николай получил прекрасное домашнее образование. Говорил по-французски, по-немецки и по-английски без всякого акцента, грамотно писал, любил читать — его любимым русским писателем был Гоголь. Но больше всего он увлекался историей, с большим вниманием и интересом изучал жизнь и дела великих полководцев и правителей прошлого. Царский библиотекарь снабжал его лучшими книгами из разных стран, и, читая, он часто делал для себя выписки. Неплохо цесаревич играл на фортепьяно, обучался игре на скрипке, рисовал. Усидчивость и аккуратность — вот что отличало мальчика уже с раннего детства. Усердие сына радовало родителей, а он, в свою очередь, обожал «дорогих папа и мама».

Николаю, как старшему, разрешалось сопровождать отца на охоту, проводить с ним многие часы в лесу. Зимой наследник престола катался на коньках, играл со своими братьями и сестрами в снежки, летом любил плавать на байдарке и играть в теннис. Одним словом, детство последнего императора России было безмятежным и радостным.

С четырнадцати лет Николай начал вести дневник, продолжая это делать всю свою жизнь. Аккуратным почерком были исписаны пятьдесят тетрадей от начала до конца, последняя, пятьдесят первая, осталась незаконченной… Дневник оборвала смерть его автора — уже не царя российского, а арестанта в Екатеринбурге. В дневнике последнего царствующего Романова отражена вся его жизнь, его характер, чувства. Будучи несколько замкнутым в общении с людьми, он раскрыл себя полностью в своих записях.

Еще не вступив на престол, Николай прошел службу в гвардии, познал, несмотря на свою застенчивость, прелести разгульной жизни, кутежи с товарищами по полку. В течение двух лет квартировал наследник в казарме своего полка, прошел несколько лагерных сборов в расположении войск под Петербургом и был назначен командующим батальона в звании полковника. В этом звании он и оставался всю жизнь, так как по восшествии на престол дальнейшее повышение не было положено по закону.

Для расширения кругозора отец отправил цесаревича вместе с братом Георгием в путешествие по восточным странам, выделив для этого морской крейсер. Девять месяцев продолжался этот круиз. Георгий, почувствовав себя плохо, вынужден был вернуться домой, а наследник, посетив Индию, Сингапур, Гонконг и некоторые другие города и страны, прибыл в Японию. Водном из японских городов его путешествие было внезапно прервано — сын императора Александра III чуть было трагически не погиб.

Все произошло молниеносно: на улице на русского гостя вдруг набросился какой-то японец и своим мечом ударил его по голове. К счастью, рана оказалась неглубокой. Другой удар был ловко отпарирован тростью спутника Николая. Мотивы покушения так и остались невыясненными. Визит цесаревича в Страну восходящего солнца на этом закончился, по повелению отца он немедленно возвратился в Петербург. А вот по отношению к японцам у него с тех пор выработалось стойкое предубеждение.

Утешением наследника престола стала балерина Кшесинская, восемнадцатилетняя красавица полька, уже тогда поражавшая своим танцевальным искусством петербургское общество. Знакомство это состоялось еще до поездки Николая в заграничное плавание, причем не без участия отца-императора. Царская семья присутствовала на представлении выпускного класса Императорского балета, после чего было устроено чаепитие. Лучшей балериной класса была миниатюрная, очень живая стройная девушка с высокой грудью и красивой лебединой шеей. Царь сел рядом с Матильдой, так звали эту балерину, затем уступил свое место сыну…

Наследник престола вдруг проявил большой интерес к театру и стал часто приходить к юной балерине за кулисы, полюбив ее, как он говорил своим друзьям, чисто платонической любовью. Но, вернувшись в Петербург из турне по странам Востока, он возобновил это знакомство — платоническая любовь перешла в близость, от которой у Николая, как он писал в своем дневнике, «голова шла кругом». Сначала они встречались тайно в карете, затем цесаревич стал посещать девушку в доме ее родителей, делать дорогие подарки, ну а потом снял для нее двухэтажный особняк, где они могли проводить время. Иногда Николай приводил с собой двоюродных братьев: великих князей Сергея, Георгия и Александра. Молодые люди пили шампанское, пели, веселились.

Отец-император, узнав об этой связи, разрешил продолжать ее с условием, что брак цесаревича немедленно прекратит эти отношения. Тем временем известность маленькой Кшесинской в театральном мире все более возрастала, а вот отношения между любовниками стали постепенно охлаждаться. Николай мыслями и сердцем вновь и вновь возвращался к образу милой немецкой принцессы Алике, с которой познакомился, когда ей было еще двенадцать лет. Девочку привезли в Россию по случаю свадьбы ее старшей сестры Эллы с великим князем Сергеем, родным братом российского императора. Тогда и встретились Николай, юноша шестнадцати лет, и скромная застенчивая принцесса Алиса, или по-немецки, Алике. Она сразу же произвела на цесаревича неизгладимое впечатление. Когда она смотрела на него своими большими серо-голубыми глазами, он просто терял голову.

Спустя пять лет девушка вновь приехала в Петербург навестить свою сестру, ставшую в православии великой княгиней Елизаветой Федоровной. Причем православие внучка английской королевы Виктории приняла добровольно, хотя для нее это было совершенно необязательно — ведь великий князь Сергей не был прямым наследником престола. Гессенский дом проводил младшую дочь герцога Гессен-Дармштадского в Россию с надеждой на будущий брак своей принцессы со старшим сыном российского царя. Но Николаю пока еще не было дано высочайшего соизволения видеться с ней. Гессенская принцесса проводила время в имении великого князя Сергея под Москвой.

Семейная жизнь сестры Алике не была счастливой: из-за наклонностей мужа к гомосексуализму ей не суждено было иметь ребенка. Сам же князь вел веселый образ жизни и мучил ее вдобавок своей ревностью. Все это, однако, не мешало Елизавете преданно любить своего мужа, поскольку брак был освящен Богом, а она строго следовала заповедям Христа.

Пробыв шесть недель в России, Алике покинула страну. Было объявлено, что принцесса не понравилась императрице-матери Марии Федоровне. «Необаятельная, деревянная, будто аршин проглотила», — таков был приговор двора. Император Александр III поддержал мнение своей супруги. А никто, как в стране, так и в семье, не смел перечить властному императору, тем более мягкий Ники, как его называли родители. Ко всему прочему, старший сын ужасно не любил вступать в какие-либо конфликты, поэтому решил ждать молча и безропотно. Несмотря на связь с красавицей балериной, он не оставлял, как оказалось, своей мечты когда-нибудь жениться на полюбившейся ему девушке. Мечтать ведь не запрещено!

В самом начале апреля 1894 года все родственники императорских фамилий Германии, России и Англии съехались в Кобург на бракосочетание старшего брата Алике, Эрнеста Людвига, с Саксен-Кобургской принцессой Викторией Me литой. Для высоких гостей был устроен роскошный прием, там же и состоялась встреча Николая и красавицы Алике. Поскольку император Александр III был тяжело болен и надежды на его выздоровление было мало, и это не скрывалось, сын получил разрешение родителей на свою женитьбу. Этого брака хотел не только сам Николай, испытывавший глубокое чувство к девушке, но и его дядя Вилли, тридцатилетний внук королевы Виктории, прусский император, которого наследник российского престола просто обожал. Да и императрица Мария Федоровна, не присутствовавшая на торжествах, так как находилась у постели больного супруга, написала принцессе доброе письмо с приглашением прибыть в Россию. Алике дала свое согласие, хотя ей трудно было решиться поменять свою религию.

Помолвка состоялась здесь же, в Германии, а через несколько месяцев молодые соединились брачными узами. Еще в период сватовства Алике записала в дневник Николая: «Мы принадлежим друг другу навеки… Ключ от моего сердца, в котором ты заключен, утерян, и теперь тебе никогда не выбраться оттуда»: Это чувство Санни, как называл ее на английский манер Николай (в переводе это означает «солнышко»), сохранила до самой смерти.

Итак, два любящих сердца соединились. Свадебным подарком брата Алике стала земля гессенская на холме Матильды. Николай II решил построить там церковь в память своей бабушки Марии Александровны — супруги Александра II. В последнем году XIX века церковь была освящена в присутствии августейших семей и всего царского двора.

Ну а Матильда Кшесинская?

Жизнь ее, долгая и разнообразная, закончилась в Париже в 1971 году. Один только год она не дожила до своего столетия. У нее было много времени, чтобы написать мемуары — историю любви юной балерины к наследнику престола. Покинутая цесаревичем, она стала дарить свою любовь блестящему петербургскому щеголю, великому князю Сергею Михайловичу, двоюродному брату Николая. А чтобы получать первые роли в балетах Большого театра, она установила близкую связь с дядёй своего бывшего любовника, великим князем Владимиром. Стареющий донжуан не стал отказывать ей в поддержке и тогда, когда начался роман балерины с его сыном Андреем. Он даже согласился стать крестным отцом родившегося мальчика, названного в его честь Владимиром, хотя было не ясно, от кого этот ребенок. Да она и сама, вероятно, не знала, чей это сын. Одно было очевидно — это сын Романовых.

Матильда Кшесинская, так блестяще умевшая ладить с членами императорской фамилии, танцевала на сцене до 1917 года. В феврале этого рокового для России года она спаслась от революционных властей. Бросив свой роскошный дворец, подаренный ей Романовыми, переодевшись в старенькое пальто, она с маленьким сыном, собачкой и сумочкой, в которой были спрятаны все ее украшения, покинула Петроград — так назывался в то время Петербург. Ее посадил в поезд, следовавший в Кисловодск, великий князь Сергей Михайлович, оказавший ей и здесь свое покровительство. В длинном пальто и надвинутой на глаза шляпе его трудно было узнать. А на станции назначения Матильду Кшесинскую встретил Андрей, вместе с которым ей и удалось бежать из России. В Париже великий князь Андрей Владимирович женился на ней. Его старший брат, великий князь Кирилл Владимирович, стал в эмиграции главой Дома Романовых, как бы монархом в изгнании, а Кшесинская, подарившая свои первые ласки свергнутому императору России, стала его законной родственницей. Она получила титул княгини Красинской-Романовской.

Гессенский род — особый в истории Дома Романовых. Первая жена императора Павла, Наталья Алексеевна, скончавшаяся при родах, была из этого герцогства. Да и бабушка Николая II, супруга Александра II, поразившая когда-то с первого взгляда своего будущего супруга, посетившего Дармштадт, была Гессен-Дармштадской принцессой. И вот супругой последнего императора России становится Алике Гессенская, принявшая имя Александра Федоровна.

Дочь великого герцога Гессен-Дармштадского Эрнеста Людвига IV и принцессы Алисы Английской, она родилась шестого июня 1872 года в Дармштадте и была названа в честь своей матери, третьей из девяти детей английской королевы Виктории. Мать Алике умерла в возрасте тридцати пяти лет, когда девочке было всего шесть лет. Бабушка забрала ее к себе и некоторое время принцесса жила в Англии — английский язык и пуританский образ жизни английского двора стали ей родными. Внучка Виктории была очень прилежной ученицей, в пятнадцать лет хорошо разбиралась в истории, в английской и немецкой литературе, прекрасно играла на фортепьяно и банджо. К двадцати двум годам будущая российская царица имела уже степень бакалавра философских наук, которую она получила, прослушав цикл лекций по философии в Гейдельбергском университете.

После помолвки с наследником российского престола к Алике были приставлены духовник царской семьи для преподавания основ православного учения и преподавательница русского языка Екатерина Адольфовна Шнейдер, обучавшая русскому еще ее сестру Эллу. Для этой цели они выехали в Англию, где невеста будущего царя гостила у своей бабушки Виктории. Ее въезд в российскую столицу состоялся лишь несколько месяцев спустя, но произошло это не так, как она себе представляла. «Меня мучили тоска и странный ужас», — таково было предчувствие молодой женщины, въехавшей в Петербург вслед за гробом, со слезами на глазах. Многие расценили эти слезы, как нелюбовь ее к своему супругу… Но эти предположения не нашли подтверждения в семейной жизни императорской четы. Брак последнего Романова был Основан на чувстве сильной взаимной любви. Царь любил и боготворил свою принцессу, она в свою очередь была предана ему безгранично. Его жениховский подарок — кольцо с рубином — Алике всегда носила на груди вместе с крестом.

О силе любви двух этих людей написано множество строк, свидетельствуют об этом и шестьсот тридцать писем, найденных в чемоданчике последней русской царицы, цинично обнародованных большевиками. «О, если бы наши дети были столь же счастливы в своей семейной жизни!» — писала Александра Федоровна в одном из своих писем. А ведь по характеру, да и по внешнему виду Александра была полной противоположностью своему мужу. Высокая, стройная, с царственной осанкой и большими грустными глазами — она выглядела настоящей царицей, казалась олицетворением властности и величественности. Осознания своего высокого положения она никогда не теряла, разве только в детской. А родила она пятерых детей. Первые четыре ребенка были девочки? Как говорили при дворе: рождение первой дочки царскую семью разочаровало, рождение второй огорчило, следующих двоих в семье Романовых встретили с раздражением. В романовском окружении дочерей Николая собирательно называли «ОТМА» — по первым буквам их имен.

Старшая дочь, Ольга унаследовала добро глаз отца, стройную фигуру и светлые волосы матери. Душой же она была ближе к отцу: любила уединиться с хорошей книгой, была непрактичной и далекой от реальной жизни. Она имела великолепный музыкальный слух, играла на рояле, пела. От матери девушка переняла твердость характера. Когда должен был решиться вопрос о ее браке с румынским принцем, для чего даже была предпринята поездка семьи в Румынию, Ольга сумела отстоять свое право на свободный выбор супруга, осуществить который ей так и не удалось…

Татьяна, на полтора года моложе старшей сестры, — полная ее противоположность. Высокая, стройная, русая блондинка, она была замкнута и сдержанна, очень дружна с матерью, ставшей ее советчиком во всем. Была исключительно организованной, энергичной и целеустремленной, имела собственные суждения. Больше всего любила порядок, помогала матери хозяйничать, вышивала, гладила белье, чувство долга в ней было очень развито.

Мария — истинная внучка Александра III, своего деда. Она обладала большой физической силой, была очень проста в обращении, ласкова и приветлива. Мария любила рисовать, но была несколько ленивой, чтобы заняться чем-либо серьезно. Легко устанавливала контакт с простыми людьми, умела поговорить с солдатами, расспросить их про семью и домашнюю жизнь, любила маленьких детей. У нее были очень красивые серо-синие глаза, а вот стройностью фигуры она не могла похвастаться.

И, наконец, младшая — светловолосая и светлоглазая Анастасия. Она была маленького роста и настолько полной, что стыдилась своей комплекции. За живость и остроумие девочку часто называли шалуньей. Прекрасный слух и способность к языкам помогли ей приобрести превосходное произношение. Она умела рассмешить людей, сама оставаясь при этом серьезной. Последнее стало ее даром. Среди сестер Анастасия выделялась какой-то особой аристократичностью.

Итак, каждые два года царица дарила мужу дочь. Она сама ухаживала за своими малютками, купала, пела колыбельные песни, сидела у детской кроватки, вязала кофточки, чепчики. Нянчить ребенка было для нее истинным удовольствием. А сколько бессонных ночей провела Александра в молитвах послать ей сына, наследника престола. Пока же официальным наследником после смерти великого князя Георгия в 1898 году был объявлен Михаил. Этот сын Александра III был младше Николая на десять лет и славился каким-то особенным легкомыслием: веселые компании, хорошенькие женщины, автомобили — сидеть за рулем сверкающего лимузина было его хобби. В семье его называли не иначе, как шалопаем, а в правительстве считали, что Михаил очень подходит для трона, так как от отца он унаследовал необходимые для управления государством идеи, а от матери — ум и дипломатические способности. О дочерях царя и речи быть не могло. Ведь Павел I изменил закон о престолонаследии таким образом, что только мужчины могли унаследовать престол.

И вот 30 июля 1904 года в царской семье родился долгожданный сын, названный Алексеем, в честь второго царя Романова, которого боготворил Николай II. Сколько было радости! По всей России стреляли из пушек, звонили колокола, вывешивались флаги. Алексей был первым наследником мужского пола с конца XVII века, родившимся от царствующего отца. Цесаревич был крещен в присутствии многих членов большой романовской семьи. Даже прадед ребенка, датский король Христиан IX, которому тогда уже было восемьдесят семь лет, прибыл в Петербург, чтобы присутствовать при крещении.

Однако десять недель спустя радость сменилась отчаянием. Выяснилось, что младенец унаследовал ужасную болезнь — гемофилию, которой страдали многие в семье царицы Александры. Женщины обычно не подвержены этому заболеванию, но являются переносчиком болезни — она может передаваться от матери к сыну. От гемофилии, то есть кровоточивости, происходящей из-за плохой свертываемости крови, умер брат государыни, Фридрих, а также ее дядя, герцог Леопольд, сын королевы Виктории. Этой же болезнью страдали с детства племянники русской царицы, дети ее сестры Ирены, вышедшей замуж за принца Генриха Прусского, брата германского императора Вильгельма. Носителем же болезни, как полагают, стала «бабушка» большинства королевских дворов, королева Виктория, правившая Англией шестьдесят четыре года. В России эта болезнь до сих пор была неизвестна.

Вся жизнь маленького наследника, красивого, ласкового ребенка со светлыми вьющимися волосами и ясными голубыми глазами была сплошным страданием. Но вдвойне страдали родители, и особенно царица Александра, сознававшая, что она является невольной виновницей болезни сына. Мальчик был очень подвижен и резв. Однако малейший ничтожный ушиб, незначительная травма могли убить его. Медицина здесь оказалась бессильна, лекарств против этой страшной болезни не было.

Из тех, кто не принадлежал к царской семье, свидетелем проявления страшной болезни наследника был Пьер Жильяр, приехавший в Россию из Швейцарии молодым человеком двадцати пяти лет. Он был приглашен учить царских дочерей французскому языку, когда мальчику было всего лишь два года. Каждый день в течение шести лет он приходил во дворец, чтобы давать уроки. Маленького Алексея он видел лишь иногда на руках матери, о его болезни ничего не знал. Познакомился он с братом своих учениц, когда тому уже было восемь лет — по просьбе императрицы стал заниматься с ним французским языком. У мальчика был отличный слух, и язык он воспринимал с легкостью. В отличие от сестер, которые играли на фортепьяно, Алексей предпочитал балалайку и научился хорошо играть на этом истинно русском инструменте. Сын царя был жизнерадостным ребенком, любил наблюдать за природой, ухаживать за животными. Дрессированные звери заменяли ему общество мальчиков его возраста — товарищей по играм. Из-за гемофилии императрица не разрешала сыну играть со своими сверстниками, поэтому ребенок больше общался со взрослыми — Жильяром да с матросом Деревенько, приставленным к нему для наблюдения за каждым его шагом, ведь несчастье могло случиться из-за любой неосторожности. Врачей и приближенных к мальчику просили не разглашать факт ужасной болезни. Состояние здоровья наследника престола хранилось в строжайшей тайне. Нельзя же было допустить, чтобы русский народ узнал, что их будущий царь фактически инвалид.

Несмотря на помощь нянек, государыня так много уделяла внимания детской, что при дворе стали говорить, что она не царица, а просто мать. Для посторонних же она оставалась холодной, гордой и неприветливой: так характеризовали ее в Петербургском свете.

А она была на голову выше всех этих «светлостей» — хорошо образована, трудолюбива, не любила веселых балов и пустой светской жизни. Правила своего личного поведения эта женщина находила в религиозных нормах, руководствовалась заповедями Библии. Воспитанной в Англии и Германии в патриархальных правилах императрице не нравилась пустая атмосфера петербургского света. «Я не могу блистать в обществе, я не обладаю ни легкостью, ни остроумием, столь необходимыми для этого. Я люблю духовное содержание, и это притягивает меня с огромной силой. Насколько я знаю, я представляю собой тип проповедника: хочу помочь другим в жизни, помочь им бороться и нести свой крест», — так писала первая дама государства в одном из своих писем. Она даже взялась за идею привить вкус к труду и основала «Общество рукоделия», члены которого, дамы света и молодые девушки, обязаны были выполнить не менее трех работ в год, чтобы отдать их бедным. Идея эта, к сожалению, не привилась. Тогда государыня стала открывать по всей России дома трудолюбия для безработных и учреждать дома призрения для падших девушек. Но основной ее заботой был, конечно же, ее единственный сын Алексей, наследник царского престола.

Величайшей поддержкой для этой женщины, живущей в страхе и неопределенности, стала любовь и понимание супруга, доброго, отзывчивого и сочувствующего своей жене, безмерно любящего своих детей. Семья была самым светлым в жизни Николая II. По взаимной любви и душевной сплоченности это было редкое семейство, и в домашнем кругу, в атмосфере взаимного согласия и покоя он отдыхал душой, черпал силы для своих тяжелых ежедневных обязанностей.

В течение двадцати двух лет их домом оставался Александровский дворец в Царском Селе, куда через несколько месяцев после свадьбы Николай привез свою молодую жену. Двухэтажное здание в строгом классическом стиле имело центральную часть с парадными комнатами и официальными помещениями и два крыла — в одном находились комнаты служилых людей, фрейлин и камергеров, в другом располагались покои царской четы. Отделаны эти помещения были в чисто английском духе сообразно вкусам хозяйки-царицы: занавеси, ковры, обивка мебели были сделаны из английского ситца розовато-лиловатых тонов, ее любимого цвета. В комнатах детей на втором этаже стояли простые кровати и туалетные столики, да еще столы для занятий, никаких излишеств. В отличие от многих королевских супружеских пар у императора и императрицы была общая спальня с широкой двуспальной кроватью светлого дерева. Дверь справа от кровати вела в маленькую церковь, где обычно молилась императрица. Там висела лишь одна икона и стоял маленький столик, на котором лежала Библия.

Николай вставал рано утром, не позже семи часов, завтракал с дочерьми и направлялся в свой рабочий кабинет. Александра покидала спальню не раньше девяти. Любимицей императрицы была маленькая собачка Эйра, скотчтерьер, следовавшая повсюду за своей хозяйкой. Весь день с утра до вечера был расписан. Во время небольших пауз в работе Николай любил приходить в будуар жены — знаменитую розово-лиловую комнату, — чтобы выпить чашку чаю, прочитать газеты, поговорить о детях и положении в стране. Все говорили по-английски, но сам император говорил с детьми только по-русски. Немецкий язык в семье был исключен из обращения. В хорошую погоду императрица выезжала на прогулку в своем экипаже, Николай же, будучи хорошим наездником, предпочитал ездить верхом — иногда до 80 км. в день — или совершать пешие прогулки, причем делал он это в любую погоду. Этот Романов вообще отличался крепким здоровьем, за всю жизнь болел лишь один раз — это было в 1904 году, когда он перенес брюшной тиф.

В своих потребностях государь был исключительно скромным человеком: одевался просто, был неприхотлив в еде, вина почти не пил. За обедом ему подавались портвейн или мадера, выпивал не больше рюмки. Безразличен он был к роскоши и комфорту, не терпел мотовства. С удовольствием царь занимался и физическим трудом: охотно работал в саду, зимой расчищал дорожки парка от снега. Как и отец, Николай любил природу и охоту, вот только не был, как Александр III, страстным рыбаком. Увлечением этого царя стала фотография, передалось это со временем и его дочерям. Бережно государь относился и к национальной живописи и скульптуре. Через год после вступления на престол им был обнародован указ о создании «Русского музея императора Александра III» в здании Михайловского дворца, построенного еще во времена первого Александра и предназначенного для его младшего брата Михаила. Дворец этот со всеми принадлежащими ему постройками и садом был продан в казну и передан музею.

Для отдыха совершались поездки в Англию и Германию, нередко царская семья отдыхала в Крыму. Любили последние Романовы и морские путешествия — чаще всего на императорской яхте «Штандарт», которая была построена в Дании и отличалась особым комфортом. Для поездок по стране к услугам царя было два поезда, каждый — из восьми вагонов голубого цвета. В одном обычно ехал государь, а другой пускали перед царским или после него, и на протяжении всего пути стояла охрана. Это правило было введено еще при отце Николая II. Автомобили в пользовании императора появились в конце века, и вскоре автомобильный парк при российском дворе стал самым большим в Европе.

Не будучи высокомерным, Николай не обращался свысока и к простому русскому человеку. Наоборот, он мог запросто поговорить, расспросить о житье-бытье, поинтересоваться проблемами семьи. Хорошо относился царь и к охранникам-солдатам, случалось даже играл с ними в шашки, позволял своим детям бывать среди солдат. В общении с императором люди забывали, что перед ними царствующая персона, столько в нем было добра и простоты. В людях он, прежде всего, ценил порядочность, а не высокое происхождение.

Большинство своих посетителей Николай принимал неформально, скорее дружески. Стоя за столом, он жестом приглашал их сесть в кресло, предлагал закурить и сам неизменно брал папиросу. Он умел слушать своего собеседника, старался его не прерывать, редко кому возражал. Воспитанную с детства выдержку и природную беззлобность многие воспринимали как бесхарактерность и безволие, не замечая его деликатности и благородства. Да, многие авторы пишут об этом царе как о наивном и бесхарактерном человеке, с чем невозможно согласиться. Николай II был закрытым человеком, и как государственный деятель владел искусством не выдавать свои чувства, а порой и мысли, к тому же постоянно занимался самовоспитанием. «Струну личного раздражения… мне удалось давно заставить в себе совершенно замолкнуть», — писал он, в одном из писем к своей матери.

Посещали императора почти каждый день министры, военачальники, родственники, занимавшие различные должности в государственном аппарате, послы разных стран. Обычно император говорил: «Я рекомендовал бы…» и совсем редко: «Вы обязаны, я приказываю…» Будучи человеком аккуратным, он выполнял свои обязанности со всей тщательностью и даже педантичностью, хотя и считал это утомительным занятием. Особенно это касалось публичных выступлений, так как оратором он себя не считал и свои речи чаще всего зачитывал по бумажке. Свой распорядок дня как главы государства он старался не менять. Только экстремальная ситуация могла заставить его отменить прием министра или отказать кому-либо в назначенной аудиенции. Личного секретаря Николай II не имел, предпочитал делать все сам, прочитывал внимательно все бумаги.

Ровно в восемь часов вечера все аудиенции и визиты заканчивались, и царь отправлялся ужинать в кругу семьи. А вечерами в гостиной отец семейства любил читать вслух, в то время как жена и дочери занимались рукоделием. В последнее время Николай с удовольствием коротал свободное время за игрой в карты или домино.

Распорядителем всех дворцовых церемоний и близким царской семье человеком был финляндский дворянин барон Владимир Фредерикс, занявший в возрасте шестидесяти лет, в 1897 году, пост министра Императорского Двора. Двадцать лет верой и правдой он служил своему государю и считался другом царской семьи, знал все ее секреты.

Единственным человеком, которому могла полностью раскрыть свою душу императрица, была Анна Вырубова, неразрывно связанная со всем семейством царя. Она и поселилась в небольшом домике в двухстах метрах от Александровского дворца. Царь и царица навещали ее, принося с собой фрукты, конфеты, а иногда и бутылочку шерри-бренди. Она же участвовала почти во всех семейных мероприятиях и считалась истинным другом царской семьи.

Но вот в жизнь царской семьи входит пресловутый Григорий Распутин — не монах, не священник, а простой «странник», каких в то время было много в России. Николаю П, равно как и его прадеду Александру I, был близок мистицизм. Мистически была настроена и царица, оба с интересом читали религиозные книги, интересовались религиями всего мира, прислушивались к предсказаниям и пророчествам. В доме одной из великих княгинь государыня и познакомилась с Распутиным — человеком с бледным, измождённым лицом и удивительно проницательными глазами. Он стал вхож во дворец — он один мог помочь маленькому Алексею, он один смог вселить надежду в души царствующих супругов — сила его гипноза была огромной. Он стал незаменим, его полюбила вся царская семья.

О Распутине написано много. Некоторые авторы изливали свою ненависть, некоторые пытались разгадать его тайну, ну а некоторые просто копались в «грязном белье». Пусть каждый останется при своем…

На наш взгляд, вполне понятны чувства матери, проникнутой постоянным страхом за свое дитя, за своего единственного сына. Распутин смог помочь ее беде силой своей внутренней энергии, необычной для простого смертного, тем самым внушив императорской чете, что их сын будет жить только благодаря ему.

В один из наиболее опасных кризисов болезни наследника, когда жизнь мальчика буквально была на волоске, Распутин был приглашен к постели ребенка молиться о его спасении. Григорий помолился. Наследнику стало лучше, он поправился. Как же мать после этого могла отказаться от такого человека? Она сама готова была на него молиться, так как в этом полуграмотном мужике нашла свой покой, он стал властвовать над умом и душой этой блестяще образованной женщины. Она видела в нем не «Гришку-сектанта», не «Гришку-развратника», любившего женщин и мадеру, о чем так много говорили в гостиных, а светоч истины, человека, который неоднократно проявлял перед ней свои чудодейственные способности. Ну а все другие аспекты этой личности — дело историков и романистов. Их «перья» уже исписали сотни тысяч страниц о сибирском крестьянине Григорие Распутине. Если же в этой связи говорить о негативных сторонах царствования последнего Романова, то Распутин, его роль при дворе, — это именно одна из таких страниц. Престиж царя и его семьи был почти полностью подорван, хотя, как говорят современные исследователи, династия Романовых была изначально обречена.

В феврале 1913 года император Николай и его супруга готовились к 300-летней годовщине Дома Романовых. По этому случаю вся семья переехала из Царского Села в Зимний дворец. Юбилейные торжества начались с литургии в Казанском соборе, а затем состоялся прием в Зимнем дворце. Все дамы и сама государыня были в русских нарядах. Несколько часов подряд царская семья принимала поздравления, а вечером в Мариинском театре давали оперу «Жизнь за Царя» Михаила Глинки. Однако все эти торжества, последние в летописи династии Романовых, прошли без энтузиазма. Словно какая-то туча висела над Петербургом, настоящего воодушевления не было.

В первые весенние дни царская семья отправилась в паломничество по памятным для династии местам. На Верхней Волге сели на пароход и поплыли в Кострому — в старинный Ипатьевский мужской монастырь, на территории которого был дом, откуда в 1613 году Михаил Романов отправился в Москву, чтобы занять российский престол. Вдоль всего пути на берегах выстраивались крестьяне, чтобы приветствовать царя. Сестра Николая, великая княжна Ольга, писала об этой поездке: «Где бы мы ни проезжали, везде мы встречали такие верноподданнические манифестации, которые, казалось, граничат с неистовством. Когда наш пароход проплывал по Волге, мы видели толпы крестьян, стоящих по грудь в воде, чтобы поймать хотя бы взгляд царя. В некоторых городах я видела ремесленников и рабочих, падающих ниц, чтобы целовать его тень, когда он пройдет. Приветственные крики были оглушительными».

Завершились празднества 300-летия Дома Романовых в Москве. Торжества здесь проходили более восторженно и искренне, чем в столичном Петербурге. Солнечным майским днем государь, въехавший в древнюю русскую столицу верхом, спешился на Красной площади и пешком пошел в Кремль. Перед ним шло духовенство с кадилами, как это было при первом Романове, царе Михаиле. Государыня с наследником ехали в открытом экипаже, приветствуемые народом. Звенели все московские колокола. Описывая этот день, Николай II сделал в своем дневнике следующую запись: «Встреча народа на улицах напоминала въезды на Коронацию, от ворот пошел пешком за крестным ходом к Архангельскому собору, где я возжег сооруженную всем семейством лампаду над гробницей Михаила Федоровича. По отслужении литургии по нашим предкам вышли во дворец». Через два дня, наполненных различными мероприятиями — посещение монастырей, выставок, собрания Купеческого общества, бала в Благородном собрании, прием депутаций и аудиенции и, наконец, визиты к родственникам, — семья последнего императора Романова выехала к себе в Царское Село. «Проводы были очень теплые», — отмечает царь в дневнике.

Трехсотлетняя годовщина династии оказалась хорошим средством для возбуждения в народе чувства преданности к монархии и батюшке царю. Так считали в окружении императора. Но в самой семье Романовых обладало полное безразличие к репутации главы Дома. Считалось, что Николай не соответствует царской «должности» и что именно это ослабляет авторитет самодержавия. А ведь как главе семьи Николаю следовало руководить огромным романовским родом: множеством дядей и теток, братьев и сестер, племянников и племянниц, среди которых происходило постоянное соперничество за имя и официальный статус.

Статус Российского Императорского Дома был строго регламентирован соответствующими законодательными актами, четко определяющими права и обязанности членов семьи Романовых. Еще при Павле I был издан акт об учреждении Императорской фамилии, состав которой первоначально ограничивался лишь детьми самого царя. Но постепенно состав членов Российского Императорского Дома значительно расширился: к 1914 году насчитывалось уже более шестидесяти человек.

При Александре III было выработано новое «Учреждение об Императорской фамилии», в котором строго регламентировались права наследования престола, а также обязанности по отношению к государю как лицу царствующему и как к главе Императорского Дома. Особое внимание в этом «Учреждении» уделялось проблеме браков членов Императорской фамилии — для законности брака требовалось согласие царя и соответственное происхождение лиц, вступавших в брак с одним из членов романовской семьи: «Все лица, происшедшие от Императорской Крови в законном, дозволенном Царствующим Императором, браке с лицом соответственного по происхождению достоинства, признаются Членами Императорского Дома». А несколькими годами позже был издан именной императорский указ, согласно которому никто из членов Императорской фамилии не мог вступить в брак с человеком, не принадлежавшим ни к царствующему или владетельному дому.

Этот указ не всегда выполнялся последним поколением семьи Романовых. Строгий брачный кодекс стал нарушаться еще при царствовании отца Николая II. Первым «нарушителем» был великий князь Михаил Михайлович, двоюродный брат Александра III. Он женился на женщине, неравной ему по происхождению, отвергнув принцессу Гессенскую Ирену Луизу, которую ему прочили в жены, что вызвало гнев царствующего кузена. «Этот брак, заключенный наперекор законам нашей страны, требующим моего предварительного соглашения, будет рассматриваться в России как недействительный и не имеющий места», — заявил Александр III. Но никакие запреты и вытекавшие из брачных постановлений санкции не остановили великого князя. Михаил лишился денег, ежегодна получаемых от своих российских земельных владений, и был исключен из списка русских офицеров. Возмущенные таким решением, супруги навсегда поселились в Англии. И хотя через десять лет Николай II простил «нарушителей», в Россию они уже не вернулись. Английское правительство выделило им в Лондоне хороший дом в живописном парке Кеннвуд, в престижном районе Хайгейт. Сейчас там размещена небольшая коллекция картин-художников XVIII и XIX веков. Супруге великого князя Михаила, которая, кстати, доводилась внучкой Александру Сергеевичу Пушкину, был присвоен титул графини Торби.

Следующее нарушение брачного кодекса Императорского Дома Романовых было со стороны младшего дяди Николая II, Павла Александровича. Став вдовцом — он был женат на дочери греческого короля Георга I, скончавшейся на четвертом году их семейной жизни и оставившей двух малолетних детей, — великий князь женился на разведенной женщине низкого звания. Впоследствии она получила титул графини, а затем княгини Палей. Заботу о малышах взяла на себя сестра царицы Елизавета Федоровна. «Во всей этой грустной истории остается открытым вопрос о признании брака законным или нет. В Учреждении об Императорской фамилии сказано, что морганатические браки воспрещены, и затем, что никакой брак без разрешения не считается действительным», — так писал Николай II своей «дорогой Мама», спрашивая у нее совета, как ему поступить.

Не прошло и трех лет, как двоюродный брат императора вступил в брак с принцессой Викторией Мелитой после ее развода с герцогом Эрнестом Гессенским, на свадьбе которого в Кобурге Николай когда-то сделал предложение своей будущей жене.

Но особое раздражение императора Николая было вызвано женитьбой его младшего брата Михаила на своей любовнице Наталье Шереметьевской, бывшей уже дважды замужем. Проигнорировав запрещение царя, он покинул Россию вместе с этой женщиной и после того как она родила ему сына, вступил с ней в брак.

«Я боюсь, — писал Николай своей матери, — что целая колония членов русской Императорской фамилии обоснуется за границей с их законными и незаконными женами… неприкрытый эгоизм подавляет все чувства совести, долга или даже просто приличия». Можно себе представить, как все это противоречило нравственным принципам главы Императорского Дома, человека высокой морали и безупречной репутации.

Эта цепь домашних скандалов в Императорской фамилии не могла не сотрясать Россию. А ведь каждый член огромной царской семьи получал содержание от царя, хотя его казна частенько бывала пуста. Надо было содержать дворцы: Зимний и Аничков в Петербурге, в Царском Селе, Петергофе и Гатчине, императорские апартаменты в Кремле и Ливадийский дворец в Крыму; оплачивать труд обслуживающего персонала. Кроме того, расходовались определенные суммы на содержание императорского поезда и яхты, театров в Петербурге и Москве, Императорской академии художеств и Императорского балета — все это осуществлялось за счет личных средств царя. От царской благотворительности зависели и многочисленные больницы, детские приюты, школы для слепых. В конце года царь иногда оказывался без денег. Ну а что же его родственники? Да пожалуй, никто из членов большой Императорской фамилии не заботился о впечатлении, которое они производили. По образованию и вкусам Романовы были частью космополитической аристократии Европы: говорили на французском лучше, чем на русском, отдыхали на известных европейских курортах, путешествовали в личных вагонах. Большинство Романовых считали Николая и Александру религиозными фанатиками, неспособными управлять огромной бушующей Россией.

Несколько месяцев спустя после торжественного празднования трехсотлетия династии Романовых мирная жизнь кончилась. Началась война, безумная и никому не нужная… Последний этап в истории Дома Романовых, трагический рубеж в жизни последнего императора и монархии. Николай не сразу встал во главе русской армии. Поначалу армией руководил его двоюродный дядя, великий князь Николай Николаевич, настоящий вояка, как и его дед Николай I, посвятивший всю свою жизнь военному Делу. Но затем в Ставку Главнокомандующего отправился сам государь. Он был недоволен действиями великого князя на фронте — русская армия терпела одно поражение за другим. Якобы по рекомендации Григория Распутина, император взял командование в свои руки, приняв на себя звание Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами и возложив тем самым управление внутренними делами страны на императрицу. В ней он привык чувствовать единственную опору, единственного человека, интересы которого вполне совпадали с его интересами. Все остальные казались ему подозрительными, преследовали, главным образом, корыстные цели.

Императрица же в государственных делах стала безоглядно доверяться советам-видениям «друга» семьи, Григория Распутина, который призывал создать в стране сильную исполнительную власть, не забывая при этом и о своих личных интересах. Началась «министерская чехарда»: за тридцать один военный месяц сменилось шесть министров внутренних дел, три министра иностранных дел, четыре военных министра и даже четыре премьера. Все это вызывало в стране разброд и недовольство. Недовольны были и многие родственники царя, относившиеся с явной неприязнью к его супруге, приблизившейся к рулю власти. В России стали прорастать семена недоверия к ней. И это несмотря на то что императрица Александра Оказывала активную помощь фронту. Она решила лично пройти курс сестер милосердия и все дни вместе со своими старшими дочерьми работала в царскосельском лазарете: промывала раны, делала перевязки, ассистировала при операциях. А раненых было много…

Невзирая на это, стали возникать слухи, что государыня — немецкая шпионка, что через секретную радиостанцию она поддерживает тайную связь с врагом. Про нее распространялись всевозможные нелепые и злые сплетни. Подозрения и ненависть ко всему немецкому захлестнули Москву и Петроград. Магазины, фабрики и частные дома с немецкими фамилиями были разграблены и сожжены, рояли и пианино фирмы Бехштейн и Блютнер, стоявшие в музыкальных салонах, выбрасывались на улицу прямо из окон. Дошло даже до того, что из программ оркестров были вычеркнуты Бах и Бетховен, а Святейший Синод запретил елки, как немецкий обычай. «Я собираюсь протестовать, — писала императрица царю в Ставку, когда ей доложили об атом. — Почему будут лишены удовольствия раненые и дети? Лишь потому, что этот обычай пришел из Германии? Колоссальная ограниченность!»

Всех, кто носил немецкие фамилии, подозревали в шпионаже. Больше всего страдали балтийские немцы, многих из них отправляли в Сибирь, лишали имущества, да и к самой императорской чете росло общее недоверие — ведь тоже немцы по крови, да еще родственники германского императора.

Действительно, государь до войны дружил со своим дядей Вильгельмом, состоял с ним в переписке, обменивался визитами, но его супруга была резким противником немецких симпатий в царской семье. Она даже запрещала детям пользоваться подарками германского императора и велела отдавать их прислуге. У нее были явные антипатии к Вильгельму, и она их не скрывала. Наследника русского престола намеренно не учили немецкому языку. Плохо говорили по-немецки и дочери Николая II. С отцом дети говорили по-русски, а с матерью — по-английски или по-французски. Сама же Александра была больше англичанкой, нежели немкой — сказывалось ее воспитание в Англии. Во время войны в письмах к мужу она неизменно выказывала антигерманские настроения. А ведь в царской семье руководящая роль, несомненно, принадлежала именно ей: ее воля преобладала над волей императора. Об этом много написано, и это действительно похоже на правду. Говорили, что именно по ее настоятельному желанию государь сменил великого князя Николая Николаевича на посту Главнокомандующего армией. Царица не любила вспыльчивого заносчивого вояку, который был не прочь стать Николаем III — слухи об этом ходили в столице.

И вот настал момент, когда царь и царица оказались под тяжким подозрением: каждый шаг императорской семьи записывался, разговоры по телефону прослушивались, слухи сгущались. Сначала государь не придавал всему этому никакого значения, не замечал грозящей опасности. Но уже и отношение великих князей к царской семье резко изменилось, словно и они разделяли подозрения, которые разъедали русское общество. А тут еще весть об убийстве Распутина, тело которого было найдено в ледяных водах Невы со следами многочисленных ран.

Когда в столице узнали об этом убийстве, радости жителей Петербурга не было предела: «зверь раздавлен», «злого духа не стало». Безмерно рад этому событию был и бывший Главнокомандующий, отличавшийся непримиримой ненавистью к Распутину, которого сам же и ввел в круг царской семьи, представив его как замечательного лекаря. Распутин был незадолго до этого приведен в дом великого князя Николая Николаевича, чтобы вылечить его любимую собаку. Это ему удалось. Именно благодаря рекомендации великого князя «старец Григорий», оказался при дворе. А теперь в убийстве «старца» романовская семья видела единственную возможность спасти династию. Но судьба неумолима: до гибели империи оставалось лишь семьдесят четыре дня. Пуля, сразившая Распутина, попала в самое сердце династии Романовых, его убийство без суда и следствия многие историки считают началом государственного переворота.

В результате расследования стало очевидным участие в убийстве Григория Распутина мужа родной племянницы императора, князя Юсупова, и великого князя Дмитрия, его двоюродного брата. Почти все Романовы, один за другим, стали ходатайствовать перед Николаем за них. В Царское Село явился муж сестры царя и его лучший друг, великий князь Александр Михайлович со своим старшим сыном. Он высказал требование семьи прекратить дело об убийстве Распутина; в противном случае, как он утверждал, падения престола едва ли можно избежать. Государя возмутило поведение близкого родственника, и на Следующий день он приказал выслать из Петрограда, как тогда стали называть этот город на русский лад, великого князя Дмитрия и князя Юсупова, совершивших это злодейское убийство. Несмотря на мягкое наказание, в семействе Романовых поднялась целая буря. Царь получил письмо за подписью всех членов Императорского Дома с просьбой отменить наказание и оставить Дмитрия в столице ввиду его слабого здоровья. Государь написал на этом письме-прошении: «Никому не дано право убивать». Самым серьезным ударом для него был тот факт, что убийство было совершено членами царской семьи. Таким образом, в семействе Романовых император и императрица оказались в изоляции.

Высшее общество и члены Императорского Дома стали собираться в большом дворце вдовы дяди Николая II, великого князя Владимира. Тоже немка по происхождению, Мария Павловна была полной противоположностью императрице, не брезговала сплетнями и интригами. В ее салоне слышались насмешки и колкости в адрес царствующей четы и даже высказывались мысли о дворцовом перевороте и свержении Николая II с российского престола. Ведь следующим претендентом на трон после тяжелобольного цесаревича и брата царя, женатого на женщине некоролевской крови, был старший сын Марии Павловны Кирилл. Так что игра стоила свеч…

Конечно, царь Николай II не был ни умелым полководцем, ни мудрым правителем. Он делал немало ошибок, как, впрочем, и другие Романовы. Но он был честным и искренним человеком, неспособным на подлость или измену.

Жизнь в Царскосельском дворце шла своим чередом. Николай, покидая изредка Ставку, продолжал читать по вечерам вслух, заниматься со своим сыном, совершать прогулки по парку. По случаю рождественских праздников император и императрица, несмотря на запрет Синода, украшали елку во дворце и в лазаретах, делали подарки своим приближенным. Но великим князьям в этот последний год Российской империи подарки не посылались. Царская чета переживала глубокое разочарование в своих близких родственниках, которым прежде они всегда и во всем доверяли…

Только их близкая подруга, фрейлина Анна Вырубова, не покидала семью, оставаясь преданной до конца. Она также горько переживала насильственную смерть Распутина, с которым была близка.

После Октябрьского переворота Анна Вырубова была брошена в тюрьму, но в 1920 году, сбежав от конвойного, ночью, босая и оборванная, перешла финскую границу. Писали, что она стала монахиней и прожила в уединении долгую жизнь, молясь Богу и работая над своими мемуарами.

Некоторые приближенные особы предложили царю, чтобы он потребовал вторичной присяги ему всех членов Императорской фамилии. На что император с присущей ему деликатностью грустно сказал: «Я не могу обижать мою семью, требуя от них присяги!»

19 февраля 1917 года Николаю II сообщили, что срочно требуется, чтобы он прибыл в Могилев, где находилось главное командование фронта. В армии росло недовольство по поводу того, что царь находился в Царском Селе и уже долго отсутствовал в Ставке. Царь срочно выехал, а через несколько дней преданный императору великий князь Павел Александрович привез официальное известие о государственном перевороте.

Конвой окружил дворец в Царском Селе, повсюду появились солдаты. Государыня беспокоилась о судьбе своего супруга, связь с которым прервалась. Она сидела у постели старших дочерей, заболевших корью. Через несколько дней пришло известие об отречении государя от престола за себя и за сына Алексея в пользу великого князя Михаила, своего младшего брата. После отречения он послал брату следующую телеграмму: «Петроград. Его императорскому Величеству Михаилу Второму. События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если огорчил тебя, и что не успел предупредить. Останусь навсегда верным и преданным братом. Горячо молю Бога помочь тебе и твоей Родине. Ники». На следующий день после некоторых колебаний Михаил также подписал акт отречения, передав право выбора формы правления Учредительному собранию. Триста лет господства Романово-Голштинской династии завершились…

В России не стало царя. Во главе Российского государства оказалось Временное правительство. Николай Романов уже в качестве бывшего императора, воссоединился со своей семьей. Жена и дети — это все, что у него осталось. Да еще его дорогая матушка Мария Федоровна, приехавшая в Могилев из Киева, где она проживала вместе со своей дочерью Ольгой, чтобы увидеть своего сына. Решением Временного правительства Николай и Александра были арестованы и первые пять месяцев находились под строгой охраной в Александровском дворце в Царском Селе. Все члены семьи теперь уже «полковника Романова» смирились с приказом новых властей и приняли свое новое положение как испытание, ниспосланное Богом. Духом не падали, на судьбу не жаловались, за помощью ни к кому не обращались. Ну а сам бывший царь? Единственное, чего желал — это не быть изгнанным из России. «Дайте мне здесь жить с моей семьей самым простым крестьянином, зарабатывающим свой хлеб, — говорил он, — пошлите нас в самый укромный уголок нашей родины, но оставьте нас в России». Это была единственная просьба Николая Романова перед восхождением на свою Голгофу.

Его крестный путь был длиной в шестнадцать месяцев. Царская семья вынуждена была оставить Царское Село, бывшее с 1895 года ее главным домом. Императорскую чету с детьми перевезли в Западную Сибирь, в Тобольск. Здесь Николай когда-то бывал еще наследником. Любовался оригинальными дощатыми мостовыми города и слушал историю про колокол, сосланный сюда из древнего Углича за то, что бил тревогу в день убийства сына Ивана Грозного, десятилетнего царевича Дмитрия. И вот теперь бывший Российский император был сослан в этот сибирский город и помещен в скромный губернаторский дом, окруженный охраной. После прихода к власти большевиков Николая Романова перевезли на Урал, в Екатеринбург, и поселили в доме, который назывался Ипатьевским, по имени его владельца, инженера Ипатьева. Здесь и оборвалась жизнь последнего царя. В Ипатьевском доме династия прекратила свое существование. А триста лет назад из монастыря, называвшегося также Ипатьевским, был призван на царство первый Романов. Михаил — имя первого царя из дома Романовых. Михаил — имя члена большой семьи Романовых, в пользу которого отрекся от престола Николай II, — несостоявшийся Михаил II. Сплошная историческая мистика…

Ну а само убийство — было нечеловечески жестоким. Расстреляли одиннадцать человек — всех членов царской семьи, доктора, лакея, горничную и повара, — погрузили на автомашину и увезли в лес. Комнату, где произошло убийство, тщательно отмыли от крови. Свидетели рассказывают, что в полночь их разбудили и потребовали, чтобы все оделись и спустились вниз. Государь взял на руки наследника. Всех повели в подвальное помещение и поставили углом к двум стенам. Напротив выстроились одиннадцать человек, которым надлежало произвести расстрел. Юровский — главный убийца — зачитал какую-то бумагу. Государь, не расслышав, спросил: «Что?»

В ответ Юровский поднял револьвер и со словами: «Вот что!» — выстрелил в государя два-три раза. И тут же целая очередь выстрелов разорвала подвальную тишину. С невероятной жестокостью добили мальчика, который ползал по полу, закрываясь рукой от пуль. Горничную, которая пыталась выбежать из комнаты, добили штыками. Трупы вынесли на носилках, сделанных из простыней, натянутых на оглобли от стоявших во дворе саней.

В лесу трупы сложили в яму и облили лица и тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения… Забросав тела землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали — «следов ямы не осталось», — так докладывал Юровский после выполнения задания. По официальным данным большевистского правительства расстрелян был лишь один царь Николай II.

Через семьдесят три года после страшного убийства останки царской семьи якобы были найдены неподалеку от Екатеринбурга группой ученых, геологов и юристов. Это вызвало немалый интерес, особенно на Западе, где ходили разные слухи и изучались различные версии о судьбе последних Романовых. Одни полагают, что вся семья Николая II расстреляна в Ипатьевском доме, другие верят в то, что убиты были лишь царь и наследник, а царица с дочерьми была перевезена в Пермь и стала предметом тайных переговоров с Германией. Время от времени в Европе, в Америке и даже в сибирском городе Омске появляются «Анастасии», вокруг которых каждый раз поднимается целый бум на страницах печати. Одним словом, убийство царя и его семьи по сей день остается одной из невыясненных до конца загадок истории.

Недавно закончила следствие по делу об убийстве царской семьи правительственная комиссия России. Ею было установлено, что найденные останки действительно принадлежат царю, царице, трем великим княжнам, врачу, слугам. Отсутствуют останки дочери Марии — а не Анастасии, имя которой уже в течение нескольких десятилетий не сходит со страниц газет, и сына Алексея. Поиски продолжаются. А девять убиенных захоронены все вместе в одной могиле. Церемония по захоронению останков царской семьи состоялась 17 июля 1998 года в Санкт-Петербурге в Петропавловском соборе.

Романовская династия началась с шестнадцатилетнего Михаила и кончилась тридцатидевятилетним Михаилом, которому, однако, не суждено было надеть царскую корону. Новой властью ему было велено отбыть в Пермь. Там он как рядовой гражданин проживал некоторое время в гостинице купца Королева. Ему предоставили право жить на свободе, под надзором местной советской власти. Еще в начале марта 1918 года все Романовы должны были явиться к председателю Петроградского ЧК Урицкому. И вот перед этим тщедушным человеком маленького роста выстроилась очередь из рослых Романовых, покорно протягивающих свои паспорта. После предъявления документов и указания своего местопребывания великие князья были отпущены домой. Однако решение о расправе с членами Императорского Дома было тогда уже, видимо, принято.

Начали с родного брата бывшего царя, подписавшего, как и он, отречение от престола. Еще за месяц до расстрела царской семьи распространились слухи, что Михаил Романов бежал, об этом в печати появилось официальное сообщение.

На самом деле произошло следующее. Ночью великий князь был арестован в гостинице вместе со своим секретарем Джонсоном. Арест произвела группа пермских рабочих во главе с главным чекистом Мясниковым, известным своей жестокостью. Михаила и его слугу-англичанина вывели на улицу и посадили в фаэтон. Обоих отвезли за город и в лесу расстреляли. По одной версии они были затем сожжены в заводской печи неподалеку от Перми, а по другой, их бросили в печь завода еще живыми. По городу же был пущен слух о якобы совершенном ими побеге.

А через две недели учинили жестокую расправу над великой княгиней Елизаветой, старшей сестрой императрицы, и другими членами семьи Романовых: Сергеем — внуком Николая I от его младшего сына Михаила; братьями Константином, Игорем и Иоанном, детьми близкого родственника свергнутого царя, известного поэта начала XX века, скончавшегося в 1915 году — Бог помиловал его, — и восемнадцатилетним князем Владимиром Палеем, сыном от второго брака дяди Николая II, великого князя Павла, поручиком гусарского полка, поэтом. Все они были вывезены в Екатеринбург и под охраной размещены в шестидесяти километрах от города в здании школы в Алапаевске. Ночью к зданию школы подъехала конная группа рабочих, пленников посадили в экипажи, вывезли в лесистую местность и стали зверски избивать прикладами. По свидетельству очевидцев, в момент расправы великая княгиня Елизавета крестилась и громко молилась: «Господи, прости им, не ведают, что творят».

Из этих несчастных застрелен был только великий князь Сергей, оказавший сопротивление, а остальных еще живыми бросили на дно шахты старого рудника. Когда белогвардейские войска заняли Алапаевск, и трупы были подняты из шахты, обнаружилось, что под землей Романовы еще были живы двое-трое суток, и великая княгиня Елизавета, умирая вместе с ними, пыталась оказывать им посильную помощь. Впоследствии ее останки были переправлены в Иерусалим, в православную церковь Марии Магдалины, где великая княгиня обрела вечный покой. Зарубежной православной церковью она была возведена в сан «Святой Елизаветы Великомученицы». Останки других убиенных по распоряжению командования белой армии перевезли в Пекин и захоронили в русском православном соборе. Алапаевские жертвы не были так тщательно укрыты, как это произошло с семьей царя. Да и местные жители рассказывали, что слышали, как из шахты доносились стоны.

Через полгода после этих страшных событий во дворе Петропавловской крепости Петрограда были расстреляны без суда и следствия четверо великих князей Романовых: двоюродные дяди царя — Дмитрий Константинович, Георгий и Николай Михайловичи и родной дядя, близкий друг царской семьи Павел Александрович. Их убили якобы как заложников за расстрел Карла Либкнехта и Розы Люксембург в Берлине. Казнь была совершена рядом с могилами их предков. В тот же день в Ташкенте был расстрелян еще один представитель семьи Романовых. В общей сложности восемнадцать великих князей и княгинь были злодейски убиты большевиками.

Лишь немногим из Романовых удалось избежать жестокой расправы. От большой семьи Александра III остались: вдовствующая императрица Мария, ее дочери Ольга и Ксения, сумевшие на борту военного корабля покинуть Россию. Сделали они это по убедительному настоянию английской королевы, сестры Марии Федоровны. Слухам об убийстве в Екатеринбурге они не верили. Мать свергнутого русского императора нашла приют во дворце своего племянника, короля Христиана X, в Копенгагене. Английский король Георг V назначил ей пенсию в Десять тысяч фунтов в год, чтобы не омрачать ее последние годы материальными трудностями. Когда-то веселая, остроумная, вдова Александра III совершенно утратила свою царственную осанку и выглядела жалкой и прибитой судьбой старой женщиной. Умерла она в возрасте восьмидесяти одного года на руках своей дочери Ольги.

После смерти матери старшая дочь Ксения переехала с семьей сначала во Францию, а затем в Англию — английская королевская семья предоставила ей небольшой дом в пригороде Лондона. Там она провела последние двадцать пять лет жизни и скончалась в 1960 году.

Ее младшая сестра Ольга жила в Дании еще двадцать лет после смерти матери, а затем переехала в Канаду, где купила ферму и вела в одиночку свое хозяйство. Там же она в полной безвестности и умерла через семь месяцев после смерти Ксении.

Долгую жизнь прожил участник убийства Распутина, князь Феликс Юсупов, муж дочери Ксении. Он уехал за границу еще до свержения императора, а затем к нему приехала жена Ирина. Истратив деньги, вырученные за продажу драгоценностей, которые удалось вывезти, Юсуповы открыли в Париже шляпную мастерскую и дожили до преклонного возраста.

Оставшиеся в живых великие князья, которые сумели уехать и обосноваться за границей, да и многие политические деятели, оказавшиеся в эмиграции, всегда поддерживали версию о том, что в Ипатьевском доме была расстреляна вся семья последнего русского царя. Убийство Николая II, его сына, наследника Алексея, и великого князя Михаила прервало генеалогическую ветвь, идущую от Александра III. Но у отца последнего императора был старший брат Владимир, и его дети, согласно закону, имели право наследовать престол. Таким преемником стал старший сын великого князя Владимира Александровича, Кирилл. В 1917 году он вместе с женой и двумя детьми уехал в Финляндию, принадлежавшую в то время России, а через несколько месяцев — в Париж. В 1924 году Кирилл сам себя провозгласил главой Дома Романовых в эмиграции, объединив вокруг себя всех членов этой большой семьи. Им был издан манифест, в котором он заявил, что принимает звание Императора Всероссийского с именем Кирилл I. Признав этот факт, члены бывшей Императорской фамилии, находившиеся в эмиграции, не могли допустить того, чтобы появился еще кто-то, якобы воскресший из мертвых и претендующий на место главного лица в Доме Романовых. К неудовольствию Кирилла, вдовствующая императрица Мария Федоровна никогда не признавала его титул.

От брака с принцессой Саксен-Кобург-Готской Кирилл оставил двух дочерей и сына. После кончины новоявленного императора, последовавшей через четырнадцать лет, его наследником, согласно Закону Российской империи о престолонаследии, стал его единственный сын Владимир, родившийся в 1917 году в Финляндии. Родители увезли его в Париж, где он и вырос. Сын Кирилла получил титул великого князя и считался главой Императорского Дома Романовых. Но императором он сам себя не называл.

В тридцать лет Владимир женился на княжне Леониде Багратион-Мухранской, происходившей из старшей ветви древней грузинской царской династии. Ее отец, а затем и старший брат возглавляли Грузинский Царский Дом. В связи с этим права на российский престол могли бы быть переданы сыну от этого брака. Но у них родилась лишь одна дочь, названная Марией. Когда ей исполнилось двадцать три года, она сочеталась браком с принцем Францем Вильгельмом Прусским — опять немецкая кровь!

После смерти отца, великого князя Владимира, последовавшей в 1992 году (он был захоронен в великокняжеской усыпальнице Петропавловской крепости, в русской земле), единственной законной наследницей российского престола стала считаться великая княгиня Мария Владимировна, а после нее наследование, как стали утверждать, должно перейти к ее сыну, великому князю Георгию, родившемуся в 1981 году. Однако не все потомки Романовых в эмиграции приняли этот постулат. Ведь со времен Павла I наследником престола могло стать лицо мужского пола. Но князья императорской крови, которые могли бы передать права на российский трон своим потомкам, вступали в неравные браки, что явилось нарушением соответствующего «Учреждения» отца последнего императора. И еще: Леонида Багратион-Мухранская вступила в брак с великим князем, будучи в разводе и имея дочь от первого мужа, кроме того, она являлась принцессой не правящего королевского дома, как того требует закон Российского Императорского Дома. Об этом заявили внук Ксении, сестры Николая II, князь Ростислав, проживающий в Лондоне, и старейшина рода Романовых, князь Николай Романов — его прадед был младшим братом царя Александра II. Ни тот, ни другой не претендуют на престол. Оба придерживаются точки зрения, что форму правления должен избрать сам народ, но лучше для России, если она останется президентской республикой.

Таким образом, Главой Российского Императорского Дома сейчас формально считается дочь Владимира Кирилловича, великая — что тоже оспаривается — княгиня Мария, супруга принца Прусского. Вместе со своим сыном-наследником она уже не раз приезжала в Россию. Многие невольно задаются вопросом: продолжится ли династия Романовых на российской земле? Все может быть, но нельзя забывать главное: историю не повернуть вспять…