Клару Монаган они нашли на съемках телешоу «Безумная пятерка» в Санта-Монике, на пирсе, застроенном аттракционами. Актриса сидела перед зеркалом в гримерном вагончике, подчиняясь искусным пальцам гримера, который превращал ее в проститутку.
— Роль, конечно, крошечная, — сказала Клара, словно оправдываясь, — но все лучше, чем ничего.
На ее лице не было ни единой морщинки, зато руки сразу выдавали ее истинный возраст — ближе к пятидесяти, чем к сорока, хотя сама она ни за что бы в этом не призналась. Крашеные рыжеватые волосы были взбиты до состояния сахарной ваты и уложены в некое подобие муравейника.
Верная своей роли «хорошего полицейского», Брейзи не отходила от стула актрисы. Доун и Кико устроились в сторонке, чтобы не мешать: тесный вагончик был битком набит всевозможным реквизитом, включая широкий выбор париков, и гример то и дело раздраженно косился на посетителей.
Наконец преображение завершилось. Осветители на съемочной площадке занимались подготовкой следующей сцены, и Клара повела своих гостей за вагончик — видимо, боялась, что кто-нибудь подслушает ее рассказ о щекотливых подробностях жизни Пеннибейкеров.
У пирса сверкали и переливались волны, приветствуя наступающие сумерки.
Клара подняла руки над головой и потянулась, разминая стареющее тело — предмет неустанных забот.
— Надеюсь, вы не против, если я сделаю пару упражнений, пока мы с вами беседуем?
— Нет, что вы, — заверила ее Брейзи, у которой из-под куртки выглядывал очередной мультяшный медведь, на этот раз — Тедди с бейсбольной битой. — Нам очень хотелось бы услышать историю, о которой мы говорили по телефону. Кто знает, вдруг это поможет нам лучше понять, что происходило в жизни Робби.
— Дай бог. — Клара покрутила головой. — Я увидела в новостях репортаж о Робби, и сразу же вспомнила… Ох, неприятные воспоминания. У меня и раньше были определенные сомнения, но после смерти мальчика думать об этом было как-то неприлично. Да и зачем? Долгие годы я хранила молчание. А пару недель назад увидела по телевизору интервью с его бедняжкой матерью и поняла, что Робби жив — по крайней мере для нее. Она выглядела такой несчастной, так хотела узнать, что же с ним стряслось. Ну, я и позвонила ей — с телефона подружки, которая живет в другом городе, — принести свои соболезнования и как-то поддержать, я же все-таки бывшая коллега ее сына. Понимаете? Но я не хотела рассказывать ей… всю правду. На это меня не хватило бы. К счастью, тут позвонили вы.
Пока Кико — «плохой полицейский» — сверлил актрису суровым взглядом, Доун озиралась по сторонам. Солнце приближалось к горизонту, и девушка чувствовала себя не слишком уютно. В голову лезли мысли о вчерашних вампирах, рука то и дело тянулась к спрятанному под футболкой крестику. Вдруг они появятся, как стемнеет?
Брейзи лучилась доброжелательностью.
— Вы обратились к нам по совету миссис Пеннибейкер. Мы проверяем все недавние контакты, но вас пришлось искать довольно долго.
— Мой мобильный телефон отключили, и потом я уезжала в другой штат. Но теперь я разобралась-таки с долгами. — Клара приступила к упражнению по развитию дикции — открыла рот и начала растягивать губы, словно пыталась прожевать гигантскую ириску. — Возможно, то, о чем я собираюсь рассказать, не принесет вам никакой пользы, но по крайней мере я смогу наконец выговориться.
Мимо прошел рабочий с декорациями — огромными мягкими игрушками. Актриса подождала, пока он удалится, и начала рассказывать — сначала неуверенно, а потом смелее.
— С Робби мы познакомились на читке сценария фильма, в котором нам предстояло сниматься. Его последнего фильма. Робби был таким лапочкой — чистенький, милый ребенок. Просто пай-мальчик, знаете ли. «Мисс Монаган, принести вам чего-нибудь из буфета? Мне так понравилось, как вы играли в „Бенджи вылетает в трубу“, мисс Монаган». — Клара улыбалась, глядя куда-то вдаль. — Чудо, а не ребенок. Но этот его папаша… — Улыбка исчезла с ее лица. — Из всех родителей знаменитых детей, с которыми я знакома, мистер Пеннибейкер был самым несносным. Вечно цеплялся к режиссеру с советами, как следует строить композицию кадра, чтобы его сыночек представал в самом выигрышном свете. Требовал вставить эпизоды с участием Робби куда только можно. Однажды я видела, как он наблюдает за мальчиком во время съемки. Натан проговаривал каждую реплику вместе с сыном, как будто играл роль Робби.
«Ну разумеется, — подумала Доун. — Чего еще ожидать от актера-неудачника?»
Ей доводилось видеть, как кошмарно ведут себя на съемочной площадке родители «звездочек». За редким исключением, все они жили жизнью своих чад. Видимо, Натан был из той же породы. Теперь понятно, почему вчера он устроил целое водное шоу — смерть Робби лишила его возможности греться в лучах славы сына.
Но Кико вроде бы говорил что-то о сутенерстве? Об этом актриса не сказала еще ни слова. И каким образом эта история поможет им найти Фрэнка?
Доун уже собиралась задать свои вопросы вслух, но Клара заговорила снова:
— А на третьей неделе съемок произошло нечто… скажем так — неприглядное. К тому времени мы с Робби успели подружиться. Я тогда только-только начала сниматься, и была такая зеленая… Совсем еще девочка. — На лице актрисы появилось мечтательно-отсутствующее выражение, словно она мысленно перенеслась в золотые дни своей юности. — Робби был ласковым ребенком. Любил держаться за руки и все такое. А я была для него кем-то вроде старшей сестры. Сами знаете, как сближают съемки. Мир сужается до происходящего на съемочной площадке, и в результате коллеги становятся для тебя второй семьей. И потом, мне говорили, что Робби интереснее общаться со взрослыми, чем с детьми. Его часто видели в компании старших друзей. Но потом…
Кико и Брейзи спокойно ждали продолжения: наверное, они были знакомы с принципами эффективного слушания и умели настраиваться на волну собеседника, обращать внимание на мимику и жесты, а не только на то, что произносится вслух.
Но Доун была слишком взвинчена, и ее терпения хватило ненадолго.
— Что?
Вопрос выдернул Клару из задумчивости. Актриса вздрогнула и растерянно уставилась на Доун, словно только что обнаружила ее присутствие.
Кико ущипнул Доун. Она поняла намек: молчи в тряпочку и следи за работой отлаженного механизма под названием Кико и Брейзи.
Но почему бы им не ускорить события?
— Вы говорили?… — спросила Брейзи и бросила на Доун взгляд, который по силе убеждения не уступал хорошей оплеухе.
Актриса растерянно моргнула и потянулась рукой к дряблой шее, которая рядом с совершенно гладким лицом смотрелась весьма странно. Морской бриз растрепал живописную прическу Клары.
— Мне как-то даже неловко об этом рассказывать…
Брейзи ободряюще похлопала актрису по плечу.
— Мы ценим вашу откровенность. Марла тоже будет вам благодарна.
Тактика сработала. Клара прижала ладонь к горлу и прикрыла грудь свободной рукой, защищаясь от неприятных воспоминаний.
— Однажды, в перерыве между дублями, Робби прижался ко мне. Он… — В поисках нужных слов Клара нервно забарабанила пальцами по ключице. — Он прижался щекой к моей руке. А потом… В общем, он подвинулся чуточку выше и коснулся губами моей… — Она показала на свою грудь. — И начат тереться об меня лицом… И при этом смотрел на меня так… откровенно. Ему и было-то всего двенадцать.
Доун постаралась не выдать своих чувств, но в душе у нее что-то надломилось. На съемках такие вещи случались сплошь и рядом; приставания актеров, пусть даже детей, были делом обычным. Грамотный пиар вкупе с неосознанной потребностью зрителей обожествлять своих кумиров держали людей в неведении о настоящем Голливуде. Но это вовсе не оправдывало подобных историй.
И не помогало спокойно относиться к рассказу Клары.
— А вы не могли ошибиться? Неправильно истолковать его поведение? — спокойно спросила Брейзи. — Может быть, он коснулся вас нечаянно, а его взгляд означал что-то совсем другое?
— Если бы это случилось только один раз, то да, вполне возможно. И если бы Натан не стоял рядом, наблюдая за нами, я, наверное, не придала бы случившемуся такого значения. В таком возрасте дети начинают интересоваться этой стороной жизни, не правда ли? Но Робби с каждым днем становился все настойчивее, а его отец каждый раз оказывался все ближе к нам. Словно подзуживал Робби или… Словно зрелище его возбуждало. Из мальчика получился бы настоящий сердцеед, говорю вам совершенно точно, и кто знает, может, Натан и в этом тоже жил через своего сына… Может быть, ему нравилось наблюдать за моими мучениями, нравилось чувствовать свою власть…
Она покрепче обхватила себя руками.
— В итоге я начала от них прятаться, запиралась в гримерном вагончике. Но работать-то надо было! Так что все равно приходилось с ними сталкиваться, смотреть на Робби-и теряться в ужасных догадках о том, что он замышляет. Он и его отец.
Не сдержавшись, Доун спросила:
— А вы не подали официальную жалобу о домогательствах?
— Нет, что вы. Я мечтала о карьере, репутация скандалистки мне была ни к чему. Не то, чтобы это помогло, по правде сказать. Через пару лет предложения о съемках иссякли сами собой.
Доун кипела от возмущения. Когда Даррин Райдер начал лапать ее на последних съемках, она и не подумала пойти официальным путем. Нет, такой глупости она не совершила. Обвини она знаменитого киноактера в сексуальном домогательстве, он предъявил бы суду десяток свидетелей, которые не моргнув глазом подтвердили бы, что Доун лжет. Лучше втихаря врезать ему ниже пояса в надежде на то, что он запомнит урок. Лучше взять правосудие в свои руки, чем выставить себя на посмешище и, как говорит Клара, быть исключенной из тесного голливудского мирка.
Угу. Выбранный ею способ был не так уж и плох. На свете много режиссеров и постановщиков трюков, которых интересует профессионализм, а не сплетни. А еще есть друзья друзей, и им может понравиться история о каскадерше с характером, которая умеет без лишнего шума решать свои проблемы.
По правде сказать, она знала нескольких независимых режиссеров, которые назвали бы праздник в ее честь за то, что она воздала Даррину Райдеру по заслугам.
Вот бы они еще взглянули на ее фотографию и резюме…
Между тем Клара продолжала:
— К сожалению, этим дело не ограничилось. — Ее пальцы с длинными, покрытыми красным лаком ногтями, нервно теребили шею. — За неделю до конца съемок, Натан Пеннибейкер начал задавать мне странные вопросы: какие мужчины мне нравятся — молодые или в возрасте? Он делал вид, что шутит, но я его раскусила. И послала подальше. А потом, после того, как закончились съемки, я узнала, что Робби и Натан делали подобные предложения и другим актрисам — и актерам тоже.
— Почему эта история не получила огласки? — возмутилась Брейзи.
— Шутите? — воскликнула Клара и отняла руку от горла, — Робби был звездой. Репутация у него была даже не железная — тефлоновая. Безумная история вроде моей к нему бы даже не прилипла. Ребенок ценой в миллионы, лауреат «Золотого глобуса»! Весь мир был у его ног. Никто и мысли не допустил бы о том, что он замешан в чем-то предосудительном.
— Голливудский закон молчания, — добавила Доун.
Клара кивнула и посмотрела на нее понимающим взглядом.
— Но хуже всего другое: ходили слухи о том, что некоторые женщины и мужчины постарше — продюсеры, главы студий, с пристрастиями определенного рода, — приняли предложение Натана.
Доун поперхнулась.
— Вы в этом уверены?
На этот раз коллеги и не пытались ее заткнуть.
— Своим ушам я верю, — сказала Клара. — А учитывая мой собственный опыт, я не слишком-то и удивилась.
— Ничего себе… — пробормотал Кико.
Сочувственно качая головой, он подошел к Кларе и коснулся ее руки.
У этого жеста было две цели. Во-первых, Кико читал мысли актрисы, проверяя правдивость ее рассказа. А во-вторых, здесь был еще и психологический расчет. Доун ясно поняла это прошлой ночью, наблюдая за похожей сценой в доме Пеннибейкеров.
Детская внешность телепата внушала доверие, напоминала о том, на чем строилась карьера Робби — о невинности.
Клара неотрывно смотрела на руку ясновидца. Доун догадалась: актриса представляет себе Робби и заново переживает случившееся — совсем как миссис Пеннибейкер. Вместе с Кико она совершает мысленное путешествие в те времена.
Минуту спустя Кико отнял руку, отступил и встал рядом с Доун. Он кивнул: Клара Монаган говорила правду.
— Есть и еще кое-что, — сказала актриса, внезапно оробев и, вероятно, немного растерявшись. — По слухам, Натан Пеннибейкер частенько заставлял Робби вести себя настойчиво — и с женщинами, и с большими шишками киноиндустрии. Мальчик знал о мире кино больше, чем иные взрослые… Да и актер он был отличный. Робби с легкостью добивался всего, чего пожелает, будь то лакомая роль или старлетка. Я с содроганием думаю о том, во что он превратился бы со временем.
Ясно. Может, Робби превратился бы в копию своего папочки. Наверное, оно и к лучшему, что мир запомнил его обаятельным, милым ребенком и никогда не узнает грязную правду.
Впрочем, скандальная смерть Робби Пеннибейкера перечеркнула и такую возможность. Вкупе с тем образом, который предстал в «Гонках ползунков». Теперь в глазах публики Робби превратился в затворника-наркомана, в аномалию, раздутую усилиями газетчиков, и зрителям ничего не оставалось, как мечтать о возвращении идеального ребенка с невинным личиком, каким он был когда-то.
Клара начала делать упражнения для языка, готовясь к предстоящему диалогу.
— И еще одно, — сказала Брейзи. — Миссис Пеннибейкер, по всей видимости, ничего не знает об этих слухах.
Клара переключилась с одной скороговорки на другую. При этом она выразительно жестикулировала.
— Разумеется, она ничего не знает. И я надеюсь, что все так и останется. Мать Робби не принимала участия в голливудской жизни, никогда не появлялась на вечеринках, не ходила на бизнес-ланчи. Она много времени проводила в разъездах по делам Красного креста, вдали от мишуры мира Робби. И потом, не забывайте, что дальше шушуканья дело не шло, и слухи так и не просочились за невидимую границу, которая отделяет Голливуд от остального общества.
«Это точно», — подумала Доун. Съемочные тусовки, модные рестораны, бары и клубы — звезды словно существовали на другой планете. Именно это придавало им налет таинственности, выделяло из мира обычных людей.
Послышались приближающиеся шаги. За вагончик заглянула помощница режиссера. В тот же миг в кармане Доун завибрировал телефон — личный, а не рабочий. И уже не в первый раз за сегодня.
— Ваш выход через пять минут, — объявила девушка, обращаясь к Кларе.
— Хорошо. — Актриса разом потянула все, что только можно — тело, губы.
— Спасибо вам, — сказала Брейзи. — Если вспомните что-то еще…
— Надеюсь, вы не станете распространяться о том, что это я рассказала вам о Робби? Я хотела помочь его матери, дай ей бог здоровья, мне не нужны…
— Мы будем немы как рыбы, — пообещала Доун, которой не терпелось добраться до Натана.
Клара направилась в сторону съемочной площадки, но вдруг затормозила.
— Знаете, есть пара заведений… «Бава», «Лей-хаус», «Диконз», плюс несколько гостиниц, которые я могу вам назвать. Говорят, Натан постоянно таскал Робби на всякие мероприятия. Чаще всего они появлялись в «Баве». Это почти никому не известное место — знаете, этакая темная нора, и молчать там умеют… Туда пускают многих несовершеннолетних актеров. Публика, понятное дело, сменилась, но управляющий все тот же. Может, там вам расскажут что-то еще?
Натан водил Робби в злачные заведения? Класс. У Доун просто руки чесались побеседовать с этим типом по-настоящему.
— Спасибо, — сказала Брейзи. — Я позвоню вам насчет гостиниц.
— Удачи. Надеюсь, вы докопаетесь до правды. — Пятясь, Клара отошла еще на пару шагов. — Ума не приложу, как Робби попал в «Гонки ползунков». Он и на себя-то не похож.
Цокая каблуками и покачивая бедрами, актриса отправилась на съемочную площадку — работать. Доун проводила Клару взглядом, чувствуя себя так же, как после давешнего столкновения с вампирами. На душе было гадко и пусто. Что-то в этой истории с Робби не давало Доун покоя. В голове упорно крутилась какая-то мысль…
Она затолкала ее поглубже.
— Жду не дождусь услышать, что скажет старина Натан по этому поводу.
— И не ты одна, — буркнул Кико.
— Двенадцать лет. Двенадцать! Подумать только, если бы Фрэнк не…
Доун прикусила язык. Что и говорить, отец позаботился о том, чтобы отдалить ее от голливудского мира. И хотя Фрэнка есть в чем упрекнуть, он не совершил ничего такого, за что его нельзя было бы простить.
Ничего, что заставило бы ее навеки забыть о существовании отца.
— А вам не кажется, что Натан таким образом мстил голливудскому миру за свои неудачи? — задумчиво спросила она.
— Заставляя актрис нервничать, он чувствовал свою власть, — заметил Кико. — И наверняка тащился от того, что мог предоставить киношным боссам то, в чем они нуждались — тело собственного сына.
— И отблеск его славы, — добавила Доун. — Представляете, сколько у него набралось компромата? Может, тут не обошлось без этого? Ну и мерзавец! Превратить сына в разменную монету!
— Версию шантажа мы проверим. — Брейзи с деловым видом вытащила телефон и позвонила в справочную, чтобы узнать часы работы «Бавы». Кико набрал голосовую почту в надежде обнаружить сообщение от своего агента.
Все еще кипя от возмущения, Доун тоже достала свой телефон — проверить, верна ли ее догадка насчет личности позвонившего ей во время разговора с Кларой.
И точно: очередной звонок Мэтта Лонигана. Он пытался связаться с ней чуть раньше, по дороге в Санта-Монику. Верная приказу босса, она проигнорировала его сообщение.
— Кико, — окликнула она лилипута, увидев, что тог с досадой захлопнул телефон. Значит, предложений от агента пока не поступало. — Туг опять Лониган звонил.
— Это не человек, а бульдог какой-то. Придется оставить боссу очередное сообщение, пусть свяжется с нашим настойчивым коллегой.
Нетерпеливо пританцовывая, Брейзи закончила разговор.
— Отправимся в «Баву» к открытию, часам к девяти. Как раз успеем осмотреться, пока не набежала толпа. А потом последим за развитием событий. Доун, насчет Лонигана. У меня новости. Пока вы махали саблями с синьором Одноглазым Джо…
— До махания дело не дошло, — вмешался Кико.
— …некоторые, между прочим, работали.
— Мы занимались подготовкой! — возмутилась Доун.
— Ага. Готовились распрощаться с боссом, как только закончится эта история, — парировала Брейзи. — Все силы нужно отдавать расследованию. Кико, если честно, я в тебе разочарована — думала, что сознательности в тебе больше.
Доун чуть не задохнулась от возмущения. Она что, сомневается в ее желании найти Фрэнка? Уму непостижимо. Кико упрямо выпятил подбородок.
— Фехтование развивает реакцию. Погоди, ты еще увидишь, что значит хорошая техника перемещений. Да я теперь с любым вампиром одной левой справлюсь!
— Жду с огромным нетерпением. — Брейзи сунула телефон в карман брюк. — Так вот, о Лонигане. Он действительно тот, за кого себя выдает. Агентство, с которым он работает, пользуется услугами Лонигана с середины девяностых. С разрешением у него тоже все в порядке.
— Какая дотошность! — бросила Доун, которая все еще не могла прийти в себя после незаслуженной выволочки. — Кстати, а кем он мог оказаться? Прислужником вампиров? Как Ренфилд?
— Босс назвал бы его слугой, — сказал Кико. — Слуга — это человек, не превратившийся в вампира: для этого требуется обмен кровью. В следующий раз, Доун, проверь, нет ли на нем следов укуса. Если есть, то сразу все поймешь. Он во что был одет — не в водолазку с горлом?
— Учитывая, что на дворе лето в разгаре, — нет.
На самом деле на Лонигане была черная футболка, облегавшая мускулистое тело. От одной мысли об этом внутри что-то сладко заныло.
Брейзи задумчиво похлопывала себя по ноге.
— Следы укуса могут быть везде, не только на горле. Босс говорит, что слуга одержим стремлением доставить удовольствие своему хозяину — вампиру, пьющему его кровь. Ради этого слуга готов на все.
— Но все-таки они еще люди, — задумчиво произнесла Доун.
Кико пожал плечами.
— В каком-то смысле.
— Ане проверить ли Натана на наличие следов? — Доун зашагала прочь от вагончика. Брейзи и Кико потянулись за ней. — Не то, чтобы мысль о том, чтобы исследовать его тело, приводит меня в восторг. Мой кулак давно мечтает побеседовать с ним по душам.
Брейзи потерла костяшки пальцев.
— Мне бы тоже хотелось взять этого ублюдка за одно место и послушать, как он запоет.
Услышав заявление Брейзи, Доун уставилась на нее во все глаза. Их взгляды на секунду встретились, и между женщинами протянулась ниточка взаимопонимания. В них проснулся древний инстинкт — встать на защиту ребенка. И не важно, что при этом обе твердили себе, что своих детей у них никогда не будет.
Доун понимающе кивнула коллеге, которая ответила таким же жестом. Они отвели глаза и зашагали дальше.
— Как насчет перекусить по-быстрому перед походом в «Баву»? — предложил Кико. — А потом Доун сядет делать домашнее задание. После того, как заполнит бланк заявления на ношение оружия.
Доун скривилась и похлопала по наплечной кобуре.
— Может, я лучше схожу постреляю?
— Не любишь читать? — осведомилась Брейзи.
— Не очень. Хоть я и проучилась пару месяцев в университете… В общем, к учебе отношусь без фанатизма.
— Учтем на будущее. — Брейзи свернула к «тойоте», предоставив Доун и Кико топать дальше, к его компактной машине.
Доун проводила «штатного спеца по электронике» недоуменным взглядом — Брейзи ставила ее в тупик.
Доун пожала плечами и пошла своей дорогой.
А тем временем из припаркованной неподалеку машины чьи-то глаза следили за ней самой. С не меньшим интересом.
С отчаянием одержимого.