На самом деле, доктор Коэлито, сказал я, главная проблема совсем в другом. Время от времени, я обнаруживаю, что рука моя, действуя, словно сама по себе, берет вдруг воображаемый пистолет и наводит его на мое собственное сердце!..
"Ну, Мануэль, - сказал доктор, пристально глядя мне в лицо, - пока пистолет этот - воображаемый, многое еще можно изменить. Ведь так?"
"Вроде бы", - согласился я.
"Плохо, что ты не рассказал об этом раньше. Ты многое недоговаривал, Мануэль, и я не уверен, что и теперь говоришь все"...
Я пожал плечами...
Эти его пристальные взгляды... Их стало чересчур много...
И намеки. Сначала дурацкие намеки, а потом уже и прямые уговоры...
Тебе, говорит, пошло бы на пользу стационарное лечение. Под постоянным наблюдением специалистов. Саргона, говорит, очень неплохая больница. И специалисты там замечательные...
Видел я этих специалистов. С этой стороны забора. От психов их только по одежде и отличишь!
Это была очень неудачная идея - запереть меня там внутри.
Но у Коэлито она стала просто навязчивой!
Добровольное согласие он от меня не получил бы никак, но ведь существуют и другие пути!
Решив меня изолировать, этот маньяк мог настучать не только в психушку, но и в полицию. Там тоже хватает специалистов...
Если уж священник пошел в стукачи, то психологу, как говориться, сам Бог велел...
Но мертвые не доносят. И доктору Коэлито пришлось умереть.
Потом за ремонт моих мозгов взялся Учитель Санчес. С аналогичным результатом - во всех смыслах.
И рука моя по-прежнему тянется к пистолету, чтобы, в конце концов, навести его на меня же...
Вот и сейчас, вот и сейчас. Почему? По...
Открываю глаза. В последний момент перед выстрелом чудовищным усилием воли я отклонил свою руку на несколько сантиметров вбок. Пуля прошла рядом с сердцем...
Это мало что изменит: слишком много крови потеряно, слишком много сил. Просто маленькая отсрочка минут на пять...
Но теперь я могу сделать кое-что еще, перед тем, как покину этот мир...
Подползаю к стене. Касаюсь пальцами раны на груди. Крови вполне достаточно... Вполне достаточно, чтобы написать...
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ВЕРОНИКА. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ...
Падаю, но все еще могу смотреть на написанные мною слова...
Потом надпись рассыпается сотнями красных искр. Тьма, черная бездна... Багровые отблески мутных, зловещих светил...
Но я верю, что однажды в глубинах черно-кровавой бездны вдруг засияет пурпурным светом новая молодая звезда...