Крепко взяв Хезер под руку, мистер Блэкхерст проводил ее в ту же самую комнату, в которой она уже была до побега. Пленница быстро взглянула на своего охранника и опять поймала себя на мысли, что этот мужчина — само очарование. Очевидно, ему было где‑то около двадцати восьми лет, а сложен он был, как коринфский бог. Черные вьющиеся волосы спадали на его высокий лоб. Лицо Блэкхерста, без сомнения, было привлекательным, несмотря на орлиный, с горбинкой нос и несколько глубоких морщинок, соединявших его с тонкими волевыми губами. Черные полоски бровей придавали лицу суровое выражение. Полосатый жилет являлся верхом элегантности, как и галстук, и платок на шее, повязанный в стиле «придворный любовник».

В коридоре второго этажа они столкнулись с молодой парой.

Элегантная юная леди, взглянув на них, повернулась к своему компаньону.

— Мистер Блэкхерст! — воскликнула она, в ее голосе прозвучали жалобные нотки. — Что вы здесь делаете?

От этих слов мистер Блэкхерст напрягся:

— Леди Флёр! Что за черт, и сэр Питер! Вот так встреча! Что привело вас сюда?

— Пожалуйста, не говорите ничего, мистер Блэкхерст! — Леди Флёр умоляла, она почти плакала от отчаяния. — Я знаю, вы будете удивлены, и полагаю, что это нельзя держать в секрете бесконечно долго. — Она повисла на руке молодого человека. — Питер и я бежали. Мы направляемся в Шотландию, в местечко Гретна Грин, и ничто, даже вы, не остановит нас.

Губы мистера Блэкхерста скривились в сардонической усмешке:

— Я и не собираюсь вас задерживать, но это за меня сделает погода. Клянусь Юпитером, у вас у обоих куриные мозги! — Пока Хезер с любопытством наблюдала за молодыми людьми, Блэкхерст обратился к сэру Питеру: — Я удивляюсь вам, Питер. Что заставило вас сделать этот опрометчивый шаг? Я никогда не думал, что в вас живет желание жениться. Это ведь совсем не похоже на вас, а?

Хезер заинтересовалась, в действительности ли Блэкхерст намекал на привычку этого джентльмена содержать любовниц. От такой мысли щеки у нее раскраснелись. Ей понравился сэр Питер. Высокого роста, не менее шести футов, он был очень строен, даже худ, с кудрями, как у Байрона. Хезер заподозрила, что ширина его плеч во многом обязана каркасу, заполненному ватой. Очевидно, поэтому платок у него на шее был повязан нарочито широко. На лице сэра Питера застыло тщательно отрепетированное выражение трагизма и отчаяния. Когда он говорил, его длинные, бледные руки совершали театральные жесты.

— Для меня огромная честь, что леди Флёр предлагает мне свою руку и сердце, — тоном драматического актера произнес сэр Питер.

— Другие кандидаты на столь великую честь, наверное, плачут в Лондоне горючими слезами из‑за вашего отсутствия, — с нескрываемой иронией произнес мистер Блэкхерст. — Я полагаю, вы в курсе, что леди Флёр — обладательница значительного состояния, — продолжал он тоном, который явно свидетельствовал о его хорошей осведомленности в том, что сэру Питеру срочно требовалась финансовая поддержка, способная спасти от разорения. — Так что для меня совсем не удивительно, что вы здесь.

Хезер отметила, что под взглядом голубых глаз мистера Блэкхерста сэр Питер смутился.

— Хочу заметить, что уже давно ни для кого не секрет, что у меня финансовые затруднения, — в его хорошо поставленный голос оратора проникли капризные нотки.

Пальцы мистера Блэкхерста продолжали крепко удерживать Хезер, даже когда они шли по коридору. Тоном, не предвещающим для молодых беглецов ничего хорошего, он произнес:

— Поговорим позднее.

* * *

Хезер вспомнила, что уже слышала их имена, а с леди Флёр даже встречалась в Лондоне. Это было еще до того, как Максвеллы окончательно разорились и Хезер перестала посещать высшее общество. Она удивилась, что особа такой редкой красоты, как Флёр Трейси, дочь маркизы Олдуинской, согласилась бежать с таким прощелыгой, как сэр Питер Норвиль.

— Несомненно, надо что‑то предпринять. Родители леди Флёр наверняка в отчаянии, — произнесла Хезер, и ее собственное горе показалось ей чуточку менее значимым. Ее почему‑то волновала и судьба легкомысленной и наивной леди Флёр.

— Вам не стоит о них беспокоиться, мисс Максвелл. Как только дороги сделаются проезжими, я заберу их обоих домой. — Мистер Блэкхерст глубоко вздохнул, а затем, как бы случайно, добавил: — Полагаю, что все мы вернемся в Лондон в одно и то же время. Однако я не думаю, что лорду Олдуину захочется увидеть свою дочь в компании сэра Питера в большей степени, нежели вместе со столь известной воровкой. У лорда ужасный характер! — При этих словах холодная улыбка тронула губы Блэкхерста. — У вас слишком много и собственных проблем, чтобы печалиться о том, как леди Флёр встретится со своим отцом.

— Но за однажды сделанную ошибку ей придется страдать всю жизнь… К тому же, у нее есть все — положение, деньги, титул. Она никогда не сможет поднять глаза в приличном обществе, если это станет достоянием гласности. Ох, какое сумасбродство! — выпалила Хезер и сурово посмотрела на Блэкхерста. — Может быть, пока не поздно, вам лучше всю свою энергию направить на решение этой новой проблемы. Кто‑то же должен помочь леди Флёр избежать таких серьезных неприятностей…

Его взгляд чуточку потеплел.

— Ваше сочувствие очень похвально, мисс Максвелл. Но, должен вам заметить, ваши собственные проблемы намного серьезнее, чем у леди Флёр. В любом случае, вы обе действовали глупо — что еще можно ожидать от женщин…

Хезер со злостью посмотрела на него и подумала, что неплохо было бы за такие слова ущипнуть этого самоуверенного красавчика за выступающий подбородок.

— Ваши слова просто чудовищны, мистер Блэкхерст! Я делаю вам замечание за ваши глупые насмешки над женским полом!

— А вы когда‑нибудь встречали особу своего пола, у которой не было бы изворотливого ума и холодного сердца? К тому же вы сами — воровка.

Он цинично улыбнулся и открыл дверь в ее комнатку‑камеру. Хезер ступила внутрь, отметив, что ее багаж уже здесь. Веселое пламя камина приветствовало девушку. Слава Богу, хоть эти небольшие удобства жизни…

— Что касается моих личных дел, то через некоторое время я смогу доказать свою невиновность, — холодно заметила Хезер. — Правда в конце концов восторжествует. По моему мнению, это происходит всегда, — добавила она и чихнула, чем разрядила обстановку.

— Посмотрим… Надеюсь, что вы окажетесь правы. Я не хочу подозревать леди из хорошей семьи в такого рода преступлениях. А ваше упрямство делает вам честь. — Мужчина вручил ей чистый носовой платок. — Простудились, моя дорогая? Еще одна уловка, чтобы завоевать симпатию, не так ли? — Его губы задрожали, а в глазах наконец появилась улыбка. Суровое лицо Блэкхерста вдруг приобрело особое очарование. — Вы — непревзойденная актриса. Однако, в любом случае, ваше место здесь. И смотрите, больше никаких выходок, — он указал на цепь и наручники, прикрепленные к ножке кровати, — или мне придется воспользоваться любимыми вещицами сержанта Бэгберна.

Мужчина как‑то странно посмотрел на нее, а Хезер согласно кивнула, хотя согласиться в чем‑то с женоненавистником было против ее правил.

— Сейчас обстоятельства на вашей стороне, мистер Блэкхерст. Простыни слишком коротки, чтобы с их помощью можно было бежать, а смерть на снегу действительно малопривлекательная вещь.

— Ну, вот и хорошо! — уходя, молодой мужчина случайно коснулся своей рукой руки Хезер. У порога он на мгновение задержал на ней свой взгляд, тени на лице скрывали его действительные мысли и чувства.

Сердце Хезер почему‑то часто‑часто забилось.

— В самом деле, я искренне надеюсь, что вы невиновны. Докажите мне, что я не прав, — пробормотал он и вышел.

Тяжелый ключ в замке со скрежетом повернулся.

* * *

Комната опустела, но это была обманчивая тишина. Совершенно изможденная, Хезер опустилась на кровать. Чтобы не расплакаться, она судорожно вцепилась в матрац. Чувство собственной беспомощности парализовало ее душу. И откуда она совсем недавно черпала силы для своей уверенности? Как теперь доказать свою невиновность, если существует столько доказательств против нее? Рубины Блэкхерста… Сейчас она ненавидела их и их владельца тоже. Однако Хезер вынуждена была признать, что ее ненависть к этому человеку не всегда была оправданна. Несмотря на резкие замечания, мистер Блэкхерст все же отнесся к ней с сочувствием, и при любой другой ситуации она бы наверняка решила, что его действия очень похожи на любовную интригу. Но пока ни о чем таком думать не приходилось. Красавчик‑аристократ все же был ее врагом, который хотел, чтобы ее повесили за кражу его фамильных рубинов. Этого Хезер не следовало забывать…