9

Полковник Мартинес, слегка забавляясь, посмотрел на мистера Квигли. Он сказал:

– На этот раз мы побывали в номере мистера Смита до вас. Рукопись найдена в ведерке для мусора. Неужели молодой человек сам бросил ее туда, так как не собирался писать дальше? Тогда почему он не уничтожил написанное? Сомневаюсь, чтобы мы когда-либо узнали настоящую причину. Сам он сейчас где-то в пути. Мой переводчик успел просмотреть лишь последние страницы, в которых он описывает свой приезд в Панаму. Рассказ его становится интересным с момента встречи с вами. У мальчишки, безусловно, есть талант, и жаль, что он не посвятил себя писательскому делу: водить пером по бумаге – занятие безопасное. Я попросил вас прийти, потому что в этом его сочинении – назовем его романом, – много упоминаний о вас, сеньор Квигли!

– Что ж, я ведь был другом его отца.

– У нас есть основания считать – не очень близким другом.

– Ну, я часто помогал ему по мелочам. Например, ездил в аэропорт встречать Джима.

– И вы получили известие о смерти сеньора Смита быстрее нас, так что, возможно, мы недостаточно серьезно относились к вам, сеньор Квигли. Это вы предупредили людей Сомосы в Манагуа о его маршруте?

– Откуда же я мог это знать?

– Да. Хотелось бы мне иметь ответ на этот-вопрос. Откуда? Можно еще один вопрос? Кто такой Кинг-Конг.

– Кинг-Конг?

– Возможно, кодовое имя?

– Понятия не имею. В моей газете мы не пользуемся кодами.

– И у вас, конечно, нет никаких сведений о том, где Джим? Боюсь, как бы он не последовал по стопам мистера Смита.

– Я видел Джима только раз после смерти его отца.

– Обычно вы очень точны в цифрах, сеньор Квигли. Подумайте еще.

Мистер Квигли подумал.

– Ну, может быть, мне следовало сказать – раза два или три.

– Вы предлагали ему работу, так?

– Ничего определенного. Работу на подхвате. У него ведь почти нет опыта.

– Спрашиваю еще раз: кто такой Кинг-Конг?

– Насколько я припоминаю – какая-то обезьяна.

– Обезьяна?

– Возможно, горилла – право, не помню.

Полковник Мартинес издал легкий вздох, который вполне мог означать отчаяние.

– Насколько я понимаю, у вас британский паспорт, сеньор Квигли?

– Да.

– И там есть американская виза?

– Да, мне приходится время от времени ездить по делам газеты в Нью-Йорк.

– Вам, конечно, известно, что в будущем месяце президент Картер и генерал Торрихос подпишут договор о Панамском канале и тогда большая часть Американской зоны перейдет в наши руки.

– Ваш генерал хорошо поработал, и я вас поздравляю.

– Крайне важно, чтобы до подписания договора в Вашингтоне не возникло никаких дурацких проблем. У нас ведь есть там враги. Я уверен, вы это понимаете.

– Конечно.

– Так или иначе, я считаю, что на мне лежит определенная ответственность. Так называемый «отец» молодого человека… я думаю, его можно считать в известной мере ответственным, если с молодым человеком что-то случится. Но и на нас с вами лежит доля ответственности.

– Я никакой ответственности за собой не чувствую.

– При случае вы, по всей вероятности, платили его отцу, и, как вам должно быть известно, я платил ему тоже.

– Я бы предпочел, чтобы вы не называли мистера Смита его отцом.

– Извините, но мы оба несколько неточны. Ведь настоящая фамилия мистера Смита была все-таки Браун.

– Как бы там ни было, о чем вы волнуетесь, полковник? Джим сейчас, по всей вероятности, летит в Лондон. Он говорил мне, что намерен вернуться домой. Смит оставил ему обратный билет.

– Какой же у него там дом? Будем откровенны, сеньор Квигли. Вы ведь знали, не так ли, что Смит полетел, как я это именую, не в том направлении?

– Откуда я мог это знать?

– Мне думается, вы разыграли небольшую комедию, когда отправились смотреть на его самолет. Вы тогда уже предупредили жандармов и Сомосу. Они подстрелили его еще до того, как он подлетел к бункеру. Почему? Они же знали, что у сандинистов нет самолетов.

– Вот тут вы ошибаетесь, полковник. Они, безусловно, знали про самолет Смита. Он ведь уже довольно давно сбрасывает оружие в районе Эстели.

– И все же интересно, это вы их предупредили?.. Неважно. Сейчас это не имеет большого значения, если не считать… – Полковник Мартинес опустил взгляд на лежавшую на его столе рукопись. И сказал: – Жаль, что я так плохо владею английским. Придется, пожалуй, отдать все это на перевод. Кинг-Конг может оказаться весьма важным.

– Я человек занятой, полковник, так что если у вас нет больше ко мне вопросов…

– Вопросов больше нет. Есть только небольшой совет, мистер Квигли. Поскольку от подписания договора по каналу нас отделяет всего несколько недель, мы, как я вам уже сказал, крайне обеспокоены тем, чтобы не было никаких осложнений. Вы, конечно, не американский гражданин, но вы знаете, каким несговорчивым может быть сенат в Вашингтоне. Они будут только рады найти повод, чтобы саботировать договор и своего собственного президента. Так что хочу просить вас об одном одолжении. Для вашей же безопасности, равно как и для нашей, будьте любезны, упакуйте чемодан, пересеките авеню Мучеников и вступите на территорию Зоны, которая пока еще принадлежит Соединенным Штатам. А то мои коллеги могут решить, что надо что-то предпринять – это будет, конечно, несчастный случай.

У полковника Мартинеса вырвался легкий вздох облегчения, когда мистер Квигли встал и, ни слова не возразив, пошел к двери. Полковник отлично знал, что мистер Квигли не из храбрецов.

После ухода мистера Квигли полковник Мартинес вызвал переводчика и, усевшись снова за свой стол, принялся изучать рукопись – он искал в ней разгадку трех вопросов: по чьему приказу мистер Смит полетел с оружием не в том направлении – не на север, а в Манагуа; где сейчас его сын и почему сын оставил эту большую рукопись? (Полковник никак не мог запомнить, что фамилия сына – Бэкстер.) Молодой человек ведь знал, что Пабло ехал за ним. Значит, он хотел, чтобы Пабло нашел бумаги в мусорном ведре, куда он – очевидно, преднамеренно – их положил? Полковника интересовала только последняя часть перевода, начинавшаяся с рассказа о том, как молодой человек прилетел в Панаму. Даже при плохом знании английского полковник, заглянув в оригинал, сразу понял, что главный интерес представляют для него контакты молодого человека с этим Квигли. Рукопись была больше похожа на запись долгого самодопроса, и внимание полковника тотчас привлекло странное имя Кинг-Конг. Теперь перед ним лежал перевод этой последней части на испанский. На первый взгляд ответа ни на один из вопросов рукопись не давала, да и от сеньора Квигли нечего было ждать объяснений насчет Кинг-Конга. Квигли ведь говорил, что это, возможно, обезьянка или горилла. Это была, пожалуй, невинная шутка, хотя сеньор Квигли не принадлежал к числу людей, склонных к юмору.

Раздался стук в дверь, и полковник очнулся от своих мыслей. Вошел Пабло и отдал честь.

– Мы выследили его, сеньор, – сказал он.

– Кого?

– Бэкстера. – Память у Пабло на иностранные имена была лучше, чем у полковника.

– Он жив?

– Жив. Получил визу и купил билет на самолет, вылетающий в Вальпараисо с пересадкой в Сантьяго.

– Вальпараисо? Что это на него нашло! Чили нас не интересует – и я уверен, что у его отца не было никаких дел с Чили, да и, насколько нам известно, у этого Квигли тоже, хотя американцы, конечно, повязаны с Пиночетом. Но они никогда не послали бы туда мальчишку-дилетанта. И однако же визу он получил без затруднений. Не знаю, следует ли нам позволять мистеру Квигли оставаться в стране. – Он с минуту помедлил. – Нет, я был бы рад избавиться от него. Вполне возможно, что их очередным финансовым корреспондентом будет легче работать. И все же – почему Вальпараисо?

Он потрогал бумаги, громоздившиеся на столе, словно, коснувшись их, мог получить ответ на свой вопрос, и заговорил, размышляя вслух:

– Кинг-Конг. Меня буквально преследует это имя Кинг-Конг. Кинг-Конг – единственный ключ, которым мы располагаем. А не может это быть имя из какого-нибудь примитивного текста для кодирования, так как ничего другого доверить дилетанту они не могли? Может быть, какой-нибудь герой Шекспира. Фигурирует в какой-то известной цитате, которую даже гринго способны распознать. Ну, так или иначе, молодой человек исчез. Нам от него никакого вреда не будет. И все же… как бы я хотел расшифровать этот код. Кинг-Конг. – Полковник Мартинес почти пропел это имя.

– Я, конечно, не эксперт, но не может это быть ключом к коду, которым пользуется Квигли в своих телеграммах в газету? У нас ведь уйма их лежит в архиве. Так или иначе, эту рукопись стоит сохранить. Может настать пора, когда нам целесообразно будет опубликовать ее. К примеру, когда мы благополучно подпишем договор о канале, нам, возможно, потребуется вывести сеньора Квигли и его хозяев-гринго на чистую воду, если они попытаются нарушить соглашение, а они, безусловно, попытаются. – И он хохотнул от пришедшей в голову мысли. – Вот удивится молодой человек, когда увидит свою книгу напечатанной на испанском. Кто знает, она ведь может получить на Кубе премию, как лучшая работа по американскому шпионажу.

Мысль о кубинской премии так развеселила полковника, что он даже не обратил внимания на зазвонивший телефон.

– Я уверен, если генерал рекомендует эту книгу Фиделю… а-а, чертова штука… – Он снял трубку, и лицо его помрачнело. Опустив снова трубку на рычаг, он какое-то время сидел молча. Затем с грустью сказал переводчику: – Сын последовал за отцом.

– Но отец ведь умер.

– И сын тоже. Он уже никогда не увидит Вальпараисо. Несчастный случай по дороге в аэропорт. Если это в самом деле был несчастный случай, в чем я сомневаюсь. Тем важнее, чтобы ты закончил перевод, невзирая на то что начало вроде бы не имеет отношения к делу. Главный вопрос остается – что такое или кто такой Кинг-Конг?