Часть сада.

Справа павильон с балконом и дверью, к которой ведут ступеней. Входит Гарцеран.

Гарцеран

Итак, пока я, кажется, спасен. Девчонка — дура и мила собою. А раз любовь сама сплошная глупость, То дурочка в любви опасней умной. К тому ж неплохо было б заодно мне Восстановить доверье королевы. Дешевою интрижкою прикрыв Мою любовь святую к донье Кларе, Тихоне и молчальнице моей. Тот победил, кто обошел опасность.

Входит оруженосец короля.

Оруженосец Дон Гарцеран!

Гарцеран Роберто? Что случилось?

Оруженосец

Король велел мне заглянуть сюда: Узнать, не здесь ли вы и эти трое…

Гарцеран

А где ж нам быть еще? Ведь приказал он… Ах, понимаю! Он хотел проверить, Я с нею или нет… Так ты ответь, Что девушка осталась в павильоне, А я в саду. И он доволен будет.

Оруженосец Смотрите! Их величество…

Входит король.

Король

Ну, друг,

Ты здесь еще?

Гарцеран

Вы сами повелели, Чтоб только с наступленьем темноты…

Король

Мне кажется, что было бы разумней Их вывести еще при свете дня. Ведь ты не трус.

Гарцеран

Вы верите, надеюсь… Король

Я верю в то, что чтишь ты короля И не обидишь тех, к кому он добр. Поэтому идите тотчас… Кстати, Здорова ль подопечная твоя?

Гарцеран

Сначала были слезы без предела, Но, как известно, время — лучший врач. Как только первый миновал испуг, Вновь возвратились живость и веселье: Залюбовалась утварью роскошной, Затем дивилась на парчу обоев,

Оценивала занавесей шелк И, наконец, утешилась как будто.

Король

А что, она по дому не тоскует?

Гарцеран

И да и нет. Ответить не берусь: Ведь легкомыслие не любит грусти.

Король

А как она любезности встречает? Ведь, полагаю, ты не скуп на них.

Гарцеран

Совсем недурно, государь.

Король

Ты лжешь!.. А ведь по сути дела ты — счастливец! Паришь, как птица, средь родных зефиров И, ягоду заметив, к ней слетаешь, И не опустишь глаз под взором женским. А я — король. Слова мои страшат. Но сам бы я, наверно, оробел, Наедине с красоткою оставшись. Как приступать? Ты б просветил меня Ведь я же новичок, большой ребенок, Не искушенный в этаких делах. Со вздохов, что ли, начинать?

Гарцеран

Да что вы!

Нет, это устарело, государь!

Король

Тогда, быть может, делать томный в. юр, Как гусаку, ждать отклика гусыш:? Иль я неправ?.. Потом берется лютня, Поется на балконе серенада, Меж тем как бледноликая луна

Тебе в затылок смотрит, точно сводня. Во мгле шуршат дурманные цветы. И вот она- заветная минута: Отец иль брат, иль даже сам супруг Покинул дом, и верная дуэнья Знак подает: таинственное «тсс!..» И — в доме ты. Горячая рука Берет твою. Ведет по галереям, Которые темны, как склеп могильный, А бесконечность их растит желанье. И ты идешь, пока в лицо тебе Вдруг не пахнет пьянящий запах амбры И слабое мерцание сквозь щель Не возвестит заветной цели близость. Ты дверь открыл. Светла, в свечей сиянье, Она — на черном бархате тахты. И на руку, увитую камнями, Склонилась голова твоей желанной И золотые волосы ее… Нет! Черные, как смоль, — скажу я лучше! Черней, чем цвет вороньего крыла! Итак, как видишь, милый Гарцеран, Твой ученик не так уж непонятлив. И что мне в том, она христовой веры, Дочь мавра иль еврея? Все равно!

Гарцеран

Пожалуй, мавританки — грех не страшный. Зато еврейки…

Король

Экий привереда! Да я готов побиться об заклад, Что если б та девчонка в павильоне Тебя хотя бы взглядом подарила, Ты вспыхнул бы, как хворост от огня. Я сам не бог весть как люблю евреев, Но думаю, что в нравственных уродствах Того народа мы повинны сами. Мы им надели на ноги колодки, А их же обвиняем в хромоте!

К тому же есть какое-то величье В наследниках библейских пастухов. Мы дети новых лет, а их истоки Восходят к колыбели мирозданья, Когда господь еще как человек Один бродил по елисейским кущам И ангелы слетали к патриарху, А суд и право бог один вершил. О мир легенд, в котором столько правды, В котором Авель Каином убит И торжествует мудрая Ребекка, Иаков домогается Рахили… Да, кстати, как ту девушку зовут?

Гарцеран Не знаю, государь.

Король

Ну, бог с ней… Дале — Был Артаксеркс, который поднял посох Над головой жены своей Эсфири, Еврейки, что спасла родной народ. Вот так христианин и мусульманин — Суть все того же древа ответвленья, Корнями уходящего к евреям, Старейшему из всех земных племен. А мы-то все стремимся доказать, Что будто бы во всем их превосходим! И коль они, как некогда Исав, Себя лишили права первородства, То мы ведь ежедневно, ежечасно Грехами и проступками своими Спасителя безбожно распинаем. А те его распяли только раз… Ну что ж, идем! Нет, впрочем, ты останься. Проводишь их и дом их заприметишь. И, может быть, делами утомленный, Я к ним зайду однажды, и отрадно Мне будет видеть благодарность их. (Собирается уходить, но слышит шум в доме и останавливается.) Что там случилось?

Гарцеран

В доме шум. Видать, Они спешат тотчас же опровергнуть Твой благосклонный отзыв.

Король

Что за спор?

Из павильона выходит Исаак. Исаак

(обращаясь к тем, кто находится в павильоне) Вы рисковать хотите? Оставайтесь! Вы только что едва избегли смерти, А я хочу спастись.

Король

Что с ним? Спросите!

Гарцеран Скажи, почтенный, кто тебя обидел?

Исаак (Гарцерану) Ах, это вы, наш добрый попечитель! Моя Ракель помешана на вас. Вы нравитесь ей очень…

Король

Это что? Гарцеран

Не все ль равно?.. Ты лучше объясни мне: в чем причина, Из-за чего шумят там наверху?

Исаак

(вверх, к окну) Вот погодите! Я задам вам трепку!

(Гарцерану.) Вы сами утром видели, сеньор, Что с ней творилось: как она металась,

Как била в грудь себя, стенала долго В полубезумье. Что там говорить! Но лишь успел улечься первый страх, Как к ней вернулись прежние капризы: Смеется, пляшет, песенки поет И утвари касается запретной. Вы слышите, какой стоит там грохот? Висят у ней на поясе ключи — И вот она ко всем шкафам подходит, Которые у вас стоят вдоль стен, Распахивает их, а там висят Различные одежды и наряды: Плащ сатаны и ангельские крылья, Монарха бархат, нищего лохмотья И прочее…

Король (тихо Гарцерану) От масленицы прошлой. Исаак

Там выбрала она себе корону, Не золотую, нет, — из желтой жести: Я это сразу угадал по весу — Цена ей двадцать геллеров, не боле, — Надела платье, прицепила шлейф И говорит: «Теперь я королева!»

(К окну.) Вот дурочка какая! А потом, Сняв со стены… портрет… портрет монарха (Да сохранит для нас его господь), Она к своей груди его прижала И назвала супругом.

Король, взволнованный, направляется к павильону.

Гарцеран Господин! Исаак (оторопев)

О, горе мне!

Король (со ступенек, спокойно)

Я сам не прочь взглянуть. К тому же скоро вам пора домой, Терять ли драгоценные минуты? Пойдем, старик! Опасно одному мне Идти незащищенному туда.

(Уходит в дом.) Исаак

То был король? О боже! Что мне делать? Гарцеран

Иди за ним!

Исаак Чтоб он достал свой меч И нас убил на месте?

Гарцеран

Страшусь и я — не за тебя, старик, И не за дочь твою, а за другую… (Толкает оробевшего Исаака в дверь и сам идет за ним.)

Оба уходят.

Зал в парковом павильоне. В глубине сцены слева и справа двери. Ракель — на голове у нее корона из перьев, на плечах златотканая мантия — выносит кресло из правой боковой комнаты. Эстер входит через главные двери.

Ракель

Здесь, в середине, мы поставим кресло. Эстер

Сестра, опомнись, ты в своем уме? Из-за твоих причуд мы все погибнем.

Ракель

Король для нас обставил этот дом. Пока мы здесь, все в этом доме — наше. (Придвинула кресло к середине сцены. Любуется собой.)

А правда, это платье мне к лицу? Я наклонюсь — и перья вниз склонятся. Лишь одного сейчас здесь не хватает. Повремени. Я принесу… Постой! (Уходит через боковую дверь.)

Эстер

Ох, если бы мне дома оказаться! И где отец? Его прогнали мы…

Ракель

Вот короля портрет. Сняла я раму И унесу его с собой.

Эстер Опять!

Ведь сколько раз тебе я говорила…

Ракель А я тебя и слушать не хочу.

Эстер

Свидетель бог, — ты так и поступаешь. Ракель

Ну что ж! Так будет и на этот раз. Портрет мне нравится. Как он прекрасен! Взгляни сама. Я в комнате своей Его повешу около кровати, Чтоб вечером и утром на него Смотреть могла я и мечтать о том, О чем мечтаешь, скинув тяжесть платья. От всяких уз свободу ощутив. Но чтобы кто-то не подумал вдруг, Что я портрет похитила бесстыдно — Богата я, зачем мне воровать? — Поступим так… Ты носишь медальон С моим портретом? Дай его сюда, Его мы вместо этого повесим, Чтобы король не забывал меня И мне в глаза глядел, как я — ему.

Придвинь скамейку: я ведь — королева, А этого красавца — короля, Пожалуй, мы пришпилим к спинке кресла. Слыхала я, в любовной ворожбе Из воска изготовленное сердце Иглою острой ведьмы протыкают, Чтоб непосильной, нестерпимой болью Живое чье-то сердце изошло. (Четырьмя булавками прикрепляет портрет к креслу.) О, если б каждый из моих уколов До крови ранил, я бы эту кровь Пила с восторгом жадными губами И в тайном упоенье наслаждалась Жестокой мукой, причиненной мною. Молчаливы вы, прекрасны и безмолвны. Я с вами говорю как королева, Недаром эта мантия на мне. (Садится на скамейку перед портретом.) Бессовестный! Святым не притворяйтесь. Я все уловки ваши поняла. Я знаю: вам понравилась еврейка! А что ж, — она и вправду хороша. Я вам клянусь, что красотой, пожалуй, Она со мной одной сравниться может.

Входит король, сопровождаемый Гарцераном и Исааком, становится позади кресла и, облокотившись на спинку кресла, смотрит на Ракель. Ракель продолжает.

Я, ваша королева, не желаю Терпеть притворства. Знайте, я ревнива! Молчание вину приумножает. Признайтесь же: вам нравится она? Да или нет? Скажите «да».

Король

О, да!

Ракель вскакивает, смотрит сперва на портрет, затем замечает короля; она узнает его и остается неподвижной на скамейке.

(Выходит вперед.)

Перепугалась? Ты того хотела, И я сказал. Но не тревожься. Здесь Ты в безопасности.

(Протягивает ей руку.)

Она поднимается со скамейки и идет к правой двери, где останавливается, тяжело дыша, с опущенной низко головой.

Она робка? Эстер

Не столь она робка, сколь боязлива.

Король Так я, выходит, страшен непомерно? (Приближается к ней.) Ракель решительно качает головой.

Гогда приди в себя, мое дитя. Ты нравишься мне — повторю еще раз. И если с этой праведной войны, Куда зовут нас честь и долг священный, Я возвращусь в Толедо, может быть, Я захочу услышать о тебе. Где вы живете?

Исаак (живо)

В доме Бен-Маттая, Что на Еврейской улице, сеньор.

Эстер

Конечно, если не прогонят нас До этого…

Король

Вам слово короля Защитой будет! Ибо я умею Надежно защищать того, кто слаб. И коль поразговорчивей ты станешь И весела, как давеча с твоими, И не такой пугливой, как сейчас,

С тобою я охотно поболтаю

И отдохну от суеты дворцовой.

Теперь идите: самая пора.

Ты, Гарцеран, проводишь их, но прежде -

Поди, повесь портрет.

Ракель (подбегая к креслу)

О нет! Он мой! Король Поставь его обратно в раму.

Ракель (Гарцерану)

Нет!

Не тронь моих булавок и портрета, Не то покрепче приколю его!

(Заносит иголку над портретом.) Вот, прямо в сердце!

Король Ради неба! Стой! Кто ты такая, девочка? Скажи. Ужель искусством тайным ты владеешь? Мне кажется, я чувствую и впрямь Укол твоей иглы.

Эстер Нет, государь! Она девчонка, просто баловница, Откуда знать ей тайное искусство? Пришла ей глупость в голову — и все.

Король

Играешь ты опасными вещами! Из-за твоей игры мне кровь в глаза Внезапно бросилась, и вижу все, Как сквозь бумагу.

(Гарцерану.)

Скажи, она красива?

Гарцеран

Да, государь!

Король

Как все вокруг меня Кипит, искрится…

Ракель между тем сняла портрет и свернула его в трубку.

Ракель (к Эстер) О нет! Его возьму я…

Король

Бог с тобой! Пускай тебе он служит талисманом. Теперь пора! Спешите! Гарцеран, Ты их окольной выведешь дорогой. Народ взволнован. И, как слабый, любит Он слабость на слабейшем вымещать.

Гарцеран

(подойдя к окну)

Король, взгляните! К нам идет весь двор И королева…

Король

К нам идут? Клянусь, Мне были бы противны пересуды Дворцовой черни…

Гарцеран (указывая на боковую дверь)

Может быть, — сюда?

Король

В уме ли ты? Негоже мне скрываться От слуг моих. Но одного боюсь: Страданий королевы, чтоб она Не поняла того, что сам я понял. Ну что ж! Беги, растерянный монарх, Спасай свое смущенное величье!

А ты — смотри! Как только сможешь, тотчас

Их выведи.

(Уходит в боковую дверь)

Эстер

О, вот он, путь несчастий!

Входит королева, сопровождаемая графом де Лара и свитой.

Королева Я слышала: король здесь, наверху.

Гарцеран Он был, но удалился.

Королева

Здесь — еврейка? Манрике

Смотрите! Да она — само безумство! Как вырядилась! В платье маскарадном. Сними корону! Разве смеешь ты Ее носить, хотя бы ради шутки? Прочь мантию!

Эстер снимает с нее корону и мантию.

Что у тебя в руке?

Ракель

Мое богатство!

Манрике Это мы проверим… Эстер

Не так бедны мы, добрый господин, Чтоб посягать на что-нибудь чужое…

Манрике (подходя к боковой двери) Осмотрим эту комнату сперва И убедимся, все ли там на месте.

Иль алчность в сочетании с бесстыдством И там успела навредить?

Гарцеран (заступая ему дорогу) Отец, нельзя! Я должен крикнуть: «стой!»

Манрике Ты что, не узнаешь меня?

Гарцеран

Нет, что вы! Но существует долг, перед которым Правам отца не стыдно отступить.

Манрике

В глаза гляди! Не можешь? Черный день, Двух сыновей меня лишил он сразу…

(Королеве.) Я думаю, вам надобно уйти.

Королева Хотела бы — да не могу.

(Гарцерану.)

Сеньор,

Не рыцарскую службу вы несете, Но вас за верность я благодарю. Ведь это для меня страшнее смерти, Но с детства я обучена страдать. И если вам случайно приведется До вечера увидеть короля, — Скажите, — я уехала в Толедо. Королева вместе со свитой уходит. Гарцеран

И в этот самый злополучный день Я должен был с границы возвратиться!

Ракель (к склонившейся над ней Эстер) Нет, я бы не ушла, пускай хоть смерть!

Эстер (Г арцерану) Домой нас проводите, наконец.

Гарцеран Я должен короля спросить об этом.

(Стуча в боковую дверь.) Мой господин! Что с вами? Вы молчите? Стряслась беда… Придется дверь взломать…

Король выходит из боковой двери и направляется к авансцене, в то время как все остальные подаются назад.

Король

Вот вам цена и славе и почету. Увы! Не гладок путь, ведущий к ним. Он, что канат базарного жонглера — Неверный шаг — и рухнешь с высоты, А пошатнулся — слышишь гогот черни. Ужели я, тот самый, что вчера Примером добродетели считался, Стесняться ныне должен слуг моих? Прощай же, недостойная погоня За тенью добродетели пустой, Себе мы сами выберем дорогу.

(Оборачиваясь.) Вы здесь еще?

Гарцеран Мы приказаний ждем.

Король

О, лучше бы всегда ты ждал приказов И оставался на своей границе. Пример твой заражает, Гарцеран!

Гарцеран

Властитель справедливый не прощает Равно чужой и собственной вины, Но, самого себя казнить не смея, Он гнев свой обращает на других.

Король Я не таков, мой Гарцеран, не бойся. Но отведи их поскорей отсюда, И навсегда. Что для других забава, То для монарха — тяжкая вина.

(Ракели, приближающейся к нему.) Оставь! И возврати портрет тотчас же. Я так хочу. Не мешкай.

Ракель (к Эстер)

Так идем. (Подходя к боковой двери.) А медальон с портретом у тебя? Эстер

Зачем тебе он

Ракель Ладно, будь что будет. А там — бог с ним! Хоть не расти трава! Выходят в боковую дверь.

Король (Гарцерану) Затем вернись обратно на границу, Я за тобой последую, и кровью Презренных мавров смоем мы позор, Что нам обоим поровну достался.

Девушки возвращаются.

Ракель

Исполнено.

Король Так уходи скорей.

Эстер

Сеньор, примите благодарность нашу!

Ракель

Но не мою.

Король Ну что ж, смотри, как знаешь. Тогда без благодарности, иди.

Ракель До времени ее поберегу я.

Король

До времени? Нет, это навсегда.

Ракель

Мне лучше знать.

(К Эстер.) Пошли…

Уходят в сопровождении Гарцеран а, Исаак — низко кланяясь.

Король

И впрямь пора ей

Уйти отсюда. Скука этих стен Рождает в нас потребность развлечений. Но хоть девица эта и прекрасна, Балованна она и своенравна. Быть осторожным разум с ней велит. Алонсо!

Входит слуга. Слуга Мой король!

Король

Готовь коней.

Слуга В Толедо, государь?

Король

Нет, нет, в Аларкос. Мы поспешим к границе, на войну. Возьми лишь то, что надобно в походе. В Толедо мне грозят две пары глаз: Одни воды полны, огня — другие. .

Давно ли эта девушка с моим Портретом расставаться не хотела — Она скорее бы рассталась с жизнью, — #9632; Но стоило мне властно приказать, — Безропотно его мне возвратила. Все это лицедейство — и не боле… А кстати, он на место водворен? Толедо я надолго покидаю, Так пусть же все пребудет неизменным, Чтоб не осталось даже и следа Того, что здесь сегодня приключилось. (Выходит в боковую комнату.)

Пауза, во время которой слуга собирает брошенные Ракелью платья, вешает их на руку. Возвращается король, держа медальон с портретом Ракели.

Нет моего портрета! Там висел Ее портрет…

О, как он жжет мне руки! (Бросает медальон на пол.) Исчезни! Сгинь! Ужели нет предела Для дерзости! Но так не может быть! Пока о ней я думаю с презреньем, Ее портрет мне грудь палит огнем. Рассказывают об искусстве тайном, Которым это племя промышляет, И мне сдается — околдован я.

(Слуге.) Послушай, подыми-ка это с пола, И — на коня, и шпорь его, покуда Ты не догонишь…

Слуга

Государь, кого? Король

Кого? Да тех троих, что с Гарцераном… Отдашь девице это, а взамен…

Слуга

Что, господин?

Слуга не должен видеть! Обмен я совершу собственноручно! Так подыми портрет! Мне прикасаться Не хочется к нему…

Слуга поднял портрет.

Как все нескладно!. Да спрячь скорей за пазухой его! Нет, стой! Зачем ему тепло чужое? Дай мне портрет. Его я спрячу сам. Ну, в путь! Мы их догнать еще успеем. Они уже сейчас на подозренье, А посему — недолго ждать беды: Насилия, а может быть, убийства. Лишь я могу их защитить. В дорогу! И ты — за мной. (Вяглянув на портрет, прячет его у себя на груди.)

Скажи-ка, чей там замок Виднеется вдали? Уж не Ретиро ль, Где предок мой дон Санчо укрывался С какой-то мавританкой?

Слуга

Впереди

Тот самый замок.

Король

Бог с ним. Нашим предкам Лишь в мужестве мы следовать должны. Не принимая заблуждений давних Сначала нужно покорить себя, И враг тогда скорей нам покорится. Ретиро — замок тот?.. Но что со мной? Молчи… Но ты не знаешь… Что ж…

Тем лучше.

Вперед! За мной! Поторопи коня! Уходит вместе со слугой.

Занавес