Процессы общения с собой играют в общей системе психофизиологической регуляции состояний и поведения человека роль высшего механизма самоорганизации психики. Этот вид саморегуляции представляет собой проявление специфической активности субъекта. В обычных условиях мотив психической регуляции, ее основной движитель и пусковой механизм, явно не выражен и совпадает или, по крайней мере, не противоречит основным мотивам какой-либо деятельности. Саморегуляция в этом случае «вплетена» в эту деятельность и совершается, как правило, неосознанно, интуитивно, «автоматически»

В особых, трудных или экстремальных, условиях деятельности, когда внешние или внутренние факторы вызывают нарушение нормальной деятельности функциональных систем, возникает естественная потребность восстановить равновесие, сбалансированность психических процессов. В результате осознания ситуации появляется мотив того или иного действия или деятельности в целях приспособления к нестандартной обстановке, происходит активизация системы психической саморегуляции, человек ощущает необходимость «собраться», «отмобилизоваться», перестроиться. Это и есть начало рефлексии, когда чаще всего опускается механизм общения с собой, механизм анализа и оценки, выработки и принятия решений. В зависимости от содержания задач, которые приходится при этом решать, различают три уровня психических действий: эмоционально-волевой, мотивационный, личностный. Большинство задач решается и реализуется в форме общения в памяти.

Общение в памяти . Этот вид общения имеет множество вариантов, но наиболее распространенными из них можно назвать два. Первый — это когда человек «общается» со своими прежними мыслями, второй — с актуализируемыми образами других людей. Каждый из них имеет свою специфику, свои задачи.

Понятия и суждения, различного рода умозаключения, теории, все содержание духовного мира человека, мировоззренческие конструкции, личные убеждения, сама способность «мыслить о своих мыслях» — результат общения в памяти. Именно память помогает человеку накапливать знания и опыт, вырабатывать определенные ценности, установки, а потому иметь проявления чувств и мыслей. Прекрасно об этом сказал F.. А. Баратынский:

У Василия Шукшина есть небольшой рассказ, в котором емко передано то, что испытывает человек, когда вспоминает прожитые годы. Рассказ называется «Думы». Воспроизведем небольшой отрывок художественного текста: «Еще вспоминались какие-то утра… Идешь по траве босиком. Она вся бусая от росы. И только след остается — ядовито-зеленый. И роса обжигает ноги. Даже теперь зябко ногам, как вспомнишь». Если хотя бы раз в своей жизни вы ступали в росную траву, то эти слова для вас не пустой звук, — благодаря памяти.

Если человеку нечего вспомнить, то ему нечего и думать, нечем восполнить в воспоминаниях прожитые годы. «Забытое, — писал Г. Брох, — несет в пустых реках Незабываемое, а незабываемое несет самих нас.

Забытым мы кормим время, кормим смерть, но незабываемое — это подарок нам от смерти, и в это мгновение, когда мы его получаем, мы еще находимся здесь, где стоим, и уже там, где мир обрывается в темном провале. Ибо незабываемое — это частица будущего, заранее подаренный кусочек безвременья, который несет нас и смягчает нам паденье в темный провал, так что паденье это выглядит как паренье». Что же хранит человек в своей памяти? Что чаще всего вспоминает? Добро или зло, чьи-то «укусы» или локоть товарища. Необыкновенную власть имеет память над человеком, поскольку напрямую связана с чувствами человека, практически со всеми нашими способностями. Чем острее память, тем ярче воображение, глубже и тоньше чувства.

Общение в памяти, по второму варианту, то есть как общение с образами людей, в том числе как самообщение, основано на способности сознания личности к раздвоению и диалогическому взаимодействию образовавшихся «половинок». Феномен этот изучается психологами и психиатрами, он хорошо описан в специальной литературе, неоднократно останавливали внимание читателя на нем и мы в предыдущих главах. В самообщении происходит своего рода диспут между двумя равно активными половинками «Я», которое расслоилось па «Я» и «Ты», на двух субъектов. В результате такого внутреннего диалога становятся возможными два исхода: нормальный и патологический. При первом возникает более высокая мера общности двух «половинок» личности. При втором, патологическом, эти «половинки» не находят «общего языка» и обособляются друг от друга или даже становятся враждебными одна другой, ощущают взаимную несовместимость, невозможность находиться под крышей одного сознания. Это может вести к болезненной утрате личностью чувства единства своего «Я» или даже к самоуничтожению — из-за невозможности существования при такой степени душевного разлада, психологической конфликтности.

Наряду со «вторым Я» субъекта, его воображаемым партнером может быть и образ другого человека. Память человека надежно связывает его с другими людьми. Общение с воображаемыми образами является наиболее сложной формой автокоммуникации. «Я-образ» не надо ни вспоминать, ни представлять, так как он субъективно существует как данность, как внутренне присущая личности структура, не имеющая внешности. Образ же другого человека необходимо вспомнить и наделить его определенной ролью (критика, советчика, сочувствующего и т. п.) в сложившейся или в предстоящей (возможной) актуальной ситуации. Надо также, исходя из личностных особенностей, спрогнозировать характер реплик, совета или отзыва воображаемого лица. Иными словами, необходимо вообразить сам диалог, который мог бы состояться действительно, если бы партнер реально присутствовал и самолично участвовал в акте общения. В одном из писем литературного критика А. Н. Макарова В. П. Астафьеву есть такие слова: «А ведь действительно, каждый из нас, наверное, носит в душе образы людей, которые составляли часть самого себя, «без которых нет меня», и очень странно, что людей этих нет и никто о них, кроме тебя, может быть, и не напишет, и не помнит, и не знает, что это были за удивительные люди» «…Картины памяти, — писал С. И. Вавилов, — вовсе не отпечатки «ощущений» — это сложный комплекс понятий, слов, наблюдений, мыслей… Они «поэтичны» и «художественны», носят элементы обобщения, типизации и предназначены для данного «Я».

Регуляция уровня психической активности организма за счет информационно-энергетического притока

Базовый уровень регуляции — информационно-энергетический. — обеспечивает необходимую степень энергетической мобилизации физиологических систем для оптимального функционирования психики. Нормальная деятельность человека без регулирования энергетического обеспечения психических функций, поддержания определенного их тонуса, если верить разработанной в свое время американским психофизиологом Г. Фрименом теории, практически невозможна. Режим работы психики определяется той задачей, которая решается в данный момент, и соответствующим ее энергетическим обеспечением. Так, чрезмерная психическая активность, возникающая в результате избытка нервной энергии, приводит к ее разрядке через речевые, двигательные и физиологические реакции внутренних органов. Наоборот, недостаток психической активности сопровождается включением механизмов мозга, вызывающих местное или общее напряжение скелетных мышц, которые при этом вырабатывают большое количество нервных импульсов, поступающих в головной мозг, и тем самым повышают уровень его бодрствования.

Для характеристики психического тонуса человека в каждый текущий момент Фримен рекомендовал учитывать следующие показатели: 1) показатель пробуждения (arausal index), отражающий количество энергии, мобилизованной в организме в ответ на воздействующий стимул; 2) показатель разряда (discharge index), соответствующий количеству энергии, истраченной организмом на ответную реакцию; 3) показатель восстановления (recovery guotient), представляющий собой соотношение двух предыдущих показателей и указывающий на скорость восстановления энергии в организме. Конечно, это весьма приближенный подход к решению проблемы регуляции уровня психической активности. Он не учитывает некоторых существенных моментов этого чрезвычайно сложного процесса, и прежде всего того обстоятельства, что мозг способен контролировать приток раздражителей и интенсивность двигательной деятельности, а тем самым и уровень собственной активности. Не учитывается также и то, что наличие некоторого оптимального уровня нервной активности является обязательным условием нормальной работы механизмов головного мозга. Многие факторы, к сожалению, не учтены во фрименовской теории. Например, роль расслабления скелетных мышц и режима дыхания в регуляции уровня бодрствования (так принято называть в психофизиологии режим работы сознания).

Главное же, не принято во внимание еще одно условие. У человека нервное равновесие поддерживается не только посредством биологической и психической активности. Важнейшим фактором саморегуляции психического тонуса человека является сознание (и самосознание как его часть), отражающее социальную деятельность во всех ее многообразных проявлениях.

Выявлено три основных типа саморегуляции, возможных на информационно-энергетическом уровне. Первый — это реакция «отреагирования» , заключающаяся в усилении двигательной или психической активности. Человек в таком состоянии буквально «не находит себе места», беспрестанно двигается, ходит, стремится «излить душу» в разговоре даже с посторонним человеком. В основе такой реакции лежит механизм установления соответствия, определенного соотношения между активностью задержанной, т. е. циркулирующей в мозгу, и активностью, выходящей из мозга. Если соотношение между задержанной импульсацией и импульсацией, «выходящей» из мозга, отклоняется в сторону задержки, то возрастающее напряжение так называемого уровня бодрствования уменьшает приток внешней информации в центральную нервную систему и тем самым предотвращает перевозбуждение организма.

Своевременное цикличное переключение нервной активности — необходимое условие для нормального осуществления всех основных функций мозга. Этот процесс обеспечивает образование кратковременной и оперативной памяти, отсчет времени и т. п. Другими словами, циркулирующая, то есть задержанная в мозгу, активность является основой непрерывности психической деятельности и деятельности организма в целом.

Однако при сильном и внезапном воздействии в головном мозгу развивается настолько высокая активность, что она не может быть срочно уравновешена в собственных системах и потому большая ее часть переключается на внешние двигательные и речевые реакции, то есть двигательное «отреагирование» носит охранительный характер. Человек, конечно, способен волевым усилием ослабить или подавить двигательные реакции, но для образования нервных «тормозов» в этих случаях просто не хватает времени. Если же такие «тормоза» выработаны заранее, то даже очень сильный и внезапный раздражитель может и не вызвать такой бурной реакции. Например, сильное болевое или резкое звуковое воздействие способно вызвать чрезвычайно сильную двигательную реакцию человека. Своевременное предупреждение о таком воздействии нередко полностью снимает остроту подобной реакции.

Довольно часто, воспринимая внезапные и сильные эмоциональные раздражители отрицательного характера, человек по тем или иным причинам должен затормаживать естественные двигательные и голосовые компоненты ответных реакций. Избыток нервной активности головного мозга механизмом компенсации направляется к внутренним системам организма и вызывает их сильное напряжение, проявляющееся в повышении кровяного давления, учащении сердцебиения, дыхания и т. п. Кроме того, неполноценное отреагирование на отрицательные воздействия нередко вызывает застойное психическое напряжение. Человек не может отделаться от мысли о пережитом, эмоциональная ситуация вновь и вновь возникает перед его мысленным взором, усиливая психическое напряжение, рождая всевозможные варианты ответов на отрицательное воздействие. Нормальная ситуация «общения в памяти» переходит в принципиально иную по характеру, так называемую навязчивую ситуацию, навязчивое состояние.

Своеобразным способом регуляции многих трудных состояний является использование возможностей реагирования на эстетическую информацию. Психологическая природа этого эффекта, который переживается как «очищение», «возрождение» и т. п., еще во многом до конца не понята. Тем не менее его практическое использование в повседневной жизни достигло весьма широкого распространения.

Катарсис — (греч. Katharsis — очищение) психическое явление, известно под этим названием еще со времен античности.

Значительный вклад в разработку психологических основ катарсиса как эстетической реакции внес выдающийся советский психолог Л. С. Выготский, заложив фундаментальную основу для дальнейшего исследования этого явления, в том числе и в сфере психологии активности. «…Мы, — писал Л. С. Выготский, — все же полагаем, что никакой другой термин из употреблявшихся до сих пор в психологии не выражает с такой полнотой и ясностью того центрального для эстетической реакции факта, что мучительные и неприятные аффекты подвергаются некоторому разряду, уничтожению, превращению в противоположные и что эстетическая реакция как таковая в сущности сводится к такому катарсису, то есть к сложному превращению чувств… В этом превращении аффектов, в их самосгорании, во взрывной реакции, приводящей к разряду тех эмоций, которые тут же были вызваны, и заключается катарсис эстетической реакции».

Психологический смысл катарсиса в настоящее время определяется как эмоциональное потрясение, испытываемое человеком под воздействием произведения искусства, способ освобождения от отрицательных переживаний и мыслей, состояние внутреннего облегчения. Таким образом, катарсис можно считать своеобразным способом саморегуляции, средством преодоления и вытеснения противоречивых, порой весьма тяжелых и мучительных переживаний переживаниями положительными.

В практической психотерапии явление катарсиса давно используется в качестве одного из эффективных методов оздоровления психики. Польский психотерапевт А. Кемпински, специалист в области психопатологии неврозов, уделил в своих исследованиях значительное внимание этому методу, справедливо считая его весьма важным в практике психотерапии. Прежде всего, считал он, должно изменяться само общение врача с пациентом. Оно должно отличаться отсутствием сопротивления больному, готовностью к помощи, способствовать более искреннему его поведению. Важно, чтобы высказывания больного приняли форму свободных ассоциаций, а его эмоциональные реакции ни в коем случае не оказывались подавленными. Все, считает Кемпински, что в процессе эффективной психотерапии мешает переживанию больным чувства очищения, как бы нового рождения, должно уйти из врачебной практики. Чтобы перейти к такому «очищению», необходимо создать соответствующую лечебную систему, поддерживающую атмосферу психотерапевтических контактов.

Думается, что проявления катарсиса, основанные на закономерностях отреагирования эмоционального напряжения, можно усмотреть во многих случаях повседневной психической жизни человека.

Как показали наши собственные исследования, в основе «очищающих» реакций психики лежит механизм особых функциональных взаимоотношений полушарий головного мозга.

Как мы уже отмечали, тонус каждого из полушарий мозга является величиной, подвергающейся в течение суток значительно более заметным и частым колебаниям, чем это предполагалось ранее. Обычно с утра имеет место относительно более высокий тонус левого полушария. В течение рабочего дня, по мере утомления, начинает постепенно преобладать тонус правой половины мозга. Отправляясь от двух исходных положений: первого, заключающегося в том, что левое полушарие ответственно за логику, а правое — за образное моделирование окружающего мира, и второго, утверждающего, что высокий тонус левого проявляется субъективно положительными эмоциями, тогда как преобладание правого, наоборот, плохим настроением, вплоть до депрессии, — можно рассматривать явление катарсиса как реакцию отреагирования, протекающую в правом полушарии, поэтому и сюжет древнегреческой трагедии, и переживание «крайней греховности» религиозного фанатика, да и обычные неприятные воздействия повседневной жизни адресуются, видимо, прежде всего правому полушарию. Психологический же механизм «катарсиса» таков, что и нарастание трагичности сюжета или же религиозного экстаза доводит до максимума напряжение отрицательной эмоции, а затем, в результате разрядки очага возбуждения, его последовательного торможения, происходит снижение общего тонуса правого полушария. Тонус левой половины мозга оказывается более высоким, следовательно, эмоциональное состояние меняется на положительное. Более того, сами переживания начинают больше опосредоваться логикой и сознанием, что также снижает их остроту и облегчает поиск выхода. Таков, в общем виде, механизм «выгорания» отрицательных эмоций в процессе катарсиса, когда наличное состояние преобразуется в противоположное.

Саморегуляция посредством изменения притока нервной импульсации включается в действие для того, чтобы предотвращать возможное психическое перенапряжение . Иными словами, если с помощью катарсиса возможны преобразования наличного трудного состояния, то изменением «мощности» импульсации необходимое состояние поддерживается и сохраняется.

В этом процессе исключительно важную роль играет скелетная мускулатура как один из самых мощных источников нервной импульсации, посылающих ее в мозг и способный в широких пределах изменять уровень его бодрствования. Мышечное напряжение, «энергизируя» центральную нервную систему, способствует улучшению работы органов чувств.

В свою очередь, высшие отделы центральной нервной системы весьма тонко регулируют поток нервных импульсов, идущих к мозгу. Избыточное напряжение мышц формируется мозгом в тех случаях, когда, несмотря на усталость, человек вынужден выполнять тонко координированную работу. Есть даже категория людей (с невысоким психическим тонусом), которые в беспокойной, шумной обстановке работают гораздо лучше, чем в спокойной. Видимо, в этих случаях легкий дискомфорт деятельности вызывает дополнительное мышечное напряжение, повышающее уровень активности мозга, продуктивность его деятельности.

Расслабленные мышцы, практически лишая мозг стимулирующей импульсации, снижают уровень энергетической обеспеченности, уровень бодрствования. Наибольшее расслабление скелетных мышц происходит во сне, причем степень мышечной расслабленности, как правило, коррелирует с глубиной сна. Человек, не снявший остаточное мышечное напряжение, сформировавшееся после рабочего дня, обычно трудно засыпает, да и сон его не слишком полноценен.

Интересно, что каждая из групп мышц человека реагирует преимущественно на определенное функциональное состояние. Исследования, проведенные американским ученым Е. Джейкобсоном, показали, что разные эмоциональные реакции вызывают напряжение скелетной мускулатуры в строго определенном для каждой эмоции участке тела. Так, например, депрессивные состояния сопровождаются напряжением дыхательной мускулатуры, при эмоциях страха напрягаются мышцы речедвигательного аппарата и затылочные мышцы. В результате исследования было выявлено, что у больных неврозами постоянно повышен тонус определенных групп мышц и поэтому происходит перенапряжение нервных процессов, вызывающее ощущение утомления и общей слабости. Обучая невротиков специальным приемам мышечного расслабления, Джейкобсон убедился в большой действенности этого метода как лечебного средства. Впоследствии он стал известен как «метод прогрессивной (последовательной) релаксации».

Характерные для больных неврозом навязчивые мысли, идеи, ассоциации поддерживают повышенный мышечный тонус длительное время, и в различных участках тела он может стать устойчивым. Снять, затормозить поток чуждых мысленных ассоциаций и навязчивых мыслей вполне возможно, если на определенное время расслабить именно те мышцы, которые при соответствующих ассоциациях бывают напряжены. Приемы такой релаксации предельно просты и вполне могут сослужить хорошую службу в регуляции некоторых трудных состояний.

Лечение неврозов «прогрессивной релаксацией» стало широко распространяться благодаря немецкому психотерапевту И. Г. Шульцу. Он разработал комплексный метод саморегуляции, назвав его аутогенной тренировкой. Важнейшим компонентом этого метода стали приемы общего мышечного расслабления.

Вторым звеном в системе саморегуляции психического напряжения через изменение притока нервной импульсации являются приемы установления определенного режима дыхания. Советский физиолог

А. И. Ройтбак установил, что нервные импульсы из дыхательного центра распространяются по специальным нервным путям на кору мозга и весьма существенно влияют на ее тонус: вдох повышает, а выдох снижает его. Стало понятным, почему максимального физического усилия человеку удастся достичь именно в момент задержки дыхания на вдохе. Следовательно, тип дыхания, при котором вдох производится в замедленном темпе, а выдох — быстро и энергично, тонизирует нервную систему и повышает уровень ее функционирования. И наоборот, короткий вдох, растянутый, замедленный выдох и небольшая задержка дыхания вызывают общее снижение тонуса центральной нервной системы, снижение кровяного давления, урежение пульса.

Важность этих способов саморегуляции психического тонуса: целенаправленного изменения тонуса мышц и характера дыхания — выявлена а работах А. А. Крауклиса. Согласно приводимым им данным в ситуациях, требующих срочного повышения и поддержания психического тонуса, а также в случае срочного торможения ответных реакций на действующий или ожидаемый раздражитель необходимый эффект достигается путем произвольного напряжения мышц. Если же очень высокий мышечный, а следовательно, и психический тонус формируется преждевременно и имеется достаточное время для организации внутренних тормозов, целесообразно воспользоваться приемами полного мышечного расслабления в сочетании с успокаивающим типом дыхания. Практика показала, что эти приемы особенно эффективны в ситуациях ожидания воздействия каких-либо событий негативного характера.

Здесь важно иметь в виду, что полноценное мышечное расслабление достигается только при достаточно высоком исходном тонусе нервной системы. Лишь при этом условии сохраняется способность к хорошей концентрации внимания, необходимой для полного расслабления мышц и затормаживания отвлекающих мыслей и образов.

Ритуальные действия (ритуалы — от лат. ritus — священный обряд) — один из видов саморегуляции на информационно-энергетическом уровне. Является наиболее распространенным способом воздействия на психику через соответствующую организацию внешних условий в целях стимуляции или, наоборот, снижения избыточной ее активности.

В ритуале как типе саморегуляции форма исполнения действий строго канонизируется, причем сами эти действия чаще всего не имеют никакой практической целесообразности. Значение их чисто символическое. Ритуал как обрядовая церемония призван в конечном счете что-то внушить человеку, как-то его настроить, привить определенную стереотипную реакцию. Например, внушить определенные социальные чувства (уважение к власти, невозможность нарушения данных обязательств и т. п.). Особое значение приобрела обрядность в различных религиях, где она служит систематическому воспитанию и подкреплению религиозных чувств верующих, целенаправленному воздействию на их внутренний мир, эмоциональную его основу. В наше время ритуалы несколько потеряли свое прежнее значение, особенно в общественной жизни. Однако в тех видах человеческой деятельности, куда ритуалы как своеобразное психорегулирующее средство вписаны достаточно органично и целесообразно, их роль эффективна и оправданна.

Так, например, в спорте еще существует немало специфических ритуалов (церемония подъема национального флага, приветствие соперника и зрителей и т. п.), практически каждый из них преследует цели психологической подготовки к предстоящему состязанию. И форма, и содержание ритуалов, проводимых в одном и том же порядке, с «железным» постоянством, как показали исследования, значительно облегчают спортсменам подготовку к борьбе, настраивают их необходимым образом.

Обряды и ритуалы отражают потребность человека, особенно при выполнении им коллективных видов работ, общественных, социальных функций, в определенном психологическом настрое, поддержании соответствующих состояний, эмоциональном подкреплении, воздействии их па подсознание, регулирующих психическую устойчивость в трудных условиях деятельности.

Наблюдаемое и в наше время проявление суеверий, часто в форме безобидных традиций, примет, ритуалов, подтверждает наличие этой потребности у человека, сталкивающегося с ситуацией большой неопределенности и непредсказуемости. Особенно это характерно для профессий, связанных с опасностью и риском. Так, например, традиционно «плохой приметой» у летчиков служит появление врача в белом халате на аэродроме, у моряков — женщины на корабле и т. п.

Эмоционально-волевой уровень саморегуляции жизнедеятельности

К названному уровню психической регуляции принято относить комплекс свойств, особенностей и возможностей человека, реализующихся с участием волевых процессов. Этот уровень психической саморегуляции широко известен под термином «самообладание». В содержание этого понятия в качестве составляющих входят умение владеть собой, своими действиями и поступками, переживаниями и чувствами, способность сознательно поддерживать и регулировать свое самочувствие и поведение в экстремальных ситуациях К. К. Платонов определял самообладание как баланс эмоционального и волевого компонентов психики при господстве воли над эмоциями, взятых независимо от фактора времени. Волевой компонент включает здесь действия, связанные при их выполнении с более или менее выраженными внутренними, психическими усилиями. Каждое волевое действие проходит несколько этапов: определение цели и осознание самого стремления к ее достижению; представление о спектре возможностей достижения цели; появление мотивов, подкрепляющих или опровергающих эти возможности; борьба и выбор мотивов, принятие одной из возможностей в качестве решения; реализация принятого решения.

В повседневной жизни чаще всего работают укороченные варианты реализации волевого действия. Само же волевое действие, в любом виде его проявления, конечный результат более или менее сложной «обработки самого себя», то есть результат общения с собой. Разумеется, процесс общения с собой вовсе не обязательно является залогом последующих волевых действий, он может закончиться чем угодно, в том числе и безвольным, неразумным результатом. Автокоммуникация — лишь предпосылка к волевому, логическому поступку. Чтобы реально совершить таковой, личность должна для этого располагать развитыми механизмами самоконтроля и саморегуляции. Специфика функционирования этих механизмов проявляется в том, что человек при необходимости может произвольно, даже в крайне неблагоприятных условиях, выполнять определенные физические или психические действия, сознательно поддерживая при этом необходимый для выполнении продуктивной деятельности психический тонус.

Использование эмоционально-волевого компонента саморегуляции возможно в различных целях, от оживления однообразной обстановки до серьезной работы по обоснованию собственной жизненной позиции, образа действий. В зависимости от содержания задачи существенно меняются сами способы и виды работы с собой. Рассмотрим здесь наиболее распространенные из них.

Самоисповедь есть один из первых, начальных и необходимых моментов процесса общения с собой, без которого все остальные этапы и способы самоосуществления, «обработки самого себя» малоэффективны. По существу, самоисповедь является полным внутренним отчетом перед собой о самом себе, о складывающихся жизненных обстоятельствах и своей истинной роли в них. Успех рефлексии бывает тем большим, чем объективнее удается отразить реальность этому нашему психическому зеркалу.

В жизни по разным причинам, реже или чаше, нам приходится сожалеть о содеянном. Сознание сказанных опрометчивых слов или произведенных некрасивых действий у нормально развитого и воспитанного человека вызывает длительно сохраняющееся чувство досады, сожаления, самоосуждения. Очаги застойного возбуждения в коре головного мозга в этих случаях склонны сохраняться длительное время. Даже если мы внутренне вроде бы признали неправильность наших действий, настроение и самочувствие наше значительно снижены и чувствительно нарушают нашу работоспособность. Затянувшееся переживание такой ситуации создает предпосылки к развитию комплекса неполноценности. Выразить «наболевшее» в словах, высказаться прямо и бесхитростно издавна считалось у людей одним из действенных способов избавления от тягостных мыслей. Таким образом, откровенный рассказ о сложностях и превратностях индивидуальной судьбы, об ошибках и ложных шагах, которые были сделаны в прошлом, то есть о самых существенных, глубоко личных, интимных переживаниях, снимал внутренние противоречия, освобождал человека, удовлетворил его потребность в сочувствии, сопереживании, в утешении со стороны другого. Сам процесс высказывания помогал человеку лучше разобраться в том, что его волнует.

Физиологический механизм очищения, освобождения от переживаний заключается в том, что застойный очаг возбуждения, вызванный травмирующей ситуацией, постепенно разрешается, так как отдает свою энергию на производство интеллектуальной работы но словесному формулированию возникших проблем. Уровень психического напряжения индивидуума тем самым снижается. Для многих случаев достаточно бывает простой вербализации (произнесения вслух) мыслей и чувств, чтобы испытать чувство облегчения. Психологически это вполне объяснимо. То, что первоначально было не вполне осознано или осознавалось смутно и неотчетливо, в ходе словесного изложения приобретает более ясные очертания, становится более осознанным, понятным, объяснимым. Напряжение упорного и зачастую долгого поиска причин снимается, так как задача решена. Разговор с самим собой многие психологи считают весьма эффективным терапевтическим средством. Английский врач Коричер, например, утверждает, что самое лучшее лекарство от стресса, психического утомления и депрессии — это именно обстоятельный и неспешный разговор с самим собой.

Нравственное, очищающее значение исповеди для человека прекрасно выражено Ф. М. Достоевским, вложившим свои мысли в уста старца Зосимы: «Главное, самому себе не лгите. Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уже никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, входит в неуважение и к себе и к другим. Не уважая же никого, перестает любить, а чтобы, не имея любви, занять себя и развлечь, предается страстям и грубым сладостям и доходит совсем до скотства в пороках своих, а все от беспрерывной лжи и людям и себе самому».

Реализуется психологическая потребность в исповеди в самых разнообразных формах, часто неожиданных для самих исповедующихся. Иногда возникает на первый взгляд необъяснимое желание поделиться своими переживаниями с незнакомым, случайным человеком, попутчиком и т. п. Интересно, что незнакомым или малоизвестным людям подчас поверяется нечто большее, чем своим близким. Анонимный слушатель вряд ли сможет в дальнейшем злоупотреблять доверенным ему, кроме того он лицо совершенно незаинтересованное и, тем самым, как будто бы объективное. Но чаще всего исповедуются самому близкому человеку, другу или члену семьи, тому, кто лучше может понять и поддержать.

Традиции исповедоваться очень давние. Так, этнографы зафиксировали наличие акта исповеди у ряда народов, находящихся на ступени родоплеменных отношений. Исповедальный ритуал был вплетен в систему магической обрядности: он проводился, когда в жизни племени происходило какое-либо несчастье, которое, по верованиям этого племени, могло быть вызвано нарушением табу (запретов, имеющих религиозно-магическое значение) одним из соплеменников. В качестве выхода из этой ситуации предусматривался действенный способ «очищения» и предотвращения дальнейших бед. Все члены племени исповедовались, а нарушивший табу должен был признаться. Таким образом восстанавливалась чистота общественной группы, поскольку виновный, то есть тот, кто заразился скверной, признал свою вину.

Магическая функция очищения через исповедь-покаяние исторически закрепилась в христианстве уже в виде религиозного таинства, сущность которого состоит в том, что верующий, открыв грехи священнику, получает «прощение невидимо от самого господа». В русском православии, впитавшем многие этнические обряды, наряду с тайной, практикуется еще и общая исповедь, когда одновременно каются в своих прегрешениях все верующие, присутствующие в храме. Даже в протестантизме, отвергшем традиционные христианские представления о таинствах, личное покаяние, своеобразный самоотчет перед богом, осталось важным средством освобождения от греха, существенным элементом процесса духовного самосовершенствования личности.

В настоящее время, когда религия отодвинута в закоулки общественной и личной жизни, весь строй которой предельно убыстрился и рационализировался, когда отношения людей коротки и сухи, человеку трудно найти возможности для исповедей и душевных откровений. Повседневная жизнь, вся система взаимоотношений между людьми такова, что люди вынуждены (и не только в силу естественной стеснительности) сопротивляться вторжению в свой внутренний мир, отвлекать внимание других от собственных, личных проблем. Сопротивление вторжению во внутренний мир приникает различные формы: от агрессивных, криминогенных типов поведения до завуалированных форм уклонения от проникающего воздействия, обнажающего действительно значимые интересы личности.

Подобное сопротивление может быть снято, по крайней мере существенно уменьшено, когда человек видит действительную заинтересованность в разрешении его проблем. Конечно, не просто найти слушателя, взгляды которого на жизнь и особенно ее эмоциональное восприятие совпадали бы с нашими собственными. В этих условиях эффективным средством психологической разрядки становится самоисповедь. Важно ведь, чтобы мысли и переживания нашли выход, свое разрешение в словах, были произнесены вслух и услышаны, пусть хотя бы и самим собой.

В свое время большую психопрофилактическую роль играли личные дневники, записи своих размышлений, переживаний, носящие исповедальный характер. К сожалению, век научно-технической революции значительно сократил возможности и этого благотворно действующего средства. В телеграммах и открытках, посылаемых близким к праздникам, места для исповеди не находится. В нашей действительности и в наши дни людям не хватает времени даже для непосредственных, полноценных контактов.

Хронические дефициты времени, душевного общения — частая причина психического напряжения, возникающего у современного человека, вынужденного поступать зачастую вопреки собственной личностной мотивации или вследствие некритического восприятия шаблонных, стереотипных поведенческих установок. Сознательное формирование привычки к самоотчету о характере и целях предполагаемых действий, безусловно, будет способствовать устранению нежелательной спонтанности и импульсивности в поведении, так как задействует механизмы интеллектуального и морального контроля.

Самоубеждение — это процесс коммуникативного критико-аналитического, сознательного воздействия на собственные личностные установки, ядро личностных мотивов. Основой процесса самоубеждения, его содержательным наполнением являются умственные операции рационализации системы мотивов поведения, заключающиеся в логическом обосновании практической пользы того или иного действия. Метод самоубеждения один из самых действенных психологических инструментов самопостроения личности, отбора необходимой для этого информации, преодоления чужих и чуждых установок, как и собственных предубеждений, препятствующих адекватному, точному восприятию действительности.

Пока не случится нечто экстраординарное, из ряда вон выходящее, человек, как правило, не осознает или не желает осознать свои предубеждения. Между тем его позиция, отношение к чему-либо может быть как следствием поспешных и необдуманных выводов, пусть даже и основанных на собственном опыте, так и предрассудком, результатом некритического усвоения стандартизированных суждений, принятых в определенной общественной группе. Чтобы избежать неблаговидных поступков, разумно корректировать их, необходимо вовремя обращаться к своему собственному уму и рассудку. Это не значит, что из процесса принятия решений, их обоснования должен быть исключен посторонний, более опытный или более «профессиональный» ум. Весьма полезно свои собственные логические построения подкреплять информацией из литературных источников, бесед со специалистами и т. д. Главное, чтобы знания, представления, идеи не остались заимствованной информацией, а оплодотворили внутреннее «Я», стали мотивами поведения, реально определяли поведение. Глубина и эффективность процесса самоубеждения во многом зависит от развитости и сформированности способности к самособеседованию, умения и желания вести долгий внутренний диалог, когда линия поведения, его мотивы обосновываются логическими доводами и контр до вод а ми, заинтересованно и неформально. Перефразируя известную мысль знатока внутренней, душевной жизни человека. писателя А. Платонова, можно сказать, что размышляющий о жизни и собственном поведении человек не может не беседовать, и прежде всего с самим собой, для того чтобы обратить «текущее чувство в мысль», а мысль в реальность собственного поведения и образа жизни.

Очевидный факт: богатство и развитость духовной жизни, интеллекта человека во многом определяет содержание его жизни, характер поведения. Мощный и развитой интеллект в состоянии противостоять самым невероятным жизненным условиям и обстоятельствам, отодвинуть на задний план травмирующее воздействие, давление эмоций, поддержанных инстинктами, перепрограммировать, перестроить себя адекватно наличной ситуации. Если необходимо, то и самоутешить, снять отрицательный эффект переживаний, преодолеть душевные конфликты. Не случайно в основе одного из методов лечения неврозов (метод рациональной психотерапии) лежат процедуры, поддерживающие и развивающие деятельность мышления, причем именно его интеллектуальную (разумную, а не рассудочную) часть, опирающуюся в своей работе не только на логическую структуру, но и на эмоционально-образную составляющую. Швейцарский невропатолог И. Дюбуа, автор этого метода, справедливо, на наш взгляд, считает, что одна из основных причин неврозов — слабость интеллекта, ошибки суждений о ситуации, ее анализа.

Таким образом, наиболее действенным способом самоубеждения (или самоутешения) будет тот, который опирается на трезвый интеллект, разумный, объективный подход к проблемам и противоречиям жизни. Активный поиск помогает найти реальные пути решения жизненных проблем, одновременно проверяет человека и придает ему уверенности.

Самоприказ — один из важнейших элементов эмоционально-волевой саморегуляции, осуществляет обеспечение решительных действий в условиях ясности цели и ограниченном времени для раздумий. Формируется в ходе тренировок на преодоление себя, когда необходимое действие начинается сразу после отдачи самоприказа. В итоге вырабатывается своего рода рефлекторная связь между внутренней речью и действием. Самоприказ является своего рода пусковым стимулом. Применяется в различных методах самоубеждения.

Самовнушение — психорегулятор, действующий на рассудочном, привычно стереотипном уровне, не требующем творческих личностных усилий по анализу и разрешению затруднительной ситуации. Известен человеку с древнейших времен. В. М. Бехтерев одним из первых в отечественной науке предложил использовать самовнушение в качестве лечебного средства при так называемых навязчивых состояниях. Я. А. Боткин, много занимавшийся проблемой самовнушения, отмечал, что особенно действенным оно бывает в тех случаях, когда проводится непосредственно перед засыпанием и при пробуждении. При этом формула самовнушения должна строиться индивидуально и обязательно в утвердительной форме и в настоящем времени.

Наибольшую известность метод самовнушения получил в начале века благодаря усилиям французского аптекаря Эмиля Куэ, который считал его не столько лечебным, сколько психорегулирующим. По разработанной Куэ системе самовнушение должно осуществляться без каких-либо волевых усилий. «Если вы сознательно внушаете себе что-либо, делайте это совсем естественно, совсем просто, с убеждением и особенно без всякого усилия. Вели бессознательное самовнушение, часто дурного характера, бывает столь успешным, то это оттого, что оно осуществляется без усилий. Если некоторые не добиваются удовлетворительного результата с помощью самовнушения, это или потому, что не доверяют себе, или, чаще, потому, что совершают усилия. Чтобы добиться результата, совершенно необходимо отсутствие усилий. Ибо они предполагают участие воли, в то время как именно она должна остаться в стороне. Должно прибегать лишь к воображению»

Куэ был первым, кто предложил методы контроля мысли и подчеркивал большое влияние позитивной мысли на самочувствие и поведение человека. Он полагал, что самовнушение оказывается действенным при лечении болезней и выздоровление наступит непременно, если несколько раз в день, сидя или лежа в удобной позе, мысленно или шепотом раз тридцать подряд повторять соответствующую формулировку самовнушения.

Исследованиями советских ученых (И. П. Павлова, А. А. Ухтомского, К. К. Платонова) было выявлено несколько характерных состояний центральной нервной системы, наиболее «восприимчивых» к воздействию слова на физиологические процессы в организме. Эти состояния возникают в условиях некоторой заторможенности коры головного мозга, когда ее клетки находятся в так называемых фазовых состояниях. Обычно «бодрствующая» нервная клетка отвечает на раздражитель по «правилу силовых отношений»: чем сильнее раздражитель, тем интенсивнее ответная реакция на него. В заторможенном же состоянии (перед засыпанием, сразу после пробуждения, при утомлении) на сильный раздражитель нервные клетки почти не реагируют, тогда как на слабый (в нашем случае им является слово) они отвечают ярко выраженной реакцией. В «просоночных» состояниях слабые раздражители создают в коре головного мозга фиксированные очаги возбуждения, которые будут потом влиять на течение психических процессов в последующем бодрствующем состоянии.

Мысленно произносимые перед засыпанием или сразу же после пробуждения слова приобретают внушающее свойство, включаются в функциональную систему программирующего аппарата мозга и вызывают соответствующие изменения в организме. Таким образом, относительно слабые, нематериальные раздражители приобретают способность изменять деятельность физиологических систем, существенно улучшая состояние и самочувствие человека.

Организующее влияние самовнушений проявляется особенно эффективно, когда словесные сигналы сопровождаются яркими, образными представлениями.

Жизненная практика подсказывает, что мысленные или словесные внушения наиболее действенны, если они предельно просты, кратки (не больше двух слов), позитивны, жизнеутверждающи и оптимистичны по тону. Произнесение слов лучше осуществлять в медленном темпе, в такт дыхательным движениям. При вдохе «произносится» одно слово, при выдохе другое (если фраза самовнушения состоит из двух слов), ну а если «произносится» одно слово, то только на выдохе. Например, самовнушение для ускорения засыпания целесообразно строить следующим образом: «Лежу удобно. Дышу спокойно. Я расслабился. Тело отдыхает. Полный покой. Мысли рассеялись. Забываюсь. Сон». При этом каждая фраза может быть повторена 2–3 и больше раз, в зависимости от состояния.

Самоподкрепление относится к числу так называемых контролирующих реакций саморегуляции жизнедеятельности. Поскольку деятельность человека определяется не только внешними обстоятельствами, но и внутренними побуждениями, положительными или отрицательными реакциями как на эти обстоятельства, так и на результаты своих действий в этих обстоятельствах, то и результат, и сами действия обязательно оцениваются с точки зрения индивидуального, личностного стандарта, то есть контролируются. Стандарт, так сказать, контрольный эталон, устанавливается самим субъектом или берется, заимствуется им в качестве обязательного для себя. Таким образом, наиболее общая основа, условие и источник самоподкрепления заключены в самом субъекте, базируются на механизме самоконтроля. Человек может достаточно свободно распоряжаться им, подкрепляя себя, свои реакции или не подкрепляя их в зависимости от того, устраивают они его или нет. В процессе самоподкрепления или самооценки проявляется существо человека, автономность его действий, отношение к внешним обстоятельствам.

Можно привести массу примеров того, как находящиеся в одних и тех же условиях и действующие в одном и том же направлении люди добивались сильно отличающихся результатов. Реакции самоподкрепления (или самонаказания) регулируют поведение человека постоянно и непрерывно, включаясь в зависимости от ситуации. По существу, это две стороны одного и того же процесса сознательной регуляции жизнедеятельности. Например, типичное самоподкрепление — выход в кино, театр, то есть предоставление себе отдыха после хорошо выполненной сложной работы. Примером самонаказания могут быть все те же ситуации, но со знаком минус, то есть когда субъект лишает себя того или иного удовольствия из-за плохих результатов какой-то деятельности.

Многие специалисты (например, американский биопсихолог Карен Прайор) считают самоподкрепление одним из наиболее полезных и действенных психологических механизмов в саморегуляции поведения человека. Особенно большое значение придается положительному самоподкреплению. В ходе исследований Прайор выявила интересную закономерность. Люди почему-то часто пренебрегают самоподкреплением. Отчасти потому, что склонны требовать от себя гораздо больше, чем от других. Поэтому, считает Прайор, мы часто по нескольку дней не расслабляемся, переходя от одной задачи к другой, от нее к третьей, не замеченные и не отблагодаренные даже самими собой. Такое лишение себя подкреплений и есть один из основных факторов повышения нервозности и депрессий. Мы должны подкреплять себя здоровыми способами — часом досуга, прогулкой, беседой с друзьями или хорошей книгой. К сожалению, еще бытуют и нездоровые способы положительного подкрепления: сигаретой, пивом, пищей, от которой появляется лишний вес, сидением допоздна, сном до обеда и т. п.

Возьмем один из многочисленных примеров действенности положительного самоподкрепленнн, приведенных Прайор.

Страстный любитель игры в сквош (нечто вроде тенниса) решил проверить на опыте эффективность самовознаграждения за хорошие удары. Сначала, говорил он, я чувствовал себя жутким дураком, приговаривая при каждом удачном ударе: «Хорошо, Пит, молодец». Но потом моя игра начала улучшаться. Я побеждаю тех, у которых прежде не мог выиграть даже очко. И я получаю гораздо больше удовольствия. Я не ору на себя все время, не злюсь и не расстраиваюсь. Если удар не получился, ничего страшного, следующие будут хорошими. Мне теперь просто смешно, когда кто-нибудь другой делает ошибку, бесится, бросает ракетку. Я знаю — это его игру не улучшит.

Процесс самоподкрепления включает несколько стадий. Прежде чем что-либо делать, человек обычно стремится представить желаемый результат, свои действия по его достижению, проверить возможности их осуществления, пути реализации своих намерений, то есть провести как бы самопроверку. Второй стадией процесса самообщения будут самооценка, умственная деятельность по сличению предполагаемого результата действия с имеющимся или субъективно принятым, выбранным эталоном (стандартом). Эталон, стереотипы целей и средств их достижения формируются в процессе жизни индивида, в результате усвоения им социальных норм, пропущенных через индивидуальный опыт.

После этого наступает третья стадия общения с собой, собственно самоподкрепление, которое, как уже говорилось, бывает положительным или отрицательным. В первом случае действие имеет законченный характер, во втором — оно повторяется или ищутся иные, более эффективные его варианты. Процесс самоподкрепления включает многие составляющие общении с собой: внутреннее проговаривание похвалы или порицания, оценку собственных достижений (сопоставление с достижениями и действиями других людей) и т. д. В реальной жизни эти стадии внутреннего общения людьми, как правило, не осознаются и могут быть вычленены только экспериментальным путем. Однако в целях сознательной саморегуляции их полезно знать и различать, с тем чтобы методически оправданно воздействовать на ту или иную стадию самоподкрепления, повысить их эффективность.

Наиболее положительно зарекомендовала себя в практике саморегуляции состояний методика само одобрения. Самоодобрение вовсе не сводится к тому, чтобы как можно крепче закрывать глаза на собственные недостатки. В основе методики действительно лежит операция одобрения каких-то своих действий, планов, итогов и результатов. Все дело, однако, заключается в том, что и как одобрять, то есть прежде всего в характере оценки, ее непредвзятости, объективности и реалистичности. Верное понимание причин собственных недостатков, страхов и неудач позволяет более спокойно и выдержанно относиться к таким же недостаткам у других и, следовательно, разумнее ориентироваться в жизни, прежде всего своей собственной, находить пути к согласию с самим собой, одобрять действительно стоящие поступки.

Американский психолог И. Атватер выделил ряд психологических установок и качеств личности, самоформирование которых в себе, по его мнению, поднимает уровень самоодобрения, способствует жизненной устойчивости личности, так как поддерживает ее способность удерживать инициативу, оборачивать склады пользу. Приведем эти установки и качества.

Верность своим принципам, несмотря на противоположные мнения других, в сочетании с достаточной гибкостью и умением изменить свое мнение, если оно ошибочно.

Способность действовать по своему усмотрению, не испытывая чувства вины и сожаления в случае неодобрения со стороны других.

Способность не тратить время на чрезмерное беспокойство о завтрашнем и вчерашнем дне.

Умение сохранять уверенность в своих способностях, несмотря на временные неудачи и трудности.

Умение ценить в каждом человеке личность и чувство его полезности для других, как бы он ни отличался уровнем своих способностей и занимаемым положением.

Относительная непринужденность в общении, умение как отстаивать свою правоту, так и соглашаться с мнением других.

Умение принимать комплименты и похвалу без притворной скромности.

Умение оказывать сопротивление.

Способность понимать свои и чужие чувства, умение подавлять свои порывы.

Способность находить удовольствие в самой разнообразной деятельности, включая работу, игру, общение с друзьями, творческое самовыражение или отдых.

Чуткое отношение к нуждам других, соблюдение принятых социальных норм.

Умение находить в людях хорошее, верить в их порядочность, несмотря на их недостатки.

Таким образом, существо различных методик самоодобрения заключается в формировании внутренней установки, положительного отношения к самому себе, к своим целям и способам деятельности. Самоодобрение создает ощущение внутренней свободы и раскованности, приводит психику в уравновешенное состояние, позволяет проявиться самокритичности, более точному и ясному, открытому и честному выражению мыслей и чувств. В таком состоянии человеку много легче бывает думать, принимать решения, действовать.

Саморегуляция мотивационных составляющих жизнедеятельности личности

В повседневной жизни мы все наши действия настолько прочно связываем с определенными внутренними побуждениями, целями и стремлениями, что встречающиеся немотивированные поступки закономерно относим к психическим отклонениям. Зависимость эта у человека бывает настолько однозначной, что можно говорить о том, что любые процессы саморегуляции начинаются с саморегуляции мотивации.

Для психологов, изучающих поведение человека, после выяснения того, как оно осуществляется, всегда бывает важно ответить на второй вопрос; почему оно реализуется так, а не иначе, какая в каждом конкретном случае мотивация определяет направленность поведения?

Диапазон мотивов, определяющих поведение, видимо, так же широк, как и спектр индивидуальных различий людей, способов и причин организации ими своей мотивации. Тем не менее, как считает А. А. Файзуллаев, в психологическом плане можно выделить четыре группы основных факторов, определяющих индивидуальные различия в мотивационной саморегуляции людей.

К первой группе прежде всего относится заинтересованность человека в чем-либо, сила мотивации, проявляющаяся величиной психической энергии, которая мобилизуется процессом «хотения», остротой переживания желаний или же, наоборот, вялостью, неопределенностью побуждений.

Осознанность мотивационных тенденций — следующая важная личностная характеристика. В той или иной степени каждый человек осознает свои хорошие и дурные привычки и влечения, отдает себе отчет, насколько они устойчивы и в какой степени захватывают его внутреннюю сущность. Но человек может и не понимать до конца свои жизненные потребности и стремления, не осознавать их. Поэтому чтобы успешно регулировать мотивационные установки самому, сначала необходимо как можно четче осознать исходные позиции. Это тем более важно, что в нашей мотивационной сфере бывает немало скрытых, неявных побуждений и стремлений, практически неосознанных, вплетенных в систему мотивов, скрыто и сильно воздействующих, оказывающих свое направляющее и активирующее действие. Эти свои скрытые желания и стремления можно увидеть и осознать, только проявив их исходный смысл. Это не всегда легкая задача. Следует иметь в виду, что некоторые привязанности, побуждения и мотивы способны настолько захватывать личность, что человек в этом состоянии и не может посмотреть на них со стороны, не говоря уже о каком-либо сознательно критическом к ним отношении.

Смысловая насыщенность мотивации характеризует индивидуальный смысл содержательной стороны жизни личности. Диапазон индивидуальных различий здесь колеблется между двумя крайними состояниями: либо человек ведет содержательную, насыщенную жизнь, либо, наоборот, не имеет долговременной цели в жизни, часто занимается бессмысленным для себя делом, «убивает время».

Интегрированность, целостность мотивационных тенденций — характеристика направленности интересов личности, степени ее социально-психологической устойчивости. Если человек способен четко различать главные и второстепенные обстоятельства в своей жизни, хорошо и своевременно их согласовывает между собой, то это говорит о высокой степени интегрированности мотивации. И наоборот, недостаточное развитие этого свойства проявляется разобщенностью жизненных планов и стремлений, их неувязанностью друг с другом.

Едва ли не идеальный вариант, когда целеустремленность человека сочетается с реалистичностью его мотивации, а жизненные стремления и побуждения четко ориентированы на реальные условия окружающей действительности. Человек, имеющий такую структуру мотивов, четко представляет себе, когда и каким способом следует добиваться поставленных целей, а его поведение мало расходится с истинными намерениями. В противном случае он будет часто наталкиваться на непредвиденные обстоятельства, затрудняющие осуществление его планов и задумок.

Немаловажным параметром личности является эмоциональная устойчивость ее мотивации. Можно говорить, что человек обладает этим качеством, если его личностные планы, побуждения, интересы не слишком зависят от изменений состояния чувственной сферы. Иными словами, человек с эмоциональной устойчивостью мотивации не склонен менять свои установки и намерения в зависимости от настроения. Постоянная импульсивность намерений и действий, неспособность долго заниматься каким-либо одним видом деятельности, периодическое увлечение второстепенными, далеко не главными задачами — вот показатели неразвитости эмоциональной устойчивости.

И наконец, ситуационная независимость мотивации, то есть устойчивость мотивации личности во времени, когда на повседневное ее поведение оказывают решающее влияние перспективные цели и любое предстоящее дело строго соотносится с ранее принятыми планами и соображениями. Человек, обладающий этим качеством, больше заботится о будущем, чем живет в настоящем. И наоборот, ситуационная зависимость мотивации предполагает, что человек легко проявляет импульсивность, на его поведение оказывают сильное влияние обстоятельства и внешняя обстановка.

Во вторую группу факторов, определяющих индивидуальные различия в мотивационной составляющей саморегуляции, входят психологические условия сложной комплексной природы, интегративное воздействие которых заставляет человека регулировать свою мотивацию (условия мотивационной саморегуляции). К ним можно отнести три наиболее распространенных состояния.

Депривированность потребностей — малоосознаваемое смутное переживание неудовлетворенности своим жизненным положением, когда у человека создается впечатление, что настоящие потребности и интересы не нашли своего осуществления в жизни.

Кризис принятия мотивов — следующее из этой группы состояние, оно характеризуется невозможностью для человека сделать окончательный выбор в данной конкретной ситуации, решить, какому же желанию следует отдать преимущество в сложившейся обстановке.

Кризис реализации мотивов — бывает обусловлен расстройством собственных планов, целей и надежд, может сопровождаться выраженными отрицательными переживаниями, вплоть до общего снижения интереса к жизни.

К третьей группе факторов, влияющих на индивидуальный стиль мотивационной саморегуляции, относятся способы, которыми последняя осуществляется. Их составляют такие явления, как внешне опосредованная и активная смысловая регуляция, резервная и пассивная смысловая регуляция, защитные механизмы.

Существо внешне опосредованной регуляции заключается в том, что для саморегуляции человек использует не прямые способы самовоздействия (самоубеждение, самоприказ и т. п.), а отвлекающее, опосредованное организующее влияние внешней среды или собственной деятельности, направленной вовне. Это могут быть какой-то необязательный, отвлекающий труд, хобби, прогулки, путешествия, общение с искусством, людьми.

Наоборот, активная смысловая регуляция требует прямых интеллектуальных усилий, переосмысления сложившейся ситуации, попыток с иных позиций взглянуть на свои желания и побуждения, открыть для себя новое видение жизни.

Саморегуляция с опорой на резервную мотивацию используется в тех случаях, когда возникает необходимость мобилизовать в себе дополнительные побудительные ресурсы, например при выполнении нужной, но неинтересной работы. Планируя свое будущее, человек должен, чтобы избежать возможных трудных состояний, продумать запасные варианты целей и задач на тот случай, если основные окажутся под угрозой срыва. Тогда не придется тратить излишние усилия на купирование, например, фрустрации, возникающей при деактуализации или девальвации целей и способов какой-либо деятельности.

Последняя, четвертая группа факторов, определяющая индивидуальные различия в саморегуляции состояний, связана со сложным, во многом неясным еще механизмом формирования самих мотивов, лежащих в их основе установок, ценностных ориентаций, то есть тех социально-психологических явлений, что образуют наше «Я» и «не-Я», то есть нас самих, какие мы есть внутри.

Строго говоря, любой процесс регуляции и саморегуляции состояний начинается и заканчивается коррекцией и модификацией мотивов, но знать еще не значит уметь. Каких-либо мало-мальски разработанных, специальных подходов к целенаправленному формированию мотивации (как основополагающим явлениям жизнедеятельности) в существующих системах саморегуляции нет. Все подходы к решению этого вопроса не поднимаются выше самого элементарного уровня (самовнушение, самоубеждение и т. п.). Слишком сложный узел, для того чтобы его смогла распутать рассыпанная в отдельных, малосвязанных друг с другом областях знания современная наука о человеке, особенно в такой «темной» для нее сфере, как формирование установок, являющих нам ряд загадочных психологических образований, например феномен веры.

В практике использования механизмов психологической регуляции необходимо различать непосредственную и опосредованную мотивационную саморегуляцию.

Непосредственная мотивационная саморегуляция состоит в том, что личность прямо и осознанно подвергает пересмотру свою мотивационную систему, корректирует те установки и побуждения, которые не устраивают ее по какой-либо причине. Существует целый ряд способов коррекции, формирования и закрепления мотивации. Естествен и наиболее распространен прием использования логического мышления, прежде всего механизмов экстраполяции, для соответствующей обработки выявленных показателей напряженности в системе потребностей. Соотнеся эти показатели с какими-то эталонами, человек может осознать истинное направление развития затрагивающих его событий, выбрать наиболее его устраивающие, отбросить бесперспективные варианты с точки зрения его мотивационных установок и перекрыть, наконец, вполне осознанно и обоснованно формирование и развитие собственных конфликтогенных побуждений. Разумеется, стимулы к пересмотру собственных позиций рождаются и осознаются постепенно, по мере анализа самых различных факторов, обусловливающих жизнедеятельность, хотя нередко и создается впечатление, что возникают они внезапно, вдруг.

Рождение и осознание мотива еще не означает, что он будет обязательно реализован в действительности. Осуществлению новых намерений могут мешать многие обстоятельства: недостаточно развитые волевые качества личности, жизненные обстоятельства и т. п. Здесь необходимы дополнительные внутренние усилия, методические ухищрения, которые приводят к решению задачи способом замещающего действия, фантазии и т. д.

Имеется ряд психологических методой, облегчающих закрепление необходимой мотивации, принятие ее личностью. Например, можно использовать в повседневной жизни аутогенную тренировку. Впервые применил ее в целях закрепления мотивации немецкий врач X. Линдеман во время своего одиночного путешествия в обычной надувной лодке через Атлантический океан. Линдеман, описывая этот эксперимент, особо выделяет в нем роль психотренинга. Так, уже на первом этапе, в процессе психологической подготовки, им было выработано и закреплено в сознании само намерение (цель путешествия), выраженное эмоциональной формулой: «И справлюсь!» Эта формула должна была стать для него не только смыслом жизни на время плавания, но и самой жизнью, содержанием личности, его вторым «Я». И действительно, уже через три недели тренировок, внушения себе этой главной установки сформировалась абсолютная уверенность, что возвращение из плавания будет благополучным и успешным.

Аутогенная тренировка как метод саморегуляции позволяет дополнительно использовать в качестве контрольного приема своеобразный диалог с собой, по результатам которого можно судить о прочности закрепления необходимого психического образования. Линдеман неоднократно спрашивал себя во время аутогенного погружения; я останусь в живых? «Ответом было, — пишет он, — чувство безбрежной уверенности, некой космической безопасности, которое можно сравнить с непоколебимостью глубоко верующего человека. На свое рискованное предприятие я решился окончательно только после того, как уверенность в успехе захватила меня целиком, не оставляя ни тени сомнения. Я знал, что выдержу и останусь жив».

Кроме того, что данный пример является яркой иллюстрацией возможностей правильно выбранной методики общения человека с собой, он свидетельствует еще и о том, что использование диалога внутри этой методики повышает эффективность субъективного контроля психологической готовности человека к предстоящей деятельности (спортивной, профессиональной и т. п.). Последующая практика продемонстрировала удивительную стойкость и действенность закрепленной таким способом мотивации, когда она пробивалась даже через галлюцинации, — факт, неизвестный тогда даже в психиатрии.

Аналогичным образом для коррекции собственной мотивации может быть использован самогипноз. Характерно, что авторы, работавшие в этом направлении саморегуляции, считают, что волевые процессы в данном случае не привлекаются в качестве фактора саморегуляции, да в них, как оказалось, в таких случаях и нет необходимости.

Обосновать эти утверждения можно следующими положениями. Наша жизнедеятельность определяется процессами, которые можно подразделить на два вида. Первый составляет сфера реальных воздействий внешних условий, которые определяют характер деятельности человека в данной конкретной среде, специфику решаемых задач. Второй вид процессов вызывается нашими внутренними потребностями, проявляющимися через соответствующие образы, представления, мысли, желания, мечты, грезы, сновидения. Последние и представляют собой сферу приложения самогипноза. Активизируя с помощью этого метода процессы воображения и представлений, можно создавать прочное отношение (собственные психологические установки) к окружающей действительности, формировать личные внутренние устремления, даже потребности, фиксировать их в желаемой системе ценностей, то есть основательно страховать себя от действий и поступков, диктуемых импульсивными, недостаточно обдуманными побуждениями.

Но самогипноз — это не просто внушение себе определенного желания, мотива, установки. Это целая система общения с собой, состоящая из ряда стадий.

Исходная стадия — «ревизия» своих мотивационных образований. На этом этапе самогипноза человек должен мысленно выйти за свои пределы, посмотреть на себя со стороны и постараться увидеть свои желания, направление своих стремлений, оценить значимость и моральную высоту своих жизненных целей. В результате критической оценки своих мотивационно-побудительных позиций выявляются их слабые места, требующие усиления, видоизменении или даже замены На этом этапе скорректированная система мотивов (если человек в этом действительно заинтересован) как бы обновляет внутренние установки личности, приобретает свою естественную смыслообразующую функцию.

Следующий этап — предгипнотическая беседа с самим собой. В ходе этой беседы, непосредственно перед сеансом самогипнотической релаксации, вслух, осмысленно и внятно резюмируются результаты пересмотра и переоценки своих мотивационных ценностей. Понятно, что такого рода беседа должна проводиться в совершенно спокойной обстановке, неторопливо и основательно. Лучше всего проводить ее в затененной комнате в положении лежа, полностью расслабив мышцы и по возможности отрешившись от повседневных забот. На данном этапе самому себе могут быть заданы различного рода уточняющие вопросы, на которые должны быть даны четкие, недвусмысленные, откровенные ответы. В заключение формулируются новые цели и задачи жизнедеятельности.

После этого начинается процедура собственно самогипноза. Эта стадия общения с собой представляет в основном самовнушение новых мотивационных образований. Здесь важно, чтобы словесные внушения подкреплялись соответствующими чувственными образами, их живым и непосредственным переживанием.

Последняя стадия — действия, соответствующие новым мотивационным образованиям, то есть стадия первоначальной реализации мотивов.

Перечисленные элементы непосредственной мотивационной саморегуляции содержатся во многих лечебных комплексах и, в частности, в так называемой поведенческой психотерапии. Последняя часто применяется для восстановления сниженных адаптационных возможностей личности при невротических нарушениях. Большинство методов лечебной саморегуляции таких состояний кладут в основу различные способы проработки мотивационной сферы человека, приемы вытеснения этих переживаний и постепенное приучение к обстановке, которая их рождает. Некоторые психотерапевты предлагают обрывать тревожные мысли приказом «стоп». Иногда бывает полезным сопровождать такой словесный приказ легким болевым раздражением (слегка уколоть или ущипнуть себя и т, п.).

Очень интересен и достаточно прост метод оказания лечебного самовоздействия на мотивационную сферу посредством целенаправленного чтения литературы, так называемая библиотерапия. Чтение, помимо того, что доставляет необходимую информацию для корректировки своего «Я», еще и отвлекает от тяжелых переживаний. Библиотерапия получила широкое распространение в мировой медицинской практике. В России широко рекомендовали этот вид психологического воздействия на больных такие крупные медицинские специалисты, как И. Е. Дядьковский, С. С. Корсаков,

В. М. Бехтерев и другие. Любопытную систему воздействия литературы на читателя (не имеющую аналогов в мировой практике) разработал Н. А. Рубакин.

Как считает советский психотерапевт А. Е. Алексейчик, лечебное чтение отличается от чтения вообще своей направленностью на те или иные болезненно измененные (для их нормализации) или нормальные (для уравновешивания ими болезненных) психические процессы, состояния, свойства личности. Механизм лечебного воздействия чтения заключается в том, что те или иные восприятия, связанные с ними чувства, влечения, желания, мысли, вызванные освоением содержания книги, восполняют недостаток собственных образов и представлений, заменяют болезненные мысли и чувства или направляют их по новому руслу, к новым целям. Хорошая, глубокая книга может как ослаблять, так и усиливать воздействие на собственные чувства, помогать установлению душевного равновесия. Библиотерапия отличается разнообразием, богатством средств воздействия, силой, длительностью, повторяемостью, интимностью впечатлений, возможностью самого тонкого индивидуального их подбора.

Различают неспецифическую и специфическую библиотерапию. Первая предполагает стимуляцию неспецифических терапевтических процессов успокоения, удовольствия, уверенности, удовлетворения, высокой активности, общего развития личности. Специфическая библиотерапия характеризуется направленностью на процессы (контроль, эмоциональную переработку, тренировку, разрешение конфликта), на конкретные нарушении, личностные особенности, трудности. Этот вид библиотерапии чаще использует специально-научную медицинскую и психологическую литературу.

Очень близко к данному виду аутопсихотерапии примыкает так называемая имаготерапия как раздел игровой терапии. Суть ее состоит в том, что люди с художественным типом высшей нервной деятельности при желании способны усваивать и воспроизводить некоторые черты героев художественных произведений и тем самым укреплять свою психику.

Опосредованная регуляция мотивации происходит в результате воздействия на центральную нервную систему в целом или ее определенные образования через косвенные факторы непрямого действия. Известны лишь несколько методов чисто опосредованного влияния на характер и содержание мотивации. Наиболее интересным из них является медитация. Это целое семейство психических состояний, которые формируются посредством интенсивной концентрации внимания на каком-либо предмете или, наоборот, при полном его рассредоточении. Опосредованное воздействие на мотивацию могут оказать специальные дыхательные упражнения, а также некоторые химические вещества. И все же есть немалые основания говорить о том, что именно медитация является наиболее эффективным и комплексным специфическим методом опосредованного воздействия на основные мотивационные слагаемые психического содержании личности. Не вдаваясь здесь в детальный анализ психофизиологических особенностей этого состояния, остановимся на результатах, которые были получены в многочисленных экспериментах по изучению психологических эффектов этого во многом необычного состояния.

Следует сказать, что где-то в начале пятидесятых годов значительно активировались научные исследования в области медитаций. До сих пор интерес к этой проблеме не снижается. Судя по результатам экспериментальных работ, воздействие медитации на психику человека разностороннее и многозначное. Человеческий язык не & состоянии выразить ту сложную гамму ощущений и переживаний, которые появляются в процессе медитации и после нее. Все попытки словесно выразить субъективный опыт медитации, как правило, не дают положительного результата, так как не бывают точнее следующего типичного описания. «Медитация — это раскрытие нового. Новое — это прекращение повторения. Смерть старого, которую порождает медитация, есть безмолвие нового. Новое не находится в области мысли, а медитация это безмолвие мысли… Она безмолвие, в котором с самого начала перестал существовать наблюдающий».

Положительное воздействие медитации на эмоциональную сферу и, как следствие этого, па систему мотивации сегодня бесспорный факт. Эти психические изменения уже вполне поддаются словесным описаниям. Если постараться пробиться через дебри терминологии в книгах по медитации и ее исследованиям, пытающимся выразить иррациональное, то можно достаточно популярно описать те положительные ощущения и переживания, которые наступают у медитирующего. Мы берем на себя смелость дать такое описание последствий занятия медитацией. Они, как нам стало понятно, состоят в следующем.

Человек начинает более ощутимо и непосредственно осознавать свои обширные и разносторонние связи с окружающим миром. Ему кажется, что его сознание расширилось до тех пределов, когда можно попять саму основу бытия и, в частности, разумность, целесообразность и даже необходимость собственной жизни, что служит основанием для восприятия себя как существенной ценности во вселенной. Переживание такого восприятия мира расценивается человеком как окончательная реальность, не подлежащая какому-либо сомнению. В связи с этим укрепляется внутреннее ощущение целостности и обоснованности собственной личности, появляется интуитивное впечатление, что свои проблемы можно решать или устранять лишь чисто внутренними психическими усилиями. В результате всех перестроек рождается глубокая вера в свои возросшие творческие возможности, которая нередко подтверждается и реальными их проявлениями.

Можно сказать, что наиболее выраженным результатом медитации является позитивная, радостная окраска общего жизнеощущения, которая, в свою очередь, придает светлые тона всей системе мотивации данного человека.

Стоит здесь упомянуть и еще об одном экзотическом методе в определенном смысле аналогичного характера. О» производит в психике человека настолько глубокие и очевидные изменения, что получил в связи с этим название «второго рождения». Речь идет о новом способе дыхания, применение которого в некоторых случаях вызывает выраженный психотерапевтический эффект субъективного облегчения, близкий к тому, который характерен для медитации. Разработан он и применяется в США, а специалисты, его практикующие, называют себя альтернативными акушерами. В основе теоретического обоснования этого метода лежит утверждение, что большинство психоневротических нарушений у взрослого человека обусловлено фиксацией в подсознании резко отрицательных воздействий, полученных им в период рождения. Освобождение подсознательной памяти от этих специфических болезнетворных факторов способствует выздоровлению и значительному улучшению общего самочувствия.

Известный американский психолог и социолог Сондра Рей так формулирует психофизиологические механизмы, обусловливающие психотерапевтический эффект этого метода. Человеческое подсознание хранит гораздо больше информации, чем думали раньше. В нем хранятся впечатления не только о первых месяцах жизни, но даже и те, что сложились за несколько недель до рождения. С пом о шью метода «второго рождения» взрослые люди воскрешают в памяти свои самые ранние переживания и получают облегчение. В сущности своей этот метод не что иное, как практическая реализация идеи 3. Фрейда о вытеснении. Человек бессознательно ищет трудности, похожие на те, что травмировали психику в раннем детстве. Преодолев их, он как бы вытесняет из подсознания негативные переживания, которые мешали жить.

Метод «второго рождения» весьма прост: человек должен в лежачем положении около часа глубоко дышать. Дело в том, что при глубоком дыхании в состоянии покоя в крови уменьшается содержание углекислого газа, в результате чего снижается возбудимость дыхательного центра, нарушается регуляция кровотока, особенно сильно выраженная в сосудах мозга. Человек начинает задыхаться, у него кружится голова, он теряет сознание. Американские специалисты считают, что подобные ощущения служат своеобразным ключом, который «открывает» подсознание, хранящее трудные воспоминания о появлении на свет. Они считают, что самочувствие человека в этот момент имеет много общего с ощущениями новорожденного. Любопытны свидетельства самого пациента о переживаниях, которые возникают в ходе лечебного сеанса. «Сначала я действительно пережил очень неприятные мгновения, — рассказал М., пожелавший избавиться от невроза. — Но потом у меня словно открылось второе дыхание. От кончиков пальцев по рукам и ногам словно струилась энергия, которая заставляла тело вибрировать. Появилось ощущение необыкновенной силы и одновременно умиротворенности.

Неожиданно увидел яркий свет и подумал, что на потолке зажгли лампы. Открыл глаза — вокруг по-прежнему полумрак. Закрыл — опять светло, как в ясный день. Потом произошло невероятное… Я поднял к глазам свою руку — она светилась. Потом свет исчез, а все тело стало трясти, как в лихорадке. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, их начало сводить судорогами. Казалось, чудовищная сила давит, скручивает, ломает тело. Показалось, что на меня наваливается что-то огромное, тяжелое, темное — оно может раздавить.

И вдруг я вспомнил, что все это пережито в детстве — в кошмарных снах. Воспоминание о них сохранилось в виде очень тяжелого страха, который нередко возникал в юности. И потом я часто испытывал неодолимое желание совершить рискованные поступки, преодолевая знакомый с детства ужас. Неужели это и было то бессознательное стремление вытеснить из подсознания ранние переживания?»

Как считают авторы метода, осознание психических травм, сопутствующих появлению человека на свет, дает возможность изменить их посредством целенаправленных представлений о том, как бы все это могло произойти при благоприятном стечении обстоятельств. Таким образом, в подсознании стирается негативная информация и закладывается позитивная.

Один из крупнейших психиатров США, Станислав Гроф, в своих научных работах приводит много случаев, когда после нескольких сеансов погружений в подсознание пациенты избавлялись от недугов, которые трудно поддаются лечению традиционными методами. Для нас важно, кроме того, что сопутствующим эффектом этого лечения является последующее позитивное отношение к окружающему миру и к собственной системе мотивации, субъективная ценность которой существенно повышается.

Итак, мы рассмотрели непосредственную и опосредованную мотивационную саморегуляцию. Однако есть методы, которые сочетают в себе оба эти вида воздействия, когда побудительная система стимулируется и непосредственно через конкретный мотив, и через условия, способствующие его формированию. В принципе смешанным видом мотивационной регуляции обладает аутогенная тренировка.

Мы уже говорили об избирательном, «прицельном» ее действии при намеренном формировании мотивов. Однако главным действующим компонентом аутогенной тренировки является так называемая мышечная релаксация, которая и сама по себе, без дополнительных словесных установок оказывает благотворный эффект на эмоциональную сферу личности, как бы подтягивая на передний план жизнедеятельности прежде всего се позитивную мотивацию. Это, по-видимому, одна из причин, вследствие которых аутогенные тренировки получили необыкновенно широкое признание и распространение едва ли не во всем мире. Вообще в повседневной жизни человеку свойственно пользоваться смешанными способами саморегуляции мотивов. Вспомним, например, праздничные ритуалы, где действие целенаправленно организованной внешней среды дополняется соответствующими речами, лозунгами, призывами и т. п. Так же строится и индивидуальное поведение человека, стремящегося усилить свои мотивы. Очень часто исключительно интуитивно подключаем мы к определенным видам жизнедеятельности но только внутренний диалог, но и некоторые воздействия внешней среды (слушание музыки, выход на природу и т. п.).

Говоря о мотивационной саморегуляции, нельзя не сослаться на работы советского психолога А. А. Кроника, выделившего некоторые существенные способы «маневрирования» личности в собственной мотивационной сфере. Так, в частности, он различает «четыре относительно независимых принципа саморегуляции человеком своей мотивации», считая, что именно эти «формы и принципы саморегуляции представляют собой наиболее общие психологические способы усиления человеком своей мотивации к миру».

Саморегуляция, по Кронику, основывается на принципах максимизации полезности, минимизации потребностей, минимизации сложности, максимизации способностей. Однако, как справедливо отмечает А. А. Файзуллаев, сами эти психологические механизмы максимизации полезности и способностей и минимизации потребностей и сложности могут использоваться как для усиления мотивации, так и для ее ослабления, если эти принципы взять с противоположным знаком. Выхолит, что с одинаковым основанием можно говорить и о следующих приемах ослабления человеком своей мотивации: минимизация полезности, максимизация потребности, максимизация сложности, минимизация способностей. Это значит, что данные принципы могут служить не только для эффективной борьбы с нежелательными побуждениями, но и для самообмана, ложного самоубеждения, если такая борьба оказывается трудной. Так, например, человек, принявший решение покончить с пьянством, может вместо максимизации минимизировать целесообразность желания бросить пить (до алкоголизма мне еще далеко), вместо минимизации максимизировать свою потребность в алкоголе (избавляю себя от стрессов), вместо минимизации максимизировать степень сложности самого процесса избавления от этой привычки (трудная работа, дома выводит из равновесия жена) и, наконец, вместо максимизации минимизировать свои способности и возможности в этом деле (всегда отличался слабой волей). Как видим, каждое положение здесь выполняет откровенно защитную функцию, а взятые все вместе играют совершенно демобилизующую роль по отношению к принятому решению. Практика показывает, что сплошь и рядом злоупотребляющие алкоголем «конструируют» себе именно такого рода мотивацию.

Данный пример подтверждает еще и то положение, что саморегуляция мотивации в принципе может осуществляться взаимопротивоположным подходом: одно дело максимизация «полезности» алкоголя как стрессозащитного средства, другое дело максимизации полезности для здоровья полного отказа от выпивок. Ясно, что побудительная сила такого рода установок существенно изменяется в зависимости от того, полезность чего максимизируется. Это же условие сохраняет справедливость и по отношению к остальным трем принципам.

Самокорректировка личности

Личностные уровни регуляции жизнедеятельности мобилизуются в тех случаях, когда надо переделывать не обстоятельства, не жизнь, по самое себя, личностные свои ценности и психологические установки.

В советской психологической науке исследование этих вопросов велось в основном на чисто теоретическом уровне. К тому же наличествовал сильно выраженный социальный уклон, уводивший в сторону от решения задач практической психотерапии конкретного человека, тем более от вопросов саморегуляции. Исследования личностной регуляции, особенно прикладного назначения, встречаются весьма редко. Показательно, что даже такое понятие, как «самоорганизация», означающее наиболее общий уровень личностной саморегуляции, является для отечественной психологии новым, еще не вошедшим в словари, справочники, учебники. Это вовсе не значит, что психологическая наука витала в теоретических высях совершенно в стороне от проблем человека. Значительные предпосылки к изучению психологических проблем личности, само направление научных поисков этого плана были заложены в трудах В. С. Мерлина, Б. Г. Ананьева, В. М. Тенлова. Усилиями именно этих ученых были исследованы, проработаны и определены основные составляющие личности, обусловливающие индивидуально неповторимый комплекс ее возможностей, а также система факторов, способствующих их реализации.

Самоорганизация

Имеются все основания утверждать, что самоорганизация — показатель личностной зрелости — либо слабо выражена, либо вовсе не свойственна инфантильным субъектам, то есть тем людям, что не имели условий в процессе индивидуального развития для полноценного становления механизмов саморегуляции. Она у них не приобрела четкую нацеленность, осознанность, контролируемость.

Важнейшие признаки, характеризующие процесс становления действенной самоорганизации, можно сформулировать следующим образом. Первым признаком высокой самоорганизации следует считать активное делание себя как личности. И если процесс самовоспитания преимущественно направлен в будущее, то самоорганизация предполагает, что этот процесс, как говорят философы, происходит «здесь и теперь». Одним из показателей высокого развития этого качества является соответствие жизненных выборов (профессии, друзей и т. п.) индивидуальным особенностям личности. Несовпадение избранной профессии и имеющихся способностей, принятие стиля жизни и деятельности не обеспеченного личностными качествами, общественным положением, — все это признак отсутствия или слабой самоорганизации личности. Обладающий же этим качеством человек стремится познать себя, определить свои сильные и слабые стороны, ответственно относиться к труду и делам, своим словам, окружающим людям. Строго говоря, самоорганизация — это интегральная совокупность природных и социально-приобретенных свойств, воплощенная в осознаваемых особенностях воли и интеллекта, мотивах поведения и реализуемая в организации деятельности и поведения.

В. М. Бехтерев одним из первых пытался найти единую причину целенаправленной жизнедеятельности человека. Слишком общий подход к проблеме, попытки осмыслить одновременно законы функционирования живой и неживой природы не позволили ему в полной мере раскрыть специфику человеческой активности. Л. С. Выготский, а вслед за ним А. В. Введенов и другие психологи в качестве одного из основных составляющих человеческой активности рассматривали потребность в общении. Л. И. Божович роль первичного двигателя жизнедеятельности отводит потребности в первичных впечатлениях, считая, что по своей внутренней природе эта потребность обеспечивает возможность не только своего собственного качественного развития, но и возможность пробудить развитие специфически человеческих форм психики.

Самоутверждение

М. И. Рейнвальд считает, что ни первая, ни вторая из приведенных гипотез не выдерживают критики. Как потребность в общении, так и потребность в новых впечатлениях не есть явления самодовлеющие. Открытым остается основной вопрос: ради чего совершается и та, и другая активность, к чему она ведет? Ведущим, интегрированным стимулом она считает потребность в самоутверждении, которая, по ее мнению, неразрывно связана с фундаментальными потребностями человека в самовыражении и самораскрытии. Согласно Рейнвальд, в бесчисленных конкретных формах самоутверждения и самовыражения (а к ним так или иначе сводятся все жизненные проявления живых существ) обнаруживается присущее всему живому стремление к достижению максимальной полноты жизни, доступной в данных условиях существования. Для человека на высших ступенях развития общества свойственно возрастающее стремление к самоутверждению путем максимального творческого самораскрытия, самовыражения.

Разрабатываемая Рейнвальд гипотеза об «энергии духа» — многое объясняет в феномене саморегуляции. Важнейшей составной частью этой энергии является моральная сила личности, в той или иной мере присущая большинству людей. Ее проявление сказывается, например, в том, что сильные духом люди оказываются способными мобилизовать в нужный момент все резервы своего организма, в то время как малодушные не используют даже собственных преимуществ.

Надо сказать, что понятие «духовной энергии», широко используемое писателями, не завоевало еще прав гражданства в научной психологии. Это объясняется, с одной стороны, его кажущейся близостью к понятию «психической энергии», трактуемой идеалистически, а с другой — сложностью самой проблемы о природе духовной энергии. Гипотеза Рейнвальд подразумевает, что ведущим компонентом моральной силы становятся те потребности общества, что реально побуждают личность к соответствующей деятельности.

Какие же конкретно психофизиологические механизмы под влиянием высших потребностей вводят в действие энергетические ресурсы организма? Если социальные потребности реализуются посредством деятельности физиологических систем отдельных людей или их групп, то духовная энергия, моральная сила личности проявляются определенной интенсивностью умственной и физической деятельности индивидуума, обнаруживаются в результатах его влияния на окружающих людей при непосредственном контакте с ними.

Люди, обладающие по сравнению с другими членами общества большей моральной силой, ярче выраженной духовной энергией, достигают в своей деятельности (при прочих равных условиях) результатов, во много раз превосходящих обычный, средний уровень. Выдающийся невропатолог и нейрохирург Н. Н. Бурденко, отмечавший факты чисто «энергетического» преимущества одних людей над другими, так, например, характеризовал эти качества у Горького: «…Горький был интереснейшим для нас, биологов, явлением природы. И если бы некий биофизик смог сконструировать такой аппарат — конденсатор энергии, который суммировал бы творческую энергию Горького, то этот аппарат мог бы привести в движение неисчислимое количество двигателей»

Удивительные эти феномены невольно наводят на мысль о существовании каких-то чрезвычайно эффективных катализаторов, способных в огромное количество раз повышать продуктивность умственной и физической деятельности человека. Роль такого усиливающего механизма, по-видимому, выполняют высшие чувства — специфически человеческие двигатели (мотивы) поведения, мобилизующие все ресурсы организма для удовлетворения в конечном счете нужд общества.

В классификационной схеме переживаний, выделяемых советским психологом Ф. Е. Василюком, различные варианты личностной регуляции легко обнаруживаются в трех из четырех выделенных им типов переживаний. Лишь гедонистическое переживание, которое он рассматривает как психическое явление, свойственное крайне инфантильному сознанию, мыслимому скорее в виде теоретического варианта, чем жизненной реальности, не затрагивает личностных механизмов психической регуляции, поскольку здесь они находятся в абсолютно неразвитом состоянии.

Второй тип, так называемое реалистическое переживание (в основе которого лежит механизм терпения), отражает процессы самоутверждения в тех случаях, когда, считает Василюк, личность делает «скачок от одной жизни к другой». Иными словами, процесс активного самоутверждения неизбежен, когда жизненные обстоятельства заставляют человека начать новую жизнь, никак не связанную с предыдущей. В личностных структурах сознания человека на старом «индивидуальном» материале формируются новые жизненные ценности, моральные и нравственные нормы, психологические установки. В основе такого переживания лежит принцип принятия реальности в том виде, как она подается жизнью. Реализуется он в двух возможных вариантах психического обуславливания. Первый из них характеризуется отсутствием жесткости в системе отношений индивидуума. Это бывает свойственно чаще всего инфантильной, несложившейся личности, у которой еще не сформировались четкие жизненные идеалы, нормы, критерии и т. п. Из-за этого ей подходят многие жизненные стереотипы, и замена одной системы ценностей другой не вызывает особого напряжения.

Более чем наглядный пример такого варианта переживаний приведен в рассказе А. П. Чехова «Душечка», где героиня легко пережила как бы несколько самостоятельных, никак не связанных одна с другой жизней.

Второй вариант психической переработки жизненных условий и соответствующего типа самоутверждения значительно сложнее первого. В этом случае личность, не имея возможности перестроить трудные обстоятельства, для их преодоления вынуждена изменять себя, приспосабливаясь к новым условиям. Обычное психическое состояние, реализующее такого рода переживания, — терпение. Более высокая ступень последнего — активная выдержка — начало и необходимый компонент всякого волевого процесса. Словесное выражение, формула этого варианта переживаний «звучит» в сознании как короткие тезы: «реальность не слышит убеждений», «реальность непреодолима», «борьба с ней бесполезна». Это для человека значит, что нужно принимать ее такой, какова она есть, покориться, смириться и внутри заданных ею границ и пределов попытаться добиться возможности жить приемлемой жизнью.

Преимущественно личностной регуляции нередко требует и ценностное переживание, основой которого бывает внутренний конфликт, вызванный противоречием в ценностно-мотивационной системе индивидуума. Происходит это вовсе не в тех случаях, когда одни ценностно-мотивационные установки вынуждены вытесняться и заменяться другими. Здесь лишь перегруппировываются и «перемещаются из периферии к центру» или наоборот сами мотивы. Регуляция на личностном уровне имеет место в тех случаях, когда от человека требуется кардинальное преобразование ценностного содержания всей его жизни. Этот вариант переживаний возникает при полном крахе принятых ранее человеком жизненных ценностей. В результате жизнь заходит в смысловой тупик, теряет свою внутреннюю осмысленность и определенность. «Задачей» переживания в таком случае бывает, как правило, построение новых смыслов жизни, выработка или принятие новых ценностей, которые бы снова придавали смысл и внутреннюю логику настоящему бытию, освещали бы ближние и дальние его перспективы.

Ф. Е. Василюк считает, что в отличие от реалистического переживания, переход к новой жизни при ценностном переживании состоит не в «скачке» от одного содержания жизни к другому, оставляющем первое неизменным, а в преодолении и преобразовании старой жизни. Прежняя жизнь при этом не отрицается и не «забывается», а ^принимается к сведению» как реальный, свершившийся факт, являющийся источником жизненного опыта.

Другой, прямо противоположный вариант ценностного переживания возникает, когда имеет место не отказ от прежней системы ценностей и не построение новой системы ценностей, а, наоборот, поглощение личности ценностью. Речь идет об обстоятельствах, когда ради определенных убеждений, идей, системы взглядов человек бывает готов жертвовать не только любым из своих мотивов, жизненными удобствами, но и самой жизнью. Конкретным выражением такого рода переживания является, как известно, нравственное поведение, а его вершиной — подвиг.

Личностный уровень регуляции свойствен и для творческого переживания, которое реализуется посредством волевого поведения. Воля — вершина человеческой психики, она интегрирует в себе все проявлении личности и потому выражает жизнедеятельные стремления «целостного субъекта». У интеллектуально развитого человека целостность личности — эго не данное раз и навсегда состояние самосознания, это «вечно предстоящее единство; оно и дано и не дано мне, оно непрестанно завоевывается мною на острие моей активности». Целостность личности, таким образом, это план человека о самом себе, причем план в действии, в процессе более или менее удачного осуществления. И ясно, что воле как специфическому инструменту «борьбы с борьбой мотивов», позволяющему выделить, отобрать и реализовать главнейшие, основополагающие тенденции личности, принадлежит здесь основная, решающая роль.

Волевая регуляция как истинно личностная регуляция не есть простое изменение систем мотивации, установок, стереотипов деятельности в соответствии с какими-либо идеальными их проектами, это целостное повседневно-практическое самосознание, самостроительство, напряженное, постоянное усилие по перестроению своей жизни. Причем именно это творческое начало, возникающее и существующее только в самостроительстве в ситуациях как бы постоянного, а не только перенесенного когда-то кризиса, ведет к порождению все новых вариантов жизни на «руинах прежней». Старое здесь не покидает полностью нового, а продолжается в нем во все новых вариантах. Этого не бывает в тех случаях, когда прежние жизненные ценности оказываются ложными. Творческая активность личности проявляется в поиске и воссоздании новой ценностной системы, способной наполнить достаточным содержанием новую жизнь. Но бывают кризисные ситуации безвыходные, в которых сделать что-то для себя нет и не может быть никакой возможности. Творческое переживание в этом положении направляется на реализацию, возможно, еще доступных общечеловеческих ценностей, на осуществление добра. Это состояние — предпосылка для подвига.

В психологической литературе в связи с анализом жизнедеятельностной, продуктивно-творческой стороны личности возникло немало специальных терминов: самореализация, самоактуализация, самоутверждение, самовыражение, самораскрытие и т. п. Каждый термин, на наш взгляд, отражает какую-то сторону, аспект созидательного творческого потенциала, который в процессе деятельности реализует развивающаяся личность. Большинство указанных терминов впервые было введено в психологическую литературу зарубежными авторами, которые с разных теоретикометодологических позиций исследовали роль и функции автокоммуникации в психической деятельности человека. В этих целях каждый из них должен был ответить себе, в чем заключается источник движущей силы, дающей начало и направление созидательной сущности человека? Ответы на этот вопрос в истории исследования проблемы человеческой активности приводились самые разнообразные, в зависимости от подхода, избранного исследователем, от того конкретного материала, который он избирал для анализа. Так, 3. Фрейд побудителем жизнедеятельности считал либидо (половое влечение), энергия которого при определенных условиях трансформируется в другие виды энергии, обеспечивающей иные направления ж изнедеятельности.

Последователь Фрейда Л. Адлер главные активностные тенденции личности связывал с врожденными качествами индивидуума, такими, как стремление к господству, власть над другими людьми, переживание собственной неполноценности и т. п. Личностные эти тенденции, считал Адлер, складываются в раннем детстве и оказывают решающее влияние на последующий стиль жизни и ее продуктивность.

Главным двигателем развития взрослого человека, с точки зрения американского психолога Э. Эриксона, является внутренняя неуспокоенность, которая понимается им очень широко. Это и родительские отношения — заботы по воспитанию детей, и большая часть из того, что относится к «продуктивности» или «творчеству» человека — стремление быть компетентным в какой-либо области деятельности, реализован, свои способности, внести что-то новое, сделать свой вклад. В той мере, в какой личность оказывается «успокоенной», она перестает расти и обогащаться. В тяжелых случаях «успокоенности» человек начинает безмерно потакать себе, постепенно развивается чувство внутренней опустошенности, может появиться профессиональная, а затем и житейская беспомощность, даже преждевременная потеря трудоспособности, что приводит к инвалидности. Конечно, пишет Эриксон, до известной степени элементы застоя можно отметить у каждого человека. Кому не свойственно но временам проявлять инфантильность и потакать себе? В целом же здоровая личность минует эти состояния без особого ущерба для себя, неизменно выходя на нормальный уровень «неуспокоенности» и рабочего оптимизма.

Наиболее общие способы саморегуляции в процессе самоутверждения личности захватывают уже не психические процессы и состояния, а и ценностные структуры психики человека, то есть должны быть активно задействованы его внутреннее содержание, внутренняя сущность. Одним из приемов личностной регуляции является идентификация, когда субъект уподобляет себя с кем-то другим, качества или свойства которого он хочет перенять или использовать в определенной ситуации. Например, при различного рода неудачах посредством идентификации индивид может преодолевать несоответствие своих качеств каким-то требованиям социальной среды, имеющийся комплекс неполноценности условным принятием характеристик другого лица, в котором эти недостатки отсутствуют. Иногда отождествление происходит не с человеком, а, скажем, с обладающим каким-то необходимым качеством животным, а то и с механизмом, организацией, предприятием.

У А. Фрейда есть любопытные описания случаев преодоления тревоги и страха посредством вольного или невольного «отождествления с агрессором». Есть смысл привести одно из этих описаний. Девочка, долгое время боявшаяся проходить одна через темную залу, в которой, по ее мнению, обитают привидения, как-то сообщила брату прием, с помощью которого ей удалось побороть свой страх. «В зале, — сказала она, — совсем не страшно, нужно только притвориться, что ты и есть то самое привидение, которое боишься встретить». Наиболее склонны к отождествлениям люди с ярко выраженным художественным типом высшей нервной деятельности, зачастую они могут последовательно проживать несколько совершенно разных жизней.

Самодетерминация

Весьма основательно проблему самодетерминации исследовал австрийский психиатр и психолог В. Франкл.

Основной движущей силой в жизни человека он считал борьбу за смысл жизни. Говоря о первостепенной важности смысла жизни, В. Франкл противопоставлял этот побудитель человеческой активности «принципу удовольствия» («зову либидо»), на котором сосредоточен фрейдовский психоанализ, а равным образом и «стремление к власти», главенствующему элементу адлеровской теории. Франкл считает, что мы не выбираем смысл нашего существования, а скорее обнаруживаем его. Потребность в смысле жизни для человека всегда является определенной данностью, фактом, а не какой-то верой или искусственной конструкцией. Причем эта установка проявляется настолько сильно, что человек способен жить и даже умереть ради спасения своих идеалов и ценностей. Вместе с тем длительное противоборство в сознании двух взаимоисключающих систем ценностей, тем более потеря нравственных идеалов, способны привести его к выраженному неврозу. Поэтому лечение этого заболевании, как полагал и доказал практически австрийский психолог, состоит в том, чтобы оказать индивидууму помочь в обретении смысла жизни. Эта точка зрения существенно расходится, или, скажем, дополняет психоанализ, полагающий, что поведение человека обуславливается потребностями в простом удовлетворении влечений и инстинктов, а не в актуализации и реализации более или менее сложных жизненных смыслов. Последние, считал Франкл, различаются от человека к человеку, изо дня в день, от часа к часу. Для человека, конкретной личности, бывает важен специфический смысл его жизни в каждый данный момент времени, и потеря этого смысла часто приводит к непоправимым последствиям.

В системе аутопсихотерапии, в частности на уровне самокоррекции и самоперестройки личности, нередко приходится производить переоценку смысла жизни, но тем или иным причинам отказываться от одних смыслов и наполнять жизнь новым ценностным содержанием. Такого рода «душевной» терапии В. Франкл дал название логотерапии (от древнегреческого «логос» — смысл).

Согласно теоретическим воззрениям заложенной Франклом школы терапии, такого рода самоактуализация индивидуума не может замыкаться на самого себя, она бывает достижима только как побочный результат деятельности, направленной вовне, на услужение другому человеку, обществу или же человечеству в целом. Наполнение жизни конкретным смыслом может происходить, но его мнению, посредством реализации одного из следующих условий: совершением дела (подвига); переживанием ценности; путем страдания.

Первое условие предполагает, что поиск смысла и жизненных ценностей скорее вызывает внутреннее напряжение, чем приводит к равновесию. И именно это напряжение является главной предпосылкой здоровья. Человеку требуется не состояние равновесия, а скорее борьба за какую-то цель, достойную человека. Поэтому во всех случаях, когда речь идет о восстановлении собственного здоровья, в любом случае прежде необходимо обрести смысл, ради которого это должно происходить.

Второе условие имеет в виду наполнение жизни любовью. При этом имеется в виду, что любовь является единственным способом понять другого человека в глубочайшей сути его личности. В духовном акте любви человек становится способным увидеть существенные черты и особенности любимого человека, и, более того, он видит потенциальное в нем, то, что еще не выявлено, но должно быть выявлено. В данном аспекте любовь рассматривается значительно шире, чем эпифеномен обыкновенных сексуальных влечений и инстинктов и их сублимации, как это трактуется во фрейдизме.

Третий способ придания жизни смысла — страдание. Кажущаяся парадоксальность такой постановки вопроса требует специального объяснения. Когда человек сталкивается с безвыходной и неотвратимой для него ситуацией (третий вариант творческого переживания, но Ф. Е. Василюку), когда он, так сказать, становится перед лицом судьбы, которая никак не может быть изменена, например при неизлечимой болезни или стихийном бедствии, человеку остается лить актуализировать высшую ценность, осуществить глубочайший смысл, смысл страдания. Очень важный момент здесь — наше отношение к страданию. В факте принятия на себя страдания, пусть косвенным образом, интуитивно можно усмотреть, ощутить определенный, весьма существенный и глубокий смысл. Страдание каким-то образом перестает быть страданием, после того как в нем обнаруживается этот смысл. Например, смысл жертвенности, когда страдание переживается во имя чего-то. С этой точки зрения приходится признать психологический рационализм религиозных учений, утверждающих не только непреодолимость страданий в жизни людей, но и их необходимость, благотворность, спасительность. Почти во всех главных религиях страдание — средство избавления от греха, нравственного совершенствования и спасения. Именно в этом усматривается его спасительный смысл, то есть благо. В принятии этой неизбежности страдания жизнь обретает для человека смысл. Более того, посредством изменения точки зрения на страдание, причины, его вызвавшие, человек придает смысл даже кажущейся на первый взгляд бессмысленности своего кратковременного земного существования. Это обстоятельство лишний раз убеждает, что человек не обусловлен, не детерминирован полностью обстоятельствами, он сам определяет, как ему быть. Стать ли над ними или подчиниться им. Иными словами, человек в конечном счете самодетерминирован, и это очень важно иметь в виду, когда речь идет о личностной саморегуляции.

Самоактуализация

Несколько иной подход к трактовке этих вопросов был предпринят американских ученым А. Мослоу, представителем так называемой гуманистической психологии. Исследуя мотивационную сферу в качестве основополагающего фактора, обусловливающего рост и поступательное развитие личности, он выделил такое психическое качество, как самоактуализация. Объясняя содержание выработанного им термина, Мослоу подошел к вопросу издалека, используя такие вспомогательные понятия, как «внешнее научение» и «подлинное научение». «Внешнее научение», по Мослоу, означает обычное усвоение новых ассоциаций и нового умения, без изменения качества самого обучающегося. «Подлинное научение» предполагает более сложный процесс, в ходе которого совершенствуется и субъект обучения. Целью любого обучения должны быть методы, посредством которых человеку можно помочь стать тем, кем он способен стать, то есть помочь ему научиться быть лучшим человеком, насколько это для него возможно. Такой вид обучения, по мнению Мослоу, свойствен для самоактуализирующихся людей. Обычно эти люди бывают вовлечены в какое-то захватывающее их дело: один посвящает свою жизнь закону, другой — справедливости, еще кто-то — красоте или истине. Каждый из них посвящает жизнь поиску подлинных, высших «бытийных» ценностей, которые не могут быть сведены к чему-то еще более высокому. Мослоу выделяет около четырнадцати таких ценностей: истина, красота, добро, совершенство, простота, всесторонность и т. п., выступающих ведущими потребностями («метапотребностями»). Например, у кого-то возникает настоятельная потребность жить в красоте, а не в уродстве и грязи. Причем она, эта потребность, так же реальна, как потребность в пище, питье, отдыхе. Подавление этих потребностей порождает определенное «заболевание души», такое, например, которое возникает от постоянного проживания нормального человека среди лжецов или от потери доверия к окружающим людям. Во многом эта часть теории Мослоу перекликается с идеями западногерманского философа М. Хайдеггера, разрабатывающего проблемы человеческого бытия. В его философии есть аналогичный понятию «метапотребности» термин «сверхэмпирические потребности». Последние также означают специфически человеческие потребности, не выводимые непосредственно из наличного существования человека. Хайдеггер характеризует их как «метафизические» потребности человеческого духа разобраться в смысле бытия, ответить на сакраментальный вопрос: «Зачем я живу, если смерть неизбежна?» Известно, что такого рола вопросы Ф. М. Достоевский называл «проклятыми вопросами» человеческого бытия, прочерчивающими достаточно четкую границу между обывательской и личностной психологией.

Переход через эту линию означает переход в режим самодетерминации, а следовательно, и получение возможности личностной саморегуляции. Рассматривая особенности самоактуализации, Мослоу указывает и те способы поведения, которые содействуют ее реализации.

В момент самоактуализации «Я» реализует самое себя, осуществляет непрерывный процесс выбора, означающий для личности ее продвижение или отступление (лгать или говорить правду, воровать или не воровать и т. д.). Самоактуализироваться — это значит, по Мослоу, из имеющихся возможностей сделать выбор, реализовать потенции внутреннего роста. В момент восторга человек прислушивается к голосу истинного своего «Я», к голосу совести. Обращаться к самому себе, требуя ответа и делая выбор, — значит брать на себя ответственность, совершать большой шаг в своем развитии.

Самоактуализация — это и умение высказать противоположную точку зрения, и упорный труд ради того, чтобы хорошо сделать свое дело, и момент экстаза при переживании прекрасного, и умение пойти наперекор своим малым и большим слабостям. Это и постепенный, длительный процесс накопления небольших самих по себе приобретений, которые со временем становятся крупными достоинствами личности.

Любая методика самореализации должка предполагать поэтому оперативную помощь процессу общения человека с собой, его самораскрытию как личности, прорыву сквозь внутренний частокол дурных привычек и слабостей, препятствующих самопознанию.

Личностная регуляция реализуется в переделке отношений и в реальном повелении, а не в переживаниях и знаниях. Для этого и надо научиться высвобождать свои подавленные хорошие качества, познавать собственное «Я», прислушиваться к «голосу совести», раскрывать свою величественную природу, достигать самопонимания на пути к самосовершенствованию. Возможно, конечно, и временное, мнимое снятие внутреннего напряжения, установление подобия уравновешенности. Оно, как пишет советский психолог Е. С. Кузьмин, может достигаться простым отрицанием конфликтности, оправданием неблагоприятного поступка, осуждением источника беспокойства, компенсацией напряженности путем физической разрядки, оправданием личной вины ссылкой на других (мне приказали, меня заставили). Однако перечисленные способы оставляют человека на том же уровне отношений, не изменяя и не затрагивая их основ.

Поэтому подлинное содержание общения с собой в целях саморегуляции и самосовершенствования заключается в развитии действительно позитивных отношений к миру и к самому себе, в преодолении тормозящих, закрепощающих человека моментах в реальном его поведении и поступках. Элементарным примером как мнимого, так и подлинного изменения отношения к себе и другим, своего рода пробным камнем может служить отношение к курению. Курящий обычно оправдывает свое пристрастие такими доводами: «Другие курят», «Курить вредно, но это успокаивает нервы», «Некоторые долгожители курят» — то есть использует приемы искусственного, мнимого «уравновешивания» психики, снятия беспокойства. Подлинное преодоление недостатков и самосовершенствование отношений происходят в случае реального устранения вредных привычек. Поскольку неопровержимо доказано, что курение вредно не только для курящих, но и для окружающих, то эта привычка антигуманна, эгоистична, унижает достоинство человека. Конечно, изменение отношений имеет первоначало в сфере знания и переживания, но действительным изменением оно становится, только проявляясь в поведении.

Сформированные устойчивые негативные привычки и отношения преодолеть очень трудно, так как в них кроме моментов знания, переживания всегда присутствует неодолимая потребность к их возобновлению. Поэтому успеха в искоренении такой привычки может достигнуть тот, кто сумеет убедить себя в этой необходимости. Б последнем случае требуется серьезная мобилизация волевых ресурсов человека. То, что это под силу большинству людей, доказывается, например, их способностью бросить курить при реальной, неотвратимой угрозе жизни (заболевание легких, сердца и пр.). Бывает, что и в этих случаях человек не может себе приказать и выполнить такого рода поступки. Здесь проявляется либо крайне слабая воля, либо изощренный самообман посредством мнимого снятия противоречий и достижения временного уравновешивания отношений. И в том, и в другом случае повысить эффект может предварительная целенаправленная самотренировка.

Самосовершенствование «мистического сознания»

Вышеописанная теория «самоактуализации» человека (А. Мослоу) в основных своих моментах совпадает с процессом самосовершенствования и самовыражения, как он трактуется в буддизме. Разумеется, смысл религиозного самосовершенствования значительно разнится от тех целей и задач, что ставит себе человек, желающий овладеть методикой саморегуляции. Если в буддизме подвижник (бодхисаттва) осваивает приемы саморегуляции для достижения «высшей мудрости» и обретения в конечном итоге невыразимого блаженства, экстаза (нирваны), то для обычного смертного эта же методика лишь средство для решения земных задач. Чтобы показать, насколько сложной, можно сказать, изощренной может быть личностная саморегуляция и какие результаты она может давать при ее настойчивом осуществлении, в качестве примера приведем десять ступеней подвижничества из священной книги (сутры) «Всепобеждающая царь-сутра золотого света». Для того чтобы задать необходимый контекст, вначале оговорим общие психологические принципы самовоздействия, а затем уже рассмотрим те методические приемы, которые приводят, как считают адепты этих методик, к желаемому результату.

Психологическому воздействию на человеческое сознание в любой религии уделяется большое внимание. В буддизме спектр таких влияний необычно широк, а средства — исключительно многообразны. Многовековая практика позволила выработать эффективнейшие способы формирования нужных психических состояний, учитывая едва пи не всю гамму индивидуальных особенностей людей. Принципиально важным моментом буддистской психологии является признание положения, что достижение высших религиозных ступеней происходит лишь в особом психическом состоянии. Уже на самых ранних этапах развития буддизма сложились специфические методы управления состоянием психики буддийского монаха. В качестве непременного условия своего рода фундамента для достижения святости («архарства») предлагалось соблюдение многочисленных и разнообразных обетов, задававших весьма жесткие режимы функционирования тела и психики плюс различные виды медитаций. В более поздних разновидностях буддизма значение психологического фактора в достижении определенных ступеней святости значительно усилилось. Все дело в той же исходной посылке буддизма {несколько модернизированной в течение веков) о том, что святость как таковая есть не что иное, как определенная форма экстаза, принявшая специфическую и самостоятельную форму бытия, которому соответствует определенное состояние духа и в котором рождаются новые, ранее не проявляющиеся способности и силы человека.

Эти отправные концептуальные положения буддизма и послужили основанием к оформлению и развитию учения о десяти ступенях, которые должен пройти подвижник (бодхисагтва) для постижения высшей мудрости и обретения нирваны.

В этом учении используется, пожалуй, весь опыт психической регуляции, которым так богата индийская (буддистская) культура и многочисленные мистические процедуры из местных религий и верований.

Каждая из ступеней достижения «идеального бытия» — это своеобразное видение мира подвижником, возникающее в процессе преодоления препятствий, характерных для каждой стадии постижения необходимых для этого истин. В этом процессе происходит развитие соответствующих способностей к субъективным усилиям: парамита, самадхи, дхарани. Парамита — энергия, сила, которая делает со временем достижимой нирвану (буквально то, что способствует достижению другого берега, цели). Самадхи — степень реализации медитационных усилий, которой может добиться подвижник. Дхарани — словесно-звуковые формулы, которым приписывается сверхъестественная сила при их надлежащем применении. Дхарани не имеют смыслового значения, но тем не менее их повторение требует точного произношения каждого звука и любая ошибка сводит на нет все прежние усилия.

Каждая ступень имеет по меньшей мере шесть характеристик: название, объяснение названия, собственный знак, ну и парамиту, самадхи, дхарани. Чтобы яснее представить эти характеристики, назовем основные из них для первой ступени:

Название — «радость». Объяснение названия: «деяния подвижников (бодхисаттв) достигают совершенства, и это вызывает у них высшую радость». «Знак» ступени: «подвижник видит, что все миры неисчислимы и с безгранично разнообразными сокровищами». Препятствия на пути данной ступени: незнание, проявляющееся в виде страха перед последующими рождениями и смертями, перерождением в «плохих» мирах (в «мире скотов», в «мире голодных духов» и т. д.).

Парамита (заповедь), которой следуют на ступени «осуществление деяний» (заповедь, как правило, выражается в аллегорической форме; здесь это звучит так: «Подобно тому как царь сокровищ горы Суме в обилии приносит всем пользу, так и бодхисаттва, следующий этой парамите. приносит пользу живым существам»). Кроме того, данной парамите соответствует пять установок: наличие «корня веры», сострадание, отсутствие мыслей о плотских желаниях, охват «деянием» всех живых существ, стремление овладеть всеми знаниями.

Состояние (самадхи), в которое способен войти бодхисаттва на данной ступени: «чудесное сокровище». Дхарани (мантра) называется «Опора на силу добродетели» и звучит так: «Да-чжи-та бу мой-ни манну-ла-ти ду-ху…» (и еще две строки в таком же духе).

Не имея возможности так же подробна описать содержание остальных девяти ступеней подвижничества, назовем их, так как некоторое представление о нем могут дать их названия: «Отсутствие грязи»: «Сияние»; «Пламя»; «Трудная победа»; «Появление видений» (перед глазами); «Бесконечный путь»; «Недвижимое»; «Добрая мудрость»; «Закон-облако».

В процессе прохождения подвижником этих ступеней отчетливо можно выделить два направления изменения его психического состояния. Во-первых, изменяется его мироощущение. Окружающее начинает приобретать новые краски, причем нарушение соответствия человеческого восприятия реальной картине мира происходит за счет изменения психического состояния подвижника, в результате действия на разум специальных медитативных упражнений. Именно поэтому «продвигающийся» начинает различать за обыденными «делами и вещами» видения, делающие повседневное бытие блаженным.

Во-вторых, на каждой «ступени» происходит усиление ощущения собственно'™ могущества. С одной стороны, познаются «сокровенные мысли», содержащиеся во вселенной, а с другой — формируется представление о собственной исключительности («почитают цари», «охраняют львы» и т. п.).

Резюмируя это короткое описание, можно сказать, что психика подвижника в результате прохождения «десяти ступеней» предстает как имеющая полностью подавленное рациональное восприятие и заторможенный механизм оценки окружающего мира и себя самого, как состояние «отключенности» от реальности, экстаза, который характеризуется цепочкой видений. Перед тем как совершить все положенные ему деяния, бодхисаттва должен находиться в «сосредоточении без мыслей», а это, по утверждению А. Н. Игнатовича, как раз тот тип медитации, во время которой перестает функционировать разум.

Следовательно, в тех случаях, когда саморегуляция установок и состояний происходит на уровнях, близких к обычному сознанию, можно полагать, что она требует не столь больших усилий, как показано выше. Если же трудности становятся непреодолимыми, значит, индивидуум еще не готов к саморегуляции на личностном уровне.