Вернувшись в Лондон, Джордж испытывал некоторую неловкость. Статус легендарного Битла больше не привлекал его. Но в то же время как член ансамбля, где он был лидирующим гитаристом и певцом, он испытывал чувство ответственности — ведь это была его работа. Благодаря медитации он выявлял в себе внутреннего человека, наделенного творческими энергиями, жаждущего выразить свои оригинальные идеи.

Одна из таких идей состояла в том, чтобы прокручивать свои композиции в обратном направлении. «Исполнив, как обычно, соло на гитаре, — вспоминал бывший звукорежиссер «Битлз» Ричард Лаш, — затем мы прослушивали его в обратном направлении, просто чтобы проверить качество звука. Мы это проделывали до семидесяти раз». И однажды Джон и Пол поняли, что Джордж открыл новый способ записи, позволяющий добиться максимально эффективного звучания. Они зачастили к нему в студию с черновыми записями своих будущих песен, с просьбой обработать их по собственному вкусу. И часто эти обработки вызывали восторг.

«Вы слушаете такую песню, как «Dear Prudence», — говорил певец и композитор Ян Хемонд, — и понимаете, что она была сделана без участия оркестра, несмотря на то, что финал требует звучания труб и/или струнных инструментов. Но каким образом? В этом они положились на Харрисона, сделавшего прекрасную обработку финала, во время которого звучит хор». В то время вклад Джорджа в музыку «Битлз» не был широко признан. «Все говорят о Ленноне и Маккартни, как о великолепной команде соавторов всех песен „Битлз“, — отмечал один из биографов „Битлз“, Энди Бабиук. — Их композиции хороши и в первоначальном, необработанном, виде, но не будь Джорджа, они бы не превратились в те великие песни, которые мы все знаем и любим. Именно он сыграл здесь важную роль".

После своего возвращения из Индии, в 1966 году, Джордж с каждым днем все больше осознавал свой творческий потенциал, но, несмотря на это, «он по-прежнему был готов подчиняться указаниям других», — так писал его биограф Алан Глейсон. Нелегко расставаться со старыми привычками.

В январе 1967 года Джордж сидел в своей аппаратной комнате, в студии EMI, работая вместе с остальными Битлами над их восьмым альбомом «Sergeant Pepper’s Lonely Hearts Club Band» («Клуб одиноких сердец») и желая как можно быстрее завершить работу. Со дня своего возвращения в Лондон он почти не виделся с Джоном, Полом и Ринго. Его мысли были заняты совсем другими вещами. Подобно влюбленному юноше, он был поглощен духовностью. Все напоминало ему об Индии, даже повседневные, обыденные сцены. Кто-то проехал на велосипеде — и вспомнил уличную сценку в Дели. Прогулка в парке навевала воспоминания о Кашмире. Лишь присущий Джорджу от природы здравый смысл удерживал его от того, чтобы покинуть студию и на ближайшем же самолете улететь в Бомбей.

«Я бы отдал все, чтобы стать монахом и скитаться по всей Индии, — признался он художнику Питеру Максу. Джордж стремился познать себя и познать Бога. Все, что не имело к этому отношения, не привлекало его, даже если это было связано с творчеством. «Битлз» решили изменить имидж, притворившись, что теперь они выступают с оркестром Клуба одиноких сердец. Каждый из них будет петь под новым имиджем. Но эта идея не воодушевила Джорджа. Они работали над альбомом с ноября, а конца еще не было видно. Чтобы немного поднять себе настроение, Джордж то там, то здесь вставлял «кусочки Индии». Во время записи песни «Lucy In The Sky With Diamonds» («Люси на бриллиантовых небесах») он сымитировал голос Джона под гитару, использовав технику бомбейских гитаристов. 10 марта, во время совместной импровизации, продлившейся до четырех утра, он использовал звук тамбура в композиции «Getting Better» («Выздоровление»). Рядом с фотографиями Альберта Эйнштейна, Мэрилин Монро, Боба Дилана, Марлон Брандо, Лоурел и Харди и других легендарных личностей двадцатого столетия он поставил фотографии Иогананды и его гуру Лахири Махашайа и гуру Махашайи Шри Махааватара Баабаджи. Впоследствии он скажет, что эти фотографии были «ключом к его аспекту духовности». С их помощью он как-то заставлял себя выполнять свою работу, которая перестала его интересовать. Его сердце принадлежало далекой Индии. Он любил Джона, Пола и Ринго, и все же ему хотелось отделиться от них. Он по-прежнему был вне творческого союза Леннона–Маккартни, и об этом особенно часто напоминал ему Пол, когда корректировал его игру на гитаре или делал какие-то еще замечания. «Джорджу приходилось мириться со многим, — рассказывал инженер звукозаписи Норман Смит. — С точки зрения Пола, Джордж все делал не так, как требовалось. Я снимаю шляпу перед Джорджем за его терпение, за то, что ему пришлось проглотить столько замечаний». Наконец Джон и Пол предложили Джорджу написать собственную песню для альбома «Клуб одиноких сердец». Однажды, ночью, вернувшись с Пэтти со званого обеда в лондонском доме гамбургского художника и музыканта Клауса Вурмана, Джордж сел за ножную фисгармонию и сочинил песню... И это была не песня, а целая вселенная.

Композиция «Within You Without You» («В тебе и вне тебя»), удивительный микрокосм индийской музыки и философии, для многих людей явилась первым реальным знакомством с медитативными звуками. В альбоме эта композиция следовала за песней «Being For The Benefit Of Mr. Kite» («На пользу господину Кайту»), которую наспех состряпал Джон, чтобы заполнить лимитное время на долгоиграющей пластинке. По сравнению с ее примитивными, веселенькими аккордами, напоминавшими мелодии, звучащие на детских каруселях, песня, написанная Джорджем, казалось, доносилась из другого мира.

Песня начиналась со вступления, написанного в классической индийской форме: легкие звуки тамбура приглашают слушателя уединиться за закрытой дверью и успокоиться. Затем следовали быстрые, но спокойные удары табла, и, наконец, вступал голос Джорджа, исполнявшего «саргам», одну из тех атональных мелодий, которые он часто играл, практикуясь с Рави. Стена иллюзии отделяет нас всех друг от друга — пел он. Мы принимаем иллюзию за реальность, и наша любовь друг к другу остывает. Покой придет лишь тогда, когда мы преодолеем иллюзию и поймем, что между нами нет различия, что мы все едины — все наполнено жизнью, она в тебе и вне тебя. Мелодии эхом вторил сантур, цитрообразный инструмент, на котором играют с помощью двух металлических палочек. Затем вступали виолончели и скрипки, увлекая слушателя в гущу вибрирующих звуков. Пауза в два бита, и вновь инструменты вступали в музыкальный диалог друг с другом. Сначала один инструмент коротко заявлял о чем-то, и тут же эхом отзывался другой инструмент, затем третий — ситара, затем сантур, скрипки, затем виолончели, туда и сюда, истина, иллюзия, истина, иллюзия. В конце песня постепенно затихала, но слушателя ждал сюрприз -финальная кода: Джордж смеялся, и эти несколько секунд смеха — своеобразное наставление слушателю не слишком серьезно относиться к его проповеди: ищи Бога, но не теряй чувства юмора. Он предостерегал не только своих слушателей, но и самого себя.

«Когда я впервые познакомился с Джорджем, в 1963 году, это был „мистер Фан“ — весельчак, человек, который мог развлекаться ночи напролет, — рассказывал сотрудник студии звукозаписи „Эппл“ Тони Кинг, которым в тот вечер также присутствовал на обеде у Вурмана. — Затем неожиданно он открыл для себя ЛСД и индийскую религию и стал очень серьезным. Кончилось время веселых уик-эндов, когда мы все вместе хихикали, уплетая бифштексы и мясные пироги. Теперь все ходили с блаженным видом и обсуждали смысл вселенной".

«В тебе и вне тебя» — самая длинная песня в альбоме «Клуб одиноких сердец». К тому же она самая сложная и новаторская. До этого они ничего подобного не записывали. Это была также единственная сольная песня в альбоме, исполняемая одним из Битлов, то есть это произведение целиком принадлежало одному Джорджу. Хуан Маскаро, известный профессор санскрита в Кембриджском университете, услышав эту композицию, написал Джорджу: «Ваша песня глубоко затронула мою душу, и пусть она затронет души миллионов других людей. Вам еще многое предстоит узнать, — предсказал он, — так как вы еще в начале своего грандиозного путешествия».

Альбом «Клуб одиноких сердец» или «Сержант Пеппер», вышел в июне 1967, и, несмотря на то, что Джордж работал над ним без особого энтузиазма, завоевал репутацию самого замечательного альбома за последнее десятилетие, а может, и во все времена. Музыкальный критик Уиллиам Манн назвал этот альбом наиболее искренним и творческим из всего, что было создано в поп-музыке. В течение 15 недель альбом занимал первое место в США, а в Британии он занимал первое место в течение 22 недель. Пол встретился с Бобом Диланом в одном из лондонских отелей, где они вместе прослушали некоторые композиции Джорджа, записанные на диск, после чего Дилан улыбнулся и сказал: «Да, я понял. Ты больше не хочешь быть милашкой». Любое движение Джорджа привлекало пристальное внимание журналистов. Его любовь к Индии стала поводом для нового цикла интервью, и он, искренне считая себя йогом, изо всех сил старался объяснить религиозные учения, над которыми ломало голову не одно поколение ученых. «Любовь, с которой люди относятся друг к другу, можно сравнить с таким тонким веществом, как газ, — сказал он в том году корреспонденту „Интернэшнл Таймс“. — Человек испытывает приятное чувство, благодаря благоприятной вибрации. Эту вибрацию можно ощутить, занимаясь йогой, космическим воспеванием и все такое. Я хочу сказать, что это такой кайф, что все остальное кажется ерундой. Это не имеет ничего общего с транквилизаторами. Это реализуется непосредственно в твоей голове и выводит тебя на астральный план, — подобно тому, кто только учится говорить на иностранном языке, Джордж объяснял сложнейшие концепции, используя те слова, которые ему были знакомы. — Единственное, что представляет важность в нашей жизни, — это карма. Грубо говоря, это наши поступки. Любой поступок приводит к определенному следствию. Вот я сбросил на пол эту диванную подушку, и на ней появилась вмятина. Понимаешь?»

С целью рекламы нового альбома Брайан Эпстайн устроил в своем доме вечеринку для избранных журналистов. Рей Коулмен, писавший статьи о музыке, спросил Джорджа о его обращении к индийской музыке. «Я не воображаю себя вторым Шанкаром, — ответил Джордж, -но любой другой музыке я все же предпочитаю индийскую. Вся моя музыкальная деятельность полностью подчинена ей... Это вдохновение пришло ко мне, когда я учился играть на ситаре».

Ему хотелось к этому что-то добавить, он подыскивал слова: «Ведь ты знаешь, что к Богу вроде как невозможно прикоснуться. Также и с индийской музыкой, которая чрезвычайно духовна и тонка и тесно связана с философией и жизнью. Вначале не просто понять эту музыку, но постепенно начинаешь постигать ее красоту».

«Я изучал много разных религий, — сказал он. — Религия — это повседневное ощущение. Она везде. Ты живешь в ней. Религия — это то, что здесь и сейчас, а не то, что происходит только по воскресеньям».

Для создания альбома «Сержант Пеппер» потребовалось шесть месяцев изнурительной работы в студии звукозаписи, что составило около 700 часов. Интенсивная работа отразилась и на отношениях между Джорджем, Джоном, Полом и Ринго, которые стали более напряженными. В, июле 1967-го они решили отправиться в путешествие по Греции, чтобы отпраздновать завершение работы над альбомом и обновить свою дружбу. Несмотря на ошибки Эпстайна при заключении некоторых контрактов, деньги по-прежнему лились к ним ручьем, и Джон предложил подыскать подходящий греческий остров и купить его. Если надлежащим образом обустроить жизнь на острове, можно будет продемонстрировать миру пример утопической жизни. Утопия не была новой идеей. К 1967 году, Как в Штатах, так и в Англии, уже существовало множество коммун хиппи, по-своему воспитывавших своих детей. Предложение Джона заключалось в том, Чтобы семьи Битлов и их друзья поселились на острове, чтобы к каждому из домов вела тенистая аллея. В Центре острова будет находиться покрытая стеклянным куполом арена, которая будет одновременно и Стадионом, и детской площадкой для игр. «В мире уже было все, — говорил Джон, — войны, национализм, фашизм, коммунизм, капитализм, жестокость, религии, но ничего не изменилось. Почему бы теперь не попробовать и это?». Они прибыли в Афины, арендовали корабль и поплыли вдоль греческого побережья в поисках подходящего острова.

Накануне поездки в Грецию Джордж купил альбом с молитвами на санскрите. Одна из этих молитв стала для них лейтмотивом во время их путешествия на корабле. На обложке альбома была надпись: «Внимание! К вечным скитальцам по берегам этой Земли обращается Свами Бхактиведанта, который приобщает своих последователей к истинно ведической мантре Харе Кришна, известной в Индии как маха-мантра, которую вот уже более 5000 лет воспевают на берегах Ганга». На обложке альбома была также информация о том, что прежде Свами был весьма успешным бизнесменом, но, встретив в 1922 году своего духовного учителя Бхактисиддханту Сарасвати, стал его последователем. Бхактисиддханата убедил его в необходимости распространить эту мантру в англоязычных странах, и в 1965 году, в возрасте 70 лет, Бхактиведанта отправился на Запад, чтобы через 30 лет выполнить поручение своего гуру.

Свами прибыл в Нью-Йорк практически без денег и в свою первую зиму в Америке чуть не погиб. Но он привлек внимание молодых идеалистов, бродивших по улицам Гринидж Виллиджа, который изначально был районом эмигрантов, а теперь стал районом богемной молодежи и хиппи. К лету 1966 года Свами уже имел маленькую группу последователей, с помощью которых он арендовал крошечное помещение и открыл первый храм. Содержанием альбома было воспевание мантры, которой обучал своих учеников Свами под ритмичные удары керамических барабанов и медных ручных каратал. На обложке альбома было приведено высказывание поэта-битника Аллена Гинзбурга: «Воспевание мантры приводит в состояние экстаза».

Их корабль плавно скользил по безупречной глади Эгейского, моря под сияющей голубизной неба. Джордж и Джон, устроившись на корме, пели: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе, Харе Харе, Рама Харе, Рама Рама, Рама Харе, Харе, аккомпанируя себе на укелеле. «Мы пели шесть часов подряд, — вспоминал Джордж, — так как не могли остановиться. Как только мы переставали петь, нас словно окружала тьма. И мы до боли в челюстях снова и снова, снова и снова воспевали мантру, испытывая ощущение экстаза. Это было очень счастливое время.

Спустилась ночь, а воспевание все продолжалось. Капитан корабля держал четкий курс, и судно плавно скользило по поверхности моря, в котором отражался лунный свет. «Казалось, что мы плывем через небеса прямо к Луне, — вспоминал помощник Брайана Эпстайна Алистер Тейлор. — Это была удивительная ночь, мы все расслабились под звуки укелеле, тихонько воспевая Харе Кришна. И, казалось, битломания, наконец, осталась позади».

Следующим утром корабль пристал к маленькому острову. Пошел легкий дождь. Джордж ступил на покрытый галькой берег. Он напоминал странника на дороге, ведущей в Дамаск: 24-летний мужчина, одетый в белую курту и свободные хлопчатобумажные штаны, бредущий в поисках берега, на котором он обретет душевное спокойствие. Над его головой кричали морские чайки, с его длинных волос стекал дождь.

Джордж постепенно очищался от всего мирского, но он страстно желал, чтобы его стремление было понятно и остальным. Ведь они его лучшие друзья. Несмотря на кое-какие расхождения, они всегда желали друг другу добра. После всего того, через что им пришлось пройти, теперь они могут все вместе достичь самореализации, и тогда их партнерство будет идеально гармоничным, Безусловно, им всем должно быть понятно, что все их прежние достижения — лишь мгновение в космическом времени. Впереди их ждали неограниченные возможности.

Дождь прекратился, и молодые люди вновь сели на корабль и отплыли. Идея о создании рая на земле была недолговечной.

«Мы с легкостью отправлялись в очередное путешествие, вооружившись какой-нибудь великой идеей, — говорил Ринго, — но нам никогда не удавалось воплотить эти идеи в жизнь. Гораздо надежнее было записывать пластинки".

Скоро Джон действительно купил остров, маленький кусочек земли недалеко от побережья Ирландии, на котором фермеры пасли своих коз. Но он недолго пробыл на этом острове. В конце концов, он отдал этот клочок земли какой-то общине хиппи и больше никогда туда не возвращался. Их общей мечте об Утопии не был» суждено осуществиться.

Согласно астрологическим расчетам, к 1967 году планета Земля должна была выйти из-под влияния знака Рыб — двух рыб, плывущих в противоположных направлениях. Тысячелетний период хаоса подходил к концу, и начинался золотой век под астрологическим знаком Водолея. Писатели и поэты пророчествовали, что этот новый век будет веком гармонии и взаимопонимания, а газеты андеграунда писали, что эпицентром всего этого будет район Хэйт Эшбери, в Сан Франциско, где царило сознание ЛСД, где жили красивые люди, одетые в яркие одежды, танцующие под психоделическую музыку, воплощающие в своей жизни мечту о Веке Водолея. АСД сыграло немаловажную роль в духовном пробуждении Джорджа, и ему не терпелось познакомиться с новой культурой, черпавшей вдохновение в этом нарко-тическом веществе.

Вернувшись из Греции, Джордж и Пэтти полетели в Сан-Франциско, чтобы погостить у сестры Пэтти Джени и ее мужа, ударника Мика Флитвуда, которые жили недалеко от Хэйт Эшбери. С группой друзей, включавшей Нейла Аспиналла, их менеджера во время поездок, и пресс-агента Дерека Тейлора, они отправились на экскурсию в легендарный город любви. Оставив свой лимузин на углу, они медленно шли вдоль улицы. Джордж был одет в психоделические штаны, экзотические мокасины, на нем были солнечные очки в форме сердца, символизировавшие его готовность к встрече с чем-то прекрасным, «с продвинутыми, духовно пробужденными и артистичными людьми». Но перед его глазами чредстало нечто отвратительное. Улицы были завалены мусором. На скамейках и на тротуарах лежали вытянувшись во весь рост хиппи. «Жуткие, грязные, отпавшие от общества и подсевшие на наркоту подростки слонялись по улицам, выклянчивая гроши во имя любви и мира», — так охарактеризовал их Джордж.

Как только хиппи узнали Джорджа, они подбежали и обняли его.

«Ты наш лидер, дружище!» — выпалил один из них.

«Ошибаешься», — сказал Джордж.

«Да-да, — настаивал хиппи. — Ты все понимаешь, как надо, дружище».

Подоспели и другие хиппи и начали предлагать ему ЛСД. Джордж отвернулся от них, поклявшись про себя, что больше никогда в жизни не примет «это проклятое зелье». «Хиппи оказались лицемерами, — сказал он репортеру журнала «Крим» (Creem). — Я не осуждаю тех, кто отказался от чего-то в жизни, но мне не нравится то, как они навязывают это другим. И еще я понял, что человек должен работать, не важно кем. Отказавшись от работы, ты оказываешься еще дальше от своей цели в жизни, чем когда работаешь».

Джордж рос в послевоенное время, тогда люди относились к работе с уважением. Возможно, ему и не нравилось заниматься простым физическим трудом, который выбрали его братья, но он никогда не был ленивцем, поэтому, увидев такое количестве праздно слонявшихся молодых людей, он сделал свои окончательные выводы. Отъезжая на машине, Джордж достал из кармана фотографию Парамахамсы Йогананды и показал ее толпе провожавшим его взглядом хиппи.

«Рави и все они там абсолютно правы. Истина у них», — сказал он друзьям. После этого случая он начал относиться к медитации еще серьезнее.

Покидая Сан-Франциско, Джордж уселся в самолете позади пилотов. Вскоре после взлета начались воздушные ямы Со своего сиденья Джордж видел, как в кабине пилотов вспыхнул сигнал ОПАСНОСТЬ. «Это конец», — подумал он и начал воспевать Харе Кришна, Харе Кришна и Ом, Христос, Ом. Сидевший рядом пресс-агент Дерек Тейлор все понял и присоединился к воспеванию. Прошло несколько минут, самолет выбрался из ям и благополучно приземлился в Монтерее. Чтобы оправиться от шока, группа решила отдохнуть на ближайшем пляже.

Посещение Джорджем района Хэйт-Эшбери стало большим   событием для жителей Сан-Франциско. Спустя какое-то время в одной из газет андеграунда «Оракул» появились слова Джорджа о том, что духовная музыка помогает людям пробудиться и осознать свое вечное «Я», и начинать следует с повторения мантры, «Через музыку ты обретаешь духовность», — сказал Джордж репортеру.

В крошечном храме Харе Кришна, расположенном в двух кварталах от Хэйт-Эшбери, Майкл Грант, лидер храма, читал интервью с Джорджем Харрисоном, но не во всем соглашался с ним. Бывший пианист, когда-то игравший с легендарным саксофонистом Фэроу Сандерсом, Грант разбирался в музыке. К тому же он разбирался в мантрах, так как был учеником гуру Бхактиведанты Свами, безусловным авторитетом в подобных вопросах. Недавно Бхактиведанта Свами посвятил его в бхакти, или йогу преданного служения, дав ему духовное имя Мукунда, что означало «слуга Кришны, освободителя от рождения и смерти». Майкл не мог знать, что альбом его гуру вдохновил Джорджа и Джона на воспевание мантры во время их путешествия по греческим островам.

Он взял лист бумаги и написал на нем: «Джордж Харрисон! Важна не музыка, которая меняется в зависимости от времени и культуры, а мантра или имя Бога, которое духовно и развивает сознание».

За два года до этого Мукунда со своим старым дружком по колледжу Сэмом Спирстра помогли Свами Бхактиведанте открыть храм в Хэйт Эшбери. Они называли своего учителя «Прабхупада», что выражало уважение к учителю (прабху), у стоп которого (пада) собирались другие учителя. Чтобы создать фонд, Сэм подписался на участие в концерте «Мантра-Рок» в знаменитом «Авалон Боллрум». В концерте, который состоялся за несколько недель до визита Джорджа, принимали участие «Биг Бразер энд Холдинг Компани» («Big Brother and the Holding Company») и другие местные ансамбли. Когда в «Боллрум» прибыл Прабхупада, тысячи хиппи в знак уважения поднялись со своих мест и приветствовали его аплодисментами. Он поднялся на сцену и уселся на подушку, рядом со своим приехавшим из Нью-Йорка поклонником Алленом Гинзбергом, который рассказал восторженной аудитории о своих ощущениях во время воспевания мантры. Он также рассказал о том, как в 1965 году в Нью-Йорке Свами открыл маленький храм в бывшем помещении склада, в Ист-Виллидже, где они и встретились. Он пригласил всех в новый храм в Хэйт-Эшбери. «Рекомендую посещать утренние киртаны (групповые воспевания), — сказал он, — особенно тем, кто отходит от ЛСД и хочет стабилизировать свое сознание перед очередным путешествием». Он начал играть на гармонике и воспевать, и одновременно на стене высветлись огромные изображения Кришны. Люди начали бить в барабаны, играть на флейтах и дуть в раковины. Затем Прабхупада встал на ноги, поднял руки и начал танцевать, раскачиваясь взад и вперед, жестом приглашая всех последовать его примеру. Все в зале встали на ноги, взялись за руки и завели хороводы.

По словам историка Роберта Эллвуда, «это можно было назвать кульминацией эры», Гинзберг назвал это «вершиной духовного энтузиазма Хэйт-Эшбери и первым музыкальным мероприятием в Сан-Франциско, когда абсолютно все в зале смогли встать и принять в нем участие».

Когда один из посетителей храма спросил Прабхупаду, является ли он гуру Аллена Гинзберга, 70-летний учитель ответил: «Я ни для кого не гуру. Я для всех — слуга». Ответив так, он не старался прослыть остроумным. В этом ответе отразилось его смирение, которое в скором времени вызовет в Джордже глубокое восхищение.

Ученик Прабхупады Мукунда отправил письмо Джорджу Харрисону по адресу газеты, опубликовавшей интервью с ним. «Пустая трата времени», — подумал он, не надеясь, что легендарный Битл когда-нибудь прочтет его послание о мантрах.

Вернувшись в Англию, Джордж встретил учителя, оказавшего сильное влияние на его жизнь. Прежде чем обратиться к практике медитации, Махариши Махеш Йоги был бакалавром физики в Аллахабадском университете. В 1958 году в 42-летнем возрасте он переехал в Британию и основал Общество духовного возрождения, в котором обучали основам йоги, дыханию, мантрам и медитации. Еще мальчиком Джордж как-то увидел бородатого учителя по телевизору в программе «Люди и Города». Он мало, что знал о нем, но в 1967 году он уже испытывал потребность в медитации и знал, что для этого ему нужна мантра — «пропуск в другой мир».

В августе Пэтти уговорила Джорджа пойти с ней на лекцию Махариши, в Лондоне. Пресса сообщала, что Махариши обучил более 10000 людей технике, которую он называл Трансцендентальная медитация, и эта была последняя лекция, после которой он вместе со своими учениками уединится где-то на севере Уэльса. Джордж приобрел билеты на лекцию также и для Джона и Пола, по-прежнему надеясь, что друзья разделят с ним его новую мечту. Ринго не мог к ним присоединиться, так как ухаживал за своей женой, только что родившей ему второго сына.

Вечером, 24 августа, 50-летний учитель сидел на возвышении, в конференц-зале отеля «Хилтон», в Лондоне. С улыбкой и с горящими глазами он приветствовал свою аудиторию. На нем были шелковые одеяния, с его шеи свисала гирлянда из свежих цветов, лицо было обрамлено длинными волосами и седой бородой. На нем не было никаких украшений. Сидящие поблизости от него ощущали слабый запах сандалового масла. Громким голосом, иногда мягко посмеиваясь, он объявил присутствующим, что его программа довольно проста: следует заниматься медитацией, повторяя мантру по 20 минут утром и вечером. Это улучшит качество вашей жизни и избавит вас от ментальных стрессов — обещал он. Слово мантра состоит из двух частей: ман, или «ум», и трайа, или «освобождение». Повторение мантры успокаивает ум и способствует душевному покою. Войны, эпидемии, засухи, землетрясения — все это симптомы напряжения, говорил он, и также заразны, как любая болезнь. Если хотя бы один процент населения Земли воспользуется его методом медитации, что не представляет особого труда, этого будет достаточно, чтобы уменьшить напряжение в мире и на тысячелетия рассеять нависшие над нами тучи.

После лекции Махариши пригласил Джорджа и его друзей поехать с ним в Северный Уэльс, где он в течение 10 дней будет обучать всех желающих Трансцендентальной медитации. Они приняли приглашение и позвонили Брайану Эпстайну, надеясь, что и он присоединится к ним. Вот уже 5 лет парни никуда не ездили без своего менеджера или же его представителя. «Это все равно, что идти куда-то без брюк», — говорил Джон. Эпстайн отклонил приглашение, но обещал приехать к концу курса.

Воскресным утром репортеры и поклонники собрались на вокзале Юстон, чтобы посмотреть, как в три часа пять минут по местному времени «Битлз» отправятся в «Мистическое путешествие» — именно так окрестила эту поездку газета «Дейли Миррор». Поезд тронулся. Махариши сидел по-восточному в своем купе и с интересом смотрел на толпы провожающих. По всей видимости, его забавляло все, что происходило вокруг Битлз. Джордж, Джон и Пол зашли к нему в купе, и Махариши начал им объяснять, что техника медитации очень удобна, подобно банковскому счету, с которого всегда можно снять деньги. «Вам не надо носить с собой денег, вы можете в любое время снять их со своего счета».

«А что, если я жаден, — спросил Джон, — и хочу задаться медитацией после обеда и еще раз после чаепития?» Его вопрос вызвал у Махариши приступ смеха. «Он все время смеялся, — рассказывал Ринго, которому удалось примкнуть к друзьям в конце этого путешествия. — И это производило на людей впечатление. Этот человек был действительно счастлив и великолепно проводил время».

Поезд остановился в Бангоре, маленьком портовом городе, на северном побережье Уэльса. Джордж увидел толпу из 300 учеников, которые встречали своего учителя с цветами и гирляндами. Занятия начались на следующий же день в зале местного университета. В течение курса Махариши давал каждому последователю какое-нибудь слово или часть слова. Со временем он добавлял к нему другие слова или,звуки, пока они не соединялись в одну из традиционных индийских мантр. Он отвел Джорджа в сторону и прошептал ему на ухо мантру.

«Махариши снабдил нас методом, с помощью которого мы могли взглянуть на собственные мысли со стороны», — объяснял певец Донован Литч, также присутствовавший на программе в Бангоре. Известная песня Донована «Меллоу Йеллоу» (Mellow Yellow) привела его к знакомству с Джорджем, и Джордж посоветовал Доновану брать уроки игры на ситаре. Спустя годы Донован на одной из многолюдных программ объяснял, что Махариши делил мантры на короткие звуки, чтобы они были более доступны и легки для тех, кто не интересуется религией. «Он говорил, что наши мысли подобны пузырям на поверхности океана — то надежда, то страх. Если вы сможете посмотреть на свои мысли со стороны, то увидите, что они преходящи. Для этого следует воспевать мантры особым способом, внутренне, вдыхая и выдыхая. „Битлз“ получили мантру Иинг — звук, помогавший следовать за мыслями, которые проплывали мимо прежде, чем ты успевал подумать, нравятся они тебе или нет».

В первый же день их пребывания в Бангоре в одном из офисов университета раздался телефонный звонок. Под с присущей Битлам легкостью сказал репортерам: «Мне придется пойти и ответить на звонок». Он поднял трубку и долго слушал: «О Господи, нет!» Один из помощников Брайана Эпстайна сообщил, что Эпстайн был найден мертвым в своей квартире. Впоследствии выяснится, что их менеджер скончался из-за того, что случайно превысил дозу снотворного, но на тот момент никто не знал, что именно произошло.

В том, что их друг и менеджер умер именно тогда, когда они пытались в уединении познать смысл жизни, Джордж усмотрел некую иронию судьбы.

Занятия были приостановлены. Джордж и его друзья подошли к Махариши и спросили его, что им делать. Вы обладаете могущественной энергией, сказал он им. Не цепляйтесь за Брайана, чтобы не удерживать его душу, которая устремилась к следующему, более высокому, воплощению. «Любите его, скорбите о нем. Помогите ему продолжить путь».

Это была вторая потеря близкого Джорджу человека после Стюарта Сатклифа. Брайан был одним из самых близких ему людей. Все, что он желал для Джорджа, — это успех и счастье. Он и для себя многого добился, имел и роскошные автомобили, и красивую одежду, благодаря чему вошел в десятку самых элегантных мужчин Англии И он вполне этого заслуживал. Когда «Битлз» удостоились титула МВЕ (Members of the British Empire), Джордж любил говорить, что МВЕ — это Мистер Брайан Эпстайн. Однако после того, как «Битлз» перестали выступать с живыми концертами и переключились на студийные записи, участие Брайна в их жизни заметно ослабло.

«Чего вы больше всего боитесь в жизни?» — спросил Брайана репортер журнала «Мелоди Мейкер» всего за две недели до его смерти. «Одиночества, — ответил Эпстайн. — Я надеюсь, что никогда не буду одиноким, хотя человек в некотором смысле сам обрекает себя на одиночество».

Накануне поездки в Бангор Джордж беседовал с Эпстайном об Индии. Это была их первая и последняя серьезная беседа на духовную тему. «Рядом с Брайаном я чувствовал, что его интересует Индия и то, что я думаю и ощущаю по этому поводу, — говорил Джордж. — Может, он бы и пожелал познакомиться с Махариши, но, к сожалению, этой встречи не произошло». Джордж сожалел об этом.

Чтобы избежать встречи с представителями прессы, «Битлз» не присутствовали на похоронах Брайана в Ливерпуле. Но 17 октября 1967 года они приняли участие в мемориальной церемонии, состоявшейся в Новой лондонской синагоге, на улице Сэнт Джонс Вуд. Джордж сидел среди других участников в костюме и черной бумажной ермолке. Они находились всего в трех кварталах от того места, откуда пять лет тому назад Эпстайн отправил им телеграмму, в которой сообщалось, что студии звукозаписи EMI приглашают «Битлз» на пробную запись.

Вскоре после смерти Эпстайна Махариши объявил, что проводит курс в своей академии, в Ришикеш, в Индии. Джордж предложил своим друзьям присоединиться к нему и Пэтти. Собралась целая группа — Джон и его жена Синтия, Пол и его невеста, актриса Джейн Ашер, Ринго и его жена Марин, менеджер в поездках Мал Эванс и их друг, музыкант Донован. Друзья согласились на поездку отчасти по той причине, что хотели отвлечься от грустных мыслей, связанных с кончиной Эпстайна, отчасти потому, что с детства любили приключения, и отчасти из любопытства, стремясь лучше понять Джорджа в его страстном увлечении медитацией. «Джордж сам по себе не загадка для нас, — говорил Джон, — но внутри себя он хранит огромную тайну. И что чертовски интересно — наблюдать за ним, когда он понемногу, по капле, открывает ее нам». Джордж надеялся, что поездка поможет его друзьям понять все то, что он ощутил во время своего предыдущего визита в Индию: предчувствие бессмертия. Поднимаясь по склонам древних гор, вдыхая воздух, которым когда-то дышали аватары, или воплотившиеся в земные формы боги, омываясь в прозрачных реках, которые, по клятвенным заверениям местных жителей, стекают на землю с небес — они освободятся от печальных мыслей и от назойливых пут своей карьеры. Если Джон, Пол и Ринго хотят идти рядом с ним по его духовному пути, им просто необходимо всем вместе побывать в Индии.

«Я очень взволнован тем, что вскоре «Битлз» последуют за мной, на берега Индии, для дальнейшего знакомства с Трансцендентальной медитацией», — сказал Махариши журналистам перед началом своей лекции в Мэдисон-сквер-гарден в январе 1968 года. — Благодаря медитации и расширенному сознанию музыки, ансамбль «Битлз» изменится, и, как я чувствую, их талант раскроется с новой, небывалой, глубиной».

Они прибыли в Дели в феврале 1968 года, в три часа утра. Затем добирались до города Ришикеш — 150 миль по неровным дорогам и полуразрушенным мостам. К полудню они уже пробирались на арендованных стареньких машинах марки «Амбассадор» по пыльным улицам Ришикеша, среди коров и запряженных волами телег. Они проезжали мимо открытых базаров, пестревших красными плодами манго, спелыми бананами, зелеными кокосовыми орехами и другими экзотическими фруктами. Торговцы, закутанные в шерстяные чадары, курили едкие самокрутки, одновременно помешивая на маленьких кострах кипящую в масле овощную смесь. Воздух был насыщен запахом специй. К берегу реки Ганг вела тенистая, но грязная дорога. Их машины свернули к реке, оставляя позади суету и шум базаров. Через десять минут они остановились, вышли из машин и начали подниматься вверх по тропинке, ведущей к обрыву, над восточным берегом реки.

Перед ними были рощи тиковых деревьев и деревьев гуавы, среди которых, подобно грибам, притаились каменные хижины и деревянные бунгало. С обрыва им открылась величественная панорама стекающей с гор реки Ганг. На протяжении многих веков школы медитации и центры изучения священных текстов строились на берегах этой великой реки, и на склонах лесистых холмов то там, то здесь виднелись резные купола. Опускался вечер, окрашивая голубой горизонт сначала в розовый, затем в Индиго, и, наконец, в оранжевый цвет. Стаи ярко-зеленых попугаев устраивались на ночь в кронах цветущих Деревьев, по всему берегу реки Ганг. Вечернюю тишину Нарушали пронзительные крики павлинов.

На краю скалы, прямо над стремительным потоков реки, примостилось бунгало Махариши. Гости из Лондо. на сняли обувь и зашли в бунгало учителя, где в зале для медитации уже сидели его ученики. В руках Джорджа был портативный плеер с записью музыки, которую он написал совсем недавно к фильму «Волшебная стена». Это был фильм об отчаявшемся человеке, которого спасла мистическая женщина, проникнувшая к нему через «волшебную стену». Джордж не стремился в мир кино, но, благодаря этому проекту, он впервые получил шанс написать музыку независимо от ансамбля «Битлз». Альбом включал несколько коротких композиций, каждая из которых была написана в определенном индийском стиле и исполнялась на разных инструментах.

В комнату вошел Махариши и с улыбкой посмотрел на магнитофон. «Ты написал новую песню, Джордж, — спросил он, — или ты хочешь записать стихи Вед, которые я намерен вам прочитать?».

«Новая песня», — ответил Джордж и нажал на клавишу, и зал наполнился звуками. Это была песня «Внутренний свет» (Inner Light), слова к которой он написал сам, вдохновленный мудростью китайского трактата «Дао дэ дзин». В мягкой и простой тональности он пел о медитации, помогающей ему познать суть вещей и явлений, постичь смысл небес. Его голосу тонко вторила бамбуковая флейта бансари на фоне мягких ударов табла, придающих ритм незатейливой, доступной даже детям, мелодии. Эта была простая, приятная и понятная всем музыка.

Среди присутствовавших на той встрече учеников был 23-летний канадец Пол Солтсман, прибывший по поручению Канадского департамента национальной кинематографии. Услышав лекцию Махариши в Университете Нового Дели, он направился прямо в Ришикеш. Как у большинства молодых людей шестидесятых, его первая встреча с мистикой произошла во время прослушивания альбома «Револьвер» (Revolver), который вышел в 1966 году, и, в частности, песни Джорджа «Люблю тебя (Love You To), навеянной Индией, и партии ситары в композиции Леннона-Маккартни «Никогда не известно, что будет завтра» (Tomorrow Never Knows). Эти композиции словно убеждали слушателя оставить все свои мысли и предаться внутреннему сияющему «Я».

«Я понимал, что Битлы рассказывают о своем путешествии туда, где я еще никогда не был... о путешествии внутрь самого себя, где сокрыты великая любовь и знание, — говорил Солтсман. — Я доверял им, потому что слышал их музыку и читал их интервью».

Солтсман сидел за столиком рядом с их бунгало.

«Ты ведь из Штатов, не так ли?» — спросил Джон.

«Нет, я из Канады».

«Ах, да — одна из колоний!»

Они беседовали о медитации, и Солтсман рассказал о том, как он пытался успокоить ум, и при этом его отвлекали какие-то голоса, от которых ему удалось избавиться лишь вновь сосредоточив ум на своей мантре. Битлы понимающе кивали.

«Не так-то это просто, — признался Джон. — У меня в голове часто звучат разные мелодии».

Солтсмана приятно поразило то, как серьезно относился к медитации Джордж: «Джордж был воспитан, Приветлив и абсолютно не претенциозен».

«Как давно ты играешь на ситаре?» — спросил ац Джорджа.

«Чуть более двух лет, — ответил Джордж. — Мы снимались в фильме, и где-то рядом я увидел ситару и заинтересовался этим инструментом. Но впервые услы. шал ситару на пластинке Рави Шанкара». Неожиданно на стол прыгнула маленькая обезьянка, схватила кусок хлеба и убежала. «Сейчас я немного поиграю на ситаре. Хочешь послушать?»

Солнечный свет пробивался сквозь окошко в бунгало Джорджа. Он поднял свою ситару и начал играть. Они слушали с закрытыми глазами. Он играл так, как учил его Рави, погружаясь в самые глубины своей души, пробуждая в ней устремление к Богу. Прошло двадцать минут, последние аккорды отозвались эхом в царившей тишине.

«Человек может достичь всего в своей жизни, — сказал Джордж Солтсману. — Вот, к примеру, „Битлз“. Мы можем получить все, что только можно купить за деньги. Мы добились славы, о которой и не мечтали. Но все это не дает ни любви, ни здоровья, ни душевного покоя». Лишь медитация и Махариши, сказал он, обогатили его внутреннюю жизнь.

В Ришикеше жизнь Джорджа протекала по одной и той же схеме: утром простой завтрак, затем уроки медитации до второго завтрака, затем свободное время, и еще три часа медитации вечером. Иногда эта схема менялась, и ученики Махариши могли позагорать или отправлялись за покупками в ближайшие деревни. Их было около 200 человек — учеников и учителей.

Актриса Миа Фэрроу (Mia Farrow) приехала со своей младшей сестрой Пруденс, и они беседовали с Джорджем так, словно были давнишними друзьями, хоть и видели друг друга впервые в жизни. Никто никого ни с кем не знакомил: в Ришикеше в этом не было необходимости. Все они принадлежали к поколению, которое неустанно вело диалог. Все они приехали за тридевять земель, чтобы в том 1968 году собраться в Индии, рядом с ее самой священной рекой, и больше ничего им не было нужно. Они были первопроходцами, осваивавшими для своего поколения неизвестные просторы сознания.

«Нам не требовалось долго рассказывать друг другу о своем прошлом. У нас было одинаковое прошлое, — вспоминал один из учеников, — и мы знали, что должны сделать какой-то шаг, достичь каких-то высот, совершить нечто значительное для нашего поколения, так как ни родители, ни правительство не были в состоянии ответить на наши вопросы, и мы искренне боялись, что человечество может погубить себя. И мы искали Бога. Только эти поиски имели для нас значения. Богоискатели узнавали друг друга, по крайней мере, в таких местах, как Ришикеш.

Здесь Джорджу открылось нечто еще — то, что не сразу бросается в глаза. Через какое-то время, когда его глаза привыкли к особой прозрачности воздуха в Ришикеше и к новым очертаниям, он вдруг увидел ПРИРОДУ. Он увидел совершенство творения. Экология была безупречна, подобно свежевыстиранной и отглаженной ткани. Все дышало целостностью и здоровьем — союз земли и воздуха, воды и неба. Каждое утро распускались Цветы на кустах. На восходе целебные растения обретали зеленый и желтый цвета. Его взгляд останавливался то на фиолетовых цветах примулы, то на синих и желтых гималайских маках, то на белом пушистом чертополохе. Вдали виднелись леса и долины, убегающие за горизонт крутые ущелья и нависшие над рекой обрывы. В той местности природа была живой, и часто среди деревьев и кустарников мелькал силуэт оленя или индийского дикобраза.

Индусы верили во множество богов, и, возможно, многих из них ему еще предстояло встретить в этом удивительном путешествии. Но одно божество уже разговаривало с ним, требовательно заявляя о себе. Это была богиня природы, которой принадлежала вся эта красота вокруг него, — от огромной горы до маленького листика. У нее было много имен: Бхуми, Богиня Земли, Маха-Шакти, Божественная Мать, Кали-Ma, Персонифицированная Вселенская Энергия. В Ришикеше ее почитали все — от Махариши до водителя грузовика, ежедневно привозившего продукты. Они носили гирлянды из ее цветов: по будним дням это были тонкие гирлянды из ярко-оранжевых ноготков, по праздникам — тяжелые, из пушистых белых гвоздик. В ее честь люди зажигали благовония и свечи, сделанные из ее пахучих растений и очищенных масел, предлагая ей частичку ее самой. Точно так же пожилые люди каждое утро, принимая омовение в Ганге, черпали в ладони воду из реки и протягивали ей эту воду, словно предлагая попробовать ее на вкус. Богиня природы отвечала им заботой, одаривая их своими плодами. На завтрак было принято есть турецкий горошек, смешанный с семенами тмина, поджаренными в топленом масле; на ланч ели баклажаны и картошку со специями, заворачивая их в толстые полоски теста из цельной муки и запекая на костре. Овощи росли на близлежащих полях. Перед любой трапезой они возносили молитвы и воспевали гимны, совершая ритуал предложения пищи Божеству. Так они выражали почтение, благодарность и любовь к Матери-Природе.

К вечеру Джон, Пол, Ринго и Донован присоединились к Джорджу, сидевшему на крыше своего бунгало. В Лондоне в это время дня начинался час пик, когда улицы заполнены автомобилями и автобусами с многочисленными пассажирами. Толпы утомленных однообразной жизнью людей, работающих в офисах, на заводах, устремляются в город в поиске развлечений. Здесь, в своем убежище в Гималаях, Джордж с друзьями сидели в тишине, которую нарушали лишь всплески воды в Ганге, и ветер, шелестевший в причудливо изогнутых деревьях и улетавший дальше, за древние долины. Как вспоминал Донован, это были ни с чем не сравнимые минуты.

В Ришикеше Джон и Пол написали более сорока песен. Многие из них вошли в «Белый альбом», а остальные — в последний совместный альбом «Битлз» «Эбби-Роуд». Однако Джорджу казалось, что музыка отвлекает их от цели, с которой они приехали в Индию — слишком много времени уходило на сочинение песен, и он сказал им об этом: «Ведь мы приехали сюда, чтобы заниматься не музыкой, а медитацией».

«Успокойся, дружище, — говорил Пол, — Не теряй чувства юмора».

«Мы должны максимально использовать время нашего пребывания в Индии, — возражал ему Джордж. — Это земля святых и йогов, людей, достигших столетнего возраста. Где-то недалеко живет человек, родившийся раньше Христа», — говорил им Джордж. И он неустанно искал таких людей, прогуливаясь по тропинкам, ведущим к горным вершинам.

Друзья Джорджа восхищались его упорным стремлением к встрече с подобными мистиками. «Если так, пойдет дальше, — говорил Джон, — то к сорока годам он будет летать на ковре-самолете».

На одном из занятий медитацией ученики погру. зились в нее глубже, чем обычно. Делясь своими ощу. щениями, Джордж говорил следующее: «Мне трудно это объяснить словами, но я путешестовал по тропинкам своего сознания. Я не знаю, куда они вели: ни вверх, ни вниз, ни налево, ни направо. Там была пустота, но я ни в чем не испытывал нужды, так как мое сознание было совершенно».

Пруденс Фэрроу во время медитации испытывала такие же ощущения. До знакомства с Махариши она работала инструктором йоги в Бостоне, поэтому отлично владела техниками медитации. Теперь она приняла Махариши как своего гуру. Ее бунгало стояло рядом с бунгало Джона и Джорджа, и, наблюдая, как она часами сидит в состоянии медитации и транса, они порой беспокоились за нее. Во время одного из ее особенно продолжительных погружений в транс Пол взял гитару и сочинил песню, в которой звал ее «вернуться на землю»: «Дорогая Пруденс, — пел он, — день такой красивый, и ты такая красивая. Возвращайся в этот прекрасный день!»

Джордж считал, что его дружба с Джоном, Поломи Ринго пришла из прошлой жизни. Он часто цитировал слова Парамахамсы Иогананды: в одной из своих лекций мастер Крийа-Иоги объяснял, что привязанности человека берут свое начало в его предыдущих воплощениях. «Дружба — это не случайность», — говорил Джордж. Однако его друзья приняли приглашение в Индию каждый по собственным соображениям. Ринго приехал всего на две недели просто ради удовольствия. В детстве он перенес перитонит и с тех пор не переваривал острую, насыщенную специями пищу. Кроме того, их с женой Марин раздражало обилие мух в ашраме. «Я испытал приятное чувство, — говорил он, — но оно длилось не так долго, как у других».

Пол хотел понять, насколько глубоко с помощью техники Махариши возможно познать свою духовную сущность. «Тебе удалось выйти на трансцендентальный уровень?» — спрашивал он других учеников после сеанса медитации. «Думаю, что да», — отвечали ему. Но, как ему казалось, никому из них пока не удалось достичь ослепительного озарения. И через месяц после начала трехмесячного курса Пол решил, что с него достаточно. Такое решение очень обрадовало его невесту Джейн Ашер, которая не скрывала своей точки зрения. Если она была с чем-то не согласна, она говорила об этом прямо. Метод Махариши ее не интересовал, и она сказала Полу, что они самостоятельно достигнут просветления.

Джон приехал с более серьезными амбициями. Овладев Трансцендентальной медитацией, они помогут и своим слушателям не просто наслаждаться хорошей музыкой, а испытать нечто большее. Все популярные источники средств массовой информации утверждали, что «Битлз» — лидеры, ведущие за собой молодое поколение. Так почему бы им не стать и духовными лидерами? Перед началом своего трехмесячного курса обучения Махариши сказал журналистам: «Я обещаю за три месяца превратить их в квалифицированных специалистов в области индуистской медитации — иными словами, онц станут своего рода гуру. Джордж и Джон уже достигли потрясающих успехов, хоть и приехали всего несколько дней тому назад».

Однако эти обещания Махариши потонули в слухах о его романах со своими ученицами. Когда такие слухи дошли до Джона, он начал упаковывать чемодан. Что это за учитель? Где его отрешенность? Где его свобода от эго и чувственных наслаждений? Джордж не мог ни подтвердить эти слухи, ни опровергнуть. Он знал нескольких женщин, которые отдались своему гуру, но ему не хотелось бы никого осуждать. Быть может, это их путь к Богу. Кто он такой, чтобы осуждать их, увидевших Божественность в физическом теле своего учителя. Он не мог заглянуть в душу этих людей, и не был способен на осуждение. Он лишь попытался показать Джону позитивную сторону их пребывания в ашраме. «Я на собственном опыте убедился в способности Махариши обучать техникам медитации, он дал мне дельные советы, и все это просто замечательно. Я восхищаюсь тем, что он, несмотря на все эти глупые разговоры, продолжает свое дело».

Джон стремился вернуться в Лондон, к своей новой любви — художнице-авангардистке по имени Йоко Оно. Его разочарование в Махариши было удобным поводом для этого и подтверждением его личных философских взглядов, пессимистических и чуть ли не экзистенциональных. «Я не видел ни одного человека, который был бы полон радости и блаженства, — говорил он в том же году, — ни Махариши, ни какой-либо другой Свами, ни тот, кто воспевает Харе Кришна. Не существует ничего достоянного. По-моему, все эти мечты о вечном блаженстве — просто ерунда». После поездки в Ришикеш Джон окончательно перестал интересоваться духовными учителями. «Не существует гуру, — говорил он. — Человек должен верить самому себе. Каждый должен достичь своего Бога в собственном храме. Все это в тебе самом, приятель».

Вскоре после возвращения из Индии Джон появился в программе «Тунайт Шоу» (The Tonight Show) и поделился своими впечатлениями о Махариши. «Мы ошиблись в нем. Он такой же человек, как каждый из нас».

В противоположность этому заявлению Джордж отметил, что благодаря Махариши он пережил одно из самых великих ощущений в своей жизни. Он никогда не разделял пессимизма Джона в отношении способности духовного учителя помочь ученикам или его скептицизм в отношении мечты о вечном блаженстве. Все же он верил, что мечта приносит свои плоды, и, как говорил Вивекананда, которого Джордж часто цитировал, «каждая душа потенциально божественна. Наша задача — выявить эту божественность».

На каждого из «Битлз» это путешествие повлияло по-разному. Но сам факт их поездки в Индию оказал влияние на весь мир. Их паломничество в Ришикеш широко освещалось средствами массовой информации во всем Мире и способствовало еще большему распространению духовной культуры. К концу 1968 года в США и Европе процветали курсы по йоге и центры медитации, распространялось вегетарианство, а Рави Шанкар стал известен во всем мире. В том же году вышел фильм «Желтая субмарина», где Джордж утвердился в своей новой роли битламистика. В фильме был кадр, где он сидел в позе лотоса с деревянными четками вокруг шеи и в облаке благовоний. Как и следовало ожидать, другие ансамбли последовали их примеру и начали использовать в своих записях индийские инструменты и композиции. Более того, появились новые радиостанции, транслирующие музыку мира, как это тогда называлось. «Сегодня мы стоим перед высочайшей целью — расширение сознания, и на карту поставлено все человечество, — писал в том же году композитор-авангардист Карлхайнц Штокхаузен. — Осознав это, мы создадим такую музыку, которая поможет людям узнать обо всем».

В журнале «Лайф» 1968 год был назван «годом гуру», в журнале «Лук» (Look) Джон, Пол, Джордж и Ринго были названы «великими подвижниками нашей эры».

Джордж был по-прежнему равнодушен к еще более стремительному росту популярности группы. «Он открыл для себя нечто большее, чем статус „Битлз“, — рассказывала его жена Пэтти биографу Хантеру Дэвису. — Но он по-прежнему хотел, чтобы они разделяли его взгляды».

Это «нечто большее» — реальное ощущение духовной цели — являлось источником невероятного вдохновения, благодаря которому он создал оригинальные музыкальные композиции. Его песня из «Белого Альбома «Долго, долго, долго» (Long, Long, Long) была просто посланием любви к утраченному и вновь обретенному Богу. Некоторые аккорды были позаимствованы у клады Боба Дилана «Женщина с печальными глазами, живущая в долине» (Sad Eyed Lady of the Low Land). четание индийских инструментов с гитарой в стиле фолк придало всей композиции мечтательную интонацию. Джордж всегда, даже в период своих ранних сольных песен, признавал, что в его композициях находят отражение понравившиеся ему элементы из разных источников и культур.

После поездки в Ришикеш появилась своеобразная песня «Свинки» (Piggies), посвященная представителям истэблишмента: маленькие свинки, валяющиеся в грязи, и большие свинки в белых сорочках, самодовольные каннибалы, пожирающие за обедом бекон. Абсурдный текст, хрюканье, мощные аккорды клавесина. Джордж никак не мог найти рифму со словом «lacking», и тут ему пришла на лощь его мать, подсказавшая ему «a damn good whacking». Такого за ней раньше не наблюдалось.

Чтобы поведать миру о пользе медитации, Джордж пользовал афоризмы из санскритского текста Vivasvara Tantra в песне «Море из кислого молока» (Sour Milk Sea) Эта песня была написана в стиле тяжелого рока. «Жизнь достает тебя? Ты не можешь получить того, к чему стремишься? Попробуй достичь просветления». Он хотел выразить свою мысль, используя блюзовую гитару. «Если ты оказался в дерьме, не жалуйся всем подряд. Предприми что-нибудь».

Паломничество в Ришикеш стало началом самого продуктивного периода в творчестве Джорджа, и, как он объяснял, это произошло благодаря его пробуждению и осознанию своей высшей цели. «Чем больше я это осознаю, — говорил он в том же году корреспонденту журнала «Лук», — тем яснее вижу, что каждый из нас должен достичь той цели, ради которой воплотился в этой жизни. И мы действуем не столько для себя, сколько для других»,

В Ришикеше ему стало ясно, что его друзья по ансамблю придерживаются несколько иных взглядов на жизнь. Чувствовалось, что им не терпится уехать из Индии и вернуться к привычной жизни.

В июле 1968 года в процессе студийных записей обстановка накалилась до такой степени, что инженер студии EMI Джефф Америк отказался работать с «Битлз». Слишком часто они выходили из себя, слишком много сквернословили. Джордж сделал свои выводы, отразившиеся в его новой песне «Не виноват» (Not guilty), записанной в августе 1968 года в студии «Эбби-Роуд». «Эта песня о том, что мне все труднее и труднее работать с Ленноном и Маккартни, и как все это печально, — объяснял он, — тем не менее я говорю, что здесь нет моей вины. Когда я пригласил их в Ришикеш к Махариши, у меня не было намерения помешать их карьере или как-то отвлечь их от музыки. Я это делал для себя".

Но во время публичных заявлений он продолжав уважать интересы «Битлз». Так, в сентябре того же года он сказал журналу «Тайм» следующее: «У нас все только начинается. Мы лишь недавно поняли, на что способны в музыке и каких вершин можем еще достичь. Перед нами открывается невероятное будущее».

Но на самом деле, его жизнь в роли Битла заканчивалась. Поездка в Ришикеш оказалось их последним совместным путешествием. На тот момент он остался наедине со своими духовными интересами, хоть рядом и была Пэтти. Не было друзей, с кем он мог бы поделиться своими духовными открытиями, изменившими его жизнь.