Изложенные в предыдущих главах материалы с достаточной полнотой показывают, что гипноз является весьма эффективным инструментом в психофизиологических исследованиях. Это хорошо понимали еще в прошлом столетии наши отечественные исследователи В. Я. Данилевский (1852–1939), А. А. Токарский (1859–1901) и в особенности В. М. Бехтерев (1857–1927), который начиная с 80-х годов и до последних дней своей жизни настойчиво пропагандировал необходимость использования гипноза как в лечебных, так и в исследовательских целях.

В. М. Бехтерев (1898, 1902, 1905, 1911) положил начало систематическому изучению психофизиологических механизмов гипноза, а также использовал его как метод моделирования состояний человека для исследования различных психофизиологических реакций. В. М. Бехтерев отмечал, что наступление гипнотического состояния возможно не только в результате психических воздействий, но и вследствие влияния чисто физических агентов, в частности монотонных однообразных внешних раздражений. По его данным, однообразные физические раздражения в соединении со словесным внушением являются наиболее эффективным гипногенным средством. В отличие от Шарко В. М. Бехтерев на основании многочисленных клинических и экспериментальных наблюдений еще в 90-е годы прошлого столетия категорически отрицал патологический характер гипнотического состояния. Он утверждал, что гипноз легче вызывается у здоровых людей, чем у больных. Поэтому, согласно взглядам В. М. Бехтерева, гипноз может быть широко использован не только в терапевтических целях, но и для изучения нервно-психической деятельности человека.

Учение И. П. Павлова о гипнозе и внушении вскрыло материалистическую сущность гипнотических явлений, связав их с процессами условного внутреннего торможения в центральной нервной системе. Многочисленные опыты и наблюдения И. П. Павлова и его сотрудников убедительно свидетельствовали о тождестве процессов внутреннего торможения, сна и гипноза: «…внутреннее торможение и сон — одно и то же, один и тот же процесс»; «…сон есть торможение, распространившееся на большие районы полушария и даже ниже, на средний мозг…»; «В случае же охвата торможением только части коры больших полушарий вы будете иметь частичный сон — состояние, обычно, именуемое гипнозом» [223, т. III, 2, с. 158]. Далее И. П. Павлов отмечает, что «…гипноз — это есть, конечно, тот же сон. По сущности своей он от сна не отличается, а отличается только по частным особенностям, тем, например, что это есть очень медленно наступающий сон, то есть сон, который ограничивается сперва очень маленьким, узким районом, а потом, все расширяясь и расширяясь, доходит до того, наконец, что с больших полушарий доходит до подкорки, оставляя нетронутыми лишь центры дыхания, сердцебиения и т. д., хотя и их в известной мере ослабляет» [223, т. III, 2, с. 413].

Исходя из строго материалистических воззрений И. П. Павлова на сущность и психофизиологические механизмы гипноза, К. И. Платонов (1877–1969) и его ученики провели большую работу по изучению механизмов гипноза и внушения. В частности, была показана возможность посредством слова, т. е. второй сигнальной системы, изменять деятельность органов и различных систем организма. Используя гипноз как метод психофизиологического исследования, К. И. Платонов имел возможность детально изучить физиологические и биохимические реакции организма человека на многие внушенные воздействия и состояния. Эти исследования были обобщены им в монографии «Слово как физиологический и лечебный фактор», выдержавшей три издания (1930, 1957, 1962) и переведенной на многие иностранные языки.

Исходя из учения И. П… Павлова о гипнозе как своеобразной форме сна, И. Б. Вольперт (1966) показал возможность создания в гипнозе экспериментальных моделей сновидений и изучения на их основе нервных механизмов этого сложного психического явления. Однако, несмотря на вековой опыт использования гипноза как экспериментального метода, он, к сожалению, и в настоящее время продолжает недооцениваться в данной роли многими представителями психофизиологии, психологии, педагогики и других смежных областей науки о человеке. Одной из немаловажных причин этого является, в частности, то обстоятельство, что результаты современных исследований нейрофизиологии мозга, психической деятельности человека в целом еще не находят своего отражения в теории гипноза. Поэтому большая живучесть негативных установок по отношению к гипнозу, вызванных более чем вековой давности высказываниями Шарко, продолжает порождать негативизм и сдержанность у определенной части исследователей.

Наш опыт использования гипноза в качестве экспериментального метода дозволяет не только оценить его возможности в этом отношении, но и затронуть некоторые теоретические вопросы, касающиеся психофизиологической сущности гипноза как чрезвычайно сложного и интереснейшего психического явления с учетом новейших исследований в области нейрофизиологии и физиологии высшей нервной деятельности.

 

1. К вопросу о психофизиологических механизмах гипноза

В предыдущих разделах книги так или иначе затрагивались теоретические вопросы, связанные с психофизиологическими механизмами гипноза, С достаточной полнотой была освещена и сущность гипноза, вытекающая из учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности человека. С этой точки зрения гипноз следует рассматривать как искусственно вызванное сонное торможение. Других теорий, которые бы более или менее успешно могли быть противопоставлены теории Павлова, на сегодняшний день нет. Наоборот, все появившиеся к настоящему времени работы в области нейрофизиологии, нейрохимии, психологии лишь уточняют и конкретизируют функциональные свойства тех мозговых структур, которые ответственны за тонкую регуляцию взаимоотношений процессов возбуждения и торможения и в конечном счете непосредственно представляют собой механизмы гипноза как искусственно вызванного сонного торможения. Далее мы подробно остановимся на них. Здесь же необходимо сделать следующую оговорку. Рассматривая психофизиологические механизмы гипноза, следует различать две стороны вопроса: во-первых, механизм развития гипнотического торможения как такового; во-вторых, механизм реализации словесных внушений в гипнозе, т. е. условия, предпосылки и механизмы, обеспечивающие действенность этих внушений.

Приступая к освещению первой из указанных сторон теории гипноза, следует подчеркнуть, что психофизиологические механизмы, на которых основаны явления гипноза, включают те естественно сложившиеся функциональные системы, которые действуют в процессе повседневной нормальной жизнедеятельности организма. Это значит, что психические явления, составляющие сущность гипноза, основываются не на каких-то чрезвычайных, специфических и необычных для организма воздействиях и условиях, а на естественных, привычных для него и потому совершенно безвредных для здоровья. Механизмы гипноза очень хорошо прослеживаются и в филогенетическом плане. И, пожалуй, именно здесь лучше всего просматривается их приспособительная роль, их физиологическая целесообразность.

Рассмотрим те основные условия и психофизиологические механизмы, участие которых необходимо для формирования гипнотического состояния.

1) Деактивирующее действие монотонных раздражителей. Монотонность воздействий филогенетически связана с однообразием обстановки и, как известно, даже у животных приводит к угашению реакции настораживания, ориентировочных рефлексов. Физиологически действие монотонных раздражителей, вызывая утомление соответствующих сенсорных центральных зон, приводит к развитию в них процессов торможения, которое затем иррадиирует на остальные участки коры. Приемы гипнотизирования, как известно, широко используют эту закономерность: фиксация взора, монотонность речи гипнотизирующего, пассы, ритмичные тепловые воздействия и другие слабые повторяющиеся раздражения приводят к снижению уровня бодрствования, а затем и к развитию разлитого торможения.

2) Реализация чрезвычайно действенного соматопсихического влияния — релаксации (расслабления) мышц. Филогенетически мышечное расслабление призвано готовить нервную систему к отдыху, к переходному состоянию от бодрствования ко сну, от состояния активности к пассивному покою. Гипнология всегда использовала этот принцип.

Детальное исследование влияния психических состояний на тонус скелетных мышц и наоборот было осуществлено Е. Джейкобсоном (Е. Jacobson, 1930, 1964). Изучая методы объективной регистрации эмоциональных состояний, а также электрофизиологические проявления мышечного напряжения, он обнаружил тесную взаимосвязь между эмоциями и мышечным тонусом. При этом для некоторых: эмоций характерны повышение мышечного тонуса с определенной локализацией и сопутствующая вегетативно-сосудистая реакция. Так, например, депрессивные состояния закономерно сопровождаются напряжением дыхательной мускулатуры, а при эмоции страха повышается тонус мышц, связанных с фонацией и артикуляцией, а также затылочных мышц, Джейкобсон пришел к выводу, что психические процессы могут быть объективно измерены и выражены посредством степени мышечного напряжения. В дальнейшем он установил, что неврозы и другие заболевания сопровождаются повышением тонуса скелетных мышц, а это усугубляет состояние больных, приводит к быстрой утомляемости, слабости. В этих случаях, считал он, релаксацию мышц можно использовать как лечебный метод.

В последующих многочисленных исследованиях эта соматопсихическая закономерность была подтверждена и стала одним из важнейших составных элементов аутогенных тренировок (J. Н. Schultz. 1960; Н. Kleinsorge, G. Klumbies, 1962; А. М. Свядощ, А. С. Ромен, 1966; А. Г. Панов с соавт. 1973; и др.) — Нами было отмечено, что лица, плохо входящие в гипнотическое состояние или же совершенно негипнабельные, не могут полностью расслаблять мышцы. Возможно, что их плохая гипнабельность обусловлена именно этой причиной.

3) Восприятие звуковых сигналов во сне — физиологически сложившаяся «сторожевая» роль бодрствующих пунктов коры головного мозга во время сна. Безусловно, формирование раппорта в гипнозе основывается именно на этих естественно сложившихся механизмах высшей нервной деятельности. Раппорт отличается от «сторожевого пункта» в естественном сне лишь условиями его образования, особенностями психологической установки и мотивации гипнотизируемого.

Согласно учению И. П. Павлова, сонное торможение может быть и неполным, частичным как по степени распространения в коре головного мозга, так и по глубине, по уровню проникновения на нижележащие отделы головного мозга. Так, например, у собак в лабораторных условиях, приводящих к развитию у них гипнотического торможения, различная его экстенсивность может проявляться в форме расхождения между секреторными и моторными компонентами условнорефлекторных реакций. При этом вид и запах пищи вызывают обильное отделение слюны, но собака остается стоящей неподвижно и пищи не берет. В данном случае частичный сон выражается в заторможенности двигательной функции при сохранности секреторной.

Частичное распространение торможения и механизм образования «сторожевых пунктов» в естественном сне хорошо объясняются результатами работ Б. Н. Бирмана (1925). У собаки был образован пищевой условный рефлекс на строго определенный звук органной трубы в 256 гц. Звуки иной частоты были строго отдифференцированы в процессе становления условного рефлекса. Под влиянием длительного дифференцировочного торможения собака глубоко засыпала, не реагируя на все другие органные звуки. Но при звуке трубы с частотой 256 гц она просыпалась и брала пищу. Таким образом, сформировался бодрствующий участок коры мозга, названный И. П. Павловым «сторожевым пунктом».

Положительно индуцируясь под влиянием тормозного состояния окружающих участков коры мозга («под влиянием натиска торможения», по выражению И. П. Павлова), такой «сторожевой пункт» находится в состоянии повышенной возбудимости, что обеспечивает поддержание через него связи с внешним миром. Подобным же образом спящее животное способно реагировать на те звуки, которые в его онтогенезе сигнализируют о приближении возможной опасности. Так, например, В. Н. Сперанский (1924) описывает наблюдения за поведением отдыхающего стада. Сон стада охраняется бодрствующим животным, чутко реагирующим на все сигналы возможной опасности. При этом, если такое животное издает особый звук, стадо тотчас же пробуждается и обращается в бегство. Все же другие звуки и шорохи, даже весьма громкие, спящего стада не тревожат. Известны многочисленные примеры аналогичных явлений и в жизни человека. Глубоко утомленная спящая мать немедленно просыпается от малейшего звука, издаваемого ребенком, но не реагирует на все остальные. Городской житель ежедневно просыпается от сравнительно слабого звука будильника, но, как правило, игнорирует достаточно интенсивную звуковую «нагрузку», создаваемую автомобильным движением, и т. п. Именно в связи с подобными явлениями И. П. Павлов отмечал, что «парциальный сон постоянно участвует в бодром состоянии животного и именно в тончайших соотношениях его с внешним миром» [223, т. III, 1, с. 357].

Методика гипнотизирования полностью использует эту особенность высшей нервной деятельности человека. Управление частичным сном (торможением) и возможность при определенных условиях словесных коммуникационных взаимоотношений со спящим человеком основаны на нормальных психофизиологических функциях естественного сна.

4) Филогенетически закрепившаяся охранительная роль внушаемости. В этой роли внушаемость выступает в тех случаях, когда нервная система человека оказывается ослабленной какими-либо чрезвычайными воздействиями: болезнью, глубоким горем, страхом перед угрозой опасности, трудностью выбора в сложной ситуации, сильным физическим утомлением и т. п. Эта состояния, снижая тонус коры головного мозга, очень часто приводят к развитию парадоксальной фазы («фазы внушения», по И. П. Павлову), в которой «сильные раздражения реального мира уступают место слабым раздражениям, идущим от слов гипнотизера» (1951, с. 282). Характерно, что при этом в большинстве случаев «гипнотизером» оказывается другой человек, к которому обращаются за сочувствием, советом, помощью и который, безусловно, не подозревает о той роли, которую он играет в данный момент. Так или иначе, но во всех перечисленных состояниях внушающее действие слов бывает очень высоким. И поэтому человек, охваченный горем, всегда шел к другому человеку, и тот считал своим долгом помочь ему словом утешения, сочувствием и советом.

Поскольку в данном случае мы затронули роль слова, речи вообще в формировании психических состояний человека, следует коротко напомнить о психофизиологической сущности речи как специфического раздражителя для людей.

Вполне законченное представление о психофизиологических механизмах воздействия путем словесного внушения на протекающие в организме процессы было получено лишь в результате работ И. П. Павлова о высшей нервной деятельности. Именно на основании этих работ удалось найти объяснение тому, каким образом слово одного человека может оказывать влияние на процессы высшей нервной деятельности другого человека, каков механизм внушения, самовнушения, внушаемости и какова их роль в жизни человека, в патогенезе и терапии некоторых заболеваний.

И. П. Павлов показал, что вторая сигнальная система действительности (слово, речь во всех ее формах), присущая только человеку, отражает его социальную и трудовую сущность и является многообъемлющим условным, раздражителем, основой сложной системы «межлюдской сигнализации». Условные реакции второй сигнальной системы образуются на материальной основе первой сигнальной системы. При этом вторая сигнальная система, в свою очередь, воздействует на первую сигнальную систему и на подкорку, «во-первых, своим торможением, которое у нее так развито и которое отсутствует или почти отсутствует в подкорке (и которое меньше развито, надо думать, в первой сигнальной системе); во-вторых, она действует и своей положительной деятельностью — законом индукции» [224, т. III, с. 10].

При этом деятельность второй сигнальной системы подчиняется тем же физиологическим законам, что и деятельность первой. Это положение И. П. Павлова является отправным для выяснения механизма воздействия словом на вторую сигнальную систему, а через нее — на первую и на подкорку. И поскольку высшая нервная деятельность человека социально детерминирована, в совместной работе двух его сигнальных систем отражаются и воздействия социальной среды. В силу этого исторически сформировавшаяся речевая система может вызывать в организме человека самые разнообразные реакции, которые могут быть объективно зарегистрированы, Классическим систематизированным исследованием по данному вопросу является монография К. И. Платонова «Слово как физиологический и лечебный фактор», в которой заложены методические основы всестороннего изучения этой чрезвычайно сложной проблемы. Думается, что настало время продолжить и углубить с учетом новейших данных нейрофизиологии и смежных областей других наук весьма актуальные вопросы психофизиологической роли слова в жизни современного человека и общества в целом. Нет сомнения в том, что эта проблема в ближайшем будущем найдет своих исследователей.

Другим условием, при котором внушение выступает в роли организующего и охранительного фактора, является дефицит опыта поведения в сложной или незнакомой обстановке. В данном случае поведение становится подражательным и как следствие — повышается степень внушаемости: человек вынужден воспринимать рекомендации другого без критической оценки, полностью полагаясь на его опыт. При этом волевые качества первого могут быть достаточно высокими, но они не включаются в систему отношений с «лидером», а направляются на реализацию действий, детерминированных инструкцией «лидера».

Мы считаем, что в подавляющем большинстве случаев гипнотизирование основывается на использовании именно этих психофизиологических механизмов. Признание лидерства гипнолога в вопросах гипнологии при положительном отношении к процессу гипнотизирования (это признание может быть связано с различной мотивацией) приводит к временному, ситуационно обусловленному снижению сознательных волевых процессов гипнотизируемого. Точнее сказать, волевые процессы не привлекаются для участия в этой «игре». Слово «временное» подчеркнуто не случайно. Мы нередко погружали в глубокий гипноз испытуемых с очень высокими волевыми качествами: парашютистов-спортсменов, испытателей перспективной техники, летчиков и др. Для этого нужно было лишь выработать у них откровенно положительное отношение к процессу гипнотизирования, полное понимание важности и необходимости этой процедуры для выполнения конкретной задачи. Разумеется, никаких отрицательных влияний на их профессиональную деятельность или на волевые качества в дальнейшем не отмечалось. Наоборот, проводившаяся в гипнозе коррекция состояния и самочувствия на последующий постгипнотический период улучшала их работоспособность, тонизировала физически, повышала уровень выносливости. Мы несколько пространно останавливаемся на этих вопросах лишь потому, что еще и сегодня, и не только из уст малообразованных людей, но даже из работ отдельных ученых, можно «узнать», что человек, «поддающийся» гипнозу, является «слабовольным» субъектом.

Обобщая сказанное, следует подчеркнуть, что пусковым психофизиологическим механизмом гипноза чаще всего служит филогенетически обусловленный рефлекс «следования за лидером». Актуализация этого рефлекса вызывает непроизвольное снижение как сознательного контроля наличной ситуации, так и психической напряженности в целом.

Условиями, благоприятствующими развитию гипноза, являются деактивирующее действие монотонных раздражителей (или общее снижение сенсорного притока) и мышечная релаксация, резко снижающая тонус центральной нервной системы. В некоторых случаях эти условия играют роль основных гипногенных факторов, однако при этом может нарушаться образование прочного раппорта с гипнотизируемым и как следствие — оказаться недостаточно четкой реализация внушений.

Наконец, возможность оперативного управления состоянием человека во всех стадиях гипноза основывается на свойстве центральной нервной системы создавать и широко использовать в различных состояниях и ситуациях «сторожевые пункты», способные воспринимать лишь определенный вид информации. Избирательность восприятия, безусловно, определяется психической установкой, формирующейся в той или иной ситуации.

Таким образом, мы рассмотрели основные механизмы, участвующие в формировании гипнотического состояния как частичного торможения коры головного мозга.

На этом этапе вступают в действие и другие психофизиологические механизмы, действие которых обусловлено общей спецификой тормозных состояний центральной нервной системы человека, в том числе и естественного сна.

В условиях сниженного сенсорного притока и снижения при этом тонуса коры головного мозга чрезвычайно ярко проявляются репродуктивные особенности центрально-нервной системы. И. М. Сеченов писал: «Мечтать образами, как известно, всего лучше в темноте и совершенной тишине». В шумной, ярко освещенной комнате мечтать образами может разве только помешанный человек, страдающий зрительными галлюцинациями, болезнью нервных аппаратов» [270, с. 94].

В обычной обстановке яркость воспоминаемых образов и представлений подавляется многочисленными реальными раздражителями. В условиях же сниженной афферентации поток ассоциативных представлений вызывает яркие образы, определенным образом компенсирующие ограниченность сенсорного притока. О. Н. Кузнецов и В. И. Лебедев (1972) описывают многочисленные примеры повышения уровня активности репродуктивных процессов у испытуемых во время сурдокамерных испытаний и расценивают эти явления как эйдетические представления. При этом вспоминаемые образы проецируются в зрительном поле и как бы подменяют собою реальный объект. Характерно, что чаще всего максимум активности репродуктивных процессов проявлялся в переходные (гипноидные, по И. П. Павлову) фазы общего сонного торможения.

Следовательно, гипноз как частичное торможение коры головного мозга является таким состоянием, в котором действенность и яркость активированных посредством целенаправленного внушения энграмм (образов, представлений) бывает сильнее реальных воздействий, как это и показано в многочисленных исследованиях К. И. Платонова (1962). Именно ограничение сенсорного притока и частичное торможение коры головного мозга представляют собой сочетание условий, при которых репродуктивные свойства и возможности центральной нервной системы раскрываются в максимальной степени. Об этом подробно говорилось в I главе настоящей работы.

Следующей специфической особенностью сонного торможения (полного — естественного сна или частичного — гипноза) является его адаптационная функция, которая состоит в том, что во сне, когда активность многих систем организма резко снижена, мозг получает возможность «подстраивать» деятельность своих структур в соответствии с информацией, полученной в состоянии предшествующего бодрствования (Л. П. Латаш, 1974). Эта «подстройка» способствует использованию приобретенного опыта путем реализации новых психологических установок и мотивации, которые формируются в результате переработки ранее воспринятой информации с учетом потребностей последующего периода бодрствования. Есть основания полагать, что тормозные фазы, предшествующие полному сну (гипноидные фазы), призваны фиксировать соответствующие символы целей, задач, мотивов и пр. в соответствующих сигнальных системах и играют роль задающих механизмов, используемых организмом для адаптационной «подстройки» функциональных структур центральной нервной системы. Гипнология, исходя из чисто эмпирического опыта, на протяжении веков использует эту психофизиологическую закономерность для реализации различных целенаправленных воздействий на психическое и физическое состояние погруженного в гипноз человека.

Механизм этого филогенетически обусловленного явления четко характеризует И. П. Павлов: «Среди гипнотических явлений у человека привлекает к себе — и законно — особенное внимание так называемое внушение. Как понимать его физиологически? … внушение есть наиболее упрощенный типичнейший условный рефлекс человека. Слово того, кто начинает гипнотизировать данного субъекта, при известной степени развивающегося в коре полушарий торможения, концентрируя по общему закону раздражение в определенном узком районе, вызывает вместе с тем, естественно, глубокое внешнее торможение во всей остальной массе полушарий и тем самым исключает какое-либо конкурирующее воздействие всех других наличных и старых следов раздражений. Отсюда большая, почти неодолимая сила внушения как раздражителя во время гипноза и даже после него… Многообъемлемость слова делает понятным то, что внушением можно вызывать в гипнотизируемом человеке так много разнообразных действий, направленных как на внешний, так и на внутренний мир человека» [223, т. IV, с. 428–429].

Таким образом, мы проанализировали основные психофизиологические механизмы, обусловливающие развитие гипнотических состояний и формирование тех, на первый взгляд, необычных феноменов, которые могут проявляться в этом состоянии. Мы хотели также показать, что все «необычные» явления, присущие гипнозу, являются следствием особым образом сочетанного функционирования «обычных» психофизиологических механизмов.

В заключение следует хотя бы в общих чертах рассмотреть роль конкретных морфологических образований центральной нервной системы в реализации гипнотического состояния.

Как известно, ни одна сложная форма человеческой деятельности не может быть обеспечена без участия коры головного мозга. Исследования последних десятилетий показали, каким образом низшие уровни головного мозга непосредственно участвуют в обеспечении тонических влияний на его кору, в регуляции ее сложных и разнообразных функций. Роль нижних отделов ствола мозга в деятельности центральной нервной системы была показана в классических работах Мэгуна и Моруцци (G. Moruzzi, Н. W. Маgoun, 1949) и др., посвященных восходящей активирующей ретикулярной формации. Вместе с тем работами Мак-Кэллока (Me Culloch, 1944) и др. установлено, что эти аппараты стволового мозга, в свою очередь, испытывают многообразное регулирующее действие со стороны коры. Было показано, что импульсы, поступающие от коры к нижележащим образованиям, приводят структуры, обеспечивающие регуляцию ее тонуса, в соответствие с информацией, получаемой субъектом, и теми задачами, которые он ставит перед собой. Это положение чрезвычайно важно для понимания механизмов реализации гипнотических состояний. Дело в том, что гипнотическое состояние может формироваться только в том случае, если механизмы регуляции уровня бодрствования функционируют достаточно устойчиво. То или иное отклонение в корковой регуляции систем, определяющих уровень бодрствования (ретикулярной формации), как показывает клиническая практика, делает человека негипнабельным или же приводит к развитию необычных форм гипноза.

Значительная роль в активировании центральной нервной системы принадлежит специфическим образованиям мозговой коры. Это достаточно убедительно показано в экспериментах с сенсорной депривацией. Человек, находящийся в условиях резкого ограничения притока сенсорной афферентации, тяжело переносит это состояние, начинает галлюцинировать, испытывает состояние тревоги, беспокойства. В то же время умеренное снижение активности специфических систем мозга (сенсорных, двигательных) приводит к развитию дремотных состояний. Следовательно, дефицит афферентации и релаксация мышц, используемые в комплексе гипногенных воздействий, снижают общий уровень бодрствования гипнотизируемого посредством целенаправленного влияния на специфические системы мозга. Известно, что ретикулярная формация получает коллатерали из различных специфических афферентных путей, которые служат афферентным источником возбуждения и для неспецифической системы активации центральной нервной системы. Одна из важных функций ретикулярной формации связана с конвергенцией афферентного притока и состоит в формировании ориентировочных реакций на «новизну». Исходя из этого, можно утверждать, что гипногенные воздействия оказывают влияние как на специфические системы активации коры головного мозга, снижая ее общий тонус, так и на неспецифические, подавляя механизмы ориентировочного рефлекса (рис. 68).

Рис. 68. Принципиальная схема взаимодействия основных психофизиологических механизмов в формировании гипнотического состояния у человека

Другим мощным источником активирующих и тормозящих влияний на ретикулярную формацию служит кора головного мозга, в частности ее лобные отделы (J. D. French et al., 1955; К. Н. Pribram, 1971 и др.). Нисходящие волокна, идущие преимущественно от префронтальной (орбитальной и медиальной) коры, адресуются к ядрам зрительного бугра и нижележащим стволовым образованиям и являются тем аппаратом, посредством которого высшие отделы мозговой коры, непосредственно участвующие в формировании программы поведения, управляют работой нижележащих аппаратов ретикулярной формации, таламуса и ствола (А. Р. Лурия, 1973). Программы поведения, формирующиеся в процессе сознательной жизни человека, являются специальными по своей сущности и реализуются при ближайшем участии сначала внешней, а затем и внутренней речи. Таким образом, мы подошли вплотную к непосредственным механизмам детерминирующего влияния слова, речи на состояние человека. С этой точки зрения внушение, имеющее целью формирование гипнотического состояния, направлено на реализацию одной из конкретных программ «психофизиологического поведения». Как уже отмечалось, основным условием четкой реализации этой программы является действие рефлекса «следования за лидером», который приводит к ситуационному снижению активных контролирующих функций сознания, т. е. временно деактуализирует другие программы поведения.

 

2. Пути развития гипноза и его прикладные направления

Гипнология — один из разделов физиологии высшей нервной деятельности человека. Как и все биологические и медицинские дисциплины, она преследует одну цель — укрепление и восстановление здоровья человека. Конкретные пути достижения этой цели могут быть весьма разнообразными: здесь и совершенствование физической и психической устойчивости человека к необычным сильным воздействиям, и регуляция адаптационных возможностей организма, и различного рода психокорригирующие вмешательства и т. п. Решая эти многочисленные задачи в процессе осуществления лечебных и психопрофилактических мероприятий, гипнология опирается на теоретические основы учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности человека, а также на исследования в области гипноза, проводившиеся различными авторами. В то же время на фоне нового подъема психотерапии, развития психологических направлений в медицинских исследованиях, в разработках лечебных воздействий, а также методов психопрофилактики различных заболеваний все более отчетливо проявляется некоторое отставание теоретических разработок в области гипноза, которые могут быть в достаточной степени активизированы лишь на основе соответствующих экспериментальных работ.

Исходя из того, что гипнология, как и любая другая наука, имеет свою теорию и практику, рассмотрим основные пути развития указанных направлений. При этом не будем игнорировать ни строго научные факты, известные на сегодняшний день, ни определенные теоретические «заделы» и вопросы, которые «просятся» в повестку дня экспериментальных исследований. Рассмотрим также и некоторые практические прикладные аспекты гипноза.

Первый и основной аспект приложения получаемых новых научных фактов в области гипнологии — это, безусловно, медицина с ее многочисленными специализированными направлениями. Прежде всего достижения в области экспериментальной гипнологии усваиваются практикой психотерапии и психопрофилактики во всех их модификациях. «В развитии гипноза, в частности гипносуггестивной терапии, также наблюдались периоды увлечения и последующего разочарования. Однако следует отметить исключительную «живучесть» этого метода, о чем свидетельствует неослабевающий интерес, который проявляют к нему врачи и больные. Вряд ли можно назвать еще один метод лечения, который выдержал бы такое длительное испытание временем. Все это свидетельствует о том, что в данном лечебном методе заключено рациональное зерно, которое нужно взращивать путем дальнейшего изучения этого вопроса» [116, с. 281].

Пожалуй, наиболее характерной чертой развития гинносуггестивных методов терапии и профилактики является в настоящее время поиск более широких возможностей их применения даже у малогипнабельных больных. С этой целью апробируются и достаточно широко и эффективно внедряются в психотерапевтическую практику комплексные методы, включающие гипноз в сочетании с другими видами воздействий.

Так, например, клинические исследования М. М. Желтакова и др. (1963) показали, что гипнотерапия кожных заболеваний дает более благоприятные результаты при сочетании ее с электросном. При помощи импульсного электрического тока малой силы и низкой частоты (электросна) и суггестивного воздействия в период развивающихся гипнотических фаз (в момент процедуры электросна) можно вызвать и углубить состояние охранительного торможения, повысить эффективность гипнотерапии, т. е. осуществлять комплексное воздействие как иа первую сигнальную систему (электросон), так и на вторую (словесное внушение в период гипнотических фаз). Применение гипноза в комплексе с электросном значительно расширило возможности его назначения и позволяет получить благоприятный терапевтический результат даже у тех больных, у которых не удавалось его достигнуть при раздельном применении этих методов. С помощью электросна удается подготовить к дальнейшему применению гипнотерапии даже малогипнабельных больных.

Элементы гипноза все чаще включаются в приемы аутогенных тренировок. К таким методам психотерапии относятся «активный гипноз» (W. Kretschmer, 1958), «аблативный гипноз» (G. Klumbies, 1952), «ступенчатый гипноз» (D. Langen, 1971; А. А. Мажбиц, 1965) и др.

«Активный гипноз» очень близок к приемам аутогенных тренировок по Шульцу. Этот метод разработан применительно к контингенту больных с низкой гетеросуггестией и призван повысить активность таких больных в процессе гипнотизации, сформировать у них положительную установку к явлениям гипноза.

Использование этого метода включает несколько этапов:

1. Разучивание упражнений, заимствованных из комплекса первой ступени аутогенной тренировки с целью «индуктивного управления» мышечным и сосудистым тонусом.

2. Обучение приемам самогипнотизации, в частности тренировочные фиксации взгляда на неподвижном предмете (циферблат тихо тикающих часов располагается в 12–15 см от лица; монотонный звуковой раздражитель способствует при этом некоторому сужению объема сознания).

3. «Словесные воздействия врача», которые подсказывают больному нужные субъективные ощущения, переживания и, с одной стороны, способствуют развитию гипноидного состояния, а с другой — являются «уроком» самогипнотизации.

4. Постепенное заучивание больными соответствующих лечебных формул.

При повторении таких тренировок с врачом гаплоидное состояние с каждым разом углубляется. В последующем при самостоятельных занятиях больного словесные воздействия психотерапевта заменяются внутренней речью самого больного, повторяющего выученные с врачом формулировки самовнушения. Эта методика обладает большими активирующими возможностями и более доступна, чем гипноз в его классическом варианте.

«Аблативный гипноз» («ablatio» — отрыв, отделение), или «гипноз в отсутствие врача», решает те же задачи, что и активный гипноз. Его техника также очень близка к технике классического гипноза и сводится к тому, что врач лишь объясняет больному технику аутопогружения в гипноз, разучивая с ним формулы лечебного самовнушения и не предпринимая никаких попыток ввести его в гипноз.

Аутогипнотизация больного проводится самостоятельно посредством фиксации взором специальной карточки, на которой изображены концентрические окружности, окрашенные в яркие цвета и утомляющие зрение. После погружения в гипноидное состояние больной мысленно произносит заученные ранее формулы внушения и просыпается в результате специального самовнушения или же с помощью будильника.

«Ступенчатый гипноз» является комплексной психотерапевтической методикой, включающей элементы рациональной терапии (убеждение), аутотренинг и гипнотическое внушение.

А. А. Мажбиц (1965) использовал ее для лечения логоневрозов.

Курс лечения, использующий эту методику, включает три этапа:

1. Выявление в анамнестической беседе с больным неврогенного фактора, обсуждение возможных путей купирования его действия или же возможности его полного устранения.

2. Овладение техническими приемами, направленными на выработку индифферентного отношения больного к невротизирующим факторам и внутренним проявлениям заболевания. Суть этого приема заключается в овладении методом активной транквилизации, основанным на использовании соматопсихических и психосоматических влияний аутогенных тренировок.

3. Собственно «ступенчатый гипноз», включающий, в свою очередь, самостоятельные элементы.

Весьма перспективными, с нашей точки зрения, следует считать работы по созданию специальных технических систем для вызывания гипнотического состояния (G. Е. Lasker, 1968). В таких системах на основе электронно-вычислительных устройств используются автоматические генераторы стимулов специфического характера: свет, звук, словесные воздействия. Последние включают слова внушения, записанные на бесконечную магнитную ленту в виде кольца. Стимулы включаются автоматически в соответствии с заранее разработанной программой. Контрольные устройства учитывают особенности поведенческих реакций и параметры электрофизиологических показателей (ЭЭГ, ЭОГ, КГР и т. п.). Соответствующее контролирующее устройство (логическая саморегулирующая система) управляет повторным включением указанных воздействий. После осуществления лечебного внушения при требуемой глубине гипноза больного выводят из гипнотического состояния. В основу этого метода положено теоретическое представление о фазах гипнотического сна как о многостадийных состояниях торможения, вызываемого условнорефлекторно. Данная система призвана обеспечивать быстрое погружение человека в гипнотическое состояние заданной глубины при оптимальном значении его физиологических функций.

Следует сказать, что лечебные процедуры, включающие гипнотические воздействия, представляют для гипнотерапевта весьма утомительный труд. Поэтому такого рода автоматические устройства в значительной степени снизили бы нагрузку, связанную с подготовкой пациента к основной части лечебного воздействия — словесному внушению. Именно эта часть работы не может быть автоматизирована, так как требует сугубо личностного подхода в построении программы внушения.

В настоящее время гипноз, методы внушения и самовнушения начинают проникать в область психогигиены спорта. Анализируя некоторые принципиальные положения о применении в спорте психотерапевтических методов, Л. Д. Гиссен (1970) отмечает, что основным направлением деятельности врача-психогигиениста в области спорта является психагогика, т. е. обучение спортсменов приемам и способам регуляции своего нервно-психического состояния и поведения. Оно включает следующие этапы: а) последовательное обучение приемам самовнушения (4–5 недель); б) контроль за систематическим применением методов самовнушения; в) участие в работе со спортсменом в течение 2–3 недель перед соревнованиями.

В. В. Кузьмин (1970) сообщает о том, что восстановление работоспособности с помощью внушенного сна — отдыха как в лабораторных, так и в естественных условиях происходит значительно быстрее, чем с помощью отдыха в состоянии бодрствования. При выполнении статических усилий работоспособность повышалась на 61 %, при силовой работе — на 55 %, при работе на эргографе — на 30 %, при жиме штанги весом 80 кг — на 47 %, время плавания вольным стилем на 100 м улучшилось на 2,9 сек. Внушенный сон — отдых рекомендуется как действенное средство психопрофилактики нервно-психического перенапряжения при целом ряде психических состояний спортсменов. Гипноз и аутогенные тренировки являются, в частности, эффективным средством для ликвидации неблагоприятных предстартовых состояний (В. В. Кузьмин, В. А. Пирогов, 1973). Существенную роль психотерапии и гипноза в спортивной психогигиене признают и другие авторы (А. Л. Гройсман, 1970; Ю. Л. Ханин, 1970).

Еще одним, не менее интересным прикладным направлением гипноза и внушения является театрально-сценическая деятельность, Именно здесь они могут стать важным средством управляемого овладения необходимыми эмоциями и артистическим вдохновением. Однако экспериментальных работ в этом направлении пока не проводится, имеются лишь отдельные, несистематизированные наблюдения.

В последние годы заметно активизировался интерес к исследованию роли и возможностей суггестивных воздействий в педагогическом процессе системы общего образования. При этом всесторонне рассматриваются этические проблемы педагогического внушения, нравственные аспекты такого рода педагогической работы. Считается, что в интересах перевоспитания личности вполне оправданы суггестопедические воздействия с целью формирования социально ценных установок, которые впоследствии могли бы стать сознательными мотивами деятельности. Следовательно, нравственная оценка такой формы педагогического воздействия должна даваться с учетом содержания внушения, а также того, при каких условиях и как оно проводится. При соблюдении соответствующих требований применение внушения в педагогике этично, и необходимо лишь определить то место, которое занимают различные виды внушения в системе средств педагогического воздействия (И. Е. Шварц, 1975).

В процессе педагогических воздействий внушение как фактор, оказывающий влияние на формирование личности, может протекать непроизвольно или же целенаправленно. Непроизвольное внушение (сопутствующее суггестивное влияние) свойственно любой педагогической ситуации и органически связано со всей окружающей обстановкой, призванной воздействовать на впечатлительность и эмоциональность детей. Проведенные исследования (А. С. Садовская, 1975; А. С. Новоселова, 1975; и др.) показали, что, исходя из психологической природы прямого педагогического внушения, его следует рассматривать в двух аспектах: влияние внушения на эмоции, установки, неосознаваемые мотивы (внушающие наставления) и влияние на слагаемые поведения (команды и приказы). Весьма эффективными в педагогической практике оказались также методы самовнушения и релаксопедии (психорегулирующие тренировки).

Растущая популярность этих методов как средств целенаправленной регуляции сферы установок и мотивов деятельности, средств коррекции и психических состояний дает основание полагать, что в недалеком времени они станут составной частью общегигиенических мероприятий, способствующих сохранению и укреплению здоровья как детского, так и взрослого населения страны.

Таким образом, будущее медицинского гипноза характеризуется не только расширением границ показаний к его применению, о чем достаточно подробно сказано в монографии К. И. Платонова «Слово как физиологический и лечебный фактор», но и ростом количества его методов. Очевидно, эта тенденция будет сохраняться. «Есть все основания полагать, — пишут о будущем гипноза М. А. Рожнова и В. Е. Рожнов, — что советская медицина, первая вставшая на путь перестройки своих теоретических воззрений и практической деятельности на базе учения Павлова о высшей нервной деятельности, увлечет за собой все больше и больше последователей из различных медицинских школ мира. Тому уже в наше время есть многочисленные примеры. А медицина Павлова — это медицина высшего гуманизма, медицина, которая бережнейшим образом относится ко всему чувствительному и ранимому в человеке. Вот почему «нормальному приему физиологической борьбы против болезнетворного агента» — гипнозу открывается широкое, поистине неограниченное поле деятельности» [261, с. 229].

Прикладные аспекты гипноза в космических исследованиях достаточно подробно рассматривает М. Шарп в монографии «Человек в космосе» (М. R. Sharpe, 1971), Он считает, что гипноз может применяться здесь в качестве возможной замены тех лекарств, которые способны предотвращать физиологические стрессы. Кроме того, по его мнению, гипноз может оказаться эффективным в следующих случаях: при отборе кандидатов в космонавты; при тренировках космонавтов для создания у них иллюзии реальности обстановки; с целью сосредоточить внимание на выполнении наиболее важных заданий во время психофизиологического стресса; для снижения интенсивности процессов метаболизма в организме космонавтов, что, в свою очередь, ведет к снижению потребности в кислороде, пище и воде; для снятия чувства страха и беспокойства во время продолжительных космических полетов; для того, чтобы занять космонавтов в свободное от выполнения установленных обязанностей время и создать у них иллюзию стимулов; при необходимости длительное время сохранять неудобную позу.

М. Шарп рекомендует обучать космонавтов методам аутогипноза, а также в случае необходимости применять специальные препараты, повышающие восприимчивость к гипнозу.

Следует сказать, что в наших исследованиях некоторые из перечисленных аспектов применения гипноза уже были апробированы в специальных экспериментах. Полученные результаты доказывают безусловную перспективность данного метода. Так, например, в трехсуточных экспериментах с внушением пониженной весомости тела (методом постгипнотической реализации внушений) испытуемые беспрерывно находились в креслах в сидячем положении и не предъявляли никаких жалоб на неудобства, связанные с длительным пребыванием в вынужденной позе. В контрольном эксперименте, проводившемся в идентичных условиях, но без внушения гиповесомости тела, у тех же испытуемых вынужденное положение тела вызывало физическое утомление, сопровождалось многочисленными жалобами и приводило к снижению работоспособности.

Кроме того, в экспериментах исследовалась возможность стимуляции работоспособности оператора посредством внушения в гипнозе. Этот вопрос имеет большое практическое значение. Поскольку гипноз не вызывает вредных побочных явлений и не превращается в пагубную привычку, существует много доводов в пользу его применения взамен некоторых фармакологических стимуляторов.

Анализ материалов предыдущих космических полетов показывает, что практически в любом полете не исключается такая ситуация, в которой от экипажа потребуется длительная, без сна и отдыха напряженная работа. Примером таких ситуаций может быть вынужденная непрерывная деятельность первого экипажа на орбитальной станции «Скайлэб». Вполне возможно, что в случае необходимости проведения спасательных работ на космическом корабле, терпящем бедствие, от экипажа также потребуется многосуточная беспрерывная деятельность.

Наши эксперименты (Л. П. Гримак с соавт., 1974) показали, что гипностимуляция работоспособности оператора, находящегося в режиме двухсуточной непрерывной деятельности, вполне оправданна. Она может проводиться и без непосредственного контакта с оператором, по радиопереговорному устройству или же с использованием специального стимулирующего внушения, записанного на магнитофонную ленту. Вся процедура гипностимуляции занимает 5–7 мин. В отличие от фармакологических стимуляторов, которые могут нарушать последующий сон, гипнотическое воздействие позволяет нормализовать и углубить сон, фиксировать его на заданный период и т. д.

Одним из аспектов применения гипноза в длительных космических полетах может быть, по нашему мнению, формирование ощущений весомости тела. Ведь если имеется реальная возможность длительной (30 суток) постгипнотической реализации психических состояний, вызванных внушением пониженной весомости тела в обычных условиях гравитации, то, пожалуй, еще более легко может быть сформировано этим же методом непрерывное ощущение земной весомости тела в условиях длительного космического полета. Понятно, что в невесомости никакая специальная физическая нагрузка не может быть приравнена по своей эффективности к постоянному тоническому напряжению антигравитационных и локомоторных мышц при внушении постоянного воздействия земной гравитации. Это напряжение сможет сохраняться не только в бодрствующем состоянии, но и во сне и будет служить одним из эффективных методов профилактики отрицательных воздействий невесомости. Этот же метод можно использовать и для снятия ощущений перегрузок тела в период реадаптации после длительных космических полетов. Именно такое двухкратное и разнонаправленное воздействие на психическое состояние членов космических экипажей, по нашим предположениям, сможет обеспечить новый уровень профилактики отрицательных воздействий невесомости, которого потребуют многомесячные и даже многолетние космические полеты.

Воздействие на процессы метаболизма у членов космических экипажей — вторая проблема, связанная с длительностью космических полетов. На наш взгляд, гипнозу и здесь должна принадлежать немаловажная роль. Сейчас еще трудно назвать конкретные виды воздействий, которые могут быть применены с целью вмешательства в процессы метаболизма, и те уровни снижения обмена, которые можно будет рационально использовать на различных этапах полета. Во всяком случае, есть основания предполагать, что фармакогипноз окажется в ближайшее время предметом специальных экспериментальных исследований. Скорее всего со временем будет разработан комплексный метод последовательного снижения уровня обмена веществ, который включит в себя самые различные средства воздействия и позволит в необходимых случаях значительно замедлять все процессы жизнедеятельности организма на более или менее длительные сроки.

Эта проблема приобретает немаловажное значение для решения вопроса о занятости космических экипажей в межпланетных полетах длительностью в несколько лет. Не исключено, что вынужденная монотонность образа жизни в сочетании со стрессовым воздействием фактора чрезвычайной удаленности от Земли будет переноситься легче при использовании методов временного снижения жизнедеятельности организма у всех членов экипажа или у тех, кто не занят текущей деятельностью.

Прогрессивное развитие науки характеризуется постоянным сближением, а затем и взаимопроникновением, казалось бы, очень далеких друг от друга ее областей и направлений. Это хорошо иллюстрируется, в частности, намечающимся сближением гипнологии и космической психофизиологии, гипнологии и спортивной психогигиены. Аналогичные сопоставления можно было бы продолжить.

Гипноз — психическое явление, известное по крайней мере с тех пор, как существует человечество. Вместе с тем, как справедливо утверждает Л. Черток, и в наши дни гипноз не является «законченной» проблемой [327, с, 153]. В настоящей главе очень коротко перечислены лишь наиболее важные стороны теоретических исследований и требований практики, в которых гипноз призван сыграть важнейшую роль как экспериментальный метод или же как метод управления состоянием человека, используемый согласно его волеизъявлению и направленный на охрану его здоровья и совершенствование его деятельности.