Натужно дыша и нещадно потея, Натан что есть сил мчался по вонючему переулку. Он услышал за спиною крики и шум драки, когда они всем скопом набросились на Кендриксона. Его разум работал куда быстрее ног, несших его по растрескавшимся плитам. Глупый старый Кендриксон. Но все же лучше он, чем я. Не сбавляя скорости, Натан перескочил практически невидимое во мраке распростертое тело, и тут до него дошла вся ирония происходящего. Теперь это точно последний раз, когда он попытался убить меня.

Уже возле поворота он рискнул оглянуться. Единственная уличная светосфера желтым светом освещала сцену, подозрительно напоминавшую какую-то нравоучительную постановку Министорума. Четыре здоровых бритоголовых мужчины в комбинезонах мышиного цвета рывком подняли Кендриксона на ноги. Он был чрезвычайно удивлен, скорее даже ошеломлен, очутившись в роли беспечного гуляки, попавшегося в лапы головорезам, культистам или кому похуже. Казалось, будто Бог-Император таки решил покарать его за неосмотрительность и потакание слабостям.

Вся картина мигом рухнула, когда из теней вышел офицер, чтобы поздравить своих людей с хорошим уловом. Натану раньше не приходилось видеть офицеров имперского Военно-космического Флота, но сейчас он не сомневался, что видит одного из них. Офицер был высоким, осанистым, одетым в безупречно пошитое форменное пальто и начищенные до блеска черные ботинки, вероятно, никогда не попиравшие пыль планет более пары часов. Для того чтобы командовать подобной бандой, ведущей охоту в темных переулках Юниптауна для набора рабочей команды на борт корабля, он, должно быть, обладал званием не ниже младшего офицера. Но кем бы он ни был, от него исходила аура абсолютной уверенности, возникавшей лишь благодаря долгим упорным тренировкам и родству с древними аристократическими семьями.

Натан начал пятится, его разум бешено работал. Ходили слухи, что имперские военные корабли вышли из Порта Мау к Лёте, но, когда меж звезд разгоралась новая война, о подобных вещах говорили все, кому ни лень. Одна половина людей надеялась, что флот спасет их от одним святым известно чего, в то время как другая боялась, что боевые эскадры принесут с собою лишь войну. Никто даже подумать не мог, что имперский Военно-космический Флот придет сюда, дабы забрать людей на корабли в качестве десятины. Людей, которых, если хотя бы половина рассказов были правдивыми, больше никогда не увидят.

Кендриксона схватили, и Натан был не в силах что-либо сделать. А он определенно не намеревался идти на эту банду с голыми руками.

— Так-так, — раздался у него за спиной интеллигентный голос, — похоже, юный Рей упустил одного. Взять его, парни!

Что-то ударило его по голове, и перед глазами засверкали яркие звезды. Уже теряя сознание, Натан повалился в чьи-то вовремя подставленные руки.

Натан очнулся от голоса. Он был глубоким, зычным и несколько радостным. Натан находился посреди толпы, прижатый к совершенно незнакомому человеку. Голос раздавался в его помутненном сознании подобно маршевой песне — горделивой и настойчивой.

— … И будь на то воля Императора, я мог бы странствовать по пустоте на этом корабле сотню лет и дважды обогнуть галактику. Но кое-что заставляет меня раз в год возвращаться на священные миры человечества! Команда! Парни, вам несказанно повезло, ведь вы получили шанс служить на борту «Возмездия» — одном из лучших кораблей во всем секторе. Вспоминайте это название с гордостью и любовью, а все остальное приложится.

Натан, должно быть, казался смущенным, так как незнакомец, худой смуглолицый мужчина с усталыми глазами, прошептал ему:

— Это капитан. Он вроде как приветствует нас на борту — но что-то подсказывает мне, что мы видим его в первый и последний раз.

Натан моргнул и оглянулся по сторонам.

Слегка изгибающаяся огромная стена исчезала из поля зрения далеко в выси. Тут и там ее пронзали своды, в которых виднелось усыпанное звездами ночное небо. На полпути к потолку находилась выступающая на контрфорсах галерея, откуда и произносил речь капитан. Скорее всего, его голос был неким образом усилен — обычный человеческий голос утонул бы в отдаленном грохоте, доносившемся, казалось, из старого каменного пола. Натана охватила паника, когда он понял, что находился на борту какого-то корабля. Нет, имперского военного корабля, поправил он себя. Звезды в иллюминаторах едва заметно двигались. Они были уже в пути.

Натана причислили к орудийному расчету шестой пушки по левому борту, известной как «Бальтазар». Его, Кендриксона, человека с усталыми глазами, представившегося как Фетчин, и еще пятерых человек последовательно: избили, раздели, обрили, очистили от вшей и вытатуировали порядковые номера. Также им выдали комбинезоны мышиного цвета, явно сшитые таким образом, чтобы по размеру они больше никому не подошли бы. Артиллерийский офицер «Бальтазара» лейтенант Габриель оказался довольно сдержанным мужчиной, который не забавлялся их унижениями. Вместе со своей группой бойцов он просто-напросто смешал их с грязью, популярно при этом объяснив, что они должны подчиняться приказам и не вызывать проблем. Он даже был достаточно любезным, чтобы разъяснить, что на военном корабле люди были таким же предметом потребления, как еда, топливо или боеприпасы. Когда корабль полностью использует ресурс, он летит на планету для пополнения припасов. Все было настолько просто. Еще до того, как лейтенант закончил свою краткую речь, Натан уже был полон решимости сбежать отсюда при первой же представившейся возможности.

Их приставили к работе в орудийном отсеке, огромном, похожем на ангар, зале, вонявшем смазкой и озоном. Он был частично заполнен кранами и погрузочными платформами, но над всем возвышалась казенная часть «Бальтазара» — гигантской пушки размером с дом, опутанной безумной сетью индукционных катушек, цепей, труб с охлаждающей эмульсией, электропроводки, гидравлических поршней и других, не столь легко узнаваемых фиксирующих устройств. По негласному правилу, применимому ко всем новобранцам, старики давали им самые рутинные, трудоемкие и неприятные поручения. В данном случае это означало долгие тяжелые смены по счистке ржавчины, на которую, расцветшую подобно сорняку во влажном и богатом на кислород воздухе внутри корабля, участливо указывал старик по имени Крон, или скалыванию замерзшей охладительной эмульсии с рукавов трубопровода. Питались они также в орудийном отсеке, их еда прибывала на металлических подносах сквозь отверстие в стене.

Обеденные перерывы сопровождались приходом членов команды, которых старики называли бойцами. Они входили через одну из двух противовзрывных дверей со стороны, определенной Натаном как южной. Бойцы носили кожаное снаряжение поверх комбинезонов, длинные дубинки, тупоносые пистолеты и дробовики. Пока канониры ели, они держались на почтительном расстоянии, но каждое их движение говорило о готовности в случае необходимости воспользоваться оружием. Когда подносы возвращались обратно в проем, бойцы выходили в северную дверь, очевидно, чтобы провести то же самое бессмысленное действо в следующем орудийном отсеке.

Крон объяснил им цель присмотра за рекрутами.

— Братишки, они здесь стоят, чтобы убедиться, что каждый из вас получает свою долю, — сказал им он. — И чтобы никто не взял лишнего.

Фетчин был потрясен.

— В смысле, мы даже не можем припасти пару крошек на потом или поменяться с другом?

Усмешка Крона представляла собою мрачное зрелище, особенно учитывая то, что подобно большинству стариков, его раны были залатаны сталью. В случае с Кроном, техножрецы облачили половину его черепа в полированный металл и снабдили пылающим алым глазом.

— Ну, если ты не хочешь заработать пару дополнительных ссадин, тогда нет, — фыркнул он.

Увидев написанное на их лицах недоверие, он украдкой добавил.

— Еще давно у нас был… плохой капитан. Он не поддерживал порядок, ребятки. Сначала все было нормально, здоровые парни не зарывались, и никто не ходил голодным. Но потом мы попали на пару месяцев в шторм между Эсперансом и Звездой-К. Эфир терзали перекрестные ветра и остатки материи, а навигаторы только и могли, что удерживать верный курс. Вскоре все впали из-за голода в отчаяние, а голодные люди могут пойти на ужасные поступки.

Крон закрыл настоящий глаз, отгоняя плохие воспоминания. Натан в свое время видел множество отчаявшихся людей в окрестностях Юниптауна во время сезона дождей, когда работы было мало либо же не было вообще.

— Я видел, как целые этажи тонули в крови после драк за корку хлеба. Капитан поступает совершенно верно, поддерживая порядок, — сказал он.

Крон бросил на него удивленный взгляд, а затем кивнул.

— Верно, братишка. Лучше быть твердым сейчас, чем безжалостным потом.

Еду, конечно же, продолжали прятать, перепродавать и устраивать из-за нее потасовки, но все происходило в более тихой и осторожной форме, чего, как подозревал Натан, бойцы предпочитали не замечать. Несколько раз он пробовал поговорить с Кендриксоном, но каждый раз старый враг игнорировал его, или, если Натан начинал давить на него, убегал. Старики пресекали на корню любую попытку бегства, поэтому у Натана были связаны руки. Здраво рассудив, он понял, что старики поступали верно — наказания за потасовки были, как правило, скорыми и жестокими.

В конце каждой рабочей смены канониры шли в кубрик с низким потолком под орудийной палубой. Бойцы всегда сопровождали их вниз, хотя расчет едва ли нуждался в лишних понуканиях, чтобы отложить инструменты и самостоятельно найти путь в темный, освещенный алыми лампами зал. В кубрике был всего один люк, ведущий обратно в орудийный отсек. Душевые и туалеты располагались в крошечных металлических кабинках позади кубрика. Натан наблюдал и выжидал, но возможности для побега все не предоставлялось. Смены сливались в одну бесконечную череду, пока он не потерял всякое ощущение времени. Вскоре остался лишь тяжелый труд и отдых, после которого работа вновь возобновлялась.

Только когда корабль покинул систему Лёты и вошел в варп-пространство, Натан начал понимать, почему люди здесь были расходным материалом. Варп каким-то образом все изменял. Даже огромная орудийная палуба вызывала клаустрофобию и угнетение, будто извне на корпус что-то давило. Затем начались ночные кошмары, которые после пробуждения оставляли в голове мрак и сонмы наполовину сформировавшихся картин. Некоторые люди во время сна плакали и кричали, сами того не осознавая, другие становились все более замкнутыми и тихими. Фетчин был одним из них, и Натан заметил исходившее из его глаз потустороннее свечение задолго до того, как это случилось.

Рабочая смена подходила к концу. В страхе перед грядущими сновидениями расчет неохотно брел по шлюзу в кубрик. Последние члены команды ушли, а Фетчин еще некоторое время продолжал машинально счищать пятно ржавчины. Бойцы с каменными лицами двинулись в его сторону, и Фетчин, ссутулившись, стремительно попятился от них. Натан, все еще стоя у начала лестницы, повернулся и постарался подобрать ободряющие слова, которые могли бы заставить Фетчина пойти вслед за ним.

Прежде чем он успел что-либо сказать, Фетчин столкнулся с одним из канониров. Мужчина выругался и грубо его оттолкнул. С этого момента в Фетчина будто вселились демоны. Он с рыком бросился на человека и повалил на землю. Со стороны сцепившихся тел донеслось ужасное хриплое бульканье, и пару мгновений спустя Фетчин откатился от распростертого тела. Его губы и подбородок были покрыты бившей из горла канонира кровью. Двое других мужчин попытались схватить его за руки, но тот проворно вывернулся из захвата и с истерическим бессловесным криком вцепился скрюченными пальцами им в глаза.

К месту происшествия немедленно бросились бойцы, и первый из них замахнулся длинной дубинкой, намереваясь сломать Фетчину ключицу. Удар так и не последовал. Фетчин с противоестественной скоростью поймал опускающуюся руку и отбросил бойца назад с ужасным хрустом и треском, говорящим о вывихнутых суставах и переломанных костях. Внезапно безумец повернулся и понесся к люку. Люди бросились в стороны, когда он сделал последний маниакальный прыжок в сторону Натана.

В одно растянувшееся на век мгновение Натан увидел животный блеск в глазах Фетчина, и все внутри него похолодело. В них не было ни следа того спокойного, уставшего от жизни товарища, которого он когда-то знал. Свечение затмило остатки его сознания, а Натан просто продолжал стоять на месте, не в силах даже пошевелиться.

Внезапно между ними со скоростью молнии вклинился Крон. Он отбил в сторону тянущиеся руки и, прежде чем Фетчин успел приземлиться, ударил двумя пальцами тому в горло. Фетчин с низким рычанием рухнул на пол и покатился по плитам палубы. Натан был потрясен — смертельно точный удар Крона должен был наверняка убить его или, по крайней мере, лишить сознания.

Звук взводимого курка. Выстрел.

Звук выстрела эхом разнесся по орудийному отсеку. После него все будто остановилось. Боец стоял с взведенным дробовиком, из ствола которого поднимался дымок. Фетчин с простреленной грудью сполз по переборке, оставляя за собою след из крови, сырой плоти и внутренностей. Натан, забрызганный еще теплой кровью, никак не мог понять, как же Крон мог двигаться с такой скоростью.

Прежде, чем кто-то успел что-либо сказать, бойцы ударами и пинками погнали всех вниз. Крон был настолько любезным, что согнал какого-то старика с нижней койки и разместил на ней Натана так, чтобы тому не довелось спать под опустевшим местом Фетчина. Когда они вышли на следующую рабочую смену, от Фетчина осталось лишь отмытое пятно на переборке.

Натан проснулся от крика. Он вскочил со сдавленным воплем, едва не ударившись головою о койку Крона. Он начал дико озираться вокруг, пытаясь набрать в грудь воздух. Кубрик освещался гнетущим багровым светом, а сильнейшие миазмы кислого пота и смазки до сих пор перебивали висевший в воздухе резкий запах охлаждающей эмульсии. В комнате царила тишина, если не считать капания конденсата и разнообразных звуков, которые издавали сорок спящих человек.

Дрожащею рукою Натан протер глаза и воззрился на Кендриксона. Если кто-то и кричал, то наверняка он — его мучили кошмары практически каждую смену для отдыха. Все они страдали в равной степени, но Кендриксон просто не мог свыкнуться с этим. Возможно, он чувствовал на себе вину за произошедшее, а может быть он так и остался обыкновенным глупым воришкой, который с ужасом обнаружил, что очутился на борту одного из военных кораблей Императора. Но койка Кендриксона пустовала — он, должно быть, вышел облегчиться.

Крик раздался вновь, но он был приглушенным и далеким, будто принесенный по трубопроводу из другого кубрика. «Не повезло тем несчастным идиотам», подумал Натан, «они там теперь не спят и молятся, чтобы кричащий человек не впал в безумие и не бросился на них. Чтобы он не превратился в такого же дикого зверя, как Фетчин».

Натан опустился на койку и попытался уснуть. Он решил сосчитать количество матросов на корабле. Начнем с этой орудийной палубы. По словам Крона, здесь располагалось сорок орудий, у каждого был свой расчет, а это шестнадцать сотен. Учитывая еще одну орудийную палубу по другому борту, в сумме это дает три тысячи двести человек. По левому и правому борту также располагались турели лэнс-излучателей, но никто, похоже, не знал численность расчетов этих монстров, поэтому предположим, что на одном борту их было тысячу шестьсот человек. Это помогало, его веки начали медленно опускаться. Теперь у нас было шесть с половиной тысяч (плюс-минус). В вооруженных силах людей было бесспорно больше, чем в расчете одного орудия, но меньше, чем на целой палубе — скорее всего тысяча. Итого семь с половиной… Плюс, возле двигателей должно быть, по крайней мере, две или три тысячи…

Скрежещущий кашель резко привел его в полное сознание. Из верхней койки плыло горьковатое облачко дыма. Крон, ну кто же еще?

— Не спится?

— Да вроде того. Дурные сны, — ответил Натан. Крон был самым старым человеком на орудийной палубе. Даже сам лейтенант Габриель временами прислушивался к нему, поэтому иногда было полезно с ним пообщаться.

— Правда? Надеюсь, не как у Фетчина, — с присвистом сказал Крон. Это было утверждение или злая шутка, но уж никак не вопрос.

Натан решил воспринять это как юмор и тихо прыснул.

— Нет, не как у Фетчина, — произнес он. — Обычные сны о корабле.

Крон молча затянулся, и еще одно облачко дыма полетело вниз, слабая очистительная система едва могла поднять его вверх.

— Повезло же тебе увидеть сон о корабле, — голос Крона опустился до едва слышимого шепота, будто он разговаривал сам с собой. — Когда я был молодым, мне тоже снились такие.

Натану не хотелось думать о возрасте Крона. На разных планетах видимый возраст настолько сильно разнился, что подобные мысли в лучшем случае представляли собою бросок вслепую. Принимая в расчет все проведенное Кроном время в варпе, Натан назвал бы цифру где-то между шестью десятками и тремя сотнями лет. Пока он размышлял об этом, сверху донесся звук скольжения, и внезапно Крон очутился у койки Натана, продолжая держать в руке трубку. Из-за красного освещения его полированный череп с острым носом и сияющим глазом походил на голову горгульи. Он подмигнул настоящим глазом.

— Пошли-ка прогуляемся на палубу, юный Натан.

Натан осторожно выбрался из койки.

— А как насчет бойцов? — спросил он. В ответ Крон просто фыркнул и с кошачьей ловкостью прокрался к люку.

Орудийный отсек был скрыт во мраке, его переборки и колонны с кафедральной пышностью тянулись в далекий сумрак, нарушаемый лишь свечением походивших на драгоценные камни индикаторов готовности и указателей мощности. Они незаметно пробрались к дальней стороне «Бальтазара», переступая через вьющиеся кабели. Крон шагал уверенно, в то время как Натан плелся позади. Когда они обогнули одну из колонн, Натан замер, услышав скрип промасленной кожи. Крон вышел из теней и двинулся прямо к бойцу.

Человек резко повернулся и с некоторой неуклюжестью включил фонарь, явно не ожидая кого-либо здесь увидеть. Натан скользнул за колонну, чтобы не попасться никому на глаза. Натан слышал их голоса, но после пары невнятных слов боец отошел в сторону и, насвистывая короткую песенку, направился в дальний конец орудийной комнаты.

— Можешь выходить, братишка, — позвал его Крон. — Оле Леопольд не будет нам мешать.

Натан вышел из-за колонны.

— Я думал, бойцы никогда не опускаются до разговоров с обычными канонирами, — сказал он.

— Это так, пока вокруг ошиваются их товарищи, но как только приходит смена для отдыха, они будут разговаривать и торговать как любой другой. Они также относятся к членам команды, просто им доверяют достаточно, чтобы разрешить постоянно носить оружие, — Крон взгромоздился на стойку и размашистым жестом указал ему на другую. Натан вновь с опаской оглянулся по бокам, прежде чем принять предложение.

Довольно долго Крон сверлил его взглядом, доставая трубку.

— Итак, какая у тебя история, юный Натан? — спросил он.

— Нет у меня никакой истории, — осторожно ответил Натан. — Если ты имеешь в виду Кендриксона, то это дело касается лишь нас двоих, и я был бы рад, если бы ты не встревал в него.

Ответом послужил полный удивления взгляд, и Натан понял, что ошибался. Крон привел его сюда не для того, чтобы разузнать подробности происходящего между ним и Кендриксоном.

— Да нет, — сказал Крон. — Я имел в виду рассказать историю. Именно так и общаются моряки. Если мы хотим поговорить по душам, то рассказываем друг другу байки. Таким способом мы можем выдать свои секреты так, чтобы иные не смогли их услышать.

Сказав это, Крон многозначительно взглянул на внешнюю обшивку корпуса. Отсюда Натан видел, что вся она была покрыта слоями письмен — длинных рядов строгого готического шрифта, исчезающего в сумраке под самым потолком.

Внезапно Натана до самых костей пробрала холодная дрожь. Ему показалось, будто он услышал тихий скрип металла в северном конце орудийного отсека.

— Что это значит? Какие еще «иные»? — прошипел он.

Крон поднял руку, призывая его к тишине.

— Это я и хотел сказать. Давай я поведаю тебе историю о том, как человечество попало в космос. Повесть о древних временах.

Крон заговорил четко и уверенно, без привычной медлительности и перерывов в речи. Казалось, будто он читал книгу или рассказывал эту историю уже бессчетное количество раз.

«Давным-давно, люди жили на одном-единственном острове. Со всех сторон их окружали широкие океаны, и они полагали, что были одни. Люди росли и спустя некоторое время заметили вдалеке другие острова. Когда они полностью изучили свой остров, покорили все вершины и заглянули под каждый камень, их заинтересовали другие земли, и люди попытались добраться до них. Но, не одолев и сотой части пути до ближайшего острова, они поняли, что океаны для них были слишком глубокими и холодными. Люди вернулись обратно и долгое время занимались другой работой.

Со временем на острове людей начали заканчиваться вода, еда и воздух, поэтому они вновь обратили свой взор на дальние острова. Не в силах перенести холод океанических глубин, они изобрели Каменных Людей, которым предстояло стать на их место. Те же, в свою очередь, создали Стальных Людей, которые должны были стать их руками и глазами. И вместе со своими слугами Каменные Люди начали путешествовать по глубоким океанам. На далеких островах они обнаружили множество удивительных и диковинных вещей, но ничто по своей странности или скверне не могло сравниться с тем, что плавало в водах между ними — вечно голодные существа, которые были древнее самих людей.

Но твари из глубин жаждали настоящую жизнь людей, а не подобие существования Камня, поэтому Каменным Людям не грозила опасность. Поначалу все шло хорошо, Каменные Люди посеяли Семя людей на многих планетах. Со временем люди научились путешествовать океанами самостоятельно, прячась в кораблях, дабы уберечься от холода и вечно голодных тварей. Люди расселились на столь огромной территории океанов, что некоторые даже забыли, как они туда попали и откуда были родом».

Крон вел свою историю дальше, рассказывая, как Каменные Люди начали постепенно отдаляться от человечества, пока те путешествовали сквозь пустоту. В итоге это привело к Эре Раздора, когда Стальные Люди повернулись против своих каменных хозяев, а человечество разрывали ужасные войны. При помощи ужасающего оружия тех дней жизнь была полностью стёрта с лица тысяч планет, миллионы сгорели в войнах плоти и стали, пока Каменных Людей, наконец, не повергли. Но хуже всего то, что из черной пустоты вылезли ужасные твари, и уцелевшие люди стали поклоняться им как богам. Некогда гордые и могучие, люди были низведены до кучки жалких рабов. В итоге пришел тот, кто освободил людей из оков и показал новый путь к звездам. Путь этот состоял не из камня и стали, но обычной веры. Вера хранила человечество от тварей из пустоты так, как это не могли сделать ни камень, ни сталь.

Встрепенувшись, Натан пришел в себя. Глубокий голос Крона привел его в странное состояние дрёмы. Он взглянул на стену с загадочными письменами. Вера. Именно вера сдерживала тварей. Тварей, которые превращали людей в таких существ, как Фетчин. Каждая строчка текста была молитвой Богу-Императору о защите. За долгие столетия были нанесены целые слои благословений дабы отгонять то, что находилось снаружи… Снаружи. Он почувствовал на себе выжидательный взгляд Крона, его красный глаз горел во мраке подобно алой звезде. Натан старался не обращать внимания на скрежещущие звуки, которые, казалось, доносились из сумрака. Нервы пошаливают, успокаивал он себя, ну или, скорее всего, крысы. С ним ведь ничего не случится, если он будет следить за тенями.

— У меня в запасе не так уж много историй, — сказал Натан, стараясь припомнить хотя бы что-то об Императоре или Великом Крестовом Походе. Ему казалось, что рассказ Крона был некой аллегорией про древние времена до Крестового Похода. О подобных вещах вели речь лишь проповедники Экклезиархии. В системе Лёты об эпохе праведности и чистоты говорилось лишь в самых благочестивых проповедях, и то, как правило, в качестве сравнения с порочностью современности.

— Тогда расскажи нам о тебе и Кендриксоне, — подсказал Крон.

Натан внутренне съежился. Он знал, что Крон может оказать ему неплохую помощь в выживании или даже побеге, но для начала ему придется утолить его любопытство. Натан осторожно начал рассказывать.

— Мы с Кендриксоном знакомы не слишком давно, но после всего проведенного вместе времени, я решил, что должен прикончить его. Мои юношеские перспективы были далеко не безоблачными и во многом связаны с мелкими преступлениями и разными неприятными личностями. Тем не менее, благодаря Кендриксону, я поневоле стал новобранцем Военно-космического Флота Императора. Для меня это означает пожизненное заключение в стальной коробке в двадцать шагов в ширину, пока за меня не похлопочет смерть от рук взбесившегося приятеля, голода, болезни или вражеской атаки. Я определенно желал себе несколько иной участи.

Натан резко встал. Теперь он был уверен, что к ним кто-то подкрадывается со всеми возможными предосторожностями. Он осторожно поднял стальной багор. Крон заметил его действия и также вооружился длинным гаечным ключом. Все это время Натан продолжал говорить, чтобы не потревожить таинственных гостей. Он рассказывал Крону о своей службе вместе с Кендриксоном на борту «Пандоры», древнего люггера, перевозящего руду и кислород между внешними шахтами Лёты. Он также поведал ему о том, что они были в доле с одним дельцом, транспортируя для него редкие, драгоценные или нелегальные товары, не задавая при этом лишних вопросов.

Натан как раз добрался до своего последнего рейса на «Пандоре» и о том, как Кендриксон сдал его пиратам, когда на них напали. Из теней выскочили три бледные тени и одна, облаченная в серый комбинезон. Натан замахнулся на первую достигшую его фигуру. Стальной багор с мясистым хрустом опустился на голову фигуры, и та упала будто подкошенная.

Это был человек. Бледный, почти обнаженный, с взлохмаченной бородой и окровавленной копной волос. Пока Натан восстанавливал равновесие, на него бросился второй, размахивая иззубренным клинком. Он едва успел заблокировать багром удар, и человек отвел клинок для еще одной попытки. По инерции Натан качнулся вперед и ткнул дикаря в локоть, вынудив его заорать от боли и выронить оружие. Между ними поднырнул третий и обрушил на Натана шквал ударов, вынудив отступить назад.

Ему удалось пару раз блокировать удары неудобным багром, но затем он оступился и едва не споткнулся о проходящую по палубе трубу. Атакующий замахнулся на него ножом, и Натан в отчаянии закатился под кабели. Клинок впился в опору для кабелей, и оттуда посыпался ливень искр. Человека затрясло, и лицо его скорчилось от невыносимой боли, когда через него пошел ток. Пока Натан выбирался, тот уже задымился, а клинок в его смертельной хватке раскалился докрасна.

Второй нападающий нашел свой клинок, и уже намеревался проткнуть им Натана, когда багор, наконец, окупил себя. Натан ткнул им прямо в ребра. Дикарь по инерции насадил себя на его тяжелое оголовье. Натан выпустил застрявший багор и схватил кинжал, воздав попутно хвалу Императору, что враги были дезориентированными и медленными, будто умирали с голоду или совершенно лишились рассудка.

Натан бросился к последней фигуре, облаченной в моряцкий комбинезон. Человек склонился над распростертым телом Крона. У Натана волосы встали на затылке, когда фигура, пошатываясь, встала. Вокруг его конечностей, подобно змеям, извивались синие огни, а из кончиков пальцев сыпались искры. Натан рефлекторно отскочил от вырвавшегося из вытянутой руки шипящего заряда энергии. Оно все же задело его левое плечо, окунув тело в пучины огненной боли.

Он бы непременно заорал от невыносимой муки, если бы его губы не оцепенели. Борясь со ставшим непокорным телом, Натан упал на колени. Фигура приблизилась к нему. Затуманенным зрением Натан увидел пылающие под его кожей сложные переплетения татуировок. От столь яркого света просвечивал даже его комбинезон, и когда человек поднял призрачную руку в угрожающем жесте, кости его показались черными как уголь.

Собрав остатки сил, Натан сделал последнее, что мог — падая на палубу, он негнущейся рукой метнул кинжал. Уже теряя сознание, он почувствовал на себе взрывную волну и жар пламени.

Натан моргнул. Он с трудом сел, и его немедленно стошнило. Прошло всего пару мгновений. От лежащего рядом с ним трупа шел дым, а в воздухе висела сладковатая вонь горелого мяса. Из горла трупа торчал кинжал, и Натан понял, что в жизни так могло повезти лишь единожды. Но даже несмотря на рану, укрывавшие почти все его тело ожоги казались столь же смертельными. Вдоль вытянутых неподвижных конечностей трупа все еще кружилось изменчивое мерцание статики. Натан собрал всю свою храбрость в кулак и взглянул в почерневшее лицо. Это был Кендриксон, который, очевидно, при жизни был далеко не обычным контрабандистом. Пошатываясь, он побрел туда, где лежал Крон.

С губ Крона срывалось слабое дыхание, а ожоги на теле не выглядели опасными для жизни. У Натана внезапно закружилась голова и пересохло во рту. Кем он был, чтобы судить о подобных вещах? Несмотря на это, ему совсем не хотелось бросать Крона в таком состоянии, поэтому он решил довериться инстинктам и как-то привести товарища в сознание. Нещадно тряся и зовя Крона по имени, Натан вскоре был вознагражден стоном и шевелением. Спустя пару секунд старик открыл настоящий глаз, в то время как его рубиновый глаз оставался тусклым и безжизненным.

— Ч-ч-ч-то? Г-г-де я? — дрожащими губами прошептал он.

— На орудийной палубе, — ответил Натан. — Случилась драка…

Он остановился на полуслове. Крон поднял руки и потрогал металлическую часть черепа и тусклый глаз.

— Он все еще на мне! — внезапно завопил он. — Сними его, пока не началась аварийная загрузка!

Натан был ошеломлен. Крон кричал не своим голосом и вел себя самым странным образом. Натан схватил его запястья, чтобы тот не навредил сам себе, и необычный голос превратился в пронзительный панический визг.

— Нет! Не дай ему одолеть меня… не дай… — Крон постепенно затих и обмяк в хватке Натана. Он осторожно опустил друга на палубу и заметил, что его искусственный глаз вновь заработал.

— А, Натан, — уже нормальным голосом произнес Крон. — Я на секунду отвлекся. Ты, кажется, хотел рассказать, как спасся от пиратов?

Натан пораженно уставился на него. Похоже, Крон даже не помнил о драке и своем необычном поведении. Натан присел, опасливо посматривая на друга. Тот медленно озирался, рассматривая находящиеся вокруг него следы произошедшего побоища.

— Случилась драка, — вновь начал объяснять Натан. — Кендриксон вместе с парой новых дружков попытался прикончить нас, или, что более вероятно, меня, а тебя просто взять в плен. Крон поднялся на ноги без единого признака боли или слабости и приблизился к телу Кендриксона. Он склонился над ним, и, немного повозившись, достал наполовину расплавленный гаечный ключ.

— Я ударил его вот этим, — сказал он Натану. — Кто же знал, что он окажется люминеном.

Крон замолчал и некоторое время разглядывал его своим красным циклопическим глазом.

Натан встретился с ним взглядом, и все внутри него будто сжалось от страха. Крон явно был не в себе. Он назвал Кендриксона «люминеном», словом, которое вызвало в Натане необъяснимую тревогу. Возможно, лучше будет не напоминать Крону о его необычных словах и действиях. А пока стоит разузнать как можно больше о люминене Кендриксоне и его союзниках. Крон теперь сжимал опаленную голову Кендриксона в руках.

— Как ты думаешь, почему они хотели схватить несчастного Крона? — спросил старик. Крон отвернулся и сильно сжал руки, с неприятным хрустом раздавив череп Кендриксона.

— Я вообще понятия не имею, кто они такие, — отрезал Натан, — не говоря уже о том, чего хотели от тебя! Кендриксон был… был… одержимым, что ли? И что еще за люминен?

Крон зацокал языком, что являло собою странный металлический звук, похожий на щелканье старого алгоритмического узла «Пандоры». Прежде чем он успел ответить, в южном конце орудийного отсека забрезжил свет, следом за которым последовали раздающиеся эхом голоса. Крон без слов повернулся и двинулся в северный конец зала. После секундной растерянности, Натан заторопился следом, стараясь не упустить из виду исчезающую во мгле спину Крона, и при этом не зацепиться за кабель или удариться головою о перекладину.

Он догнал Крона в темном углу, где тот склонился над толстой трубой возле исписанной текстами внешней стены. Она состояла из множества металлических колец, каждое из которых было в половину человеческого роста. Крон раздвинул в стороны два из них и скользнул внутрь, затем обернулся и, придерживая кольца, кивнул Натану. Он нырнул следом, и когда кольца встали за ним на место, понял, что слышал точь-в-точь такой же звук перед тем, как на них напали.

Они тихо ползли по трубе, путь освещался лишь искусственным глазом Крона. По дну трубы тянулись пучки проволоки. Большинство из них были грязными и почерневшими, но местами встречались и новые, чьи яркие цвета были различимы в красном немигающем свете. На различных пучках виднелись плохо прикрепленные ярлыки. Многие из них были порваны и неразборчивы, на других же можно было увидеть написанные каллиграфическим готическим шрифтом пояснения вроде «Расс. РЛВ, ЗАК '3180» или «Ар. контрл. 126.13кВт».

По трубе они вышли к черной расселине, глубокой бездне, в которую, подобно замерзшему водопаду, спускались вьющиеся кабели. Крон привел Натана к состоящему из труб узкому мостику, который вел к дальней стене, покрытой яркими серебристыми каплями в местах спайки. Натан остановился, его все больше начинало тревожить продолжительное молчание Крона и холодное неосвещенное пространство, в которое его завели. Пришло время для кое-каких ответов.

— Крон, — прошептал он, — где мы? И вообще, куда ты ведешь меня?

Крон повернулся в его сторону.

— Это старый корабль, братишка. Он воевал и ходил в пустоте почти восемнадцать веков, а до того еще двадцать спал в скитальце. Вот куда я… — Крон быстро закрыл рот и зло сверкнул глазами. Он с опаской оглянулся, прежде чем вновь заговорить. — Сейчас мы между обшивками корпуса. Эти места спайки появились после бортового залпа во время атаки на Трицентию.

— А куда мы направляемся?

— В безопасное место, где мы сможем спрятаться, пока бойцы переворачивают все вверх дном, и спокойно поговорить.

— Ты не боишься, что бойцы могут и сюда добраться?

— Нет, братишка, без вооруженной до зубов команды сервиторов и техножреца они не посмеют использовать оружие из-за страха что-либо здесь повредить.

— И где же твое убежище?

— Не более чем в десяти шагах отсюда, — ответил Крон и указал направление.

Натан бросил долгий тяжелый взгляд на узкий карниз из гниющих проводов, который покрывал мостик из труб. Его покрытое ожогами и ссадинами тело все еще ныло от перенесенных испытаний. Теперь, когда волну адреналина заменил леденящий холод воздуха, он сомневался, что сумеет пройти по столь опасному пути. Натан мелко затрясся и невольно покачнулся на мостике, который начал казаться ему еще более ненадежным.

— Крон, не думаю…

Слишком поздно, старик с обезьяньей ловкостью преодолел карниз и ступил на другую сторону. Вместе с ним исчез и слабый красный свет, служивший им единственным освещением.

Натан колебался ровно мгновение, прежде чем нахлынувшая горячая злость заставила его стать на мостик. Будь он проклят, если позволит этой ходячей загадке, ряженной в старика, бросить его здесь на радость диким друзьям Кендриксона. Он схватил висевшую на высоте плеча проводку и резко передвинулся вперед. Затем Натан поставил ногу на кабели, переместил на нее вес и подтянул вторую. Кровожадной решительности хватило ему ровно на три шага. Еще два шага он сделал с ушедшим в пятки сердцем, слепо шаря пальцами в поисках проводов, прежде чем его нога не сорвалась с карниза.

Его тело опасно качнулось, и только неожиданно обретенные поручни в виде проводки спасли Натана от падения с предательского карниза. Он отчаянно потянулся вверх, пытаясь поставить ногу обратно. Его ослабевшие руки тряслись, а сердце колотилось с такой силой, что было готово выпрыгнуть из груди. После пары секунд чистого ужаса он все же сумел вытянуть ногу и, дрожа, прижался к стенке. Натан чувствовал себя настолько плохо, что больше не мог ступить и шагу. Он не мог ни идти вперед, ни повернуть назад. Каждая толика его сил уходила лишь на то, чтобы удерживать его на месте, в то время как бездонная мгла внизу поглощала последние частички его решимости.

Натан сильнее вжался в стену и, собрав в кулак всю оставшуюся храбрость, осторожно передвинул ногу вдоль кабеля. Он переместил на нее немного веса и, обливаясь потом, пододвинул вторую ногу. С гигантским усилием воли он разжал хватку и взялся за провод уже несколько дальше. Натан немного передохнул и сделал еще один крошечный шажок. Так он и прошел оставшиеся пять шагов — передвинуть, переместить, пододвинуть, ухватиться, передохнуть. Передвинуть, переместить, пододвинуть, ухватиться, передохнуть, вновь передвинуть, переместить…

Натан тяжело рухнул в открывшийся проем. Кошмарное чувство того, что он мог упасть, достигнув безопасного места, была ошеломляющей. Оказавшись внутри прохода, он присел отдышаться, а затем из последних сил отполз подальше от края.

Внутренне убранство тесного отсека напоминало хоровую ложу церкви Министорума. Вдоль стен под готическими арками из тубулярного металла теснились небольшие кресла. В дальнем конце находился иллюминатор из витражного стекла, освещаемый мерцающим и кружащимся светом. На фоне витража вырисовывался силуэт Крона. Он обернулся, и позади Натана съехались герметичные створки, отгораживая от влажного дыхания расселины.

— Отлично, братишка. Я уже боялся, что ты не пройдешь, — его голос звучал мягко и успокаивающе — как у мелкого хриплого гоблина.

— Какого черта ты бросил меня? — вскипел Натан.

— Хотел убедиться, что ты настолько крут, как я думал.

— Шутишь? И как, я прошел испытание?

— Чтобы узнать это, мне нужно услышать конец твоей истории.

— Это вообще не относится к делу!

— Да ну, братишка, а по твоим глазам этого и не скажешь. «Совпадение» — это такое простое слово, которым дураки нарекают загадочные и непонятные для них события.

Натан мог лишь моргнуть и мысленно пожать плечами. Что плохого в том, чтобы закончить рассказ, если Крон, в конце концов, отвяжется с расспросами на этот счет?

— Ну ладно, только после этого ты ответишь мне на некоторые вопросы, иначе я уползу отсюда и расскажу все бойцам.

Итак, я открыл внутренний люк в грузовой отсек. Сделав это, я заблокировал управление внешним люком и крепко за что-то ухватился. Я знал, что контейнеры плохо закреплены, потому что мы с Кендриксоном были слишком заняты взаимной слежкой, чтобы сделать работу как надо. Они вылетели через внешний люк в пространство между «Пандорой» и пиратами. Меня едва не раздавило этими металлическими цистернами, но благодаря милости Императора и мертвой хватке, я все же остался на борту.

Спустя пару секунд первый контейнер столкнулся с маневровыми двигателями пиратского корабля. Я только хотел выиграть время, надеясь замедлить их приближение, но контейнеры были наполнены жидким кислородом. Прикосновения к двигателям оказалось достаточно, чтобы он взорвался подобно бомбе. Десятки цистерн медленно детонировали, а вспыхнувшее пламя добралось и до остальных контейнеров. Я тогда очень испугался. Мне едва хватило времени, чтобы забраться во внутренний люк и задраить его прежде, чем «Пандору» омыл растущий пузырь пламени. Палуба закачалась, и не улетевшие цистерны начали кататься во все стороны и сталкиваться друг с другом.

Когда прошла взрывная волна, я выглянул в люк и увидел, что вращающийся на месте пиратский корабль был объят пламенем, и из него подобно кровяному следу разлетались обломки. Я поднялся на мостик, где капитан Лаж в страхе марал свои штаны. Этот тупица заявил, что Кендриксон взял его на прицел и вынудил заглушить двигатели. За пару минут до взрывов Кендриксон забрал спасательный челнок и покинул корабль. Естественно, он забрал с собой и весь контрабандный археотех.

Я очень удивился, узнав, что Кендриксона видели в Юниптауне на Лёте. Я-то думал, он уже давным-давно умер или залег на дно. За его голову мне светило неплохое вознаграждение, и поэтому начал на него охоту в темных переулках, которые я знаю как свои пять пальцев. Но в итоге нас обоих схватили люди с «Возмездия». Таким вот образом я и начал новую карьеру в имперском Военно-космическом Флоте…

— Получается, ты даже толком не знал этого Кендриксона? — тихо спросил Крон.

— Нет, я был знаком с ним, мы работали вместе, но он старался избегать меня и всех остальных, кого я знал. Он был настолько чокнутым парнем, что у него даже клички не было. Мы все его называли просто «Кендриксон». Ладно, я рассказал свою историю, и теперь пришло время ответить мне на кое-какие вопросы. Никаких басен, говори мне лишь правду. Что это были за люди вместе с Кендриксоном? — Натан уставился на Крона, решив для себя, что если тот не ответит, он обязательно столкнет его с обрыва.

— Это психи, матросы, которые провели слишком много времени в космосе и утратили веру. В их сердцах теперь поют твари, и они подобно вшам обитают во внутренностях корабля. Иногда они пробираются в отсеки и убивают моряков. Раз в столетие капитан приводит корабль в порт и очищает палубы при помощи яда, но все остальное время в переходах и шахтах живут психи. Из-за начавшейся войны их развелось больше обычного, и они будут постоянно пытаться призвать сюда тварей. В прошлые времена множество человек впустило их в свои сердца, и как только мы вступим в бой, это непременно случится вновь. Скорее всего, Кендриксон притворился одержимым, чтобы те в страхе последовали за ним. У виденного тобою пиратского корабля был отличительный знак? Руна или символ?

— Конечно, был. Но я не вижу…

— Ты смог бы сейчас его узнать?

— Да, но вопросы здесь пока задаю я, — собравшись с силами, Натан поднялся с пола и встал напротив Крона. — Кто такой люминен? Я тебя и раньше об этом спрашивал, и теперь ты мне уж наверняка ответишь. Из-за чего Кендриксон превратился в люминена, и почему он мог пускать молнии и плавить металл, как воск?

Натан сделал шаг вперед и оказался вплотную к Крону.

— Отвечай!

Крон хитро улыбнулся, а затем обернулся и указал на витражный иллюминатор.

— Могу поспорить, пиратский знак выглядел точь-в-точь как этот.

Натан был поражен. Замысловатые геометрические фигуры витража располагались вокруг центрального символа — золотого ореола, от которого отходили короткие и ровные лучи, похожие на зубцы крепостной стены. Внутри него находился ухмыляющийся череп, оттененный красивейшими деталями с нитями платиновой проволоки и завитками толченых алмазов. Он быстро перевел взгляд на Крона.

— Что он означает?

— Он отвечает на оба вопроса, братишка. Кендриксон и твои пираты пришли из одного места. Они превратили его в люминена, заменив кости кристаллическими трубками, мозг — электронными трансплантатами, вживив в кожу имплантаты и гальванопластики, дабы он мог генерировать и извергать молнии. Он был одним из детей войны Бога-Машины, которых непосвященные зовут электрожрецами, хотя едва ли один из ста подобных ему мог скрывать свои силы и походить на обычного человека.

— Ты имеешь в виду техножрецов Марса, Адептус Механикус?

Крон торжественно кивнул, и Натан с болью понял, какой властью пользовалась эта организация во всемогущем Империуме. Техножрецы обслуживали технику и двигатели на всех цивилизованных мирах и межзвездных кораблях. Хотя флотоводцы и пополняли команду, но кораблями управляли именно техножрецы. Их молитвы и руны вдыхали жизнь в хладный мертвый металл, а миры-кузницы производили миллиарды единиц оружия для бесконечной войны Императора с пришельцами, еретиками и предателями. Теоретически одно лишь убийство Кендриксона превращало Натана в одного из последних. Вот уж далеко не самая приятная мысль.

— Ну ладно, а где мы находимся? Вот это похоже на панель управления челнока. Мы на своеобразном спасательном модуле?

— Да, братишка, это катер. Он подходит для планетарных полетов, если у тебя в запасе достаточно времени, так как он довольно медленный.

— Учитывая все услышанное, я бы как можно скорее убрался с корабля, не будь мы в варпе.

— Они пристрелят тебя, если поймают, — пробормотал Крон и честно пожал плечами.

— Что же, обратного пути у нас нет. Если они догадаются, кем был Кендриксон, и кто убил его, могу поспорить, они приготовят нам кое-что похуже.

— Нет, братишка, если бы они знали насчет Кендриксона, то его не было бы в орудийном отсеке. Техножрецы появляются здесь лишь для того, чтобы отремонтировать боевые повреждения и тому подобное.

— Получается, Кендриксон сначала отдал археотех техножрецам и только после этого случайно попался, но почему он тогда не рассказал о себе? Они наверняка бы его отпустили.

— Не раз слуги Императора погребали свою истинную личность под ложными мемграммами, вследствие чего их не могли вычислить даже прозревающие души. Их настоящие цели оставались скрытыми, наблюдая сквозь глаза и уши за происходящим, пока не наступало подходящее время. Затем они становились абсолютно другими людьми. Половина люминена находилась в режиме ожидания приказов, но она, должно быть, решила покончить с тобою ради сохранения тайны, — слова Крона повисли в воздухе, пока он не решил высказать свое мнение насчет текущего положения дел. — Если мы успеем вернуться до переклички, то никто не догадается, что это мы его убили. Возможно, у Леопольда закрались кое-какие подозрения, но он ничего не расскажет в страхе, что его также приплетут к делу.

Натан находился в безопасности, пока Крон не выдаст его, но тот похоже был рад хранить их тайну. Они были сообщниками.

— Хотелось бы верить, что в кубрик ведут и другие дороги, в обход орудийной комнаты.

Крон ухмыльнулся.

— Хадж. Исайя. Кендриксон.

Пристав наклонился и прошептал что-то замершему над раскрытой книгой лейтенанту Габриелю. Натан судорожно сглотнул. С этого места теория Крона начинала трещать по швам. Возвращение с катера было куда проще, чем он ожидал. По ведущему из расселины узкому кульверту они попали прямо в кабинки возле кубрика. Натан тщательно запоминал каждый поворот желоба, решив во время следующей смены для отдыха непременно туда вернуться и осмотреть все более внимательно. Но теперь его куда сильнее волновало, окажется ли «Возмездие» на стороне Кендриксона.

Лейтенант Габриель внимательно изучал собравшуюся толпу, будто пытаясь вспомнить лицо Кендриксона. Он обернулся и что-то прошептал сержанту, который в ответ лишь сдержанно покачал головой. Габриель сделал короткую отметку в списке и продолжил.

— Крейт. Комот.

Перекличка принесла с собою еще одну приятную неожиданность — лейтенант Габриель огласил список нарядов, согласно которому Натан оказался в команде «Оптикона». Мимолетное замешательство быстро сменилось пониманием, когда он понял, что попал в помощники Крону. Он бросил взгляд на старика, который, конечно же, был самой невинностью, и сделал мысленную заметку о его немалом влиянии. Затем Натан переключился на более насущные вопросы, вроде того, что в себя включали обязанности помощника, и, если уж на то пошло, чем являлся «Оптикон». В голове всплыло смутное воспоминание, что «Оптикон» использовался для просмотра космоса. Он точно знал, что его команда работала над казенной частью «Бальтазара» на помостах дополнительной полупалубы в двадцати метрах над землей, к которой вели спиральные металлические ступени.

Какими бы не оказались тамошние обязанности, они едва ли могли быть столь же тяжелыми и обыденными, как работа, которой он занимался до этого времени. Поднимаясь по лестнице, он увидел членов расчета, идущих ремонтировать повреждения, которые они с Кроном нанесли во время отчаянной схватки. Тела исчезли, но обугленные кабели и рассеченные трубы никуда не делись. Натану вдруг стало интересно, как часто они исправляли поломки, даже не зная их причины. Казалось, вся корабельная жизнь руководствовалась принципом «в неведении — блаженство», но это было даже к лучшему, если рассказ Крона о психах нес в себе зерно истины. И без того гнетущие варп-путешествия становились еще более кошмарными от мысли, что за бортом их поджидали порожденные пустотой злобные существа. Твари, жаждущие человеческих жизней и душ, чей подсознательный зов сводил людей с ума. Натан резко остановился, внезапно осознав, что собирается помогать Крону следить за этими существами и эмпиреем — альтернативным измерением, в котором они сейчас находились.

Ругань идущих позади людей заставила его двинуться дальше. Теперь его неотступно сопровождало порочное желание хотя бы одним глазком глянуть на тех злобных тварей. Натана обуревали смешанные чувства, когда он достиг верхней палубы и увидел встроенные во внешний корпус пять закрытых створками арок. Команда «Оптикона» состояла из десяти человек, и дородный старшина расставил их по двое у каждой створки. Некоторое время Крон и Натан смазывали бегунки и шестеренки створок. После полувахты Исайя получил сообщение по коммуникационному аппарату и отдал приказ поднять створки. Крон быстро дернул рычаг, и заслонка плавно поднялась, открывая за собою громадных размеров матово-черное стекло. Натан бросил взгляд на остальных членов команды и заметил сквозившее в их действиях нервное ожидание, будто подъем створок нес в себе скрытое значение.

Натан продолжал ожидающе вглядываться в черное стекло, когда вой сирены заставил его подпрыгнуть от неожиданности. За сильнейшим взрывом звука, который, казалось, заставил содрогнуться плиты палубы, последовал резонирующий голос, звучавший подобно словам самого Бога-Императора.

— ВСЕМ ПОСТАМ — СОСТОЯНИЕ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ!

Крон бросился к шкафчикам у стены «Оптикона», и его примеру тут же последовала остальная команда. Люди принялись натягивать на себя гермокостюмы, которые Крон поочередно доставал из шкафчиков. Теперь Натан понял всю важность происходящего. Довольно скоро им придется вступить в бой. Эти смехотворные и кажущиеся неуклюжими толстые прорезиненные гермокостюмы вкупе с тяжелыми шлемами могли оказаться единственной преградой между ними и вакуумом.

К своему удивлению, Натан надел костюм быстрее всех. Шлем защелкнулся на широком кольце вокруг плеч. Он был оборудован визором, который состоял из нескольких слоев — последний выглядел как узкая прорезь в бронированной пластине. Натан разом поднял все слои и увидел, что Крон сделал то же самое. Ему стало легче от мысли, что пока не было нужды дышать затхлым тяжелым воздухом костюма.

— Сколько здесь кислорода? — спросил он Крона и постучал по изношенному медному баллону, прикрепленному у груди.

— У такого как этот запаса хватит на вахту или около того.

— Только восемь часов? Они действительно не хотят дать нам ни единого шанса удрать отсюда?

— На корабле воздух всегда в достатке, если… ты все еще будешь на нем. Если же тебя выбросит в космос, то, считай, ты в любом случае покойник. Тебя унесет слишком далеко в вакуум.

— Хорошо, что мы…

Палуба ушла у Натана из-под ног, и на мгновение его охватило тошнотворное чувство свободного падения. Исайя кричал им возвращаться на посты. Натан заметил, что старшина вооружился пистолетом и чем-то, подозрительно смахивающим на шоковую дубинку, и бросился к своему месту так быстро, как это позволяли тяжелые ботинки костюма.

Сирена взвыла дважды. Командный голос произнес:

— БОЕВЫМ ПОСТАМ — ПО МЕСТАМ СТОЯТЬ!

Палуба задрожала и вновь накренилась. На этот раз падение длилось куда дольше предыдущего. Натан опустил визор, ухватился за стойку и изо всех уперся ногами. Его мутило и будто выворачивало наизнанку. Костюм душил его. Он боролся с желанием сорвать шлем и заорать во все горло. Трезвомыслящая часть разума настойчиво говорила ему хранить спокойствие, ведь корабль пока просто готовился к бою и величественно шел на сближение с врагом. Но животные инстинкты его тела воспринимали каждую встряску и толчок с адским хором предсмертных воплей.

Корабль опять нырнул. На этот раз Натан почувствовал, что его ноги действительно оторвались от пола. Казалось, будто все его скрытые чувства выплеснулись наружу. Корабль тряхнуло от толчка, и Натан понял, что они покинули варп-пространство.

Черное стекло «Оптикона» побелело и затем стало прозрачным, открывая сцену потрясающей красоты. Позади пламенеющего заката солнца ночное небо рассекали титанические грозовые облака. Вспышки статики паутиной прочерчивали космос, окрашивая облака пурпурным цветом. Холодные далекие звезды были яркими и ясными.

— Никогда раньше космос не был столь прекрасным и ужасающим, — прошептал Натан, поразившись величественностью открывшейся картины. В его наушниках протрещал голос Крона.

— Ну да, братишка, благодаря этому стеклу ты видишь все будто бы глазами корабля — тепло, свет, магнетизм, радианты, эфиры и тому подобное.

Крон выдвинул огромную круглую линзу, которая была прикреплена к оконной раме системой медных стержней и подвижных блоков. Внутри толстого обода линзы располагалось два счетчика и подъемные иконки. Опытными движениями Крон начал водить ею по поверхности стекла. В ответ на это горизонтальные и вертикальные колесики счетчиков начали измерять расстояния до различных космических объектов.

Корабль вновь содрогнулся, и Натан ударился шлемом о прочное стекло. Единственной мысли о том, будто он вылетел в открытый космос, оказалось достаточно, чтобы его руки в ужасающе плотных перчатках покрылись потом. Исайя выпрямился и криком приказал команде следить за координатами. Крон водил линзой до тех пор, пока дальномеры не указали их зону поиска в пределах 238.00 и 141.00. Здесь линза начала сканировать слегка мерцающие, освещенные пламенным светом звезд каменные глыбы астероидного поля.

— Крон, мы что, просто разглядываем скалы? — с напускным весельем спросил Натан. Старик водил линзой по стеклу ловкими и расчетливыми движениями. Достигнув края, он каждый раз нажимал одну из рун, и встроенные в линзу вращающиеся камни освещались алыми полосами цифр, показывая последние данные скорости и расстояния.

— Все, что может указать нам о расположении врага — любая вспышка или тепловое излучение, — Крон говорил, не отрывая глаз от линзы. Чтобы лучше видеть, Натан поднял бронированный визор.

— Ты имеешь в виду такие вот тепловые следы двигателей? — указал он на мерцающие у края стекла тонкие линии.

— КОНТАКТ! ТОЧКА ДВА-ЧЕТЫРЕ-НОЛЬ И ОДИН-ТРИ-СЕМЬ! — проорал Крон. Исайя тут же принялся вслед за ним повторять слова в потрескивающий коммуникационный аппарат. Теперь в линзе виднелись вившиеся у дальних астероидов широкие исчезающие алые следы. Натану показалось, что их было четыре, хотя они уже сливались друг с другом и рассеивались.

— Они приближаются, братишка, нюхом чую.

Крон повел линзу по тепловым следам и громко выругался, когда те исчезли за блестящей полосой пыли. Спустя пару мгновений из облака в клубах пыли и молниях вышел тепловой луч, который линза кратко обозначила «вражеский корабль [тип: неизвестен], 51,0001, идет на сближение».

Внимание Натана привлек взрыв бурной деятельности на нижней палубе. Сквозь решетчатый пол он увидел открытую казенную часть «Бальтазара», которую расчет заряжал пластинами с короткими выступами. Даже сквозь плотный костюм он слышал радостные возгласы канониров, когда они загоняли очередной снаряд. Теперь на линзе была видна светотень силуэта вражеского корабля с зубчатыми бортами и контрфорсами — раскалив добела свои мощные двигатели, тепловой луч лег на траверс. На дисплее высветилось: гранд-крейсер, тип «Отвергающий».

Борт «Отвергающего», завершившего поворот, подернулся рябью плотных огней, и в их сторону направился ураган черных точек. Натан открыл рот от ужаса, когда секундой позже точки начали взрываться в сгустках пламени. Сначала они выглядели далекими крошечными облачками на фоне космоса, но снаряды продолжали приближаться в пламенных цепях поочередных взрывов. Вскоре враг исчез за огненной бурей. Когда Натан полностью опустил визор, пламя заполонило все иллюминаторы «Оптикона».

Корабль принял ураганный залп «Отвергающего». Палуба содрогнулась под ногами Натана, а за корпусом будто бы взвыл неистовый ветер. В стекле полыхнула ослепительная пурпурная плеть, которая рассекала облако пламени подобно молнии. На мгновение она исчезла, но затем в выжигающем сетчатку движении хлестнула по кораблю, встряхнув его до самого основания. У Натана мурашки забегали по коже из-за ощущения того, как за корпусом корабля скапливается гигантская мощь, и затем его омыло потоком опаляющего жара.

Наконец, громоздкой костюм оправдал себя, хотя Натану казалось, будто его целиком засунули в огромную духовку. Жар был довольно ощутимым и обжигал ему горло всякий раз, когда он пытался вдохнуть. Натан увидел, как несколько человек из команды «Оптикона» превратились в кучки пепла, кто-то был объят пламенем. После того, что показалось часами, но могло быть всего лишь секундами непередаваемого страха, пожар внезапно прекратился, оставив внутри шлема отвратительный привкус тлеющей резины. Взревели сирены, и мощный голос начал перекрикивать царивший хаос:

— ОРУДИЯМ ЛЕВОГО БОРТА ПРИГОТОВИТЬСЯ К НАВЕДЕНИЮ, ЦЕЛЬ — ТОЧКА ДВА-ШЕСТЬ-ДЕВЯТЬ И ОДИН-ШЕСТЬ-НОЛЬ.

Приступить к своим обязанностям матросов вынудила железная дисциплина и мрачное предчувствие, что ради выживания им придется сражаться и победить. Корабль был поврежден, но все еще вполне боеспособен. Огонь потушили, а мертвых и раненых вынесли. Спустя пару мгновений корабль вышел из зоны поражения, и палуба перестала дрожать. В ушном устройстве Натана заскрежетало дыхание Крона, когда они вновь навели линзу на вражеский гранд-крейсер. «Возмездие» прошло возле носа противника, и метрикуляторы указали, что он шел на сближение.

— НАВЕДЕНИЕ.

Крон активировал вторую иконку на раме линзы. На ней возникло изображение шестеренки с наложенным поверх нее имперским орлом, но бегунки заклинило, поэтому Натану пришлось помочь ему перетянуть устройство к цели. Линза высветила витиеватый указатель, направленный на зиккурат с заостренными гранями. Там, где иконка останавливалась, корпус гранд-крейсера будто излучал призрачный свет.

— ГЛАВНЫЕ БАТАРЕИ — ОГОНЬ!

Из-за перегрузки конденсаторов свет на мгновение потускнел, а затем корабль огласился грохотом орудий. Сорок орудий выстрелило в открытый космос, и Натан почувствовал, как давление невидимых сил ударило его подобно шлепку. Секундой позже он увидел направляющееся к противнику растущее облако снарядов. На этот раз не было приближающейся огненной бури, снаряды взорвались просто под носом корабля. Невидимые щиты рушились под атакой, и разрушительный град столкнулся с укреплениями крепости-зиккурата. Обломки разлетелись от него подобно ореолу дымчатых колец.

— ГЛАВНЫЕ ЛЭНС-ОРУДИЯ — ОГОНЬ!

К врагу понеслись белые лучи чистой энергии, которые прочертили его корпус пылающими алыми пробоинами. Гранд-крейсер затрясся под залпами и начал совершать маневр уклонения. Во время этого позади корабля возникли два быстро приближающихся тепловых следа, которые осыпали его корму спиралевидной сетью лазерных огней. У Натана отлегло от сердца. Вместе с этими новыми союзными кораблями им удалось открыть перекрестный огонь по общему врагу. Канониры внизу бросились перезаряжать «Бальтазар», в то время как небольшая группка матросов начала заделывать искрящуюся перебитую линию питания. Он взглянул на линзу и увидел, как из носа вражеского гранд-крейсера вылетает рой ярких огоньков. Крошечные тепловые следы корректировали курс по направлению к ним, и вскоре стало очевидным, что, несмотря на медлительность, эти снаряды были куда крупнее первых. Сирены завыли.

— ВСЕМ ПОСТАМ ПРИГОТОВИТЬСЯ К АБОРДАЖНОЙ АТАКЕ!

Облегчение Натана мгновенно испарилось. Должно быть, враг запустил абордажные торпеды — простые атакующие корабли, набитые войсками, бомбами, зажигательными, разъедающими, нервнопаралитическими веществами и другим адским оружием, необходимым для нанесения максимального урона при попадании на борт. Оказаться втянутым в титанический поединок боевых кораблей уже было скверно, но теперь враг шел прямо к ним, постоянно находясь под угрозой гибели, так и не добравшись к цели. Исайя быстро роздал оружие из шкафчика — клинки, шоковые дубинки, короткие автопистолеты и дробовики. Натан получил старое помповое ружье и обойму патронов. Он рискнул взглянуть на окна, ощупью пытаясь вставить наполненные дробью цилиндры в казенник. Остроконечные торпеды уже были размером с палец, и казалось, летели прямо на него в ярких коронах света. Сирены продолжали выть сигнал тревоги.

— ПОСТАМ ТУРЕЛЕЙ ЛЕВОГО БОРТА — ОТКРЫТЬ ОГОНЬ!

Натан выругался, уронив патрон на решетчатую палубу — в толстых перчатках костюма его пальцы казались сосисками. Турели близкого радиуса действия открыли огонь, прочерчивая космос голубоватыми следами лазеров. К стрельбе присоединились барбеты «Возмездия», снаряды и ракеты начали рваться в сгустках оранжевого пламени. Торпеды первой волны были уничтожены либо разгерметизированы, выбрасывая в открытый космос крошечные корчащиеся фигурки, которые постепенно улетали вдаль. Но все же большинству торпед удалось преодолеть обстрел, и они поменяли курс, идя на остаточное сближение.

Натан аккуратно передернул затвор, загоняя патрон в патронник. В последние секунды до столкновения он понял, что торпеды были гигантскими, размером с шаттл. Звенящий удар отбросил Натана на дрожащую палубу, и за этим последовала бесконечная какофония кричащего и разрываемого металла. Из-за чистой силы, которая пробивалась сквозь многометровые бронированные пластины корпуса, ему показалось, будто все его кости вот-вот раздробятся.

Ужасные звуки становились все медленнее, а затем прекратились, после чего в шлем Натана проникали лишь крики раненных канониров и шипение стравливаемого воздуха. Часть палубы «Оптикона» прогнулась в орудийный отсек. Натан подполз к самому краю и увидел царившую внизу разруху. Из пластин корпуса возле казенной части «Бальтазара» торчала огромная крокодилья морда из стали и меди. Все было перевернуто вверх дном — стойки и трубы смешались в кошмарные металлические джунгли с цветками из пара и распыляемых жидкостей. Выжившие канониры заняли оборонительные позиции, целясь в торпеду из дробовиков и пистолетов.

Внезапно вокруг крокодильей морды ожили пушки. Замелькали вспышки автоматического оружия, когда оно начало обстреливать орудийный отсек разрывными снарядами. Они выкашивали людей, а раскаленные осколки рикошетили от стен, раня всех оказавшихся поблизости. Нос со скрежетом открылся, и из него высыпала орда ужасных фигур, которые тут же открыли огонь. В мерцающем свете они поначалу могли сойти за людей, если бы не их безумное веселье. Они корчились, заполняя своими бьющимися в судорогах телами крокодилью пасть, когда жалкая горстка канониров начала по ним стрелять. Они безудержно хохотали, стреляя в ответ из своего оружия и бросая во все стороны гранаты, которые взрывались во вспышках яркого голодного пламени.

Натан прицелился в уродливую фигуру, когда та отвела руку для броска. Он выстрелил из помпового ружья, и человека поглотил взрыв его же бомбы. Пламя охватило крокодилью пасть и подожгло следующие две фигуры, которые пытались выскочить оттуда. Но несколько нападающих уже проникли в орудийный отсек и теперь карабкались по обломкам к канонирам. По всей палубе вспыхивали яростные рукопашные схватки, крюки и изогнутые клинки сталкивались с баграми и абордажными пиками.

Теперь, когда слаженный бой превратился в свалку, помповое ружье стало совершенно бесполезным.

— Нам нужно помочь им! — крикнул Натан.

Крон кивнул, все еще облаченный в тяжелый шлем, и они оба скользнули по прогнувшейся палубе вниз. Исайя и еще двое выживших матросов из команды «Оптикона» пошли вслед за ними и неорганизованной толпой ринулись в бой. Натан использовал помповое ружье в качестве дубины, размозжив им голову человека в черных одеяниях, который собирался выпотрошить упавшего канонира. Ружье с треском ударилось об обритую голову, и на мгновение Натану показалось, что древнее оружие просто распадется у него в руках.

Он передернул помпу, убеждаясь в работоспособности ружья, когда из дыма на него выскочило две фигуры. Под их капюшонами были видны безумные глаза, которые блестели почти так же, как в свое время у Фетчина. На секунду Натан даже заколебался, но тут же прострелил одному из них грудь. Он хотел передернуть затворную раму, но на полпути ее заклинило. Он с руганью выставил ружье, чтобы блокировать иззубренный нож второго противника. Враг бросился на него всем телом и повалил на землю, зажав бесполезное ружье между их телами. Натана все сильнее охватывала паника, пока он пытался отбиться от маниакальной атаки. На его лицо закапала слюна, когда существо сорвало с него шлем и свободной рукой придавило к палубе.

Натан выпустил ружье и постарался как можно крепче вцепиться в державшую нож руку, которая неотвратимо приближалась к его обнаженной шее. На одну превратившуюся в вечность секунду ему удалось рассмотреть ужасное существо во всех подробностях. Его голова, с выступающими из кожаной маски короткими рожками, вырисовывалась на фоне бушующего позади огня. Из его плоти подобно паразитическим червям торчали хрящеподобные трубки. На нем была содранная человеческая кожа, отмеченная клеймами и шрамами. Оно воняло подобно трупу недельной давности и бормотало безумные молитвы, пытаясь прикончить его. Если верить рассказам, то когда-то это существо было человеком. Но теперь он утратил последние крохи человечности, превратившись в живое отребье, которое поклоняется своим безумным богам.

Отвращение вдохнуло в Натана новые силы, пламенное желание искоренить спущенные на них ужасы. С огромным усилием Натан сбросил с себя существо. Внезапно оно содрогнулось, а затем, обмякнув, вновь повалилось на него.

Вылезая из-под тела, Натан увидел, как Крон вытаскивает топор из шеи твари. Исайя и остальные исчезли в дыме. Натана и Крона окружали одни лишь трупы. Визор его шлема был раздроблен и полностью непригоден. Натан заметил, насколько разреженным стал воздух на палубе. Пламя вокруг начала постепенно угасать, доедая то, что еще не успело сгореть. Даже крики и звуки боя стали приглушенными.

— Больше никто не должен попасть на борт! — крикнул ему Крон через чудом уцелевший шлем.

Натан согласно кивнул и, обыскав труп, нашел несколько зажигательных бомб. Подняв укороченную алебарду, он направился прямо в сердце ада. Его переполнял праведный гнев, который взывал к отмщению. Кто-то должен был заплатить за то, что он попал в такой переплет, и со смертью Кендриксона этим кем-то придется стать их обезумевшему кровожадному врагу.

Носовая часть торпеды все еще была открыта. Пламя внутри уже стихло, и Натан заметил новые уродливые фигуры, которые собирались броситься наружу. На выгравированной рунами бомбе он нажал кнопку активации и метнул ее, как только существа побежали вперед. Затем он бросил еще одну, затем Крон, и выход из торпеды превратился в море едкого огня. Натан повернулся к Крону за миг до того, как из пламени с низким ревом вырвался облаченный в броню гигант.

Монстр дважды выстрелил из тяжелого пистолета в Крона, и тот, разбрызгивая кровь, отлетел назад. Натан чувствовал, как холодная волна ужаса пыталась заставить его бежать, но было уже слишком поздно. Фигура ринулась на него с ужасающей скоростью — облаченный в череполикий шлем, бронированный монстр из мифов. Он размахнулся с плеча ревущим цепным мечом и обрушил на Натана чудовищной силы удар.

Натан бросился в сторону и поднял алебарду. От удара Натан упал на спину, и его руки неистово затряслись, когда визжащие зубья начали в ливне искр выбивать куски из стальной рукояти. Гигант с легкостью орудовал своим оружием, и в мгновение ока он крутанул ревущим клинком и вновь обрушил его вниз. Натан отскочил назад, но цепной меч отсек лезвие алебарды и разрезал рукав костюма, впившись в плоть. Прилив онемения подсказал Натану, что он получил серьезное ранение — тело уже старалось притупить боль.

В отчаянии Натан ткнул иззубренным концом алебарды в широкую грудь существа. Он со звоном отскочил от бронированной пластины и глубоко погрузился в гнездо кабелей под тем местом, где следовало быть ребрам. Гигантский воин, не дрогнув, ударил Натана рукояткой тяжелого пистолета, и тот кубарем покатился назад.

Смерть была рядом. Натан ослеп на один глаз. Он почувствовал странное спокойствие, поняв, что это были последние секунды его жизни. Время будто полностью остановилось, когда бронированный воин зашагал к нему, поднимая острый меч для завершительного удара. Натан чувствовал лишь боль разочарования, что ему уже никогда не узнать о странной мудрости Крона — тайна, скорее всего, умерла вместе с ним. Последние удары сердца Натана походили на отдаленный барабанный бой.

Бум. Бронированный ботинок с хрустом опустился. От взмывшего ввысь медленно вращающегося зубца цепного меча во все стороны разлетались брызги крови. Натан взглянул на правую руку и увидел, что та была багровой от плеча до запястья. У него все поплыло перед глазами, когда он начал терять сознание.

Бум. Опустился второй ботинок. Существо воздело цепной меч над головой. Натан заметил движение в том месте, где упал Крон, и внутри него загорелся слабый огонек надежды — он мог быть все еще жив, и если поторопится, то спасет его от неминуемой гибели. Скрывающаяся в темных закоулках его разума холодная логика презрительно насмехалась над столь ничтожными желаниями.

Бум. Меч с растущей скоростью начал опускаться. Натан уже едва мог видеть. Крошечная надежда и все сознательные мысли исчезли в море агонии, бушующем в его руке.

Бум. Натан увидел, как клинок входит в его потускневший мир, и какая-то часть разума даже приветствовала приближение его ярко сверкающих зубьев, походивших на хищную улыбку в сумраке. Скоро боль закончится. Клинка будто бы из ниоткуда коснулась призрачная рука — казалось, сам Бог-Император решил благословить его убийцу. Рука сияла синим пламенем, а с кончиков пальцев слетали каскады искр.

Бум. С руки сорвался свет, и цепной меч во вспышке взрыва вылетел из руки гиганта. Огромный воин пошатнулся и взвел пистолет. Угасающим взглядом Натан увидел, как Крон вновь поднимает руку.

Бум. Крон выпустил ослепительно-яркую молнию, которая с громовым треском расколола нагрудник воина. Могучее существо отшатнулось, судорожно паля из пистолета.

Бум. Расплавленный и погнутый цепной меч со звоном упал на палубу. Натан зажал рукою плечо и тут же почувствовал, как в скользкую от крови рану ринулось тепло. Бронированный воин рухнул на палубу возле своего дымящегося меча. Натан пытался вдохнуть поглубже, но это ему никак не удавалось. Некогда яростное оранжевое пламя превратилось в синеватые огоньки. Воздуха почти не осталось.

Крон присел возле него, когда корабль содрогнулся от внутреннего взрыва. Натан увидел разорванную и окровавленную грудь Крона и понял, что рана эта была смертельной. Недалеко с ужасным скрежетом рухнули отброшенные взрывной волной обломки. Крон, не дрогнув, стянул с себя шлем. Его глаз пылал как никогда раньше, он светился подобно домне. Натан пытался не думать об этом багровом глазе, но ему не удавалось. Он впивался в него до тех пор, пока ему не начало казаться, будто Крон был всего лишь призраком, за которым сиял клубящийся подобно дыму ослепительный красный свет.

Губы Крона шевелились, но Натану пришлось напрячься, чтобы услышать в разреженном воздухе его слабый шепот.

— Не волнуйся братишка, Крон присмотрит за тобой.

— Л-люминен! — выдохнул Натан.

— Нет, — прошептал Крон. Тела Натана начало неконтролируемо трястись из-за проявившегося шока. В глазах окончательно потемнело, он не видел больше ничего, кроме парящего неподалеку красного света. — Вовсе нет.

Вокруг головы Натана защелкнулся шлем, неся с собой долгожданную темноту.

Натан очнулся НА борту катера. Его рука была на перевязи, а глаз закрывала повязка, но в остальном он чувствовал себя отдохнувшим и здоровым. Крон наблюдал за ним с одной из узких скамей.

— Как самочувствие? — участливо справился он.

— Хорошо, — проворчал Натан, приподнявшись с пола. — Сколько я пробыл без сознания?

— Пять часов. Пока мы еще не вернулись в орудийный отсек, я решил подлатать нас обоих.

Натан почувствовал облегчение. Он боялся, что Крон спросит его о побеге. Если Натан хотел сделать все незаметно, то лучшего шанса и быть не могло. Но теперь, когда он увидел, что в итоге ожидало мятежников и неверующих, подобная перспектива казалась ему отталкивающей. По правде говоря, после всего пережитого Натан чувствовал ранее незнакомое уважение к Богу-Императору, стремление к защите, которую, как говорили в Экклезиархии, мог предоставить Святой Повелитель Человечества.

Но в таком случае ему придется остаться с Кроном, не-люминеном Кроном, который при помощи молний сумел победить чемпиона безумных богов. Он точно не был обычным канониром. Слуга Императора? Натан почему-то так не считал. Со своим пылающим алым глазом он походил на слетевшую с каменного парапета горгулью. Возможно, он прятался среди толпы безликих людей, путешествуя от мира к миру. Лучшего укрытия нельзя было и представить. От любых опасностей его охраняла потрясающая боевая мощь имперского военного корабля. В конечном итоге, что Натан бы не думал, Крон спас ему жизнь, и теперь он был перед ним в долгу. Он хотел было сказать об этом, но Крон лишь отмахнулся в ответ.

— Не слишком радуйся, братишка. Мне пришлось чинить твой глаз подручными средствами. Боюсь, получилось совсем ужасно. Сними повязку и скажи, видишь ли ты что-либо.

Натан понял, что его ждет, даже раньше, чем его пальцы потерли холодную сталь вокруг глаза. Линза была твёрдой и слегка выпуклой на ощупь. На нём были, полученные в первом же бою в составе Имперского Флота и теперь закрытые металлом, шрамы, но видел он отлично. Натан вздрогнул, вспомнив странное поведение Крона после драки с Кендриксоном, когда тот отчаянно пытался избавиться от нерабочего бионического глаза.

— Крон? — начал Натан. — Кто ты на самом деле?

Крон фыркнул.

— Князек, украденный бродягами.

— Только не начинай.

— Прекрасно, тогда скажем другими словами, братишка… Меж звёзд идите, к славе верной…