Приоритет: голубой бета.

Отправитель: Верховное командование улья Тартар, улей Тартар, Армагеддон Секунд, Армагеддон.

Получатель: “Божественная ярость” боевая баржа Адептус Астартес, высокая орбита Армагеддона.

Время отправления: 3.872.999.М41

Отправил: астропат-прим Висеро.

Получил: астропат-термин Гарухн.

Автор: лорд-генерал Дашпаров.

Мысль дня: Кто живёт без цели — ничтожество. Кто умирает за Императора — герой.

Приветствую, лорд-маршал.

Молюсь, чтобы послание застало вас в добром здравии, а ваши недавние атаки на блокирующие флотилии орков увенчались успехом.

Хочу воспользоваться возможностью и ещё раз поблагодарить вас за то, что вы пришли к нам на помощь в час нужды. Инопланетная мерзость слишком долго угрожает спокойствию и безопасности Армагеддона. Великий Зверь заслужил вечное проклятье за злодеяния творимые от его имени — Император повергнет тварь за богохульное высокомерие.

Я знаю, что бои идут на множестве театров военных действий по всей опустошённой планете. В том числе продолжается осада нашего любимого улья, и нет никаких признаков её ослабления, несмотря на храбрость солдат защищающих стены от непрерывных нападений орков лазганом, танком и мечом.

Если бы не непоколебимая верность батальонов Стального легиона и храбрость солдат Сил планетарной обороны — Тартар давно бы пал.

Мы надеялись, что титаны легио Магны вместе с группой боевых братьев Адептус Астартес смогут переломить безвыходное положение, враг будет окончательно разбит и сбежит в беспроглядные дали, откуда явился. Надеялись, что к концу года мерзкие крепости-астероиды отбросят от стен. Но судьба решила, что этому не бывать. Потому сейчас я уповаю, что вы ниспосланы Богом-Императором, дабы избавить нас от зелёнокожих.

После того, как смолкли орудия цитадели Клейна, угроза со стороны орков значительно возросла, наши статистики считают, что в десять раз и это весьма осторожная оценка, чтобы не подорвать боевой дух защитников. Благодарю Повелителя Человечества — Он отовсюду направил нам помощь. Сейчас воины Адептус Астартес Штормовых Великанов и Священнослужителей сражаются вместе с отважными солдатами Имперской Гвардии. Их отвага и решимость воистину удивительны. А о праведном рвении сынов Сигизмунда в бою слагают предания.

Если бы я только смог увидеть легендарные подвиги в битвах собственными глазами, то возможно цитадель Клейна бы не пала, а орочьи орды отступали со священной земли Армагеддона Секунд.

В завершении скажу, что благородный слуга Императора готов подняться на борт вашего флагмана. Он уже многое свершил для Армагеддона и многим пожертвовал, преследуя инопланетных вожаков, которые со звериной неистовостью терзают наш мир. В том числе он немало сделал и для жителей Тартара, и мне хотелось, чтобы вы передали мою благодарность лорду-инквизитору Клагье, когда он посетит ваш флот.

Да благоволит Бог-Император вашим начинаниям.

Ваш покорный слуга

Лорд-генерал Антре Дашпаров

Верховный лорд-генерал объединённых Имперских сил улья Тартар.

[Конец сообщения]

Приоритет: голубой альфа.

Отправитель: “Божественная ярость” боевая баржа Адептус Астартес, Солемнский крестовый поход, сектор Армагеддон.

Получатель: Верховное командование улья Тартар, улей Тартар.

Время отправления: 3.886.999.М41

Отправил: астропат-прим Анкасит.

Получил: астропат-термин Ралкос.

Автор: маршал Брант командующий флотом Солемнского крестового похода Чёрных Храмовников.

Мысль дня: Уничтожая врагов, мы обретём спасение.

Генерал Дашпаров,

Я получил твоё сообщение, когда вместе со свитой вернулся с зачистки орочьей порчи на мерзком корабле “Навозная куча”. Прочитал с интересом, если не с некоторым неудовольствием и недоверием.

Лорд-генерал, ты намекаешь, что братья ордена небрежно и невнимательно отнеслись к исполнению долга на Армагеддоне, но тебе ничего не известно о службе Чёрных Храмовников — она далека от защиты одного из миров могучего доминиона Императора.

Ты молил, чтобы мы помогли в избавлении планеты от диких инопланетных орд и после того как мы соизволили согласиться, ты усомнился в наших действиях и обратился к Имперской Инквизиции. Простым смертным, как ты и люди из твоего штаба, не обладающим столетиями боевого опыта трудно понять наши высокие цели.

Ты намекаешь, что крепость Чин пала, потому что нас не было в улье. Ясно видно, что ты не знаешь о грандиозном сражении в пустошах, где мои братья в меньшинстве, и не запрашивая подкреплений вели бои с ордами зелёнокожих.

Ты осмелился потребовать, чтобы мы — Чёрные Храмовники Адептус Астартес, элитные воины человечества, избранные Императора и его сильная правая рука в битве — объясняли свои действия. Наш орден ведёт величайший поход за всю десяти тысячелетнюю историю Империума, дабы избавить бессмертное царство Императора от чужаков, еретиков и трижды проклятых последователей Хаоса.

Если бы батальная рота кастеляна Адлара не следовала знакам и знамениям воли Императора, которые даровали одному из Его чемпионов, избранному Повелителем Человечества дабы нести Его славу — то пала бы не только цитадель Чин. От самого улья Тартар остались бы только дымящиеся руины, а нечестивым оркам открылся бы путь в Пепельные пустоши, где они соединились бы с проклятым зелёнокожими полчищами осадившими улей Хельсрич. И возможно сейчас уже весь Армагеддон пал бы перед орочьим повелителем — Газгкуллом Маг Урук Тракой — Император сохрани!

Не моё дело объяснять причины решений и поступки доверенных командиров на поле боя — я маршал Адептус Астартес — и не твоё дело ставить их под сомнение. Благодари Императора за то, что Чёрные Храмовники вообще сражаются за деблокаду твоего мира.

Но во имя чести ордена я снизойду до объяснений действий кастеляна Адлара и его доблестной роты в Тартарской кампании, чтобы ты смог понять какого грандиозного триумфа они в итоге добились. И также ясно понял, что священная притча “уничтожая врагов, мы обретём спасение” — воистину верна.

Полагаю, что прикреплённый к сообщению зашифрованный файл, предназначенный для твоего личного рассмотрения и изучения, даст ответы на все вопросы: как твои, так и инквизитора Клагье.

Император благоволит.

 

Пролог

Замок

Двенадцать лет назад…

Высокие зубчатые стены, сложенные из больших серых камней выглядели, словно стояли уже тысячи лет, впрочем, так оно и было. Всем видом древняя цитадель производила впечатление, что способна выстоять перед любым нападением независимо от силы атаки и выдержать любую осаду независимо от продолжительности. Фундамент стометровых стен уходил в скалистое плато вершины горы настолько глубоко, что казалось, они поднимаются из самой планеты. Пронизывающий холодный ветер на усеянных пушечными стволами массивных прочных укреплениях трепал тысячи флагов и вымпелов.

На нижних скатах толщиной в двадцать метров оборудовали дополнительные позиции тяжёлых орудий. Под башнями-контрфорсами зияли жерла готовые обрушить беспощадную смерть на любого врага настолько безумного, чтобы атаковать готическую крепость, но немногие осмелились на это за долгую и славную историю замка.

Огромные двери такие высокие и широкие, что даже титаны — колоссальные сухопутные линкоры Адептус Механикус — смогли бы свободно пройти, сейчас стояли плотно закрытыми. Громадный чёрный крест священного ордена, называвшего цитадель домом, украшал ворота: в центре поместили десятиметровый известный каждому символ-череп Империума — “memento mori”.

Перед воротами через расселину, отделяющую терзаемые ветром утёсы на которых возвышалась крепость, перекинули подъёмный мост достаточно широкий, чтобы по нему не мешая друг другу, проехало шесть “Леман Руссов Покорителей”. К мосту крепились цепи, каждое звено было размером с “Лэндспидер”, они тянулись к восьмидесятиметровой превратной башне. В ней размещался механизм способный поднять разводной мост в случае опасности для защиты от нападения. Так было уже давно даже по меркам Адептус Астартес: с тех пор, как возвели замок. На надвратной башне развевалось знамя Чёрных Храмовников.

И те, кто разбирается в подобных укреплениях, говорили, что потребуется целая армия титанов и не менее месяца, чтобы проникнуть в цитадель и сравнять её с землёй — а такого никогда не произойдёт по воле Императора!

С наблюдательного поста на скалах открывался вид на богатые зелёные пастбища и на ближайший из многочисленных построенных на торфяниках каменных городков.

Замок был самым крупным рукотворным строением на захолустной планете Солемн. Раскинувшийся по галактике Империум Человечества забыл про этот мир из-за отрезавшего сектор на долгие тысячелетия варп-шторма. Некоторые говорили, что больше цитадели ордена только горы Ламмас круто вздымающиеся к небу на подступах к крепости Храмовников, вдоль выложенной камнем дороги, но даже их далёкие пики затмевал вид замка.

Всё это создали братья-основатели. По их замыслу крепость выглядела так, чтобы любой кающийся грешник или проситель идущий к замку-святилищу помнил о власти и мощи Чёрных Храмовников и огромном затмевающем всё величии Императора Человечества, которому служили рыцари — Его сильная рука и гневная месть воплощённые в Адептус Астартес.

И всё же цитадель была всего лишь одной из множества построенных орденом на сотнях планет. По одному на каждом завоёванном или отбитом для Империума мире самыми преданными Императору и преследующими еретиков воинами. Также крепости служили перевалочными пунктами для флотов крестовых походов.

Минуло больше десяти столетий и население Солемна забыло внушающие страх кровавые события, которые привели сюда флотилии Чёрных Храмовников. Ужасы тёмных времён давно стали мифом — легенды об оборотнях, похищающих жертв из постели и уносящих во мрак ночи. Их похожие на людей слуги выглядели, как обычные мужчины и женщины, но скрывали ужасные тайны чудовищного происхождения и были неестественно преданны своему нечестивому потомству.

Но Храмовники помнили. Повествование о том, как братья-предшественники очистили планету от культа генокрадов, первым вырезали в списке битв на стенах Зала героев. Великий замок возвели после уничтожения инопланетных лазутчиков, чтобы надзирать за уязвимым феодальным миром.

Нет, орден никогда ничего не забывал — забывчивость ведёт к самодовольству и позволяет еретикам, мутантам, внутренним и внешним врагам, ксеносам, демонам и всем остальным противникам разорять галактическое царство Императора и разбрасывать семена недовольства, хаоса, конфликтов и порчи. Память ордена простиралась гораздо дальше, чем у жителей Солемна — на десять тысяч лет назад к своему основанию в горниле войны в конце Великого крестового похода Императора.

С тех пор, как повелитель Сигизмунд первый верховный маршал Чёрных Храмовников собрал первый и самый большой флот ордена и начал величайший крестовый поход из тех, что вели Адептус Астартес — рыцари отказались от владения единственным родным миром. Они стали орденом, который базировался на флоте, так Храмовники могли лучше исполнять долг перед Императором — защищать Империум.

Солемну подходило его имя. На планете свирепствовали неистовые бури. Жёлтое солнце редко проглядывало в серо-стальных пасмурных небесах, и прохладный умеренный климат нагорий способствовал постоянным ливням в любое время года. С наступлением осеннего равноденствия погода становилась холодной и сырой. Солемн планета п-класса, население занималось овцеводством, заготовкой древесины, разведением домашнего скота и в небольшом масштабе добычей полезных ископаемых и карьерными разработками. Правили местные феодалы и мелкие короли, но истинными повелителями планеты были священные воины Чёрных Храмовников. Солемн мог предложить Империуму силу веры нескольких миллионов отважных душ и рекрутов-неофитов для братства рыцарей.

Одна из таких групп потенциальных рекрутов сейчас приближалась к огромным воротам замка. Десять молодых людей, все близки к совершеннолетию: шестнадцати — восемнадцати стандартным годам, и все крепко сложенные. Уже сам факт, что они выросли на феодальном мире подобном Солемну, сделал их кандидатуры достойными рассмотрения посвящения в орден. И они могли встать на путь, который может превратить их в неофитов космических десантников.

Каждый из молодых людей был одет в грязно-белую холщовую накидку, единственное украшение — вышитый чёрными нитями крест Храмовников, который показывал, что они все равны в глазах братства. Больше у них ничего не было, они оставили всё, чтобы подать прошение и им нечего было терять. Соискатели смиренно желали вступить в ряды священных рыцарей Сигизмунда.

Они пришли со всего континента, любой из них победил десять, двадцать, а то и сто соперников на турнирах, которые каждые три года проводили во всех средневековых городах и деревнях Солемна. Они соревновались в надежде, что один из слуг священных братьев будет присутствовать на состязании и призовёт победителя. Чтобы сопроводить в крепость-монастырь и там начать обучение, которое когда-нибудь сделает победителя одним из элитных воинов Императора.

Не было более великой чести для жителей Солемна. Хотя семья, скорее всего никогда больше не увидит своего отпрыска, самого факта путешествия к замку ордена достаточно, чтобы повысить её статус до феодального дворянства, а часто по истечении времени стать лордами своей области.

А для послушников всё только начиналось. Цена за провал для тех, кто не станет Храмовником, была, несомненно, высока. Для многих единственной наградой станет смерть. Некоторым возможно повезет, и они проведут остаток жизни сервиторами, служа в огромном каменном замке своим товарищам и боевым братьям, которые справились там, где они потерпели поражение.

Неофиты двумя рядами подошли к первой надвратной башне с огромными открытыми воротами и неприступной крепостью за ними. Высокий человек сопровождавший их был на добрых две головы выше любого из своих подопечных — гигант за два метра ростом, облачённый в громоздкую броню старого образца. Блестяще-чёрная, но некоторые детали закалённого керамитового доспеха были красными или белыми.

Символ Чёрных Храмовников повторялся на обоих наплечниках на абсолютно белом фоне. Также крест красовался на поножах силового доспеха, но там он был не чёрным, а белым. К броне крепились три больших восковых печати с изображением Имперской аквилы и с выцветшими лентами освященного пергамента. Молитвы и воззвания о защите к Императору и святым примархам архаичным готическим шрифтом покрывали также сочленения и гермоуплотнители доспеха. Даже болтер, который воин церемониально держал перед собой, украшали строки Священного Писания. Тем не менее, большую часть брони скрывало облачение, почти такое как у неофитов только чёрный крест был больше и окаймлённым красным цветом.

Воин не надел шлем. Выражение благородного лица было решительным и гордым. Волосы столь же чёрные как броня зачёсаны со лба назад, коротко подстриженные виски начали седеть.

Его можно было бы счесть привлекательным, если бы не сплюснутый, неоднократно сломанный нос. Левую половину лица уродовала сеть шрамов — результат ожога кислотой тиранида. На правой два рубца тянулись от щеки до челюсти — орочий пират пытался раскроить голову силовой клешнёй. Но раны только придавали рыцарю величественности.

Были и иные не видимые со стороны повреждения. Мертвенно-бледный красный пучок шрамов на животе — рыцаря почти выпотрошила шрапнель на дрейфующем космическом скитальце, который зачищало его отделение. Фиолетово-чёрные колотые раны усеивали тело — осколочная пушка ксеносов-эльдар пробила броню и изрешетила туловище отравленными кристаллическими осколками. В дополнение стоит упомянуть о жужжащем аугметированном коленном суставе в левой ноге.

Послушники проследовали за лидером через сводчатую арку превратной башни и прошли по опущенному керамитовому мосту. Закрытые ворота пришли в движение — начали медленно и неумолимо открываться. Они вели в мрачное помещение с высоким потолком, поглощавшим свет огромного числа факелов — Зал героев. Выделялся только один крошечный кусочек света, видимый преисполненными благоговейным страхом молодыми людьми, но и он казался ничтожно малым в огромном тёмном помещении. Этот, небольшой на первый взгляд, витраж в дальнем конце нефа святилища, на самом деле был в десять раз больше, чем сверхчеловек, который привёл их сюда. Там изобразили кульминационный момент первой битвы Чёрных Храмовников на Солемне: маршал Эмрик наносит смертельный удар ужасному раздувшемуся уродливому патриарху генокрадов и уничтожает коварный культ планеты. А затем объявляет начало новой эпохи просвещённого служения Императору.

Улучшенные чувства брата-воина впитывали знакомые ароматы крепости-монастыря. Он чувствовал горячий масляный запах сальных свечей, символизировавших данные обеты, и видел пламя их нимбов. Он мог распознать тончайшие ароматы высушенных цветов, которые собрали весной несколько месяцев назад. Сейчас они украшали часовню-усыпальницу маршала Эмрика — основателя замка. Он слышал далёкое эхо песнопения хора Храмовников — это шло полуденное богослужение.

Космический десантник шёпотом произнёс хвалебную молитву Императору и примарху. Он ощутил монотонный гул генераторов пустотного щита установленных под вершиной скалы, на которой стояла крепость. И он знал, что вернулся домой. В замке жило больше людей, чем в большинстве феодальных городов Солемна. Сейчас внутри находились сто боевых братьев. Когда флот возвращался из крестового похода, их количество могло увеличиться в четыре раза. Здесь трудились слуги, адепты и множество иных подчинённых, которые были нужны как Храмовниками, так и самой грандиозной цитадели. Когорта поваров, армия уборщиков, техников, охранников, писцов, инженеров, учётчиков и конечно их семьи. Не говоря уже о безмозглых сервиторах, что обслуживали и поддерживали многочисленные системы замка.

Внутри неофитов ожидали всевозможные боевые тренировки и понятные лишь посвящённым хирургические операции, а также религиозные наставления. Их обучат искусству войны, стратегическому и тактическому мышлению и множеству приёмов сокрушения врагов Императора. Они проведут часы в молитвах и будут подвергнуты психическому улучшению. С помощью древних когитаторов в замке они узнают о славной истории Чёрных Храмовников и великолепном Империуме Человечества во всём его блеске за пределами крошечного захолустного Солемна. Также они узнают и о бесчисленных врагах, что угрожают его стабильности — терзающих границы и затаившихся среди миллиона звёздных систем.

А пока их ожидал в приближающемся проёме гигантских дверей ещё один облачённый в броню воин-монах Адептус Астартес. Он также не одел шлем, голова начала лысеть и на ней естественным образом появилась священническая тонзура. Оставшиеся волосы, как и коротко подстриженную бороду покрывала седина. Зоркие глаза следили за приближающейся группой.

— Брат Джерольд, — произнёс старик, — Приветствую. Кажется, твоё путешествие прошло не зря.

На плотно сжатых губах кастеляна Хэгана почти мелькнула гримаса. Всё в главе цитадели ордена — как он держался, официальное облачение и прикреплённое к доспеху древко со штандартом — свидетельствовало о властности и силе. Он требовал постоянного и непоколебимого уважения.

— Именно так, брат-кастелян, — склонил голову черноволосый Храмовник. — Как вы видите здесь десять человек, чьи поступки и успехи достаточны, чтобы удостоится чести пройти священные ритуалы и стать братьями ордена.

Молодые люди поникли под стальным пристальным взором кастеляна. Глаза уставились в пол, лица скрылись под капюшонами накидок.

— И они пришли с раскаянием в сердцах и исповеданными душами?

— Да, повелитель.

— Сегодня удачный день для твоих послушников, брат Джерольд, — мрачно улыбнулся Хэган.

— Почему, повелитель? Флот вернулся? — в голосе рыцаря послышалось волнение.

Несмотря на умиротворение от возвращения домой Джерольд истосковался по войне. Ветеран сотен сражений, множества компаний и десятка крестовых походов он служил ордену уже сто семьдесят лет. Долг на Солемне был почти выполнен. И завершив паломничество, Храмовник стремился вновь вступить в битву.

Когда флот вернётся из субсектора Аполлон и встанет у Освобождения Лугнасада рыцарь присоединится к боевым братьям в следующей миссии во имя Императора. Он будет повсюду выслеживать врагов и обрушит на них божественное возмездие.

И хотя Джерольд стремился воссоединится с одной из частей флота самого продолжительного в бесконечно долгой истории Адептус Астартес крестового похода, он покинет Солемн с сожалением — это станет вторым прощанием с родной планетой.

— Мы получили послание от маршала Бранта, он сообщает, что рассчитывает вернуться из паломничества в течение недели, — пояснил кастелян.

— Утром мы засекли сигналы выходящих из варпа кораблей, которые направляются к нам. Остаётся только надеяться, что это наш флот прибыл раньше, чем мы ожидали… а не что-то иное, — мрачно добавил Хэган.

— Так скоро? — теперь в голосе Джерольда скользнуло недоверие.

— Ты долго отсутствовал, брат. Прошло четыре месяца с тех пор, как ты отправился в паломничество-поиск братьев-послушников, — напомнил старик.

— Хвала Императору! — возликовал рыцарь. — Тогда воистину сегодня удачный день!

Где-то в глубинах цитадели ударил колокол, роковой и зловещий гул быстро рос. Этот звук не слышали на Солемне более пяти веков.

Выражение лица кастеляна стало смертельно серьёзным. Он повернулся к открытым дверям крепости.

— Зубы Дорна! — выругался Хэган. — Какого чёрта происходит?

Словно в ответ на требование кастеляна к группе, задыхаясь и шаркая сандалиями по каменным плитам, подбежал одетый в серо-коричневую мантию адепт.

— Во имя примарха, что случилось, парень?

Казалось, что иссохший, с аугметированными глазами слуга годится Хэгану в отцы, но человек не обладал долголетием характерным для генетически усовершенствованных астартес. Скорее всего, он родился, когда кастелян разменял второй век на службе Императору.

— Флот, что мы засекли утром, повелитель…

— Да? Наш флот, — раздражённо прервал его кастелян.

— В-в том-то и дело, лорд-кастелян. Э-это не флот маршала Бранта, — объясняя слуга дрожал от страха перед гневом своего повелителя.

— Что ты несёшь?! Объясни, как такое возможно! — взревел Хэган, едва сдерживая ярость.

— В-вы помните, что мы не смогли установить связь ни с одним кораблём, который вошёл в систему?

— Конечно. Я тогда приказал привести замок в боевую готовность.

— За целый день нашим астропатам так и не удалось связаться с ними. Двое даже выжгли себе мозги, — нервно продолжил адепт. — Перед смертью астропат Блайт сказал, что смог услышать грубые инопланетные голоса. Сейчас флот оказался в зоне действия наших спутников-авгуров на орбите шестой планеты и мы поняли в чём дело.

— И в чём же?

— Это корабли инопланетной мерзости, повелитель.

Послушники тревожно переглянулись.

— Орки, повелитель.

Джерольд стоически спокойно воспринял новость, в то время как гнев Хэгана вырвался наружу.

— Ни один богохульный ксенос не захватит планету пока я жив, а знамя Чёрных Храмовников возвышается над стенами замка! Занять посты по боевому расписанию! Нас атакуют!

Брат Джерольд провёл своих подопечных через огромные ворота крепости, закрывшиеся за ними, благодаря сервоприводам доспеха он быстро вырвался вперёд.

— Когда они выйдут на орбиту? — требовательно спросил адепта кастелян.

Последовала короткая пауза, слуга склонил голову в капюшоне набок, словно слушал кого-то невидимого и неслышимого для Хэгана. Кода ответил на его лице не осталось ни кровинки:

— Через три часа.

— Увеличить подачу энергии на пустотные щиты! — приказал кастелян едва попевающему за широкими шагами рыцаря адепту.

— Уже выполнили, повелитель.

— Что с нашими орбитальными защитными платформами?

— М-мы потеряли контакт, п-повелитель.

— Значит мы должны ожидать самое худшее. Приготовьтесь к орбитальной бомбардировке и полномасштабному планетарному вторжению!

Почти ровно три часа спустя слова кастеляна подтвердились, став ужасным пророчеством. Дозвуковой грохот, который можно было скорее почувствовать, чем услышать, потряс огромный бастион Чёрных Храмовников. Но он оказался только предвестником разрушительной атаки.

Луч энергии в метр толщиной пронзил атмосферу планеты, прожигая путь сквозь густые тучи. Воздух настолько раскалился, что одно дождевое облако просто испарилось.

Лазерный разряд поразил купол пустотного щита, защищавшего древнюю цитадель. В нескольких метрах над крепостными валами замка расцвела яркая электрическая вспышка — щит затрещал от рассеянной энергии. Находящиеся внутри люди закричали от страха, но Храмовники призвали слуг не терять веру во всемогущего Императора Человечества.

Никто не мог понять, каким образом оркам удалось так быстро найти единственное место на планете, которое стоило атаковать. Одни говорили, что ксеносам просто повезло. Другие осеняли себя аквилой и проклинали варп-колдовство зелёнокожих. А нашлись и те, кто вёл почти еретические речи о предательстве внутри. Но в независимости от причины замок находился под обстрелом — Храмовники и их слуги должны были предпринять всё возможное для отражения инопланетной атаки.

Новые лучи пылающего света обрушились на цитадель и выбили на вершине скалы большие обугленные воронки, высоко взметнув в воздух валуны и тлеющий торф. От ударной волны горы содрогнулись и со склонов сошли лавины камней.

Пустотный щит продолжал поглощать лазерные импульсы, выпущенные по укреплениям рыцарей, создавая впечатляющее представление: преломленные лучи света на фоне тёмных сердитых туч незатронутых обстрелом. Генераторы щита не включали пять столетий — только периодически для испытаний и тестов. Но маленькая армия техножрецов и сервиторов неустанно ухаживала за ними — освещала ритуальными мазями и молилась Богу-Машине — поддерживая работу в заданных параметрах. Это делали именно для подобной чрезвычайной ситуации, когда генераторы потребуются для защиты оплота боевых братьев.

Несколько секунд спустя батареи замка открыли ответный огонь. Орудийные расчёты пытались определить местоположения вражеских кораблей на орбите сквозь яркие вспышки, ежесекундно ослепляющие защитников и пар испаряющегося болота. Команды проследили траектории лазерных разрядов. Вступили в бой “Сотрясатели” и “Гидры” выплёвывая снаряды в небеса. Их человеческие наводчики возносили молитвы Императору, дабы Он направил выстрелы в цель, надеясь сбить все инопланетные корабли, которые попытаются приземлиться на планету. Дальнобойные лазерные батареи и ракеты шахтного базирования сначала засекли инопланетных агрессоров и только потом открыли огонь и отправили на орбиту смертоносные боеголовки.

Ужасающий обстрел не прекращался — к лазерному огню присоединилась артиллерия. Разрисованные ухмыляющимися мордами и акульими челюстями ракеты, работающие на дымящемся ископаемом топливе, врезались в укрепления замка.

Чудовищная разрушительная мощь атаки зелёнокожих была сопоставима с линкорами Имперского флота. Её можно было даже сравнить с орудийными батареями боевых барж самих Храмовников. Необходимая для такого обстрела энергия была воистину колоссальна — эквивалентна силе тысячи атомных взрывов. И для воинов цитадели ещё более ужасающим оказался факт, что вело огонь не боевое судно Империума, а что-то созданное зелёнокожими варварами.

Мерцающие волны сине-белого света на пустотном щите свидетельствовали, что защита начала слабеть. Потом исчезла. Половина огромного моста рухнула в расселину ледника. Надвратная башня обвалилась водопадом обломков статуй и камней. Мачты связи расплавились. Контрфорсы разрушились. Крепостной вал раскрошился.

Неожиданно орбитальная бомбардировка прекратилась.

И появилась громадина орков.

Спускаясь с небес подобно летающей горе, она превратила день в ночь заслонив слабый солнечный свет и затмив всё огромной тенью. Многострадальный воздух уплотнился и наэлектризовался, как во время ионного шторма. Громадина весом в шесть миллионов кубических тонн двигалась почти элегантно, поддерживаемая модифицированными притягивающими лучами и силовыми полями. Статическое электричество астероида разряжалось в землю, вырывая почву и камни, обнажая чёрный обсидиан.

Множество орудий замка открыли огонь по новой цели — расцвели разрывы от снарядов крупнокалиберных автоматических пушек и тяжёлых осадных миномётов, освещая многочисленные укрепления и вооружение парящей крепости-астероида. Массивная гороподобная цитадель орков проигнорировала обстрел Храмовников и приземлилась.

Земля содрогнулась под её тяжестью. Поверхность астероида оплавилась во время спуска, а затем снова затвердела от исключительного прижимного давления силового поля поднявшего ударную волну. Словно залп гарпунов вылетели бесчисленные якоря и железные тросы из покрывавших неровную поверхность громадины кратеров. Зазубренные наконечники вонзились в скальную породу, прочно закрепив крепость орков на разрушенном плато. Гидравлические рампы и огромные створки опустились и открылись, извергнув настоящую зелёную волну хищных, жаждущих крови орков. В то время как батареи замка продолжали обстреливать невообразимый и почти неуязвимый астероид, орудия громадины нацелились на древнюю крепость-монастырь.

С заглушившим всё инопланетным рёвом ксеносы открыли огонь.

Щит продержался двенадцать секунд, древние генераторы, установленные в глубинах замка, достигли критического уровня спустя тридцать секунд после выхода из строя пустотной защиты. Взрыв расплавил скальные породы и воспламенил склады с боеприпасами трёх осадных орудий на западных укреплениях. На протяжении полукилометра наружная стена просто исчезла в выбросе каменных обломков размером с танк, зелёных зигзагообразных лазерных лучах, вспышках раскалённой синей плазмы и взрывах артиллерийских снарядов — словно гигант вырвал центральный бастион цитадели, оставляя за собой провалы и расплавленные оранжево-красные камни.

Затем великий замок ордена пал.

Маршал Чёрных Храмовников вошёл в руины Зала героев открытые красноватому и потемневшему от дыма небу Солемна. Под ногами хрустели стекло и щебень. Брант едва мог поверить в увиденное. Флот вернулся из паломничества по субсектору Аполлон и обнаружил армаду уродливых судов зелёнокожих на геостационарной орбите над замком ордена на Солемне, а если ещё точнее, то над крепостью-монастырём предков Бранта. Тупоносые, покрытые ржавой обшивкой посудины орков вели разрушительную орбитальную бомбардировку. Флотилия Храмовников — боевые баржи и ударные крейсеры — обрушила на богохульников гнев ордена, уничтожая тварей оружием массового поражения во имя Императора. Всего за несколько часов они разгромили захватчиков: разбивая на части уродливые террористические корабли градом лазерных разрядов и сокрушая мерзкие одиночные суда охранения.

Как только шторм праведного гнева рассеял орков на орбите, с планеты поднялась отвратительная крепость, подобной которой маршал никогда не видел. Она была столь огромна, что обломки недавнего космического сражения затянуло в её гравитационный колодец. Помыслы и цели рыцарей обратились на астероид, но оснащённая всевозможными видами примитивного разрушительного оружия крепость отбила атаки флота.

Чёрным Храмовникам пришлось прервать погоню, когда из-за единственного небольшого спутника Солемна появился затмевающий звёзды орочий скиталец. Отвратительное скопление тысячелетия назад разрушенных судов — принадлежавших десятку различных рас — и прочих межзвёздных обломков, также наводнённое зелёнокожими. Орудия скитальца открыли заградительный огонь, прикрывая отступающую армаду. И следуя за астероидом, на орбите которого кружились огромные притянутые обломки кораблей, скиталец активировал плазменные двигатели, стремясь покинуть систему.

В схватке были уничтожены три корабля Храмовников. Несмотря на желание продолжить преследование врага, ответственного за множество смертей и разрушений, Брант понимал, что флоту нужно время, чтобы восстановится, а внизу на планете, несомненно, ещё оставались боевые братья, которые сражаются за свои жизни.

Разбитые силы орков отступали, маршал отдал приказ и на поверхность обрушился шторм божественной мести — десантные модули рыцарей. Чёрные Храмовники приземлились, внушая ужас праведным гневом, вычищая инопланетную мерзость с лика Солемна болтерами, огнемётами и цепными мечами.

Наконец во имя Императора и примарха они отбили остатки некогда могущественного замка. И теперь Брант стоял посреди развалин сравненной с землёй крепости: недоверие, горечь и гнев искажали и так уже изборождённое морщинами лицо.

Цитадель могла сдерживать осаждающую армию месяцами, но под апокалиптической бомбардировкой крепости-астероида — ничего подобного ей Храмовник раньше не видел — пала менее чем за день. Как такая трагедия вообще могла произойти?

Зал усеивали тела орков, космических десантников и слуг. Куда не посмотри — повсюду видны следы кощунственных разрушений, которые сотворили инопланетные захватчики. Они ворвались через пролом и уничтожили внутри всё, что смогли найти.

Маршалу осталось только поражаться цели атаки. Известное ему о разжигающих войны зелёнокожих варварах указывало, что причиной послужило простое желание удовлетворить нечестивую жажду разрушения. Но присутствие крепости-астероида вызывало сомнения. Для создания подобного исполина нужно обладать технологиями, далеко превосходящими возможности орков.

Среди обломков валялось погнутое и сломанное знамя с рисунком под которым сплотились зелёнокожие. Храмовник видел подобное изображение прежде. Капеллан Уго как-то сказал, что мрачные металлического цвета орочьи головы на стягах с которым зелёнокожие идут в бой это злобные боги ксеносов. Но этот рисунок был иным. Обычная зелёная клыкастая угловатая морда, специально перечёркнута красной молнией. На взгляд Бранта выглядело, как своеобразный зазубренный шрам. Он видел иные символы: бычий череп, изогнутые полумесяцы и скрещенные топоры, что служили эмблемами для разных племён, но такого ещё не встречал.

— Лорд-маршал, — подошедший брат-посвящённый прервал мрачные мысли Бранта.

— Что случилось, Торкел? — спросил он рыцаря. — Ты что-то нашёл?

— Кастеляна Хэгана, сэр.

Командующий пристально посмотрел на Храмовника холодными и синими, словно алмазы, глазами. Воин печально склонил голову.

— Он погиб, сэр.

— Как? — потребовал маршал.

— Орк пронзил его рогами, издевательски легко пробив силовую броню, повелитель. Тем не менее, он умер достойно. Он забрал убийцу с собой, сэр. Тот тоже там: мёртвый в своём доспехе с пригвождённым к стене кастеляном. Хэган всё ещё сжимает болтер.

— Во имя Золотого трона! — выругался Брант. — Нашли хотя бы одного выжившего?

— Брат Факсон докладывает, что есть уцелевшие в поселении внизу в долине.

Маршал уже столкнулся с одним из плачущих крестьян — седобородый старик мял в руках капюшон, по окровавленным щекам текли слёзы. Йомен сказал, что с небес упал метеорит и словно наступили судный день и апокалипсис.

— А здесь в замке?

— Нет. Ещё нет, сэр, — угрюмо ответил Торкел.

— Маршал Брант! — раздался внезапный крик. — Нашли выжившего!

Храмовник сорвался с места, бронированные сапоги звонко били по треснувшим плиткам пола. Телохранитель следовал за ним попятам.

Они нашли брата-апотекария Кольбера и его помощников в часовне крестоносцев. Разрушенная и почерневшая палата была завалена мёртвыми зелёнокожими. Несомненно, орки гибли один за другим, а вступавших в бой вслед за ними ждала такая же участь — рухнуть на трупы сородичей. На вершине огромной груды инопланетных тел лежал выживший боевой брат Чёрных Храмовников.

Командующий сразу узнал ветерана, несмотря на ужасные раны. Брата Джерольда разрубили пополам ржавой кибернетической клешнёй. Оружие принадлежало орку, чью голову обездвиженный рыцарь сжал и вырвал одной рукой.

— Он в сознании? — спросил маршал облачённого в белую броню апотекария.

— Нет.

— Но он жив?

Кольбер посмотрел Бранту прямо в глаза, на его лице было не больше эмоций, чем на камне:

— Лорд-маршал, он умирает.

 

Первая глава

Око битвы

Наши дни…

Стометровые рифлёные колонны возносились к затянутому дымом благовоний тёмному сводчатому потолку. В альковах в свете далёких звёзд мерцали тридцатиметровые стеклянные окна с изображениями древних героев ордена. Свечи, тлеющие курильницы и искусно украшенные люминесцентные сферы освещали святилище. Отблески пламени блестели на полированных панцирях, облачённых в чёрную броню воинов, которые построились рядами в нефе. Маршал Брант поднялся по истёртым от времени каменным ступеням к кафедре и обратился к космическим десантникам Солемнского крестового похода.

— Братья, — начал рыцарь, и эхо от его слов разнеслось по огромному собору. — Наше путешествие длилось долго, как по времени, так и по расстоянию. В священном поиске мы встретились с множеством опасностей и лишений, сражались в бесчисленных праведных битвах.

Брант пристально оглядел собравшихся, на каждом останавливая взор уцелевшего глаза. Другой заменила красная мигающая бионика — память об абордаже и схватке с бандой Хаоса шесть лет назад.

— С тех пор как мы покинули планету, которую столь многие из нас называли домом, немало братьев отправилось на встречу с Императором. Нам ведомо их число — половина из покинувших руины на Солемне, желавших отомстить виновным за все смерти того проклятого дня и искупить позор нанесённый ордену.

Все неофиты, посвящённые и братья-ветераны помрачнели. Маршал знал каждого из них. Они сражались плечом к плечу во время поисков инопланетных богохульников.

— Двенадцать лет! — неожиданно крикнул командующий, отбросив невозмутимость. Гнев, ненависть и разочарование придали словам злости. — Двенадцать лет назад мы покинули Солемн! Двенадцать лет назад мы поклялись отомстить за братьев! Двенадцать лет минуло, как мы начали охоту за их убийцами! Двенадцать лет назад начался Солемнский крестовый поход.

Брант на мгновение прервал речь и восстановил самоконтроль — эхо рычащих отголосков ярости умолкло в пропитанном ароматными маслами воздухе. Все взгляды устремились на него. Ни один Храмовник даже не шелохнулся.

— Мы вели поиски больше десяти лет. За это время мы сразились с множеством врагов человечества, в том числе и с проклятыми предателями, которых наши предки называли братьями. Мы храбро встретили невыразимые опасности варпа и всех его кошмарных порождений. Мы теряли корабли вместе с экипажами.

— Вспомним благословенную боевую баржу “Молот войны” унесённую изменчивыми течениями имматериума и вознесём молитву, чтобы однажды кастелян Ренвик и его рота нашли путь домой. Восславим перед Императором и души тех, кто погиб на борту ударных крейсеров “Моя месть” и “Меч крестоносца”, которые попали в трусливую засаду древних кораблей-гробниц давно мёртвых некронтир.

Маршал закрыл глаза и склонил голову, молясь за тех, кого потерял. Собравшиеся рыцари поступили также.

Через несколько минут он снова посмотрел на воинов и произнёс:

— Да благословит их примарх.

— Пусть Император дарует им покой, — как один ответили Храмовники, шёпот разнёсся по часовне, подобно могучей волне.

Порой уставшему маршалу эти двенадцать лет казались веками. Он потратил больше двух лет на поиски таинственных хранителей самых секретных и запретных знаний о нечестивых зелёнокожих — агентов Инквизиции. Надеялся, что однажды найдёт тотем с изображением орка со шрамом, а вместе с ним и инопланетного вожака ответственного за тёмный час Солемна. В конце концов, в горнодобывающем комплексе на покинутой планете он встретился с Арумовым — печально известным инквизитором Ордо Ксенос. Ард Арумов, вне всякого сомнения, был наиболее компетентным и возможно наименее известным специалистом по зелёнокожим. Обнаруженные им посреди разрушенного комплекса доказательства указывали, что колонию на Л-739 постигла судьба Солемна.

Но, несмотря на чувство опустошённости, вызванное поиском ксеноса, который командовал бойней на планете ордена — Брант никогда не сдался бы. Он или отправит орочьего вожака в могилу и увидит объятый пламенем богохульный крепость-астероид или погибнет на этом пути.

— Потребовалось двенадцать лет, но теперь развязка близка. Мы стоим на пороге судьбы, цель священного поиска перед нами, главный враг в пределах досягаемости.

— Пять тысяч человек погибли на Солемне. Убили не только наших братьев, но ещё адептов, слуг и местных жителей, которым мы столь многим обязаны и которых обязаны были защитить. Мы должны отомстить зелёнокожей чуме, — сердито прошептал Брант, бессознательно сжав правую руку, как будто сокрушал череп орка силовой перчаткой. — Но независимо от того сколько тварей мы уничтожим, независимо от того сколько инопланетной крови прольём — их трупы не смогут восполнить потери. Даже одна человеческая жизнь значит больше, чем все зелёнокожие в галактике. Но мы не должны останавливаться.

Одобрительное ворчание пронеслось по сомкнутым рядам Чёрных Храмовников.

— Где-то на разорённой планете под нами или на блокированной орбите в её экзосфере мерзкий инопланетный богохульник, виновный в разорении нашего дома, ожидает возмездия за грязное злодеяние.

Взволнованный шёпот пронёсся по нефу. Напомнив Бранту шелест листьев от ветра в окружающих долины лесах Солемна, где он гулял в далёком детстве.

— Мы проследили за убийцами и их отвратительным скитальцем до опустошённого войной сектора Армагеддон. Имперские агенты оказывают помощь в защите тактически важного мира верховному командованию, которое возглавляет генерал Куров. Они подтвердили присутствие племени Кровавого Шрама на обоих континентах и орбите планеты.

— Шпионам удалось узнать, что именно скиталец именуемый “Кром Круах” доставил орков на Солемн и прежде чем их обнаружили, они установили личность вожака зелёнокожих — злобной твари командовавшей атакой на замок ордена.

Брант замолчал, глубоко дыша и пытаясь сдержать кипящую ярость и волнение, свойственное скорее неофиту:

— Наконец мы узнали имя заклятого врага — Моркрулл Гримскар!

Рёв крестоносцев достиг сводов зала и отразился от колонн и подпорок.

— Настало наше время! — провозгласил маршал, ударил кулаком по вершине кафедры и расколол камень. — Мы последние. Среди бесчисленных миллиардов человечества мы те немногие, кто подобен пламени свечи во мраке вечной пустоты. Мы элитные воины Императора, спасители человечества. Наша судьба — отдать жизнь за Него и те миллиарды, которые даже никогда не узнают о наших жертвах.

Брант выпрямился, и глубоко вздохнув, снова взял себя в руки.

— Но не забудем священную причину нашего крестового похода. Тот обет, что мы дали — обновим его снова. Здесь и сейчас.

— Именем Императора, примарха Дорна и повелителя Сигизмунда, — маршал продолжил произносить клятву, которую принёс двенадцать лет назад на Солемне, когда начинался крестовый поход. Братья повторяли каждое слово — три боевые роты вновь подтвердили обещание обрушить лавину мести на инопланетные орды зелёнокожих.

— Пусть Император хранит их души, — завершил речь командующий и выкрикнул, — без пощады! Без сожалений! Без страха!

Грохочущий рокот достиг окутанного дымом благовоний сводчатого потолка собора — Чёрные Храмовники били кулаками в бронированных перчатках о нагрудники доспехов, отвечая на боевой клич ордена.

Рыцари шли на войну.

Ансгар шагал по коридорам пятикилометровой боевой баржи — флагмана Солемнского крестового похода. Он следовал за поступью бронированных сапог боевых братьев — Храмовники возвращались к жилым кельям по разносящим эхо коридорам. Братья Кавел и Готье двигались впереди, а величественный брат Нальдо сзади, никто из рыцарей не разговаривал. Настало время тишины, медитаций и духовной подготовки к предстоящему сражению. В доспехи облачились ещё до собрания, оружие проверили и перепроверили.

Ансгар вспомнил поучения ныне покойного великого капеллана Ладжи, что пережили храброго брата, который вошёл в залы света Императора: “Вся сила ордена не сможет спасти неподготовленную душу”.

Одни рыцари, когда готовились к предстоящей следующим утром на рассвете атаке на Армагеддон, молились. Другие в сотый раз проверяли и перепроверяли броню и оружие. А третьи спали, несмотря на то, что каталептический узел, имплантированный в мозг каждого космического десантника, позволяет бодрствовать несколько дней. Но конечно они могут уснуть — если захотят или сложившаяся обстановка позволит. Как учили капелланы ордена: гипнотическое песнопение “Благословленного отдыха” и медитация погружают в обычный сон, от него можно пробудиться в любой момент и почувствовать себя полностью отдохнувшим, восстановившим силы и готовым к выполнению любой миссии Императора или примарха.

Идущие впереди Готье и Кавел свернули в сторону. Несколько шагов спустя Ансгар вошёл в собственную аскетичную келью: стены и пол были облицованы камнями, вырубленными из развалин замка на Солемне, планете, которую многие на борту “Божественной ярости” называли домом, и которая дала имя их крестовому походу.

Комната была размером всего три на два метра, но в ней помещались соломенный тюфяк, место для омовения, ниша с алтарём и молитвенный столик. Если бы не иллюминатор, через который открывался вид на множество кораблей на звёздном фоне системы Армагеддон и глубокого алькова с благословлённой силовой бронёй и арсеналом священного оружия, то келью можно было принять за дом любого священника или монаха-отшельника на тысячах средневековых миров.

Как только рыцарь вошёл, включились установленные на потолке светящиеся сферы — сенсоры отреагировали на присутствие воина. За спиной с удушливым шипением закрылась дверь. Первым делом Ансгар положил украшенный священными письменами болтер на алтарь. Затем поставил шлем, который нёс подмышкой. Взял тонкую хромированную свечку и зажёг две больших, что стояли в оловянных держателях на алтаре по обеим сторонам от покрашенного эмалью триптиха. Люминесцентные сферы переключились на мягкое освещение.

Астартес мускулистой рукой приподнял висевшую на шее цепь и поцеловал чёрный металлический крест Храмовников. Затем, почти не задумываясь, словно приготовился заранее, опустился на колени. В то время как рыцарь стоял, склонив голову перед маленьким, посвящённым примарху алтарём, свет свечей на коротко подстриженных светлых волосах стал похож на ореол, на мгновение окружив голову желтоватым нимбом. Поклонившись священным изображениям, Ансгар посмотрел на триптих, который защищало собственное небольшое энергетическое поле. Улучшенные чувства позволяли слышать тихий шум работы стазисного генератора укрытого внутри гладкого гранитного алтаря и обонять запах озона потрескивающего в сухом переработанном воздухе корабля.

На трёх секциях священной реликвии были представлены три самых почитаемых Чёрными Храмовниками личности. В центре располагалось богато украшенное изображение Императора на Золотом троне. Его святое сияние омывало устремлённые вверх лица верующих, и вызывало блаженный экстаз.

На левой откидной створке нарисовали примарха, чьё генетическое наследие соединено с Ансгаром на молекулярном уровне, как и с каждым посвящённым боевым братом и перспективным неофитом. Рогал Дорн — примарх Имперских Кулаков одет в жёлтую броню с изображением чёрной сжатой перчатки. Такие же цвета и геральдику сейчас носит одноимённый орден. Первый основатель не только Чёрных Храмовников, но и Багровых Кулаков и только Архивиум Астартес ведомо скольких ещё орденов. Дорн стоял широко расставив ноги и прижимая болтер к нагруднику доспеха, звёздное небо за ним в левом верхнем углу было похоже на небеса древней Терры.

Последняя фигура, выполненная рукой давно почившего художника с величайшим мастерством и почтением, с таким же скрупулёзным вниманием к деталям, как и у предыдущих портретов, принадлежала облачённому в чёрную броню Сигизмунду — первому верховному маршалу Чёрных Храмовников, который начал величайший среди Адептус Астартес крестовый поход в истории Империума. Десять тысяч лет минуло с этого знаменательного события, и орден продолжает крестовый поход во имя чести и Императора. Рыцари повсюду несли Его праведное воздаяние, месть и гневный суд врагам человечества, ибо само присутствие недругов пятнало лик величественного Империума.

Ансгар оставаясь на коленях начал читать молитву Священной просьбы. Песнопение очищало разум от посторонних мыслей, бесполезных эмоций и помогало сосредоточиться на предстоящей высадке на планету. Храмовник открыл сознание для любой воли Императора.

Во время молитвы рыцарь чувствовал, как разум реагирует на психические колебания и импульсы, что отражаются от плиток пола и стен кельи, а исходят от каменного алтаря. Психические воспоминания божественного святилища несли свидетельства бесчеловечных жестоких смертей множества служивших ордену душ: посвящённых боевых братьев, адептов, слуг. Ансгар в очередной раз болезненно переживал их потерю, разделял их мучительную агонию — воспоминания смела волна скорби и вины за…

… Зал героев. Замок ордена на Солемне.

Звуковая волна сотрясла могучую крепость и прогремела далеко за горами подобно раскату грома. Каменная пыль и известковый раствор посыпались вниз с огромной, сложенной из древних каменных блоков стены. Храмовник ощутил, как под ним зашатался пол — плиты ломались и вздымались, словно расколотые льдины.

Второй грохочущий рёв раздался уже над головой и сотряс замок до самого основания. Жгучее копьё изумрудной лазерной энергии уничтожило витраж — разлетающиеся стёкла испарились от раскалённого, словно солнце, луча — и распылило большую каменную трибуну. Лазерный заряд зазмеился к центру колонного зала, в огненных вспышках плавя плиты в магму. Ударная волна расколола тёсаные камни, что обрамляли окна, и разбила одну из многочисленных резных мраморных плит с именами воинов, которых посвятили в Храмовники в замке и которые отдали жизни в крестовых походах.

Обломки падали рядом с рыцарем, подобно метеоритам. На месте высоких как титан ворот появились оранжево-фиолетовые очертания — Ансгар устремился в их сторону.

Тёмно-фиолетовое небо почернело. Опускалось что-то огромное и ужасное. Громадина размером с айсберг и усеянная орудиями, словно кактус колючками, во время приземления подняла звуковую волну, которая сбила с ног всех вокруг.

Астартес пошатнулся — боль в ушах была столь сильной, что хотелось кричать. Стиснув зубы, он продолжил идти вперёд, сервомоторы доспеха увеличили обороты, облегчая продвижение. Давление отдавалось в теле так, как будто Храмовник оказался на планете штормов Индре во время урагана. Он чувствовал, как броня давит на напряжённые мышцы и был уверен, что видит микротрещины и линии разломов в местах, где раскололся чёрный керамит.

С воем жаркая волна перегретого воздуха захлестнула замок. Ансгар приготовился к последствиям взрыва, инстинктивно вскинув руку, чтобы прикрыть визор шлема. Он ощутил стремительное повышение температуры, как будто ветер дул из самого ада. Услышал, как растворялась, пузырилась и шипела краска на доспехе — затем быстро вспыхнула и испарилась. На ретинальном дисплее замигали предупреждающие красные руны, шлем треснул от жара взрывной волны, коварный пылающий воздух проник внутрь, ослепил рыцаря, и мозги внутри черепа закипели…

…Ансгар открыл глаза и увидел, как колышутся от ветра поля саванны. Солнце ярко светило над богатыми травяными лугами, приятно нагревая воздух. Стада могучих мастодонтов трубили и следовали по пути ежегодной миграции — через равнины на юг к разливам.

Он стоял на краю изогнутого горного хребта, который плавно возвышался над равниной. Справа и слева построились многочисленные ряды Чёрных Храмовников с приданной бронетехникой: танками “Хищник”, бронетранспортёрами “Носорог” и грозно нависающими “Лэнд Рэйдерами Крестоносец”. В воздухе парили “Лэндспидеры” поворачиваясь к северному флангу рыцарей.

Слабый ветерок приносил ароматы пыльцы цветущих трав и деревьев джоджакации. Улучшенное обоняние Ансгара анализировало, а имплантированный в задней части рта нейроглоттис разделял феромоны и молекулярные химические связи на составляющие.

Присутствовал и другой запах, что смешался с природным — биохимическая инопланетная вонь, которая означала кровь, боль и бесконечный ужас.

Храмовник вспомнил — Йенкатта, Аркадский пролив.

Враг — разведывательное щупальце флота-улья Левиафан.

Он смотрел на него сейчас: мицетические споры, словно чёрный снег падают на далёкие фиолетовые горы. Но тираниды уже рядом. Волна резко снижающихся, как метеориты, спор, которые видел рыцарь — это подкрепление к шумной орде, что приземлилась на экваториальных равнинах.

Благодаря модифицированному визору в шлеме и биологическим улучшениям Ансгар видел наступающих, затмивших пышную равнину, словно поток, множество молотящих когтями существ.

Космический десантник внезапно уловил мелькнувшее движение — что-то большими скачками перемещалось в высокой траве. Раздался удивлённый жуткий вопль и один из древних мастодонтов рухнул наземь — ноги тщетно двигались, разбрызгивая фонтаны крови.

— Они приближаются, — прошептал он в микрофон шлема.

В это с трудом можно было поверить, но уже несколько секунд спустя тираниды набросились на рыцарей: авангард прыгающих, бьющих, хлещущих хвостами тварей стремительно нёсся вверх по горному кряжу на болтеры и пробудившиеся цепные мечи Храмовников.

С пронзительным визгом прямо перед Ансгаром появилась блестящая костяными пластинами голова, распахнула пасть острых, как иглы зубов, а затем сокрушила хитиновыми клинками керамитовый нагрудник…

… Груды тел, беспорядочно разбросанные костры из человеческих трупов, увенчанные железными флагштоками с изображением металлической угловатой клыкастой головы, которую пересекал неровный красный шрам.

Астартес отвернулся от оставленных орками тошнотворных памятников. Как и на Солемне флот оказался достаточно близко, чтобы атаковать сеявшие смерть убойные крузеры и свирепые десантно-штурмовые корабли, попытавшиеся покинуть опустошённую систему. Но, в конечном счёте, как и на Солемне, Чёрные Храмовники не успели спасти Конлаох. Некогда колонизированный спутник, медленно вращавшийся вокруг газового гиганта, теперь был мёртвым миром. Не осталось даже минимальных следов присутствия людей. Тем не менее, крестоносцы прибавили нескольких тысяч поселенцев к тем за кого предстояло отомстить.

Ансгар повернулся и мрачно побрёл к заходящему на посадку “Громовому ястребу”. Включив посадочные двигатели, корабль приземлился на покрытой воронками площади, накренившись при ударе. Открылся задний люк и опустилась рампа. Рыцари собирались вернуться на корабли, ожидавшие их в десяти километрах над атмосферой планеты.

Ревя реактивными двигателями, с неба спикировал самолёт орков. Стоявших внизу Храмовников ослепили два солнца-близнеца позади камикадзе. Последний безумный орк — покинутый или позабытый ордой — совершил последний самоубийственный налёт на посадочную площадку. Ракеты отделились от крыльев "истрибилы-бомбилы" и полетели к разбегающимся космическим десантникам. Одна врезалась в землю всего в метре от Ансгара. Боеголовка взорвалась. Астартес оторвало от земли и бросило прямо в забвение…

…Лежавшая внизу планета выглядела, как несвежий фрукт, который висел посреди неумолимой пустоты. Когда сфера вращалась вокруг своей оси под клубящейся пеленой облаков и смога проносились континенты. Он увидел вздымавшиеся на северном полюсе красно-бронзовые горы — район буйной вулканической активности. Перекрывающие друг друга тучи сместились, и стало видно застывшие от мороза просторы арктических пустошей.

Армагеддон. Цель. Приз. Казалось, что Ансгар может протянуть руку и сорвать с небес бесцветный шар.

Облака снова переместились.

Теперь он видел бурлящие океаны, неровные береговые линии и множество архипелагов скалистых островков. Храмовник понял, что больше не смотрит на планету из космоса. Он планировал сквозь загрязнённую атмосферу — в незащищённое шлемом лицо дул холодный ветер. Чёрный металлический конус возвышался над истерзанным ландшафтом, а секунду спустя улей был уже позади рыцаря и уменьшался на горизонте. Паутина тонких серых линий пересекала равнины, соединяя улей с другим огромным, как гора, городом.

Внизу проносились холмы, долины и луга, из которых выкачали все полезные ископаемые и питательные вещества. Мелькали заросли низкорослых деревьев и кустарников. Он летел над экватором сквозь скопления всевозможных облаков: от жёлтого смога до клубящихся белых туч. Охряные равнины сменила зелёная листва бесчисленных гектаров плотных непроходимых джунглей. На мгновение Ансгар уловил солнечную вспышку на чём-то металлическом — похожее на пирамиду строение возвышалось над лиственным покровом. Затем видение пропало. Среди зелени появились серебряные сверкающие реки и тоже исчезли спустя доли секунды. Неспособный управлять движением рыцарь спускался всё ниже и ниже к верхушкам деревьев.

Когда джунгли закончились, он взмыл над полями с ещё большим количеством дорог — они вели к проступающему на горизонте улью. Всё быстрее и быстрее — ураганный ветер ревел в ушах. Астартес миновал город и помчался к возвышающимся впереди серым дюнам. Токсичные вещества покрывали каждое разрушенное строение, которые усеивали загрязнённую пустыню. Сквозь химический туман начали проступать очертания. Они были… они были…

…Разрушенный арочный свод поднимался над серыми пустошами, разбитые части конструкции светились сквозь нависший смог. Вокруг было тихо, только уныло выл ветер, принося в развалины химический туман. Ансгар стоял посреди выплавленной неимоверной жарой воронки атомного взрыва. Аморфные очертания, когда-то бывшие чем-то узнаваемым, потеряли всякую индивидуальность в испаряющем жаре апокалиптического опустошения. На расстоянии километра завесу окружала стена, в которой зияли многочисленные бреши. Защитный периметр лишился большей части укреплений и стал похож на древнюю зубчатую стену. Скорее всего, здесь располагалась Имперская база огневой поддержки. Теперь расплавленная и изрешечённая снарядами она превратилась во всего лишь занесённые песком руины, ожидавшие, когда их окончательно поглотит враждебная среда пепельных пустошей, которые раскинулись настолько далеко вокруг, насколько могли видеть магнокуляры визора Храмовника. Ансгар шёл по нанесённому ветром в воронку пеплу и песку — они попадали сюда через затупившиеся зубцы защитной стены, а затем улетали в созданные человеком пустоши.

Перед ним возвышалась полузасыпанная постройка, складывалось впечатление, что жадная пустыня поглотила уже половину сооружения. Нет — не постройка. Пожалуй, идол, упавший гигант. Он лежал на боку, но по-прежнему был выше всех на лиги вокруг — холм искорёженного разбитого металла.

Без сомнения это место гибели одного из колоссальных шагателей легионов титанов. Сухопутный линкор — “Пёс войны”. Сервосуставы застыли, смазка затвердела до отслаивающейся чёрной корки, с адамантия исчезли все цвета и надписи.

Мощное оружие титана-волка стало металлоломом и распадающимися топливными элементами. Рядом с павшим гигантом образовалось маленькое озерцо испачканного масла и плазмы из реактора. Оно загустело в жаркой пустыне, навсегда застыв в виде разноцветных кристаллических осадков.

Дрожь прошла по пеплу и песку — по кристаллам пробежали трещины. Со скрипящим стоном измученного металла искорёженный “Пёс войны” повернулся и встал на ноги с чудовищными ржавыми когтями. Песок рекой лился из пробоин в суставах, быстро заполнив воздух вокруг Ансгара абразивными частицами.

Облако пыли рассеялось, космический десантник развернулся и увидел, как поворачивается похожая на собачью голова павшего титана. Глаза были пусты — окна кабины разбиты. “Пёс войны” неустойчиво покачивался — тросы пытались справиться с нагрузкой. Скрепя металлом о металл титан поднял руку с короткоствольным плазменным бластганом и направил на северо-восток.

Астартес посмотрел в том направлении, но ничего не увидел кроме бесконечной выцветшей пустыни на всём горизонте.

Неожиданно обширные пустоши под ним снова быстро понеслись. Ощущение было такое, словно Ансгар просматривает ускоренную пикт-запись собственного путешествия. Стремительный полёт внезапно замедлился и Храмовник оказался на краю безликой стеклянной равнины, которая простиралась на километры во все стороны света. Тучи смога, что дрейфовали в синем небе, отражались в её мерцающей поверхности.

Остановка продлилась не дольше секунды, и рыцарь снова помчался над остекленевшей пустыней. Наконец проступили размытые очертания скал и окружённой ими долины. Поднявшись выше, он понял, что обширная равнина под ним — это огромный кратер. Диаметром в несколько километров, с крутыми горными склонами и заострёнными зазубренными хребтами.

В стене кратера возвышались двойные двери из клепаного железа высотой в сто метров. Храмовник чётко видел, что когда-то на башнях был изображён зловещий кибер-череп — символ Адептус Механикус — но сейчас его стёрли. На испещрённой шрамами поверхности появился куда более злобный орочий знак — собранная из листов ржавого металла коренастая угловатая башка орка. Её пересекал зубчатый, похожий на молнию шрам, виднелись следы применения плазм и мелт. Затем рубец выделили яркой красной краской — полностью контрастирующей с зелёным цветом остальной головы.

Будучи не в силах остановиться рыцарь подошёл к дверям. Петли, которые были вдвое выше человека, резко повернулись и адамантиевые створки со скрежетом открылись…

…— Без пощады! Без сожалений! Без страха!

Ансгар понял, что кричит он сам. Поднял чёрный меч, который сжимал руками в перчатках, и парировал опускавшуюся клешню экзоскелета, от силы удара отступив на несколько шагов. Сжимавшиеся гидравлические клещи удалось остановить, Храмовник встретился взглядом с пылающими злобой глазами инопланетного вожака, голову твари защищал рогатый шлем. Благодаря генетически улучшенному телу и силовой броне Ансгар достигал в высоту почти двух с половиной метров. Но, несмотря на это орк, с которым сражался рыцарь, возвышался над ним, а из-за грубо собранного доспеха зелёнокожий и в ширину был столь же огромным. Подобную машину для убийства почти невозможно остановить.

Тварь воспользовалась преимуществом и пнула ногой в металлическом сапоге. Биомеханически соединённая с рыцарем благословлённая броня была не столь громоздкой, как у атакующего, и космический десантник сумел уклониться. Астартес прочертил потрескивающим силовым мечом дугу — клинок пел, когда энергетическое поле рассекало молекулы воздуха.

В месте соприкосновения оружия Ансгара с бронированной рукой орка расцвела яркая вспышка — аккуратно срезало связку силовых кабелей. Щелкающие половинки клешни сомкнулись.

Орк сделал ответный выпад. Рычащая морда оказалась всего в нескольких сантиметрах от Храмовника — с пожелтевших клыков свисала слюна, запах изо рта был, как из скотобойни — вонь захлестнула рыцаря…

Воспоминания — воспоминания столь яркие, словно пережитые заново: каждый вздох, каждый удар двух сердец.

Он помнил Йенкатту — битва состоялась спустя четыре года после начала поисков. Прибыв в систему Ксоби, флот Храмовников ответил на просьбу о помощи экспедиционного корпуса Крига, который сражался с осколком флота-улья Левиафан.

Помнил и разрушенную колонию на Конлаохе, куда рыцари прилетели слишком поздно. Тогда он едва выжил после самоубийственной атаки пилота "истрибилы-бомбилы".

Но его не было на Солемне во время нападения зелёнокожих. Он находился на борту “Божественной ярости” возвращаясь из паломничества в Лугнасад. Как и многие другие, рыцарь высадился на планету уже после того, как орки обратились в бегство.

И конечно он ещё не ступал на Армагеддон. Откуда он мог знать сушу, что простиралась под тёмными облаками — порождёнными войной и промышленными загрязнениями — если планета предстала перед ним только как небольшой диск, видимый сквозь несколько сантиметров гластали иллюминатора каюты?

Это не воспоминания… Это что-то иное… что-то…

Ансгар очнулся. Он весь вспотел — липкая жидкость текла по лицу и капала с волос на висках. Оба сердца бешено бились.

Во всё ещё прохладной келье он принялся обдумывать увиденное. Медленно и спокойно поднялся на ноги. Взял с алтаря шлем и болтер и, обретая уверенность, направился к двери кельи. Шипя сжатым воздухом, она открылась, и Храмовник вышел во мрак арочного коридора.

На корабле наступил ночной цикл, и светосферы потускнели, а потому Ансгару пришлось передвигаться по “Божественной ярости” в почти полной темноте. Но ему не нужно много света. Похожий на личинку имплантант оккулоб позволял видеть даже при слабом освещении также хорошо как днём. Кроме того рыцарь знал куда шёл.

Храмовник оказался перед входом в боевую часовню спустя считанные минуты — готическая арка дверного проёма выглядела как портал в некий неземной потусторонний мир. Клубы подсвеченного дыма ладана заполняли сводчатое помещение.

Он вошёл внутрь, миновал затенённые альковы, уютно мерцающие подсвечники и величественные колонны с каннелюрами. Справа во мраке проступили очертания кафедры маршала, а впереди главный алтарь и два похожих на статуи стража.

Полностью облачённые в броню и монашеские мантии поверх доспехов капелланы Вольфрам и Уго повернули мрачные маски-черепа на пришедшего к ним столь поздно брата.

Астартес попытался успокоить бьющиеся сердца. С трудом сглотнув, он открыл рот, собираясь заговорить.

— Брат Ансгар, — нараспев произнёс Уго, прежде чем проситель успел хоть что-то сказать, — ты опоздал. Мы заждались тебя.

 

Вторая глава

Бог-машина

— Дворад! Всю энергию на ноги. Мне нужна скорость. Мы же не хотим, чтобы хоть один зелёнокожий паразит избежал нашего гнева! Тактик! Цель — орочьи дредноуты. Оррек, заряди орудие “Вулкан”. Немедленно занять удобную позицию для ведения огня! Сделаем это!

Принцепс Магнус Экхард командовал внушающим благоговение и страх “Тираннус Максимусом” — богом-машиной Марса. Он осматривал мостик древнего “Владыки войны” с возвышающегося командного трона. И вёл себя с обычной холодностью. Да и не было особых причин веселиться, вступая в бой.

По его приказу тысячи тонн стали рванулись вперёд по пепельным дюнам, могучая поступь сокрушала в пыль обломки, которые оставались после Второй войны за Армагеддон. Металлические ноги гиганта быль столь огромны, что могли разрушить жилой дом.

По команде Экхарда комплекс загадочных устройств-авгуров выдал оценку окружающей обстановки. Сканеры-когитаторы спроектировали трёхмерную карту местности на основании данных радаров, эхолокаторов, спектрографов и электромагнитных сигнатур. Используя фрактальную схему ландшафта, созданную разумом титана, ещё большее число сенсоров соединённых со сложнофункционирующими древними оружейными системами нацелились на нелепо сконструированные орочьи дредноуты. Маленькие военные машины несли удивительно много орудий и использовали их все против приближающегося звероподобного титана. По “Владыке войны”, чей рост не уступал небоскрёбу, стреляли грохочущие автоматические пушки, грубо смонтированное энергетическое оружие и ракетные установки. С таким же эффектом комары пытались прокусить жёсткую вонючую шкуру самих зелёнокожих пришельцев.

Огневая мощь орков не уступала полку Имперской Гвардии и сняла бы кровавую жатву среди пехоты, но едва поцарапала поверхность могучего исполина: взрывы энергии выжгли крошечные отметины на бронированных пластинах адамантия метровой толщины. Весь урон от ракет свёлся к безвредным маленьким оранжевым огненным вспышкам на двигающихся ногах.

По команде Экхарда орудие, чья длина не уступала истребителю “Молния” славного Имперского флота, навели на стремительно разбегающиеся боевые машины и бесчисленное множество мелких орков, которые стремились улизнуть от сотрясающих землю шагов титана. Дозвуковой гул поднял ударную волну такой силы, что посбивал пехоту с ног и даже погнул броню танка, который поддерживал атаку исполина. Копьё горячей лазерной энергии разрезало разбегавшуюся инопланетную толпу — луч испарял орков и технику.

Всё началось, как обычное патрулирование границы пепельной пустыни, что окружала лагерь титанов Хеллсбрич в сотне километров к востоку от улья Тартар посреди изуродованных войной и промышленностью пустошей.

— Рутина, — подумал Экхард. На Армагеддоне в боях с таким врагом, как орки, всё стало рутиной. Методы ведения войны зелёнокожих были одновременно абсолютно предсказуемыми и совершенно непостижимыми. Они неистово атаковали, сколь бы безумным это не выглядело, словно только из любви к битвам или стремления удовлетворить какое-то яростное желание уничтожать и проливать кровь. Для них, чем больше — тем лучше: чем больше насилия и разрушений — тем быстрее они становились довольными. А для некоторых казалось ещё и чем быстрее — тем лучше.

Экхард сражался с зелёнокожей угрозой на множестве миров во множестве битв и за это время заметил, что ксеносам похоже нравится раскрашивать технику в красный цвет. Старый принцепс предположил, что орки делали так из смехотворной веры — такие грузовики и байки становятся быстрее! Орки и их мышление, если это слово вообще можно было использовать, казались абсолютно чуждыми.

Часто их атаки с тактической точки зрения выглядели примитивными и конечно не имели ничего общего со стратегией благородных командующих Адептус Титаникус, которую увековечивали в священных текстах легионов титанов. Эти истории и трактаты в обязательном порядке читали все подающие надежды кадеты-принцепсы. Но зелёнокожие охотно жертвовали друг другом, особенно меньшими и низкорослыми подвидами — те сражались рядом с большими собратьями невзирая на риск — чтобы добраться до цели, прикрыть отступление с поля боя или измотать врагов, прежде чем пустить в дело большие пушки.

Не в первый раз Экхард наблюдал, как орки отлично способствуют собственному поражению: например свара из-за взаимной неприязни или нехватка здравомыслия и сдержанности, в итоге приводящие к полному краху. После гибели сильного предводителя смертоносная, покоряющая миры армия могла немедленно превратиться в беспорядочную толпу слишком занятую желанием перегрызть друг другу глотки, чтобы отвлекаться на что-то ещё.

Зато у принцепса появилось время поразмышлять об ордах зелёнокожих, с которыми сражаются защитники человечества на всей планете и за её пределами — твари проявили высочайшее знание стратегии. Множество скитальцев, крузеров, атакующих кораблей и в том числе смертоносные крепости-астероиды с их ужасающей, способной уничтожать города огневой мощью, прорвали орбитальную оборону Армагеддона. Даже учитывая опыт случившейся полвека назад Второй войны, ксеносов объединяло что-то ещё — в их атаках присутствовал стратегический элемент.

Магнус не мог, не осмеливался думать, что армада орков сильнее Имперского флота и победа зависит от удачи и случайности. Считать так — значит полагать, что у человечества нет надежды, что среди звёзд нет никого, кто заботится о благополучии людей. Верить в это — значит соглашаться с утверждениями, что Император мёртв, а галактика всего лишь игрушка в руках безжалостных, изменчивых и жестоких тёмных богов Хаоса. Такие мысли — ересь.

Подавляющее численное превосходство играло свою роль во время вторжения зелёнокожих на планету, но за ним стоял ужасный и изворотливый ум. Им был, как он теперь знал, впрочем, как и все, кто сражался в субсекторе Армагеддон — орочий вожак Газкулл Маг Урук Трака. Почему ксенос столь удачлив, да сдерёт его инопланетную шкуру Император, и благодаря чему он продолжает оставаться опасным? Всего два фактора: мобильность и многочисленность.

По слухам орочий вожак получал видения от своих жестоких богов, но не зависимо от истинности предположений были факты: он уже проложил кровавую дорогу сквозь сектор, встав на путь завоевания, не имеющего равных в современной истории Империума. Это армия Газкулла вторглась на планету всего пятьдесят лет назад. Имперским защитникам и их командующим то нападение показалось ужасным — они полагали, что настал последний день Армагеддона, но оно оказалось ничтожно малым в сравнении с вторжением зелёнокожих, которое пытались отразить сейчас.

Как оказалось, орочий вожак обладал поразительным предвидением, особенно для варвара-ксеноса. Имперские стратеги пришли к выводу, что атака Великого Зверя пятьдесят семь лет назад была всего-навсего проверкой обороны Империума в ходе подготовки к достижению главной цели. Теперь всё население планеты, все солдаты и элитные воины — все кто пролетел световые годы, чтобы прийти на помощь Армагеддону — испивали горькую чашу планов и коварства орочьего вожака.

Десятилетия после Второй войны орды Газкулла — по предварительной оценке в племенах насчитывалось более миллиарда орков — продолжали испытывать защиту Империума. Разорили десятки систем и множество миров, что засвидетельствовали станции наблюдения и базы Имперского флота. Их названия читают, словно перечень павших у памятника Имперской Гвардии: Игнамунди, Полукс Кастор, Мир Ваагана, Солемн, Лазарь-6, Минерва, Руис, Десдена, Данте, Манхейм, Яррик… И список можно продолжать.

Когда Имперские таро стали показывать только грядущее кровопролитье и разрушения, Армагеддон начал снова готовиться к войне: легионы титанов, полки Имперской Гвардии, ордены Адептус Астартес, силы планетарной обороны и ополчение ульев собирались, окапывались или рассредоточивались. Торговые суда прорывались сквозь флотилии орочьих кораблей, которые уже вошли в систему. Последний транспорт, что прибыл до высадки зелёнокожих на планету, доставил легендарного командира — в Имперских войсках его уважительно и с любовью называли Стариком, герой улья Гадес, который привёл к победе пять десятилетий назад — комиссара Яррика.

Спустя шесть недель бесчисленная армада скитальцев, крепостей-астероидов и кораблей, составлявших армию Газкулла Маг Урук Траки, атаковала космические станции и орбитальные платформы вооружений. Три дня спустя орки начали вторжение на планету — грязные инверсионные следы посадочных модулей испачкали лазурное небо над ульем Гадес. Арена самой ужасной битвы предыдущей войны — Гадес пал первым. Космические скитальцы сбросили с орбиты обречённой планеты астероиды и превратили город в руины.

Принцепса проинформировали о нападении Газкулла и дальнейшем развитии боевых действий на тот момент, как транспорт титанов Адептус Механикус “Барк богов” преодолел непостоянный и изменчивый океан имматериума. Легио Магну призвали в помощь их собратьям — Легионам титанов — уже вступившими в битву с ужасающими военными машинами орков. Возможно они прилетели бы на призыв генерала Курова раньше — помешали нестабильные потоки варпа. Потому к моменту, когда “Барк богов ” и несколько орденов Адептус Астартес прибыли, чтобы присоединится к защитникам Армагеддона, толпы зелёнокожих уже высаживались на планету с находившихся на орбите скитальцев и убойных крузеров, подобно всемирной чуме чудовищной саранчи.

Независимо от того где они приземлились — в пылающих Огненных пустошах к северу от главного континента или на юге в скованных льдом Мёртвых землях — метаболизм орков приспособился к любому климату и окружающей среде не обращая внимания на суровость погоды. Похоже, тварей специально создали настолько адаптивными. Но Экхард понятия не имел, какая инопланетная раса могла настолько продвинуться в биомеханике и генетических манипуляциях. Это было почти за пределами понимания Императорских магосов из Биологис Генеторс Адептус Механикус. У принцепса появился очередной повод вспомнить, что понимание орков столь же чуждо для человеческого разума, как осмысление принципов функционирования титана для грокса.

Сейчас сложилась следующая обстановка: объединившиеся под командованием Великого Зверя племена захватили или разрушили три из восьми крупнейших городов-ульев Армагеддона — Темпестору, Ахерон и Гадес. Осадили Вулкан и Инферно. Улей Хельсрич всё ещё сопротивлялся, а Смертельная Топь готовится к нападению диких орков — враг сосредотачивался в обширных экваториальных джунглях, что опоясывают планету. Также зелёнокожие захватили множество рудников в северных Огненных пустошах и господствуют не только над промёрзшими Мёртвыми землями, а ещё и на полуострове Нетерия. Этим они заставили Имперские войска испытывать нехватку ресурсов — не только топлива, но и чистой пресной воды.

Если Армагеддон падёт, не допусти Император, кто знает, что станет следующей целью Газкулла? Куда направиться — Вааагх! — неутолимая орочья жажда кровопролитья и завоеваний? Неужели на саму Древнюю Терру?

Положение на планете действительно выглядело мрачным и существовали опасения, что улей Тартар, расположенный на краю бесплодных равнин и пепельных пустынь Армагеддона Секунд станет целью следующего массированного наступления орков.

В такой обстановке Экхард и его экипаж патрулировали пепельные пустоши к востоку от Тартара в древнем “Тираннус Максимусе”. Но из двух богов-машин, что выступили с базы титанов, возвращался только один. “Доминус Экситио” — напарник “Владыки войны” — и его принцепс Тиак Дамокл пали, когда случайно наткнулись на большую армию орков, которая двигалась в направлении Хеллсбрича. В центре наступающей орды ехал самый большой орочий танк, который только видел Магнус. Боевая крепость походила на передвижной аванпост, грохочущий по песку тяжёлыми траками, сокрушая всё на своём пути.

Принцепс понятия не имел, откуда взялся этот исполин. Может его создали в одной из крепостей-астероидов Великого Зверя? Как его смогли телепортировать на планету с фабрики-скитальца на орбите Армагеддона? Или его собрали на поверхности на одном из заводов, который Имперское командование ещё не обнаружило? Но откуда бы танк ни явился — два “Владыки войны” уничтожат его.

Однако в самый разгар сражения “Доминус Экситио” пал — его подбил прожорливый до топлива самолёт из авиационного прикрытия зелёнокожих. “Тираннус Максимус” временно вывели из строя повреждения от огня чудовищных орудий боевой крепости. Чрезвычайно мощный плазменный заряд расплавил гиганту бок. Когда титана подбили, Экхард закричал от эмпатической боли — разорвались силовые кабели и разрушился генератор пустотного щита. Стареющий принцепс благодаря мысленно-импульсной связи почувствовал это так, словно всё случилось с его собственным истощённым телом.

Но самопожертвование Дамокла предоставило Магнусу время, так необходимое, чтобы прийти в себя. И теперь — “Тираннус Максимус” преследовал разбитые орочьи орды, а не наоборот — зелёнокожие прыгали вокруг сияющего корпуса “Владыки войны”.

Тем не менее, из перерубленных энергетических артерий постоянно вытекала плазма, а старым системам бога-машины требовались дополнительные микросекунды, чтобы ответить на мысленные команды принцепса.

— Дворад, скорректируй задержки в реакциях “Тираннуса” и продолжай их отслеживать, — дал указания Экхард.

— Корректирую, — растянуто произнёс старший инженер Гораш Дворад и продолжил бормотать литании калибровки. Звучало очень похоже на голоса кого-нибудь из его техно-подручных.

Каждый офицер на мостике представлял одно из подразделений команды титана, ответственное за выполнение различных священных ритуалов и механических манипуляций, которые обеспечивали непрерывное функционирование военной машины. В случае с Дворадом это были адепты Бога-Машины на борту “Тираннус Максимуса”.

Каждый человек в повелевавшем битвами легионе титанов слуга великого Омниссии — Бога-Машины Марса — и одновременно верный вассал Императора, но никто не стоял ближе к таинственному кибернетическому божеству, чем техножрецы Культа Механикус. Они улучшали или вживляли в физические тела различные бионические устройства и механическую аугметику.

Их можно встретить на борту любого космического корабля, на любой космической станции и в любой военной машине Адептус Механикус. Жрецы важная часть команды “Тираннус Максимуса” — они ухаживали за множеством древних систем: колоссальным плазменным реактором и огромными турбинными двигателями — упрашивали ещё немного увеличить мощность; перенастраивали сканеры-ауспики; молились, курили фимиам и протирали священными мазями бесчисленные орудийные батареи. Разрушительный, предназначенный для уничтожения пехоты многоствольный бластер стрелял ста пятидесяти миллиметровыми разрывными снарядами, которые подавались на ужасающе огромном автоматическом подъёмнике. Способным сравнять город с землёй орудием “Вулкан” обладавшим мощью сопоставимой с силами извергающейся горы управлял непосредственно сам принцепс — человек соединённый напрямую с машинным разумом титана. Без Магнуса бог-машина был не более чем сорокаметровым чучелом, пусть и обладавшим вооружением равным по силе дюжине танковых рот.

Экхард осмотрел рубку. Внизу слева за тактическим пультом сидел Касл Варн, тщательно изучая информацию со множества сенсоров — глаз и ушей титана. Справа располагался подключённый к посту модератус Оррек — он отслеживал сообщения от артиллерийских расчётов. Позади трона принцепса старший инженер Дворад внимательно изучал окаймлённые медью циферблаты — они показывали параметры работы плазменного реактора.

Гораш Дворад был самым старым в команде “Тираннус Максимуса”, само собой после славного принцепса. Он начал службу на титане в чине кадета-инженера и получил звание спустя несколько лет, бесчисленные компании и после принудительного смещения его предшественника хирургами Адептус Механикус — тогда “Тираннус Максимус” закончил службу в зоне боевых действий Ионкуинских рифов. Осия участвовал в сражениях с последователями тёмных богов на заражённом варпом мире Саггитакс — разум несчастного не выдержал всех ужасов.

После проведённого врачами обследования психики, Экхарду — закалённому кошмарами войны и всеми испытаниями, с которыми сталкивается командующий за более чем полтора столетия сражений — позволили продолжить службу. Как и остальному экипажу вместе с недавно получившим повышение Дворадом. Древний титан повторно освятили в честь великого Омниссии: очистили и благословили каждую систему до последнего винтика. Процесс занял целый месяц и осуществлялся силами небольшой армии техножрецов.

А Экхард провёл этот месяц, соблюдая пастельный режим в медицинском комплексе на Кьюрари — можно сказать, что на карантине. Магнуса направил туда Кверц, он был тогда офицером-тактиком, разлучив принцепса с титаном и оборвав их связь — Экхард и представить не мог насколько сильными окажутся боль и синдром отмены. Он составлял одно целое с богом-машиной, и находиться продолжительное время порознь, оказалось почти за пределами его сил. Было куда хуже, чем во время попытки прекратить принимать тяжёлые наркотики или также тяжело, как сказал один из приятелей принцепса — офицер, родом из мира-улья Бабель. Он провёл на этой планете некоторое время, охотился ради развлечения в полуконтролируемых бандами нижних уровнях улья. Там молодые аристократы, которые искали любой способ избавиться от скуки размеренной дворянской жизни, могли приобрести любые незаконные препараты. Это было до того, как комиссия одного из колледжей Титаникус призвала его на войну. Где он пережил неповторимые по остроте эмоции, когда шагал по планетам, словно бог, и сокрушал города металлическими ногами.

Дворад показал себя достойным приемником сошедшего с ума Осии и за прошедшие годы Экхард редко вспоминал о предшественнике старшего инженера. Как и ещё примерно о дюжине с небольшим людей — тех, кто служил в той же должности, пока Экхард был принцепсом “Тираннус Максимуса”.

Радим Оррек — модератус-оружейник был следующим среди дольше всех служивших членов экипажа. Ученик мастера-артиллериста Нотоса Эодора из колледжа Гильгамеша. Он присоединился к команде “Тираннус Максимуса” по пути на воюющий мир Шу’Лаал, где восстала часть населения планеты, и целый Легион титанов отвернулся от света Императора. То был скорбный день: легио Магна сражался с военными машинами, которые вполне возможно когда-то были их братьями и союзниками в другом мире на иной войне.

И наконец, офицер-тактик Касл Варн. Родом с мира-кузни Форнакс Деи — его семья служила Богу Машине уже сто поколений. Вступление в Легион титанов одного из сыновей стало для них честью и гарантировало достойное будущее ещё для такого же числа поколений, даже учитывая, что, скорее всего из-за бесконечной войны в галактике, Варн никогда больше не увидит ни семьи, ни дома. Теперь у каждого в экипаже одна семья — команда титана, и один дом — поля битв Империума.

— Варн, — обратился Экхард к самому младшему на мостике, — есть жизненные показатели?

— Сканирую, сэр, — монотонным голосом ответил офицер-тактик. — Жизненные показатели не обнаружены. Повторяю: нет жизненных показателей. Мы сделали их, сэр!

Они сделали это. Что начал “Доминус Экситио” — закончил “Тираннус Максимус”. Они не только разбили наступающую армию орков, боевую крепость и авиационное прикрытие — они полностью уничтожили тварей. В живых не осталось ни одной зелёнокожей мерзости!

— Всем расчётам, — объявил Экхард, щёлкнув переключателем на пульте управления, — говорит ваш принцепс.

Слова разнеслись по всем окованным металлом переходам и сводчатым залам титана, и были ретранслированы по всему гигантскому богу-машине древними коммуникационными системами.

— Мы одержали очередную великую победу, — торжественно произнёс Экхард. Слова эхом протрещали из всех вокс-передатчиков внутри корпуса “Тираннус Максимуса”: от сырых, заполненных паром машинных отделений до артиллерийских постов на высоких сутулых плечах титана, которые располагались в десяти метрах над мостиком.

Старый командующий продолжил. Император знает, сколько сотен победных речей он произнёс за двести лет в звании принцепса, но он никогда не забывал, насколько важными они были для команды, только что выигравшей битву, и сколь важен для командира его экипаж. Когда люди видят, что принцепс ценит их — они последуют за ним прямо в ад.

Воодушевляющие слова благодарности наполняли команду искренней радостью, несмотря на то, что произносили их тем же самым мрачным голосом, который требовал увеличить мощность плазменного реактора или отдавал приказ выпустить ракеты по врагу.

— Теперь, — завершил Экхард, отключив внутреннюю частоту связи, — проложите курс на Хеллсбрич. “Тираннус Максимусу” нужен долгий ремонт, прежде чем он снова вступит в бой. Сделаем это.

— Принцепс Экхард! — крикнул Варн, интонация была не ликующей, а скорее встревоженной. Офицер-тактик повернулся, и лишённые зрачков глаза уставились прямо на командующего. — Наблюдаю какие-то сигналы на радаре. Контакт на один-два-семь. И ещё один на три-ноль-четыре. Подождите, как минимум ещё два. Множественные контакты! Повторяю: множественные контакты.

Звук включённой сирены эхом отозвался где-то в корпусе титана, мостик осветили ярко-красные сигнальные лампы.

— Мне нужна точная информация о контактах! — закричал Экхард.

— Они пропали, сэр! — недоумённо ответил Касл. — Нет, снова засёк. Теперь ноль-восемь-два, и их там шесть, сэр.

— Ты уверен, Варн? — возразил Оррек. — Артиллерийские расчёты докладывают, что не могут найти цели. На прицелах ничего нет.

— Что происходит? — прорычал Магнус, спрашивая, в том числе и себя.

— Поступают противоречивые данные от кормовых сенсоров и носового топографа, — тактик выглядел всё более встревоженным и недовольным.

— Запустите диагностику второго уровня на всех сканерах-когитаторах, — приказал принцепс. — Модератус Оррек, сообщи всем артиллерийским расчётам, что мне нужно, если это возможно, визуальное подтверждение каждой засечённой сенсорами цели. Вся команда находится в полной боевой готовности. Главный инженер, это означает, что мне в любой момент может потребоваться увеличение скорости.

— Принцепс, если мы в таком состоянии продолжим усиливать давление на турбины, то возобновится утечка плазмы, — предупредил командира Дворад, о чём немедленно пожалел.

— Я знаю про риск! — взревел Экхард, — просто выполняй приказ!

— Понял, — ответил главный инженер, склонился над пультом управления, и стал передавать приказ принцепса техническим бригадам по всему огромному титану.

“Тираннус Максимус” двигался на половинной мощности по опустошённой радиационной пустыне к базе легиона титанов в Хеллсбриче. Все на борту прибывали в беспокойстве, ожидая нападения с любой стороны в любой момент. Но оно так и не случилось.

— Авгуры завершили анализ, — наконец произнёс Варн.

— Обойдёмся без формальностей, парень, — проворчал Экхард. — Сообщи результат.

— Мы получали ложные сигналы. Помехи сенсоров вызваны электромагнитным полем, которое возникло из-за высокого уровня радиации в окружающей среде, — с заметным облегчением пояснил инженер. — Пустыня мертва, сэр. Там ничего нет.

— Похоже, как только мы вернёмся в ремонтный бокс, нам потребуется перенастройка сканеров и авгуров-когитаторов, — громко прокомментировал услышанное Экхард, — впрочем, как и восстановление брюшной полости и один Император знает, что ещё найдут техножрецы, как только займутся старым “Тираннусом”.

“Владыка войны” продолжал величественно ступать по токсичным пустошам, от каждого сотрясающего землю двадцатиметрового шага по песчаной пустыне в воздух взметались вихри радиационного пепла и окисленная пыль.

Пока “Тираннус Максимус” продирался через бесплодную, загубленную войной дикую местность, уставший Магнус Экхард поудобнее устроился в обитом мягкой кожей командном троне и позволил разуму забыться в мысленной связи.

Связь. Эзотерическое соединение мыслей непосредственно с духом зверя — разумом “Тираннус Максимуса”. Прожитые тысячелетия, божественное величие, животный ненасытный дикий голод и подобная опухоли злоба — вот что было в нём, в глубинах его души. Благодаря вживлённым в череп имплантатам принцепсу казалось, что это он огромными шагами преодолевает гигантские пространства пустыни, где время словно остановилось. Он протянул руки к горизонту и орудия — чудовищные древние реликвии забытых эпох — нацелились на далёкие горы. Повернул голову — увидел всё вокруг в радиусе тридцати километров.

Разум Экхарда слился с древними схемами титана, нейронными реле, что установили в далёкие дни Тёмной эры Технологий на кузнях-мануфакториях Марса десять тысяч лет назад и в десяти тысячах световых годах отсюда. Мягкое тепло знакомого окружения мысленно-импульсной связи — там он мог предаваться размышлениям, думать и даже мечтать, а не просто реагировать, принимая решения за доли секунды прямо в горниле битвы.

Вся его жизнь уже легенда, как иногда жестоко шутили молодые принцепсы.

В их комментариях всегда присутствовали колкости. Несмотря на то, что Магнус командовал одним из самых почитаемых и устрашающих богов-машин Марса, он понимал, о чём они думают глядя на него. Глаза выдавали их мысли: жалость, презрение, насмешки. Самодовольство молодых, которые совсем недавно закончили колледж и получили звания принцепсов. Их высокомерие и наглость разбились на наковальне войны.

И всё же новая кровь зарабатывала себе имена на полях битв Армагеддона. Экхард и такие как он — старая гвардия, когда-то сильные храбрые воины, но некоторые теперь считают их слишком одряхлевшими для выполнения должным образом служебных обязанностей. Они часть легенды и именно в легендах их хотели видеть новоиспечённые принцепсы. В конце концов, ни у кого не было желания, чтобы вокруг были одни герои.

Но, во имя Золотого Трона, чёрт возьми, он был героем! У него были награды, подтверждающие это. Звезда Варитова за отвагу, “за Освобождение Игумена”, Железный Орёл, Хонорус Махина. Но сейчас он уставший старик. Десятилетия медленно, но верно, брали своё. Когда-то он получил титул чемпиона по боксу среди кадетов, а теперь мускулы ослабели — сказывались дни и недели, проведённые на командном троне. А после неожиданной стычки с боевой крепостью он чувствовал себя совсем истощённым. Лицо осунулось, тёмно-каштановые щёки побелели.

И всё же связь с машиной придавала сил. Разве он не прожил дольше, чем мог бы обычный человек без использования омолаживающих препаратов или пересадки аугметических органов? Он мог считать себя стариком, но два столетия верной службы Империуму были ничем в сравнении с почти неизмеримым возрастом ужасного, внушающего страх “Тираннус Максимуса”. Одно бесспорно: он и титан связаны до самой смерти. Однажды грозный принцепс Иуда Уркварт, вместе с которым Экхард служил в бытность кадетом, сказал: “Как только ты соединишься с титаном — пути назад не будет”.

Всепоглощающая тишина болезненно вернула Магнуса назад — из глубоких грёз к настоящему загрязнённых пустошей. На западе появился быстро растущий шар света. Внезапный ослепительно яркий взрыв привёл к прямо противоположному результату — рождение нового солнца спровоцировало резкое наступление ночи.

Свет исчез также внезапно, как и появился. Сквозь обзорную пластину команда титана увидела увеличивающийся, пылавший ядерным огнём атомный гриб.

Ударная волна достигла “Владыки войны” несколько секунд спустя. Взрыв взметнул в воздух стену песка высотой в сто метров, швырнув в “Тираннус Максимуса” скользящие песчинки, острые как стекло частички слюды и большие камни, поднятые силой атома. Скальные обломки и валуны отлетали от шкуры из адамантия — военная машина закачалась под множеством ударов.

Прерывисто замигало освещение рубки. Пульты вспыхнули и загорелись. Оррек забился в конвульсиях на кресле, кабели отсоединились от разъёмов в черепе. Дворада швырнуло на палубу перед командным троном.

Весь мир для Экхарда стал болью — мигрень пронзила основание черепа.

Вокруг царил шум. Лязг дрожащего металла. Вопли и крики. Треск помех. Принцепс услышал жалобный стон, а потом понял, что это хнычет он сам. Между слезящимися глазами потеплело — это из носа хлынула кровь.

Пылающая головная боль усилилась, и старик понял, что череп сейчас разлетится на куски.

Потом не осталось ничего — только тьма.

 

Третья глава

Высадка

После входа в экзосферу Армагеддона десантная капсула брата Джерольда начала трястись, а температура внешней обшивки корпуса поднялась на несколько тысяч градусов. Высадка началась. Пути назад нет. Чёрные Храмовники уничтожат вставшие на их пути подкрепления орков или погибнут.

Пока спускаемый модуль нёсся сквозь атмосферу, Джерольд погрузился в похожую на транс медитацию, которая помогала подготовиться к битве. Именно в такие моменты, когда мысли отступают, а на первый план выходит подсознание, к нему возвращались воспоминания…

…В амниотическом резервуаре саркофага было тепло. Он чувствовал себя в безопасности, покоясь в вязкой жидкости, подвешенный на соединительных шлангах. Пожалуй, также было в те времена, когда он находился в утробе матери.

Боль уменьшалась — технохирурги знали своё дело. Лекарства не могли полностью избавить от мучений, но разрезы скальпелем и пересадка нервов не шли ни в какое сравнение с испытанной рыцарем агонией. С той агонией, которую он пережил, когда беспомощно лежал на груде вражеских трупов, а ветер обдувал беззащитные, разорванные свирепыми ксеносами внутренние органы.

Во время многочасовой операции в медицинском отсеке корабля-кузни “Голиаф” Джерольд несколько раз терял сознание, а после пробуждения почувствовал каждый разрез, каждый трансплантат, каждый шунт и место каждой ампутации. Но эти необычные и навязчивые ощущения были уже не той болью, что он неоднократно терпел раньше. Скорее он просто осознавал, что они есть. Рыцарю оказали честь, о которой большинство космических десантников не могло и мечтать.

Во снах явились похожие на яркую сюрреалистическую реальность галлюцинации и кошмары — бесчисленные ужасы, увиденные за сто семьдесят восемь лет службы. Но гораздо хуже скрежетавших зубами инопланетных морд, воинов в необычной броне и кровавых, слившихся воедино демонических ликов оказалось другое чувство, другая эмоция. Вне всяких сомнений, для элитного рыцаря Адептус Астартес не было ничего ужасней и страшнее ощущения полной беспомощности.

Джерольд вырвался из адских лихорадочных видений, и его встретили скрип таинственных аппаратов диализа и непрерывные сигналы ауспиков жизнеобеспечения. Он не мог разговаривать с окружавшими операционный алтарь апотекариями и техножрецами, но один звук успокоил его, как никакой другой. Облегчение тревожному разуму принесло тихое пение заполнивших зал боевых братьев. Оно же поведало об ожидавшем рыцаря великом будущем.

Помещение Джерольда в дредноут было главной частью ритуала столь большой значимости, что на нём должны присутствовать все свободные от службы братья, дабы лицезреть событие и принять в нём участие. Ни один из собравшихся Чёрных Храмовников прежде никогда не видел такое — древний брат Дедрик стал дредноутом больше двух тысячелетий назад — и скорее всего никого из них не будет на следующем ритуале.

Брат Дедрик второй раз погиб на Солемне — броню саркофага пробил взрыв танкабойной бомбы, а мозг разорвала раскалённая шрапнель. Когда планету отбили, бесценную реликвию отыскали и доставили на борт корабля-кузни, соблюдая все возможные почести и церемонии.

Технодесантники и ремесленники ордена кропотливо восстановили древний артефакт, применяя тайные знания, ставшие ритуальной мифологией задолго до того, как флот Бранта начал Солемнский крестовый поход. Распевая молитвы над огромным механическим корпусом, используя исцеляющую сварку и втирая масла, хранители запретных знаний Марса вернули былую славу облачённой в адамантивую броню боевой машине и подготовили её для нового рыцаря, которого его братья сочтут достойным такой чести.

Эта честь легла на плечи Джерольда. Остатки уничтоженного тела имплантировали внутрь отремонтированного саркофага дредноута, в течение длившегося целый день ритуала, и запечатали в нём навечно. Храмовник возродился в металлическом теле — уже не обычный сверхчеловеческий воин — а две тонны грохочущей, сокрушающей и извергающей смерть из крупнокалиберных орудий машины-убийцы. Теперь он навечно заключён внутри корпуса дредноута, чей рост превышает человека в три раза. Полный синтез биологического и механического, воспринимающий мир через машинные устройства. Всё это возможно продлится многие тысячелетия, пока однажды Император не призовёт Джерольда после вечности битв в залы предков.

Но это случилось уже давно: ритуал, операция, приспособление к новой жизни в металлическом склепе. Минуло уже двенадцать лет, а для него всё промелькнуло, словно мгновение. Воспоминания возвращались именно в такое время…

Всё вокруг брата Джерольда яростно затряслось — что-то врезалось в марсианскую модель десантной капсулы тип IV, но ограничительные крепления удержали дредноут. Несколько секунд мигали предупреждающие огни и выли тревожные сирены, затем отключились — стабилизирующие двигатели не позволили свалиться в бесконтрольное падение.

Задача Чёрных Храмовников была предельной простой: десантирование и перехват.

Батальная рота кастеляна Адлара высаживалась на планету в десантных капсулах по двум причинам: возможность сильного противовоздушного огня в зоне приземления и необходимость как можно быстрее создать заслон на пути наступления зелёнокожих. Рыцари должны остановить продвижение моторизованных частей орков из пепельных пустошей — твари направлялись на соединение с ордой, которая атаковала давно осаждённые стены Тартара.

Улей находился на грани полного уничтожения. Совсем немного отделяло его от участи павших перед ксеносами Темпесторы, Ахерона и Гадес. По просьбе верховного командования Тартара, после того как наступающие из радиационной пустыни орки будут разбиты, батальная рота Адлара начнёт пробиваться в окружённый город и примет участие в контрударе, который спланировали чтобы, наконец, прорвать осаду.

Храмовников могли только просить. Военное командование истерзанного войной мира не могло отдавать приказы лучшим воинам Императора — Адептус Астартес превосходили смертных солдат почти во всём. Имперские войска должны быть признательны космическим десантникам, что рыцари вообще согласились помочь в битве из чести и чувства долга. Крестоносцы ответили на призыв о помощи, который генерал Куров, командующий на Армагеддоне, отправил всем верным слугам Императора. В нём он взывал о подкреплениях для защиты мира-улья от ужасающего Вааагха! Газкулла Маг Урук Траки. Но не стоило забывать, что Чёрные Храмовники действуют только по собственной воле. Тем не менее, вполне можно было рассчитывать, что рыцари не покинут поле битвы до тех пор, пока не вышвырнут с планеты мерзких инопланетных паразитов.

И конечно у воинов Солемнского крестового похода имелись собственные причины явиться на Армагеддон. Разведка, используя различные, порой сомнительные источники информации, подтвердила присутствие племени Кровавого Шрама, как на поверхности, так и на орбите осаждённого мира. Также засекли скиталец “Кром Круах”, который в составе флота зелёнокожих прикрывал приземление орочьих астероидов в южном полушарии.

Несмотря на это разведчики предположили, что вожак ксеносов Моркрулл Гримскар покинул свой флагман и присоединился к сражениям на поверхности планеты. Как и все командиры орков, он наслаждался жестокостью рукопашного боя. Зелёнокожим нравилось взрывать врагов издалека, но куда большее удовольствие их разумам доставляли дикая резня и убийство собственными руками. Предположительно Гримскар приземлился где-то в пепельных пустошах Армагеддона Секунд, к востоку от улья Тартар.

Каждый боевой брат, который проделал долгий путь в межзвёздной бездне от феодального Солемна до могучего Армагеддона, дал священный обет — более сильный, чем жизнь и более важный, чем смерть — выследить Моркрулла с его ордой и отомстить за павших товарищей и разрушенный замок. Вот конечная цель крестового похода на Армагеддон и ни один Храмовник не забудет о ней. Они высадятся на планету и помогут защитникам Тартара. Но в это же время они будут охотиться за заклятым врагом и повергнут его как пса, кем он и был.

По другим данным вожак остался на борту “Кром Круаха” и планировал какое-то ужасающее злодеяние, поэтому рыцари атакуют орочьи флотилии, пытаясь добраться до него. В то время как подразделение Адлара высадится на планету, батальная рота Герхарда и дом самого маршала останутся на орбите, сражаясь и проводя абордажные операции против бесчисленных астероидов зелёнокожих и злобной чудовищной армады, которая всё ещё блокирует космические пути Армагеддона. Они присоединятся к воинам из других благородных орденов Адептус Астартес: свирепо надменным Небесным Львам, облачённым в багровые доспехи изгоняющим зло братьям Экзорцистам и одними из преемников Ультрадесанта — Сынам Жиллимана.

Пока десантная капсула с дредноутом неслась сквозь стратосферу, пронизывающие высотные ветры охладили раскалённую обшивку на тысячу градусов — на корпусе даже образовалась ледяная корка. Но внутри сохранялся оптимальный уровень температуры для функционирования всех механических и электронных систем.

Древние когитаторы, чьи эзотерические принципы работы даже лучшие технодесантники ордена понимали только наполовину, загрузили гигабайты данных в дредноут — всю информацию, какая только может понадобиться в предстоящей миссии. Описание самой планеты: от топографии и климата до удалённости орбиты от солнца системы и смены времён года; официальная хронология событий Третьей войны; актуальная статистика имперских потерь и успехов; анализ высадившихся полчищ орков. И всё передавалось напрямую в мозг. Сведения поступали по каналам данных и штырям в мозжечке через мысленно-импульсную сеть от разъёмов, которые соединяли дредноут с системами капсулы таким образом, что Джерольд получил независимый доступ к внутренней информации спускаемого аппарата.

Модуль снова вздрогнул — скорость сближения с поверхностью планеты составляла несколько сотен километров в час. По предварительным расчётам десятикилометровый спуск займёт считанные минуты. Но к тряске из-за полёта сквозь атмосферу на большой скорости добавлялось ещё и центробежное вращение. Датчики на бронированном корпусе соединялись с неповреждённым подкожным чёрным панцирем, и Джерольд чувствовал изменения в полёте парализованным, заключённым внутри амниотического резервуара телом.

Акустические приборы услышали, а сенсоры движения засекли колебания, вызванные ударными волнами, которые достигли обшивки десантной капсулы. Она накренилась. Пронзительно взревели клаксоны, но рыцарь никак не мог повлиять на траекторию снижения. Если стабилизаторы или ракетный двигатель уничтожат, то капсула свалится в крутое пике. А без корректирующих полёт реактивных струй или при некорректной работе верхних килей Джерольду предстоит аварийная посадка, вне зависимости от любых действий духа-машины и вероятно с катастрофическими последствиями. Неуправляемый летательный аппарат вполне может стать могилой.

Кто-то открыл противовоздушный огонь по десантным капсулам, как только те вошли в испорченную углеродом и двуокисью серы атмосферу Армагеддона, и не нужно быть технодесантником, чтобы понять кто.

Орки.

Флот высадил с орбиты десант, и рота Адлара уже миновала заградительную стрельбу убойных крузеров — твари, словно акулы почуявшие каплю крови в океане, выбрали новые цели: “Божественную ярость”, “Голиаф” и ударные крейсеры “Гнев Сигизмунда” и “Без пощады”.

В коммуникационной сети раздались напряжённые голоса боевых братьев. Некоторые из них были ещё неофитами, и вряд ли видели столько крови, как Джерольд за свою долгую и выдающуюся службу. Именно в такие моменты ветеран должен помочь молодым братьям и подбодрить своим опытом.

Храмовник инстинктивно откашлялся — хотя от трахеи и пищевода почти ничего не осталось — аугметический голос протрещал из вокс-передатчиков дредноута и по связи разнёсся по десантным капсулам.

— Братья, — громко произнёс рыцарь, — нет повода для страха. Черпайте силы в вере в примарха и Императора. Как они смогут ответить на ваши молитвы, если не услышат их? Вы словно дети нерешительно и тревожно бормочете в никуда. Где ваша вера в того, кто сделал нас теми, кто мы есть?

Напряжённые переговоры сменил шёпот молитв.

— Что может испугать нас — Адептус Астартес? Разве не мы правая сильная рука Императора? Разве не мы воплощение страха? — продолжал речь Джерольд. — Доверьтесь Императору, и Он ниспошлёт ангелов на огненных крыльях, дабы те повели нас в битву и сокрушили врагов. Мы достигнем поверхности планеты и обрушим божественное возмездие на зелёнокожих. Пески Армагеддона намокнут от их крови!

Раздалась серия глухих лязгов. Капсула сильно вздрогнула, и Джерольд прервал монолог, а где-то внизу раздался заунывный вой. Кабельные шины, которые соединяли дредноут с посадочным модулем, провисли, когда отключилась одна из систем. Взревели сирены, аварийные огни коротко вспыхнули, а затем погасли.

— Трон Терры! Вот и всё, — подумал Храмовник. Приземление обещало быть жёстким.

Страйкер видел, как самолёт орков залпом ракет подбил стремительно снижавшуюся десантную капсулу. Почти все оставили только вмятины на чёрном корпусе, но одна попала прямо в двигатель. Сопло взорвалось, начисто срезало хвостовые стабилизаторы, а из разрушенного обтекателя повалил чёрный масляный дым. Спускаемый аппарат накренился, бешено завращался и отклонился от траектории посадки.

Конрад Страйкер громко выругался и ударил кулаком по пульту управления. Затем резко увёл “Молнию” направо, с трудом увернувшись от летевшей прямо в него подбитой капсулы. Пока заложившего вираж имперского пилота прижимная сила вдавила в кресло, он успел увидеть орка — “истрибила-бомбила” палил по следующей цели.

Чёрный модуль исчез внизу у изгибающего горизонта пепельной пустыни, хотя на радаре истребителя он ещё отображался несколько секунд. Слишком высоко, Конрад предположил, что капсула разобьётся за много километров от места предполагаемой посадки. Он не видел ни малейшего шанса выжить для её пассажиров — космические десантники они или нет.

Пилот снова разочарованно выругался. Это он пропустил одного из литунов орков. Он же видел его! Но скорбеть о потерях Империума можно и после битвы. Сейчас самое главное для “Стремительной эскадрильи” — воздушное прикрытие десанта Адептус Астартес. Нужно подальше держать коптящие небо посудины зелёнокожих от их хвостов.

Резко повернув влево, Страйкер выровнял самолёт относительно горизонта. В тридцати метрах над ним летел орк. Несмотря на сильные перегрузки, мягко сжав штурвал руками в перчатках, он осторожно слегка увеличил скорость.

Два круглых янтарных прицела на лобовом стекле кабины скользили друг к другу — “истрибила-бомбила” был уже прямо перед ним. Перекрестья наложились друг на друга и замигали красным цветом. Визуальный захват врага продублировал звуковой сигнал. Дух-машина “Молнии” зафиксировал цель.

Он всё сделает сам — больше никто не нужен.

Конрад Страйкер, имперский ас, пилот “Молнии” “Стремительной эскадрильи” нажал на гашетку лазерной пушки. Из установленных под крыльями орудий вылетели лучи яркого белого света и на самолёте орков расцвели белые огненные вспышки. Инопланетная посудина резко накренилась.

Он выстрелил ещё раз и попал в топливопровод. Баки “истрибилы” поглотил магниевый взрыв, Страйкеру пришлось мигать несколько секунд, чтобы прошло пурпурное остаточное изображение. Судьба орка была предрешена.

Складывалось впечатление, что зелёнокожие создавая самолёты, думали только о двух вещах: скорости и огневой мощи. Потому системы не были изолированы друг от друга и если одну из частей уничтожали или выводили из строя — вскоре за ней следовали и остальные. Безопасности пилота тоже совсем не уделяли внимания, но насколько Конрад мог судить из личного опыта — литунам было на это наплевать. Они даже в сравнении с другими орками, казались абсолютно безбашенными и обожавшими в приливе адреналина мчаться на сумасшедших скоростях.

Похоже, зелёнокожие не особо заботились и о маскировке, отметил Страйкер, наблюдая, как пылающие обломки “истрибилы” врезались в бронзовые пустоши в трёх тысячах метрах внизу. Раскрашенный в красный цвет корпус, изображение рычащей пасти на носовом обтекателе и нарисованные языки пламени на двигателе — всё это элементы позёрства, порождённого инопланетной бравадой. Не было заметно ни малейшего желания скрыть самолёт от тех, кто полагается не только на превосходные оптические сенсоры и управляемые машиной ауспики, но и на собственное зрение.

Небеса стали похожи на лазурный холст, который испачкали грязными инверсионными следами дымящие летательные аппараты орков. Повсюду вокруг приземлявшихся десантных капсул кишели штурмовики зелёнокожих, многократно превосходя числом имперские перехватчики. Высадка Адептус Астартес скоро закончится — им нужно просто достичь поверхности планеты. “Стремительная эскадрилья” продолжит сдерживать тварей до тех пор, пока нехватка топлива не вынудит вернуться на базу. Но перед этим имперские пилоты-истребители сделают всё возможное, чтобы ни один орк не сумел удрать и рассказать о воздушной схватке.

Над кабиной Конрада мелькнула тень, он посмотрел вверх и увидел вращавшееся крыло самолёта ксеносов — это очередной “истрибила-бомбила” превратился в пылающую комету. Серые обтекаемые V-образные очертания другой “Молнии” с крыльями обратной стреловидности с рёвом пронеслись столь близко, что Страйкер увидел, как пилот отдал ему честь.

— Тридцать второй, — раздался в наушниках Конрада весёлый голос. — Только кому нужны эти подсчёты.

— Тебе на самом деле это надо, Хеллас? — огрызнулся Страйкер на нахального пилота Молнии-Три. Немалая часть успеха эскадрильи строилась на дружеском соперничестве её лётчиков.

— Ну, раз тебе это не по силам, Страйкер.

Молния-Три снова заложила вираж вправо и устремилась к группе орочьих истребителей, которые окружили ещё не приземлившиеся десантные капсулы.

— Давайте работать чётко и профессионально, а? — в перепалку вклинился третий голос.

— Есть, сэр! — не задумываясь ответил Страйкер подполковнику Деверо.

— Только не говори вечером, когда со стыда будешь таращиться в пол столовой, что я не предупреждал тебя, Хеллас, — усмехнулся Конрад и бросил истребитель в крутое пике.

Два “истрибилы-бомбилы”, извергая из двигателей клубы густых коричневых выхлопных газов, преследовали быстро удалявшуюся чёрную капсулу, которая снижалась к пустынным дюнам. Движки самолёта Страйкера взвыли, когда пилот направил трясущуюся и колеблющуюся от сильных перегрузок “Молнию” на сближение с машинами зелёнокожих. Он увидел, как от их тупоносых фюзеляжей стали отлетать куски низкокачественной обшивки.

Конрад подумал, что оркам стоило бы сбавить скорость. Примитивные “истрибилы” не могли выдержать норов своих маньяков-пилотов.

Дико загудел дух-машина Молнии-Два. Цель захвачена.

Щёлкнув переключателем, Страйкер вернул управление лазерными орудиями когитатору, а сам открыл огонь из вмонтированной в носу истребителя автоматической пушки. Грохот стрельбы заглушил рёв двигателей и визг, вызванный эффектом Доплера. Имперский самолёт стремительно летел к цели следом за свистящими снарядами. Попадания искромсали верх фюзеляжа — в корпусе появились большие пробоины. Взорвавшаяся кабина разлетелась на множество блестящих стеклянных осколков, похожих в ярком солнечном небе на алмазы. Конрад не заметил, что приключилось с орком-пилотом, хотя слово “пилот” подразумевает умение и мастерство, а эти слова едва ли можно применить в отношении инопланетных воздушных жокеев.

Второй штурмовик неожиданно заложил вираж на левый борт.

Страйкер задался вопросом: может быть ксенос успел заметить участь своего ведомого? Или он понял, что ему зашли в хвост.

В независимости от причины, резкий крен замедлил спуск, орк оказался неподалёку от падавшего самолёта соплеменника, и врезался в его корму, потеряв при столкновении хвостовое оперение. Долю секунды спустя взорвались баки с горючим, а вслед за ними неизрасходованные бомбы и ракеты.

Перед имперским пилотом расцвёл огненный шар, Конрад изо всех сил потянул штурвал на себя, но всё равно пролетел сквозь пекло. Зелёнокожие больше не атаковали десантную капсулу, и она беспрепятственно приближалась к земле. Страйкер обратил внимание на третьего “истрибилу”. Короткий грохочущий залп прикончил литуна раньше, чем тот осознал, что влип в неприятности.

— Вуууу-Хууу! — прокричал имперский пилот в шлем.

Резкие солнечные лучи отразились от кокпита Молнии-Два, Конрад заморгал от неожиданных бликов. Он попал под случайный огонь быстро приближавшегося ярко раскрашенного самолёта орков. Тварь атаковала не его — зелёнокожий выбрал другую цель.

Над ним летел хорошо различимый силуэт “Молнии”. По индикатору на лобовом стекле, Страйкер понял, что это истребитель Макса Хелласа.

— Хеллас! — крикнул он во встроенный микрофон шлема. — Зелёнокожий на два-четыре-ноль!

— Понял, — пришёл потрескивающий ответ.

Конрад видел, как Молния-Три пытается оторваться от нежданных преследователей, для чего резко начала набирать высоту. Орочий коптила промчался буквально в нескольких метрах от цели и затрясся, попав в реактивные выхлопы “Молнии”. Пилот потерял управление, самолёт накренился, а потом начал резко вращаться по горизонтали вокруг центральной оси.

Но Хеллас ещё не был в безопасности. Позади него появился плохо различимый на фоне ослепительно яркого солнца Армагеддона чёрный силуэт и устремился прямо к имперскому истребителю. Ни сам Хеллас, ни Страйкер, ни любой из пилотов “Стремительной эскадрильи” не могли ничего поделать с приближавшимся врагом. Спаренные крупнокалиберные пушки, торчавшие сквозь прорехи в нижней полусфере набиравшего высоту штурмовика, затарахтели, извергнув шквал огня.

Молния-Три продолжала лететь вверх, на мгновение показалось, что ничего не произошло, и Конрад решил, что каким-то образом всё обошлось. Реалии оказались иными: изумлённый пилот наблюдал, как истребитель Хелласа исчез в быстро растущем шаре света — взорвалось ядро реактора.

Ударная волна встряхнула самолёт Страйкера, кроме неё от подбитой “Молнии” ничего не осталось. Вдруг из-за помех он на короткое время перехватил гортанные грубые похожие на лай звуки — на частоте эскадрильи раздались переговоры орков. Похоже они смеялись.

Конрад выпустил очередь прямо в нос “истрибилы”. Он был столь близко, что увидел выпученные глаза и ужас на морде твари — мгновение спустя несколько снарядов пробили кокпит и разбросали по кабине мозги зелёнокожего.

— Макс Хеллас был моим лучшим другом! — выплеснув гнев и горе, взревел пилот.

Он отвёл назад штурвал, а штурмовик ксеносов резко устремился вниз.

— Передай привет земле, кусок орочьего дерьма! — истошно прокричал Страйкер.

— Молния-Два, у тебя на хвосте двое, — послышались спокойные повелительные слова Деверо.

— Спасибо, подполковник, — ответил Конрад, пытаясь совладать с дрожью в голосе.

Маневрируя из стороны в сторону, он ловко оторвался от преследователей. Сначала он ушёл из прицела одного, потом и второго, а товарищи по эскадрильи избавили его от упорных ксеносов. Молния-Четыре, которую пилотировал простодушный Гидро Крауд, оказалась совсем рядом с ним. Быстро пополнила победный счёт и направилась в сторону инверсионного следа очередного орочьего литуна.

В наушниках Страйкера раздался приглушённый электрическими помехами вопль, оборвавшийся в белом шуме помех.

— Что это? — Кровел спросил то, о чём думали все в эскадрилье.

— Мы потеряли Деверо, — ответил Лугас Тольев, пилот Молнии-Шесть.

— Наша работа закончена, — заметил Джозеф Касирк, пилот Молнии-Пять. — Десантные капсулы прорвались, половина авиационного прикрытия врага уничтожена, а у уцелевших осталось слишком мало топлива. Так что пора возвращаться на базу.

Если ответ на предложение Касирка и прозвучал, то Конрад не расслышал — его истребитель сотряс взрыв. По “Молнии” забарабанили обломки уничтоженного самолёта орков. Они усугубили уже полученные во время боя повреждения и неожиданно драматично стали фатальными. Страйкер был уверен, что расслышал, как вращавшаяся шрапнель перерубила элерон. Конечно же заметил он и что правое крыло перестало реагировать на команды и возникла угроза свалиться в штопор.

Применив все умения, Конрад боролся со штурвалом, стремясь сохранить контроль над истребителем. Если он не сможет стабилизировать полёт — то станет лёгкой мишенью и не окажется на земле. Неважно живым или мёртвым.

По корпусу ударили пули.

Страйкер повернул голову и увидел, как его на бреющем полёте атакует самолёт с нарисованной клыкастой пастью, отрезая путь к отступлению. Очереди из короткоствольных пулемётов пронзили корпус “Молнии”. Дисплей на лобовом стекле погас.

Гласталь кокпита разлетелась вдребезги, и её унесли порывы ветра.

На панели управления замигали сигнальные лампы, но звуки сирены он не услышал из-за воя воздуха.

Конрад потянул штурвал — без всякого эффекта.

Самолёт бешено завращался и свалился в штопор. Скрутило живот. Пилот не мог понять, где верх, а где низ. То перед ним мелькало синее небо, а мгновение спустя он смотрел на бронзово-серое море пустошей.

Перегрузки росли, как и рёв ветра. Страйкер потянулся к рукоятке катапульты под креслом. Из последних сил в последнем рывке он схватил стреляющий механизм кончиками пальцев и дёрнул на себя.

И потерял сознание.

 

Четвёртая глава

Скоростные убийцы

Десантные капсулы с эмблемами Чёрных Храмовников включали тормозные двигатели в самый последний момент перед приземлением посреди серых, засыпанных пеплом руин. Посадку сопровождала серия глухих, сотрясших землю ударов. От каждого тяжёлого соприкосновения с поверхностью с выветренных и отшлифованных песком каменных обломков слетала пыль, оседая на ближайших рыцарях.

Ударами кулаков по иконкам с изображением ремней безопасности космические десантники освобождались от фиксирующих захватов. В это время посадочные модули открылись — в пустыне словно расцвели десять чёрных орхидей, придав руинам вид мрачного и тёмного оазиса. Пришедшие в упадок пустоши Армагеддона — сотня оттенков охряного, жёлтого и серого — вот что ожидало астартес под загрязнённым ржавым небом. Первым наружу вышло отделение Белланжера. Брат-посвящённый Гэрек прогромыхал по опускавшейся с одной из сторон капсулы рампе и спрыгнул раньше, чем металлический люк лязгнул об разбитые камни. Это место было похоже на центральную площадь комплекса снабжения Администратума или имперской базы огневой поддержки.

За ним попятам следовал неофит Жерве. Гэрек принял его в ученики до того, как покинул Солемн и отправился в паломничество к Освобождению Лугнасада. Обычно тренировки длились всего несколько лет. Познавшего искусства войны и ритуалы Чёрных Храмовников неофита окончательно принимали в братство под руководством его посвящённого и капелланов ордена. Также в этот период ему имплантировали последние специально выращенные органы, завершая становление послушника космическим десантником.

Но Жерве остался оруженосцем Гэрека, когда они не сражались, он выполнял рутинные обязанности и прислуживал на пирах боевых братьев. Их было мало за последние двенадцать лет с тех пор как крестовый поход начал путь среди звёзд, и столь же мало вырастили генетических имплантатов.

Будущее ордена зависит от сохранения геносемени. Чтобы вырастить новые зиготы из прогеноидных желёз необходимо много месяцев. Геносемя можно получить, только удалив прогеноиды у живого — хотя чаще получалось у недавно погибшего — Адептус Астартес. Извлекать драгоценные железы павших братьев, вырезая прогеноиды у убитых или умирающих рыцарей на поле битвы — часто в самый разгар бушующего вокруг сражения — это обязанность апотекариев.

Если они не справятся со своей задачей, то есть вероятность, в конце концов, потерять какой-то определённый вид геносемени, что может привести к гибельным последствиям. Подобная утрата означает исчезновение соответствующей зиготы. Когда такое происходит с геносеменем, в котором выращиваются новые прогеноиды для рекрутов или биомеханические соединения чёрного панциря — фактически для ордена наступает медленная смерть. После того, как его воины, стремясь сохранить охватывающее галактику царство Императора, погибнут в бесконечных боях, он не сможет пополнить свои ряды.

Во время разрушения великого замка на Солемне большая часть драгоценного генетического материала флота также оказалась уничтожена. То, что оставалось в выживших боевых братьях крестового похода, стало ещё ценнее. Апотекарии со всей набожностью исполнили свой долг, и извлекли прогеноидные железы из тел мёртвых рыцарей. Ничему нельзя было позволить пропасть. Отвратительная работа, но её выполнили.

Но сначала восстановили замок. Ибо не смотря на смерти орден продолжит жить. В течение года после ужасного чёрного дня дюжине послушников-неофитов провели имплантации и даровали звания посвящённых. Постепенно в последующее десятилетие и других удостоили этой чести, и каждый раз братья по крестовому походу устраивали празднество и пир, распевали гимны преданности и молитвы. Осталось совсем немного неофитов: в роте Адлара кроме самого Жерве только один — брат Мабон, воспитанник Кайнера из отделения сержанта Доана.

Крестовый похода Бранта полностью исчерпал запас геносемени, выращивать зиготы можно было только из генетического материала, имплантированного в космических десантников. Так мало осталось бесценных прогеноидных желёз.

Новые прогеноидные клетки смогут получить только в случае, если кто-то из братьев падёт в бою, а он никому не желал подобной участи и был готов отомстить, ценой собственной жизни. До тех пор Жерве останется неофитом. Будет ожидать, когда в него вживят последние улучшения, и он наконец-то станет одним из Адептус Астартес.

Именно поэтому в бою Жерве всё ещё следовал за Гэриком. Он держался как можно ближе и незаметней к посвящённому — в некотором роде стал его тенью. А сейчас бежал за ним и братьями из тактического отделения сержанта Белланжера — рыцари занимали позиции в оборонительной линии, которую орки не должны пересечь. Храмовники об этом позаботятся.

Капеллан Вольфрам выпрыгнул из десантной капсулы, и приземлился на разбитые камни в двух метрах внизу. Спускаемый аппарат врезался в остатки стены, сокрушил феррокрит огромной массой металла и сильно накренился. Остальные пять рыцарей отделения высадились из повреждённой капсулы и после жестов и рявкающих приказов командира быстро заняли места в защитном периметре, который развёртывала рота в руинах.

Комплекс разрушили не во время последнего вторжения Газкулла. На самом деле капеллан сомневался, что и во время нападения ксеносов полувековой давности. Неужели в месте, где они собираются дать бой зелёнокожей напасти другие воины пятьсот лет назад противостояли отвратительным армиям примарха-предателя Ангрона?

Вольфрам помнил больше, чем многие братья Солемнского крестового похода и благодаря почётной должности капеллана космических десантников его доступ к тайной, сокровенной информации, также был куда выше, чем у обычных рыцарей ордена. Он знал много секретов Чёрных Храмовников и строго хранимых преданий Адептус Астартес — сберегал их для грядущих поколений, дабы воины Империума не позабыли свой священный долг или не почивали на лаврах в недостойном благодушии.

Воин-жрец одной рукой поднял крозиус арканум — одновременно и символ власти капеллана и оружие. У каждого крозиуса были свои особенности. Вольфрам владел древним артефактом, который передавали от одного поколения к другому уже пять тысяч лет. Навершие выковали в форме креста — отличительного знака Чёрных Храмовников — расширявшиеся лезвия заточили, и превратили в ужасающий обоюдоострый топор. В рукояти размещались источник питания и генератор расщепляющего поля, они вырабатывали мерцающую синюю энергию, окружавшую навершие секиры и разрывавшую противников в клочья.

Капеллан хотел удостовериться, что сможет нанести полчищам зелёнокожих столь тяжёлую рану, от которой твари никогда не смогут оправиться. Он поведёт рыцарей в битву, декларируя священные литургии и распевая воодушевляющие боевые гимны. Он будет призывать братьев к проявлению высочайшего героизма в предстоящем сражении, дабы они обрушили на головы ксеносов гнев Императора. Некоторые называли их фанатиками. Верные воины-слуги Императора — вот кем считал Вольфрам свою паству и себя.

Капеллан остановился и посмотрел, как космические десантники занимают позиции вокруг уничтоженного комплекса. Ситуарум его десантной капсулы регулярно выдавал информацию об остальных спускаемых аппаратах, а потому воин-жрец уже знал, что один из тех за чьё душевное здоровье он отвечает, не присоединится к рыцарям в предстоящей битве. С ними не будет ветерана батальной роты Адлара — модуль достопочтенного брата Джерольда покинул пределы радиуса связи во время входа в атмосферу и пропал. В грядущем сражении Храмовники недосчитаются мощи его автоматической пушки.

Благополучно приземлились пятьдесят три космических десантника, в том числе десантная капсула с “Лэндспидером” “Эскалибур” и его экипажем. Оставалось дождаться высадки штурмовых отделений Фелана и Вортимера, а затем приданный роте Адлара “Громовой ястреб” вернётся к флоту, который вступил в битву на высокой орбите Армагеддона. Но, несмотря на множество могучих воинов, отсутствие дредноута скажется, как на Храмовниках, так возможно и на задании.

В сердце капеллана пробудился горячий гнев, когда он подумал о гибели одного из величайших героев крестового похода. Ярость подпитывали мысли об армиях орков, чьё мерзкое инопланетное присутствие оскверняло жизненно важный мир. Вольфрам понимал, что наступающие зелёнокожие окажутся здесь через считанные минуты.

Пристально наблюдая рубиновыми глазами маски-черепа благочестивой брони за приближавшимся облаком пыли, капеллан начал шептать молитву Золотому Трону.

Сержант Утер перебежками вёл своих ветеранов на позиции. Их капсула приземлилась на границе взорванного комплекса. Вокруг покоились остовы давно подбитых танков, бронетранспортёров “Носорог”, колёсно-гусеничных вездеходов и тягачей “Троянец” — все они давно превратились в груды ржавого металла. Чтобы не случилось столетия назад — всё произошло быстро, неожиданно и с апокалиптическими последствиями. Тут сражались и умирали люди. Теперь здесь снова собирались вступить в бой, вероятно впервые за пятьсот лет.

Братьям-ветеранам не нужно было объяснять, что делать. Их проинструктировали перед посадкой в капсулы. Этого достаточно. Некоторые рыцари из других отделений испытывали эмоции — не страх, воины Императора сами воплощение страха — а что-то похожее на волнение перед предстоящей после высадки контратакой. Но не Храмовники Утера — они шептали молитвы защиты и обращались к Императору. Это помогало сосредоточиться на первой схватке с врагом на Армагеддоне.

Для нескольких молодых братьев, сражавшихся за Императора меньше двух десятилетий, высадка в десантных капсулах была в новинку. Для ветеранов отделений Утера и Агравейна она столь же обыденна, как полёты на “Громовом ястребе” или путешествия по межзвёздным заливам и варп-путям на борту кораблей неутомимых флотилий крестового похода.

Братья-ветераны Саграмор, Леорад и Элидор присели на корточки за окислившимися стальными обломками стены и осматривали пустыню, поворачивая болтеры из стороны в сторону. Огромный брат Тайер, высокий даже по стандартам Адептус Астартес, укрылся позади перевёрнутого, потерявшего гусеницы корпуса “Леман Русса”, установив на позиции свою лазерную пушку. Он направил её в центр быстро приближавшегося к рыцарям орочьего конвоя.

Хотя боевая доктрина Чёрных Храмовников гласит, что необходимо сражаться с врагами в рукопашную — так можно быть уверенным, что действительно убил противника, а не просто поверг — иногда они благодарили мощь священного лазерного орудия. Оно несло свет во тьму и изгоняло зло перед божественным ликом Императора.

Утер наблюдал за пустошами, где без намёка на порядок, впереди огромного, медленно растущего облака пыли мчались орочьи машины. Подкрепления зелёнокожих двигались к линии фронта под Тартаром сквозь мерцающее марево, поднимавшееся от песка и пепла. Казалось, что благодаря отражениям в стекле — оно возникло из-за вызывающей миражи жары — количество багги и байков удвоилось.

Маньяки скорости. Так их называли солдаты Армагеддона — орков, которые даже по меркам соплеменников носились с опасной, почти самоубийственной прытью. Они объединялись в Культ Скорости. В поисках острых ощущений безумные твари собирались в загрязнённых пустошах, сбивались в кочующие легкобронированные ватаги и с рёвом носились по пустыне, атакуя окружённые имперские войска без предупреждения и почти повсеместно.

Сержант видел, как они быстро приближаются к позициям Храмовников: немыслимое сборище байков, похожих на багги машин и два огромных грузовика. Большие покрышки, неровные бронированные пластины на корпусах, таранные шипы и множество оружия — похоже их собрали из остатков имперских машин в каком-то автопарке, после того как танки и другую технику отремонтировали и вернули в строй.

Их модернизировали при помощи всевозможного хлама. На некоторых установили флагштоки с корявыми символами банд. Громыхающие по бездорожью пустыни, приближавшиеся к рыцарям грузовики облепили листами брони, обломками машин и лязгающими о металлические борта трофеями. Корпуса некоторых опоясали гусеничными траками, бросались в глаза какие-то лебёдки со строительными грушами, невероятно разогнанные двигатели и сжимавшиеся механические манипуляторы. Вооружение ранжировалось от орудий большого калибра и автоматических пушек с ленточной подачей снарядов, до примитивных залповых баллист и выглядевших ненадёжными огнемётов.

Но нездоровая страсть к гонкам на высоких скоростях встречалась не только у орков, которые проводили жизнь на багги или на прожорливых до топлива боевых мотоциклах. В небе над конвоем пыхтели три необычных летательных аппарата — на взгляд Утера, как раз летать они были не должны. Совсем. Отличались друг от друга они не меньше, чем всевозможные грузовики и байки. Тем не менее, складывалось впечатление, что их собрали на основе шасси от багги: добавили несущие винты и вращавшиеся лопасти вентилятора, а шасси и колёса наоборот убрали. По мере их приближения воздух начал гудеть.

Позади конвоя громыхала длинная, цилиндрической формы цистерна с горючим, которую буксировал трактор. Орки опасно одной рукой держались за него, а свободной размахивали над головами всевозможными секирами, громоздкими шестиствольными винтовками или стальными арбалетными болтами.

Когда орочью ватагу заметили в первый раз, она растянулась неровной линией на полкилометра. Но теперь гортанно вопя, подбадривая друг друга и прибавив газу, они мчались с таким расчётом, чтобы встретиться у плацдарма Храмовников. На самом деле зелёнокожие могли обойти рыцарей или, в крайнем случае, отступить, изменив курс. Но такой манёвр лишил бы их возможности вступить в бой, а ксеносы вовсе не собирались отказываться от такого шанса. Если и было что-то доставлявшее таким маньякам удовольствие сильнее, чем просто гоняться на бешеных скоростях — так это расстреливать и давить врагов на бешеных скоростях.

Имперская разведка сообщила о присутствии ватаг Культа Скорости в пустыне к востоку от Тартара. Среди них были Красные Колёса, племя Пылающей Смерти и Пуляющие Грузовики. Сквозь оптику визора ветеран-сержант различал их машины — само собой покрашенные в красный цвет — со знаками стрелы и ножа. Центральный процессор доспеха Утера вывел мигающие готические руны на лицевой дисплей — орки были из племени Высокоскоростных Убийц.

Сержант усмехнулся. Ему не было никакого дела до кланов и племён этих тварей. Он и остальные рыцари уничтожат их всех, откуда бы они ни были.

Машинально и не раздумывая Утер нажал руну активации цепного меча — зубастый клинок стал вращаться всё быстрее. Затем столь же быстро ветеран щёлкнул ещё раз, выключив оружие. Точно также он проверял его перед посадкой в десантную капсулу на борту “Божественной ярости”.

Подсознательно Утер провёл рукой по серо-белому меховому поясу на талии. Он считал шкуру снежного льва приносящим удачу талисманом. Сто лет минуло с того дня, когда он убил хищника в морозных горах Ламмас на Солемне, а Император протянул руку и спас его. Болтер заклинило и рыцаря придавило к земле огромным весом терзавшей его твари. Император ниспослал камень — Храмовник сумел дотянуться до дара, и проломил твёрдый, как металл череп зверя. Сержант верил, что пояс из шкуры льва, которую он снял с горячей туши тем же самым кремнем, продолжает нести благословение Императора и век спустя.

Ветеран снова сосредоточился на орках. Он хорошо видел их уродливые злобные зелёные морды в машинах с открытым верхом — твари приближались к продолжавшим развёртывание Храмовникам. Из раскрытых пастей свешивались языки, в лица дул пустынный ветер — так могли выглядеть огромные псы, наслаждавшиеся бешеной гонкой. Пепельные пустоши наполнились звуками завывающего ветра, рёвом двигателей и лязгом брони рыцарей в древних руинах.

Орки атаковали в лоб, по всей видимости, даже не задумавшись о стратегии. Хотя все багги и байки отличались друг от друга, были в них и одинаковые черты: габариты; большие, усиленные протекторы шин и неэкономно расходующие ископаемое топливо двигатели внутреннего сгорания, что ревели подобно зверям в клетках и извергали густые чёрные выхлопы в уже и так тошнотворную атмосферу.

За меньшими машинами приближались грузовики, цистерна с топливом и наконец, из поднятого быстрой ватагой облака пыли появилось пыхтящее чудовище, вдвое больше любого грузовика. Оно было похоже, скорее на передвижной командный бункер, чем на танк. Боевая фура — флагман ватаги и мобильный штаб их вожака. Приводимый в движение огромным вращавшимся цилиндром, защищённый кованными металлическими пластинами — он выглядел столь же огромным, как супертяжёлый танк. Без сомнения он может смять целое отделение космических десантников, вот только они никогда не позволят зелёнокожим учинить такое. Две большие выхлопные трубы изрыгали вредоносные коричневые газы в болезнетворный загрязнённый воздух.

Но непосредственная угроза сейчас приближалась сверху. Над ватагой маньяков скорости парили три гирокоптера. Их пилоты намеревались первыми пустить кровь. Смертокоптеры вынырнули из затянутого дымом неба — засияли спаренные стрелялы, линии разрывов приближались к периметру обороны Храмовников, поднимая в воздух вихри пепла.

— Брат Тайер, твоё время, — бесстрастно приказал ветеран-сержант, но громадный Храмовник уже прицелился в первый коптер. Настал один из тех моментов, когда требовались мощь и дальнобойность лазерной пушки. Если враг ещё не вступил с вами в рукопашную, то надо сделать так, чтобы у него не осталось выбора.

Тайер приготовился открыть огонь.

— Отделение Вортимера, вперёд! — проревел сержант в чёрной броне, его расслышали, несмотря на вой ветра и шум двигателей “Громового ястреба” — приказ транслировался в коммуникаторы шлемов штурмовых десантников.

Без колебаний брат Брюс выпрыгнул из челнока. С болт-пистолетом в одной руке и цепным мечом в другой, он нёсся сквозь отравленный воздух, приняв форму похожую на букву Х. За ним и над ним из низко летящего десантно-штурмового корабля выпрыгнули остальные посвящённые первого отделения штурмовиков роты Адлара: братья Даман, Ноткер, Халвн и сам сержант. А челнок понёсся прочь, подняв посадочную рампу и оставляя отделение Вортимера выполнять их долг.

Брюс видел место приземления на полученном во время инструктажа аэрофотоснимке. С высоты пятьсот метров восьмиугольные очертания занесённого песком комплекса выглядели куда лучше. Похожие на распустившиеся тёмные металлические цветы десантные капсулы и занявшие повсюду позиции чёрные точки космических десантников чётко виднелись на фоне жёлтых, коричневых и серых химических отложений, которые покрывали всё в испорченных войной и промышленностью пустошах.

С востока на сумасшедшей скорости приближалось подкрепление орков — над ними поднималось густое облако пепла и бензиновых паров, охра позади ватаги почернела. Храмовники ещё не атаковали: Брюс видел это собственными глазами, да и переговоры по воксу подтверждали. Братья ордена не были специалистами по осадам, как Имперские Кулаки или Ультрадесантниками, которые следовали Кодексу Астартес и применяли дальнобойное оружие, завязывая бой. Сыны Сигизмунда предпочитали обрушить праведный гнев сражаясь лицом к лицу. Такая победа приносила честь и уважение, а также уверенность, что враг действительно уничтожен.

По приблизительной оценке Брюса зелёнокожие превосходили рыцарей примерно два к одному, и вдобавок ксеносы мчались в битву на пускай и безумно выглядевших, но, несомненно, крепких и хорошо вооружённых машинах, а у астартес не было бронетехники. Он почти жалел орков, не будь они мерзостью в глазах Императора и Его верных воинов. Твари так и не узнают, кто их повергнет.

Взревели турбореактивные двигатели — это включился прыжковый ранец. Громоздкие турбины крепились к доспеху на спине — только полностью облачённый в силовую броню мог выдерживать их вес. Штурмовик приближался к земле, проносясь сквозь клочья облаков и порывы ветра, прилив адреналина от быстрого спуска придавал бодрости.

Сейчас прямо под ним начала атаку эскадрилья воздушной поддержки орочьей ватаги. Три смертокоптера с многочисленными непохожими лопастями несущих винтов и пропеллеров. Пилоты в лётных очках палили по рыцарям внизу из двух орудий, чем-то похожих на спаренные автоматические пушки. Брюс оказался настолько близко, что расслышал раскаты инопланетного хохота, перекрывшего грохот стрельбы и пульсирующий гул роторов коптера.

Первый вертолёт внезапно исчез в растущем огненном шаре. Его пронзило копьё лазерного света — луч выпустили из усеянных обломками руин. Смех резко оборвался.

Храмовник приземлился на тот коптер, что парил над землёй выше всех. Рыцарь врезался в заднюю часть шасси от багги и ловко увернулся от острых лопастей пропеллера. Смертокоптер яростно закачался — зелёнокожий изо всех сил давил на штурвал, пытаясь не дать летательному аппарату завалиться назад, а роторным двигателям заглохнуть. Орк сумел вернуть управление над дрожащим вертолётом, но зато прекратил стрелять по космическим десантникам.

Раздражённо рыча, ксенос обернулся и увидел пистолет Брюса направленный прямо в глаз. Болт — небольшая бронебойная масс-реактивная ракета — попал в правую линзу очков, пролетел сквозь глаз и выбил заднюю часть черепа в вихре крови, костей и мозгов. Сила выстрела швырнула тварь на пульт управления. Коптер резко спикировал вниз.

Штурмовик выпрыгнул из обречённого вертолёта, который ожидало неминуемое крушение, и продолжил снижаться, подобно реактивной бронированной мести.

Уцелевший орочий пилот быстро увёл смертокоптер, стремясь уклониться от приближавшихся астартес. Машину зигзагами бросало то в одну сторону, то в другую — ксенос позабыл о наземных целях и делал всё возможное, чтобы избежать столкновения со штурмовиками. Атака Брюса на падавший сейчас в пустоши коптер привела к тому, что Даман поравнялся с собратом в смертельном полёте к земле. Оба сосредоточились на последнем зелёнокожем эскадрильи.

Прыжковые ранцы позволяли штурмовым отделениям достигать невероятной скорости и хорошо уклоняться, двигаясь в одном направлении, но их ограниченные лётные характеристики означали, что возможность атаковать на высокой скорости уравновешивалась неспособностью к сложному воздушному маневрированию.

Орк на последнем смертокоптере сумел резко сбросить скорость, и Брюс промчался мимо, отрубив кончиком цепного меча выступающий стабилизатор. Он упустил свой шанс — оставалось только сосредоточиться на благополучном приземлении и схватке в самом сердце врагов. Тем не менее, он позволил себе быстро оглянуться и увидел, как Даман всем весом врезался в вертолёт, срезав начисто стабилизирующий хвостовой винт. Коптер свалился в неконтролируемый штопор. Ноткер и Халвн прикончили пилота короткими очередями из болт-пистолетов.

Брюс стремительно приближался к земле. Орочья ватага почти достигла имперских руин. Храмовник выбрал цель и стал спускаться под таким углом, чтобы приземлиться на ноги.

Он врезался в металлический настил открытой кабины боевого грузовика — машина закачалась, от неожиданной атаки зелёнокожих швырнуло на пол. Вокруг дождём падали тлеющие обломки коптера, а Брюс уже вскочил на ноги перед не успевшими опомниться ксеносами с болт-пистолетом и цепным мечом в руках.

Остальное отделение приземлилось посреди многочисленных быстрых машин. Ноткер впечатался в орка и сбросил с байка, на котором тот ехал. Халвн оттолкнулся от земли, активировал прыжковый ранец и запрыгнул сзади на крепкий багги — вышвырнув из него вооружённого гарпуном стрелка. Водитель прибавил газу, так и не зная о судьбе напарника и своей собственной. Сержант Вортимер приземлился прямо перед сходящимся конвоем, ведя прицельный огонь из плазменного пистолета.

Особо шустрый зелёнокожий уже беспорядочно палил по Храмовникам в руинах из крупнокалиберного орудия, которое установили на одном из грузовиков позади лебёдки со строительной грушей, и неожиданно удачно попал в приземлявшегося брата Дамана. Снаряд только поцарапал броню, но сила удара развернула рыцаря, и он тяжело ударился об землю плечом, а из-за скорости падения перекатился прямо под колёса приближавшегося багги.

Тонна орочьего металла врезалась в космического десантника и смяла колёсами. Раздался треск. Багги подпрыгнул и покатил дальше, не заботясь о судьбе астартес. Даман сел. На земле остался отпечаток его тела. Храмовник не мог пошевелить левой рукой ниже плеча. Столкновение каким-то образом повредило автореактивную плечевую пластину. Прыжковые двигатели тоже не работали — песок и пепел забили сопла.

Услышав ликующий вопль, он повернулся ко второму грузовику, который отклонился от прежнего курса и намеревался последовать примеру багги. Через несколько секунд машина была уже прямо перед ним. Астартес бросился обратно на землю и перекатился, уворачиваясь от громыхающих гусениц. Грузовик нёсся над ним не задев рыцаря, и Даман поднял цепной меч. Вращавшиеся зубья завизжали, соприкоснувшись с металлом, и прежде чем лезвие врезалось в ось, Храмовника протащило несколько метров.

С громким скрежетом колёса грузовика разъехались, и заднее шасси ударилось о землю. Толпа мелких бледно-зелёных существ с непропорционально большими головами, визжа вывалилась из машины. Сам грузовик застопорился — откуда-то снизу повалил серый дым.

Гретчины вскочили на ноги и устремились к брату Даману, размахивая над головами гаечными ключами, обрезками труб и даже несколькими примитивными пистолетами.

— Сигизмунд, направь мою руку! — взревел Храмовник, запустив цепной меч на максимальные обороты, и приготовился встретить атакующих.

Вихрь орочьих ракет взлетел в воздух, свистя словно фейерверки — их выпустили с кормы багги, грузовиков и быстроходной боевой фуры. Реактивные снаряды с ухмылявшимися акульими мордами выписывали беспорядочные спиральные траектории, оставляя за собой шлейф грязного дыма.

Все Чёрные Храмовники приготовились. После неудачной атаки авангарда смертокоптеров орки взялись за дело всерьёз.

— Держать позиции, парни, — скомандовал Адлар, его воодушевляющий голос разнёсся по частоте ожидавших рыцарей.

Ракеты достигли высшей точки полёта. Боеголовки опустились и, вращаясь, устремились вниз к позициям космических десантников.

— Ждать, — приказал кастелян. — Ждать!

Он следил за приближавшимися ракетами, отмечая их траектории пристальным взором алого бионического глаза. Затем прицелился в ближайшую из плазменного пистолета.

— Ждать!

В этой ситуации боевые братья других орденов атаковали бы орков из дальнобойного оружия, но Чёрные Храмовники выжидали. Они ещё успеют насладиться моментом, когда зелёнокожие заплатят за прегрешения своими жалкими жизнями — твари сдохнут в рукопашной.

— Сыны Солемна, — крикнул Адлар в микрофон шлема. — Пришло время мести. Огонь!

В небо устремился град выстрелов: болтерные снаряды, разряды плазмы и лазерные импульсы взрывали ракеты орков в опустошительном огненном шторме.

— Без пощады! Без сожалений! Без страха!

Выкрикивая исполненный рвения клич ордена, Чёрные Храмовники вслед за кастеляном устремились в битву.

Рёву пламени предшествовало перегретое шипение горячего воздуха — мелтаган брата Фиамэйна нашёл цель. Взорвавшийся орочий байк врезался в пепельный склон и подобно горящей комете из распадающихся деталей и объятых огнём зелёнокожих пролетел над головами рыцарей отделения Белланжера.

После уничтожения воздушного авангарда, эскадроны мотоциклистов попытались обойти Храмовников с флангов. Ансгар выжидал до тех пор, пока не стал различать тлеющие угольки глаз ксеносов и только затем атаковал вместе с остальными боевыми братьями, обрушив всю мощь на врагов.

Мимо прогромыхал трёхколёсный байк с установленном на коляске пулемётом — пули рикошетили от древнего великолепного доспеха рыцаря. В глазах зелёнокожего стрелка сияла жажда крови, бросив напарника, ксенос прыгнул на космического десантника. Мускулистая туша врезалась в Ансгара — из-за силы безумного прыжка оба покатились в пыли.

Упавший астартес пинком отбросил зелёнокожего — тварь неуклюже распласталась на земле — и вскочил на ноги. Орк перекатился и неожиданно проворно поднялся. Ростом он не уступал космическому десантнику. Как и у остальных сородичей у него была угловатая башка с узким лбом и непропорционально широкая челюсть. Из уродливой пасти выпирали длинные клыки. На лысой голове торчали заострённые, как у летучей мыши, уши. Тело широкоплечего существа состояло из одних мышц, обтянутых твёрдой рябой зелёной шкурой.

Орк снова бросился на Ансгара, но избранный чемпион Императора был готов. Чёрный меч, потрескивая белым огнём по всей длине лезвия, рассёк грубо сработанный бронежилет ксеноса и глубоко погрузился в тело. Пламя в глазах твари потухло.

Услышав рёв ракеты из пусковой установки, Храмовник быстро посмотрел вправо, грузная туша зелёнокожего соскользнула с меча, но нечестивая кровь осталась на выгравированной надписи на клинке. Оружие брата Браннора тоже нашло цель. С дозвуковым грохотом разлетелся на куски бензовоз конвоя. Взрывная волна подбросила в воздух и перевернула пару багги, заодно вышвырнув из них экипажи. Искромсала траки одного из грузовиков и осветила пустоши красно-оранжевым огненным шаром.

Орки бросились врассыпную, некоторых покрывало горящее топливо. Но их уже встретило отделение Фелана, снижаясь с неба на тормозных двигателях прыжковых ранцев. Рядом отделение Гарронда атаковало тех ксеносов, кто сумели выбраться невредимыми из грузовика, на котором зелёнокожие мчались в битву. Ансгар направился к толпе тварей, выискивая следующую цель.

Храмовник заметил, что другие рыцари стали смотреть на него по-другому после того, как он надел увенчанный лавровым венком шлем чемпиона Императора, облачился в искусно выкованный и с любовью украшенный доспех веры и стал сражаться священным чёрным мечом. Все теперь относились к нему иначе. Они остались верными братьями ордена, но Ансгару казалось, что в их взглядах появился благоговейный трепет. Теперь он не простой сержант отделения или скромный боевой брат. Сейчас он благословенный чемпион Императора, избранный героем крестового похода. Для остальных он номинальный лидер, который приведёт рыцарей к победе над ксеносами, а в случае неудачи в пасть смерти.

Он крепко сжал руками в перчатках рукоять чёрного меча — древнего, священного оружия героев многих веков, дарованного ему капелланами ордена на борту “Божественной ярости” всего несколько часов назад — волна эмоций наполнила всё тело адреналином. Наконец он мог приступить к выполнению той роли, что выбрал для него Император!

Ансгар шагнул на встречу очередному мерзкому ксеносу — тварь поплатится за святотатство.

“Лэндспидер” “Эскалибур” мчался на юг, скользя в жарком пустынном воздухе над пересечённой местностью с лёгкостью хищного орла, парящего в восходящих потоках высоко над холмами Солемна. Пожалуй, можно было подобрать и иное сравнение, если бы им не управлял брат-пилот Хорек.

Пока он насколько возможно плавно маневрировал “Эскалибуром, брат Тортейн потоком разрывных снарядов из установленного в корпусе спидера тяжёлого болтера превращал вражеские машины в решето. Первым в воздух взлетел байк — вспышка газовых турбин подбросила штуковину на толстых колёсах на десять метров вверх. Затем настала очередь багги. Когда водитель погиб, потерявшая управление машина понеслась в толпу орков и гретчинов, которые только что повыпрыгивали из перевернувшегося грузовика.

Следующая очередь из болтера Тортейна вырвала звенья в цепи строительной груши ещё одной наспех собранной штуковины. Шипастый шар закрутился и врезался в байк, а лишённая груза цепь ударилась в грязное, поцарапанное лобовое стекло очередного багги и снесла орку-водителю голову.

— Слева, — предупредил Хорек, привлекая внимание стрелка к чудовищным очертаниям, проступившим среди дыма, пыли и разбегавшихся в панике зелёнокожих.

Тортейн оглянулся. Боевая фура почти добралась до руин, но один из её расчётов палил по “Эскалибуру”. Храмовник прицелился и открыл огонь. После попадания в кассету с боеприпасами, орудие разлетелось на куски, как и его канониры.

Атаку орков можно было назвать какой угодно, но только не изысканной. У рыцарей было вполне достаточно времени до прибытия зелёнокожих, чтобы в полной боевой готовности покинуть десантные капсулы и занять позиции по периметру разрушенного восьмиугольного комплекса. Ксеносы пошли в лобовую атаку. Они превосходили численностью Храмовников в два раза и, несомненно, на их извращённый орочий взгляд подобного преимущества было более чем достаточно. Для победы вполне хватит тупого сокрушительного наступления всеми машинами разом. Но их предположение оказалось невероятно ошибочным: им противостояли не ополчение улья, СПО или Имперская Гвардия. Их встретили Адептус Астартес.

Только эскадроны байков попытались обойти космических десантников с флангов, но этот слабый тактический ход легко остановили. Храмовники при первой возможности вступили в рукопашную, а штурмовые отделения десантировались в самый центр конвоя-подкрепления. Они сумели спровоцировать неразбериху и беспорядок в гуще зелёнокожих, ещё до того, как ксеносы атаковали рыцарей в руинах.

Кастелян привык к непостоянству хода битвы — приливы и отливы в сражениях стали для него обыденностью — но сейчас не происходило ничего подобного. Чёрные Храмовники владели преимуществом с первых минут. Никто из Высокоскоростных Убийц не прорвётся за линию обороны роты. Оставалось только уничтожить последний опорный пункт орков — уродливую, но мощную боевую фуру — и Храмовники Солемна одержат победу.

Атака механизированных частей зелёнокожих была фактически разбита, большинство выживших тварей бросили подбитые машины и сгрудились вокруг многочисленных брешей в повреждённых стенах базы. Их натиску предшествовал рёв, но брат-неофит Жерве остался стоять рядом с посвящённым Гэриком. Затем ксеносы набросились на защитников.

На взгляд Жерве все зелёнокожие выглядели одинаково, но рождённые на Армагеддоне специалисты-охотники на орков, вероятно, могли не согласиться с таким мнением. Для молодого воина все они были мерзостью, от которой необходимо избавить мироздание во имя Императора. На его взгляд они различались только размерами. В конечном счёте, чем больше, здоровее и мускулистей был орк, тем значительней его статус среди сородичей и выше положение в жестокой командной иерархии. И конечно они владели лучшим среди остальных зелёнокожих оружием. Пожалуй, различались твари и по цвету. Оттенки шкуры менялись от бледно-изумрудного до насыщено-тёмного нефрита. Благодаря сеансам внушения древних обучающих машин ордена, Жерве знал: некоторые жрецы из Магос Биологис полагали, что раса орков это нечестивая помесь гриба и животного. И если так оно и было, то разве требовались иные доказательства, что инопланетная мерзость существует вопреки воле Императора и её необходимо уничтожить?

Все эти выступающие клыки, рваные уши, зашитые раны, восстановленные конечности и примитивные бионические имплантаты. Складывалось впечатление, что физиология зелёнокожих невероятно жизнестойка и может выдержать самое грубое лечение, дикарскую хирургию и жестокие аугметические улучшения. Среди орочьей орды многие с гордостью носили целые коллекции шрамов, многие из которых стали бы смертельными для любого человека, кроме космических десантников.

Для лечения этих ужасных ран применяли разнообразнейшие методы и материалы: большие промышленные скобы; толстые почти как верёвки хирургические нити; поцарапанные металлические пластины; ржавые болты; клейкую ленту, наподобие той, которой гвардейцы маркируют обоймы с разными боеприпасами и простую, завязанную узлами рубцовую ткань. Использовали всё это врачи ксеносов или сами раненные орки Жерве не знал, но считал, что оба варианта допустимы для такой варварской расы.

Крича вместе с братьями:

— Без пощады! Без сожалений! Без страха! — он нажал на курок болт-пистолета, одновременно рассекая тушу орка жужжащим цепным мечом.

Брат-ветеран Леорад из отделения Утера поднял болтер и открыл огонь по наступающей толпе зелёнокожих тел.

Полный доспех из толстых пластин керамита не только защищал рыцаря от пальбы ксеносов, но увеличивал и так огромную силу. Благодаря встроенным в доспех электроактивным псевдомышцам он мог легко удерживать болтер двумя руками, в то время как обычному человеку придётся приложить немало усилий, чтобы просто поднять его.

Для астартес болтер гораздо большее, чем простое оружие. Это божественный инструмент человечества, доказательство права людей повелевать галактикой, вестник смерти для врагов. Рёв выстрелов — молитва богам битвы.

В сравнении с ним оружие и машины орков выглядели топорными: детали наспех скреплены болтами, не обработаны и удерживаются сварочными швами. Казалось всё создавалось впопыхах и урывками, существом, которое понимало, как должно выглядеть оружие или машина, но имело смутное представление, как их изготовить.

Из затвора болтера вылетали стреляные гильзы — Леорад сокращал толпу тварей опустошительным градом огня, разрывающего плоть и ломающего кости.

Особенно здоровый орк в шипастом шлеме и с заново пришитой к бедру ногой неуклюже набросился на Вольфрама, взревев, как и все его сородичи в подобных случаях. Толстые слюни свисали с дёсен, покачиваясь от вонючего дыхания.

Капеллан тоже презирал инопланетных тварей. На его взгляд все они греховно уродливы и омерзительны. Зверюга приблизился к рыцарю, орудуя цепным ножом, который работал благодаря кашляющему бензиновому двигателю. Вольфрам уклонился от удара, схватил зубчатое лезвие рукой в чёрной перчатке, и атаковал крозиусом. Мощный, усиленный сервомоторами удар, подкреплённый потрескивающим энергетическим полем, снёс половину башки орка и выбил сломанный клык из жёсткой губы уродливой челюсти.

Вольфрам усмехнулся за маской-черепом. Все часы покаянных тренировок и поста стоили этого. Он никогда не чувствовал себя лучше, чем на поле боя, вблизи с врагом, даруя правосудие Императора в рукопашном бою.

Ничто не может заставить ощутить себя более живым, после двухсот тридцати трёх лет, чем взгляд в глаза смерти.

Адлар с чувством выполненного долга наблюдал, как боевую фуру сотрясло несколько внутренних вспышек, которые достигли пика в жутком катастрофическом взрыве. Повреждения нанесённые “Эскалибуром” спровоцировали цепную реакцию — детонировали разрушительные боеприпасы командной машины, обернувшись против своих. Одной обоймы высокоскоростных снарядов в одну точку корпуса хватило, чтобы пробить обшивку выглядевшего неуязвимым танка.

Теперь от него не осталось ничего — только дымящаяся воронка в испорченных песках пустошей и разбросанные листы брони. Гибель передвижной командной крепости ознаменовала конец всей ватаги орков. Маньяки скорости Высокоскоростных убийц были разгромлены.

Некоторым из уцелевших зелёнокожих удалось удрать обратно в суровую пустыню. Раненым, но ещё не умершим от причинённых Храмовниками повреждений, оставалось только дожидаться гневного правосудия Императора мечом или болтером.

— Наша следующая цель, — произнёс кастелян, обращаясь к подошедшим братьям, — встретиться с осаждёнными имперскими войсками в лагере титанов в Хеллсбриче. Но есть проблема. Ауспики дальнего радиуса и связь не работают. Технодесантник Исендур, ты можешь это объяснить?

— По всей видимости, аномалия вызвана окружающей средой, — мрачно ответил воин в багровой броне. Во время разговора его третья искусственная серворука подёргивалась, словно обладала собственным разумом. — Полученные на флоте перед высадкой отчёты подтверждают подобное предположение.

— Возможно это дело рук инопланетной мерзости, — зловеще предположил Вольфрам, — вот только специально или нет?

Адлар задумался над словами священника-воина. Вполне вероятно, что за помехами стоят зелёнокожие, но как и зачем они их создали, оставалось только гадать.

— Причина не имеет значения, — заявил он, — нам не остаётся ничего, кроме как продолжить движение к месту встречи. “Эскалибур” будет вести разведку впереди и предупредит об опасности, которую не заметят сканеры.

Рота выступила в путь. Час за часом рыцари продирались через барханы пустошей. Не один обычный человек не смог бы выдержать такой марш бросок, в том числе из-за токсичной атмосферы, грозившей медленной смертью всякому, кто её вдыхает. Но для Храмовников благодаря фильтрам в доспехах и генетическим улучшениям здешний воздух мало отличался от чистого кислорода.

— Кастелян, я что-то вижу, — сообщил Исендур, когда солнце Армагеддона достигло зенита.

Адлар проверил свой ауспик, но не увидел ничего, кроме помех:

— Что там, Исендур? Наша цель?

Технодесантник задумался, прежде чем ответить.

— Да, сэр. Думаю, что это она, — наконец сказал рыцарь.

— В твоём голосе заметно сомнение, — уточнил кастелян, — в чём дело?

— Уровень радиации почти зашкаливает, мне нужно провести калибровку и… Всё совсем не так, как должно быть, повелитель.

В наушниках Адлара раздалось статическое потрескивание, затем стал различим голос брата-пилота Хорека:

— … зненных показателей. Повторяю, мы не обнаружили никаких сигналов жизненных показателей!

– “Эскалибур”! — рявкнул кастелян. — Докладывайте.

— Кастелян Адлар, сэр. Хеллсбрич уничтожен! Мы облетели всю базу, но так и не нашли выживших. Ни одного! Есть при… ощной… мной… бомбард… — слова пилота заглушила буря помех.

— Повтори, брат Хорек! Что случилось с Хеллсбричем?

Ещё больше помех, а затем:

— …зрыв. Повторяю, база в Хеллсбриче уничтожена атомной бомбардировкой. Все погибли.

 

Пятая глава

Deus ex machine

Он плыл в холодных и непреодолимых туманах забвения. Он смотрел — но не видел, чувствовал — но не ощущал. Матово-красный кружился и превращался в тёмно-фиолетовый, а затем становился всепоглощающим чёрным. Он падал бесконечно, безостановочно и неудержимо. Порывы воздуха не свистели в ушах, ветер не терзал стремительно летящее в бездну тело, всего лишь одно чувство. И тогда…

Внезапно вспышка света рассеяла бесконечный мрак. Густые тёмные тучи разошлись. Снова стало можно различать цвета во тьме — оптические иллюзии за пределами видимости. Яркая молния осветила всё вокруг и понеслась дальше по уже проложенным изумрудным тропам. Кораллово-розовые пятна и топазовые остаточные изображения. Треск электростатических разрядов, танцующих на синоптических окончаниях. Экстаз и агония. Кислотный привкус металла во рту. И тогда…

Мускулы свело спазмом. Мышцы шеи задёргались: начался апоплексический приступ. Боль подобно расплавленному пламени разлилась по всем нервам и клеткам. И тогда…

Ничего.

Экхард открыл глаза и сразу узнал место, где оказался. Силуэт принцепса омывал бледный солнечный свет, который прорывался сквозь плотные облака отходов из мануфакторий, и отбрасывал насыщенные кроваво-красные тени на багровый песок.

Это Марс — мир-кузня Бога-Машины. Магнус стоял на равнине и смотрел через красно-ржавые пески пустыни на зубчатый горизонт огромных, словно горы, машинных кузниц и заводов-храмов Омниссии. Неровный скалистый ландшафт отзывался эхом и дрожью на удары в далёких фабриках и хриплый рёв извергавших дым труб. Повсюду возвышались гигантские мануфактории, похожие на задремавших доисторических чудовищ. Градирни почти не отличались — ни размерами, ни формой — от кратеров вулканов, они выбрасывали пар и отработанные газы в когда-то содержавший кислород воздух. Тем не менее Экхард мог дышать. С коричневых небес почти непрерывно шёл дождь из густого пепла и сажи. Но на украшенной тесьмой форме принцепса не появилось ни одного пятнышка.

И он не один был на равнине.

Прямо перед ним стоял исполин: гигант занимал большую часть панорамы, отбрасывал тень длиной в километр и заслонял почти всё небо.

“Тираннус Максимус”.

Смотреть на древнего “Владыку войны” — всё равно что смотреть на одного из военных богов Марса. Рождённый в пламени кузниц Адептус Механикус за множество световых лет отсюда и тёмных тысячелетий назад, он стал шагающим по полю боя колоссом, повелителем разрушения, величайшей боевой машиной. Титаном.

Массивные металлические стопы столь огромные, что способны растоптать целый танковый полк. Бронированные адамантиевые поножи защищают приводимые в движение гидравлическими поршнями ноги, которые в десять раз превышают рост человека. В бёдрах и в нижней части живота размещены сервоприводы, стабилизирующие гироскопы и поворотный шарнир размером с имперскую башенную установку, если не больше. В грудной клетке титана расположены огромные турбинные двигатели и плазменное ядро реактора. Вырабатываемой энергии хватит для функционирования космического корабля. Также внутри корпуса бога-оружия находятся генераторы защитных пустотных щитов.

Торс “Тираннус Максимуса” изобилует контролируемым автоматикой вооружением, антеннами связи, защитными гранатомётами, сканерами и огневыми точками автоматических пушек и ракетных установок, которыми управляют расчёты канониров. Неповоротливый корпус гигантской человекоподобной военной машины вмещает склады боеприпасов и автопогрузчики, на плечах установлены турбо-лазеры, затмевавшие остальные батареи в теле титана. Но они не шли ни в какое сравнение с уничтожающими города руками-орудиями исполина.

Первый — это огромный многоствольный бластер. Он крепится к суставу правого плеча сухопутного линкора и способен вести жесточайший огонь: выкашивать пехоту ста пятидесяти миллиметровыми снарядами, превращать людей в кровавый туман и стирать в пыль даже исключительно хорошо бронированные супертяжёлые танки. Но самое мощное и разрушительное оружие титана — это лазерная пушка, установленная на месте левой руки человека-машины. “Вулкан” — так за необузданную мощь называли её слуги Легионес Титаникус. Она может расплавить скалы в бурлящую магму, разрезать броню космических кораблей и даже пробить толщу земной коры.

Это чудовищное оружие — наследие предыдущей, более просвещённой эпохи — воплощало интеллектуальную мощь его создателей. Теперь за ним ухаживали адепты — наполовину механики, наполовину священники. Жрецы-инженеры не до конца понимали, как функционирует устройство, которое они поддерживают в рабочем состоянии. Они тратили фимиама не меньше, чем машинного масла, для смазки древних суставов. Они обладали познаниями в мистике и эзотерике, а умений разбираться в машинах и гидравлике порой не хватало.

Поверхность “Тираннус Максимуса” и бесчисленные внутренние отсеки усеивали входные люки, наблюдательные площадки, ремонтные порты, приставные лестницы и огороженные галереи — несколько сотен километров разных переходов. Говорили, что человек может заблудиться внутри титана и никогда не найти пути к своему посту — он умрёт от теплового истощения, смертельной дозы облучения или даже от голода, если не погибнет раньше от повреждений полученных в сражении самим богом-машиной.

К внешнему корпусу исполина болтами толщиной с дерево прикрепили machina opus, вызывающий благоговейный страх получеловеческий-полукибернетический шлем — символ Адептус Механикус. Эта организация распространилась по всей галактике, без её преданности Богу-Машине ни один титан, ни один линкор Имперского флота и ни один орден Адептус Астартес не сможет действовать в полную силу — как бы им ни было тяжело было признать этот факт.

До Экхарда доходили зловещие слухи о техномагосах Марса, как они на века продлевали свои жизни с помощью древних генетических репликационных чанов. Сморщенные оболочки, которые когда-то были людьми, сохранили тайное влияние благодаря секретным технологиям, спрятанным в глубинах столичного мира Адептус Механикус. Также говорили, что разумы техномагосов неотвратимо и гибельно угасали, невзирая на все методы, поддерживавшие жизнь в их телах. За минувшие бесконечные столетия они стали всё более безумными, в их восприятие действительности проскальзывали миазмы суеверий, кровавых жертвоприношений и сумасшествия. Вот такие истории слышал Магнус, но он запретил себе в них верить, иначе безумие возьмёт верх уже над ним самим.

Над machina opus в тридцати метрах от земли между тяжело бронированными плечами робота в защищённой шлемом голове поместили командный мостик. Отсюда можно было контролировать каждую систему на борту “Тираннус Максимуса”, в то время как экипаж из более чем ста человек занимался управлением и обслуживанием титана. Лишённые разума сервиторы, машинные рабы, артиллерийские расчёты, операторы энергетических установок, инженеры-техножрецы и бригады из насильно завербованных низших чинов обеспечивали работоспособность тысяч устройств: от систем жизнеобеспечения и стабилизирующих гироскопов, до погрузчиков ракет и систем связи внутри колосса. В свою очередь, экипаж подчинялся четырём офицерам, которые размещались в командной рубке в бронированной голове.

Вымпелы и знамёна — целые гектары украшенной вышивкой ткани — свисали с орудий-рук и корпуса исполина, развиваясь на марсианском ветру. Каждый элемент геральдики соответствовал или давно умершему принцепсу, или благородному дому, которому титан помог в компаниях во множестве секторов. Некоторые символы минувших сражений выгорели так, что их стало уже невозможно опознать, или исчезли.

Созерцание величественного “Тираннус Максимуса” вызвало у Экхарда гордость, радость и смирение: гордость за то, что именно он командовал этим “Владыкой войны”; радость от осознания, что он ведёт гигантского человека-машину в бой с врагами Императора; смирение перед одним из живых богов-машин Марса, сотворённым до эпохи Империума.

И всё же было ещё одно чувство, пагубным червём проникшее в мозг. Чувство, в котором он не хотел признаваться. Страх. И ему пришлось впервые напомнить себе, что это враги “Тираннус Максимуса” должны испытывать подобное при встрече с титаном в сердце битвы. Но чего же он боялся? Или он понял, что теперь, скорее всего, остался один и пришёл в ужас, что после двухсот лет службы без древней военной машины он стал никем? Вот почему на позвоночник накатывали ледяные волны страха и сползали к низу живота?

Услышав шипение движущегося песка и скольжение гальки, стареющий принцепс быстро посмотрел на красную землю под ногами. Что-то прорывалось на равнину. В ржавую пустыню пробились острые лезвия скальпелей и тускло мерцающие штепсели, поднимаясь на покачивающихся кабелях и волоконно-оптических проводах. Они казались живыми: двигались так, словно принюхивались в поиске чего-то или кого-то.

Экхард отошёл на шаг назад. Провода-усики замерли, а затем их головы возобновили движение, приближаясь к Магнусу подобно змеям. Извивающиеся металлические усики сфокусировались на принцепсе, как если бы они использовали сенсоры, принципы действия которых он не понимал. Более того, разъёмы-головы пробили твёрдую почву и с безумной скоростью устремились к нему.

Тут Экхард сделал то, о чём даже никогда и подумать не мог. Он повернулся спиной к древнему гиганту и побежал.

Земля резко взметнулась вверх. Он услышал, как сзади со скрипом скользят и сгибаются механодендриты. Лёгкие распирало, сердце бешено колотилось в груди, громыхая словно поршень. Магнус посмотрел на вершину холма и светло-красное марево неба над ним. В вышине проносились грязно-коричневые облака. Начинался шторм. Тучи закружились, образовывая круг. Электрические огни беспорядочно вспыхивали в темнеющих небесах — в жарком мареве начали проступать очертания, становясь внушающим ужас ликом.

Посреди туманной дымки плыло лицо его старого наставника — грозного, вызывавшего благоговение великого принцепса, у которого он служил кадетом. Он был здесь, воплотившись в коричневого призрака. В его тёмных прищуренных глазах сверкали молнии.

Принцепс Иуда Уркварт. Страшный лик вернулся, чтобы преследовать Магнуса, и в очередной раз вызвал у того благоговейное уважение. Он снова почувствовал себя только что закончившим колледж Титаникус зелёным кадетом. Без сомнения, и сам Экхард теперь выглядел не менее грозно в глазах служивших с ним курсантов. Но он был уверен, что дело тут не только в молодости недавно завершивших обучение принцепсов или в том, что они работали под его командованием десятки лет.

В юности, в самые первые годы единения с древней военной машиной, он и такие как он принцепсы уважали людей, подобных Иуде Уркварту. И это было правильно. А потому застыв сейчас на месте перед наставником, освободителем Деддоракса, победителем варп-титана Молоха, героем Халловстоуна, Магнус чувствовал себя всего лишь мальчишкой из Схолы Прогениум.

На месте одного из глаз великого принцепса был выпуклый незрячий шар — его рассёк шрам, пролегавший посередине левой половины лица. Уркварт смотрел на ученика с нескрываемым презрением и пренебрежительно ухмылялся. Пристальный взор проникал в самую душу.

— Почему ты бежишь, принцепс? — задал вопрос давно умерший командующий титаном. Голос пронёсся над марсианскими равнинами подобно грому. Иуда словно выплюнул последнее слово, как будто он не верил, что побежавший Экхард заслуживает это звание.

Магнус открыл рот, чтобы ответить, но в горле пересохло.

— Ну? Так почему ты бежишь от будущего? — пророкотал Уркварт.

— Будущего?

Призрак резко изогнул одну бровь, словно от удивления, хотя остальная часть непроницаемого лика осталась неподвижной.

— Твоё прошлое, твоё настоящее и твоё будущее. Судьба, уготованная для тебя Богом-Машиной. Зачем ты противишься ей?

Казалось, что лицо Уркварта приблизилось к остолбеневшему принцепсу.

— Что ты такое, Магнус Экхард?

— Я… я человек, — ответил он, смотря в землю.

— Ты? — Иуда взревел так, что Экхард почувствовал, как задрожала земля. — Ты — принцепс Адептус Титаникус! Это всё кем ты когда-то был и всё кем ты когда-то будешь. После двух сотен лет ты сомневаешься? После соединения с титаном пути назад нет.

— Я стар. Боюсь, что не увижу окончание войны за Армагеддон, — признался Магнус. — После меня великий тиран продолжит жить. Придёт другой принцепс, моложе. Я выдохся. Моё тело очень устало и ослабело. Моё время прошло.

Призрачная голова великого принцепса отдалилась от Экхарда.

— Слабость, — пробормотал он, — не ожидал от него такого.

Создалось впечатление, что обезображенное лицо стало расти, пока не заполнило всё небо. В глазницах сверкнули молнии.

— Где ты сейчас?

— На благословенном Марсе.

— Нет, не там, — возразил Уркварт. — Ты забыл. Скорее всего, из-за шока. Твой ум блуждает в мысленно-импульсной связи титана. Всё, что ты видишь и чувствуешь, — всего лишь фантомные воспоминания, которые хранятся непосредственно в центре разума “Тираннус Максимуса”. Ты не на Марсе. И ты не стар и не немощен.

Экхард дотронулся до затылка. Кожа на шее ниже коротко подстриженных волос была гладкой. Черепной имплантат исчез.

— А что насчёт вас? — огрызнулся Магнус, пытаясь справиться с растерянностью. — Как вы здесь оказались? Вы плод моего воображения?

— Меня сотворила твоя измученная психика, — слова Уркварта донеслись до железных холмов и исчезли в далёком эхе.

— Потому я спрашиваю тебя снова, — наконец продолжил призрак. — Где ты, принцепс?

Экхард попытался ответить, вспомнить, но разум блуждал в тумане неясных образов.

— Я помню, как взошло второе солнце… взрыв. Затем… боль, словно объяло пламенем мозг.

— Твоё тело на борту титана на Армагеддоне. И пока ты не очнёшься, “Тираннус Максимус” всё равно что корабль севший на мель. Не будет никакого другого принцепса, если ты не вернёшься и заново не примешь командование. Но это ты должен услышать не от меня. С тобой желают кое-что обсудить.

И затем заговорил титан:

— ПРИНЦЕПС.

Слова гиганта отдавались в голове подобно попаданиям ракет, но не так, когда звуки сначала улавливали уши.

— Я УМИРАЮ.

Титан обращался напрямую в мозг, словно Магнус не затерялся в мысленно-импульсной связи. Слова древней машины леденили душу. Осознание того, что даже могущественный почти бессмертный “Тираннус Максимус” может умереть, внушало истинный ужас.

— ТИТАН И ПРИНЦЕПС ЕДИНЫ, — голос исполина прогремел лязгом закрывшихся переборок. — БЕЗ МЕНЯ ТЫ НИКТО. БЕЗ ТЕБЯ Я НЕ МОГУ ЖИТЬ. СО МНОЙ ТЫ КАК БОГ.

В разуме Экхарда мелькнул проблеск воспоминания, а вслед за ним возник остаточный вкус вызванного эндорфином волнения. Вот что значит быть принцепсом титана — человек и машина объединяются вместе, действуют вместе и чувствуют вместе.

— СМОТРИ.

Магнус повернулся по требованию бога-машины.

К нему по труднопроходимой красной равнине приближалась процессия бестелесных серо-туманных призрачных фигур. Их было так много, что хвост колонны терялся вдали. Над ними возвышалось гигантское механическое создание, наречённое “Тираннус Максимусом” тысячи лет назад в священном храме Омниссии.

Принцепс узнавал лица и вспоминал имена, хотя никогда в жизни не встречал никого из них.

— Я знаю этих людей, — выдохнул он. — Я их всегда знал, но не понимаю откуда.

— ОНИ ПРИНЦЕПСЫ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ДО ТЕБЯ, — пророкотал титан. — ТЫ ВИДИШЬ ИХ ПРИЗРАЧНЫЕ СЛЕДЫ, ОСТАВШИЕСЯ ВНУТРИ СВЯЗИ.

Процессия продолжала неуклонно приближаться к Экхарду, только теперь ему казалось, что давно почившие командующие военной машиной ожили: снова обрели плоть и кровь, а пейзаж вокруг, напротив, стал полуреальной, выцветшей и иллюзорной туманной дымкой. Позади колонны на небосводе появились мерцающие изображения — словно включили пикт-проектор. Размытые воспоминая битв, которые они вели вместе с “Тираннус Максимусом”.

Первый из принцепсов подошёл ближе и едва удостоил Магнуса взглядом, прежде чем продолжить путь. Это был Арес Сот — непосредственный предшественник Экхарда, снискавший славу после освобождения Борафакса. Он погиб от обратной связи, когда мысленно-импульсное соединение выжгло мозг — в том бою “Владыка войны” получил тяжёлые повреждения в схватке с нечестивыми приспешниками Хаоса в Арканском скоплении. Электрические ожоги на тыльной стороне шеи Сота служили подтверждением такой смерти. Титан ремонтировали больше восемнадцати месяцев, прежде чем исполин смог принять новый экипаж.

За ним следовал Яго Лаэрт, главнокомандующий Санкюэльской кампанией, вместо правой руки у него был сверхпрочный бионический протез. Самое известное сражение Лаэрта произошло на кардинальском мире Ортода Рекс. Там он оборонял столицу Рекс Примарис от мерзких восставших идолопоклонников. Под его командованием “Тираннус Максимус” семнадцать часов защищал брешь в стене понтифика, пока не прибыло подкрепление Адептус Астартес. Орден Странствующих Десантников переломил ход битвы и не позволил сектантам, последователям Кайлоса Очернителя, прорваться в центр города-собора.

Далее шествовал Тимон Кофис, герой Эскаллы, он умер от инсульта на командном троне древнего бога-машины.

Прошёл Парвол Агриппа, machina opus на его фуражке был так отполирован, что сиял как небольшая звезда. Потом Сезар Асканте, половина головы бывшего принцепса облысела от кислотного ожога, который получил во время атаки на орды пожирателей с корабля-улья, прозванного "Belua Balaena".

Процессия извилисто шла всё дальше, и всё дальше в прошлое уходил Экхард. Вот Виго Пренн одетый в тунику с геральдическими изображениями принцев-титанов Хесхаллона. Он провёл “Тираннус Максимуса” через континент мира-смерти Экоракс: от Холмов Тиберия до изотопных копей Дальней Фулы. Он шёл на помощь защитникам базы Адептус Механикус, атакованных хищными эльдарами.

За ним показался великий принцепс Ксавьер Невен, бесславно погибший при атаке транспорта титанов “Слава Марса” орочьими пиратами. После этих событий кадетам запретили изучать тактики Невена. Лицо следующего человека в процессии выглядело как беспорядочное нагромождение шрамов и блестящей аугметики — это был Арнульф Моргенштерн, который сражался вместе с войсками Адепта Сороритас из ордена Доблестного Сердца и 37-м Клеодранским бронетанковым полком против одной из частей Альянса Триумвирата на Тее. Ещё дальше он увидел Мения из Бракка-Харбора, древнего морского мира Сегментума Темпест, тучного Фила Андроника и истощённого Рихтера фон Старка с непроницаемым выражением лица. Ряд продолжался и терялся в тени могучей военной машины.

Экхард служил на “Тираннус Максимусе” больше двухсот шести лет, мало принцепсов управляли титаном столько же, но это ничто в сравнении с продолжительностью жизни бога-машины. К нему приближались ещё сотни принцепсов, и у всех них была, по крайней мере, одна общая черта, хотя их разделяли сотни световых лет и эпохи возвышения и падения человечества — великий тиран-титан, который управлял их жизнями с момента подсоединения к мысленно-импульсной связи.

— ТЕПЕРЬ ТЫ ПОНЯЛ?

И он понял. Без всех принцепсов, кто был раньше, без Магнус Экхарда, который есть сейчас, “Тираннус Максимус” всего лишь бесполезная оболочка. Раньше его предшественники поддерживали жизнеспособность титана, а теперь гигант без старого принцепса стал ничем.

В молодости он очень хотел быть одним из командующих шагающими военными храмами Омниссии, попирать ногами города и сокрушать танки механическими руками. Тогда это желание стало сильнее любого ранее испытанного чувства.

Так почему же сейчас он боялся? Из-за того, что остался один? Но это не так. Он уже давно не отдельная личность. Он стал состоявшей из плоти и крови половиной “Тираннус Максимуса”. Без него после разрыва связи титан столь же слаб, как и он сам, если не хуже. С ним Экхард силён как “Владыка войны”, кем и был “Тираннус”. Так почему он бежит от судьбы? Он посмотрел вверх на бесчувственные черты могучей машины и на этот раз осознал, что она его.

— Да, я понял.

— ТОГДА ПРИШЛО ВРЕМЯ ВЕРНУТЬСЯ НА АРМАГЕДДОН, — с воодушевлением ответил дух титана.

Перед принцепсом снова появились извивавшиеся усики-кабели, двигаясь подобно плеть-червю. Пауза. Магнус Экхард протянул им навстречу руки и мехадендриты устремились к нему. Они подползли ближе, обернулись вокруг тела, оплели руки и ноги. Затем, когда бронированные щупальца заняли свои места, связь заработала.

Штыри-скальпели вонзились в плоть, штекеры ввели плоские металлические наконечники в вены нервных окончаний. А когда зондовый соединитель проколол кожу на шее и устремился к основанию черепа, внутри головы Экхарда вспыхнул сине-белый цвет.

Соединение…

Холодная тьма. Чёрный туман. От ледяного конденсата кожа покрылась пупырышками. Поток ослепительного, неразличимого света. Белый шум. Оглохшие уши снова начали различать звуки.

— Пульс растёт.

— Я думал, что мы его потеряли.

— Нет, он ещё крепкий старикан.

Яркие чёрные тени стали аметистовыми и превратились в фиолетовые облака, расплываясь как молоко в воде.

— Что это? Короткое замыкание?

— Соединение хорошее.

— Тогда почему он не прекратит всё это?

Серые вспышки разлетелись жёлтыми звёздами. Фиолетовый нагрелся до тёмно-бордового.

— Тестирование на смерть ствола головного мозга.

— Мозговая деятельность устойчива и увеличивается.

— Сэр? Вы слышите меня, сэр?

Ощущение. Давление на вены. Тупой зуд в центре мозга. Скальп покалывает статическим электричеством. Липкая влага слепила веки. Во рту пересохло. Запах пота и прогорклого масла. Тёмно-бордовый раскалился до алого и оранжево-розового с красными прожилками.

Экхард смотрел на собственные веки, затем моргнул и открыл их.

Он увидел три встревоженных кибернетических лица — свой экипаж. Второе, на что Магнус обратил внимание — насколько тихо на мостике. Единственным различимым звуком было ровное гудение. В рубку проникло пятнышко золотого солнечного света, отразившееся от козырька шлема над глазами титана.

— Сэр? — спросил Дворад сквозь сетку респиратора.

Экхард пробормотал что-то неразборчивое.

— Как вы себя чувствуете, принцепс? — произнёс Оррек.

Он попытался ещё раз:

— Что случилось?

— Электромагнитный импульс, сэр, — пояснил модератус-оружейник, — вызванный атомным взрывом. Древние схемы перезагрузились, и всё отключилось.

— Как долго я был без сознания?

— Почти два часа, — ответил Варн.

— Вас ударило, и вы отключились на некоторое время, — пояснил Дворад.

— Мы думали, что потеряли вас, сэр, — продолжил Варн, мигая от волнения глазами без зрачков.

— Потеряли меня? Думаю, что вы потеряли веру в Бога-Машину, — откашлялся Экхард, с трудом пытаясь усесться поудобнее на троне. — Мне пришлось ничуть не хуже, чем в тот день на Солусе, когда мы сражались с гигазаврами. И что с великим тираном?

— Системы жизнеобеспечения заработали примерно час назад, но это всё, — осторожно ответил старший инженер, опасаясь, что вслед за принцепсом пробудился и его характер.

— Нет энергии? — недоверчиво кашлянул Магнус.

— Техножрецы благословят реактор, прежде чем попробуют его перезапустить, — пояснил Дворад.

— Оружие тоже не функционирует?

Оррек приблизился к принцепсу подобно заговорщику, лицо модератуса покрывала засохшая кровь.

— Магна-оружие необходимо перекалибровать, а духов когитатора продуть, — ответил он. — Кроме того, без вас, принцепс, “Тираннус Максимус” не мог двигаться. Из-за разрыва связи мы не смогли бы получить доступ к орудиям, даже если бы они функционировали.

Экхард приподнялся на командном троне на дрожащих от напряжения руках.

— Прежде чем я… потерял сознание, произошёл взрыв, атомный взрыв. Где находился его эпицентр?

— Все системы авгуров отключились, повелитель, — ответил Варн, голос звучал так, словно тактик чувствовал себя виноватым.

— Император, прокляни их! — прошипел принцепс, так сжав кулаки, что побелели костяшки пальцев.

— Но, — торопливо продолжал офицер, — прежде чем электромагнитный импульс вырубил наши системы, сканеры зарегистрировали такой скачок радиации, что приборы зашкалило.

— Где? — потребовал Экхард, часть былого огня вернулась в его голос.

— Двадцать семь километров к западу, направление два-шесть-три. База титанов в Хеллсбриче, сэр.

Подобно савану на мостик опустилась тишина, её нарушала только непрерывная работа систем жизнеобеспечения.

Они оказались в безвыходном положении, став лёгкой мишенью: не было ни энергии, чтобы начать движение, ни оружия, чтобы сражаться с врагом. Титан не только ничего не видел, но и не слышал, даже, если из Хеллсбрича и поступали сообщения.

Они застыли посреди токсичной пустоши, беззащитные и, по всей видимости, в одиночестве.

Слепые и беспомощные.

Всё равно что мёртвые.

 

Шестая глава

Без страха

Сержант Джелкус Бэйн смотрел в прямоугольную обзорную щель рокритового бункера посреди раскалённой пустыни. Раньше сооружение было герметизированным, защищая людей от токсичной атмосферы. Единственными окнами в метровой толщины стенах служили узкие длинные горизонтальные отверстия, где вместо стёкол установили толстую прозрачную пласталь. Но теперь бункер больше не был полностью изолирован от смертоносных пустошей. Глядя в разбитые амбразуры Бэйн обдумывал все варианты, способные помочь их взводу выбраться из передряги живыми. Хотя для некоторых уже слишком поздно.

Гвардейцев отправили на “особое задание”, но сейчас оно выглядело спланированным самоубийством. Полковник Праксис сказал, что специально выбрали именно их взвод. Тогда Джелкус посчитал это поводом для гордости. А теперь ему было интересно — кто в высших эшелонах Стального легиона втянул их в неприятности.

Имперские десантные корабли высадили гвардейцев более чем в ста километрах к востоку от Тартара. Он не знал где точно — где-то посреди пепельных пустошей. Легионеры должны были найти имперского агента, а при необходимости оказать ему помощь. Ещё Бэйну сообщили пароль и координаты места эвакуации.

Вот так всё начиналось.

Раньше ядовитый воздух не мог попасть в бункер, но защита больше не функционировала, а потому людям Джелкуса пришлось надеть противохимические капюшоны и респираторы.

Конечно солдаты Стального легиона привыкли к противогазам. Они были столь же обязательным предметом снаряжения как шлемы, широкие защищавшие от химикатов шинели до колен, сапоги и тяжёлые кевларовые перчатки. Но они не так уж сильно помогали после того как пропотели и воняли смесью из горячей резины, дезинфицированных средств и прокисшего дыхания самих гвардейцев. Солдаты использовали малейшую возможность, чтобы снять в безопасности капюшон и насладиться обычно не слишком продолжительной передышкой. Бэйн отвёл взгляд от унылого пейзажа и снова посмотрел на укрывшихся в бункере выживших грязных бойцов.

Вот так дела шли сейчас.

Одни гвардейцы стояли и наблюдали за пустыней через узкие окна с разбитыми стёклами. Другие склонились или присели на корточки, прислонившись спиной к голым рокритовым стенам. Остальные расположились на полу, а двое и вовсе лежали. Капюшоны и респираторы скрывали лица, но как всякий хороший сержант Бэйн мог узнать любого из них. Он даже признал новичка, совсем недавно прибывшего с пополнением.

Из пятнадцати человек покинувших Тартар осталось двенадцать.

Джелкус подрегулировал свой шлем-капюшон и тяжело выдохнул. Он очень хотел хотя бы на время снять противогаз и тяжёлую жёлто-коричневую шинель. В бункере было душно и жарко, а вес униформы совсем не добавлял комфорта. Она предоставляла некоторую защиту от химикатов в атмосфере, но в ней можно изжариться как курица в улье.

Сержант снова стал наблюдать за однообразными пустошами. Он решил, что сейчас примерно полдень. Часы перестали ходить почти сразу, как солдаты покинули десантные транспорты — по словам рядового Верхоефа из-за электромагнитных помех.

Серые пепельные холмы мерцали в поднимавшемся тёплом тумане, небо над его колеблющимися гребнями отливало лазурной синевой. Безжизненные загрязнённые пустоши простирались насколько видел глаз. В промышленных пустынях Армагеддона встречалось множество оттенков — в том числе и самых красочных и смертоносных во всей окружающей среде планеты. Поднятые ветром серо-чёрные дюны катились по охряным морям ржавого песка. Вода здесь была такой же: жёсткая и включала столько химических элементов, что могла растворить ствол лазгана. Ручейки из оксидов меди проложили в пустыне сине-зелёную паутину.

Рядом всего в двадцати метрах ещё дымился остов “Химеры”. Бело-серый камуфляжный окрас под стать пустошам выгорел до угольно-чёрного. Невдалеке стоял остов Часового-Один: две птичьих гидравлических ноги, застывшие на ходу, и кабина, которую уничтожили прямым попаданием из коптящего небо орочьего штурмовика. Повсюду валялись обломки, где-то среди них были и останки рядового Косса.

К счастью гвардейцы успели укрыть два оставшихся разведчика-шагателя, прежде чем самолёты ксеносов пошли на второй заход.

Рядом с бункером находился ангар для техники. Кое-где посреди унылого пейзажа выступали обломки скал, словно на поверхность тёмного океана всплывало чудовище из морских глубин. В одном из таких пластов и соорудили бункер — толстая метаморфическая горная порода служила хорошей защитой от вражеского огня.

Когда уцелевшие после первого налёта нашли укрытие, то они услышали ещё несколько взрывов. Земля дрожала. С потолка сыпался застилавший взгляд небольшой водопад рокритовой крошки и пыли, но бункер выдержал. Легионеры вслушивались, как уменьшался вдали рёв дизельных двигателей “бомбил-истребил”. Их орудия, бомбы и ракеты не могли больше причинить вред гвардейцам и орки, вне всякого сомнения, направились на базу сообщить о местонахождении имперских солдат. Вожаки зелёнокожих пришлют сюда наземные силы, чтобы прикончить гвардейцев. По крайней мере, Бэйн поступил бы именно так.

А потому им и их раненым оставалось только ждать. Сержант не хотел потерять ещё людей в этой проклятой пустыне.

Дело было не только в сострадании, но и в сильном офицерском прагматизме. Джелкус Бэйн не собирался умирать здесь и причислять своё имя к бесконечному списку миллионов погибших героев, защищавших планету. Как и человек, для спасения которого и пришли легионеры.

Сначала взводу сопутствовал успех. Невероятно, но с неисправной дальней связью и без предварительной разведки, когда приходилось полагаться на наручные ауспики и вокс, они всё же сумели найти агента Браксуса. Правда, сначала обнаружили обломки его мотоцикла, который подорвался на орочьей мине.

Одинокий человек, умиравший от ужасных ран, невзирая ни на что полз по едкому песку, держась за счёт болеутоляющих и мышечных стимуляторов. На нём был одет пробитый и проколотый в десятке мест чёрный облегающий костюм и эластичный бронежилет. В прорехах виднелась красная плоть.

Сержант спрыгнул с “Химеры” ещё до того, как машина остановилась, а отделение оцепило периметр, высматривая зелёнокожих.

Раны мужчины выглядели ужасно. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сквозь наркотический туман понять, что он среди своих. После осознания произошедшего и обмена с Бэйном паролями агент облегчённо обмяк, а по его испещрённым химическими шрамами щекам потекли кровавые слёзы.

Рядовой-санитар Лисер провёл беглый осмотр и быстро диагностировал переломы руки и большой берцовой кости, трещину таза, раздробление коленной чашечки, несколько треснувших рёбер и коллапс лёгкого. Вдобавок несчастный потерял много крови из внешних ран, которых оказалось ничуть не меньше внутренних.

Джелкус полагал, что получивший столько увечий должен был уже умереть. Но Браксус понимая, что его ожидает, сумел бросить смерти вызов и продержаться чуть дольше, чтобы успеть передать добытую им столь ценную информацию, за которую он так дорого заплатил.

— Ты должен… сообщ… верховному командованию… Тартара, — прохрипел раненый, пока сержант поддерживал его голову. Бэйн ничего не говорил, но слушал внимательно.

— Я нашёл её… там… в пустошах… как и рассчитывал… — слова прерывались приглушённой одышкой и скрипучим дыханием сквозь окровавленные зубы. — Фабрика… тайная орочья база… фабрика гаргантов.

Джелкус понял, что от изумления застыл с открытым ртом за противогазом. Гарганты — это богохульная пародия зелёнокожих на благородных титанов Адептус Механикус. Громадины ксеносов высадили на поверхность планеты множество чудовищных военных машин. Ещё больше телепортировали с оставшихся на орбите скитальцев. Немало их уничтожили ещё в самом начале вторжения, но не раньше, чем гарганты нанесли неисчислимые потери пехоте, бронетехнике и городам планеты. А теперь у орков появилась фабрика в пепельных пустошах Армагеддона Секунд и ещё аэродром, который как надеялся Бэйн, имперские войска всё же сумели обнаружить.

Не нужно быть офицером-тактиком чтобы сделать вывод — ближайшей целью станет осаждённый Тартар. Если окружившие город зелёнокожие получат в подкрепление гаргантов — улей обречён. Такая армия, в конечном счёте, уничтожит орудия цитадели Клейна и оставит город беззащитным перед всем, что твари смогут на него бросить. Стало очевидно, что орки сделали большой шаг на пути захвата Тартара, но имперские войска не могут позволить пасть перед инопланетными захватчиками ещё одному драгоценному городу-улью.

Местоположение фабрики гаргантов будет иметь неоценимое значение для глав Армагеддона. Если они узнают о ней — то смогут уничтожить. Тем самым в целом изменить ход боёв за Тартар в пользу Империума, а возможно, в конечном счёте, переломить ситуацию и во всей тотальной войне за Армагеддон.

— Где? Где она? Где фабрика? — выпытывал Бэйн у Браксуса, от благоговейной потери речи не осталось ни следа.

На губах раненого появились кровавые пузыри. Сержант наклонился ближе:

— Прости, не понимаю.

На последнем дыхании, почти шёпотом агент передал Бэйну координаты.

Затем шпион, точнее то, что от него осталось, умер на руках сержанта — стимуляторы больше не могли поддерживать работу сердца. Если бы Браксус не передал столь важную информацию, то его разведывательное задание можно было считать полностью проваленным. Вот почему положение дел выглядело настолько мрачным — Джелкус и его взвод обладали столь ценными данными, но оказались загнаны в ловушку в бункере и ожидали неизбежную наземную атаку зелёнокожих.

Бэйн выругался.

— Что случилось, серж? — спросил подошедший к нему сильно провонявший прометием рядовой Колп Гюнт. Сержант слышал, как плескалось горючее в баках на спине у легионера. Огнемётчик держал руками в перчатках раструб своего оружия, словно привычный вес помогал успокоиться. В пыльном полумраке было хорошо видно синее пламя запальника.

— А, ничего нового, — вздохнул Бэйн. — Только эта проклятая Императором война.

Они больше ничего не могли сделать для Браксуса, поэтому погрузили его тело на “Химеру” и, полагая, что задание закончилось — пускай и раньше, чем ожидалось — направились к месту эвакуации.

До того как их засекли самолёты орков проехали они совсем немного. Сержант предположил, что удачливые зелёнокожие пилоты были частью сил, которые выслеживали агента. Прежде чем легионеры смогли открыть огонь, ксеносы в первом же заходе подбили Часового-Один и взрывом выкопали воронку двухметровой глубины перед БМП, заодно перебив осколками левый трак, отчего машину понесло прямо в яму.

По приказу Джелкуса гвардейцы покинули “Химеру” и очень вовремя. При втором налёте орки попали бомбой ей прямо в крышу. И ещё легионеры лишились миномёта. Спастись удалось всем, кроме санитара Лисера и водителя Тамба Кейеса. Многих легко ранило осколками, но не было ничего серьёзней сильно порезанной руки. Всё благодаря уникальным шлемам — части стандартной экипировки Стального легиона.

Бункер оказался ниспосланным Императором благословением. Посреди вихрей и волн пепла, поднятых пальбой на бреющем полёте из вмонтированных в носы “истребил-бомбил” пушек, прямо перед гвардейцами появился скальный выступ и вход в ангар, а затем и сам бункер, встроенный в горную породу.

Но прежде чем Джелкус и остальные успели вбежать в укрытие, сзади спикировал последний из трёх орочьих самолётов. Он стремительно приближался — орудия заблестели, когда бронебойные снаряды стали взрываться среди легионеров, которым оставалось преодолеть всего двадцать метров.

Произошедшее до сих пор казалось Бэйну невероятным, он вспоминал, как со всех ног мчался к бункеру: вокруг взлетали в воздух шлейфы пепельного песка, грохот пушек “истрибилы” вместе с демоническим рёвом двигателей заглушали все остальные звуки. А попали только в двоих.

Мэбу Райнеру — одному из двух миномётчиков — снаряд ударил в спину и пролетел насквозь, вытащив за собой половину внутренностей несчастного. Джастану Неффу на бегу попали в левую руку. Энергия выстрела развернула беднягу и бросила на землю — легионер покатился по песку, крича от боли. Вырвавшиеся вперёд гвардейцы немедленно повернули назад и потащили раненых в укрытие.

В течение минуты орки продолжали обстрел, затем стало слышно гул удалявшихся самолётов.

Рядовой Руми принёс опалённую аптечку, которую к их счастью взрывом бомбы выбросило из “Химеры”, и приступил к осмотру Райнера и Неффа. Он прошёл базовый курс оказания первой медицинской помощи в полевых условиях, а потому в нынешних обстоятельствах стал санитаром отделения.

Удачный выстрел переломал половину костей в руке Джастана. Руми накачал его транквилизаторами и болеутоляющими, забинтовал поверхностные раны и соорудил перевязь для фиксации руки. Нефф сможет теперь пользоваться раненой конечностью только после пересадки бионической копии. Чтобы Джастан не потерял сознание, санитар помог ему лечь, так организм быстрее восстановится после тяжёлой травмы.

С Райнером всё обстояло куда хуже. Он оставался без сознания с момента ранения и потерял много крови. Ему требовалась помощь хирурга, а не новоявленного санитара. Не было и необходимости в болеутоляющих — повреждения оказались столь тяжёлыми, что нервная система Мэба начала самостоятельно вырабатывать морфин.

— Сколько ещё, серж? — спросил солдат, который сидел на корточках посередине голого пола и полировал длинноствольную лазерную винтовку масляной тряпкой. Почти все легионеры одевались таким образом, чтобы в сильно отравленной атмосфере пустошей как можно меньше участков кожи оставались открытыми. Тяжёлая униформа скрывала невысокое жилистое тело разведчика Вина Стейнбека — самого маленького, самого ловкого и самого меткого в отделении.

— До чего, Вин?

— До их возвращения.

— Скорее до нашей смерти, — тихо пробормотал Кайван, но не настолько тихо, чтобы не услышал Бэйн.

Сержант с яростью посмотрел на Манро Кайвана. Бледный солдат присоединился к ним в самый последний момент, он заменил Сокара, который слёг от патогенного отравления.

Такое довольно часто случалось в Стальном легионе. Во время регулярных операций в пустошах Армагеддона Секунд, независимо от всех мер предосторожности, гвардейцы оказывались под воздействием химических, бактериальных и радиационных осадков — результатов годов битв и тысячелетий промышленных загрязнений. Порой их накапливалось слишком много и человеческое тело не выдерживало. Всё кроме самых тяжёлых отравлений излечивали, но можно было оказаться прикованным к кровати на несколько недель или даже остаться парализованным на всю жизнь. Конечно, порой последствия были гораздо хуже.

И ещё ходили слухи о других, гораздо более ужасных событиях, что оставили след в пепельных пустошах — согласно легендам пятьсот лет назад по лику Армагеддона шагали демоны, творя неописуемые зверства над защитниками планеты.

— Мы не собираемся здесь умирать, рядовой, — решительно возразил Бэйн.

— Кого ты пытаешься обмануть? — продолжал упорствовать Кайван.

— Мы умрём, все мы умрём. Ему повезло, — не останавливался угрюмый солдат и показал пальцем на Райнера, — по крайней мере, ему не придётся долго мучиться.

Сержант не встречал Кайвана раньше, но интуитивно не доверял ему. Манро сразу произвёл впечатление вульгарного грубияна, склонного к несоблюдению субординации. А после того как Бэйн узнал новичка получше — неприятие только возросло.

— Мы не собираемся здесь умирать, — повторил Джелкус, — и я не собираюсь рассуждать, как мы можем погибнуть.

— Да ну? Попробуй объясни это Райнеру, Неффу и остальным, — не унимался Манро. Он стал похож на собаку, которая вцепилась в кость и не могла остановиться.

— Достаточно, рядовой Кайван, — рявкнул Бэйн, — или я расценю твои слова, как неповиновение.

— Так точно, сэр, — ответил новичок. По тону Кайвана сержант предположил, что тот ехидно улыбается за противогазом. — Полагаю это цитата из “Ты и чья армия?”, сэр.

Внезапно Бэйн вырвал из его рук лазган и двинул им наглеца в живот. Рядовой согнулся и его стошнило, как несчастного Сокара в полевом госпитале.

— Нам всем сейчас нелегко, в том числе и мне. Я понимаю, что ты плохо знаешь нас, а потому на первый раз отделался всего лишь ударом. Ещё раз наедешь на меня и получишь ответ, который успокоит тебя навсегда.

Бэйн одёрнул лазган и Кайван рухнул на колени, прижав руки к животу. Атмосфера в бункере сгустилась сильнее, чем химический туман снаружи. Все кто был в помещении, молча наблюдали за перепалкой.

— Ещё одно несоблюдение субординации и ты пожалеешь, что не оказался в руках грязного ксеноса.

Джелкус швырнул Кайвану лазган — оружие загремело по полу. Сержант отошёл от кашлявшего и задыхавшегося солдата, пытавшегося перевести дыхание, и направился к Фандре Руми и мертвенно-бледному Райнеру.

— Как он? — спросил Бэйн, кивнув в сторону лежавшего на полу раненого легионера. Остальные гвардейцы сделали всё возможное, чтобы устроить Мэба как можно удобнее, отдав санитару вещмешки из которых тот соорудил временный матрас и подушки.

— Нехорошо.

— Насколько плохо?

— Он потерял много крови, а с учётом окружающей среды, даже если бы я смог зашить раны, болезнетворные организмы всё равно уже попали внутрь и началось отторжение тканей. Я больше ничего не могу сделать. Возможно Лисер…

— Он не смог бы сделать больше тебя, — спокойно возразил сержант, — и не стоит так думать. Это вредно.

— Тогда что дальше?

Не отвечая, Джелкус направился склонившемуся над сильно потрёпанной рацией легионеру.

— Тебе удалось с кем нибудь связаться? — обратился Бэйн к возившемуся с циферблатами и переключателями солдату в наушниках, который одновременно вслушивался, пытаясь уловить не доносившиеся до остальных звуки.

— Ничего кроме помех, сэр, — ответил рядовой Дакс Стревикц.

— Продолжай попытки, — приказал сержант, — через равные промежутки времени. Сообщи мне, если что-то услышишь.

Проблемы со связью так и не удалось решить за тот час, что они провели в бункере, хотя началось всё ещё раньше — несколько часов назад горизонт на севере осветило второе солнце, на секунду поглотив весь остальной свет.

Микрофоны в шлемах продолжали работать, иначе из-за противогазов они бы просто не смогли нормально друг друга слышать. Но дальняя связь не функционировала. Стревикц не мог соединиться ни с верховным командованием Тартара, ни с любыми другими союзными войсками, если они вообще были поблизости.

По всей видимости, и агент Браксус столкнулся с такой же проблемой. Поэтому выживание отделения Бэйна стало делом первостепенной важности. Они должны уцелеть и сообщить имперским командующим про фабрику гаргантов и её точное местоположение.

Эта мысль придала сержанту решимости.

— Так, парни, вот что мы будем делать, — громко произнёс Джелкус, преисполненный энергией новой цели. — Мы будем сражаться. Мы любой ценой должны пробиться к пункту эвакуации, а затем в Тартар. Верхоеф и Карнес, заводите “Часовых”. Нефф, ты можешь двигаться?

— Да, сэр, — тихо, почти неслышно ответил измождённый легионер.

Бэйн повернулся к Руми:

— Как Райнер?

Молчаливый санитар ничего не ответил — только покачал головой. Как один все гвардейцы закрыли глаза, склонили головы и, не произнося ни звука, сотворили символ аквилы.

— Ясно, остальные собираются и готовятся к маршу. Эркал, мне нужно, чтобы ты и Броек…

Сержант вдруг остановился на полуслове.

— Серж? — спросил рядовой Эркал. — В чём дело?

— Слушай, — прошипел в ответ Джелкус.

Воющий звук становился всё громче. Бэйн вернулся к смотровому окну. В небе медленно выписывая спирали летела ракета, глухо врезалась в стену бункера и секунду спустя взорвалась с оглушительным грохотом. Ударной волной сержанта отбросило от амбразуры.

Как он и предполагал орки вернулись, чтобы завершить начатое “истребилами”.

— Ясно, вот что, парни, — перекрыл вой орочьих ракет Джелкус, поднимаясь на ноги. — Меняем план. Будем держаться здесь. Мы не позволим инопланетным ублюдкам захватить ещё даже один сантиметр Армагеддона, пока Стальной легион защищает этот бункер. “Часовые” заняли позиции?

— Так точно, сержант, — отозвался Верхоеф.

— Тогда по местам, парни, — приказал Бэйн и встал на стрелковую ступень, как и остальные легионеры. — Стрелять по готовности!

На гребне осыпавшейся дюны показался первый зелёнокожий.

— Дерьмо! — прошипел сержант. Он ожидал другого, например, толпу диких вооружённых стрелковым оружием орочьих парней, а всё пошло совсем не так.

Неуклюже шагавший по пепельному холму механизм в два раза превышал самого большого из виденных Бэйном на Армагеддоне ксеносов и был в десять раз опасней. Он выглядел грубо собранным, тяжело бронированным и формой походил на бочку. Двигался шагатель на двух поршневых ногах с растопыренными металлическими пальцами. Спереди красной краской намалевали рогатую орочью голову. Из ржавого корпуса вырастало множество гидравлических орудий-рук с различными приспособлениями: парой сокрушительных промышленных резаков и вращавшимися циркулярными пилами. Ещё виднелись два похожих на автоматические пушки орудия, из которых вёлся огонь по позициям легионеров, а к спине крепилась ракетная установка.

В орочьем дреде можно было различить детали, использованные раньше в имперских машинах. Возможно, они послужили вдохновением для безумных конструкторов ксеносов. Корпус не так уж и сильно отличался от почтенных дредноутов, которые шли в бой вместе с благородными Адептус Астартес. Ноги и автоматические руки напомнили Бэйну уменьшенные копии вооружения титанов. Но в целом всё это необычное нагромождение, несомненно, создали орки.

В тридцати метрах левее собрата показался ещё один дред ксеносов, поливая песок перед собой масляным пламенем из огнемёта. За двумя бронированными гигантами следовала целая волна подобных им машин — только поменьше — паливших по гвардейцам из крупнокалиберных орудий. Сержант узнал упрощённую версию орочьих бронированных штурмовых шагателей — убойные банки.

От огня ксеносов с внешних стен бункера начал отлетать рокрит, а в песке появились обугленные воронки. В ответ в металлические тела ударили лазерные разряды, вспыхивая на броне искрами, словно фейерверки, но ни в малейшей мере не замедляя продвижение зелёнокожих. Единственным, что предположительно могло нанести повреждения, были тяжёлая бронебойная лазерная пушка и разрушительный мультилазер “Часовых”. Но Бэйн опасался, что даже их окажется недостаточно, чтобы остановить неумолимое наступление орков.

В конце концов, ксеносы разрушат рокритовую защиту и перебьют весь взвод, оставив от гвардейцев только жирные пятна на полу и стенах бункера.

Огнём из мультилазера оторвало одну из механических рук убойной банки, а попадание из лазерной пушки Часового-Два заставило первый из шагателей пошатнуться, но не один из выстрелов не был смертельным.

Джелкус видел, как орочий дред выпустил последнюю ракету. Она пронеслась мимо ведущих огонь солдат и влетела в ангар. Оглушительный взрыв сотряс всё сооружение. С потолка посыпалось ещё больше пыли и бункер заполнили клубы дыма. Когда он начал рассеиваться Бэйн с облегчением увидел, что оба “Часовых” уцелели. Занявшие позиции у входа разведчики-шагатели выпускали жгучие лазерные разряды в наступавшие машины орков.

Тем не менее, сержант смотрел в будущее без особого оптимизма. Мало на что можно было надеяться, а кроме этой малости их ждала только боль.

Глядя на приближавшиеся дреды и убойные банки он подумал: “если мы хотим выбраться отсюда, то нам нужно чудо”.

И чудо случилось.

С утробным грохотом в ослепительной вспышке взорвалась одна из банок — пепельный песок усеяли обломки штурмовой машины. Плотный болтерный огонь прошил ещё несколько шагателей, разбив их вдребезги или обездвижив, и прикончив пилотов.

Бэйн понял, что услышал тяжёлую лязгающую поступь, которая слилась с производимым зелёнокожими шумом, ещё до появления их спасителя. Глаза застилал грязный пот со лба. Моргнув сержант попытался вернуть чёткость зрению, чтобы опознать громадные чёрные очертания.

Силуэт в три раза превышал рост человека, выглядел больше и тяжелее любой из орочьих машин и был защищён пластинами из адамантия. Его вооружение было сопоставимо с огневой мощью взвода Джелкуса, включая обоих “Часовых”. Одной из огромных рук служила крупнокалиберная штурмовая пушка. Другой — громоздкий роботизированный силовой кулак. Освободитель легионеров шёл в битву на прочных сервоногах, каждая толщиной с орудие осадного танка.

Сквозь дым от горящих орочьих банок Джелкус рассмотрел потрёпанные клочья знамени, которое всё ещё крепко держалось на флагштоке. Древко возвышалось над венчавшим корпус шипастым нимбом. На знамени он различил огненный полукруг планеты посреди открытого космоса, а над ней написанное готическим шрифтом на свитке название: “Солемн”.

На чёрной броне был заметен белый текст — как показалось Бэйну — цитаты из священных манускриптов. Но сильнее всего привлекал внимание большой белый крест на левой половине бронированного корпуса. Сержант узнал символ одной из армий союзников, которые пришли на помощь Армагеддону после планетарного вторжения Газкулла. Это крест ордена Чёрных Храмовников, могучих Адептус Астартес.

Джелкус слышал рокочущий аугметический голос, ревущий изнутри дредноута:

— Смерть захватчикам во имя примарха! Император повелел истребить всю инопланетную мерзость!

“Откуда он пришёл? Где остальные космические десантники, которые сопровождали его”?

Впервые с тех пор, как они спаслись в заброшенном бункере, внутри Бэйна затеплилась надежда.

Атака древнего дредноута стала для орков полной неожиданностью. Они переключили внимание со скалы и укрывшихся в её толще гвардейцев на новую, гораздо более ужасную угрозу. Снаряды, подобно стальным градинам, забарабанили по адамантиевой броне. Храмовник повернулся на шарнирной оси талии и обстрелял второй дред зелёнокожих бронебойными зарядами из крутившихся стволов штурмовой пушки. Взрыв масляного прометия вырвал из креплений механическую щёлкающую силовую клешню и тарахтящую руку-орудие и зашвырнул их в воздух — дредноут космических десантников попал в топливный бак огнемёта. Обломки орочьей машины разлетелись на десятки метров вокруг.

Всего за несколько минут Храмовник уничтожил атакующих ксеносов. Уцелела только первая из чудовищных машин. Продолжая предрекать гибель всем зелёнокожим тварям, двигая потрескивающим силовым кулаком, чёрный левиафан направился к орочьему дреду собираясь оторвать врагу все механические конечности и закончить битву врукопашную.

Бэйн понял, что смеётся от радости. Гвардейцы вокруг него кричали и ликовали, некоторые возносили благодарственные молитвы Императору.

Несмотря ни на что они спаслись.

 

Седьмая глава

Эпицентр

Прошёл час после облёта “Эскалибуром” базы титанов и первых предвещавших беду показаний датчиков, когда рота Адлара добралась до эпицентра. В воздухе несколько минут ощущалась какая-то мрачная торжественность, пока Храмовники молча молились Императору и примарху Дорну, поминая всех, кто погиб от взрыва, который стёр Хеллсбрич с лика планеты. Единственными звуками были только щелчки ауспиков и тревожные сигналы брони об опасно высоком уровне радиации.

Благодаря имплантированным органам, таким как меланхром и мукраноид, а также природной способности заживлять раны, улучшенной во время процесса становления космическими десантниками, Адептус Астартес могли выжить в такой окружающей среде, где обычный человек был бы уже мёртв. Если потребуется, они способны дышать под водой и даже некоторое время продержаться в вакууме, но воздействие радиации всё же может привести к негативным последствиям. Всё могло бы повернуться совсем по-другому, не будь рыцари столь выносливыми. Но они будут уже далеко от этого покинутого Императором места, прежде чем излучение вызвало бы какие-нибудь отрицательные эффекты. У них есть задание, которое нужно выполнить, и появилось ещё одно злодеяние, за которое требуется отомстить.

Хеллсбрич превратился в выплавленную высокой температурой воронку: огромные военные машины в адамантиевой броне, рокритовые здания и защитные сооружения изменились в центре атомного огненного шторма почти до неузнаваемости. Над ними изгибались остатки разрушенных арочных готических пролётов. Слой нанесённого ветром серого пепла уже покрыл появившееся после взрыва трещины в исковерканной земле. Кое-где она светилась. Пока Храмовники мрачно стояли, не произнося ни звука, и рассматривали ужасные разрушения, их молитвы нарушал только унылый вой пустынного ветра.

…Вокруг было тихо, только уныло выл ветер, принося в развалины химический туман…

Ансгар отошёл от остальных рыцарей и направился к разрушенной стене. От взрыва мостки для ремонта и перевооружения исполинов опрокинулись и проломили часть защитного периметра. Затем они почти полностью расплавились в испепеляющем огне и стали единым целым со стеной, которая так сильно обгорела, что стала гладкой как керамика.

…Аморфные очертания, когда-то бывшие чем-то узнаваемым, потеряли всякую индивидуальность в испаряющем жаре апокалиптического опустошения…

Сколько же людей уничтожили одним ударом? Сотни? Скорее тысячи. Такой легион титанов, как легио Магна, может состоять из десятков могучих военных машин. Экипаж каждой до сотни человек. Не стоило забывать и о слугах машины, которые посвятили жизнь ремонту и обслуживанию шагающих военных богов, когда те возвращались на казавшуюся раньше безопасной базу Титаникус.

Чемпион посмотрел на технодесантника их роты — облачённого в красную броню Исендура, и увидел, как рыцарь сотворил на груди символ Омниссии. Уничтожение Хеллсбрича сильно сказалось на нём, особенно с учётом боли после потери Солемна. Он провёл несколько лет на Марсе, столичной планете Адептус Механикус. Там ему поведали тайны техножрецов. Исендур почитал машину как живое кибернетическое божество. Некоторые во флоте крестоносцев шёпотом говорили, что вера технодесантника граничит с ересью, но Ансгар считал невероятным подобное среди воинов праведнейшего из орденов.

Чёрные Храмовники не позволят еретикам остаться среди них. И ведьмам тоже. В этом они отличались от других Адептус Астартес — в ордене не было библиариев. Они не потерпят опасных псайкеров в своих рядах, вот почему среди них нет воинов-мистиков. Разве Император не провозгласил, что долг космических десантников состоит в том числе и в охоте на мутантов, ведьм и псайкеров? Тот факт, что остальные ордены терпимо относились к использованию сил, которые были ничуть не лучше варп-колдовства, Храмовники предпочитали игнорировать. Неоднократно такое различие во взглядах приводило рыцарей к конфликтам с братьями-астартес.

Вместо библиариев данные о битвах ордена, победах, походах и паломничествах странствующих армий крестоносцев записывали и хранили сопровождавшие флотилии писцы-архивариусы.

Ансгар отвернулся и продолжил идти через руины, внимательно разглядывая причинённые мерзкими зелёнокожими разрушения.

Как орки умудрились спланировать такой катастрофический удар по имперским войскам? Без уничтоженных в Хеллсбриче титанов и так уже растянутая оборона Тартара совсем ослабнет. Верховное командование улья ожидало, что рота Адлара встретится с титанами легио Магны, и они вместе направятся на помощь осаждённому городу. Подкрепления ксеносов разбиты, а окруживших Тартар орков две имперские армии берут в тиски и истребляют. С одной стороны выступили бы решительные, хотя и уставшие, гвардейцы и ополченцы улья. С другой — мстительные многочисленные ряды Чёрных Храмовников и их союзники, сухопутные линкоры, сокрушившие бы врагов Императора подобно молоту.

Воронка от атомного взрыва была слегка изогнутым отполированным до зеркального блеска углублением шириной в два километра. Её окружала пробитая в нескольких местах высокая стена. Казалось, что рыцарь настолько погрузился в размышления, что не обращает внимание на то, сколько времени и куда он идёт.

Ансгар миновал зиявшую брешь, в которую могли проехать полдюжины танков “Хищник”, и остановился перед исковерканными пустошами. Пустыню усеивали мелкие камни, вырванный грунт, опалённые и почерневшие от разрушительного взрыва скалы.

…Перед ним возвышалась полузасыпанная постройка, складывалось впечатление, что жадная пустыня поглотила уже половину сооружения…

Всё выглядело до жути знакомым. В разум хлынули воспоминания из видения-поиска, снизошедшего на него скорбной ночью перед сражением, совмещаясь с происходящим сейчас, становясь твёрдой реальностью, а не иллюзорными отголосками будущего.

Чемпион остановился как вкопанный. Он смотрел на полузасыпанного божественного титана, который вырывался из песка, словно какое-то животное пыталось выбраться из недр планеты на охваченную войной поверхность Армагеддона. Это был павший колосс с собачьей головой.

На визоре Ансгара замигали янтарные и зелёные руны и стали накладываться друг на друга векторы — это датчики доспеха анализировали остов “Пса войны”. Но Храмовник видел только металлического монстра из ниспосланного Императором пророчества, которое направило его на путь становления одним из Его избранных воинов — он стал единственным чемпионом Солемнского крестового похода.

Порыв холодного пустынного ветра пронёсся между уже начавших ржаветь швеллеров и сочленений в изогнутых ногах титана, завывая, как плачущая вдова и кружа пыльные вихри из пепла и песка.

Бронированные лобовые стёкла-глаза кабины раскололись и разбились. Внутри похожей собачью голову рубки рыцарь увидел скелеты экипажа, по-прежнему пристёгнутые к потрескавшимся от времени кожаным сидениям. Обугленные и оплавленные кости покрывали нарывы.

Мелькнуло какое-то движение — это похожая на игуану метровая ящерица выбежала из отбрасываемой согнутым листом брони тени и скользнула в дуло плазмагана. Обе головы покачивались, а чешуя замерцала лазурью, когда на неё попали резкие химические солнечные лучи.

Увидев рептилию Ансгар на мгновение замер — даже в этой токсичной пустыне нашлись те, кто сумел выжить, хотя эти жалкие подобия мутантов не стоили упоминания. Храмовник поднял болт-пистолет, щёлкнул по рычажку предохранителя с руническим оттиском и выпустил несколько разрывных снарядов в дуло оружия бога-машины. Раздался пронзительный визг, брызнула струя синего ихора, и на Армагеддоне стало на одну грязную мерзость меньше.

Чемпион снова посмотрел на короткоствольный плазмаган титана-волка, хотя правильней сказать — пушку. Орудие было скорее похоже на стационарные “Сотрясатель” и “Гидру”, чем на болтер космического десантника. Искалеченная военная машина, как будто указывала рукой через пустыню.

Она указывала на северо-восток.

— Храни их, Император, — произнёс нараспев Адлар, завершая молитву по погибшим в Хеллсбриче.

— Храни их, Император, — ответили собравшиеся рыцари.

— Какие будут приказы, повелитель? — спросил брат Калан, служивший в командном отделении кастеляна.

— Продолжим действовать, как повелел маршал Брант, и как просило верховное командование Тартара. Мы отправимся к осаждённому улью и обрушим такой шторм гнева Императора на врагов, что они воистину познают месть. Брат Муртаг пойдёт первым, он понесёт знамя благородной роты.

— Есть, сэр, — ответил рыцарь, отдав честь. Потрёпанный, украшенный золотой вышивкой флаг покачивался на древке, прикреплённом к доспеху воина.

Послышался хруст тяжёлых бронированных сапог по слюде, в которую спёкся покрывавший воронку песок. Адлар повернулся и посмотрел на приближавшегося космического десантника.

Этот Храмовник сильно выделялся среди остальных братьев. Его броню выковали с превеликим мастерством и тщательно украсили. Орлиные крылья на нагруднике окружали череп memento mori и крест ордена. Этот узор неоднократно повторялся на наколенниках, локтях, разгрузочном поясе доспеха и даже на суставах пальцев керамитовых перчаток.

Полосы выцветшего пергамента и свитков развевались на больших восковых печатях чистоты, которые крепились к поножам, нагруднику и авто-реактивным наплечникам. Тут и там кастелян замечал зазубрины и вмятины на чёрной броне, но на увенчанном лавровым металлическим венком блестящем шлеме не было ни пятнышка. Он сиял, как чёрный янтарь.

Сбоку висел тяжёлый, но идеально сбалансированный, инкрустированный драгоценными камнями чёрный металлический клинок со встроенным в рукоять силовым генератором. Резкие лучи полуденного солнца отливали серебром на выгравированной на лезвии надписи и орнаментах: Imperator Rex. Пальцы в металлической перчатке держали болт-пистолет, столь же изысканно украшенный, как и великолепно изготовленный доспех веры. Порывы ветра теребили подол табарда, на котором нарисовали герб замка на Солемне. Всё в приближавшемся человеке казалось мистическим. Он получал видения. Он — чемпион Императора.

— Брат Ансгар, — произнёс Адлар, — ты пропустил молитву.

— Сэр, я должен кое-что вам сказать, прежде чем мы направимся в Тартар.

Рыцари посмотрели друг на друга. Разве появились причины, чтобы отложить поход? Хеллсбрича нет, им больше нечего здесь делать, и у них есть приказы.

— Продолжай, брат.

— Я обеспокоен, повелитель, — начал чемпион, отходя от остальных Храмовников. Кастелян пошёл за ним, за Адларом последовал и капеллан.

— Чем? Что тебя беспокоит?

— Противоречие. Противоречивый выбор. Противоречие между вариантами продолжения миссии.

— Нет никаких противоречий, брат, — резко ответил Адлар. — Возможно ты не слышал, что я говорил. По всей видимости, ты думал о более возвышенных вещах. Мы пойдём на помощь имперским защитникам Тартара.

Ансгар ответил не сразу.

— Мы должны идти на северо-восток.

— Но улей на западе.

— А мы должны идти на северо-восток, — вновь повторил чемпион.

— Во имя Золотого Трона, о чём ты говоришь, брат? — воскликнул кастелян. Он не привык, чтобы в его приказах сомневались.

— Когда мы всего пятнадцать часов назад готовились к высадке на планету, у меня было видение, — начал объяснять Ансгар.

— Мне это известно, — прервал его командующий.

Но рыцарь не собирался останавливаться.

— Я видел, как в пустыне поднимался на адамантиевых ногах огромный бог-титан с собачьей головой. Он указал мне путь через пустоши — там мы сразимся с заклятым врагом!

— Ты сошёл с ума? — спросил Адлар. Он неожиданно понял, что вся рота с беспокойством наблюдает за их перепалкой.

— Нет, повелитель, — примирительно ответил чемпион, понимая насколько близок он к неповиновению.

— Я напомню тебе, брат, что мы должны объединиться с верными слугами Императора, которые отражают атаки орочьих ватаг на городские стены.

— Да, сэр. Но, кастелян, разве слуги Империума могут напрямую требовать поддержки Адептус Астартес? Никто не смеет ждать от нас помощи только из-за того что просил о ней. Если мы снизойдём до их затруднительного положения, то пусть считают себя воистину благословлёнными.

— Незачем мне напоминать, что мы здесь по просьбе верховного командования Тартара, — прорычал Адлар. — Я прекрасно знаю, что их запрос для нас ничто, но нас связывают узы долга. Это дело чести. Также мы должны выполнить приказ маршала Бранта, главы нашего флота. А я не из тех, кто не подчиняется приказам.

— Но, сэр, разве у нас на Армагеддоне нет другой цели? — напомнил ему чемпион.

— Одна из наших целей — восстановить честь, которой мы лишились после атаки орд Гримскара на Солемн! Если мы не будем повиноваться приказам, то не сможем исполнить долг и станем бесчестными. Мы обещали помочь Тартару, а без титанов из Хеллсбрича осаждённому улью наша поддержка нужна как никогда.

— И я даже поверить не могу, что ты предложил мне подобное! Я не нарушу приказ. А ты именно об этом и просишь, — кастелян повернулся и собрался вернуться к остальным воинам. — Мы немедленно выступаем в Тартар. Я высказал тебе моё решение, и закончим на этом.

— Адлар, — произнёс Вольфрам, в первый раз вмешиваясь в разговор и не выказывая особого пиетета перед кастеляном. — Но разве мы не поклялись отомстить вожакам инопланетной орды, которые виновны в разрушениях на Солемне? Разве мы не должны без пощады, без сожалений и без страха исполнить этот обет во имя Императора? Мы Его элитные воины, последний рубеж обороны против врагов, атакующих со всех сторон человечество. Так почему мы страшимся, если сражаемся за Его дело?

Сказанное капелланом заставило командующего остановиться. Он повернулся и посмотрел прямо в шлем-череп жреца-десантника:

— Храни нас Дорн, Вольфрам. И ты? Ты тоже сошёл с ума? Ты призываешь нас нарушить повеление маршала и предать орден? Ты обрекаешь роту на вечное проклятие?

— Я хочу напомнить тебе, Адлар, — прорычал капеллан, твёрдо сжав рукоять крозиуса, — что одна из моих обязанностей — наблюдать за духовным состоянием боевых братьев. Я бы не поддержал предложение Ансгара, если хотя бы на секунду посчитал, что оно очернит наши души. Но также мой долг следить, чтобы в первую очередь исполняли волю Императора, а уже потом повеления остальных, в том числе и твои.

— Нам приказал лорд-маршал. Я не собираюсь ослушаться его! — продолжал упорствовать кастелян.

— Маршал Брант великий человек и великий воин. Уверен, что и командующие имперскими войсками в Тартаре также по своему достойные люди. Но здесь их нет. Никто из них не видел то, что узрели мы. И никто не может оспорить необходимость исполнения воли Императора, если не желает быть обвинённым в ереси.

Слушая Вольфрама, кастелян опустил голову, как во время молитвы.

— Император ниспослал Ансгару видение и выбрал Своим чемпионом. Брат накануне битвы пришёл в часовню и рассказал капеллану Уго и мне о том, что поведал ему Император и что он не мог узнать ни от кого другого. А теперь я и сам начинаю замечать доказательства истинности пророчества, — пылко произнёс охваченный религиозным рвением воин-жрец.

Адлар некоторое время неловко молчал.

— И так, — наконец продолжил кастелян, — мы можем следовать плану и продолжить выполнять задание, полагаясь на инструкции верховного командования Тартара и приказы маршала, или можем начать собственную миссию, основываясь на видениях избранного чемпиона Императора.

— Такой выбор перед нами, перед тобой, — подтвердил Вольфрам.

— И ты веришь в то, что рассказал тебе Ансгар прошлой ночью перед высадкой на планету?

— Верю.

— Я думаю, что Император хотел показать мне что-то, — мрачно сказал чемпион, хранивший молчание пока капеллан приводил аргументы в его пользу.

— Я сомневаюсь, я, правда, сомневаюсь, — признался Адлар. — Раньше мне был ясен наш путь. А теперь я словно затерялся в пустыне во время радиационного шторма и не вижу даже землю под ногами.

— Путь по-прежнему ясен, — продолжал настаивать Вольфрам, сейчас его голос звучал, как во время чтения проповеди. — Мы не можем сделать никакой иной выбор, особенно после того, как Ансгар нашёл неопровержимые доказательства истинности своих видений.

— Откровенно говоря, я желал бы обсудить сложившуюся ситуацию с маршалом. Но из-за этих адских пустошей и, вне всякого сомнения, из-за помех мерзких орков у нас нет возможности отправить сообщение на флот. Передатчики работают только на небольшое расстояние.

— Если бы Брант был с нами, то мы могли бы узнать его мнение. Но его здесь нет, и мы не можем с ним связаться. Тем не менее, я полагаю, что понимаю, как бы он поступил, и если ты задумаешься, то тоже поймёшь, как бы он повёл себя в свете снизошедшей на нас мудрости Императора.

— Ты хочешь, чтобы мы из прихоти бросили Тартар на произвол судьбы? — возразил Адлар.

— Это не прихоть, — не уступал Вольфрам. — Только всезнающий Император видит всю картину целиком. Предоставив осаждённый улей его судьбе, мы сможем предотвратить ещё большую катастрофу в другом месте. Ты говоришь про честь, но разве есть честь выше, чем служить воле Императора? А благодаря брату мы видим Его волю ясно как никогда.

Адлар посмотрел сначала на Вольфрама, затем на Ансгара. За все десятки лет службы Императору ему не приходилось делать такой трудный выбор.

— Так и быть, — произнёс кастелян, резко повернулся и направился к беспокойно ожидавшей их роте. Капеллан и чемпион последовали за ним.

— Братья, — начал Адлар. — Мне было нелегко принять это решение.

Тревожный шёпот сменила выжидающая тишина, даже стенания ветра прекратились, словно в предвкушении.

— Наш чемпион отмечен благословлением Императора, он получает знаки и знамения о великом событии. Полагаю, что следуя указаниям из святого видения, мы найдём тварь, которой поклялись отомстить.

Снова послышался шёпот, но на этот раз уже не беспокойный.

— Мы не можем связаться с флотом, другими ротами или с любыми иными союзниками, чтобы они присоединились к нашей благородной миссии. Не получится и отправить предупреждение об изменении планов маршалу или верховному командованию Тартара. Мы будем сражаться одни, но это наш последний крестовый поход и я не знаю лучшей смерти, чем погибнуть, исполняя волю Императора.

В рядах Храмовников раздались одобрительные крики.

Кастелян жестом попросил братьев успокоиться.

— Должен предупредить, что наши действия могут привести к падению Тартара, и в этом случае мы никогда не сможем вернуться в лоно ордена. За неподчинение прямым приказам маршала и за то, что мы бросаем союзников на произвол судьбы всю роту могут счесть изгоями и еретиками.

— Хотя я готов в бою послать человека на смерть, я не столь смел, чтобы обречь его на проклятье.

Адлар глубоко вздохнул.

— Слушайте мой приказ: мы последуем за ниспосланными Императором брату Ансгару видениями и вступим с врагами в бой. Если среди вас есть те, кто предпочтёт продолжить первоначальное задание, то отправляйтесь в улей и не утратьте честь вместе с нами. Если вы так решите, то я желаю вам удачи и прошу — помолитесь в грядущие дни за наши грешные души.

Кастелян смотрел на выстроившихся рядами боевых братьев: отделения ветеранов, штурмовиков, посвящённых и неофитов. Никто не шелохнулся, только колыхалось знамя батальной роты на флагштоке брата Муртага.

— Раз благородный кастелян приказал — приказ должен быть выполнен, — произнёс кто-то в центре облачённых в броню воинов. Голос походил на гортанный тон сержанта Гарронда.

— Зачем нам страшиться ереси или изгнания, если мы идём сражаться во имя Императора? — сказал другой рыцарь. На этот раз слова прозвучали чётко, говорил брат-ветеран Каллес. Аугметическая гортань придавала его речи искусственную электронную монотонность.

Были слышны и другие возгласы одобрения решения Адлара и согласия с истинностью видения-поиска Ансгара.

Кастелян смотрел на воинов роты и гордился ими. Возможно решение действительно было правильным, разве могли столько рыцарей лорда Сигизмунда заблуждаться в своей преданности Императору и ниспосланном Им чемпиону видении?

— Тогда мы идём на северо-восток, — объявил Адлар, — к нашей судьбе!

— Без страха! — выкрикнул он, ударив в нагрудник кулаком в бронированной перчатке. — Без пощады! Без сожалений!

Рота ответила на боевой клич оглушительным грохотом керамитовых доспехов.

Кастелян повернулся к Ансгару.

— Брат Ансгар, чемпион Императора, — тихо произнёс он, — будем надеяться, что ты не ошибся. Судьба наших бессмертных душ в твоих руках.

 

Восьмая глава

Машины разрушения

Солнце неуклонно спускалось по пыльному небу к пепельным дюнам на горизонте, и неожиданно залило мостик “Владыки войны” резким рубиновым светом. Принцепс опустил козырёк фуражки пониже на лоб, защищая глаза от закатных лучей, от которых токсичный смог над пустыней заиграл новыми красками, а песок в ядовитом тумане приобрёл всевозможные коричневые оттенки.

— Продолжайте попытки, — прорычал он в микрофон.

Десятью метрами и пятью палубами ниже командного трона Экхарда в сердце бога-машины дрожал от страха техножрец Нодо Игуара. Когда перепуганный адепт посмотрел в ледяные глаза главного инженера, на его лбу выступил холодный пот.

— Ты слышал принцепса, — произнёс Дворад.

Он возвышался над подчинённым на целую голову и был одет в богато украшенный мундир и бронежилет, а на Игуаре было только грязное и перепачканное машинным маслом облачение. И ещё machina opus, свисавший с шеи на скользкой цепочке.

Нодо в очередной раз трясущимися руками начал благословлять циферблаты и рычаги на пульте управления. Он так перенервничал от присутствия главного инженера, что во время молитвы постоянно запинался. Закрыв глаза, адепт со всей истовостью воззвал к Омниссии, нажал на несколько кнопок с рунами, а затем затаив дыхание потянул за большой рычаг с латунным набалдашником. Рукоять поддалась с трудом — “может я не достаточно щедро смазал её церемониальными маслами?” — на секунду запаниковал Игуар — и зафиксировалась в правильном положении.

Раздался громкий щелчок, а затем звуки похожие на металлический кашель. Техножрец тяжело сглотнул. Гораш перестал смотреть на слугу и пристально уставился на встроенную в стену приборную панель. Тесную коморку-коридор заполнил жалобный вой набиравших обороты турбин генераторов. Палубы и стены слегка завибрировали, рядом с трубами и переключателями выступили капли конденсата. Лампочки-светофильтры на пульте ярко вспыхнули, потом потухли, и снова замигали в непрерывном цикле.

Нодо вытер запотевшие линзы циферблатов рукавом мантии и увидел, как под стеклом покачивается вправо-влево стрелка, замирая на мгновение по центру. Он облегчённо выдохнул так долго сдерживаемый воздух и даже позволил себе слабо улыбнуться, когда посмотрел на внушительную фигуру Дворада.

— Есть энергия, шеф, — доложил Игуар. — Бог войны пробудился.

Экхард выжидал, скрывая беспокойство за мрачным обликом. После возвращения из мысленно-импульсной связи принцепс хотел продолжить сражаться. Нужно расследовать уничтожение Хеллсбрича, а жители Тартара по-прежнему ждут избавления от неустанно атакующих орд зелёнокожих.

В наушнике раздалось статическое потрескивание, и он снова услышал главного инженера.

— Есть двигательная энергия, сэр, — доложил Дворад Магнусу. — Реактор заработал и набирает мощность.

Принцепс и сам ощутил прилив сил и понял, что и его сердце забилось быстрее, после того, как ожило сердце титана. Он различал радостные возгласы эхом разлетевшиеся по всему исполину по системам связи.

— Слава Омниссии! Возблагодарите Императора и Бога-Машину! — провозгласил Экхард.

Весь экипаж сухопутного линкора ликовал вместе с Магнусом. Великий тиран наконец-то вернулся.

Инженерным бригадам Дворада потребовалось несколько часов, чтобы заменить все вышедшие из строя из-за электромагнитного импульса схемы, устранить повреждения и провести перенастройку, где она требовалась. Пришлось сложнее, чем обычно — от взрыва и его последствий погибло тринадцать сервиторов и семь техножрецов. Мощные короткие замыкания разрушали и выжигали древние и самые важные устройства, а также стали причиной сильных инсультов или острой коронарной недостаточности у тех, чьи хрупкие человеческие тела были соединены с главными системами “Тираннуса”. Но выжившие не подвели Омниссию и своего смертного господина.

— Титан и принцепс снова едины, повелитель, — как о чём-то само собой разумеющемся доложил Варн.

— Так и есть, — задумчиво ответил Экхард.

— Оружие заряжено и готово, — облегчённо сообщил модератус Оррек.

— Давно пора, — пробормотал Магнус.

Три часа ушло, чтобы снова запустить основные системы жизнеобеспечения, аварийное освещение и резервные генераторы, а вот с плазменным реактором пришлось провозиться дольше. Без вырабатываемой им энергии они не могли двигаться, стрелять, не функционировали и генераторы пустотного щита.

— Тактик, мы наконец-то можем разглядеть в этой песчаной буре, что-то дальше нашего носа?

— Сканеры перенастраивают, — сообщил Варн. — Они должны за…

— Сделайте это, — нетерпеливо приказал Экхард.

Прошло несколько томительных секунд.

— Сэр, два контакта! — неожиданно выпалил Касл. На тактическом ауспике, словно из неоткуда появились два огромных всплеска.

— Помехи сенсоров?

Командная рубка задрожала от попаданий снарядов в корпус титана.

— Не в этот раз, сэр.

— Варн, мне нужно изображение!

— Всего несколько секунд, сэр.

— Дворад!

— Да, принцепс.

— Сколько осталось до включения пустотных щитов?

— Щиты заряжаются, но заработают на полную мощность не раньше, чем через пять минут.

— Трон Терры! — выругался старый командующий.

— Связь восстановлена, — провозгласил Варн.

У Магнуса возникло неожиданное чувство, как будто его разум улетучивается сквозь затылок. Он снова был в связи. Глаза-сканеры увидели двух гаргантов менее чем в паре километров от бога-машины. Титаны зелёнокожих громыхали ногами величиной с танк, и быстро приближались к “Тираннус Максимусу” сквозь песчаную бурю.

Орочьи машины уступали ростом высокому благородному воплощению Омниссии, но всё равно оставались огромными тридцатиметровыми чудовищами. На приземистых телах виднелось множество разнообразных приклёпанных деталей, а в ширину они были почти такими же, как и в высоту. Из труб в верхней половине корпусов извергался дым, а из множества прорех в бронированных шкурах пар.

Первый весьма походил на орка. В том числе и из-за того, что почти целиком был покрашен в бледно-зелёный цвет. Башнеподобная голова лязгала — это сжимались похожие на “железные пасти” металлические челюсти. Их меньшие копии носят многие зелёнокожие, чтобы устрашить врагов и вызвать уважение у сородичей. Также можно было уже рассмотреть глаза-иллюминаторы, Магнус предположил, что за ними лихорадочно суетится экипаж, направлявший гарганта к внушавшему благоговейный ужас “Тираннус Максимусу”.

На одном плече зелёного гиганта установили крупнокалиберное орудие. На втором дымовую трубу от фабричного цеха. “Может там скрыт какой-то источник энергии?” — предположил принцепс. Раздувшуюся тушу усеивали жерла пушек. Одна особенно большая выпирала из раскрытого, словно двери ангара, центра корпуса. Но, вне всякого сомнения, главное оружие нападения и защиты размещалось в двух громадных руках.

Слева прикрепили чудовищное супертяжёлое орудие. Над ним поместили обойму-бункер с боеприпасами. Из правого плеча торчала длинная как кран многосуставчатая автоматическая рука. Она заканчивалась тисками, вокруг которых сияло разряжавшееся энергетическое поле, вырабатываемое полированным серебряным конусом в центре сжимавшихся клешней.

Второй гаргант в противоположность первому был ярко-красным. Ксеносы приложили немало усилий, чтобы намалевать жёлтые языки пламени вокруг металлических подолов почти полукруглого корпуса. Он также мог похвастаться многочисленными платформами вооружений, беспорядочно покрывавшими тушу. И у него также из места, которое можно было назвать животом, выпирало тяжёлое орудие. Но его остальное оружие отличалось от того, что нёс напарник.

Левая шарнирная рука чудовищной машины заканчивалась цепным кулаком, специально увеличенным под стать размерам владельца. Одного удара было достаточно, чтобы разбить вдребезги “Леман Русс” или начисто срезать у “Тираннуса” “Вулкан”. С правой стороны смонтировали спаренные орудия, такие же огромные, как и в имперских боевых башнях вдоль границы пепельных пустошей. Там с их помощью отражали набеги зелёнокожих.

На плечах разместили что-то похожее на оторванные у богов-машин турболазеры. Мысль о том, что нечестивые ксеносы для своей богохульной пародии на титана разграбили останки одного из благородных повелителей битвы Легионес Титаникус, потрясла Экхарда.

На куполообразной голове гарганта, в которой размещался тактический штаб, нарисовали мрачную физиономию орка. Зубы похожие на зубцы крепостной стены и треугольные глаза-окна создавали впечатление, что исполин ксеносов сердито и вызывающе уставился на врагов.

Присмотревшись принцепс заметил, что эта всесокрушающая на своём пути через пустыню военная машина движется в битву на гусеничных ногах. Также Магнус увидел и приклёпанный к нагрудной броне символ племени. Какая-то угловатая клыкастая зелёная морда, рассечённая пополам красным шрамом. Стареющий командующий не видел такую эмблему раньше. За всё время сражений с зелёнокожими он ни разу не встречался с этим кланом.

Очередной шквал ракет и масс-реактивных снарядов врезался в титана. Экипаж почувствовал взрывы даже сквозь метровую толщу брони великого тирана. По зрелому размышлению им повезло, что орочьи машины не появились раньше, когда “Тираннус” был полностью беззащитным.

После всех психических потрясений, которые он пережил, когда потерялся в мысленно-импульсной связи, и времени, которое потратил на самокопание, Экхард отбросил все сомнения. Начинался бой и он знал, что должен делать.

— Варн, целься в обоих чудовищ, и я хочу знать, какой из них первым откроет огонь из главных орудий.

— Как прикажете, принцепс.

— Оррек, “Вулкан” заряжен?

— Заряжен и готов к стрельбе, сэр.

— Передай управление им на мой командный трон. И прикажи своим канонирам навести по батарее турболазеров на головы гаргантов.

Восемь лет обучения в колледже Титаникус подготовили его к этому, но даже после двухсот лет службы в звании принцепса могучего бога-машины Экхард почувствовал прилив адреналина перед надвигавшимся сражением.

Очередной звонкий удар встряхнул “Владыку войны”. Пока это были только ракеты, выпущенные изнутри раздувшихся исполинов зелёнокожих. Но Магнус подозревал, что они предвещали что-то более опасное, и только отвлекали, пока заряжались главные орудия. Несмотря на то, что эти гарганты уступали “Тираннус Максимусу”, как размерами, так и вооружением, атакуя одновременно, они могли уничтожить древнего тирана, особенно учитывая, что ему был необходим ремонт.

— Дворад, мне нужны щиты. Немедленно! — крикнул принцепс в микрофон.

— Есть, сэр, — донёсся потрескивающий ответ главного инженера откуда-то из недр титана.

— Принцепс, второй гаргант зафиксировал нас в прицеле, — доложил Варн.

— Приготовиться к удару! — приказал Экхард.

Глазами-сканерами бога-машины он видел, как установленные на плечах красного чудовища пушки выпустили в “Тираннуса” жгучие голубовато-зелёные энергетические разряды. Они попали в цель, но были моментально рассеяны пустотными щитами. Гораш и его подчинённые успели в самый последний момент.

— Огонь из турболазеров! — взревел Магнус.

Сверкающие лучи вылетели на этот раз из батарей на плечах “Владыки войны”. Принцепс с мрачным удовлетворением наблюдал, как исчезла в ослепительной вспышке одна из лазерных орудийных платформ атаковавшего первым гарганта. В груди его собрата появилась изогнутая пробоина — взрыв вырвал кусок брони.

Экхард приказал канонирам целиться орочьим титанам в головы, но они промахнулись.

— Модератус, турболазеры необходимо подрегулировать, — резко произнёс командующий. — А пока эта проблема не решена, пусть делают поправку при наведении.

— Есть, повелитель, — почтительно ответил Оррек, и начал передавать указание Магнуса на соей частоте.

Экхард хмуро смотрел на гаргантов. В ответ на него уставились ухмылявшиеся рожи с акульими зубами и крокодильими челюстями. Такое механическое богохульство вызывало отвращение. Несмотря на полученные повреждения, идолы-титаны продолжали на полной скорости приближаться к “Тираннусу”, ничуть не замедлив хода после первого залпа бога-машины. Датчики показывали, что и зелёный монстр приготовился открыть огонь из главного орудия.

— Теперь начинается настоящий бой, — сказал принцепс, обращаясь в первую очередь к самому себе. — Техники, полный вперёд! Сделаем это!

Командующий собирался контратаковать и уничтожить врага ещё до того, как первый гаргант выстрелит из главного калибра. Он не хотел рисковать получить прямое попадание из такого оружия, да ещё и в то время, когда “Владыка войны” был не полностью исправен.

Титан понёсся на поршневых гидравлических ногах к громыхающим и гремящим орочьим военным машинам. Дымом из выхлопных труб ксеносы показали, что приняли вызов. Пустыня вздрагивала от каждого лязгающего шага, дюны обваливались, а обдуваемые ветром руины крошились под ногами, словно спички.

Сейчас до первого врага оставалось всего триста метров.

Сервоприводы заскрипели, когда Экхард начал наводить “Вулкан” прямо в открытые створки в брюхе чудовищного шагателя.

Двести метров.

Не меньше внимания принцепс обращал на стрелки циферблатов, которые приближались к красным сегментам.

— Повелитель, второй гаргант опять зафиксировал нас в прицеле, — доложил Варн.

Сто метров.

— Запустить многоствольный бластер на максимальные обороты, — отдал приказ Магнус.

С дозвуковым грохотом выстрелило главное орудие зелёного гиганта. Залп снарядов-ракет пронёсся мимо бегущего титана, только срезало бункер с боеприпасами, и осталась без брони часть корпуса размером с ангар. Но стреляли туда, где “Тираннуса” уже не было. Смелая атака бога-машины помешала оркам попасть в цель. Остальные ракеты, не причинив вреда, улетели далеко в пустоши.

Пятьдесят метров.

Из брюха твари вырвались огонь, дым и бронебойные снаряды. Защищавшие ноги “Владыки войны” пустотные щиты вспыхнули и отключились. Мгновение спустя Экхард выстрелил из “Вулкана” прямо в жерло огромного орудия.

— Стоп! — взревел он, пока детонировали боеприпасы установленной в брюхе гарганта пушки.

Серия взрывов разорвала тушу зелёного гиганта. Гейзер пламени вылетел из выхлопной трубы силовой установки. Благодаря акустическим ушам титана принцепс различил что-то похожее на барабанную дробь. Он с удивлением и любопытством наблюдал, как машина ксеносов продолжила ковылять к нему. Услышанные им звуки свидетельствовали о том, что с внутренними механизмами гарганта случилось что-то катастрофическое.

Но оставался ещё один чудовищный военный идол, который приближался к богу-машине. Теперь Экхард обратил внимание на красную тварь и стал наводить многоствольный бластер “Тираннуса Максимуса” на медленно приближавшийся орочий титан.

Огненный шторм разрушительного огня обрушился на силовые щиты врага, они замерцали синим цветом и отключились. Удар разнёс в клочья орудийные платформы по всему корпусу, и даже символ клана — орочью голову со шрамом — вырвало из креплений. Уродливая башка зелёнокожего рухнула рядом с гаргантом, её грубо обрезанные края разорвали кабели, по которым подавали энергию к орудию в брюхе красного идола.

— Варн, статус цели? — потребовал Магнус.

— Замечена нестабильная работа силовых систем, — ответил тактик. — Мы больше не в прицеле. Все орудийные батареи разряжаются.

Кроме одной, заметил принцепс. Он увидел, как красная военная машина защищаясь подняла цепной кулак.

Экхард вздрогнул от внезапной боли в левой руке. Чувство было такое, что её зажали в тисках. Он посмотрел на первого подбитого гарганта. Орочья машина умирала, но не умерла. Она схватила “Вулкан” потрескивающей силовой клешнёй. Принцепс услышал страшный стон металла, когда тварь продолжила сгибать и выкручивать из сустава огромную лазерную пушку.

И в этот момент между ними вклинился второй гаргант. Его главные орудия, по всей видимости, удалось временно вывести из строя, но он по-прежнему мог двигаться. А “Тираннуса” удерживала зелёная орочья машина. Вдвоём враги всё ещё могли сокрушить могучего “Владыку войны”.

Магнус обдумал быстро сокращавшиеся варианты.

Если он снова выстрелит, то из-за полученных повреждений “Вулкан” будет уничтожен. Но если он ничего не предпримет, то исполин зелёнокожих полностью оторвёт титану руку и ещё неизвестно какие повреждения успеет нанести прежде чем наконец-то сдохнет. И это не считая урона, который может причинить его красный сородич.

Судя по поступавшей от систем бога-машины в мозг принцепса информации “Вулкан” перезарядился и пока ещё исправен. Приготовившись к неизбежному Экхард снова выстрелил из лазерного орудия, чей мощи было достаточно, чтобы сравнять с землёй целый город.

Взрыв сверх горячей энергии, какая есть ещё только в расплавленном ядре планеты, разнёс в клочья верхнюю половину корпуса гарганта. Его поглотил увеличивавшийся шар масляного зелёного огня.

Обломки величиной с танк врезались в щиты и корпус “Тираннус Максимуса”. В рубке их беспрерывный грохот заглушил крик принцепса. Та боль, что он испытал, когда руку титана сжали в первый раз не шла ни в какое сравнение с пришедшей по импульсной связи агонией.

От идола ксеносов остались только пылавшие остатки нижней части туши. Верхняя половина превратилась в металлолом, который разлетелся вокруг поля битвы по промышленной пустыне.

Сквозь пелену мучений Магнус расслышал крики экипажа — они отдавали приказы подчинённым и отвечали на поступавшую информацию. Но прежде, чем он смог оправится от шока, вызванного потерей “Вулкана”, прежде чем он даже успел собраться с мыслями, чтобы встретить атаку второго гарганта, тварь уже была рядом с великим тираном.

Когда красный гигант ударил визжащим цепным кулаком “Владыку войны” в живот — Экхарда вырвало на пульт управления командного трона. Циферблаты и переключатели забрызгало желчью. Титан пошатнулся, пошатнулся и принцепс от эмпатического удара.

Скорее инстинктивно, чем понимая, что он делает, Магнус выбросил вперёд всё ещё неповреждённый многоствольный бластер. Вращавшиеся стволы орудия врезались в трофейный турболазер, сорвав его с плеча врага.

Металл заскрипел о металл, когда зверь-идол вытащил цепной кулак из чрева “Тираннуса”, причинив возвратным движением почти столько же повреждений, как и при ударе: он рассёк валы трансмиссии и приводные муфты.

Бластер остановился прямо у головы монстра, застряв в зубастой челюсти. Принцепса снова вырвало, а тело сотрясали спазмы, но он сумел выстрелить.

Ухмылявшуюся орочью башку искромсало на мелкие кусочки. От мощного взрыва гусеничная машина потеряла равновесие. Центр тяжести сместился и объятый изнутри пламенем красный исполин рухнул на пепельные дюны.

На мостике наступила тишина.

С шипением сжатого воздуха переборка отошла в сторону, и главный инженер вернулся на мостик. Всё помещение заволокло дымом, экипаж сидел в оцепенении, обмякнув на своих креслах. Он нашёл старика свернувшимся калачиком на троне и крепко закрывшим глаза. Руки прижаты к животу, весь китель спереди перепачкан рвотой. И командующий хныкал.

В схватке с двумя гаргантами “Владыке войны” нанесли ужасающие повреждения, а ведь перед этим великий тиран сражался с передвижной крепостью, а многие системы пострадали от атомного взрыва.

Принцепсу тоже сильно досталось. Состояние бога-машины сказывалось и на физическом самочувствии Магнуса.

Его разум затерялся в миазмах боли, и ученик Уркварта задумался: как долго он ещё сможет её выдерживать? Речь шла даже не о том, что “Тираннус” поглотит его, а сможет ли человеческое тело справиться с такими нагрузками.

— Принцепс Экхард? — позвал Дворад, дотронувшись правой рукой до дрожащего плеча старика.

Командующий перестал лежать в позе эмбриона, в которую он свернулся от боли, и сел на трон. Достал из кармана туники носовой платок, украшенный фамильным гербом, вытер остатки рвоты в уголках рта и стал смахивать вонючую жидкость с одежды. Затем очистил от липкой тошнотворной массы обитую красным деревом и отделанную медью панель управления.

— Варн, — тихо спросил Магнус, — нас ещё могут атаковать? Там кто-нибудь уцелел?

— В непосредственной близости — никто, — ответил офицер-тактик. — Сканеры дальнего радиуса действия блокирует песчаная буря. По крайней мере, я думаю, что помехи из-за неё.

— Тогда выключите энергию, — приказал Экхард.

— Вы уверены, сэр? — спросил Оррек. — Нас могут снова неожиданно атаковать.

— Если так случится, мы в любом случае погибнем, — просто ответил Магнус.

Офицеры недоумённо посмотрели на командующего, а затем тревожно переглянулись.

Принцепсу стало интересно, о чём они думали. Они решили, что старик совсем одряхлел и не знал, что делать дальше?

— Прежде чем кто-то из вас произнесёт хотя бы слово, или не допусти Император, попытается сместить меня, я скажу только одно.

Дворад, Варн и Оррек попытались возразить, но Экхард жестом приказал им замолчать.

— Нам надо отремонтировать титан, — неохотно стал объяснять Магнус. — Поэтому, Варн, попробуй связаться с верховным командованием Тартара. Я хочу обсудить нашу дальнейшую стратегию с высшими штабными офицерами. Сделай это.

Выключить энергию и провести ремонт — вот о чём думал принцепс, откинувшись назад на тёплом кожаном троне. Если бы с его старым телом, измотанным за последние восемь часов, всё было столь же просто.

Но сейчас его обволакивало мягкое тепло командного кресла, успокаивая измученные тело и разум. И война неожиданно стала казаться такой далёкой-далёкой.

Через несколько секунд он уснул.

 

Девятая глава

Дорога в ад

Брат-дредноут Джерольд сканировал бесконечную пустыню. Топографы-авгуры механического тела передавали полученные изображения напрямую в трансплантированные кибернетические зрительные нервы. В лучах послеполуденного солнца тускло-коричневые и серые пепельные пустоши блестели золотом и серебром.

Впереди лежали сотни километров загрязнённых промышленными отходами равнин и база титанов в Хеллсбриче — главное место встречи Храмовников. Сзади стояли выжившие легионеры из взвода Бэйна. Сержант и десять гвардейцев сгрудились между лязгавшими птичьими ногами “Часовыми”. Шагатели лазерным оружием бегло осматривали огромную пустыню, но не обнаружили никаких признаков присутствия орков. По крайней мере, пока. Астартес подоспел к бункеру вовремя или почти вовремя, но всё же был момент, когда непоколебимый рыцарь подумал, что дни сражений наконец-то закончились…

Орочий “истребила” уничтожил маршевый двигатель модернизированной под дредноут десантной капсулы, и она сильно отклонилась от курса. За миг до того как модуль на скорости свыше трёхсот километров в час врезался бы в землю включились тормозные двигатели, почти выровняв спуск и резко замедлив падение. Основание капсулы смялось при ударе в крутой склон занесённой пеплом скалистой долины. Затем искорёженный двадцатитонный посадочный аппарат покатился и рухнул на дно глубокого ущелья. От такого приземления с корпуса стёрлись все символы ордена. Но к счастью брат Джерольд выжил. Древняя броня нового тела не пострадала и астартес смог легко покинуть десантный модуль, используя силовой кулак и собственный вес. За то, что он успешно выбрался из обломков, Храмовник вознёс хвалу всемогущему Императору, примарху Дорну и повелителю Сигизмунду.

Оказавшись на земле дредноут, понял, что находится в нескольких сотнях километров от предполагаемого места высадки, где рота Адлара должна вступить в бой с подкреплениями зелёнокожих. Также рыцарь пришёл к выводу, что к тому времени как он туда доберётся, сражение уже давно закончится, а братья направятся дальше.

В первую очередь он попытался связаться с ними и сообщить, что жив. Но не получил никакого ответа, кроме помех. С тем же результатом он отправил сообщения на флот на орбите и верховному командованию Тартара. Джерольд не понимал было дело в повреждении при приземлении передатчиков дальнего радиуса или что-то в дикой токсичной окружающей среде блокировало сигнал. Боевых братьев встревожила потеря почтенного дредноута, а он никак не мог развеять их опасения.

К счастью даже пока десантная капсула неслась к поверхности Армагеддона её сканеры и когитаторы продолжали передавать информацию вплоть до столкновения: скорость ветра, температуру воздуха, телеметрию и геометрию местности. Поэтому Храмовник знал, где находился и знал координаты второго места сбора на базе легиона титанов в Хеллсбриче. В отличие от города-улья Хельсрич, который так назвали первые люди-колонисты ставшего столь важным промышленного мира, Хеллсбрич получил своё имя из-за того, что закрывал брешь в имперской линии обороны на границе отравленных безжизненных пепельных пустошей.

План Джерольда был предельно прост — он направится в Хеллсбрич и если даже не встретит там роту Адлара, то, по крайней мере, верные имперские войска сообщат о местоположении крестового похода и его состоянии. Воспользовавшись одной из многочисленных карт, загруженных в когитатор корпуса, рыцарь проложил самый короткий маршрут к базе титанов и незамедлительно отправился к ней.

На пути через непроходимые пустоши он столкнулся с орками, которые атаковали укрывшихся в бункере гвардейцев из Стального легиона. Впервые за двенадцать лет после нападения на замок на Солемне рыцарь встретился в бою с зелёнокожими ксеносами. Когда Джерольд увидел военные машины, наступавшие на осаждённых легионеров, в его разуме вспыхнули гнев, ненависть и жажда мести. В прошлом сражении с тварями из племени Кровавого Шрама он перебил всех, кто выступил против него, но и орки обрекли его на жизнь внутри металлического саркофага дредноута. Зато новое тело ещё лучше подходило для уничтожения инопланетной мерзости.

По примитивным клановым символам Храмовник понял, что атакующие не служат Гримскару, но это не имело значения. Крикнув “Смерть захватчикам во имя примарха!”, Джерольд обрушил ужасающую месть на жестоких существ. Именно из-за них он теперь такой. Рыцарь ни разу не пожалел, что стал одним из почитаемых древних воинов — дредноутом. Его удостоили благословления, которое мог получить только космический десантник. Он смог продолжить сражаться за дело Императора после и так неестественно долгой жизни.

Но орки лишили его чего-то такого, что не один человек не имеет права забирать у другого. Это невозможно восстановить, пересадить или заменить, поэтому он будет неустанно преследовать зелёнокожих до последней твари, пока не погибнет.

Его появление у осаждённого бункера сплотило солдат, и орочьи машины быстро уничтожили. С одной стороны их истребляли из лазерного оружия легионеров и “Часовых”, с другой выкашивали смертоносным огнём из штормового болтера и штурмовой пушки.

Когда Джерольд вошёл в ангар в бункере, гвардейцы выбежали ему навстречу. Увидев вблизи покрытый священными надписями корпус, они все пали ниц в благоговейном страхе, стали призывать благословения и возносить благодарности Императору за спасение. И не один из них не достигал даже шарнирного соединения талии дредноута.

Сержант в легионерской полушинели легко уступил командование Храмовнику и не стал оспаривать приказ двигаться в Хеллсбрич. Сложилось впечатление, что он хотел добраться до любой имперской базы и передать жизненно важную информацию.

Таким образом, как только гвардейцы похоронили двух погибших товарищей в едких химических песках, вся компания — одиннадцать легионеров, два исправных “Часовых” и шагавший впереди дредноут — отправилась к месту сбора. Время от времени один из рядовых выбегал вперёд, чтобы разведать обстановку, а затем возвращался с докладом к сержанту. Им предстоял долгий и тяжёлый путь, ведь до базы титанов придётся пройти несколько сотен километров.

Позади них солнце неуклонно клонилось к западному горизонту, ненадолго превратившись в матовое пятно за застилавшим небеса масляным коричневым туманом. Лучи пытались пробиться сквозь тонкие химические облака.

Спустя несколько часов тяжёлого марша отряд наткнулся на большое разрушенное шоссе, которое простиралось с севера на юг. Рядовой Стейнбек быстро сверился с картой в планшете и предположил, что дорога когда-то соединяла Тартар с теперь потерянным аванпостом на южном побережье огромного континента.

Шоссе было похоже на толстый чёрный шрам посреди серо-охряных пустошей. Через пепельную пустыню пролегала десятиполосная скоростная магистраль из гудронированного рокрита. Всю её поверхность усеивали выбоины и нанесённый ветром песок. Кое-где осталась неповреждённой арочная крыша из стеклостали, раньше она защищала дорогу от внезапных ионных штормов. Хотя во многих местах от неё не осталось ни следа, как и от песчаных барьеров — они пали под неумолимым напором пустыни и едкий пепел засыпал шоссе. Конечно, тяжёлой бронетехнике в пустошах магистраль не особо и требовалась, но для гвардейцев она стала долгожданным облегчением. Идти по твёрдому рокриту было намного проще и гораздо легче, чем тащиться по постоянно двигавшемуся песку. Также было проще передвигаться пыхтящим и лязгающим “Часовым” и дредноуту.

Так они и шли. Если им повезёт и Император благословит их, то отряд доберётся до Хеллсбрича быстрее, чем планировали и до того, как легионеры съедят последние пайки. А если экономить воду, то её хватит на два дня, правда после атаки на бункер у солдат совсем не осталось медикаментов.

Под тонкими редкими жёлтыми облаками среди бесконечных обдуваемых ветром дюн и заполненных токсичными водами впадин они видели и другие сооружения помимо заброшенного шоссе. Из пепельного моря поднимались почерневшие от химических дождей остовы коммуникационных мачт, антенны на них расплавились, а спутниковые тарелки обгорели и потрескались. Вот выцветшие коричневые стены восьмиугольного здания, чьё назначение давно позабылось, вот засыпанный песком зиккурат, а там торчит из холма заржавевший ствол орудия — это занесённый непрерывными осадками танк.

Джерольд вспомнил — нынешняя война была не первой из тех, что вели ради спасения Армагеддона и защиты жизненно важных ресурсов для имперской военной машины. Похоже, эти руины остались после первого вторжения Газкулла Маг Урук Траки за пятьдесят стандартных лет до текущих событий.

А может быть ещё раньше, когда планету атаковали армии Разрушительных Сил пять веков назад. Эти пустоши непрерывно загрязняли ульи и никогда не останавливавшиеся мануфактуры за тысячи лет до того, как демоны-десантники из предательского легиона Пожирателей Миров ступили на Армагеддон. Храмовник искренне надеялся, что дело не в них и вознёс короткую молитву Императору. С тех тёмных времён остались места навечно проклятые мерзкой порчей хаоса и разбросанные по всей планете. Рисковать пойти туда всё равно что навлечь выматывающее душу безумие и медленную смерть.

Чтобы отвлечься от зловещих мыслей дредноут остановился и повернулся к упорно шагавшим по асфальту и рокриту гвардейцам. Рыцаря впечатлили выносливость и решительность легионеров. Никто из них ни разу не пожаловался с тех пор как они покинули бункер — даже рядовой с раненой рукой на перевязи — хотя один выглядел угрюмым и замкнутым. Казалось они рады, что выжили и снова обрели цель. Конечно, люди шли не так быстро, как рота Адептус Астартес на марше, но легко забыть какие нагрузки может выдержать человеческий организм, когда ты сам генетически улучшенный космический десантник. Эти солдаты держались просто отлично.

С другой стороны он в чём-то не слишком отличался от легионеров. Всем им требовались фильтры, чтобы дышать в загрязнённой атмосфере. Все они полагались на своё оружие, неся возмездие Императора инопланетным ордам, и все они хотели увидеть хотя бы Армагеддон, если не весь Империум, свободным от ксеносов. У них всех были жизненно важные причины спешить добраться до контролируемых имперскими войсками территорий, и решимость, чтобы воплотить это в жизнь.

Брат Джерольд продолжал сканировать пустыню, пока отряд с громыхавшим впереди дредноутом уверенно продвигался к пункту назначения.

— Смотрите! — крикнул рядовой-разведчик Вин Стейнбек, который шёл первым и забрался на гребень одной из дюн. Он лёг на живот прямо в удушливый пепел.

За последний час неровная дорога медленно поднималась вместе с остальной местностью. Стейнбек первым достиг вершины и увидел, что лежало за ней.

Сержант и несколько легионеров бросились к нему бегом по рокритовому шоссе. Достигнув обдуваемой ветром позиции они также залегли, чтобы снайперам, которые могли находиться в токсичной пустыне, было сложнее прицелиться. Позади глухо лязгнул дредноут — растопыренные металлические когти на несколько сантиметров погрузились в песок. Скрепя гидравлическими поршневыми ногами о треснувший асфальт остановились и “Часовые”.

— Там, — указал Вин на раскинувшуюся внизу долину, похожую на потрескавшуюся глину.

Бэйн достал магнокуляры и поднёс к защитным очкам. Далёкую пустыню стало видно во всех подробностях.

Примерно в километре справа от них пролегал ещё один чёрный шрам. Он протянулся примерно на пятьсот метров по пеплу и песку на юго-восток. Пересекал магистраль под углом в сорок пять градусов и заканчивался в дымящемся холме на северо-западе. Вездесущий ветер ещё не успел его засыпать.

Там где борозда пролегала через дорогу, расколовшийся асфальт стал её зубчатыми краями. Рокрит оплавился от трения с тем, что перепахало шоссе. Не осталось и следа от защитного щита или песчаного барьера. Ничего не осталось и от разделительной полосы, которая отделяла двигавшийся на юг транспорт от двигавшегося на север. Из обломков в конце шрама поднимался слабый дым.

— Рядовой, видно врагов? — спросил Джелкус разведчика.

— Никак нет, сэр. Не видно.

— Ну что ж, тогда идём туда, — приказал сержант.

Через полчаса, когда клонившееся к далёкому горизонту солнце стало похоже на красный глаз Газкулла Траки, отряд добрался до места крушения.

Несмотря на то, что обшивка обгорела и её покрывала копоть, всё ещё можно было понять — перед ними обломки имперского самолёта. Одноместного истребителя “Молния”, который приводили в движение плазменные двигатели. В отличие от примитивных орочьих машин, те летали на ископаемом топливе. Пробоина в реакторе привела к разрушению самолёта, но цепная реакция началась совсем не с неё. Сбоку в фюзеляже и остатках крыла зияли большие пулевые отверстия. Второе крыло отломилось и упало где-то в пустыне.

Пропахав чёрную борозду, подбитый истребитель зарылся в пепел. Температура оказалась столь высокой, что песок сплавился с носовым обтекателем “Молнии”.

— Это один из наших, — заметил Бэйн. — По крайней мере, был когда-то.

— Проклятье, — изумился Гюнт. — Что за месиво.

— Кто-нибудь видит пилота? — спросил Эркал не решаясь подойти ближе.

— Нет, — ответил сержант, забравшись на обломки. Он дотронулся рукой в перчатке до обшивки самолёта и мгновенно одёрнул её. Металл всё ещё оставался горячим.

Верх кабины срезало, внутри также было пусто. Джелкус заметил, что соединительные болты отстрелили ещё до падения.

— Похоже он успел катапультироваться до того как истребитель врезался в землю.

— И что теперь? — угрюмо спросил Кайван.

— Продолжим двигаться к цели, — произнёс Храмовник, прежде чем Бэйн успел ответить.

С почтенным дредноутом не поспоришь. У них есть чёткий план, а здесь они уже ничем не могут помочь.

— Верно, продолжаем движение, — подтвердил Джелкус.

Легионеры стали идти к твёрдой поверхности разрушенного шоссе.

— Сержант Бэйн! — крикнул из кабины Часового-Три Карнес, одновременно заработал двигатель второго шагателя. — Что-то приближается.

Командир спрыгнул с обломков “Молнии” и посмотрел на север, куда указывал пилот. Ему не потребовались магнокуляры, чтобы увидеть медленно растущее и направлявшееся в их сторону облако пыли.

— У меня целых три предположения кто это, — мрачно произнёс Джелкус. — Выдвигаемся!

Гвардейцы услышали рёв работающих на ископаемом топливе двигателей прежде, чем увидели вырвавшиеся из облака пыли багги.

Несмотря на то, что орков вдвое больше и ничего сравнимого с их машинами у легионеров нет, преимущество было у взвода Бэйна. Ксеносы ничем не показали, что обнаружили врага и у них отсутствовало воздушное прикрытие, которое смогло бы засечь засаду. Поэтому гвардейцы и Джерольд смогли занять позиции по обеим сторонам шоссе за разрушенными песчаными барьерами. Они просто выжидали, пока орочья ватага приблизится.

Сержант сомневался, что их укрытий окажется достаточно, чтобы зелёнокожие не заметили солдат. Если легионеры не атакуют первыми то орки, скорее всего, увидят людей проезжая мимо, развернутся и нападут сами. У Джелкуса было чрезвычайно важное задание и для его выполнения необходимо неожиданно ударить по ксеносам до того как те увидят засаду.

Вполне возможно враги искали воинов Стального легиона, которых не смогли уничтожить “бомбилы-истрибилы”. С другой стороны они могли выслеживать дредноут. Или простая случайность?

В любом случае для самоотверженных солдат Императора это не имеет значения. Они сделают всё, чтобы ни один из орков не увидел следующий восход солнца.

С первого взгляда оптических сенсоров Джерольд зафиксировал прицел на шустром неказистом багги с гарпунной пушкой, Храмовник за миллисекунду рассчитал скорость и траекторию движения. И выстрелил из штормового болтера. Враг разлетелся в огненном шаре горящего прометия. Взрывной волной на адамантиевый корпус швырнуло осколки стеклослюды.

С севера омываемые закатными лучами быстро приближались остальные машины. Из-за сияющих фар багги выглядели как огнеглазые чудища, которые неслись к позициям легионеров вместе с левиафаном — боевой фурой. Но имперцы атаковали раньше, чем ксеносы смогли понять, что по обеим сторонам дороги их поджидают гвардейцы и их могучий союзник. Когда зелёнокожие наконец-то осознали, что попали в засаду и начали разворачиваться, по ним уже вели огонь "Часовые". Контратаковать твари сумели невероятно быстро, но к этому времени пару машин уже подбили и с полдюжины ксеносов валялисьмёртвыми или умирали на усеянном ямами рокрите.

Теперь легионерам противостояли всего три багги: один красный до самых шин, на другом спереди и сзади установили шипастые бамперы, а на третьем пушку, которую на Армагеддоне называли мегабластой.

С резким звуком разрядился лазер — это выстрелил один из “Часовых”. Датчики Джерольда зафиксировали небольшое увеличение озона в ядовитом воздухе. Покрышки красной машины разорвало в клочья, и она медленно остановилась, двигатель заработал ещё быстрее из-за того, что пропало сцепление с мягкой песчаной дюной.

Храмовник услышал ещё один ревущий импульс, но не смог узнать, чем это воспользовались гвардейцы. Секунду спустя раздался взрыв, заглушивший все остальные звуки. Тяжёлые осколки забарабанили по металлическому телу рыцаря. Затем он услышал испуганные крики солдат.

От Часового-Три и его пилота Гохбаха Кейма ничего не осталось. Какое-то чудовищное оружие — очень мощная энергетическая пушка, установленная на корме боевой фуры — уничтожило разведчика-шагателя с одного выстрела. Обрушившаяся на дредноут шрапнель на самом деле оказалась обломками “Часового”. Фактически он перестал существовать, а рядовой Кейм просто испарился в энергии взрыва.

— Братья! — воскликнул Джерольд. — Не падайте духом, как могут одолеть нас эти безбожные ксеносы, если с нами Император?

Багги кружили вокруг имперцев, двигатели ревели на полную мощь — зелёнокожие выжимали всё из неказистых машин. Но поднятый колёсами химический песок мешал разогнаться. Храмовник увидел, как уцелевший багги с дымившим огнемётом устремился к пришедшему в себя гвардейцу. Он изо всех сил пытался как можно точнее прицелиться из лазгана в приближавшихся орков. Одна рука солдата висела на перевязи. Лазерные разряды отлетели от бронированного бампера. У легионера не было шансов спастись. Уродливые клыкастые ксеносы гортанно хохотали приближаясь.

Огнемёт выстрелил. Маслянистое топливо распылилось из опалённого сопла и вспыхнув от синего запальника превратилось в стену пламени. Грязно-оранжевый огонь мгновенно поглотил гвардейца: коричневую шинель, крепкие ботинки, шлем и противогаз. Рядовой едва успел вскрикнуть, как расплавленная резина влилась в рот, и он задохнулся раньше, чем изжарился заживо.

Раскрутилась штурмовая пушка и дредноут повернулся к убийцам. Первые десять выстрелов сорвали кабину и прикончили водителя, следующие десять искромсали стрелка и пробили топливный бак огнемёта. Последовавший взрыв разнёс машину на мелкие кусочки.

Орки погибли. Все. Но победа досталась дорогой ценой. Сильно пропотевший под толстой шинелью и вонючим противогазом Бэйн смотрел на тлеющие остатки Часового-Три и Гохбаха Кейма, а затем и на обугленное тело Джастана Неффа. Стревикц и Гюнт уже руками и прикладами копали для него неглубокую могилу.

И эти двое были не единственными, кого потерял быстро сокращавшийся взвод. Руми получил несколько лёгких царапин и глубоких ран, если он их быстро не стерилизует и не зашьёт порванную одежду, то они станут смертельными из-за ядовитого воздуха.

Часовой-Два лежал на боку на песке. Одну из ног оторвало во время лобового столкновения с багги. Но благодаря милости Императора Верхоеф отделался только парой порезов и ушибов. Более того шагатель упал так, что не пострадала лазерная пушка. Пилот предложил снять её ведь они могут встретить ещё немало врагов на пути в Хеллсбрич. Бэйн согласился и с помощью дредноута Верхоеф и Эркал демонтировали оружие покалеченного “Часового”.

Также выжили Броек, Стейнбек и грубиян Кайван — казалось, что он, по крайней мере, понимает на чьей стороне. Они втроём вытаскивали трупы зелёнокожих из кабины и кормы боевой фуры. Передвижная крепость, не уступавшая размерами танку, оказалась удивительно крепкой.

Медленнее и больше остальных машин, на неё обрушился концентрированный огонь имперцев. И она выдержала его. Несмотря на то, что Джерольд изрешетил фуру из штурмовой пушки, а приклёпанные символы и куски брони сорвало лазерным огнём, машина всё ещё оставалась на ходу. А вот её пассажиры оказались не столь живучи. После того как водитель погиб орочий танк любезно остановился.

Осмотрев кабину и грубые огромные рычаги управления техник-специалист Верхоеф сказал, что сможет управлять чудовищем или, по крайней мере, сильно постарается. Бэйн согласился.

Время очень важно, а люди сержанта устали. Транспорт это именно то, что им нужно. Он был столь велик, что мог вместить даже неповоротливого шеститонного дредноута, а ещё они нашли внутри склад оружия. Воистину это ниспосланный Императором дар. Джелкус подумал, что не всё ещё потеряно.

Один из вычищавших фуру солдат вскрикнул. Это был Броек.

— Что случилось, рядовой? — окликнул его сержант, подходя к баку гусеничной машины.

— Думаю, что вам стоит подойти и посмотреть самому, сэр.

Бэйн убрал в кобуру усиленный лазерный пистолет и полез по лестнице на корму фуры. Во время подъёма сабля в ножнах била по бедру. Трое гвардейцев склонились над чем-то похожем на кучу масляных тряпок. Джелкус расслышал, как Кайван выругался при его приближении, и легионеры отошли в сторону.

Это оказался обычный человек.

Он сжался в позу эмбриона и лежал без сознания или умер. На нём был серый лётный комбинезон, но форма порвалась, местами опалилась и выцвела от химического песка. Ещё виднелась засохшая кровь.

— Мы не сразу его заметили, — объяснил Броек. — Его придавило тушей орка, которая свалилась, когда кто-то из наших снёс твари полбашки.

— Руми, — Джелкус активировал бусинку микрофона, — иди к нам.

Когда пришёл заменивший санитара легионер, они внимательней осмотрели несчастного. Мертвенно-бледное лицо покрывали синяки, кожа вокруг одного из глаз превратилась в раздувшееся чёрно-жёлтое месиво. Возле пореза на лбу запеклась корка крови, а из-за загрязнённой окружающей среды на лице появились уродливые гнойные волдыри. Фандра руками в перчатках тщательно ощупал пилота.

— Он ещё жив, — к всеобщему облегчению сказал Руми. — Но у бедолаги уже проявились симптомы патогенного отравления. Видны всевозможные ушибы и предположу, что повреждены некоторые внутренние органы. Также сломано несколько рёбер.

— Вон имя, — заметил наблюдательный Стейнбек, указывая на испачканную нашивку на левой половине груди пилота и читая, — Страйкер К.

— Думаете это зелёнокожие ублюдки учинили с ним такое? — спросил Броек.

— Возможно сильнее всего ему досталось, когда он катапультировался, — заметил Бэйн, вспомнив разбитую “Молнию”. — То есть мы же видели только обломки и пилот мог спастись. Но я и не удивлюсь, если всё это дело грязных рук захвативших его ксеносов.

— Но зачем оркам пленный человек? — громко удивился Кайван.

— Затем же зачем и нам, рядовой, — пояснил сержант. — Для допроса.

— В самом деле? — спросил Эркал, по всей видимости поражённый, что у зелёнокожих варваров может быть достаточно ума, чтобы выведывать у пленных информацию.

— А почему бы и нет? — возразил Джелкус. — Среди нас есть люди, которые пытаются найти секретные вражеские базы. Не забывайте агент Браксус погиб на таком задании. Если кто-то из наших солдат попадёт в лапы орков, то почему бы им не попробовать выбить из него информацию? По донесениям имперской разведки некоторые на базовом уровне понимают готик. И ты действительно считаешь, что они не смогут узнать что-то важное от пленного? Не стоит их недооценивать. Это самая большая ошибка на этой проклятой войне!

Бэйн отвернулся, пытаясь успокоиться. Хотя им удалось разбить ватагу зелёнокожих он продолжал злиться на то, что ксеносы сделали с ним, его взводом, его планетой, и что он сорвался на нудном Кайване.

Сержант снова повернулся к Руми, который продолжал осматривать раненного пилота.

— Сделай для него всё возможное, — приказал он санитару. — Парень отправится с нами.

Лётчик открыл налитый кровью глаз. Другой, чёрный и опухший, остался закрытым. Он смотрел на них затуманенным взглядом, словно пытался сосредоточиться, и что-то пробормотал разбитыми окровавленными губами.

— Что? Что он сказал? — с любопытством спросил Джелкус.

— Могила, — ответил выглядевший неуверенным Фандра. Не смотря на всю напряжённость ситуации, сержант был уверен, что Кайван ухмыльнулся.

— Ну?

Раненый откашлялся и посмотрел кровавым близоруким взглядом на сержанта. Когда он открыл рот Бэйн увидел окровавленные зубы.

— Я сказал, что меня зовут Страйкер. И раз вы знаете моё имя, обращайтесь ко мне по нему.

Когда всё было готово, девять оставшихся легионеров сели в боевую фуру. Конрада Страйкера устроили настолько удобно, насколько вообще возможно в данных обстоятельствах. После стычки с орками гвардейцы осмотрели всё вокруг в поисках топлива, выкачали горючее из баков багги и перелили в новый транспорт, желая увеличить шансы на успешное завершение задания. Потом рядовой Гюнт предложил подорвать уцелевшие машины орков их же гранатами и иной взрывчаткой, чтобы ксеносы не смогли больше ими воспользоваться. Поместив внутрь огромной фуры лазерную пушку Часового-Два, неповоротливый брат-дредноут забрался в последний отсек передвижной крепости, от его веса корма сильно осела.

Верхоеф поднялся по двухметровой лестнице в кабину водителя грузовика-танка и после нескольких неудачных попыток двигатели взревели, пробуждаясь к звериной жизни. Удушливый чёрный дым вырвался из выхлопной трубы, загрязняя и так уже местами коричнево-охряное вечернее небо. Заходящее солнце выглядело всего лишь, как туманный диск.

Легионер взялся за громоздкие грубые рычаги и орочий танк рывками двинулся вперёд. Достаточно быстро и легко механик приспособился к управлению, хотя все контрольные устройства предназначались для существа почти вдвое крупнее. Таким образом, взвод Бэйна и два его нежданных спутника снова отправились в путь.

Пока отряд ехал на север в пыхтящей фуре по разбитому пустынному шоссе они запели воодушевляющий боевой гимн Императора, как не удивительно мелодичней всех звучал голос рядового Эркала. Эта песня была одной из любимых молитв командующего Келмана Бэйна, и на мгновение Джелкус осмелился поверить, что если бы он увидел его сейчас, то неумолимый суровый солдат гордился бы своим единственным сыном.

 

Десятая глава

Обломки

“

Загграскара

”

Кастелян остановился и посмотрел на клубившиеся на горизонте чёрные тучи. С севера приближалась буря. На потемневшем небе сверкали и неожиданно вспыхивали зазубренные красные молнии, а в облаках мерцали бледно-зелёные огни.

Покинув уничтоженную базу титанов, космические десантники продолжили идти по промышленной пустыне, следуя за ниспосланным Императором видением. Они верили, что следуя ему придут к своей судьбе и заклятому врагу крестового похода. Но сначала нужно решить, что делать в свете приближавшейся непогоды.

Это не был обычный ураган. Согласно показаниям на ауспике Исендура всё свидетельствовало о том, что зарождался один из самых смертоносных убийц Армагеддона. Гораздо хуже налёта орочьих “бомбил”, вполне возможно разрушительнее орбитального удара и даже опасней Вааагха Газкулла Траки! На пути Храмовников сформировался радиационный шторм.

Метеорологический монстр, которого создали тысячелетия бесконтрольных промышленных загрязнений, несколько опустошительных мировых войн и климат, переживший череду экологических катастроф. Только защищённые ульи Армагеддона и горы могли противостоять такой мощи. Все остальные зависели от его милости. В эпицентре урагана окружающая среда становилась в десять раз суровее, чем в пылающих Огненных Пустошах на северном полюсе планеты.

Вполне возможно он зародился как обычная песчаная буря в пепельных пустошах, но пока она неслась по радиационной пустыне, то впитала всё зло, оставленное на равнинах войнами и мануфактурами. Буря изменилась и переросла в приближавшегося зверя.

— Когда он достигнет нас? — спросил Адлар у облачённого в багровую броню технодесантника.

Искусственная третья рука Исендура дёрнулась, зажужжали сервомоторы — обученный Адептус Механикус Храмовник анализировал данные ауспика.

— Через одну целую шесть восьмых часа, кастелян, — наконец ответил рыцарь.

Адлар снова посмотрел на рокотавший радиационный шторм. Темнело не только из-за него. Наступала ночь, небо на востоке становилось бархатно-чёрно-синим. И рота направлялась именно туда.

— А ночь?

— Быстрее. Если быть точным: через одну целую одну четвёртую часа.

Кастелян оглянулся на колонну упорно двигавшихся воинов. Астартес шли за ним по гребням пустынных дюн. В чёрной броне и с длинными фиолетовыми тенями они сильно выделялись на фоне охряно-серого пейзажа. Даже штурмовики из отделений Вортимера и Фелана передвигались пешком, экономя топливо прыжковых ранцев, ведь не известно с чем предстоит встретиться, выполняя задание.

— Нужно добраться до укрытия, — обратился Адлар к стоявшему рядом воину в роскошной броне. Закатные солнечные лучи упали на блестящие края металлических листьев, которые венчали шлем.

— Согласен, повелитель, — ответил чемпион Императора. — Не нужно рисковать и подвергать братьев радиационному облучению. Думаю, оно может оказаться сильнее, чем в Хеллсбриче.

— Исендур, когда он пройдёт мимо?

— Без точных данных сканеров дальнего действия мне придётся использовать только информацию ауспика, — пояснил технодесантник.

— Выскажи предположение.

— Думаю что к утру.

— Далеко нам ещё идти? — повернулся к Ансгару кастелян.

— Из видения это неясно.

Адлар посмотрел на подчинённого испепеляющим взором, скрытым за визором шлема.

— Но что-то подсказывает мне, что мы доберёмся до цели завтра, — продолжил чемпион, словно он каким-то образом заметил презрительный взгляд командира.

— Тогда мы можем позволить себе потерять несколько часов, — решил кастелян. — Если сможем найти убежище от урагана.

Ветер крепчал, сдувая пыль с бесформенных гребней песчаных дюн. Внезапно на Храмовников обрушилось ещё больше клубов пепла — мимо рыцарей пронёсся “Лэндспидер”.

— Адлар — “Эскалибуру”, — произнёс в микрофон шлема кастелян. — Брат Хорек, здесь есть что-нибудь достаточно большое, всё что угодно, чтобы поместилась вся рота?

— Да, сэр, — донёсся потрескивающий ответ пилота. — За следующей грядой холмов находится стеклянная равнина. По всей видимости, песок расплавился во время грандиозного сражения.

Командующий быстро посмотрел на невозмутимо стоявшего чемпиона. По просьбе капеллана избранный Императора пересказал божественное видение всем рыцарям.

…Храмовник оказался на краю безликой стеклянной равнины, которая простиралась на километры во все стороны света…

— В девяти километрах от вас в направлении ноль-восемь-пять есть что-то похожее на обломки, — продолжал Хорек. — Возможно космического корабля. Но чтобы это ни было — оно большое.

— Слава Императору! — воскликнул кастелян.

– “Эскалибур”, мы уходим с пути радиационного шторма. Встретимся у обломков. Да присмотрит за вами Дорн и лёгкой посадки, — произнёс рыцарь, наблюдая за чёрным силуэтом флаера, который мчался на юг над песчаными дюнами, и снова повернулся на восток.

— Рота Адлара, за мной бегом марш.

Кастелян побежал трусцой, от каждого шага тяжёлых керамитовых сапог на песке проступали трещины. За ним молча последовали остальные Храмовники, без особых усилий выдерживая темп командующего. Адептус Астартес шли уже немало часов и преодолели много километров с тех пор как уничтожили подкрепления скоростных маньяков, но по-прежнему были готовы сразиться с зелёнокожими захватчиками.

Впереди колонны развевалось знамя брата Муртага, за ним следовали шестьдесят самых фанатичных элитных воина Императора. Это было зрелище достойное легенд, которое вне всякого сомнения вызовет страх у любых врагов, как только те увидят, что из пустыни к ним приближаются Чёрные Храмовники.

Рыцарям не потребовалось много времени, чтобы достигнуть возвышенности и впервые увидеть обломки.

Потрясённый Жерве смотрел на огромный корабль, он не мог понять как столь варварская и недоразвитая разновидность ксеносов, когда-то передвигалась по межзвёздным заливам на этом отвратительном судне.

Оно было воистину гигантским. Посреди остекленевшей долины возвышались не обломки космического корабля, а скорее гора ржавого металла. И это не единственная причина изумления неофита. Наклонившаяся пятидесятиметровая секция оказалась всего лишь малой частью судна. Одни только упавшие посреди гладкой равнины громадные ракетные двигатели, что двигали скиталец в холодных глубинах космоса, занимали полкилометра в искорёженных взрывом пустошах.

Предположительно орочья посудина — вне всякого сомнения, её построил этот вид ксеносов — разбилась пятьдесят лет назад во время первого вторжения Великого Зверя. Свергнутый с небес мощью Императора объятый пламенем гибнущий корабль рухнул в пустыню. После удара обломки засыпало накопленными за тысячелетия тоннами песка и земли, а жар взрыва превратил силикаты в стекло. Оно мало чем отличалось от чёрного обсидиана, который рождался в пламени вулкана и усеивал всё в радиусе нескольких километров.

Жерве обратил внимание на одну из секций металлического корпуса. Её изменили каким-то промышленным оборудованием или мелтами, вырезав пятиметровые буквы. При виде символов активировался дух-машины когитатора доспеха и на проекционном дисплее визора появились светившиеся руны. На человеческий язык эти знаки ксеносов наиболее точно можно было перевести как “Загграскар”.

Храмовники собрались возле пробоины в одном из обломков. Он был чёрен как ночь и даже больше огромных полукилометровых двигателей. “Лэндспидер” оставили в сопле одной из первых ступеней ракетных ускорителей, а его экипаж присоединился к ожидавшей приказа роте.

Их слабо омывал отражавшийся от зеркальной поверхности свет нескольких звёзд, который пробился сквозь грязные облака на быстро темневшем небе. К воинам со стороны дюн приближались подсвеченные зелёным клубившиеся чёрные тучи радиационного шторма. Стокилометровый фронт в десятке мест пронзили молнии, от грома задрожала земля.

Неофит стоял в стороне от остальных рыцарей и наблюдал. Казалось, что старшие офицеры что-то обсуждают возле бреши в смятом металлическом корпусе. Затем космические десантники стали заходить в скиталец, прикреплённые к доспехам фонари пронзили тьму конусами подёрнутого дымкой белого света.

Несмотря на то, что благодаря улучшенному зрению Храмовники видели в почти полной темноте, внутри царил непроглядный мрак и фонари могли пригодиться. Лучше подготовиться, чем допустить гибель кого-нибудь из братьев, что, в конечном счёте, может повлиять на исход всей миссии.

Рыцари отделения Белланжера последовали за остальными и Гэрек, даже не обернувшись, произнёс:

— Пошли.

— Есть, брат-посвящённый, — почтительно ответил неофит, резким из-за респиратора голосом. Гэрек двинулся вперёд, за ним попятам последним из всей роты шагнул в корабль и Жерве.

Проход перед ним освещала паутина пересекавшихся стробирующих лучей, которые выхватывали ржавые заросшие илом трубы, массивные закрытые переборки и наклонные металлические лестницы, что вели на верхние или нижние палубы скитальца. Коридор, по которому они шли, резко уходил вниз, внутреннее устройство судна полностью изменилось после разрушительного падения. Однако места вполне хватило бы даже для двух полностью бронированных и идущих рядом терминаторов. А в высоту он был вдвое больше, чем в ширину.

— Как далеко нам надо зайти в эту мерзость? — спросил наставника Жерве, настроив микропередатчик так, чтобы его услышал только Гэрек.

— Так далеко, сколько нужно для защиты от шторма, — просто ответил старший Храмовник.

Тактическое отделение Белланжера продолжало продвигаться вглубь судна, вслед за остальной ротой. Обгоревший металлический пол выровнялся, и идти стало гораздо легче.

Странно, но пахло затхлостью и сыростью. Улучшенные чувства неофита различали ароматы ржавчины, плесени и резкую вонь гари. Такое вряд ли могло сохраниться пятьдесят лет. Тогда откуда запах?

Словно в ответ на его мысли из передатчика раздался голос сержанта Белланжера, который обращался к своим рыцарям:

— Оружие к бою. Мы не одни.

Жерве посмотрел на брата-посвящённого Фиамэйна, тот шёл последним, держа наготове мелтаган. Через каждые три-четыре шага он останавливался и осматривал извилистый коридор, влажный воздух шипел, соприкасаясь с горячим дулом.

По проржавевшим стенам струилась вода. Казалось, что разрушенный скиталец стал своего рода атмосферным конденсатором, впитывая влагу из пустынного воздуха и, в конечном счёте, собирая её внутри прохладных трюмов судна. Там где без остановки текла вода, проступили химические отложения. Неофит заметил в одном из тёмных сырых углов на куче щебня колонию необычных остроконечных зелёных грибов. Проход продолжал виться вперёд и вниз вглубь разбившегося корабля. Жерве подумал, что они уже как минимум в двадцати метрах под землёй и вышли из смертельной зоны радиационного шторма.

Улучшенные суперчувства неофита ещё до нападения успели отфильтровать стук и скрип от звуков, которые издавали космические десантники.

То же самое успел и брат Фиамэйн.

Отряд миновал десяток труб и больше не обращал на них внимания, но эта была диаметром не меньше метра. Приближавшиеся шаги стали громче, Жерве обернулся и увидел, как посвящённый целится внутрь.

Прежде чем он успел выстрелить, красное размытое пятно величиной с волка выпрыгнуло наружу и врезалось Храмовнику в грудь. Рыцаря отбросило назад, а мелтаган выпал из рук.

Неофит с отвращением уставился на существо, которое припало к нагруднику Фиамэйна. Тварь не уступала размером волкам из предгорий Солемна и у неё тоже были клыки. Но на этом сходство заканчивалось. Атаковавший оказался немногим больше чем раздувшимся сферическим телом — почти целиком состоявшим из большой зубастой пасти — с двумя мускулистыми похожими на амфибьи лапами. Сзади торчал обрубленный короткий хвост. Рябую кожу цвета запёкшейся крови в некоторых местах покрывала твёрдая чешуя.

Фиамэйн схватил кусавшееся существо, уворачиваясь от мощных, как капкан челюстей, и отшвырнул прочь. Тварь с влажным хлюпающим звуком приземлилась в углу коридора и быстро вскочила на ноги.

Затем повернулась и посмотрела на остальных Храмовников. Она уставилась на них крошечными светившимися зрачками жёлтых глаз и зарычала, звук шёл откуда-то из глубины жирного тела.

К тому времени, как Жерве оправился от омерзения, остальные рыцари отделения уже отреагировали на атаку. Болтерный огонь за несколько секунд изрешетил существо, вырывая куски плоти из круглой раздувшейся туши.

— Что это было? — недоумённо прошептал неофит. — Какой-то подвид орков?

— Нет, — пробормотал Гэрек. — Я никогда раньше не встречал таких тварей, только слышал о них. Это сквиг. Часть передвижной экосистемы зелёнокожих, который похоже всегда следует вместе ними. Говорят, что орки используют их как сторожевых псов, охотятся с ними и даже едят.

— Тогда, в конечном счёте, зелёнокожие могут всё ещё оставаться здесь, — предположил Жерве.

— Могут, — спокойно прошептал посвящённый, отвернулся от ученика и стал целясь из болтера осматривать высокие стены коридора, выступающие трубы и открытые туннели.

Задрожал обгоревший металлический пол, и молодой Храмовник быстро взглянул на братьев. Тряска усилилась, стало слышно чью-то тяжёлую поступь.

Сквиги внезапно атаковали из каждой трубы из каждого открытого перехода.

Инопланетные твари набросились на попавших в засаду астартес со всех сторон. Некоторые даже прыгали сверху, выползая из вентиляционных туннелей и древних люков. Рыцари открыли огонь из болтеров, плазмаганов и остального оружия. Но стрельбу быстро сменили удары цепных мечей и кулаков, поскольку ни один из воинов не хотел ранить братьев в тесной рукопашной.

Мчавшиеся из мрака к Жерве ксеносы попали в лучи раскачивавшихся фонарей космических десантников. Теперь неофит смог увидеть, какие они на самом деле.

Сквиги оказались всевозможных расцветок: багровые и алые с коричневыми и серыми крапинками внизу живота; от оранжевых и тускло зелёных до чёрно-пурпурных в полоску; синие и бледно-сиреневые. Все толстые и круглые, а тела почти полностью состояли изо рта и двух коротких лап. Но встречались и иные отличия кроме цвета, и столь же разные. То есть двух одинаковых сквигов просто не было.

Одни с хвостами другие без. Одни рогатые другие с шипами, торчавшими из позвоночника или даже из широких подбородков. Одни с рядами акульих зубов другие с широкими клыками. У одних лапы заканчивались пятью когтями у других чем-то похожим на заострённые копыта.

С неустанной свирепостью и неумолимой жестокостью существа набросились на Храмовников. Вся рота вступила в бой. “Без пощады! Без сожалений! Без страха!” — эхом разносились крики над строем фанатичных воинов. Как и молитвы Императору и проклятья мерзким тварям, с которыми они сражались. Хотя рыцари служили в одном крестовом походе, сейчас каждому пришлось сражаться только за себя.

Пока Жерве разрубал длинным боевым ножом существо пополам, ещё одно чудовище со всей прыти устремилось прямо на него. Сквиг с блестящей кожей цвета содержимого выгребной ямы взмыл в воздух. Распахнулась пасть, показались несколько рядов острых белых как кость зубов и толстый, словно кнут язык, который хлестал из глубокой глотки.

Неофит вскинул болт-пистолет и всадил масс-реактивный снаряд в затылок или может быть в заднюю часть грудной клетки? Он не понял точно из-за странной инопланетной физиологии ксеноса.

— За чёрный меч Сигизмунда! — закричал Жерве, вытащил нож из тела первой твари и выбрал новую цель.

Кастелян по могучей дуге замахнулся громовым молотом и с треском ударил одну из прыгавших тварей, снеся ей голову, а заодно и часть стены коридора. От сквига не осталось ничего. Брызнула кровь — доспех покрыла вонючая жёлтая гниль. Даже умирая, инопланетные гады оскверняют то, что свято для Императора подумал Адлар.

Монстры появились, словно из ниоткуда, и атаковали со всех сторон. Казалось, что поток мерзких ксеносов неиссякаем. Они напомнили Храмовнику волков-сарганов с его родной планеты, как размером — но не пропорциями — так и клыками, кровожадностью и характером. Существа изголодались и обладали злобным коварством и дикой свирепостью.

Адлар внезапно подался вперёд — кто-то тяжёлый приземлился ему на плечи. Он почувствовал и услышал, как заскрипели клыки о керамит. Сквиг пытался прокусить шлем. Свободной левой рукой рыцарь дотянулся до мускулистой лапы, сорвал тварь с доспеха и швырнул на забрызганную ихором обгоревшую палубу. Чешуйчатую кожу существа усеивали розовые и жёлтые пятна, почти такие же, как у кошачьих хищников.

Громко закричав от гнева, он обрушил вниз молот. Прежде чем силовое оружие попало по ксеносу, дикая тварь оттолкнулась от пола лапами и высоко подпрыгнула. От удара звон разнёсся по всему коридору. Кусок обгоревшего металла согнулся и раскололся.

Защищаясь кастелян инстинктивно вскинул левую руку. Летящий сквиг широко раскрыл пасть. Адлар шагнул навстречу и погрузил облачённую в броню руку внутрь орочьего приспешника. Кулак в перчатке сжал что-то влажное и бьющееся. Ксенос удушливо захрипел. Сильно рванув, Храмовник вытащил руку вместе с клубком внутренних органов твари. Подыхающий сквиг упал на палубу, словно сдувшийся шарик с верёвкой из бледных кишок.

Рота провела внутри скитальца меньше часа прежде чем на них напали. Пока не один из воинов не погиб от звериной волны, но казалось, что ксеносам нет конца. Снаружи бушевал радиационный шторм. Внутри рыцари сражались насмерть. Всё равно, что выбирать между варпом и Мальстрёмом. Им нужно найти лучшую позицию.

— Исендур, — произнёс кастелян в микрофон шлема, — можешь просканировать эту секцию корабля?

— Могу, сэр, — размеренно ответил технодесантник. — Что вы хотите найти?

Ударом ноги Адлар смял керамитовым сапогом морду сквига.

— Что-нибудь подальше от этого коридора. Помещение, где мы сможем сражаться с врагом все вместе, а не поодиночке.

— Ясно.

Не то чтобы командующего слишком беспокоила засада внутри разбившегося скитальца — они вполне могли свершить правосудие Императора и истребить инопланетных паразитов, но он и его люди должны выполнить другое задание. Капеллану Вольфраму и брату Ансгару оказалось совсем не просто убедить его в первую очередь следовать видению чемпиона, но раз он сделал выбор, то не свернёт с этого пути, пока не преуспеет или не умрёт во имя Императора.

— Сканирование завершено, — доложил Исендур.

— Через сорок два метра правый поворот коридора выходит в большой зал. Я засёк в нём несколько источников тепла. Если мы повернём назад, то сможем выйти, но с той стороны зафиксировано приближение множества биологических показателей, — спокойно и безо всяких эмоций продолжил Храмовник. Адлар порой полагал, что в технодесантнике слишком много от машин, за которыми он ухаживал.

— Сквиги?

— Нет, повелитель. Судя по поступающим данным это орки.

Рыцарь разнёс молотом на мелкие кусочки ещё одну приблизившуюся тварь.

— Что прикажете, кастелян? — спросил облачённый в белую броню апотекарий Блиант, сражавшийся рядом с Адларом. Он слышал, как его сеньор разговаривал по командной частоте отделения с Исендуром.

Этот путь вёл к так необходимой крепкой оборонительной позиции, но одновременно уводил ещё глубже в недра корабля, в то время как выход перекрывали приближавшиеся зелёнокожие.

— Адлар — командирам отделений, — объявил кастелян по общей связи. — Отделения Вольфрама, Гарронда, Лира, Белланжера, Вортимера и Фелана пробиваются наружу. Хорек и Тортейн идут с ними. Когда достигнете выхода, определите уровень шторма и сообщайте нам о его состоянии.

Капеллан, прорубая крозиусом путь сквозь толпу сквигов и проклиная инопланетную мерзость, направился в тыл колонны космических десантников, готовясь возглавить половину роты для атаки на приближавшихся орков.

— Вортимер, Фелан, Пендаран, Доан, Динадин, Агравейн и Утер, вы со мной.

Храмовники начали пробиваться к своим лидерам.

— Что вы собрались делать, кастелян? — спросил окружённый ксеносами чемпион Императора, рассекая забрызганным ихором чёрным мечом слюнявую пасть очередной твари.

Адлар ответил не сразу — мысль только начала укореняться в его разуме. Он пнул сквига подальше от сражавшихся воинов и прикончил разрядом пылающей энергии из плазменного пистолета.

— Мы принесём правосудие Императора в логово монстров и вычистим все следы присутствия ксеносов…

Горящая туша орочьего приспешника рухнула на пол, чуждая инопланетная плоть шипела и трескалась, растворяясь в огне.

… в пламени возмездия!

Отделение Пендарана первым после командной группы кастеляна пробилось в обширный сводчатый зал с трубчатым потолком. Сильно пахло гарью. Не было понятно, как раньше использовали этот похожий на пещеру ангар, и вообще с какой целью его построили. Зато точно было ясно, что он обитаем. На всех пяти палубах огромного зала горели множество костров. Рядом с ними виднелись приземистые силуэты сотен зелёнокожих, но эти орки отличались от тех с которыми Храмовники уже сражались на Армагеддоне.

Почти полностью голые, из одежды на них были только поношенные набедренные повязки. И вооружены ксеносы оказались совсем не тем, что привыкли видеть космические десантники у их сородичей. За поясами из шкур сквигов или в сильных пальцах покоились украшенные когтями и клыками длинные обрезки труб или куски металлической обшивки — своего рода грубые дубинки и палицы. Враги носили ожерелья из зубов и костей, а их тела покрывали примитивные татуировки и боевые раскраски.

У ближайшего костра брат-сержант заметил что-то вроде туши сквига, которую поджаривали на вертеле. Но это был не единственный увиденный им сквиг. В центре пещеры на цепи сидела тварь очень похожая на тех, что атаковали роту Адлара в коридоре, пока рыцари прорубались вглубь скитальца. Только эта была во много раз больше, как минимум в два раза выше любого астартес и почти полностью чёрная. Существо скорее походило на дредноут, чем на своих сородичей.

Храмовники, по всей видимости, появились во время какого-то торжества: примитивные ксеносы отмечали удачную охоту на сквигов в глубинах разбившегося корабля. И рыцари прервали праздник. Продолжая радостно вопить, дикие орки устремились к космическим десантникам.

Астартес быстро рассыпались веером, занимая позиции на возвышавшейся над полом палубе. Кастелян отдал приказ сразу, как только орки начали карабкаться по трубам и лестницам, стремясь добраться до захватчиков.

Самые фанатичные братья среди элитных воинов Императора открыли огонь по зелёному потоку ксеносов.

Пендаран прицелился в жилистого врага, который лез к нему по лестнице. Болт-пистолет загрохотал, и рыцарь почувствовал отдачу в крепком запястье. Ксенос отлетел и рухнул на пол пещеры куском кровавого зелёного мяса.

Но казалось, что на место павшего встали пять его сородичей.

— Без пощады! Без сожалений! Без страха! — кричал Храмовник, продолжая вести огонь.

— Отделение Вортимера! Атакуем по схеме эпсилон! — приказал сержант штурмовиков.

Моментально включились прыжковые ранцы, двигатели коротко вспыхнули, пока атакующие неслись над головами рыцарей тактического отделения Лира прямо в гущу заполнивших высокий коридор зелёных тел.

Брат Халвн стрелял из болт-пистолета, осыпая толпу орков разрывными снарядами. Затем разогнал цепной меч до максимальных оборотов и начал рубить копошившихся в ногах сквигов.

Зелёнокожие подались назад. Даман мог сражаться только мечом — он всё ещё не мог поднять левую руку после столкновения с грузовиком.

Халвн увидел, как зубья оружия брата остановились из-за застрявших ошмётков чешуйчатых шкур мелких ксеносов. В этот момент с бесполезным клинком и раненой левой рукой он стал уязвим для атаки. Один из орков занёс над головой зазубренный кусок металлической обшивки.

Храмовник прицелился и выстрелил. Болт разнёс череп вдребезги. Зелёнокожая тварь рухнула перед Даманом. Цепной меч неожиданно снова заработал, перемолов запутавшуюся кожу.

— Спасибо, брат, — услышал Халвн, прежде чем перепрыгивая через трупы сородичей и скользя на липком кровавом ихоре сквигов на них набросилась следующая волна диких орков.

Если укрытие внутри скитальца от радиационного шторма сравнить с варпом в Мальстрёме, то сейчас ситуация стала похожей на падение в проклятое Хаосом Око Ужаса.

Рыцари, которых направили пробиться к выходу, за последний час продвинулись только на пятьдесят шесть метров.

Блиант следовал за колыхавшимся, забрызганным ихором знаменем брата Муртага, в то время как остальные космические десантники сражались по всему огромному залу. Орда орков приближалась к астартес, натравливая на облачённых в броню воинов чудовищного сквига.

Апотекарий слышал, что зелёнокожие и их приспешники вырастали из грибковых спор. После того, как пятьдесят лет назад скиталец врезался в пепельные пустоши, множество спор погибших оркоидов рассеялось в окружающей среде, которая поспособствовала их размножению. Грибы проросли и, в конечном счете, каким-то образом породили новых живучих ксеносов. Изолированные в выжженной атомным взрывом пустыне, вдали от других орочьих “цивилизаций” зелёнокожие создали дикое государство и охотились на сквигов. Эти мелкие твари появились рядом с их примитивной культурой.

Зелёнокожий с болтавшимся на шее ожерельем из гремящих костей бросился на Блианта и сразу же сдох — грудную клетку разворотил выпущенный из пистолета болт. Запёкшаяся кровь попала на крылатую красную спираль, которую апотекарий гордо носил на правом наплечнике больнично-белой брони. На левом был нарисован чёрный крест — символ ордена.

Услышав гортанный почти рептилий рёв, Храмовник взглянул на огромное существо в центре орочьей толпы. Оно приближалась к рыцарям, и от его поступи под ногами астартес задрожал металлический пол. Навстречу чудовищному сквигу прорубался Ансгар, чёрный меч пел в руках чемпиона Императора.

Неожиданно перед монстром появился брат Элазар из отделения Динадина. Инопланетный гибрид гриба удивительно легко переносил попадания из болтеров. Нужно было сделать что-то ещё. Этим и занялся Элазар. Блиант увидел крак-гранату в занесённой для броска руке. В этот момент для апотекария всё происходящее словно замедлилось.

Сквиг впился взглядом красных как угольки глаз в храброго Храмовника и кинулся на него с поразительной для столь большого существа скоростью. Он оказался рядом с Элазаром всего через долю секунды. Астартес устремил руку вперёд и в тот же миг тварь атаковала. Она схватила зубами облачённого в броню воина, а затем с тошнотворным хрустом и одинаковой лёгкостью пробила керамит, плоть и кости.

Сильные челюсти чудовища перекусили рыцаря пополам. Нижняя часть тела упала на пол вместе с содержимым кишечника. Остальное сквиг подбросил в воздух, поймал ртом и громко проглотил.

Мгновение спустя крак-граната разнесла инопланетного монстра на куски — тело твари превратилось в кровавый туман. Вокруг в радиусе двадцати метров всё забрызгало ихором ксеноса и останками отважного брата Элазара.

Увидев поразительную смерть зверя-идола, дикие орки запаниковали и начали отступать под натиском Храмовников.

Ход битвы бесповоротно и окончательно изменился.

— Брат Браннор, нам снова нужна ракетная установка, — приказал Агравейн рыцарю с тяжёлым вооружением.

— Есть, сэр, — ответил воин ветерану-сержанту, — пусть Император укажет мне цель.

Он вскинул мощное оружие на плечо, встал поудобнее и посмотрел на орков впереди. Через перекрестья прицела Храмовник увидел ещё больше зелёнокожих в лучах фонарей доспехов рыцарей. Ксеносы мчались на космических десантников и были слишком тупыми, чтобы понять, что идут на смерть. За ними улучшенным зрением Браннор уже мог рассмотреть чёрные стены упавшего скитальца и пробоину в его корпусе, которая вела наружу в заканчивавшуюся ночь и в радиационный шторм. Буря ещё не прошла.

Вознеся молитву Императору, астартес коснулся руны запуска. Грохот вылетевшей ракеты на миг заглушил даже ураган. Она врезалась в толпу орков и, взорвавшись, пропахала проход в рядах ксеносов.

Когда дым рассеялся, ветераны отделения Агравейна позволили себе несколько радостных возгласов в честь хорошо выполненной работы.

Путь для кастеляна очищен.

Пока рыцари, возглавляемые Адларом, продолжали теснить павших духом орков к дальней стене пещеры, Исендур установил последний заряд рядом с кострами зелёнокожих.

Технодесантник быстро понял, что ксеносы развели их прямо над вентиляционными шахтами, которые были неотъемлемой частью электростанции, расположенной глубоко под этим залом. Она полностью или частично уцелела, хотя большей части остальных отсеков корабля не так повезло. Все пятьдесят лет продолжалась вырабатываться энергия, согревая диких орков и предоставляя им возможность готовить любимую — или единственную — пищу.

Подрыв начнёт цепную реакцию, которая вполне возможно приведёт к полному уничтожению скитальца.

Исендур поднялся, держа в руке силовую секиру.

— Кастелян, я установил последний заряд.

— Значит наша работа закончена, — донёсся из передатчика ответ вместе со звуками выстрелов.

— Рота Адлара, пора уходить. Выдвигаемся!

Ансгар последним вышел из скитальца прямо следом за братом Каланом и отважным кастеляном. Ожидавшие их космические десантники вели заградительный огонь по оркам и немногочисленным упорным сквигам, которые пытались преследовать рыцарей.

Не в обычаях Чёрных Храмовников отступать, но их время здесь подошло к концу — им предстояло выполнить ниспосланное Императором задание. Повелителю человечества нужно, чтобы они отдали жизни во имя Его в другом месте.

Заря начинала окрашивать восточный горизонт, освещая низкий химический туман над шлаковыми дюнами на западе. На юге пустыни продолжал бушевать радиационный шторм, вычищая то немногое, что сумело выжить, но как космические десантники и думали, и как Исендур и предсказал, опасность миновала.

Покинув обломки корабля, рыцари не стали медлить. “Эскалибур” парил над стеклянной равниной и двигался впереди бегущих астартес, ведя их к освещённому восходом восточному горизонту.

Они не услышали первую серию взрывов аккуратно установленных технодесантником зарядов, зато ощутили колебания застывшего песка под ногами. Произошедшее потом не оставило никаких сомнений, что Исендур успешно выполнил задание.

Часть долины, где скиталец попал в ловушку как муха в янтаре, раскололась и в тёмно-синее небо взметнулись гейзеры искрившегося белого света. Жидкий огонь и дым вырвались из пробоин в корпусе разбившегося судна, издав демонический рёв, который пронёсся по равнине до далёкого моря дюн.

Пока Храмовники продолжали бежать, земная кора раскалывалась и разрушалась. В стекле появились огромные зигзагообразные трещины. Остатки огромного скитальца провалились в ущелье. За пятьдесят лет химическая эрозия вымыла песок и почву под застывшими силикатами. Осталась всего лишь оболочка над сетью старых каньонов и пустот. Огонь из неровной впадины величиной в несколько гектаров сменили клубы чёрного дыма.

Обломки “Загграскара” перестали существовать — их поглотила разгневанная планета в отместку за злодеяния орочьих орд Газкулла.

Одержавшие победу Храмовники успели покинуть погибавшую долину. Позади них огромное стекло раскололось и провалилось в бездну. Воинов Императора ждала иная судьба.

 

Одиннадцатая глава

Судный день

“Владыка войны” величественно шагал сквозь ночь, мерцая в свете тысяч крошечных огней. Казалось, что Император сбросил звёзды с тёмного неба на “Тираннуса”, дабы окутать титана саваном и благословить священный поиск. Огромные лучи прожекторов освещали пустыню, отмечая путь колосса по пепельным дюнам.

Но в пустошах, где днём господствовал жаркий ядовитый ад, сейчас царил обжигающий холод. Многочисленные датчики гигантского человека-машины показывали, что температура опустилась гораздо ниже нуля.

На внешнем корпусе титана образовался метановый лёд. С каждым широким шагом пласты застывшей химической жидкости трескались и раскалывались: сосульки падали на песок, адамантиевые наголенники и скрипящие сочленения.

Людей и сервиторов от мороза защищала метровая толща брони бога-машины, а согревало огромное количество тепла, которое выделяли системы исполина. Поэтому на многочисленных палубах земного левиафана было неприятно знойно и влажно. В плазменном ядре реактора температура не отличалась от жара кипящей магмы в жерле вулкана. Энергия направлялась на движение “Владыки войны” по пепельным пустошам.

С каждым гигантским шагом “Тираннус” преодолевал двадцать метров. Военную машину выключили, отремонтировали и снова включили. С тех пор согласно данным Касла Варна они прошли немногим более ста двадцати четырёх километров.

После последней битвы Экхард долго спал. Команда не беспокоила старика. Они и не собирались его будить — командующий пожертвовал большим, чем любой другой человек на борту. Вполне обычное дело, когда принцепс, чей титан повредили, в том или ином виде страдал от синоптических, физических, психических или эмоциональных травм, а порой и их комбинаций. Экипаж должен был позволить ему отдохнуть.

Магнус пробудился от мучительного сна, где он сражался на Марсе против орды чудовищных гаргантов, которые на одну половину состояли из металла, а на другую из орочьей плоти и крови. И старый великий принцепс Иуда Уркварт ругал его абсолютно за все тактические ошибки.

Левая рука Экхарда пока оставалась онемевшей. Воспоминания о неожиданной битве вызвали такую боль, что перехватило дыхание. Он знал, что она воображаемая — физически рука не пострадала — но от понимания страдания ничуть не уменьшались.

После отчаянной атаки на гарганта с крокодильей челюстью, чувство было такое, словно руку изнутри пожирал огонь. Пожарным командам сервиторов потребовалось два часа, чтобы окончательно потушить пламя в уничтоженной лазерной пушке. Она теперь абсолютно бесполезна, и вдобавок Магнус обнаружил, что пальцы на левой руке так сжались, что он с трудом смог их расцепить.

Принцепс помнил, как в первый раз пережил такую муку из-за эмпатического соединения с богом-машиной по мысленно-импульсной связи. В тот раз он сражался с порождениями Великого Пожирателя на Тарктике. Конечно невозможно забыть, как кромсают твои нервы.

Первый бой в звании командующего “Тираннус Максимуса” — подлинное боевое крещение. Его легио сошёлся лицом к лицу с яростными тиранидами, пытаясь не позволить инопланетным ксеноморфам разграбить природные ресурсы ледяного мира. Тогда он был молодым и наивным, жаждущим славы и опрометчивым в битве. Постарев, он стал совсем не похож на молодых принцепсов, которых сейчас недолюбливал.

В одиночку и без поддержки других титанов он вступил в бой с иеродулом и через считанные минуты “Владыка войны” получил удар ядовитыми острыми как бритва когтями. После таких повреждений исполин почти не мог продолжать бой, а молодой принцепс едва не погиб. Их спас успевший выстрелить старый модератус-оружейник Кадм.

О да, Экхард помнил первую рану, которую он пережил вместе с богом войны Марса.

Пытаясь забыть о боли в сморщенной руке Магнус обратился к офицерам:

— Варн, сколько нам ещё идти?

— Боюсь, не могу сказать, лорд-принцепс, — тихо ответил тактик. — Сенсоры дальнего радиуса по-прежнему не работают, а ближние не показывают ничего кроме пустыни и нефтехимических следов орочьих машин.

— Хмм, — проворчал Экхард.

— Я буду и дальше наблюдать за сканерами, — нервно продолжил Касл, пытаясь хоть как-то заполнить неловкое молчание, — и сообщу, как только что-то изменится.

— Сделай это, — согласился Магнус.

После уничтожения базы титанов и неудачных попыток связаться с верховным командованием Тартара стареющий принцепс решил, что “Тираннус Максимус” принесёт наибольшую пользу в войне на Армагеддоне Секунд, если направится в место откуда пришли гарганты. Там могут находиться другие металлические чудища ксеносов, или готовая к наступлению огромная армия зелёнокожих или даже размещаться пока необнаруженная база орков — ведь не с неба же свалились те два монстра.

Хотя и в самом деле в первые дни вторжения орды Великого Зверя высаживались на планету в многочисленных заранее подготовленных крепостях-астероидах. Их ещё называли скалами. В местах приземления огромных похожих на горы цитаделей, орки быстро возводили мощные укрепления, откуда подобно волнам изливались воинственные и изголодавшиеся по битвам зелёнокожие, громыхающие боевые фуры и ужасающие идолы-гарганты.

Экхард не знал куда он и его экипаж направляются, но был уверен, что с очень большой вероятностью их ждут честь, слава и смерть. Он сильно сомневался, что покалеченный “Владыка войны” сможет преуспеть в такой дали от Тартара. По правде говоря, Магнус и не надеялся добраться до стен улья. Зато древний титан и старый принцепс славно погибнут, а не умрут в пустыне от отказа систем.

Пока они шли сквозь ночь датчики “Тираннуса” отфильтровывали остатки загрязнявшего атмосферу нефтехимического топлива, которое использовали орки, чтобы приводить в движение свои военные машины. Везде где прошли гарганты, остались выхлопы отработанных газов и вытекшая нефть. Потому бог-машина мог идти по их следам, словно охотник, преследующий зверя.

— Дворад, — произнёс Экхард, повернувшись к аугментированному техническому офицеру, который внимательно смотрел на циферблаты и аналоговые мониторы, — что с реактором?

— Удивительно, но всё в порядке, — ответил Гораш, — с учётом всех обстоятельств.

Хотя главный инженер не умышленно умолчал про утечку плазмы, принцепс знал о ней. Он чувствовал её, как если бы в его собственном теле кровоточила рана.

— Оррек, что с оружием?

— Многоствольный бластер работает нормально, также уцелели турболазеры и большинство вспомогательных орудийных платформ, — ответил модератус.

— Какие шансы в бою? — мрачно спросил командующий.

— Без “Вулкана” боеспособность сильно уменьшилась.

— Меня не волнуют твои проблемы! — рявкнул Экхард. — Я хочу услышать, как ты с ними справишься.

— Возможно, удастся перенаправить часть энергии от уничтоженной пушки через муфтовые соединения в турболазеры, — предложил Радим, — но для полной уверенности мне нужно экспертное заключение главного инженера.

— Дворад, это возможно?

— С благословлением Бога-Машины и если нам повезёт, думаю, что да. Мне придётся задействовать половину бригад.

— Да будет так. Сделай это.

Магнус посмотрел на тёмную пустыню сквозь глаза земного левиафана. Там, куда попадал свет прожекторов, виднелись дюны, овраги и русла пересохших рек. Но принцепс почти не замечал их. Он думал о более важных вещах — о сражениях с осквернителями Армагеддона. Он был в сотнях километрах отсюда, далеко за горизонтом. Казалось, что земля устремилась ввысь из бесконечного пепельного моря. Тупые пики гор выглядели словно зубы доисторического зверя, который спал многие тысячелетия, а теперь пробудился из-за мировой войны.

А за горами и пеленой грязного химического тумана начинало светиться восточное небо. Приближался рассвет. На Армагеддоне наступает новый день и один Император знает, что в нём ждёт “Тираннус Максимус”.

Не обращая ни на что внимания, древняя военная машина шла навстречу судьбе.

— Сэр, я что-то вижу! — неожиданно воскликнул Касл, привлекая внимание офицеров на мостике.

— Что там, Варн? Что ты видишь? — спросил Экхард.

— Трон Терры! Опять исчезло.

— Что у тебя? Что исчезло? Хватит уже — возьми себя в руки!

— Я что-то видел. Что-то совсем ненадолго пробилось сквозь статические помехи. Но оно точно было.

— Так что это? — быстро спросил обеспокоенный Оррек. — Нас снова атакуют?

— Нет, — успокоил его тактик, — по крайней мере, я думаю, что нет. Сигнал зафиксировали сенсоры дальнего радиуса.

— Но ты говорил, что эти топографы и авгуры не работают, — потребовал разъяснений принцепс.

— Они и не работали, но их дух-машины не отключился, и они продолжали сканировать. Просто мешала статика, — пояснил офицер-тактик. — По какой-то причине — я не знаю по какой — помехи на время исчезли, и топографы смогли получить информацию о том, что впереди.

— И что впереди? — грозно спросил командующий.

— Когитаторам нужно время, чтобы расшифровать сигнал и обработать поступившую информацию, повелитель, — почтительно ответил Варн.

Магнус забарабанил пальцами правой руки по вырезанному из красного дерева подлокотнику трона. Касл задержал дыхание, пока логические процессоры анализировали полученные авгурами данные.

— Сенсоры просканировали возвышенность на востоке и обнаружили что-то похожее на широкий кратер, — нервничая и запинаясь на каждом слове, произнёс тактик.

— Вулканический? — перешёл к самой сути Экхард.

— Вполне возможно, — подтвердил Варн, — особенно если учесть высокий уровень вулканической активности на планете. Но судя по полученным данным, он сейчас бездействует. Также зафиксирован огромный источник радиации.

Потрясённый офицер смотрел лишёнными зрачков глазами на принцепса.

— Что это? — громко спросил Магнус. — Там случилось тоже, что и в Хеллсбриче?

— Нет, сэр, — ответил Касл. — Исходя из имеющейся информации, можно заключить, что там нет оружейных радиоактивных материалов.

— Значит это топливо реактора, — вступил в разговор Дворад.

— Уверен, что он очень опасен, — продолжил размышлять принцепс.

— И нестабилен, — добавил Варн.

— Орки, — прошипел Экхард.

— Я тоже так думаю, сэр.

— Можно сделать вывод, основываясь на данных сенсоров, что продолжая следовать текущим курсом, мы придём именно туда? — требовательно спросил Магнус.

— С очень высокой вероятностью, повелитель.

— И ещё можно предположить, что богохульные идолы, которых мы победили, пришли из этого кратера.

Касл кивнул:

— Есть все основания так считать.

— И ты говоришь, что источник радиации, обнаруженный “Тираннус Максимусом”, очень велик?

— Да, сэр.

— Он находится внутри одного сооружения?

— Нет, сэр. Без дополнительного сканирования нельзя понять один ли это реактор или несколько поменьше, которые расположены рядом — не далее, чем в километре друг от друга.

— Дворад, — обратился принцепс к главному инженеру. — Твоё мнение, пожалуйста.

— Думаю, мы засекли гаргантов. А может быть и всего одного, только он гораздо больше любой военной машины, виденной нами раньше.

— Согласен. Как далеко мы от кратера? — спросил у тактика Экхард.

— Примерно в ста восьмидесяти трёх километрах.

— И сколько нужно времени, чтобы добраться туда?

— Полагаю, что при текущей скорости мы будем там через шесть часов, сэр.

— Тогда план наших действий предельно ясен. Мудрость Императора предопределила нашу судьбу, — торжественно провозгласил Магнус.

Всё было столь очевидно, словно “Тираннус” говорил с ним по мысленно-импульсной связи. Чтобы ни ждало их, нужно достичь предполагаемой базы гаргантов и остановить орков. Если они это не сделают, то окружившие Тартар зелёнокожие обязательно получат так необходимое им подкрепление. Тогда вне всяких сомнений титаны врага присоединятся к штурму, особенно если учесть потерю базы в Хеллсбриче и всех военных колоссов, которые на ней размещались. Не останется никого, кто сможет противостоять ордам ксеносов и их идолам, когда они атакуют стены осаждённого улья.

Принцепс очень хотел бы связаться с верховным командованием города. Даже если бы он не получил одобрение, то по крайней мере сообщил бы штабным офицерам о решении пожертвовать собой ради Армагеддона. Но с тех пор как Хеллсбрич стёрли с лика планеты связь так и не наладилась.

Также Экхард не верил, что “Владыка войны” успеет достичь Тартара и помочь защитникам отбить штурм. И дело было не только во времени. Магнус едва осмеливался так думать, но в глубине сердца он понимал, что после бесчисленных тысячелетий службы Империуму долгая жизнь “Тираннус Максимуса” подходит к концу. Командующий сомневался, что великий тиран сможет дойти до улья без столь необходимого ремонта. Работа, которую выполнили главный инженер и его техножрецы, всего лишь временная мера. Старому титану требовался уход в комплексе Адептус Механикус или на борту корабля-кузни и набожная служба множества слуг Бога-Машины.

Если бы принцепс услышал подобные слова от одного из своих людей, то отругал бы его за слабую веру в древнего бога-машину. Но бравада хороша во время боя, а сейчас Экхард должен реалистично оценивать ситуацию.

Есть риск, что титана повергнут, пока он будет идти в Тартар. Они уже сражались с двумя гаргантами в пустошах, и ещё с передвижной крепостью — ничего подобного ей командующий никогда не видел — которую прикрывала эскадрилья орочьих самолётов. Кто знает, что ещё может поджидать их в разорённой войной пустыне?

Нет, у отважного титана и его храброй команды остался только один выбор. Принцепс рисковал всем — по сути, задание сродни самоубийству. Но в случае успеха они спасут жизни миллионов, если не миллиардов, верноподданных Императора. Магнус был уверен, погибнуть в блеске славы — вот наилучший выход.

Старик щёлкнул слегка дрожащей рукой по переключателю на командной панели впереди. Откашлявшись, он обратился к команде:

— Слуги Бога-Машины. Солдаты Императора. Мои верные товарищи по оружию. Мы идём встретиться лицом к лицу с врагом. Мы идём обрушить возмездие Императора человечества на головы инопланетной мерзости. Мы идём уничтожить орков, которые угрожают Армагеддону и войскам Императора. Скорее всего, мы идём на смерть. Но также мы идём, дабы снискать славу в глазах Омниссии и Бога-Императора. Возможно, Машина сочтёт нас достойными, а Император и Его святые ниспошлют нам благословения и защиту.

Экхард отключил связь и отдал приказы офицерам:

— Модератус, зарядить турболазеры. Тактик, продолжай сканирование и поиск сигналов с базы гаргантов и будь готов указать выгодную позицию для ведения огня. Дворад, увеличь обороты турбин насколько возможно и прибавь скорости. Встаёт солнце нашего судного дня. Вперёд к нему. Сделаем это!

 

Двенадцатая глава

Прибытие

— Чёрт возьми! Не могу поверить, — потрясённо присвистнул Конрад Страйкер. Звук приглушил противогаз, который ему выдали легионеры. — Здесь на самом деле аэродром орков. Я был уверен, что он есть! Это так много объясняет.

Пилот подался вперёд, чтобы получше посмотреть с гребня холма, и немедленно пожалел об этом. Он вздрогнул и задержал дыхание, почувствовав боль в напрягшихся мышцах и сломанных рёбрах.

Учитывая все обстоятельства его хорошо подлатали. Когда гвардейцы нашли избитого орками и лежавшего в корме боевой фуры лётчика, он едва был в сознании. Санитар, используя остатки медпакета, отлично обработал раны, но Страйкер понимал, что его ждёт множество проблем, если они в ближайшее время не доберутся до имперской базы с хорошо оснащённым госпиталем. Болезнетворные организмы из атмосферы проникли в Конрада задолго до пленения зелёнокожими. Кожа на лице стала горячей и чувствительной, появился резкий хриплый кашель. И пилот осознавал, что дело тут не только в одышке.

Однако ночной сон сказался на нём чудесным образом. Он выспался так хорошо впервые с тех пор как фрегат “Ченков” прибыл на орбиту Армагеддона семь недель назад.

На самом деле спокойный отдых благотворно отразился на всём отряде. Броек выказал искреннее желание управлять чудовищным грузовиком-танком и Верхоеф, который сам ещё только привыкал к огромным рычагам, показал чему успел научиться. Они по очереди вели фуру, меняясь каждые сто километров или два часа.

Никто из солдат не стоял на посту — брат Джерольд потребовал эту обязанность себе. Прочно закреплённый в центре машины-монстра он безостановочно сканировал окружающую местность, равномерно поворачивая мощное оружие, направленное в пустыню.

С места, где Страйкер лёжа смотрел на огромный машинный корпус, дредноут выглядел как чёрный силуэт на фоне ультрамариново-нефритовой химической ночи. Он производил впечатление статуи одного из милосердных ангелов Императора, которые повсюду надзирали за Его паствой.

В этот момент Храмовник казался пилоту нереальным. Само собой и остальные в отряде относились к ветерану Адептус Астартес с благоговением. Дредноуты были воистину мифическими — частью легенды. Большинству людей, даже тем, кто служат в Имперской Гвардии, и воюют по всей галактике, так и не даруется благословение увидеть хотя бы космического десантника. А встретить ветерана, которого за ранения и доблестные деяния поместили в живое машинное тело, дабы он смог продолжить сражаться с врагами человечества во имя Императора — означает самому стать частью легенды!

В минуты бодрствования посреди долгожданного сна, когда он смотрел на силуэт неповоротливого брата Джерольда, Страйкер слышал, как легионеры спорили: стоит ли им выключать ночное освещение. Они решили, что орки в любом случае услышат их, а рисковать ехать в темноте только под холодным лунным светом, изредка прорывавшимся сквозь пелену облаков, гораздо опаснее, чем быть обнаруженными зелёнокожими, которых они в любом случае должны стереть с лика планеты.

В эти мгновения Конраду казалось, что вдали горит горизонт. Только Император знает, кто и в каких смертельных битвах сражается сейчас по всей планете, в то время как рядом с орочьим джаггернаутом и его пассажирами царит мир.

В конечном счёте, так или иначе, ночь закончилась без происшествий. А наступивший рассвет принёс очередной сюрприз. Спустя всего несколько часов после восхода солнца они заметили аэродром в пересохшем русле реки.

Сканеры Храмовника засекли местоположение группы главных ангаров, гудронированную взлётно-посадочную полосу и что-то похожее на примитивную башню управления полётами. Они появились в виде коротких импульсов на встроенном радаре рыцаря. Шоссе пролегало рядом с аэродромом, поэтому у имперцев не было ни малейшей возможности проехать мимо и не подвергнуться нападению. Джерольд пророкотал приказ и Верхоеф немедленно остановил огромную машину, нечаянно слишком резко дёрнув за рычаги. От неожиданности все легионеры кроме него упали вперёд. На их счастье крепко зафиксированный дредноут устоял.

Стоит им приблизиться и в лучах утреннего солнца ксеносы без проблем поймут кто перед ними на самом деле. Поэтому все кроме Верхоефа — вдруг быстро потребуется фура — и раненного Страйкера покинули транспорт. Джерольд также остался внутри, потому что не было ни малейшей возможности спрятать его от орков.

Стейнбек пошёл первым и забрался на вершину скалистого горного хребта, собираясь получше рассмотреть пыльную долину в русле реки. Жестами он позвал остальных солдат. Пошептавшись с разведчиком, сержант отправил провонявшего прометием Колпа Гюнта за Конрадом, чтобы лётчик прокомментировал увиденное. Как только огнемётчик помог ему выбраться из фуры, пилот, прихрамывая, направился к легионерам и сам в первый раз увидел аэродром.

Теперь учтя прежнюю ошибку, он выглянул за гребень осторожнее.

Не похоже, чтобы площадку расчистили орки. Скорее всего, твари воспользовались тем, что построили ещё до их прибытия на планету. Для этого вида ксеносов такое поведение вполне типично.

Справа от Страйкера протянулась единственная полоса — несколько километров с юго-запада на северо-восток параллельно повернувшему вдали горному хребту. Скалы слева заканчивались у конца ВПП, и равнина становилась открытой пустынным ветрам. Справа от гудронированной дороги построили три похожих на ангары здания из клёпанного рифлёного железа. Слева ещё один ангар, только гораздо больше, и шестиугольное строение из блоков. Сейчас точно стало ясно — это башня управления. В дальнем конце аэродрома соорудили склад ГСМ: четыре огромных цистерны на погрузившихся в твёрдую землю металлических опорах. Рядом стоял орочий топливозаправщик. Кругом беспорядочно валялись бочки, бухты проволоки, провода и запасные детали.

Также абсолютно хаотично зелёнокожие разместили и свои летательные аппараты. “Бомбилы-истрибилы” всевозможных безвкусных расцветок: красные, жёлтые, зелёные, оранжевые и даже в чёрно-белую клетку. На аэродроме царила суматошная деятельность. Мелкие ксеносы, известные как гретчины или гроты, осматривали самолёты, загружали боеприпасы в магазины пушек, устанавливали ракеты с нарисованными акульими мордами под крылья со стеллажей тележек, проверяли давление масла и занимались другими подобными делами. Надзиратели-орки командовали ими почти как громилы из схолы прогениум.

Наблюдая за ними, Конрад решил, что твари уже заправили коптилы после последнего вылета и ждали, куда их отправит командование. Тут базировалась целая эскадрилья из десяти машин. Не представится лучшей возможности атаковать врагов раньше, чем те отправятся в очередной налёт на верные Императору войска.

Разглядывая неказистые самолёты зелёнокожих, пилот неожиданно остро вспомнил, как потерял свою “Молнию”. Имперские летательные аппараты были гораздо изящнее и благороднее, чем тупоносые потребляющие много топлива машины ксеносов. “Молнии”, “Громы” и “Мародёры” выглядели как волки в лоснящихся шкурах в противоположность свиноподобным “бомбилам-истребилами” орков.

— Что дальше, сержант? — взволнованно спросил Эркал.

— Ну, пожалуй, рассмотрим все варианты, — ответил Бэйн. — Нам нужно добраться до Хеллсбрича и сообщить важную информацию агента Браксуса. С другой стороны мы должны избавить планету от зелёнокожих.

— Стревикц, — продолжил Джелкус, повернувшись к радисту, — есть хоть какие-то сигналы?

Рядовой нажал кнопки и покрутил циферблаты потрёпанного вокс-передатчика.

— Ничего, сэр, — угрюмо ответил гвардеец.

— Ясно, значит, нам по-прежнему нужно доставить данные лично, так сказать передать из рук в руки.

— Можно пойти в обход, — предложил Стейнбек.

— Это может затянуться, — возразил Кайван. — И ксеносы могут услышать грохот этой колымаги, — он ткнул большим пальцем за спину в сторону боевой фуры.

— Она что громче двигателей самолётов? — не согласился Броек.

— В любом случае придётся ехать гораздо дольше.

— В этом есть смысл, — согласился Руми.

– “Истрибилы” взлетят в течение получаса, — присоединился к спору Страйкер.

— И мы станем лёгкими мишенями, — кивнул Бэйн. — Они не могут не заметить нас, и наша смерть будет быстрой и мучительной.

— Вы предлагаете атаковать? — в ужасе спросил Эркал.

— А почему бы и нет? — ответил Гюнт.

— Начнём с того, что нас всего девять!

— Не забывай про почтенного брата и боевую фуру с тяжёлым вооружением, — почти рассмеялся Колп.

Конрад решил, что огнемётчик и явно более юный и менее опытный Эркал полные противоположности. Кажется, Гюнт наслаждался любой возможностью применить извергающее пламя оружие.

С другой стороны Рисели Эркал до сих пор нервничал на войне. Хотя и стремился служить Императору и внести свою лепту в избавление Армагеддона от инопланетных захватчиков. Всё что молодой солдат пережил в Стальном легионе, пока ничуть не способствовало избавлению или уменьшению тревожных опасений. В любом случае последние события только усугубили его неуверенность в ужасной ситуации, в которой он оказался.

— Но мы действительно должны как можно быстрее передать сообщение агента в Хеллсбрич, — поддержал выказанное раньше мнение Эркал. — Это наш долг.

— Ну да, а ещё наш долг — надавать пинков по зелёным шкурам, — проворчал Кайван.

— Это что ещё за звук? — неожиданно произнёс Стревикц. Все посмотрели на большой ангар вдали. Со скрипом открылись огромные раздвижные двери, и наружу выехал грузовик на больших колёсах. Но шумел вовсе не он.

Машина буксировала самолёт. Ни один из наблюдавших с вершины горного хребта имперцев никогда раньше не видел такого огромного орочьего “бомбилы”. Мечта пилотов ксеносов и, без сомнения, гордость всей эскадрильи. Размах крыльев, по крайней мере, в четыре раза превышал размеры любого летательного аппарата на ВПП. В них установили четыре мощных пропеллерных двигателя, которые урчали, разгоняясь до взлётной скорости. Именно из-за них ревел ветер.

Цилиндрический корпус выглядел достаточно вместительным, чтобы доставить подразделение пушечных фур к линии фронта. Соответственно своим габаритам самолёт изобиловал орудийными позициями, а под крыльями крепилось столько ракет, что он мог конкурировать со всей эскадрильей коптил. На носу нарисовали клыкастую пасть, над ней возвышалась стеклянная кабина.

— Видишь, какой огромный ублюдок? — выругался Гюнт.

— Ага, огромный. Согласен, — подтвердил Броек.

— Да, — добавил Верхоеф, — вне всякого сомнения, здоровый ублюдок.

— Знаешь что, сержант? — произнёс Страйкер таким тоном, словно улыбался за противогазом.

— Что? — спросил заинтригованный Бэйн.

— Ну, раз мы так спешим в Хеллсбрич, то сможем добраться туда гораздо быстрее, если полетим.

— Как дела, Гюнт? — протрещал из бусинки передатчика голос сержанта. По-прежнему работала только ближняя связь.

— Мы установили трубчатые заряды у двух из четырёх цистерн, — прошептал в ответ Колп.

— Поспеши, рядовой, — прошипел Джелкус.

План был предельно прост. Чтобы угнать самолёт легионерам нужно застать врага врасплох. Раз нельзя подобраться под прикрытием ночи, значит, орков нужно как-то отвлечь. Поэтому Гюнта и Стейнбека отправили к противоположному концу взлётно-посадочной полосы — они, оставаясь незамеченными, обогнули дальний склон холма. Им предстоит взорвать склад горючего. Пока зелёнокожие будут разбираться в происходящем, остальные гвардейцы вместе с Конрадом и грозным братом Джеральдом атакуют с юга на боевой фуре.

— У нас проблема, сэр, — доложил огнемётчик, наблюдая за разведчиком, который присел на корточки возле самой дальней ржавой цистерны. Вин вытянул правую руку за спину и показал четыре пальца.

— Какая? — чувствовалось, что сержант начинает злиться.

— Приближаются четыре орка, сэр.

— Вас заметили?

— Ещё нет, сэр.

— Тогда какого чёрта они там делают?

— Не знаю, сэр.

Тем временем Стейнбек снял с плеча длинноствольный лазган и прицелился одному из ксеносов в голову.

— Ваши приказы, сэр? Открыть огонь? — спросил Гюнт, приготовив огнемёт.

— Нет. Уходите. Не стоит терять эффект неожиданности, — ответил Джелкус. — Отходите.

Двое рядовых начали отступать. Однако сначала Вин вытащил из-за пояса штык и воткнул в изъеденную ржавчиной третью цистерну. Из отверстия сразу же потекло очищенное нефтехимическое топливо. Прежде чем вытащить нож разведчик повернул его, расширяя пробоину. Теперь струйка превратилась в непрерывный поток.

Колп услышал гортанную речь орков — те как будто чему-то удивлялись. Он был уверен, что твари учуяли запах вытекающего прометия и жестом поторопил Стейнбека. Пригибаясь, они забежали в тень от горного хребта — там скальные пласты выходили на поверхность и заслоняли спуск к аэродрому.

— Всё, сэр, мы на месте, — доложил Гюнт Бэйну.

— Тогда взрывайте, когда будете готовы. И да поможет вам Император. Конец связи.

Из укрытия легионеры наблюдали, как топливо выливалось на утрамбованную землю и из-за наклона грунта текло к рокритовой дороге. Бледно-охряная почва становилась тёмно-коричневой. Не понимая, что происходит, в лужу прометия вступили зелёнокожие.

Усмехнувшись, огнемётчик нажал на детонатор. Взрыв сотряс всё вокруг: с гор посыпалась каменная пыль, в небо взметнулся шар из грязного чёрного дыма и яркого оранжевого пламени. От ударной волны третья цистерна также взлетела на воздух, а вслед за ней и четвёртая. Их содержимое подпитало неистовое пламя.

Четверых приближавшихся ксеносов отбросило назад, и они распластались на мокрой земле. Все на аэродроме тотчас же обратили внимание на взорвавшийся склад. Отовсюду доносились крики.

Упавшие орки встали, но кожаные куртки и штаны уже пропитались горючим. Зелёнокожие, ни медля ни секунды, бросились наутёк — слишком поздно. Они не пробежали и нескольких метров, когда огонь добрался до ног и поджёг тела. Визжа как свиньи и размахивая руками они не глядя устремились в сторону Гюнта. Сдохли твари далеко не сразу — плоть успела почернеть и обуглиться.

Пожар продвигался по земле от разорванных цистерн к грузовику-заправщику. В воздух взметнулись синие, фиолетовые и оранжевые языки пламени высотой с человека. Они достигли машины, и загорелся брошенный топливный шланг. Мгновение казалось, что ничего не произойдёт. Затем с диким звериным рёвом заправщик взорвался. Куски искорёженного чёрного металла взлетели в небо в центре растущего огненного шара. Из грязного жирного пламени вылетела горящая покрышка и отскочила от грунта всего в нескольких метрах от укрывшихся гвардейцев.

Едва начало стихать эхо разрывов, как с противоположного конца ВПП послышались выстрелы.

Колп сумел разглядеть огромную всесокрушающую боевую фуру, которая спускалась по горному хребту в открытую долину. Она ехала примерно на скорости сорок пять километров в час, поднимая пыль гусеницами и огромными колёсами. С тыла на изумлённых орков обрушился смертоносный шквал крупнокалиберных снарядов из огромной пушки и установленных на корме двух спаренных пулемётов. Огонь вели Бэйн, Броек и Кайван, Эркал перезаряжал, а Руми и Стревикц стреляли с бортов из лазганов. Страйкер нашёл в заднем отсеке тайник с гранатами и теперь бросал их в зелёнокожих с помощью специального метательного устройства.

Ксеносы гибли или под беспорядочным плотным огнём или разлетались в клочья от мощных пушечных снарядов. Со всех сторон доносились их предсмертные вопли. Но не только чудовищная машина наносила столь огромные потери искавшим спасение зелёнокожим. Рядом с похожим на танк грузовиком параллельным курсом шагал увенчанный нимбом неповоротливый чёрный бронированный дредноут — брат Джерольд из ордена Чёрных Храмовников Адептус Астартес.

Дульное пламя и дым затмевали вращавшиеся стволы автоматической пушки и губительный штормовой болтер. Попадания разрывных боеприпасов превращали орков и гретчинов в ярко-зелёный туман.

Одновременно рыцарь рокотал из встроенных в броню динамиков. Воин обличал ксеносов богохульниками, само существование которых противоречило воле Императора, и призывал на их отвратительные орды божественную кару. Это был голос самой смерти.

Словно в ответ послышались отрывистые приказы. Они разнеслись по всему аэродрому из громкоговорителей башни управления.

И пока почти все гретчины спасались бегством, несколько больших орков сумели сохранить остатки разума и устремились к самолётам. На земле коптилы не опасны для боевой фуры, но вот если сумеют подняться в воздух — всё станет совсем иначе.

— Нельзя позволить этим ублюдкам взлететь, — обратился к Стейнбеку Гюнт.

— Ясно, — ответил разведчик, и, не произнеся больше ни слова, легионеры выбежали из укрытия и направились на аэродром.

Гусеничная машина резко остановилась, и Бэйн от неожиданности подался вперёд. Сержант врезался в казённую часть пушки, из которой вёл огонь.

— В чём дело, Верхоеф? — прорычал он водителю.

Долю секунды спустя всего в метре от шипастого бампера раздался взрыв, встряхнув чудовищный транспорт. Если бы легионер не нажал на тормоза, то снаряд попал бы прямо в угнанную гвардейцами фуру.

— Извините, сэр! — крикнул Верхоеф, несмотря на напряжение боя в его голосе чувствовалось веселье.

— Не волнуйся, рядовой, — ответил Джелкус. — Вовремя увидел. Так держать.

Впереди продолжалась буксировка огромного бомбардировщика к взлётно-посадочной полосе. Очевидно орки преисполнились решимости поднять его в воздух, даже несмотря на неожиданное нападение.

Для Бэйна не составило бы труда навести пушку на подвешенные под крыльями ракеты и отправить самолёт в лучший мир, но у них совсем другая цель. Когда пилот предложил улететь в Хеллсбрич на борту этого монстра, в сержанте снова вспыхнули воображение и надежда. Он увидел в спасении Конрада Страйкера промысел Императора, и теперь лётчик поможет взводу выполнить задание.

Но пилот орков уже в кабине и зелёнокожий успел завести двигатели, пока летательный аппарат тянули к ВПП. Легионеры должны действовать без промедления, и не дать ксеносам использовать единственный шанс на спасение.

— Верхоеф! — закричал Джелкус, перекрывая спаренные пулемёты, грохотавшие с обеих сторон. — Займись заправщиком!

— Есть, сэр! — донёсся взволнованный ответ.

Мотор взревел, из выхлопных труб вырвались клубы густого чёрного дыма. Огромный танк двинулся вперёд.

Сержант успел заметить ужас в глазах орка-водителя, прежде чем боевая фура врезалась в тягач. Заскрежетал рвущийся металл, когда машина легионеров ударила заправщик ксеносов, смяла ходовую часть и разнесла в дребезги бок. Соединявшая самолёт и грузовик балка погнулась и сломалась. Водитель погиб — тело расплющили раздавленные обломки.

Бэйн неожиданно ощутил порыв ураганного ветра. Обернувшись, он увидел вращавшиеся лопасти пропеллера одного из огромных двигателей неумолимо приближавшегося бомбардировщика. Из-за своего размера крыло пройдёт над танком и винт изрубит всё, что окажется на его пути. Вдобавок за низким гулом винтов сержант расслышал звуки вращавшегося всё быстрее оружия.

— Вывози нас отсюда! — взревел Джелкус.

На аэродроме царили хаос и неразбериха. Фура рванулась вперёд, проехала перед носом самолёта и расплющила вторую половину тягача вслед за первой. На ровной поверхности, Верхоеф увеличил скорость и направил транспорт к башне связи. Из пушек бомбера открыли огонь, разрывая рокрит ВПП позади машины легионеров.

— Стревикц, займи место Броека, — приказал Бэйн, пока они удалялись от преследователей. Рядовой подчинился и повесил лазган на плечо.

Шагнув назад от спаренного пулемёта, Броек повернулся к сержанту:

— Что нужно, серж?

— Сделай всё, чтобы Страйкер оказался на борту этого самолёта!

Взревели двигатели, три орочьих “истрибилы” оторвались от земли и резко начали набирать высоту, когда пилоты включили ускорители. Брат Джерольд навёл крутившиеся стволы автоматической пушки на последнего коптилу. Скорее всего, враг уже слишком далеко, но стоит попробовать. Неожиданная яркая вспышка отвлекла Храмовника.

Второй из взлетевших самолётов попал в беду. По всей видимости, его повредили ещё на земле, а теперь из-за перегрузок воспламенился мотор. Секунду спустя взорвался топливный бак под левым крылом. Штурмовик резко завалился на левый бок и на полной скорости понёсся вниз. Но прежде чем упасть на землю он врезался в третий самолёт, который успел подняться всего на двадцать метров. Они столкнулись в воздухе и двойной огненной кометой пронеслись над взлётно-посадочной полосой.

Обломки крыльев и куски фюзеляжа разлетелись во все стороны, убив с десяток или больше паникующих гретчинов и два раза меньше оставшихся на земле орков.

А семь вражеских летательных аппаратов так и не поднялись в небо — вот итог внезапной атаки легионеров и дредноута. Совместным огнём Джерольд и захваченная фура уничтожили три прямо на стоянках. Ещё один повредили, и он стал непригоден к полётам — взрывная волна от склада ГСМ срезала хвост обломком топливозаправщика.

Пятый и вовсе подбил свой. Заведя двигатель и набрав скорость, пилот решил расстрелять в упор Гюнта и Стейнбека, которые на противоположном конце аэродрома уничтожали все очаги сопротивления зелёнокожих. Легионеры легко уклонились от неуклюжих попыток их прикончить, а когда лётчик заложил вираж и стал преследовать убегавших солдат выпуская ракеты, то в поле его зрения попал коптила соплеменника. Боеголовка угодила в цель и уничтожила самолёт.

Последние два не разрушили полностью — они остались на земле по другим причинам. В первом имперцы убили пилота, а у второго Джерольд метким огнём перебил шасси. Теперь он просто никак не мог разогнаться и взлететь.

В воздухе был всего один, но если Император не соизволит помочь, то и его окажется вполне достаточно, чтобы уничтожить нападавших.

Орочий “бомбила-истрибила” накренился и развернулся, собираясь обстрелять аэродром на бреющем полёте. Когитатор рассчитал траекторию и направил результат в хирургически изменённый мозг дредноута. Зелёнокожий направлялся прямо на Храмовника.

Астартес стоял посередине усеянной воронками ВПП — шесть тонн неподвижного крепкого металла. Снаряды скорострельного орудия ксеносов разрывали гудронированную поверхность и подбрасывали куски асфальта.

Враг приближался всё ближе и ближе.

Непоколебимый брат Джерольд — закованный в броню ветеран многочисленных сражений — не сдвинулся с места. Самолёт выровнял полёт и мчался низко над аэродромом. Ближе, ещё ближе.

Несмотря ни на что дредноут стоял на месте.

Ближе.

Заскрипели сервоприводы — рыцарь навёл оружие на стремительно приближавшегося коптилу и прицелился.

Ближе.

Почти неосознанно Храмовник запел успокаивающую литанию защиты Императора.

Ближе.

Двадцать метров.

Пятнадцать.

Десять.

Джерольд открыл огонь. С ужасающей скоростью из автоматической пушки вылетели разрывные снаряды. Миниракеты штормового болтера тоже нашли свою жертву среди неразберихи из пламени, дыма и грохота.

Стреляя по самолёту ксеносов, дредноут дал выход гневу и возмущению за всё зло, которое нанесли ордену зелёнокожие. Пули, попадая в бронированный корпус, срывали металлическую обшивку с орудийных спонсонов, крыльев и фюзеляжа.

Лобовое стекло разлетелось вдребезги. Разрезало коллектор двигателя. Крепления стрелялы погнулись. Пробило элероны — из отверстий повалил чёрный дым. Снаряд автоматической пушки попал в пилота, и кабину забрызгало кровью и мозгами зелёнокожего.

Затем пришла очередь топливных баков.

Оставляя позади огненный хвост объятый пламенем штурмовик начал вращаться вокруг центральной оси. Горящий самолёт летел всего в нескольких метрах над землёй прямо в неподвижного Храмовника. При очередном смертоносном обороте конец крыла задел дредноут и вслед за обломками орочьей машины закрутился и брат Джерольд — рыцаря отбросило, словно детскую куклу. От удара акустической волны пролетевшего мимо коптилы он прокатился почти десять метров по пыли и песку, прежде чем сумел остановиться. За спиной раскалённые куски “истрибилы” перепахали гудронированную дорогу.

Раздался ещё один взрыв. С неба посыпался щебень. Благодаря электрической обратной связи и физической жгучей боли Джерольд понял, что произошло. Сервоприводы зажужжали, когда он попытался подняться, оттолкнувшись от рокрита силовым кулаком. Но с правой стороны корпуса не осталось ничего, чем он мог бы себе помочь. Автоматическую пушку, которая последние двенадцать лет заменяла Храмовнику руку, оторвало во время столкновения с самолётом.

Гюнт и Стейнбек свернули за дальнюю сторону второго ангара, расположенного справа от взлётно-посадочной полосы, и сразу же бросились назад, когда прямо перед ними взметнулась пыль, поднятая огнём из какого-то орочьего оружия. Грохочущая стрельба не смолкла, и в рифлёных стенах появились многочисленные пулевые отверстия диаметром в несколько сантиметров.

Гвардейцы начали обходить здание с другой стороны. Где столкнулись с бригадой рабочих-гретчинов, которых подгонял меканик-орк.

Стейнбек пристрелил главаря — лазерный разряд прожёг твари череп. Одновременно Гюнт сжёг мелких зелёнокожих из огнемёта.

Добежав до входа в пустой ангар, они увидели, кто их обстрелял. Через дорогу стоял самолёт без шасси. Но пилот в кабине выжил и обратил оружие на нападавших. Заметив легионеров, он снова прицелился из носовых пулемётов.

Раздался глухой гул и сквозь дым от горящих обломков Колп увидел боевую фуру. Она выглядела словно рычащий металлический зверь. Из главного орудия ещё раз выстрелили, и снаряд разнёс в клочья переднюю половину коптилы.

Град осколков искромсал троих орков. Деталь двигателя пробила крышу позади гвардейцев. Кусок фюзеляжа вонзился в рифлёную железную стену и задрожал всего в нескольких сантиметрах над головой Гюнта.

Их спас метко стрелявший Бэйн. Огнемётчик задался вопросом: повезло ли почтенному дредноуту как и им? Он со Стейнбеком беспомощно наблюдал за тем, как последний штурмовик встретил смерть от сокрушительных рук Джерольда. Они не видели, что случилось с рыцарем после столкновения с резко пикировавшим самолётом.

Если славный брат Чёрных Храмовников выжил, то легионеры должны сделать всё возможное, чтобы помочь ему. Рядовые, преисполненные решимости добраться до поверженного Адептус Астартес, пробивались сквозь царящие вокруг хаос и смятение. Убивая всех ксеносов, которые становились на их пути.

— Вперёд! — прошипел Броек прямо в ухо Страйкеру.

Бежавший пригнувшись пилот замешкался на углу огромного навеса для гигантского бомбардировщика и в него врезался здоровяк-легионер. Каждый неуверенный шаг отдавался мукой в измученном теле. Казалось, что не осталось ни одного не болевшего места, но он продолжал убеждать себя, что результат того стоит.

До бомбера осталось всего десять метров. По всей видимости, орки надеялись успеть загрузить его до взлёта — хотя один только Император знает как — кормовая аппарель была всё ещё открыта. Её край подпрыгивал на неровной дороге, пока самолёт медленно, но неуклонно набирал скорость и готовился оторваться от земли.

Забраться внутрь не составит труда. Но сначала надо разобраться с зелёнокожими, которые сновали между бомбардировщиком и Конрадом с телохранителем.

Пилот вёл огонь по гретчинам и их более крупным сородичам оркам из флотского автоматического пистолета. Бежавший сбоку Броек убивал ксеносов меткими выстрелами из лазгана.

Страйкер начал привыкать к тому, что видит в противогазе меньше. И вполне сумел приспособиться. В эскадрильи у него была репутация отличного стрелка — им он и остался, несмотря на ограниченный обзор, противогаз и раны. А вот открытый ящик с инструментами прямо перед собой он не заметил.

Имперец споткнулся и упал. В обычном состоянии он сумел бы легко устоять на ногах, но не теперь. Конрад ударился о рокрит, и в груди вспыхнула острая боль, а весь мир на мгновение превратился в шторм мучительных белых молний. Он перекатился на спину и тяжело глубоко задышал.

Броек уже был рядом и присел на корточки:

— Вы в порядке?

Нет, не в порядке — в этом он не сомневался. Ещё он ничуть не сомневался, что одно из выступавших сломанных рёбер усугубило повреждения. Страйкер полуоткрыл глаза сопротивляясь пронзительной агонии, и попытался ответить. Затем увидел впереди силуэт орка.

В относительной безопасности на горном хребте идея захватить бомбер казалась удачной. Теперь он не был столь уверен. Это действительно наилучший вариант? Бэйн вновь обрёл надежду и думал именно так — сержанта легко воодушевить. Так неужели всё дело в старой браваде и вернувшемся желании сбить на одного врага больше, чем ведомый?

— Берегись! — сумел выкрикнуть Конрад, но слишком поздно.

Безоружный зелёнокожий размахнулся огромным кулаком и врезал легионеру по голове. Не произнеся ни звука, Броек рухнул на землю. Ксенос направился к пилоту.

Он должен сделать хоть что-то. В отчаянии имперец вытянул руку стремясь нащупать хоть что-нибудь, чем мог бы защититься. Он не знал куда подевался пистолет.

Вот орк уже возвышается над ним. Страйкер почувствовал зловонное дыхание твари.

Кончики пальцев коснулись чего-то твёрдого и металлического. Он напряг мышцы, что привело к новым мучительным спазмам, и крепко схватил находку.

Зелёнокожий вцепился в порванные лацканы лётного комбинезона и стал поднимать человека к нечестивой морде.

Из последних сил Конрад оторвал от земли тяжёлый предмет и врезал ксеносу сбоку по башке. Секунду ничего не происходило. Затем орк выпустил изорванную униформу и отпустил имперца. Тот покатился по земле, испытав новый приступ боли.

Враг попятился. Раздался треск и зелёнокожий рухнул в пыль рядом с пилотом, причём уже без половины черепа. В руке у стоявшего на коленях Броека дымился разряженный лазган.

Высокий солдат помог Страйкеру подняться.

— Пошли, — неразборчиво произнёс он, — нам ещё надо захватить самолёт.

Конрад посмотрел на грубый разводной ключ из обработанной стали, который держал в руке. Больше полуметра длиной и, похоже, сделан в первую очередь для нанесения ударов, причём тяжёлых. Примерно таких, каким пилот сам только что приложил орка — сложно представить, чтобы ксеносы закручивали или ослабляли болты подобным инструментом. Рядом лежал пистолет — он уронил его на взлётно-посадочную полосу. Бросив со звонким лязгом тяжёлый кусок металла, лётчик осторожно наклонился и подобрал своё оружие.

До заманчиво открытой рампы было двадцать метров. Броек помог Конраду восстановить равновесие, хотя сам легионер вполне возможно страдал от сотрясения мозга, и они возобновили погоню.

Позже Страйкер не мог понять, каким образом умудрился догнать "бомбилу". Он едва мог вспомнить, как бежал по дымившемуся асфальту. Но как бы невероятно это не выглядело — он рухнул на колени на холодный железный пол в трюме бомбардировщика. Воистину Император наблюдал за ними и благословил их авантюру.

В независимости от того как орки собирались использовать гигантскую машину, атака имперцев привела к изменению планов. Другими словами в грузовом отсеке было пусто — не видно ни одного зелёнокожего. Тем не менее, Конрад понимал, что пилот и несколько стрелков успели занять свои места, прежде чем огромный самолёт попытался взлететь.

— Идите в кабину, — произнёс Броек, перекрывая непрерывный гул двигателей, сотрясавших корпус бомбардировщика. — Я займусь остальным… сопротивлением.

Легионер направился куда-то во мрак бомбера. Достаточно скоро лётчик услышал треск лазгана и быстро умолкший гортанный рёв. Теперь пора действовать.

Чувствуя, как его покидают последние силы, Страйкер пошёл в темноте в нос самолёта. Он миновал две переборки и поднялся по лестнице. Тусклый сумрак неожиданно сменился ослепительным дневным светом, который струился сквозь стеклянные окна кокпита.

Прямо перед ним сидел огромный мускулистый зелёнокожий. Ксенос вёл бомбардировщик, обеими руками держа в руках примитивный штурвал. Не медля ни секунды, Конрад направил в спину твари пистолет и выстрелил.

Не издав ни звука, орк резко упал на приборную панель. Обороты двигателя возросли, и бомбер стремительно свернул влево. Имперец посмотрел сквозь ветровое стекло и увидел, что они приближаются к высокой шестиугольной башне контроля полётов, которая уже начала заслонять обзор. Он должен взять управление на себя или они в неё врежутся.

Прежде чем сесть на место пилота Страйкер ухватился за подбитую лётную куртку и потянул громадное зловонное существо на себя. Боль с такой силой пронзила всё тело, что Конрад закричал. Тварь не сдвинулась с места. Он попытался ещё раз стащить ксеноса с кресла, используя весь свой вес. Безрезультатно.

На секунду лётчик запаниковал. Зелёнокожий слишком тяжёлый. А он слишком устал и ослаб. Он не сможет сдвинуть грузную тушу.

Диспетчерская вышка маячила всё ближе.

Но ведь должен он хоть что-то сделать. Отчаявшийся имперец заметил большую красную кнопку на штурвале, на который продолжал давить обмякший орк. Не размышляя, Страйкер ударил по ней кулаком.

Взревев, из-под крыльев "бомбилы" стартовала пара ракет. Они выглядели, словно две кометы с дымными хвостами и спустя три секунды попали в цель. Здание исчезло в клубах чёрного дыма и оранжевых языках пламени. На кабину посыпались копоть и пыль, мешая Конраду видеть.

Когда ветер сдул пепел, пилот понял, что самолёт продолжает ехать к тлеющей куче обломков, оставшейся от здания управления полётами. Больше он ничего не мог поделать.

— Похоже, вам не помешает помощь, — заметил поднявшийся по лестнице Броек.

Двигатели взвыли, Страйкер обеими руками потянул на себя штурвал, и нос огромного самолёта поднялся. Теперь из кабины было видно не прочные песчаные скалы, а подёрнутые смогом небеса. Антон Верхоеф наблюдал, как пилот пытался совладать с орочьими устройствами. Они слишком велики для него. По телу имперца легко угадывалось напряжение. Легионер тоже поначалу столкнулся с подобной проблемой, управляя боевой фурой, но со временем привык — привыкнет и Конрад. И, в конечном счёте, пилот справился. Хоть он и хвастун, но сдержал слово, и теперь они летят в Хеллсбрич.

Гвардейцы Бэйна сидели на неудобных больших металлических сидениях в кокпите и в отсеке сразу за ним. Техник оглянулся и посмотрел мимо уставших товарищей вниз на то, что разместили во мраке трюма.

Им удалось загнать внутрь чудовищную машину зелёнокожих — настолько огромным оказался бомбер. Верхоеф невольно обозвал его “Здоровым ублюдком”. Имя понравилось остальным, и пока рядовые ожидали погрузки, Эркал и Гюнт написали его на корпусе самолёта пульверизатором, который нашли в одном из ангаров. Имперцы не знали с чем могут столкнуться, когда доберутся до базы титанов, и сержант приказал быть готовым ко всему. Вот поэтому они и взяли с собой фуру.

На подготовку к взлёту и зачистку аэродрома от уцелевших ксеносов потребовалось два часа. Те зелёнокожие, которых не прикончил пришедший в необузданную искупительную ярость брат Джерольд, и которые смогли сбежать от его праведного фанатизма, удрали в пустоши и с тех пор не показывались.

Антон невольно взглянул на дредноут.

Храмовник прочно стоял в грузовом отсеке прямо перед танком-грузовиком. Легионерам пришлось зафиксировать рыцаря специальными болтами — с фурой они поступили точно также. Чёрная броня левиафана тускло мерцала в редких солнечных лучах, проникавших в трюм. По крайней мере, в тех местах, где краска не стёрлась до металла от повреждений или не покрылась пепельной пылью. Астартес методично проверял новую руку-оружие: двигал ей из стороны в сторону, вверх и вниз, по рекомендации духа-машины доспеха вносил небольшие изменения в калибровку.

Техник считал новую конечность дредноута своим наивысшим достижением. Они правильно сделали, забрав с собой лазерную пушку “Часового”.

Даже несмотря на то, что Джерольд лишился автоматического орудия, сначала он отказался от предложения присоединить к древнему бронированному телу оружие шагателя. Но быстро передумал — стоило Бэйну и Верхоефу ненавязчиво намекнуть, что в случае согласия благочестивый крестоносец сможет продолжить сражаться за избавление Армагеддона от зелёнокожих.

Правда почтенный брат сомневался — хватит ли у имперца способностей. На взгляд рыцаря он всего лишь человек, а не технодесантник Адептус Астартес. Антон понял причину пренебрежения и охотно и в мельчайших подробностях объяснил все свои предполагаемые действия, сумев убедить Храмовника дать ему шанс.

После нескольких часов грубой работы и помощи четырёх легионеров Верхоеф по праву гордился результатом. Ему удалось присоединить лазерную пушку. Пусть её возможности сильно ограничены, но для временного ремонта это просто чудо.

И всё же гордость, которую он испытывал, не шла ни в какое сравнение с изумлением брата Джерольда. Дредноут поразился мастерству гвардейца, и не поскупился на благодарности. Рыцарь сравнил навыки техника с умениями техножрецов с самого Марса и дошёл до таких похвал, что Антон почувствовал себя неловко перед остальными солдатами.

Легионеры вымотались. Никто не произнёс ни слова — просто не о чем было говорить. Они сидели в тишине больше часа, пока бомбер летел по спокойному небу Армагеддона к имперской цитадели в Хеллсбриче. Солдаты воспользовались предоставленной возможностью и проверили оружие, поменяли разряжавшиеся энергетические обоймы, очистили линзы противогазов и занялись ещё множеством других небольших дел, чтобы занять время. Несмотря на усталость, царило радостное настроение. Задание практически выполнено. Всё было почти столь же хорошо, как если бы они летели домой.

Раздался резкий щелчок и из кабины послышалось эхо обратной связи. Это Страйкер попытался воспользоваться внутренней коммуникационной системой. Ещё щелчок и голос пилота разнёсся по всему самолёту:

— Сержант Бэйн, вы можете подняться ко мне? Думаю, вам стоит на это взглянуть.

Джелкус посмотрел сквозь ветровое стекло на горизонт, но не увидел ничего нового. Пейзаж почти не отличался от остальных покрытых пеплом пустошей Армагеддона Секунд. Всё выглядело вполне обычно, за исключением того, что там должно кое-что быть — база титанов.

— Что случилось? — изумлённо спросил Бэйн.

— Не знаю, сержант, — ответил Конрад, изучая информацию на ауспике, который Верхоеф умудрился подсоединить к примитивным сенсорам бомбера. — Это оборудование орков весьма незатейливое. Я вижу импульс на одной из волн. Думаю, это радиация.

— Стревикц! — Джелкус повернулся и окликнул связиста, который сидел внизу в отсеке за кабиной. — Есть вокс-сообщения?

— По-прежнему нет, сэр.

— Мы вообще можем принимать сигналы из Хеллсбрича на таком расстоянии?

— Учитывая их многочисленные средства связи, безусловно, сэр. Но ничего нет, сэр.

— А ты уверен, что твой вокс-передатчик работает?

— Да, сэр. Я дважды перепроверил. Он работает нормально. Просто нет сигнала, который можно поймать.

— Смотрите, — произнёс Страйкер, указывая рукой вдаль.

У Бэйна, словно камень упал на сердце. Они так упорно и долго сражались. И всё зря. Хеллсбрича нет. Он увидел гладкий как стекло отполированный двухкилометровый кратер, окружённый стеной из расплавленного рокрита и металла. Кое-где проступали согнувшиеся от высокой температуры остовы готических арок и ремонтных порталов.

Джелкус сам сказал, что нужно быть готовым к чему угодно. Но такого он не ожидал.

Его люди рассчитывали достичь Хеллсбрича, и если получится отдохнуть от боёв. Реальное положение дел стало самым большим ударом по моральному состоянию легионеров с тех пор как подбили “Химеру” и орочьи дредноуты атаковали бункер. Пока не появился брат Джерольд, они полагали, что им конец.

— Что будем делать, сержант? — спросил пилот.

— Вы сумеете долететь на этой развалюхе до Тартара? — задал в ответ вопрос Бэйн, в его голосе почувствовался неожиданно вспыхнувший оптимизм.

— Нет, — прямо возразил Конрад. — Учитывая вес груза, нам не хватит топлива. Когда мы поднялись в воздух, баки были заполнены лишь наполовину, а на борту нет прометия для дозаправки. Кроме того орудия улья собьют орочий "бомбилу" раньше чем мы войдём в радиус действия нашего передатчика, чтобы сообщить кто мы на самом деле. И так, сержант, что будем делать?

Бэйн ничего не ответил. Он просто обречённо смотрел в стеклянные окна. Теперь верховное командование Тартара никогда не узнает о фабрике гаргантов и угрозе, которая исходит от неё имперским войскам.

— Страйкер, — произнёс вновь воспарявший духом сержант, — вы можете сказать, как далеко мы вот от этого места? — и сообщил пилоту координаты, полученные от умирающего шпиона.

— Час лёта.

— Ясно, но мы можем туда добраться?

— Можем.

— Тогда я хочу, чтобы вы доставили нас туда. Нам предстоит выполнить новое задание.

 

Тринадцатая глава

Клятва воина

“Лэндспидер” взлетел на гребень шлаковой дюны и оба рыцаря неожиданно увидели раскинувшуюся перед ними рифтовую долину. В самом широком месте она превышала двадцать километров, сканеры показывали, что по периметру её окружают выходящие на поверхность скальные пласты и выступы. В центре равнины в десяти километрах от “Эскалибура” возвышался огромный потухший вулкан.

Хорек изумлённо открыл рот. Несмотря на всё что он повидал, став после освобождения Солемна полноправным братом Чёрных Храмовников, это оказалось впечатляющим зрелищем. И всё выглядело так, как рассказал Ансгар.

Экипаж узнал из информации ауспика “Лэндспидера”, что диаметр кратера две тысячи триста шестьдесят семь метров. Крутые гористые склоны венчали остроконечные пики, высота конуса достигала двухсот метров.

— Зубы Дорна! — выругался Тортейн. Он сжимал спусковые рукоятки станкового тяжёлого болтера, пока когитатор лазерной пушки стрекотал и щёлкал, фиксируя всё новые и новые цели то на одной скале то на другой в непосредственной близости от парящего “Эскалибура”.

Брат-пилот держал скиммер поближе к земле, исходящий из антигравитационных двигателей поток воздуха поднимал серую пыль с каменистого грунта. За флаером по неровной поверхности плавно скользила его тень. Хорек вёл “Лэндспидер” рядом с высокими отвесными стенами долины, чтобы оставаться незамеченными зелёнокожими.

— Видно, что-нибудь? — спросил он стрелка.

— Ничего, — резко ответил Тортейн. — Ауспик не засёк жизненных показателей. Если здесь и есть враги, то они в кратере.

Зато признаки активности внутри потухшего вулкана были. Оба Храмовника слышали отдалённые кашляющие звуки механизмов, размеренные удары, грохот буров и пыхтение двигателей. Вокс-динамики “Эскалибура” передавали их в приёмники шлемов. Так громко шумела работавшая мануфактура.

Раздался рёв, и рыцари увидели, как слева пустыня замерцала и начала расплываться — это открылась горловина огромной трубы, которая торчала из каменной породы в основании кратера. Из неё вырвались выхлопные газы и поток раскалённого воздуха.

Теперь разведчики заметили и другие вентиляционные клапаны и дымовые трубы, изрыгавшие отходы в пустыню, где восходящие тепловые потоки уносили их в небо к высотному слоистому смогу. Из некоторых шахт время от времени вырывалось пламя.

— Наверняка внутри вулкана работает какая-то электростанция, — предположил Хорек. — И чтобы здесь не построили — оно действует не первый день.

“Лэндспидер” продолжал парить над застывшей магмой и пеплом, летя по кругу вдоль границы долины. Мимо проносились обветренные утёсы кальдеры. Утреннее солнце освещало бесплодную равнину.

— Золотой Трон! — неожиданно воскликнул стрелок, отвлекая пилота от управления флаером.

Пред взорами Храмовников в стене кратера медленно появлялось огромное величественное здание с двумя высокими створчатыми дверьми. Изготовленные из кованого железа и адамантиевой брони, вне всяких сомнений, они были не меньше ста метров. И неожиданно стало ясно, как раньше использовали потухший вулкан. Ворота всё ещё украшал гигантский знак из адамантия и керамита: зловещее изображение черепа наполовину робота наполовину человека, только во много-много раз больше оригинала. Хорек сразу же узнал machina opus — эмблему таинственных Адептус Механикус.

Символ Бога-Машины осквернили, а на иссечённой поверхности вытеснили зловещие орочьи глифы. И ещё прикрепили что-то похожее на коренастую угловатую башку зелёнокожего, которую собрали из листов ржавого металла. На ней плазмами и мелта-инструментами вырезали неровный похожий на молнию шрам. Морду небрежно размалевали бледно-зелёным, его же раскрасили красным. Поэтому он резко бросался в глаза.

Пилот почувствовал, что дрожит от волнения и благоговения. Они искали его двенадцать долгих лет — орка со шрамом, символ племени Кровавого Шрама. И увиденное может означать только одно — внутри кратера их ждёт заклятый враг.

Ворота были наглухо закрыты. Не было обнаружено никаких признаков присутствия ксеносов кроме богохульной эмблемы.

— Хорек — кастеляну Адлару, — произнёс в микрофон пилот.

— Адлар слушает, — повелительный тон Храмовника резким металлическим эхом донёсся из динамиков шлема Хорека. Хвала Сигизмунду, что связь малого радиуса продолжает работать, хотя патруль находился на предельной дальности её возможностей. — Что вы хотите сообщить?

— Мы нашли его, повелитель. Пророчество брата Ансгара истинно. Здесь точно есть орки. И они из Кровавого Шрама.

— Хвала Императору, — воскликнул кастелян.

— Какие приказы, повелитель? Вы хотите, чтобы мы приблизились и продолжили разведку?

— Нет, брат-пилот, — ответил командующий. — Это слишком рискованно. Встретитесь с нами в этих координатах.

Раздался короткий писк — это в когитатор “Лэндспидера” поступили данные о текущем местоположении роты. “Эскалибуру” их передал Исендур.

— Координаты получены, — подтвердил Хорек. — Выдвигаемся. Император защищает.

Пилот повернул штурвал и спидер накренился, круто разворачиваясь над долиной. На мгновение её осветили сияющие лучи звезды Армагеддона, которая показалась между потрескавшимися краями плато. Когда Храмовники направились назад, Тортейн возобновил поиск жизненных показателей в потухшем вулкане.

— Брат, я что-то вижу, — неожиданно произнёс стрелок.

— Что?

— Металлический блик на краю кратера, словно что-то блеснуло на солнце.

Рыцарь немедленно прицелился в ту сторону. Он увидел ещё одну резкую вспышку, а затем услышал далёкое эхо выстрелов автоматической пушки. Раздался свист и что-то пролетело позади парящего “Эскалибура”. Кусок скалы взорвался в облаке каменной пыли и рухнул в долину огромным оползнем.

— Замаскированные огневые позиции, — пробормотал Тортейн. — Я так и знал, что они есть.

— Приготовься к уклонению, — предупредил Хорек напарника.

Пилот врубил двигатели на полную мощность и флаер стремительно помчался вперёд, лавируя примерно в метре над неровной поверхностью и упавшими валунами.

Вдали что-то дважды прогрохотало, и новые взрывы разнесли в дребезги равнину рядом с разведчиками.

— Гнев Сигизмунда! — выругался Хорек. — Ты что не можешь уничтожить эти орудийные точки? — спросил он стрелка, перекрикивая вой ветра.

— Во имя Терры, я хотел бы, но на таком расстоянии у нашего оружия нет шансов, — с горечью ответил Тортейн.

— Тогда остаётся надеяться только на скорость. Держись.

Пилот резко применил противозенитный манёвр и начал яростно бросать машину из стороны в сторону, приближаясь к расселине и уворачиваясь от снарядов, которые падали вокруг “Эскалибура”. Поднятые ими облака земли и пыли мешали оркам прицелиться, но мчавшийся на полной скорости “Лэндспидер” вырывался из клубов пепла уже секунду спустя после взрыва.

Внезапно флаер дёрнулся и резко затрясся. Хореку потребовались все его силы и умения, чтобы нос скиммера не врезался в землю.

— Зубы Дорна! Что это было? — закричал пилот. — Оценка повреждений! — приказал он. Астартес не рискнул отвести взгляд от направления полёта, чтобы посмотреть на мигавшие на панели управления предупредительные огни.

— Осколки повредили антигравитационный коллектор, — ответил стрелок, оглянувшись через плечо. Потом посмотрел на приборную панель перед собой. — Антенна связи также уничтожена.

— Берегись! Приближается! — неожиданно воскликнул Тортейн.

На долю секунды Хорек оглянулся на кратер и увидел злобные орочьи глаза боеголовки, которая быстро настигала их. Храмовник дал по газам и спидер снова вздрогнул, когда из двигателя правого борта донёсся дребезжащий кашель. Ракета врезалась в землю и взорвалась позади разведчиков, ударной волной “Эскалибур” швырнуло вперёд и накренило набок.

И тут внезапно прямо на пути возникла обветренная и источенная песком скала.

Стрелок закричал напарнику набрать высоту, и пилот потянул на себя штурвал флаера. Ощутив силу тяжести, вдавливающую его в кресло, и жар дымившего за спиной мотора космический десантник со всей истовостью взмолился Императору.

Кастелян остановился на скалистом откосе и оглянулся на извилистую колонну Храмовников, которые следовали за развевавшимся знаменем брата Муртага. Они выглядели словно королевская процессия — сержанты вели за собой тактические, штурмовые и ветеранские отделения — настолько торжественно шли рыцари. Солнце уже достигло зенита, и его лучи ярко сияли на чёрной броне. Не осталось ни малейшего следа шторма, который пронёсся над пустыней прошлой ночью. Изменённая радиацией изголодавшаяся буря умчалась на юг адских пустошей, прихватив с собой и грязные облака. Воздух был чистым, только кое-где мерцало песчаное марево.

Батальная рота двигалась форсированным маршем уже немало часов и преодолела много километров. Единственный раз, когда они прервали поход, пришёлся на зачистку обломков разбившегося орочьего скитальца. Но если есть энергия в реакторах доспехов и у воинов достаточно еды и воды, то Храмовники могут идти почти неограниченное время — до тех пор, пока жара и загрязнения не возьмут своё.

Во время Плавтской кампании на Квоваре–7 Адлар и его рыцари шли до захваченного мятежниками космодрома без отдыха четверо суток, а затем сражались целых два дня, освобождая его от бунтовщиков.

После того как они миновали стеклянную равнину и солнце поднялось выше вездесущих химического тумана и выхлопных газов возобновились монотонные пепельные дюны. Однако дорога начала неуклонно подниматься, а песок сменили прочные скальные породы. Астартес больше не продирались сквозь последствия мародёрского отношения к планете. Теперь они шли по настоящим горным пластам Армагеддона.

Кастелян задумчиво смотрел на свои войска. После высадки он потерял только двоих из шестидесяти Храмовников роты.

Первым погиб почтенный брат Джерольд, который присоединился к воинам рядом с Императором так и не получив шанс сойтись в бою с врагами. Воспоминания о дредноуте вызвали у Адлара печаль и гнев. Горечь от потери столь отважного и благородного воина и ярость что величественного брата лишили возможности отомстить ксеносам. Но Император в Своей мудрости решил, что настала очередь Джерольда присоединиться к Его войне. Сейчас рыцарь сражается с тёмными богами за пределами материального мира.

Вторым погибшим посвящённым был брат Элазар. Он пал, когда космические десантники бились с дикими стаями, кишащими в обломках “Загграскара”. Его доблесть не забудут. Кастелян об этом позаботится.

А теперь вполне возможно они потеряли и “Эскалибур”, а вместе с ним братьев Хорека и Тортейна. После того как разведчики доложили, что обнаружили орочью цитадель связь резко оборвалась и с тех пор ни от пилота ни от стрелка не поступило никаких вестей. Никто не ответил на многочисленные запросы основных сил к “Лэндспидеру”.

Только двое в роте Адлара не носили чёрно-белые доспехи как остальные Храмовники: облачённый в белую броню брат Блиант из апотекариона и тёмно-красный технодесантник.

Исендур подошёл к командиру.

— Повелитель, — произнёс суровый рыцарь, — что-то быстро приближается.

Кастелян посмотрел в зелёные линзы визора подчинённого:

– “Эскалибур”?

— Я не могу точно определить из-за расстояния, повелитель, — мрачно ответил технодесантник.

— Всем подразделениям, приготовиться к возможной атаке.

Несмотря на то, что они прошли расстояние, которое измотало бы даже самых лучших солдат Имперской Гвардии, форсированный марш ничуть ни сказался на реакции космических десантников. Отделения равномерно заняли позиции вдоль скалистой дороги и направили оружие на склон впереди. Штурмовики включили прыжковые ранцы и приготовились броситься на любого врага, в то время как рыцари с тяжёлым вооружением прицелились в горный кряж поверх голов братьев.

— Объект приближается, — доложил Исендур командующему. — Мы увидим его через восемь секунд.

— Приготовиться открыть огонь по моей команде, — приказал Адлар.

Батальная рота замерла в ожидании. Уже вполне ясно было слышно приближавшийся гул работавшего с перебоями двигателя. Кастелян предположил, что это орки.

Взревев повреждённый “Лэндспидер” взмыл над горным склоном. Из хвостовых стабилизаторов “Эскалибура” валил дым.

— Не стрелять! — крикнул командующий.

Флаер резко повернул в сторону и сумел избежать столкновения с братом Браннором, который навёл на него ракетную установку. Адлар видел, как брат-пилот Хорек лихорадочно пытался сохранить контроль над спидером. Ему удалось поднять круглый нос скиммера, но было очевидно, что “Эскалибур” упадёт.

Храмовники бросились врассыпную от резко пикировавшего “Лэндспидера”. Шасси уже выпустили. Одну из опор срезало при ударе о валун, и флаер опять резко вильнул в бок. Металл заскрипел о камень, когда летательный аппарат ударился о землю, оставил выбоины в скальной поверхности и снова подпрыгнул в воздух. Машина разведчиков пролетела ещё сотню метров, рухнула на покатый склон и сломала при посадке шасси. “Эскалибур” повело юзом и, подняв целую бурю пепла и песка, он остановился.

Затем наступила тишина.

Астартес бросились к сбитому спидеру, чтобы помочь экипажу. Выветренная горная порода крошилась под керамитовыми сапогами. К тому моменту, когда космические десантники добежали до места крушения брат-пилот Хорек и брат-стрелок Тортейн уже выбрались наружу. Никаких видимых признаков повреждений на них не было.

Адлар и Исендур подошли к остальным Храмовникам, которые собрались возле “Эскалибура”. Блиант успел осмотреть обоих выживших, но не нашёл ни одной раны. Они сумели уцелеть только благодаря милости Императора и навыкам пилотирования Хорека.

Технодесантник немедленно занялся повреждённым “Лэндспидером”.

— Сможешь починить? — обратился к нему кастелян после того как перемолвился парой слов с Хореком и Тортейном.

— Шасси сломано, — с горечью ответил воин в багровой броне, — зато я могу исправить неполадки в двигателе ещё до начала штурма орочьего кратера.

Видимо из-за драматичной аварийной посадки показалось, что спидер получил больше повреждений, чем на самом деле.

— Но потребуется немного времени, — мрачно добавил Исендур.

— Сколько, брат?

— По самой точной оценке — час, — выступающая из рюкзака технодесантника серворука дёрнулась, а роботизированные тиски на её конце судорожно сжались, словно ей не терпелось приступить к работе.

— Тогда принимайся за дело. Нам потребуется все, что у нас есть если мы хотим уничтожить базу зелёнокожих, — Адлар повернулся к пилоту и стрелку. — Вас преследовали?

— Нет, сэр, — ответил Тортейн. — Скорее всего, орки решили, что подбили нас. Когда брат Хорек направил “Эскалибур” в укрытие в расселину у выхода из долины мне показалось, что я услышал гортанные вопли и крики. Как будто мерзкие ксеносы радовались нашему поражению.

— Очень хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы рассказали нам о том, что обнаружили. Расскажите нам всё.

— Вот он, — произнёс Исендур, указывая рукой на склон кратера. Там в пятидесяти метрах над землёй располагался зев похожей на туннель огромной газоотводной трубы. — Это наш вход.

На глазах Храмовников оттуда с рёвом вырвался десятиметровый язык пламени, словно выдохнуло одно из легендарных огнедышащих чудищ.

Технодесантник узнал, как устроены промышленные предприятия Адептус Механикус, когда обучался у жрецов Бога-Машины на Марсе и потому предположил, что внутрь кратера можно пробраться по выхлопным трубам электростанции. Именно поэтому он стал проводником половины роты и получил задание проникнуть в потухший вулкан.

Адлар понимал, что у шестидесяти космических десантников очень мало шансов захватить орочью базу, на которой, по всей видимости, находятся сотни зелёнокожих, не считая того, что они там сооружают. Даже учитывая, что Адептус Астартес одни из лучших воинов Императора, по крайней мере, часть рыцарей должна проникнуть в комплекс незамеченной.

Кастелян не боялся смерти — в конце концов, их судьба погибнуть — но чтобы выполнить ниспосланное Императором задание требовались тщательное стратегическое планирование и ясное тактическое мышление.

Именно поэтому батальную роту разделили на два атакующих отряда. В первый вошли командное отделение Вольфрама, тактические отделения Доана, Лира и Пендарана, а также ветеранские отделения Утера и Агравейна. Им предстояло пробраться в орочью крепость по вентиляционным шахтам действующей в кратере электростанции. Их вёл Исендур. Чемпион Императора самостоятельно принял решение сопровождать первую группу.

Адлар возглавил второй отряд. Он состоял из отделений Гарронда, Белланжера, Динадина и тех, кто остался из командного отделения кастеляна. С воздуха их поддерживали стремительно атакующие штурмовики Вортимера и Фелана и наспех отремонтированный “Эскалибур”.

После всех приготовлений Храмовники добрались до границы рифтовой долины меньше чем за два часа. Там они заняли позиции согласно приказам командующего. Однако кастелян не собирался дожидаться наступления ночи перед атакой, хотя, пожалуй, в темноте рыцарям было бы проще проникнуть в теплоотвод необнаруженными. В видении брата Ансгара вполне ясно показано, что они штурмовали кратер днём, и чемпион был абсолютно убеждён, что этот день настал. С тех пор как рыцарь следовал пророчеству всё сбывалось, несмотря на некоторые сомнения в истинности отдельных моментов предсказания. Адлар не собирался рисковать подвергнуть опасности миссию, не обращая внимания на дарованные Императором видения.

— Время пришло, братья, — произнёс Вольфрам, указывая крозиусом на круто вздымавшиеся горные склоны посреди долины. Отряд укрылся в трёх километрах от них за принесёнными оползнем валунами.

Группа кастеляна выскочила из укрытий и бросилась к гигантским дверям осквернённой базы Адептус Механикус. В авангарде летел покачивавшийся “Лэндспидер” и прыгали штурмовики, которых струи горячего воздуха из прыжковых ранцев поднимали в небо на двадцать метров.

Даже после происшествия с “Эскалибуром” орки прибывали в полной уверенности, что на их неприступную крепость никто не нападёт, и к тому моменту как зелёнокожие открыли огонь, Храмовники успели преодолеть половину пути до исполинских ворот. Рыцари Адлара ответили грохочущей стрельбой из болтеров и жгучими выстрелами из тяжёлого оружия.

— За Императора! За примарха! За Сигизмунда! — закричал капеллан, вдохновляя своих людей перед атакой. Подняв над головой священный крозиус, он возглавил наступление в сторону кратера и теплоотвода электростанции.

Прошли десять напряжённых минут, Исендур отсчитывал медленно ползущие секунды на хронометре визора, пока тридцать воинов бежали к цели. Не было смысла пытаться подобраться к потухшему вулкану незаметно. Они никак не могли скрыть своё приближение кроме отвлекающего манёвра отряда кастеляна, который рьяно и напористо штурмовал орочье логово в лоб. Это был единственный шанс выполнить ниспосланное Императором задание и даже технодесантник не осмеливался подсчитать вероятность успеха.

Дело было не в том, что он утратил веру в Императора, примарха Дорна или Бога-Машину, просто Исендур имел дело с суеверной сверхъестественной наукой и привык всё раскладывать на составляющие. С какой стороны не посмотри — их шансы малы. В любую секунду космических десантников могут начать обстреливать орудия с замаскированных огневых позиций. И даже если Храмовники проникнут в туннель, кто может поручиться, что они доберутся до электростанции невредимыми? Но если путь есть, то Император укажет его им. Астартес поклялись выполнить задание и принесли обет двенадцать лет назад. Они сдержат обещание или умрут пытаясь. И заберут с собой как можно больше мерзких инопланетных тварей.

Иссохшая пустынная земля хрустела под бронированными сапогами, пока элитные воины Императора приближались к зеву вентиляционной шахты. Стены кратера возвышались над ними подобно стенам громадного города-улья. Затем, совершая почти невозможное, они карабкались по круто вздымавшимся горным склонам. Булыжники скатывались вниз под ногами рыцарей. Едва отряд приблизился к входу и вылетавшим из него раскалённым газам на дисплее шлема технодесантника высветились данные о крайне высокой температуре.

Храмовники Вольфрама остановились под выступавшим вперёд жерлом трубы, из которой с оглушающим звериным рёвом вырвался язык обжигающего пламени. Всё произошло согласно вычислениям Исендура. На визоре шлема высветились цифры. Если кто-нибудь из космических десантников окажется внутри, когда электростанция выпустит горящие выхлопные газы, то, даже несмотря на силовую броню, он просто испарится, как при прямом попадании из орбитального лазера.

С всасывающим звуком поток огня прекратился. Воздух вокруг входа всё ещё оставался обжигающе горячим.

— Братья, — произнёс капеллан, сотворив символ аквилы на груди, — да пребудет с нами Император.

Рыцари вошли в шахту теплоотвода за фанатично-нетерпеливым Ансгаром. Чемпион следовал за Исендуром, который вёл их в пасть ада.

Петли высотой в два человеческих роста ржаво заскрипели, и гигантские ворота начали распахиваться. Казалось, что это происходит столь же медленно, как сползание ледника. Со своей позиции высоко над зловещим входом в кратер брат-пилот Тортейн наблюдал за бурлящей толпой зелёных тел, изливавшихся в увеличивавшийся проход между адамантиевыми створками подобно измельчённым нефритовым зёрнам в песочных часах или воде прорвавшей дамбу. Бесконечная толчея толкавших друг друга ксеносов.

Враги контратаковали Храмовников. Орки врезались в облачённых в чёрную броню космических десантников и разбились об их несгибаемый строй, как мутные волны далёкого океана Темпест разбивались о неровное побережье Армагеддона Секунд. Сверхвоины человечества вступили в бой с отвратительными инопланетными тварями и вдоль линии фронта расцвели взрывы и вспышки разряжаемого оружия.

“Лэндспидер” заложил очередной круг, покачиваясь и паря на невидимых восходящих воздушных потоках, которые поднимались с раскалённой равнины. Тортейн сосредоточился на ближайшей к “Эскалибуру” огневой позиции. В тот самый момент, когда лазерная пушка выстрелила, рыцарь навёл перекрестье прицела тяжёлого болтера на канонира в защитных очках.

Флаер резко накренился. Двигатели протестующе взвыли. Невероятно жаркий разряд энергии пронёсся рядом с хвостом спидера.

Стрелок спокойно удерживал орка на мушке, пока Хорек совершал ещё один виток, подводя “Эскалибур” ближе к каменной скале и бункеру над высокими воротами. Сейчас он хорошо видел, как по-варварски ксеносы обращались с орудием: намалевали примитивные инопланетные символы, повесили дикарские трофеи, которые разнились от костей и меховых шкур хищных зверей до использованных гильз и безглазых голов в касках несчастных Имперских гвардейцев.

Тортейн нажал на гашетки и выпустил очередь болтерных снарядов, как по стрелку-орку, так и по копошившимся рядом с ним гретчинам. Синхронно выстрелила лазерная пушка “Лэндспидера” поразив горные породы под огневой позицией. Два точных попадания разрушили примитивную систему электроснабжения. Всего несколько секунд спустя цепная реакция превратила лазерную турель в растущий шар испаряющей энергии, которая уничтожила уцелевших визжащих гротов и разрушила часть скалы вокруг эпицентра взрыва. Осталась только опалённая дымившая впадина над укреплёнными воротами.

“Эскалибур” бешено дёрнулся и Тортейна внезапно до самых костей пронял холод, не оставив ни следа от радости или благодарности, которые Храмовник мог бы испытывать. Нос спидера опустился и брат-пилот Хорек не мог ничего сделать, чтобы вывести флаер из смертельного пике. Из кормы, где раньше находились двигатели, повалил дым. Был ещё один бункер и они не успели его уничтожить. Стрелок услышал, как восторженно завопили орки.

Вокруг падавшего скиммера гудел воздух. Хорек рванул штурвал, и ему удалось изменить положение упорно неподдающихся элеронов. Теперь “Эскалибур” врежется в сражавшуюся толпу у ворот, а не уничтожит всю роту.

Перед смертью Тортейн видел стремительно приближавшийся кружившийся охряный песок, а на визоре зловеще отсчитывались миллисекунды до столкновения. Но прежде чем “Лэндспидер” разбился, его окончательно добили вторым выстрелом из проклятой огневой точки ксеносов.

Острая как бритва неровная шрапнель врезалась в стену кратера, пепельную почву и столпившуюся в воротах орду. Часть бывшего двигателя снесла одному из орков башку. Множество исковерканных металлических осколков ударили как по Храмовникам, так и по зелёнокожим. Один из них срезал брату Бладуду руку ниже локтя. Она упала на песок, сжимая в латной перчатке урчащий цепной меч, а воин продолжил сражаться рядом с рыцарями из отделения Гарронда стреляя из болт-пистолета.

Факт, что пролилось много орочьей крови, стал слабой компенсацией за потерю “Эскалибура” и отважных боевых братьев Хорека и Тортейна.

— Пять, четыре, три, — вёл обратный отсчёт мрачный Исендур, помогая космическим десантникам, которые следовали вместе с ним по лабиринту теплоотвода электростанции.

Ансгар прислонился спиной в углубление в стене. Остальные Храмовники поступили также.

— Два, один.

Туннель, где они бежали, захлестнуло пламя, сопровождаемое ужасающим рёвом — словно завопила какая-то тварь из варпа. На архаичном проекционном дисплее визора чемпиона замигала о составе раскалённых выхлопных газов. По мигавшим красным рунам было видно, как высоко поднялась температура. Тем не менее, огонь здесь оказался не таким жарким, как в других частях туннеля.

Избранный Императора услышал как по передатчику к нему — ко всем рыцарям — обращается капеллан:

— Будьте тверды, братья. Нам нечего страшиться очистительного пламени Императора.

Слова Вольфрама укрепили в фанатичных воинах решимость, но ни один из них не был столь глуп, чтобы проверить сказанное и вступить в яростный огонь. В коридорах располагались похожие на ниши альковы, где через равные промежутки времени могли укрываться Храмовники. Там они находились в безопасности от самых мощных выбросов пламени. Но краска на броне некоторых посвящённых уже начала пузыриться, вздуваться и трескаться.

Та же самая биологическая и механическая защита, которая не давала им изжариться в доспехах в пустыне, стала ещё важнее в лабиринте вентиляционных шахт электростанции. Когда им не угрожали выбросы горячего как магма огня или порывы раскалённого пара, то в дело вступал жар труб туннеля.

Это был выматывающий поход вглубь завода, но, судя по данным сканеров технодесантника, осталось недалеко. Пройдя выбросы пламени, они миновали огромные действующие внутренние механизмы генераториума: колоссальные поршневые амортизаторы, широкие турбовентиляторы, вращавшиеся кулачковые шайбы размером с городской квартал, раскачивавшиеся кронштейны и открытые диафрагмовые клапаны. Следуя по смертельному лабиринту, они бежали по тесным коридорам и просторным колонным залам.

Поток газа прекратился и отряд капеллана продолжил пробираться вглубь бывшей кузни-комплекса Адептус Механикус. Ансгар подумал о том, какую загадочную работу выполняли в потухшем вулкане таинственные слуги Бога-Машины, раз им понадобилась сопоставимая с мощью солнца энергия геотермальной станции.

Возблагодарив Императора за неослабевающую защиту, чемпион последовал за гигантом в огненно-красной броне, который спрыгнул с трубы впереди. В дыму Исендур выглядел как демон из ада. Не дожидаясь приказа, колонной по одному, за ними устремились остальные рыцари. Так они и шли.

После вившегося буквой S туннеля отряд оказался у группы шипящих клапанов. Войдя в них, они попали в вентиляционную систему очистки воздуха.

Чемпион остановился рядом с технодесантником, который подошёл к большому выходу, перегороженному решёткой. Она была выше астартес и глубоко уходила в стены галереи. Из обширного зала поступал заметно более прохладный воздух, чувствовались запахи жира и протухшей воды. Помещение слабо освещала сеть ламп и люминесцентных сфер, соединённых длинными запутанными кабелями. В пульсирующем свете Ансгар увидел в пяти метрах внизу ряды причудливых консолей, шипящие поршневые клапаны, стены с латунными циферблатами и зелёнокожих тварей, которые сновали и суетились по всему центру управления. Большинство составляли гретчины, но встречались и жилистые орки — казалось в основном они только и делают, что подгоняют и лупят мелких гротов.

Однако один из них заметно выделялся ростом и бронированным экзоскелетом. Храмовник быстро сообразил, что почти все части тела ксеноса заменили бионикой. На поверку нижняя челюсть твари с треугольными зубами оказалась металлической, а вместо одного из глаз мигала красная линза. Левая механическая аугметическая рука светилась тускло-оранжевым цветом. В кобуре на поясе висел большой переделанный пистолет — похоже орочий аналог лазерного оружия. Правой рукой зелёнокожий сжимал кувалду, вероятно предназначенную для тонкой настройки систем электростанции.

В мерцании люминесцентной сферы чемпион узнал обезображенный символ, свисавший с мрачного свода зала: machina opus. Ансгар почувствовал, как от вида инопланетных паразитов в оплоте Адептус Механикус — и соответственно в царстве Императора — учащённо забились оба сердца, а кровь забурлила во всех венах и артериях. Чемпион едва обращал внимание на спокойно стоявших сзади космических десантников.

Мек сердито заворчал на одного из орков-надсмотрщиков. Зелёнокожий, который был на голову ниже начальника, огрызнулся в ответ. Тогда без всяких раздумий красноглазый ксенос молотом размозжил обидчику голову. Едва туша рухнула на пол, как с полдюжины гротов визжа разбежались по углам, подальше от разбушевавшегося громилы.

— Братья, — прошептал Ансгар микрофон шлема, — я считаю, что в сложившихся обстоятельствах наилучший выход — внезапная атака. Пусть Император хранит вас. За мной. Конец связи.

С криком, порождённым яростью и праведной ненавистью, Храмовник ударил чёрным мечом по решётке. Силовой клинок разрубил металл, высекая искры. Разрезанная пополам решётка с лязгом рухнула в зал. Все без исключения зелёнокожие в центре управления уставились на рыцаря, но его это ничуть не волновало. Он хотел только одного — обрушить божественное правосудие Императора на нечестивых ксеносов.

Астартес прыгнул вперёд, пролетел пять метров и приземлился на корточки. Тяжёлые керамитовые сапоги лязгнули об адамантиевый пол. Поднявшись, Ансгар бросился к единственному орку достойному внимания чемпиона. Что впрочем не помешало ему снести голову вставшему на пути надсмотрщику. Собратья Храмовники последовали за лидером в сводчатый зал-неф, дабы выпустить гнев Императора.

Помещение заполнили грохочущий рёв болтерного огня и вой цепных мечей. Время от времени раздавался гул плазменного выстрела или шипящий хлопок разрядившейся мелты. Прежде чем зелёнокожие успели хоть как-то отреагировать на внезапное и абсолютно неожиданное вторжение — половина из них уже была мертва. Космическим десантникам не потребуется много времени, чтобы полностью зачистить электростанцию.

Пробиваясь к меку, Ансгар добрался до стола с панелями управления и запрыгнул на него. Воин обрушился на огромного орка подобно мстящему ангелу Императора. Вдоль кромки чёрного лезвия вспыхнула льдисто-синяя искрящаяся аура энергетического поля, и рыцарь нанёс удар со всей силы, которую даровали улучшенные мускулы и сервомоторы доспеха.

Защищаясь, ксенос вскинул бионическую руку и одновременно потянулся за пистолетом. Зелёнокожий предпочёл ужасающему молоту более звучное и мощное огнестрельное оружие. Со свистящим треском клинок Храмовника аккуратно рассёк металл, висящие кабели и силовые пучки мышечных волокон. Механическая конечность мека упала на пол, продолжая конвульсивно сжиматься. Затем рыцарь врезался всем весом в орка, отправив того на пол и выбив наполовину вытащенный пистолет.

Тварь оправилась невероятно быстро — без сомнений из-за бионического экзоскелета. А потому, когда Ансгар собирался добить мека, тот контратаковал и перехватил запястье космического десантника огромной мясистой лапой. Оба чемпиона сошлись лицом к лицу. Орк так отчаянно пытался отбросить опускавшийся двуручный меч, что мышцы органической конечности уродливо вздулись.

Зелёнокожий зарычал — на ржавых зубах металлической челюсти повисла слюна. Брат Ансгар чемпион Императора Солемнского крестового похода — зарычал в ответ. И сделал то, чего ксенос совсем не ожидал: перенёс вес на заднюю ногу и отскочил. Сила мека сработала против него, и, потеряв равновесие, орк подался вперёд.

Астартес стряхнул вцепившуюся в запястье руку и нанёс второй удар. Раздался отвратительный хруст ломающегося позвоночника и влажный звук рассекаемого сырого мяса — голова ксеноса покатилась по полу, остановившись у катушки с кабелем.

Сражение за зал-убежище быстро закончилось. Храмовники Вольфрама перерезали всех зелёнокожих в испепеляющем шторме мстительного огня, призывая на тварей сотню проклятий Императора.

По крайней мере, на время угроза со стороны зелёнокожих была устранена, и Исендур с братьями из отделений Утера и Агравейна установили несколько зарядов в стратегически важных точках зала. Затем технодесантник, вознося шёпотом молитвы Омниссии, перенастроил кое-что в блоках управления механизмами Адептус Механикус. Капеллан объявил осквернённый генераториум purgatus — потерянным для Императора и Империума. Вольфрам поступил так, потому что не было иного выхода. Геотермальная энергия, которую многие столетия или даже тысячелетия использовали техножрецы Марса, теперь будет направлена на очищение электростанции от инопланетных паразитов.

Чтобы ещё не случилось во время штурма орочьего кратера — как минимум у зелёнокожих больше не будет энергии.

Установив взрывчатку, отряд покинул центр управления. О решении уничтожить осквернённую ксеносами древнюю силовую установку сообщили отряду Адлара, который продолжал сражаться у ворот в горном склоне. Никто из своих не должен пострадать. Капеллан и чемпион ничуть не сомневались, что сумеют пробиться наружу и найти другой выход с завода-базы.

Астартес встретили слабое сопротивление, пока Исендур выводил их из генераториума и тех немногих с кем они столкнулись яростно изрешетили. Внезапно появилось открытое ясное небо — рыцари вышли из похожей на собор электростанции в стене горы и оказались в жерле потухшего вулкана. Увиденное пробудило в душах боевых братьев отвращение и ужас.

В огромном кратере кишели зелёнокожие: от тонконогих и тонкоруких гретчинов с ушами как у летучих мышей, до орков всех оттенков и размеров. Их тут были сотни, если не тысячи. А в километре справа Ансгар увидел огромную орду ксеносов: пеших, на мотоциклах или в ревущих грузовиках. Твари толпились в проходе, который вёл к воротам захваченной крепости — там отвлекающая группа кастеляна в лоб штурмовала кальдеру. Но вовсе не они вызвали у Храмовников ужас. А то, что орки построили на фабрике-соборе Адептус Механикус.

В тени изгибавшейся стены кратера в тысяче метрах от рыцарей сидела на корточках такая мерзость, какой не видел за долгую службу даже Вольфрам. Конечно они знали об идолопоклоннических военных машинах врага, которые возвышались на всех полях битв, где собирались большие армии зелёнокожих. Но даже их затмевал обретавший форму монстр на противоположной стороне комплекса.

Само собой гигант выглядел как инопланетный бог из адамантия, стали и керамита. Используя ржавое оборудование — вне сомнений имперского происхождения — ксеносы сконцентрировали все усилия на чудовище, которое предстало перед самыми праведными и фанатичными воинами Императора. Из труб машинных цехов, построенных орками внутри кратера, валил дым. Краны и лебёдки поднимали на мега-гарганта детали. Рядом с разграбленными шпилями собора и нефами-ангарами мануфактуры стояли два орочьих идола. Ксеносы снимали запасные части с меньших военных машин, чтобы быстрее закончить сборку нового отвращения — самого большого гарганта, которого космические десантники видели за все двенадцать лет охоты за скитальцем “Кром Круах” и инопланетным вожаком Моркруллом Гримскаром.

Мега-гаргант выглядел выше имперского титана. Ансгар на секунду задумался о том, что вряд ли исполин сможет пройти в ворота комплекса, хотя в этом случае вандалы-орки просто используют его смертоносные орудия, чтобы проложить себе путь несмотря ни на что. Было ясно, что гигант ещё не готов, но чемпион предположил, что даже если установили не всё оружие и броню система приводов уже полностью работоспособна. Эта зверская машина может переломить ход сражения за Тартар в пользу зелёнокожих захватчиков.

Храмовник почувствовал, как изменилось настроение братьев, которые с благоговейным страхом смотрели на мега-гарганта. Не может быть, чтобы весь опасный путь батальной роты Адлара через пустоши Армагеддона проделан напрасно. Они не позволят появлению кощунственного инопланетного демона-бога украсть их решимость отомстить орочьим ордам.

Сзади раздался приглушённый хлопок, и у рыцарей под ногами задрожала земля. Секунду спустя грохот взорвавшейся электростанции сотряс кратер. Орда ксеносов разразилась воплями, гневными криками и паническим визгом. Все до единого, кто не сражался у ворот, развернулись и двинулись в сторону отряда Вольфрама. В том числе и вся разнообразная техника.

— Братья, — неожиданно произнёс Ансгар, обращаясь к стоявшим за спиной воинам, но, не отводя пристального взгляда от приближавшихся орков. — Мы поклялись выследить и уничтожить монстра, который уничтожил замок на Солемне, который повинен в гибели наших священных братьев, и который безжалостно убил много сотен невинных. После того как мы прибыли на Армагеддон нас направляла рука Императора, указывая путь к заклятому врагу, дабы мы сдержали принесённый двенадцать лет назад обет. Мы дали клятву воина. Так поклянёмся сейчас, что исполним волю Императора и не остановимся до тех пор, пока зелёнокожая тварь Моркрулл Гримскар не будет убит, а идол мерзких богов уничтожен. Они осквернили самое святое место.

Чемпион посмотрел по сторонам. Справа стоял капеллан в маске-черепе, слева массивный технодесантник.

— Я чувствую, что мы близки к цели, — спокойно продолжил рыцарь, несмотря на участившийся ритм обоих сердец. — Мы приближаемся к концу видения-поиска.

— Это твой бой. Ты привёл нас сюда, — ответил Вольфрам. Он не критиковал. Он показывал, что доверяет избранному Императора.

— Капеллан Вольфрам, конечно же, прав, — размеренно и почтительно произнёс Исендур. — Абсолютно правильно, что именно чемпион Императора возглавит самых праведных воинов человечества в последней битве.

— Согласен, — добавил воин-жрец, — и разве маршал Брант не сказал, что это наш последний крестовый поход?

Подняв мерцавший чёрный меч над головой, брат Ансгар шагнул навстречу врагу:

— Без пощады! Без сожалений! Без страха!

 

Четырнадцатая глава

Военная машина

Орк бешено палил из пистолета по Жерве. Неофит почувствовал, как пули ударились о нагрудник, но они ничуть не остановили его движение. Зелёнокожий был одет в грязную кожаную безрукавку, грудь пересекала лента с патронами. На голове красовался остроконечный шлем, окантованный чёрным мехом, а вокруг запястий шипастые наручи. Во второй руке ксенос держал большой нож.

Молодой Храмовник прицелился из болт-пистолета и дважды выстрелил. Первая миниракета попала в правое плечо, но на удивление совсем не замедлила орка. Вторая угодила в патронташ. Взорвались три ячейки с боеприпасами, а от них детонировали и остальные. Зелёнокожий неожиданно оказался изрешечён собственными пулями. Тварь рухнула на землю, вопя, пока её тело разрывали на куски.

Жерве повернулся к новому атакующему. Этот был в кожаной броне. Вооружён бластой, которую держал обеими руками. Башка лысая, в одном из ушей болтается серьга из болтерной гильзы. Громила взревел, и неофит увидел в его пасти тускло блеснувший клык с металлическим наконечником.

Ученик Гэрека попытался увернуться от снарядов из бласты. Секунду спустя он лежал на боку на песке, рядом со сражавшимися с орками братьями. Астартес чувствовал себя так, словно в него врезался один из неказистых грузовиков зелёнокожих. В левом наплечнике виднелось отверстие размером с кулак огрина — керамит пробили до усиленной адамантиевой сетки под ним. Попадание с такого близкого расстояния вызвало ужасающие повреждения.

Но брат-послушник напомнил себе, что не дело Чёрному Храмовнику показывать страх и тем более поддаваться ему. Ибо как могут порождения инопланетных богов надеяться победить пред золотым светом истины Императора? Ни один из самых праведных Его воинов не должен щадить истребляемых ксеносов и не выказывать ни малейшего намёка на жалость к богохульным тварям.

Орк быстро перезаряжал бласту, собираясь ещё раз выстрелить. Жерве ударил ногой, подсекая возвышавшимся над ним зелёнокожего. Изумлённый враг упал на неофита, а заодно и на длинное лезвие быстро вытащенного боевого ножа. Храмовник повернул вонзившийся в грудь орка клинок. Он не был полностью уверен, но посчитал, что достал до сердца ксеноса. В любом случае тёмно-красное пламя в глазах зелёнокожего потухло и Жерве понял, что противник сдох.

Поднимаясь, послушник напряг мышцы, сдвигая тяжёлую мёртвую тушу. Встав на ноги, он крепко сжал нож в одной руке, а болт-пистолет в другой. Цель космических десантников прямо впереди — за открытыми воротами. Нужно всего-навсего прорубиться сквозь толпу ксеносов в осквернённый комплекс Адептус Механикус.

Сея смерть из пистолета вылетели масс-реактивные снаряды, и Жерве снова кинулся в бой.

Взревели прыжковые ранцы, и отделение Вортимера пролетело над головами зелёнокожих под аркой гигантских готических ворот. На миг брат Брюс увидел что-то колоссальное и идолопоклонническое на противоположной стороне кратера. Несмотря на расстояние, он вполне чётко успел рассмотреть большой приземистый силуэт мега-гарганта и выражение свирепой жестокости на его отвратительной орочьей морде. Инопланетная военная машина была воистину огромна.

На секунду рыцарь почувствовал, как холод сковал сердце. Его сменила волна решимости. Увиденное только укрепило намерение Храмовника и его братьев остановить ксеносов, иначе Тартар почти наверняка обречён.

— Отделение Вортимера, — донёсся эхом из динамика шлема голос командира штурмовиков, — приземляемся и атакуем. Следуйте за мной.

Брюс увидел, как сержант достиг в воздухе пика дугообразной траектории и начал опускаться ногами вниз. Тормозные двигатели прыжкового ранца замедляли падение, не давая космическому десантнику разбиться. За Вортимером следовали Ноткер, Халвн и Даман. Брюс замыкал построение.

Астартес сгруппировался перед приземлением и сосредоточился на Дамане, который летел в пяти метрах ниже и держал в руке цепной меч. Под ними беспорядочно толпились орки, стремившиеся вступить с Храмовниками врукопашную.

Где-то справа блеснула энергетическая вспышка и Даман взорвался. То что осталось от доблестного штурмовика, пылая и дымя, падало в орду зелёнокожих.

Брюс отвёл взгляд от погибшего боевого брата и увидел орудийную позицию в стене кратера над воротами. Сам он ничего не мог сделать, но не хотел разделить участь Дамана и предупредил остальных об опасности.

— Брат-сержант Фелан, сэр, — произнёс астартес в микрофон шлема, переключившись на нужную частоту. — Справа от вас огневая точка.

— Понял, брат, — раздался глубокий гортанный голос рыцаря. Он скорее походил на рык снежного волка Солемна, чем на человеческую речь.

Предоставив опасную батарею отделению Фелана, Брюс снова сосредоточился на приближавшейся земле и толпившихся ксеносах.

Горящее тело Дамана упало прямо перед ним. Раздался взрыв и несколько тварей подбросило в воздух. Затем штурмовик размозжил ногами череп одному из орков, а другого рубанул вращавшимся лезвием цепного меча. Во имя примарха он заставит инопланетный сброд заплатить за бесчестную смерть брата.

Адлар стоял в открытых воротах горного комплекса и смотрел на злобную морду устрашающего богохульного гарганта. Кастелян видел другие отвратительные машины подобные этой на полях битв за множество световых лет отсюда, но никогда не встречал столь огромную и ужасную. Она стояла в тени края кратера и разрушенного остова остроконечного собора и выглядела, как чудовищный идол инопланетного бога.

У монстра было четыре руки, установленное в них оружие могло убивать самыми разными разрушительными способами. По кранам, подъёмникам и царившей суматохе командующий понял, что сборка гарганта ещё не закончена. Также было очевидно, что орки отчаянно пытаются доделать исполина и отправить в бой против Храмовников. Если мега-гаргант и армия зелёнокожих на всех их разнообразных грузовиках, фурах и байках смогут достичь Тартара, то жертва Солемнского крестового похода окажется напрасной.

Кастелян надеялся и молился, чтобы рыцари сумели победить ксеносов в бывшем комплексе Адептус Механикус. Что ещё важнее — он преисполнился решимости уничтожить мега-гарганта. Но пыл усмирял горький опыт многих десятилетий службы в самом праведном из орденов Адептус Астартес. Атакующих превосходят числом и огневой мощью. И в независимости от их смелости — боеприпасы не бесконечны. Верно, воины Чёрных Храмовников с истовостью крестоносцев готовы сражаться в ближнем бою, но реальность такова, что если они сойдутся с орками только в рукопашную, то у зелёнокожих будет преимущество просто за счёт количества.

Раз батальная рота Адлара собирается победить, то ей потребуется чудо.

И чудо произошло.

Все боевые братья ощутили, как под сверхтяжёлой сотрясающей поступью задрожала земля. Раздался оглушительный резкий гул и что-то взорвалось на внешней стороне кратера. Расколотые камни и тонны грунта полетели на головы зелёнокожих, что-то просыпалось и на Храмовников.

Кастелян осмелился повернуться и увидел земного левиафана, который двигался к вулкану по открытой рифтовой равнине, и оба сердца командующего преисполнились гордости.

“Владыка войны” — воплощение мастерства техножрецов Марса. Голова титана возвышалась над землёй на тридцать метров и высматривала ксеносов. Затем с катастрофическим грохотом выстрелили орудия. В рядах орков пролегла огромная кровавая борозда: тварей разрывали лазерные лучи и гигантские сверхмощные снаряды из вращавшихся стволов многоствольного бластера, который был больше чем на “Громовом ястребе”.

Но Адлар видел, что колоссальный человек-машина ранен. На адамантиевом корпусе были заметны повреждения от самых разнообразных видов оружия, левая рука стала всего-навсего расплавленным искорёженным нагромождением металла, и казалось, что титану трудно сохранять равновесие.

Серые бронепластины бога-машины покрасили зигзагообразными чёрно-жёлтыми предупредительными символами и украсили множеством благородных боевых знамён. Исполин приближался к воротам комплекса, неумолимо истребляя орочью орду. Уцелевшие оборонительные системы кратера прицелились в титана, но, по всей видимости, древняя военная машина встречалась с гораздо более сильным сопротивлением, чем смогли оказать ксеносы. Она просто не обратила внимания на их атаки.

— Рад встрече, доблестные боевые братья Адептус Астартес! — разнеслось над всей долиной. Голос звучал грозно, в нём чувствовался немалый возраст говорившего, а исходил он из больших вокс-передатчиков на корпусе. — Я принцепс Магнус Экхард, командующий “Владыкой войны” “Тираннус Максимус” легио Магны — военного брата бога-машины “Доминус Экситио”. Мы пришли, чтобы помочь в битве с инопланетной мерзостью во имя великого Омниссии.

— Рад встрече, “Тираннус Максимус”, — радостно прокричал в небо кастелян.

Воодушевлённые появлением могучего титана космические десантники вознесли благодарственные молитвы небесам и с удвоенным рвением набросились на хищнические орды зелёнокожих.

— Воистину рад встрече!

Со своего наблюдательного пункта принцепс смотрел, как крошечные существа с изумрудной кожей суетятся в потухшем вулкане и улыбался:

— Варн, засеки все потенциальные угрозы и затем укажи мне расстояние до них.

— Есть, повелитель, — подобострастно ответил тактик. Касл понимал, что принцепс сейчас в своей стихии.

— Оррек, продолжай стрелять из турболазеров. Я вижу ещё много зелёнокожих, и мне это совсем не нравится. Избавь меня от инопланетной мерзости. Сделаем это!

— Сейчас же, принцепс!

Из орудий на плечах титана вылетели рукотворные молнии, поджаривая ксеносов.

— Дворад, разгони турбины до предела. Не снижать темп.

По команде Магнуса легендарная военная машина набросилась на перепуганных орков подобно мстительному колоссу.

Твари пришли в замешательство, с каким из врагов нужно сражаться в первую очередь. Одни предпочли более крупного и опасного титана, другие повернулись к Храмовникам, которые угрожали прорвать оборону. Зелёнокожие разрывались между нерешительностью и неуверенностью.

Экхард отдал приказ и многоствольный бластер выкашивал орков ряд за рядом, пожиная кровавый урожай смерти.

Твари зелёной волной бросились наутёк от “Владыки войны”. Толкаясь и царапаясь, они разбегались от сокрушительной поступи чудовищного человека-машины и смертоносного града снарядов. Некоторые ксеносы пытаясь спастись затаптывали сородичей.

Магнус отдал приказ и ноги, подобные высоковольтным опорам, понесли “Тираннуса” ближе к кальдере и укрытой в ней фабрике гаргантов. Металлические ступни опустились в вопящую орду, стирая в порошок богохульных полугрибов-полузверей, и уничтожая множество тварей, которые сопротивлялись имперскому штурму.

Он отдавал приказы и их выполняли. Он был тем, кем и должен быть принцепс Адептус Титаникус: шествовал, словно бог среди людей, обрушивал гневное правосудие Императора и Бога-Машины на врагов Империума человечества.

И где-то на задворках его разума жадно рычал во тьме “Тираннус Максимус” желавший отомстить оркам за то, что они сделали с его братьями-титанами и за то, что последователи Великого Зверя причинили лично ему.

Но на помощь упорным пехотинцам подошла техника. Из кратера медленно выезжали военные грузовики и байки.

Приближаясь к ним, Экхард вновь почувствовал прилив адреналина. Древнему “Владыке войны” не нравилось находиться в закрытом пространстве во время перевозок между зонами боевых действий на борту огромных звездолётов Адептус Механикус или в башнях титанов в Хеллсбриче, когда он ожидал очередного патрулирования или атаки. Место “Тираннус Максимуса” на поле битвы: преследовать врагов Императора, истреблять их армии, уничтожать их военные машины и сравнивать с землёй их базы.

Это и есть война — грязная, кровожадная и злая. Это единственная вещь, ради которой жил стареющий принцепс и он знал, что время воссоединения с теми, кто командовал великим тираном до него, быстро приближается. Пускай титан древний, зато за ним скрупулёзно ухаживали. От огня разрушительного оружия враги гибли сотнями. Песок перед воротами потемнел от инопланетного ихора и был завален оторванными руками, ногами и изуродованными трупами. Воистину велик гнев старого бога.

Экхард направил титана к огромному порталу осквернённой цитадели Адептус Механикус. Тогда он и увидел мега-гарганта.

Всё оказалось так, как он и предполагал. Кратковременные сигналы, которые сумели засечь сенсоры “Тираннуса” и увидеть Варн, когда на несколько секунд пропали порождённые загрязнёнными пепельными пустошами бесконечные помехи, принадлежали вовсе не нескольким небольшим военным машинам орков, а одному гигантскому монстру. Этот исполин учинит ужасающую бойню среди имперских защитников Тартара, если позволить ему дойти до гордого и древнего улья.

Офицеры также заметили чудовище и по их испуганным возгласам Магнус понял всё, что хотел знать. Тревожные крики эхом разнеслись через системы связи по всему сухопутному левиафану.

В очередной раз командующий утвердился в мысли, что это будет его последний бой как принцепса. В уголке глаза выступила солёная слезинка и покатилась вниз по щеке. Экипаж мостика ничего не заметил.

Но мысль о схватке с этим монстром — о настоящей битве титанов — придала энергии и жизненных сил. Кровь быстрее побежала по венам, тёмно-каштановые щёки покраснели.

— Это, парни, цель нашего поиска и кульминация нашей охоты, — обратился Экхард к офицерам. — Вот почему Омниссия привёл нас сюда. Всё что направляло нас к этому месту — произошло по воле Императора. Мы присоединимся к Адептус Астартес, дабы избавить планету от богохульного идола. Уничтожив его, мы очистим пустыни Армагеддона Секунд от зелёнокожих. Без мега-гарганта орки разбегутся. Подкрепление осадившим Тартар армиям лишится флагмана и улей деблокируют от жестоких орд.

Принцепс Магнус Экхард посмотрел на лица своей ближайшей команды — лицо Дворада наполовину скрытое за респиратором, лишённые зрачков глаза Варна, покрытую имплантатами голову Оррека — и плотно сжатые губы расплылись в мрачной улыбке:

— Парни, “Тираннус Максимус” идёт на войну. Скорее всего, мы идём на смерть. Но чтобы не случилось, мы идём за славой. Сделаем это!

Урча всеми четырьмя пропеллерными двигателями длинный и ширококрылый силуэт орочьего “бомбилы” “Здоровый ублюдок” выскочил из густых низких туч и полетел параллельно скалистым утёсам рифтовой долины, таща за хвостом взбаламученные турбулентностью пряди облаков. Потянув за слишком большой для него штурвал громадного самолёта, Страйкер направил нос гигантского бомбера на возвышавшуюся посреди равнины срезанную вершину вулкана.

— Это она! — взволнованно воскликнул Бэйн, схватившись за кресло пилота, когда неуклюжий бомбардировщик продолжил снижаться. — Это фабрика гаргантов!

Джелкус ничуть не сомневался в имперском шпионе, но пришёл в восторг, увидев находку агента Браксуса собственными глазами. Последние сорок восемь часов стали в эмоциональном плане сопоставимы с полётом в десантном корабле.

В ветровое стекло он увидел сражение, бушевавшее возле прохода в горной стене кальдеры. Колоссальный гигантский имперский титан пробивался сквозь многочисленную орду орочьей пехоты и прокладывал путь к воротам. Когда “бомбила” приблизился к полю битвы, сержант рассмотрел посреди толпы зелёнокожих несколько крошечных фигур в чёрной броне и ещё несколько летевших по дуге на дымивших прыжковых ранцах.

Заметил он и что-то высокое за гребнем кратера.

— Это что ещё за побоище? — изумлённо спросил командир легионеров.

— Давайте посмотрим, — ответил Конрад и прежде чем приземлиться направил бомбер вокруг потухшего вулкана.

Неожиданно в кабине пронзительно завыли тревожные клаксоны, эхо разнеслось по незаполненному пространству грузового отсека.

— Что случилось? — беспокойно выпалил Эркал.

— Скорее всего, какая-то автоматическая система орков, — предположил Верхоеф. — Но я не знаю, о чём она пытается оповестить.

— Осталось мало топлива? — обратился к пилоту Бэйн.

— Да, но не думаю, что дело в… — Страйкер не смог договорить из-за внезапного приступа кашля, скрутившего всё тело.

— Сержант, — прогремел из нижней половины трюма дредноут, — причина тревоги в другом.

— И в чём?

— Мой дух-машины сообщает, что в нас прицелился почтенный титан, — мрачно объяснил Джерольд.

“Здорового ублюдка” собирался сбить бог-машина союзников.

— Турболазеры наведены и заряжены, повелитель, — доложил принцепсу модератус.

— По моей команде, — торжественно произнёс Экхард. — Пусть эти ксеносы присоединятся к своим сородичам, которых мы уже отправили в ад.

— Повелитель! — закричал Варн. — Я получаю вокс-сообщение.

— Откуда?

— По всей видимости, с приближающегося “бомбилы”.

Орудия на плечах по-прежнему целились в гудящий гигантский самолёт.

— И ты понимаешь, что они говорят?

— Да, повелитель, потому что они говорят на низком готике.

— Принцепс, мы должны открыть огонь, — проинформировал Магнуса Оррек. — Иначе второго шанса может и не быть.

— Не стрелять! — сердито проворчал командующий. — Направить сообщение на главные динамики. Сделайте это! Сейчас же!

Офицеры повиновались, не произнеся ни слова.

Из громкоговорителей мостика донёсся резкий металлический голос, в нём явно чувствовались отчаяние и спешка:

— … не стреляйте. Повторяю — это рядовой Дакс Стревикц из Стального легиона Армагеддона. Не стреляйте в приближающегося “бомбилу”. Им управляют имперцы. Ещё раз повторяю — не стреляйте!

 

Пятнадцатая глава

“Разбился и сгорел”

Бэйн задержал дыхание на десять долгих секунд. На отсек экипажа “Здорового ублюдка” опустилась мёртвая тишина. Наконец сигнал тревоги прервался прямо посередине.

— В нас больше не целятся, — пророкотал из трюма Джерольд.

Легионеры, сержант и пилот облегчённо выдохнули.

— Хвала Императору! — с искренним облегчением воскликнул Джелкус. — Воистину Его Императорское Величество сегодня смотрит на нас.

— Конечно Он смотрит, — с лёгким упрёком произнёс дредноут. — Император защищает. А верующие в Его щедрую праведность — получают вдвойне.

— Сержант, — позвал Стревикц, — с вами хочет говорить какой-то принцепс Экхард.

— Прямо сейчас? — Бэйн обернулся и посмотрел на усталых, но живых гвардейцев. Их было пятнадцать, когда всё только начиналось. Теперь их осталось восемь. — Ты можешь перенаправить сигнал на громкоговорители?

— Да, сэр, но будет плохо слышно.

Связист перенастроил потрёпанный вокс-передатчик и повернул усилитель на максимум. Затем Дакс что-то произнёс в микрофон.

Какое-то время шипели далёкие помехи, пока из колонок не раздался умудрённый прожитыми годами, мрачный и суровый голос.

— Это сержант Бэйн из Стального легиона Армагеддона? — почти раздражённо спросил говоривший.

— Да, лорд-принцепс, — почтительно ответил Джелкус, так и не сумев скрыть подлинную радость от неожиданной перемены в их затруднительном положении.

— Я принцепс Экхард, командующий титаном “Тираннус Максимус” легио Магны. Похоже, вы выбрали подходящий момент, чтобы вступить в битву за освобождение от мерзких инопланетных подонков этого некогда грандиозного комплекса священных Адептус Механикус, — бестелесный голос гремел в ушах легионеров и растворялся в фоновом шуме самолёта.

— Согласен, сэр.

— Мы рады вам, хотя и несколько обеспокоены транспортом, который вы выбрали.

— Мы всего лишь используем против орков их же собственную технику, — бодро отозвался Бэйн.

— Поостерегись, сержант, — неожиданно пророкотал Магнус, — этот путь ведёт к ереси.

— К-конечно, — несколько удивлённо ответил Джелкус. Его никогда так резко не отчитывали перед подчинёнными, и потому он добавил почти насмешливо, — повелитель.

— И позволь мне сказать тебе, сержант, — продолжил Экхард, — если твои намерения лживы и это какой-то грязный обман ксеносов или кого-то ещё, то я собью и тебя и остальной еретический сброд.

— Да, сэр, — тяжело сглотнул Бэйн. Их неприятности ещё не закончились. — Я понял.

В конечном счёте, он не знал насколько нормальный этот принцепс Экхард. Загрязнённая окружающая среда пепельных пустошей могла вытворять странные вещи с человеческим разумом. С какой стати с владыкой титана не могло произойти что-то подобное?

— И позволь мне заверить тебя — я так и сделаю. Конец связи.

Разговор завершился. Гвардейцы неловко молчали. Тишину нарушил сухой кашель Страйкера. Лицо лётчика стало уже пепельно-серым.

Глубоко вздохнув, Джелкус наконец произнёс:

— Садимся, пилот.

— Есть, сэр, — сумел выдавить лётчик, прежде чем его слова заглушил новый приступ кашля.

Конрад Страйкер знал что умрёт. Это не было обычным пониманием своей смертности. Он умирал и умрёт скоро. Он знал это с убеждённостью человека, которого подстрелили в живот. Он погибнет или в чудовищной авиакатастрофе или от одного из десятка неизлеченных и неизлечимых повреждений внутренних органов, которые непрерывно взымали дань с его тела. Это просто вопрос времени.

Он резко закашлялся. На губах появились розовые кровавые пузыри. Лётчик не сомневался, что проколото лёгкое. Сказывались нанесённые орками раны, но после трёх попыток прикончить имперца — пилот пока ещё оставался в живых.

Всё тело болело, как внутри, так и снаружи. Зелёнокожие сбили “Молнию”, избили его почти до смерти, а тварь на аэродроме сломала ребро и повредила лёгкое. Но он всё ещё дышал — едва.

Чтобы не случилось — разобьётся он или захлебнётся собственной кровью — он заставит ксеносов заплатить. Банальная фраза, но Конрад преисполнился решимости.

Всматриваясь в ветровое стекло кабины, он видел выезжавшую из ворот кратера-фабрики технику орков — десяток неказистых машин. Они шумно двигались среди сражавшихся зелёнокожих и космических десантников, как впрочем, и прямо по ним.

Страйкер заметил периферическим зрением перисто-серые нити. Он попытался сморгнуть их, но неудачно. Теперь дело дошло и до глаз. Всё расплывалось и кружилось, словно он опьянел. Хотел бы он, чтобы так и было. Хотя пилот не помнил, когда в последний раз мыслил настолько ясно. Он знал, что должен сделать и какая судьба его ждёт, как будто беспристрастно смотрел со стороны и видел себя и свою жизнь — ещё одну пешку в битве с неумолимым врагом.

Конрад снова моргнул и заметил блик на одном из устройств приборной доски — круглом циферблате, разделённом на несколько секторов. Справа начиналась широкая белая линия, она становилась всё уже, приближаясь к левой стороне, где её сменяла толстая красно-оранжевая полоса. Стрелка уверенно клонилась к нижней шкале. Топлива почти не осталось.

Как назло двигатель в правом крыле начал чихать и дребезжать.

Пилот неожиданно понял, что рядом стоит Бэйн.

— Извините. Что, сержант? — разум заблудился в своих же мыслях о неминуемой смерти.

— Я спросил, когда приземляемся?

— Э… — быстро прикинул Страйкер. — Три минуты, может четыре.

— И что случилось с двигателем? — с видимым беспокойством продолжил Джелкус.

— Поверьте мне — вам лучше не знать. Давайте поговорим, когда вы будете готовы к десантированию.

Разговор вызвал очередной приступ кашля. Конрад убрал руку с неудобной и громоздкой орочьей панели управления и дотронулся до рта. На лётных перчатках остались пятнышки крови.

— Могу вас заверить, что посадка предстоит не из лёгких. Придётся высаживаться не далее чем в сотне метров от кратера. Нет ни топлива, ни времени, чтобы искать место получше, — почти оправдывающимся тоном произнёс лётчик. — Мы сразу же окажемся посреди битвы. Вы и ваши люди должны быть готовы покинуть самолёт как можно быстрее.

— Я вас понял, коммандер, — угрюмо пробормотал Бэйн. — Просто держите “Здорового ублюдка” ровнее, когда мы будем выезжать.

Страйкер не смог ничего ответить легионеру из-за судорожного кашля и слёз, а потому только кивнул.

— Все на борту? Все готовы? — спросил Джелкус у взвода — у всех восьмерых.

Послышались вторящие друг другу утвердительные ответы Руми, Стревикца, Гюнта, Эркала, Стейнбека, Верхоефа, Броека и даже раздражительного Кайвана.

Гвардейцы отстегнули привязные ремни, и перешли в трюм покачивавшегося от порывов ветра бомбардировщика. Там к ним присоединился дредноут. От лязгающих шагов брата Джерольда фюзеляж “бомбилы” задрожал ещё сильнее.

— Верхоеф, запускай мотор, — приказал водителю сержант.

Антон ударил кулаком по толстой кнопке зажигания и одновременно нажал ногой на здоровенную педаль акселератора. Громадные двигатели боевой фуры хрипло взревели, пробуждаясь к жизни, и отсек заполнил грязный дым. Имперец потянул пусковой рычаг, а затем взялся руками за громоздкие рулевые колонки.

План был прост. Конрад сделает всё от него зависящее, чтобы посадить гигантский самолёт с открытой кормовой рампой. Антон задним ходом выведет машину-танк наружу и взвод Бэйна присоединится к богу-машине и Чёрным Храмовникам в битве с орочьими захватчиками.

— Страйкер, мы готовы, — сообщил Джелкус пилоту по микропередатчику.

— Опускаю, — ответил лётчик. Раздался глухой металлический удар, звучный грохот и звон. Узкий лучик пронзил тёмный трюм бомбера и превратился в жёлто-белый поток, когда рампа начала опускаться и внутрь хлынул солнечный свет.

Выглянув наружу, сержант увидел в нескольких километрах к югу изгибавшуюся стену рифтовой долины. Скалы удалялись, а потрескавшаяся выжженная земля приближалась. Конрад снижал бомбардировщик над пустыней.

— Держитесь, — обратился он к легионерам. — Может немного потрясти.

Пыльная равнина становилась всё ближе. Ближе. Ближе…

Аппарель с громким лязгом ударилась о землю. Гвардейцы почувствовали, как вздрогнул огромный самолёт, но так или иначе вопреки всему бомбер летел ровно. Только Императору ведомо какую битву ради этого вёл Страйкер с системами управления.

— И это он называет “немного потрясти”? — воскликнул Гюнт.

Рампа подняла кучу камней и пыли, громыхая на неровной скалистой поверхности. Гудящий “бомбила” мчался всего в нескольких метрах над землёй. Вполне возможно, что лопастям пропеллеров оставались считанные сантиметры до катастрофического соприкосновения с дном долины.

Обороты двигателей заметно изменились, стали ниже и громче. Бомбардировщик замедлялся.

— Готовы отсоединить блокировочные болты, серж? — спросил Верхоеф, перекрикивая ревущий за кормой ветер, ритмично вращавшиеся винты и грохот аппарели о камни. Броек собрался ударить прикладом лазгана по большому переключателю, который торчал из стены трюма.

— Страйкер! — позвал Бэйн. — Мы должны выгружаться.

— Так выгружайтесь! — прямо ответил пилот. — Шасси не выходят и я не смогу остановиться.

— Но что будет с вами? — спросил Джелкус, зная ответ.

— Не беспокойтесь, сержант, просто отправьте их в ад и за меня. Хорошо?

Больше сомнений не было. Они оба понимали, что ему не выбраться отсюда живым.

— Уходите! Пошли! — прокашлял Конрад в микропередатчик.

— Броек? Бей по переключателю! — приказал Бэйн.

С грохотом ударил приклад. Послышалось шипение сжатого воздуха, а затем громкий лязг, когда громадные зажимы высвободили траки и мощные колёса боевой фуры.

Хрипло взревели работавшие на ископаемом топливе двигатели, загремели гусеницы и Верхоеф выехал из кормы бомбилы. Чудовищная машина шумно свалилась с рампы, подняв в воздух ещё больше пыли и песка — вокруг легионеров образовалась пепельная пелена.

Транспорт-танк со скрежетом остановился, а самолёт с шумом нёсся вперёд. Мотор набрал обороты, Антон переключил передачу и вдавил педаль в пол. Ещё раз взревев, фура двинулась к толпе орков, багги, грузовиков и боевых мотоциклов.

И затем “бомбила” упал.

Страйкер почувствовал и услышал, как легионеры покинули хвостовую часть самолёта, пока он сражался с неудобным штурвалом, стараясь сохранить управляемость. Конрад понимал, что отказ систем — это вопрос времени. По гулу трёх двигателей было ясно, что топлива почти не осталось, а один из винтов и вовсе вращается только благодаря ветру, который дул в наклонные аэродинамические лопасти. Но если получится контролировать полёт, то можно помочь бывшим компаньонам. Он так и так погибнет пойманный в ловушку внутри “Здорового ублюдка”. Зато есть выбор: можно попытаться поднять нос самолёта выше хвоста и тогда он разобьётся где-то вдали за равниной. Или он может направить бомбер в орду зелёнокожих и забрать их с собой.

Мышцы груди болезненно ныли, тело била сильная дрожь, но пилот крепко сжимал штурвал.

Возможно времени хватит только на последнюю молитву, прежде чем он присоединится к Нему на том свете, который ждёт отдавших жизнь за Империум. Лётчик обратился к Императору, вверяя Ему свою бессмертную душу, чтобы сражаться рядом с Ним в загробном мире против сверхъестественных врагов.

И произошло неизбежное.

Оба левых мотора почти одновременно остановились. Правые продолжали выдавать вертикальную тягу, но и только. Затем крыло с заглохшими двигателями наклонилось и задело землю. Раздался ужасный визг разрываемого металла. Потом опустился нос и смялся от удара о скальную поверхность.

Самолёт поднял тучу пыли, но почти не снизил скорость. Подпрыгнул, высекая фюзеляжем огромные искры о неровности долины. Они упали на пролившееся из пробоин топливо и разбрызганное смазочное масло. Вспыхнуло пламя.

“Бомбилу” развернуло направо прямо навстречу ревущим грузовикам орков. Первый был с кузовом без бортов и строительным цепом. Носовой обтекатель врезался в машину и разнёс на мелкие кусочки: оторванные поперечные балки мостов и колёса подбросило в воздух вместе с остатками разбитой в дребезги рамы и экипажа.

Байк, с установленными по бокам от водителя крупнокалиберными пулемётами, свернул в сторону, пытаясь избежать столкновения с огромным бомбардировщиком. “Здоровый ублюдок” задел мотоцикл, швырнул его перед собой, а затем раздавил. Зелёнокожие, которые раньше покидали осквернённый комплекс, чтобы атаковать имперские войска, теперь с криками бросились наутёк. Боевые кличи сменили панические вопли. У космических десантников, сражавшихся с ксеносами, хватило здравого смысла отбежать с пути приближавшегося самолёта. Благодаря силовой броне они большими прыжками ушли от опасности.

Сначала орки пришли в восторг, заметив “бомбилу” и боевую фуру и приняв их за подкрепление. Приветственные возгласы застряли в уродливых пастях, когда из чудовищной машины открыли шквальный огонь, а гигантский бомбардировщик пронёсся по их сородичам. Неожиданно ситуация для зелёнокожих Кровавого Шрама стала выглядеть совсем плохо.

Под крыльями бомбера по-прежнему висели реактивные снаряды, но он и сам превратился в огромную ракету, только и ожидавшую последнего столкновения, в котором взорвутся ненадёжные боеприпасы или воспламенятся боеголовки.

Страйкер крепко сжимал руки и не давал штурвалу сдвинуться. В помутнённом сознании появились лица друзей из “Стремительной эскадрильи”. Насколько Конрад помнил, все они уже погибли. Но это не важно — скоро он встретится с ними.

С хвостом из пламени и поднимая тучи пепла “Здоровый ублюдок” мчался по скалистой земле по оркам и военным грузовикам к огромным полуоткрытым воротам фабрики гаргантов. Боевая фура с пусковой установкой повернула в сторону пытаясь избежать столкновения с носом бомбардировщика. Но подвеска ракетной установки задела одну из боеголовок под левым крылом. Первыми взорвались боеприпасы гусеничной машины. Этого хватило для реактивного снаряда “бомбилы” — ракеты размером с небольшой самолёт.

Ослепительная вспышка и дозвуковой гул переросли в пронзительный грохот: взрывы следовали один за другим. Срезанное правое крыло полетело в левую створку высоких ворот и разбило одну из гигантских ржавых петель. Вход закрывал и открывал гидравлический механизм. В нём воспламенилась подаваемая под давлением смазка и секция адамантиевых врат разлетелась на куски.

Фюзеляж “Здорового ублюдка” нёсся к полуоткрытым створкам. Загорелось то немногое топливо, которое ещё не закончилось, и детонировали оставшиеся боеприпасы.

Конрад Страйкер умер торжествующе улыбаясь: пылающий самолёт проложил путь Храмовникам и легионерам посреди разбегавшихся зелёнокожих. Взрывной волной раскидывало технику, разрывало в клочья гусеницы танков и срывало орудийные спонсоны. Астартес и ксеносы попадали в пыль. Куски обшивки ударили по орочьей орде, обезглавливая и расчленяя тварей, разрушая укреплённые позиции пушечных турелей, и, миновав ворота, причинили ещё больше вреда, выкосив врагов внутри фабрики.

Почерневший объятый пламенем корпус остановился только после того как столкнулся с орочьей постройкой и подорвал взрывчатку или запасы горючего. Непрочная крыша из рифлёного железа взлетела в воздух в гигантском оранжево-белом пламени.

Бэйн с ужасом и радостью смотрел, как нос горящего самолёта врезался в огромную толпу зелёнокожих и пронёсся в воротах подобно гигантскому тарану. С лязгом, который разлетелся по всей долине и эхом отразился от скал, одна створка рухнула на землю, словно поверженный титан. Голова орка со шрамом сорвалась и раздавила множество ксеносов.

Гвардеец радостно закричал в небеса и вскинул кулак в пыльный воздух. Он кричал снова и снова, а вместе с ним и остальные солдаты. Но в возгласах чувствовались и едва сдерживаемые рыдания, а по лицу за защитными очками и противогазом текли слёзы.

Адлар поверг слюнявого орка, вытянул руку с огромным громовым молотом и указал на забрызганную кровью башку у входа в завод-кратер.

— За мной, братья! — прорычал он в передатчик шлема и бросился к проломленным воротам. — Император указал нам путь!

Обретя новые силы, Чёрные Храмовники добили последних сопротивлявшихся ксеносов и устремились за кастеляном, выкрикивая вместе с ним боевой клич ордена:

— Без пощады! Без сожалений! Без страха!

 

Шестнадцатая глава

Боги войны

Огромные величиной с танк металлические стопы сминали подбитые орочьи грузовики и байки — “Тираннус Максимус” вошёл в кишащую зелёнокожими фабрику-собор. В ногах титана космические десантники в чёрной броне вбегали в брешь в кальдере и присоединялись к своим товарищам, которые уже сражались в потухшем вулкане.

Внутри комплекса предстала картина полнейшего хаоса, неразберихи и разрушений. Похожий на торпеду пылающий фюзеляж “бомбилы” лежал в развалинах сборочного ангара. По производственной части кратера носились машины ксеносов, поднимая пыль слишком большими покрышками и выбрасывая в атмосферу зловонные облака выхлопных газов. Орки вооружились абсолютно всем, начиная с огромных бласт, пулял и топоров и заканчивая подручными предметами — обрезками труб, сварочными аппаратами и выглядевшими как дубинки гаечными ключами.

А за ними стоял, словно какое-то доисторическое чудовище, отвратительный раздувшийся мега-гаргант. Монстр наблюдал за своими прислужниками, которые торопливо готовили его к битве с нападавшими.

Несколько сотен не разбежавшихся зелёнокожих сражались на два фронта. Пока имперские войска продвигались сквозь брешь в воротах фабрики, зачистка вулкана от орочьей порчи уже началась.

Штурмовики прорвали оборону ксеносов у входа в кальдеру, перепрыгнули плотный завал из грязных инопланетных трупов и атаковали авангард врага с тыла. Воронки от взрывов указывали на места, где пали рыцари, но вокруг каждого опалённого углубления в пепельном песке лежали десять или больше убитых тварей.

Но была ещё одна группа Чёрных Храмовников — они пробивались через площадь от одного из пылающих зданий. Клубы маслянистого чёрного дыма поднимались из крестообразного остова бывшей электростанции, которая примыкала к стене кратера. Вне всяких сомнений она получала геотермальную энергию из магматического бассейна под потухшим вулканом и вырабатывала электричество для мануфактуры, которое требовалось производственным линиям и литейным цехам. За двести лет сражений на фронтах человечества в бесконечных войнах с заклятыми врагами Экхард видел такие соборы-фабрики на полудюжине миров-кузниц.

Со своего наблюдательного пункта в тридцати метрах над полем боя Магнус насчитал примерно три десятка космических десантников, которые сражались врукопашную. Они целеустремлённо прорубались сквозь орков, повергая тварей цепными мечами и болтерным огнём. Песчаный грунт вокруг них густо покрывали инопланетная кровь, трупы, перевёрнутые байки и багги.

Среди рыцарей выделялись трое. Первый был гигантом в красной броне, и, похоже, сокрушал врагов тремя мощными руками. Маска-череп второго почти светилась в солнечных лучах, отражались они и от острого лезвия секиры в форме креста. От воина с крозиусом исходила аура силы. Вне всяких сомнений зелёнокожие полагали также, а потому стремились убраться с его пути. Но отступавших врагов повергал астартес в шлеме с венком, крепко сжимавший чёрный металлический меч, на котором мерцала потрескивающая синяя дымка.

Вспыхнуло ракетное топливо — через комплекс протянулась полоса серого дыма из пусковой установки в отряде космических десантников. Боеголовка попала в быстро ехавший грузовик. В открытый кузов тесно набились зелёнокожие, встречались и те, кто свисал по сторонам. Прямо под машиной прогремел мощный взрыв, подбросил её в воздух и переломил шасси пополам. Взметнулись дым и пламя, и орков вышвырнуло из грузовика.

Экхард понял, что Храмовники не пробиваются навстречу тем, кто вместе с “Тираннусом” ворвался в комплекс-кратер. Они направлялись к портальным кранам и машинным цехам на сборочной площадке и зловещей твари, которую там собирали.

Пока сверхчеловеческие воины и ксеносы сражались по всей фабрике, Магнус задумался: зачем построили эту тайную базу в глуши суровых пепельных пустошей? Её возвели во время вторжения Гхазкулла Траки пятьдесят лет назад или ещё раньше в тёмные далёкие дни нашествия Хаоса в систему Армагеддон за пять веков до нынешних событий? Над чем работали здесь в строжайшем секрете Адептус Механикус, скрываясь от населения и других имперских учреждений планеты? Случайно ли исчезли поселения, которые находились в этой области Армагеддона Секунд пятьсот лет назад?

Зато сейчас не осталось никаких сомнений, как использовался комплекс — со злобной морды чудовищной военной машины на древнего тирана уставились взрывозащитные глаза. В них каким-то образом воплотились свойственные орочьей расе дикая ненависть и страсть к битвам. И даже многоопытный принцепс почувствовал что-то похожее на трепет.

В легионах титанов такой тип военных машин зелёнокожих называли мега-гаргантами — настолько ужасающе огромными они были. Магнус никогда раньше не сражался с подобными монстрами.

Экхард подумал, что бог-машина “Император” может победить один на один такого врага, но серьёзно повреждённый “Владыка войны”…

— Не теряй веры! — обругал сам себя командующий.

Стоявших перед Магнусом у расчётных консолей и мониторов офицеров поразила эмоциональность старика, и они изумлённо оглянулись.

— Да, принцепс, — нерешительно произнёс модератус, полагая, что хоть что-то нужно сказать. — Поскольку вера воина в командира — это лучшая броня и самое сильное оружие, — процитировал Оррек.

Экхард попытался что-нибудь придумать в ответ, но только разочарованно проворчал. Он убеждал себя, что не утратил веру во всемогущего Омниссию, а просто мыслил прагматично. И как совсем недавно он снова ощутил прилив энергии от возможности вступить в бой с ордой зелёнокожих.

Конечно же, у “Тираннус Максимуса” было преимущество над титаном-идолом. Мега-гарганта ещё не достроили и не привели в боевую готовность. Правда данное обстоятельство только подстёгивало орков и гретчинов, которые трудились над исполином, сделать всё возможное, чтобы гаргант избавил их от внезапно появившегося “Владыки войны”.

Магнус неожиданно почувствовал глубокую ритмичную дрожь бога-машины. Она была не такой как от работающих турбин и кипящего плазменного реактора. Колебания вызвало что-то снаружи адамантиевого корпуса. В свисавшие с потолка рубки инфопланшеты хлынули данные, а из громкоговорителей донёсся хриплый рёв.

— Тактик, что происходит? — потребовал объяснений принцепс.

— Это машина-идол, — обеспокоенно ответил Касл. — Она включается.

— Золотой Трон! — выругался командующий.

Вот она. Вот последняя битва “Тираннус Максимуса”. Вот где они примут последний бой с инопланетными угнетателями.

— Варн, наводи на монстра. Целься в реактор и все главные системы вооружения. Модератус, зарядить турболазеры и приготовиться открыть огонь по моей команде. Дворад, выжми всё что можешь. Если мы сегодня погибнем, то во имя Марса, этот ублюдок отправится с нами!

Воздух задрожал от залпа огромных лазеров на плечах титана — зубчатые разряды пульсирующей энергии попали в чудовищного гарганта у противоположной стены комплекса. На корпусе твари расцвели взрывы и несколько порталов подъёмных кранов и лебёдок рухнули в кратер.

Адлар почувствовал, как звуковая ударная волна от турболазеров врезалась в потрескавшуюся керамитовую силовую броню подобно ураганному ветру. Но кастелян стоял крепко.

Он наблюдал, как в изгибавшейся чаше кратера орочья орда превратилась в паникующую дезорганизованную толпу, и мрачно улыбнулся за визором шлема. Флагштоки техники ксеносов венчали большие баннеры с обезображенной шрамом зелёнокожей рожей. Это были помешанные на механизмах орки Кровавого Шрама — воины из племени их заклятого врага.

Всё складывалось, как они предполагали и надеялись. Доблестные боевые братья Солемнского крестового похода отомстят еретической твари — разорителю Моркруллу Гримскару. У Адлара и рыцарей его роты появилась исключительная возможность восстановить честь, которой они лишились двенадцать лет назад. Может и сам могучий вожак находится здесь? На такое почти нельзя и рассчитывать, но всё же кастелян молил примарха и повелителя Сигизмунда, чтобы так и было.

Сегодняшний день запишут в историю Армагеддона и Чёрных Храмовников, как воистину славный. Сегодня осквернитель Солемна и армия инопланетной чумы, а именно так можно назвать орочью расу, будут уничтожены раз и навсегда.

Крича боевой клич ордена, словно непрерывную молитву фанатичной преданности, кастелян повёл своих воинов к славе в вулканических пустошах Армагеддона.

Ансгар высоко поднял чёрный меч, приготовился обрушить клинок на головы врагов, распахнул переборку ударом ноги и ворвался в зал.

В красноватом мраке брюха гарганта на него уставились уродливые зелёные клыкастые морды. Чемпион нанёс первый удар, второй, третий. Орки падали к его ногам: кровь хлестала из отрубленных конечностей, отсечённых голов и разрубленных надвое молекулярно-острым клинком тел.

Они внутри. Они сумели подняться на борт мега-гарганта и проникнуть в его сердце.

Избранный Императора осмотрелся вокруг. В отсек вошли космические десантники и встали по обеим сторонам от брата. Их шестеро, если считать и владельца чёрного меча. Посвящённый Хеврон из командного отделения капеллана; братья-ветераны Бенат и Кемен из отделения Агравейна; вооружённый тяжёлым болтером брат Класт — один из воинов сержанта Лира; и абсолютно необходимый ударному отряду для выполнения миссии брат-технодесантник Исендур.

Речь Вольфрама придала им гнев самого Императора. Появление группы Адлара внесло сумятицу в ряды зелёнокожих и позволило в лоб атаковать сборочную площадку мега-гарганта. Храмовники невероятно быстро прорвали оборону. И это только подтверждало, что Император и Его святые примархи наблюдают за рыцарями и даруют им божественную защиту. Император благотворно смотрел на Своего чемпиона.

Пока остальные космические десантники Вольфрама сражались с орками и гретчинами рядом с чудовищем, группа Ансгара проникла внутрь. Они прошли сквозь огромную пушку, которая торчала из раздувшегося брюха. Экипаж машины-идола не был полностью укомплектован, поэтому зелёнокожие оказали Храмовникам слабое сопротивление.

Астартес капеллана сообщили диверсантам, что прибыл славный имперский линейный титан, но пока рыцари не смогли связаться с принцепсом или его офицерами. Ансгар понимал, что у ударного отряда осталось мало времени, прежде чем “Владыка войны” откроет огонь по гарганту, но вот сколько точно минут есть в их распоряжении он не знал. Нужно действовать быстро.

Жаркий воздух сильно вонял прометием, ржавчиной и зелёнокожими. Откуда-то — скорее всего снаружи — донёсся глухой гул. Затем палуба резко накренилась, по решетчатому полу прокатились колебания от ударной волны — Хеврон, Бенат и Кемен не устояли на ногах.

— Хвала Дорну, богохульную тварь наконец-то атакуют, — произнёс чемпион, пока поднимались упавшие братья. — Надо спешить. Устанавливаем заряды и убираемся отсюда! Просто молите Императора, чтобы Он даровал нам достаточно времени.

Верхоеф повернул боевую фуру и раздавил всесокрушающими колёсами трёх убегающих гротов. Затем вдавил педаль “газа” в пол, разогнался и врезался в корму орочьего грузовика с ракетной установкой. Шипастый барабан передней рамы вырвал кусок обшивки и искромсал покрышки задних колёс. Машина резко дёрнулась в сторону и ксеносы попадали под грохочущие гусеницы фуры. Вопли перемалываемых тварей заглушили пыхтение мотора.

Стревикц используя общепринятые командные коды, по всем частотам отправлял сообщения имперским войскам, атаковавшим потухший вулкан. Он сообщал, что экипаж недавно появившегося танка тоже сражается за Императора. Легионеры прорвались сквозь царящую в воротах неразбериху, давя всех попадавшихся на пути зелёнокожих и отбрасывая в сторону любую мешающую продвижению технику.

Послышался громкий грохот — это по боевой фуре начали стрелять пушки замаскированные в сборочных сараях и навесах, которые беспорядочно усеивали весь кратер. Орки-канониры наконец-то поняли, что вновь прибывшие сражаются не на их стороне. Манро Кайван вёл огонь из спаренного пулемёта, за ним и погиб. Солдата разорвало крупнокалиберными снарядами.

Бэйн развернул на шарнире огромную мегабласту, прицелился в орудийную позицию и выкрикивающих проклятья ксеносов и взорвал вражеский бункер. Он исчез под шквалом снарядов и лазерных лучей. Это брат Джерольд, который стоял позади сержанта и по-прежнему был прикреплён к корме танка-крепости, обстрелял зелёнокожих из лазерной пушки.

Подавив огневую точку, Храмовник навёл оружие “Часового” на цистерны топливного склада. Энергетические разряды воспламенили их содержимое и они взлетели на воздух, что вызвало новые отчаянные крики и вопли орков.

Имперцы всё ещё могут пережить этот день.

— Без пощады! Без сожалений! Без страха! — взревел Адлар, перепрыгивая баррикаду из бочек и листов адамантия, которые окружали укрепление с орудием. Их было полным-полно по всей фабрике. Некоторые вообще выглядели как пушечные платформы гарганта, скорее всего их просто не успели установить на чудовищном идоле.

Командующий Чёрных Храмовников обрушился на неуклюжих канониров, а его отделение сошлось в рукопашную со сбившимися в кучу орочьими пехотинцами. Твари отступили к огневой позиции, сдуру вообразив, что там будет безопаснее.

Кастелян ударил громовым молотом, расколол череп одному из здоровяков-заряжающих и превратил мелкий мозг ксеноса в мякоть. Следующая атака оборвала жизнь старшего наводчика, сломав позвоночник и половину массивных костей в теле.

Адлар услышал пронзительное хихиканье, посмотрел вниз и увидел лопоухого истеричного грота, который стоял между штабелями из мешков с песком. Взревев, рыцарь замахнулся молотом, приготовившись разнести вдребезги большую башку гретчина.

И в этот момент в Храмовника на полной скорости врезался грузовик. Рыцаря отбросило спиной на орудие и крепко прижало к нему толстыми шипами-копьями, приваренными к переднему бамперу военного транспорта. Как трёхтонная машина перепрыгнула через баррикаду — по задумке водителя или в результате какого-то действия космических десантников — кастелян так никогда и не узнает.

Очередной толчок сотряс гарганта и в заполненном паром коридоре замерцали, включаясь и выключаясь, осветительные лампочки в клетках. Одна лопнула. Ансгар споткнулся и пронзил насквозь извивавшегося на острие силового меча орка. Потрескивающий кончик клинка проколол зелёную шкуру на спине. Астартес выдернул оружие и туша ксеноса, покачнувшись, осела.

— Брат Исендур, мы готовы? — спросил чемпион.

— Последние заряды установлены, — ответил как обычно монотонно-мрачным голосом технодесантник.

— Тогда, братья, давайте выбираться из этого отвратительного места.

Ансгар повёл отряд наружу по извилистым переходам, которые пронизывали огромную военную машину, повергая ослепительными ударами меча любого орка достаточно глупого, чтобы встать на пути рыцарей. От искр священного оружия на сетчатке врагов оставались выжженные следы.

— Отважные братья! — Храмовники услышали звучный голос из своих передатчиков. — Я принцепс Экхард, командующий титаном “Тираннус Максимус”! — Техножрецам Магнуса удалось подключиться к частоте рыцарей.

— Приветствую, брат-принцепс, — ответил чемпион, как и остальные сражавшиеся в потухшем вулкане космические десантники.

— Это общее обращение ко всем братьям Чёрных Храмовников, которые сейчас ведут бой вместе с нами, — продолжил Экхард.

Избранному Императора показалось, что принцепс скорее всего не получил его ответ, как и ответов остальных астартес. Это предположение Магнус подтвердил следующей фразой:

— Не знаю — слышите ли вы меня. Могу только молить Омниссию, чтобы слышали. Но вам нужно выбираться отсюда. У вас совсем мало времени для спасения.

Воины Ансгара стреляли из всех стволов, истребляя гретчинов, которые размахивали над головами слишком большими для них инструментами, и орков. Чемпион рубил ксеносов на куски, доспех веры защищал от непрерывных вражеских ударов. Одновременно все с интересом слушали принцепса.

— Это наш последний бой. У благородного “Тираннус Максимуса” нет шансов выжить в грядущем противоборстве. Если мы погибнем сегодня — пусть так и будет, но мы заберём с собой бога зелёнокожих.

— Мы атакуем. Спасайтесь, чтобы продолжить сражаться в будущем. Очистите этот благословлённый Императором мир от мерзких инопланетных паразитов. И расскажите людями Армагеддона о нашей жертве ради них.

Слова Магнуса ещё звенели в ушах, а астартес уже бежал. И почти сразу же он почувствовал попадания “Владыки войны” по гарганту. Время заканчивалось. Они не могли здесь задерживаться и не могли рассчитывать, что задача, возложенная на себя принцепсом, завершится успешно. Чёрных Храмовников сюда привели ниспосланные Ансгару видения, и у них было задание, которое необходимо выполнить. Именно этим они и займутся.

— Исендур, взрывай заряды!

Адлар отвёл взгляд от ужасной раны в животе — кровь лилась красным дождём из пробитой брони. Кастелян повернулся и посмотрел в сверкающие глаза водителя грузовика. Орк уставился на рыцаря и хохотал, хотя передняя часть машины так сильно погнулась и смялась при ударе, что, скорее всего, ксеносу оторвало ноги.

Столь много храбрых воинов погибли во время штурма. Он видел, как взорвали гранатами брата Бладуда. Пал брат Падарн, а перед ним Даман, Джохфрит, Халвн и посвящённый Калан из элитного командного отделения самого Адлара. Но как бы то ни было, космический десантник поблагодарил Сигизмунда, когда увидел в сотне метров справа развевавшийся над головами Храмовников штандарт брата Муртага. По крайней мере, рыцари сплотятся вокруг знамени, если он умрёт.

Несмотря на тяжёлое положение, кастелян по-прежнему сжимал руками в перчатках гудящий громовой молот и плазменный пистолет. Оружие успело перезарядиться после выстрела несколько минут назад. Хотя астартес казалось, что с того момента прошла уже целая жизнь. Медленно и осторожно командующий поднял пистолет и разнёс орку голову. Это принесло мало удовольствия — рыцарь понимал, что уже мёртв. Всё кругом посерело и почти ничего не было видно, кроме изумрудных рож ксеносов, толпой валивших на огневую точку следом за разбитым грузовиком. Адлар понял, что должен сделать.

Он сожалел только о том, что не станет свидетелем уничтожения мега-гарганта. Вверив душу Императору и собрав последние силы, кастелян обрушил потрескивающее навершие молота на снаряд, который орк-заряжающий уронил взрывателем вверх. Какой бы ад не ждал тварь — Храмовник отправит её туда.

Грот видел, что делает рыцарь, но едва успел вскрикнуть, прежде чем превратился в пепел в эпицентре взрыва. Долю секунды спустя детонировал снаряд, который зарядили в огромную пушку, а за ним и остальные беспорядочно разбросанные боеприпасы. Посреди фабрики гаргантов появилась пятнадцатиметровая воронка. Достойный памятник такому человеку, как кастелян Адлар из Солемнского крестового похода Чёрных Храмовников.

Ансгар мчался за братьями по отсеку огромного орудия к выходу из нижней части брюха, когда взорвался первый из тщательно установленных Исендуром зарядов. До спасения всего десять метров. За мрачным широким арочным входом на пушечную палубу на фоне залитого солнечным светом кратера был виден силуэт атакующего “Владыки войны”.

Гаргант задрожал, когда цепная реакция начала уничтожать системы военной машины, а помещение заполнили густой дым и раскалённые металлические осколки.

В невероятном прыжке астартес бросился вперёд, стремясь выбраться наружу и спастись. Из тени у края гигантского дула появилась клешня величиной более двух метров и оборвала полёт, приложив Храмовника о пол с такой силой, какой хватило бы, чтобы обрушить горный склон. Ансгар заскользил назад по залу-животу. От трения керамитовых пластин древней брони о голую металлическую палубу вылетали искры.

Из мрака выступил кто-то огромный. Низкое рычание вырвалось из глубин широкой груди. Обитые железом подошвы лязгали по решетчатому металлическому полу. Враг был минимум три метра в высоту и столько же в ширину. И так гигантская зелёная туша выглядела ещё больше в экзоскелетном доспехе. Из-подо лба и шлема с длинными рогами на рыцаря уставились пронзительные красные глаза. Над спиной возвышался украшенный трофеями баннер, а на нём металлическая пластина с изображением рассечённой орочьей головы. Даже в тусклом свете космический десантник сумел заметить кроваво-красный шрам.

От волнения астартес почувствовал прилив адреналина и ловко вскочил на ноги. Вот для чего он стал чемпионом Императора, вот ради чего ему ниспослали пророческие видения. Всё было сделано, чтобы подготовить его к этой встрече. Всё в его жизни складывалось так, чтобы привести его к этому решающему моменту. Долг и честь сражаться в этой битве за Императора.

Брат Ансгар сжал мерцающий чёрный меч. Он был почти уверен, что в присутствии жестокой твари энергетическое поле древнего оружия загудело громче и засветилось ярче. Зелёнокожий снова зарычал, и рык перерос в звериный рёв. Тяжёлой поступью ксенос направился к Храмовнику. Подняв над головой священный клинок, чемпион Императора приготовился защищаться.

Вот его заклятый враг, заклятый враг всех братьев Солемнского крестового похода. Он повинен в жестокой и безжалостной гибели сотни братьев и тысячи невинных.

Он — вожак племени Кровавого Шрама.

Он — Моркрулл Гримскар.

 

Семнадцатая глава

Гибель богов

Металл зазвенел о металл, когда меч Храмовника ударил по огромной потрескивающей силовой клешне вожака. Расцвела вспышка и мгновенно закоротило оба энергетических поля. Ансгар отлетел в ослепительном взрыве, заскользил по решётчатому полу и остановился только у выхода из зала-брюха. Орк же едва пошатнулся. Яростно что-то проревев на непонятном инопланетном языке, Моркрулл Гримскар бросился на чемпиона Императора.

Астартес почувствовал, как гаргант задрожал от тяжёлой сотрясавшей землю поступи имперского титана, который приближался к машине-идолу.

Остальные рыцари уже ушли — отступили после выполнения диверсионного задания. Ансгар лично удостоверился в этом, прежде чем озаботился собственной безопасностью. Поэтому избранному чемпиону Императора предстояло в одиночестве сражаться насмерть с заклятым врагом всего крестового похода.

По-прежнему крепко сжимая чёрный меч, космический десантник поднялся и приготовился отразить новую атаку зелёнокожего. Загудело синее силовое поле древнего оружия. Ксенос яростно встряхнул клешнёй, словно надеялся, что и ему удастся включить энергию. Не сработало.

На этот раз Гримскар нанёс размашистый удар, целясь огромной металлической левой рукой в шлем Храмовника. Рыцарь с мечом качнулся вниз, пригнулся и уклонился от атаки одним плавным движением. Три когтя клешни сжались в воздухе и разрезали решётчатую палубу, оставив глубокие царапины в металлическом полу. Даже без смертоносного поля оружие зелёнокожего оставалось убийственно острым и ужасающе мощным, особенно если прибавить исполинскую физическую силу владельца. Клинок Ансгара попал в цель — глубоко вонзился в скреплённые болтами пластины брони, которые защищали тушу гигантского монстра.

Астартес знал про примитивную иерархию зелёнокожих — чтобы выжить в боях за лидерство среди соплеменников, а затем возглавить орду, орк должен быть самым большим, самым сильным, самым стойким, самым коварным и самым безжалостным ублюдком из всех. Сейчас же он сражался не просто с вожаком, который командовал пехотой, инопланетной бронетехникой и могучими гаргантами — в том числе и мега-гаргантом — но также и с тем, кто повелевал целым флотом космических кораблей и стокилометровым флагманом-скитальцем!

Само собой Моркрулл выглядел впечатляюще. Ксенос облачился с ног до головы в толстую тяжёлую орочью броню — громоздкую пародию на искусно выкованный уникальный доспех Ансгара. Скрипящий экзоскелет увеличивал и так огромную силу зелёнокожего и защищал уязвимую плоть.

Мастера и ремесленники Чёрных Храмовников применили все свои навыки, как в работе по металлу, так и в скульптуре, вырезая на доспехе веры символы ордена и выковывая металлические листья лаврового венка. На уродливой броне Гримскара намалевали примитивные орочьи знаки. Широкую непропорциональную тяжёлую металлическую нижнюю челюсть покрасили чёрным и белым, а треугольные зубы вымазали красным, чтобы они выглядели окровавленными. Об керамитовые пластины гремели и дребезжали ожерелья из костей, зубов и даже гильз. Это выглядело бы безыскусно почти до смеха, если бы не один факт — мегаброня превращала и так ужасного врага в почти неудержимую машину для убийства.

К секции шлема прикрепили два гигантских, длиной больше метра, рога — хотя вполне возможно и бивня, Ансгар не мог сказать точно. Храмовник заметил на них военные трофеи Гримскара: иссохшие раскрывшие рты головы гвардейцев и башку орка, который, скорее всего, бросил вызов вожаку или как-то оскорбил его. Была и голова в шлеме космического десантника. По зелёной и жёлтой расцветке стало ясно, что боевой брат служил в ордене Саламандр. От этого зрелища и так бурлящая от ярости кровь Ансгара вскипела.

— Без пощады! Без сожалений! Без страха! — взревел рыцарь.

В ответ последовал мощный и хлёсткий удар клешнёй. Подняв чёрный меч, он парировал экзоскелетную руку, но от силы атаки пришлось отступить на шаг. Остановив сжимавшиеся гидравлические клешни, чемпион посмотрел в пылающие злобой глаза инопланетного вожака. Вблизи он разглядел на морде Моркрулла такую же отметину, как и на тотеме-символе Кровавого Шрама.

Послышалось гидравлическое шипение и скрип износившихся механизмов — тварь воспользовалась преимуществом и пнула ногой в металлическом сапоге. Биомеханически соединённая с рыцарем благословлённая броня была не столь громоздкой, как у атакующего, и космический десантник сумел уклониться. Астартес прочертил потрескивающим силовым мечом дугу — клинок пел, когда энергетическое поле рассекало молекулы воздуха.

В месте соприкосновения оружия Ансгара с бронированной рукой орка расцвела яркая вспышка — аккуратно срезало связку силовых кабелей. Щёлкающие половинки клешни сомкнулись. Орк сделал ответный выпад. Рычащая морда оказалась всего в нескольких сантиметрах от Храмовника — с пожелтевших клыков свисала слюна, запах изо рта был, как из скотобойни — вонь захлестнула рыцаря.

Рыцарь отступил и приготовился нанести следующий удар. Казалось, что чемпион Адептус Астартес и инопланетный вожак равны. Каждая атака получала достойный отпор. Противники продолжили обмениваться ударами. Клешня Гримскара откалывала с доспеха веры куски керамита. В ответ космический десантник ловкими режущими ударами чёрным мечом рассекал кабели и гидравлику мегаброни — из порванных шлангов и перерубленных маслопроводов брызгала смазка.

Описав сверкающим мечом в воздухе восьмёрку, чемпион Императора в очередной раз атаковал чудовищного ксеноса.

По всей видимости, зелёнокожий надеялся прикончить брата Ансгара в рукопашном бою. Мечтал насладиться моментом, когда разорвёт крестоносца на куски. Однако, несмотря на преимущество в размере и силе он начал уступать превосходно владевшему силовым клинком Храмовнику.

Что-то проворчав, дикая тварь наклонила голову и бросилась навстречу рыцарю, собираясь проткнуть космического десантника опустившимися остриями рогов. Прежде чем зелёнокожий всей массой собственной туши и бронированного экзоскелета врезался в Ансгара, окутанный синим пламенем чёрный меч начисто срезал один из них. Второй ударил между автореактивной плечевой пластиной и аквилой на нагруднике.

Астартес взвыл от боли, когда вожак оторвал его от земли нанизывая на рог. Орк побежал к стене зала-брюха. Чемпион врезался в переборку и снова вскрикнул, когда ощутил, как рог дробит кости под доспехом. Несмотря на муку, Храмовник не выронил меч. Хотя правая рука бессильно повисла вдоль тела, а в плече словно текла расплавленная магма.

Космический десантник дотянулся левой рукой до болт-пистолета, а зелёнокожий направил на схваченного рыцаря двуствольную шуту. Ансгар мог только гадать, почему Гримскар не воспользовался ей раньше: возможно не хотел повредить гаргант или жаждал получить удовольствие от убийства голыми руками. Искусно сделанный пистолет выстрелил первым — с грохотом вылетели болтерные снаряды, которые хранились в серповидной обойме, попав в нацеленное на астартес орочье оружие. Секунду спустя выстрелила шута — один за другим смертоносные заряды взрывались о стены зала или рикошетили от опор переборки.

Крича от боли, Храмовник поднял чёрный меч правой рукой и направил острие на закованного в бронированные пластины вожака. Затем с силой толкнул клинок вперёд. От металла разлетались синие искры, когда энергетическое поле рассекло толстый доспех и грудную клетку Гримскара.

Орк взревел от звериной боли, гортанный вопль слился с криком Ансгара. Вспыхнуло, как во время короткого замыкания, и неповоротливый зелёнокожий неожиданно подался назад. Астартес упал на пол и лежал на мгновение оглушённый током и истощённый болью. Вожак пошатываясь отступал дёргаясь в конвульсиях, электрические разряды с повреждённой брони перескакивали на решётчатый пол. Из трещин в экзоскелете повалил едкий чёрный дым.

Рыцарь медленно поднялся. Убрал пистолет в кобуру, переложил гудящий меч в левую руку и целеустремлённо направился к заклятому врагу ордена. Гаргант задрожал от лазерных разрядов и вспомогательного огня из многоствольного бластера. Чемпион снова поднял клинок над головой. Вырезанный орнамент и надпись “Imperator Rex” светились божественным белым звёздным пламенем.

Закричав от боли, ярости и неистовства Ансгар описал мечом почти полный круг и обрушил древнее оружие на частично незащищённую голову вожака. В последнюю секунду ксенос в неисправном доспехе сумел сдвинуться в сторону. Гудящий силовой клинок ударил по правому наплечнику, ровно рассёк броню, инопланетную плоть и толстые кости, и легко вышел с другой стороны. Со звучным лязгом правая рука Моркрулла Гримскара упала на пол.

В это мгновение раздался взрыв — гораздо более мощный и разрушительный, чем те, что космический десантник уже пережил на борту гарганта — выбило заднюю стену орудийного зала. Боеприпасы в брюхе машины-идола детонировали из-за цепной реакции, которую запустили заряды Исендура. Взорвалась нижняя палуба мега-гарганта и раздувшийся зал заполнило мутное пламя.

Вожак исчез — быстро распространявшийся пожар поглотил тварь.

Ударной волной в ураганном порыве огня раненого чемпиона вышвырнуло из дула орудия в животе.

Грубо заточенные когти мега-гарганта разрезали металлические кости, гидравлические кабели и напорные трубопроводы руки имперского титана. Чудовищная военная машина орков сжала ужасную клешню — величиной с захват в доке космического корабля — на маленьком “Тираннус Максимусе”. В месте, где отрубили орудие, заискрила молния. Загорелась смазка, капавшая из рассечённых подающих механизмов.

Глаза гарганта вспыхнули — монстр уже находился в состоянии боевой готовности. Окружавшие его гигантские металлические леса отлетели в разные стороны, обрекая на смерть десятки рабочих-ксеносов в лавине стальных балок и сломанных подъёмных кранов. Бога-машину оттолкнуло назад.

Земля затряслась — это две военные машины столкнулись и начали бороться друг с другом. От их мощной поступи зашатались постройки на стенах кратера, неустойчивые краны и скреплённые болтами ржавые мостки падали на дно потухшего вулкана в какофонии умирающего металла.

— Всё нормально? — спросил Экхард у офицеров, когда “Владыка войны” покачнулся от очередного звучного удара гарганта.

— Так точно, сэр.

— Всё готово, повелитель.

— Реактор перегрузится через несколько минут, — подтвердил Дворад.

— Значит, пришла пора в последний раз обратиться к экипажу, — произнёс старик. В резком голосе чувствовалась обречённость.

Пока офицеры следили за тем, чтобы титан противостоял неуклюжему зверю-идолу, Магнус медлил успокаиваясь. Затем щёлкнул переключателем на панели управления:

— Команда “Тираннус Максимуса” — говорит ваш принцепс. Всего несколько дней назад мы отправились в патрулирование вместе с братом-титаном “Доминус Экситио” и это стало началом великого похода. Похода на войну, за победой и славой. Сегодня он закончится. Мы стоим перед лицом инопланетной угрозы и мы единственные, кто может остановить её. Цена — высока, но награда — неизмеримо больше. Я приветствую тех, кто готов пожертвовать жизнью на службе Императору и Великой Машине.

Командующий ещё раз щёлкнул переключателем.

“Владыка войны” пошатнулся, когда сражавшиеся титаны снова столкнулись. Левиафаны сошлись настолько близко, насколько вообще было возможно. Cхватились в смертельных объятьях. Уродливая морда мега-гарганта смотрела в суровое лицо имперского титана.

Имперцы стреляли из всех орудий, пока прокладывали кровавый путь сквозь зелёнокожих к их богу-идолу, давили широкими металлическими стопами прожорливые байки, багги и даже большие грузовики. Со свистом и рёвом на “Тираннуса” обрушились снаряды со всех огневых позиций вокруг сборочной площадки — казалось, что орки установили орудия повсюду — но они почти не причинили вреда шагающему колоссу. И, конечно же, они ничуть не умерили решимость Экхарда дать здесь последний бой великого тирана.

Сейчас гигантская военная машина сражалась в своей величайшей битве за тысячи лет, и никогда ещё её исход не был столь очевидным.

— Вот что, парни, — обратился Магнус к офицерам. — Я просто хотел сказать… Я просто хотел сказать… — но не смог подобрать слова.

— Мы понимаем, — спокойно ответил Оррек. — Мы самая лучшая чёртова команда, вместе с которой вы воевали.

— Ещё увидимся, сэр, — сказал Дворад, повернувшись и отдав честь принцепсу, — в зале героев Императора!

Касл Варн встал и посмотрел глазами без зрачков на Экхарда:

— Это была большая честь, сэр.

— И для меня тоже, — произнёс старик снова резким и непреклонным тоном. — Я ещё отобедаю со всеми вами в залах Машины на Марсе! А сейчас попросим прощения у Императора Человечества.

На мостике воцарилась торжественная атмосфера — офицеры вручали свои души под вечную опеку Императора. Принцепс был почти уверен, что во время молитвы слышал ещё один голос на задворках разума — кто-то общался со своим творцом. Это “Тираннус Максимус” просил прощения у Бога-Машины Марса.

Магнус Экхард не чувствовал ничего кроме умиротворения. Он знал, что совершает самый лучший поступок в жизни. Сейчас она подходит к концу. А разве есть лучший способ умереть, чем пожертвовать собой на службе у Бога-Императора всего человечества?

Принцепс подумал об участи орков. Мерзкие зелёнокожие осквернили храм-мануфактуру Адептус Механикус и заплатят высшую цену за святотатство. Они скоро узнают насколько мстителен и ужасен в гневе Бог-Машина!

В рубке раздался жуткий трубный вой, командующего и офицеров омыло ярко-красным светом сигнальных ламп.

— Реактор взорвётся через шестьдесят секунд, — объявил Дворад и начал обратный отсчёт. — Пятьдесят девять. Пятьдесят восемь. Пятьдесят семь…

— Туда! — пророкотал дредноут и указал легионерам лазерной пушкой на облачённого в броню рыцаря. Чёрный Храмовник лежал на песке между двумя возвышавшимися колоссами. В любой момент его могли раздавить ноги одного или гусеницы другого. — Мы должны спасти его.

Джелкус хотел крикнуть в ответ, что времени совсем не осталось, что принцепс приказал имперцам спешно отступать, что если они бросятся на помощь раненому, то их могут раздавить сражавшиеся титаны. Тут больше не место простым смертным. Потухший вулкан стал полем битвы богов.

Но вместо этого Бэйн сказал:

— Хорошо.

Верхоеф развернул фуру, вдавил педаль в пол и стал всё быстрее приближаться к упавшему рыцарю. Грузовик-танк проехал рядом с высокой стопой “Владыки войны”, притормозил и остановился возле космического десантника.

Гигантский воин был без сознания, доспех усеивали полученные в бою вмятины и ожоги. Большие красные печати растаяли и оплыли, но в тех местах, где расплавленный воск затвердел остались обрывки пепельного пергамента. Мантия на поясе тлела и покрылась копотью, на ткани можно было различить какие-то геральдические изображения. Левой рукой рыцарь сжимал украшенный драгоценными камнями меч из чёрного металла — такого оружия небогатые легионеры никогда не видели.

Потребовались усилия шестерых из оставшихся в живых гвардейцев, чтобы приподнять астартес на достаточную высоту рядом с фурой — затем в дело вступил брат Джерольд. Он сжал необычайно мощный силовой кулак и затащил раненого на борт.

— Живее! — закричал Бэйн отставшим Гюнту и Эркалу, когда увидел тёмную тень над ними.

Как только оба легионера схватились за лестницу, Верхоеф снова нажал на педаль “газа”. Сзади опустилась нога “Тираннуса” отправив зигзагами небольшое землетрясение за беглецами. От тряски легионеры попадали на пол. Эркал и Гюнт еле удержались на ступенях подвесного трапа — их швырнуло на стену фуры. Антон ловко вёл огромную машину, избегая появившееся впереди разломы в земле, а когда гвардейцы завопили от радости, что остались в живых, повернул танк к воротам.

— Десять, девять, восемь…

— Вот она, парни, — произнёс Магнус Экхард, встав по стойке “смирно”, сняв принцепскую фуражку и держа её у груди.

— Пять, четыре, три…

— Прощайте, друзья.

— Один.

Плазменный реактор “Тираннус Максимуса” взорвался с силой небольшого солнца. Титан исчез в испаряющем шаре белого света, который расширяясь поглотил уничтожающим сиянием схваченного гарганта. Обломки обеих военных машин разлетались во все стороны. Орочьего идола полностью вывела из строя серия взрывов, что ещё больше увеличило разрушения. Затем мерзкий атомный реактор перегрузился и взорвался.

Фабрику захлестнул неистовый шторм ядерного огня. Всё началось с взрыва атомного устройства — им же и закончилось. Крошечную технику и обгоревшие трупы швырнуло на дрожащие стены кратера. Всё исчезло в адском пекле — шпили собора, высокие краны, титаны — всё. Вихрь раздувшихся облаков в форме гриба поднялся в верхние слои атмосферы. Казалось, что потухший вулкан извергается впервые за тысячу лет.

Почерневший похожий на голову шлем с горящими глазами вылетел из эпицентра адского пламени. За ним тянулся огненный шлейф, как за кометой. Он поднялся на два километра над пустыней, пепельными пустошами и разорённой войной планетой, достиг высшей точки, и понёсся вниз под действием силы тяжести.

База-мануфактура была полностью уничтожена. Как и благородный титан и его нечестивый враг. Фабрику-собор Адептус Механикус, которую оскорбительно осквернили орки, используя в своих богохульных деяниях, очистило божественное возмездие Императора.

 

Эпилог

Почтим мёртвых

Закатное солнце было таким же красным, как злобный глаз богохульного Великого Зверя Газкулла Маг Урук Траки. Оно проглядывало в светившихся оранжевым небесах между клубящимися облаками нефтехимических пожаров. На стенах рифтовой долины плясали фиолетовые тени, пепельный песок, который засыпал охряную равнину, испещрили розовые прожилки. В пяти километрах на горизонте из жерла вулкана вылетали дым и мутное пламя.

Выжившие в битве за кратер имперцы собрались под защитой грозных скал. Астартес и гвардейцы встали неровным полукругом вокруг возвышавшегося гигантского шлема — глаза в нём выгорели и превратились в чёрные провалы — головы “Тираннус Максимуса”. Здесь упала командная рубка титана. Последние пожары потухли, и её наполовину засыпало почерневшим, местами превратившимся в стекло, пепельным песком.

На ней в пяти метрах над выжженной равниной стоял величественный и потрёпанный в бою воин. Он был облачён в покрытую трещинами и вмятинами чёрную броню. Барельеф аквилы и символы ордена выделялись белым и красным. Предвещавший о приближении холодной пустынной ночи ветер развевал обуглившуюся ткань на поясе. Человек опирался руками в перчатках на рукоять меча с чёрным лезвием, вонзив острие в череп титана. В наступавших сумерках оружие слегка светилось синим светом, который блестел на драгоценных камнях древнего артефакта.

Брат Ансгар чемпион Императора смотрел сверху на собравшихся имперцев.

Космические десантники стояли по стойке “смирно”, их осталось всего четыре десятка. За последние два дня погибла треть батальной роты Адлара. Большинство в битве за кратер. Но рыцарь верил, что их жертва не была напрасной. Мега-гаргант уничтожен.

На крыше орочьей боевой фуры сидели уцелевшие гвардейцы сержанта Бэйна из Стального легиона Армагеддона. Рядом с ними гордо стоял неповоротливый дредноут — Джерольд наконец-то воссоединился с братьями-Храмовниками.

— Братья, — начал Ансгар, обращаясь ко всем героям перед собой. Он говорил громко, чтобы услышал каждый. — Сегодня мы одержали великую победу. Священный храм Адептус Механикус освобождён от инопланетных паразитов и очищен именем Императора. Но это не всё — мы нанесли армии Великого Зверя мощный удар. Идолопоклонническое чудище, которое вело бы орды зелёнокожих от победы к победе, уничтожено. И убит один из самых могучих полководцев Газкулла Траки. Так давайте вспомним тех, кто пожертвовал жизнью, чтобы мы победили. Почтим мёртвых.

Собравшиеся солдаты — уставшие, но спокойные, задумчивые, но весёлые — склонили головы в почтительной молитве.

— Давайте первым вспомним доблестного кастеляна Адлара, — произнёс Ансгар, — он вдохновлял каждого, кто участвовал в крестовом походе во имя Императора против врагов человечества.

Все молчали, единственными звуками нарушавшими тишину были шелест пустынного ветра и далёкое потрескивание пожара, пожиравшего фабрику гаргантов.

— Вспомним принцепса Магнуса Экхарда и экипаж имперского титана “Владыка войны” “Тираннус Максимус” — они благородно пожертвовали собой и уничтожили инопланетное кощунственное божество. Также вспомним гвардейцев Стального легиона Армагеддона. Их души будут жить, пока солнце восходит над этой благословлённой планетой. Вспомним и коммандера Конрада Страйкера из флота Его Императорского Величества. Пусть его душа воспарит к Императору на огненных крыльях. А теперь вспомним и наших братьев, которые отправились сражаться за Императора в иной мир: брата Калана, посвящённого Лэйргнена, экипаж “Эскалибура” — брата-пилота Хорека и брата-стрелка Тортейна, брата Кальеса, брата-посвящённого Леорада, брата Дамана, брата Келидона, брата Эсканора, посвящённого Джохфрита.

Ансгар вспоминал лицо и характер каждого павшего воина ордена.

— Брата Бладуда, брата-сержанта Лира, брата Мейнрада, посвящённого Фиамэйна, брата Тага, брата Карда, неофита Мабона, брата-сержанта Динадина, брата Падарна, — мысленно он видел всех их. — Да благословит их примарх.

— Пусть Император дарует им покой, — как один ответили оставшиеся Храмовники, шепчущие голоса были похожи на шелест пустынного ветра. Кроме низкого рокота брата Джерольда.

Чемпион Императора всматривался в скрытые шлемами или противогазами лица доблестных воинов, которые остались в живых — сегодня они одержали победу.

— Братья, это не конец. Эта победа всего лишь начало нового дня для Армагеддона и Чёрных Храмовников Солемнского крестового похода. Сегодня мы сделали первый шаг, чтобы восстановить честь, которую утратили в чёрный день двенадцать лет назад.

Здоровой левой рукой Ансгар поднял меч высоко над головой. Острие клинка пронзило пылающее небо.

— Битва продолжается. Мы будем сражаться в крестовом походе на Армагеддоне до тех пор пока живы орочьи отродья. В нашем последнем крестовом походе. Пока не победим.

За спиной Ансгара в тёмной ночи пылали огненные пустоши Армагеддона.