Она любит его.

И сейчас сильнее, чем когда-либо, но сказать об этом не может. Слова свяжут ее, как клятва перед алтарем. Серина читала в его глазах немой вопрос, но так и не произнесла тех слов, которые он надеялся услышать. Эти слова стали бы подтверждением тех чувств, которые она к нему питает. Но губы ее не смогли выговорить это признание.

Она наблюдала за ним, пока он разговаривал с леди в испанской мантилье, и старалась запечатлеть в памяти его улыбку, гордую осанку, даже костюм кавалера. Она будет помнить и его руки, ласкающие ее тело. И где бы она ни была, отныне он навсегда в ее сердце.

Чувства, которые они испытывают друг к другу, так глубоки, что она даже не может осознать их до конца. Может, если бы она ему доверилась и решила жить сегодняшним днем, она пришла бы к выводу, что их союз освящен небесами. Но жизнь сурова, и всякое может случиться. Серина отдавала себе отчет в том, что, если он попадет в беду, она этого не переживет.

Она бросила взгляд в бальный зал, соединенный с парадным холлом. Двери открыты, в холле пусто. Никто не помешает ей ускользнуть.

Не раздумывая больше ни секунды, она выбежала из зала и стрелой промчалась по холлу. Последнее, что она видела, это улыбку Ника, адресованную даме в мантилье.

Лакей подал ей плащ, и вот она уже на улице. Холодный пронизывающий ветер трепал ее юбки, точно пытаясь заставить ее вернуться.

Ну нет! Впереди – свобода. Да, она благодарна Нику. Его любовь сделала ее сильнее, и теперь она в состоянии справиться с трудностями, которые ее ожидают. Настанет день, и Лютер ответит за смерть отца, и это лишь первый шаг на пути к освобождению от тяжелого прошлого.

Она быстро вышла из ворот и направилась на запад от Стрэнда. Хеймаркет находится ближе к «Ковент-Гарден», как объяснила ей няня Хопкинс, а по пути к дому лорда Хесслера они пересекли площадь.

Мимо нее прогрохотал экипаж, темную улицу освещали редкие факелы и масляные фонари. В бедных районах и вовсе нет света, но и здесь, в фешенебельной части Лондона, ей все же было неуютно одной на улице. Она невольно поежилась.

Торопливо шагая по мостовой, она бросала испуганные взгляды по сторонам. У стены прошмыгнула кошка, и сердце Серины екнуло от страха. Ей всюду чудились разбойники и грабители.

Она не выдержала и побежала и чуть не столкнулась с ночным сторожем, совершавшим обход.

– Смотри, куда идешь! Чуть ногу мне не отдавила! – Он потряс деревянной колотушкой и посветил ей фонарем в лицо.

– Простите, – пролепетала она, – вы не скажете, где находится Хеймаркет?

– Это туда ты бежишь? – усмехнулся он, вглядываясь в ее лицо.

Серина вздрогнула при слове «бежишь».

– Я ищу свою родственницу, которая живет на Хеймаркет. Магазин модистки Хопкинс.

Он задумчиво кивнул.

– Как же, знаю. Иди вверх по улице, потом свернешь направо на первом же перекрестке, потом налево. Нет, так ты заблудишься. Я тебя провожу.

Десять минут спустя Серина стояла у магазинчика, а сторож стучал в дверь. Открылось маленькое окошечко, и наружу высунулась голова в огромном чепце.

– Что за шум? Пожар, что ли?

– Нет. Вот тут одна леди желает вас видеть, мисс Хопкинс.

Серина взглянула на пожилую женщину, сестру няни.

– Я Серина Хиллиард.

– Так вы живы! Слава Богу! – Окошечко захлопнулось, и в доме послышались торопливые шаги по ступенькам.

Сторож кивнул Серине и пошел вдоль по улице, помахивая фонарем.

Серина, затаив дыхание, ждала, когда откроется дверь. Наконец на пороге появилась пожилая женщина, младшая сестра ее кормилицы. Молли Хопкинс окинула Серину удивленным взглядом. И тут Серина вспомнила, что у нее на голове до сих пор красуется корона. Она поправила ее и покраснела.

– Я прямо с бала-маскарада.

– Входите-ка поскорей. Ночью на улице опасно. – Держа в руке зажженную свечу, Молли провела гостью в полутемную прихожую, в которой пахло капустой и старой мебелью. Длинная ночная рубашка, шерстяной платок на плечах, чепец. Серина не могла разглядеть, какого цвета ее волосы.

– Мисс Хопкинс, мой кучер к вам не приходил?

– Приходил, и я страшно за вас беспокоилась. – Она прижала руки к груди. – Моя сестра прислала уже третье письмо – ей их священник пишет. Все спрашивает, как вы да где.

– Понятия не имею, что дядя Лютер сказал нашим слугам… о смерти отца.

Молли Хопкинс подозрительно сощурилась.

– Что вы имеете в виду? Сестра мне пишет, что ваш отец был убит каким-то бродягой. То же говорят и местные власти.

Серина мрачно усмехнулась.

– Меня это не удивляет. Няня не могла сообщить вам в письме правду, но вы должны ее знать. Моего отца убили, и я единственная, кто видел, что сделал это Лютер Хиллиард. Он заколол его ножом.

– Боже милосердный! Какой ужас! Вы в этом уверены? Серина кивнула.

– Мне же не во сне это приснилось. Лютер меня увидел и теперь ищет, чтобы убить. Он был здесь?

Молли кивнула.

– Да, на прошлой неделе вас спрашивал один джентльмен, назвавшийся этим именем. Высокий, тучный, с тяжелым подбородком и маленькими злыми глазками. Темные волосы, богатая одежда.

– Да, это он. – Серину охватил страх – она едва избежала опасности. – А что, если он вернется?

Молли сурово нахмурилась.

– Я скажу ему, что вас не видела, но, впрочем, сомневаюсь, что он вернется. Вы можете пока спрятаться здесь. – Она взяла у Серины плащ. – Вы такая худенькая да бледненькая. Надо бы вам поесть.

Серина устало улыбнулась.

– Вы очень добры. Нянюшка была права. Она сказала, что вы мне поможете.

– Если хотите, поработайте в моем магазине, пока вашего дядю не арестуют. Будете расписывать веера. У меня столько заказов, что до них просто руки не доходят.

Она поманила Серину за собой в темную кухню, где еще теплился огонь в очаге. Молли зажгла свечи и пошла в кладовку, что-то бормоча себе под нос и покачивая головой.

Серина присела у огня. Через пару минут Молли принесла тарелку с холодным мясом; куском сыра и хлебом и поставила на стол кружку с элем.

– Не бог весть что, но перекусить хватит. Скоро рассвет, я обычно встаю в это время.

– А я и не знала, что так поздно. Я… я была на балу, – неохотно пояснила Серина и тут же пожалела о сказанном, потому что Молли непонимающе уставилась на нее. Но как ей объяснить?

– Если вы были в Лондоне все это время, странно, что не пришли ко мне раньше, – протянула она, явно намекая, что ей хотелось бы знать больше. Но она была слишком деликатна, чтобы спросить об этом напрямую.

– Меня похитил… разбойник и держал взаперти, – призналась Серина, утаив часть правды.

Молли вскинула брови.

– Разбойник? Но вам надо донести на него! Как его имя?

– Он не причинил мне вреда. Даже напротив – он дал мне силы справиться с трудностями. Я не собираюсь выдавать его властям, мисс Хопкинс.

Молли неодобрительно поджала губы:

– Понятно.

Серина украдкой рассматривала сестру своей няни. В ее полноватой фигуре и широком лице было что-то внушающее доверие. При взгляде на Молли Хопкинс первое, что приходило на ум, было слово «волевая». В ее манерах не было и тени подобострастия. Нельзя сказать, чтобы и няня Хопкинс выказывала раболепие, хотя она была в доме на положении служанки. Обе сестры отличались независимым нравом.

Хопкинсы принадлежали к старинному роду коренных лондонских торговцев. Вот и у мисс Хопкинс, похоже, дела идут неплохо. Волевой подбородок Молли – яркое доказательство того, что под ее началом любое дело пойдет в гору.

Няня Серины отправилась искать работу в деревню после того, как любимый мужчина бросил ее и женился на другой. Это произошло много лет назад, еще до рождения Серины. Няня Хопкинс вырастила не одно поколение детей, вот только своих у нее не было.

– Я так вам благодарна, что вы предоставили мне кров, мисс Хопкинс, – проговорила Серина, чувствуя, что наконец нашла надежное пристанище. – Так благодарна!

Молли велела ей приниматься за еду, а сама ушла и вскоре вернулась, неся в руках шкатулку.

Серина отложила хлеб и сыр и воскликнула:

– Моя шкатулка!

– Она самая. Ни пенни не пропало. Ваш кучер честный человек.

– А он здесь? – спросила Серина, вытащив ключ на веревочке, который носила на шее.

Молли покачала головой.

– Нет. Он сказал, что навестит сестру, которая служит в большом доме в Суррее, но, должно быть, уже вернулся. А лошади ваши в платных конюшнях. В моей конюшне места для них маловато. Кучера вы найдете в соседней гостинице. Он говорил, что поживет там, пока вы не объявитесь.

– Я знала, что он меня не бросит. Спасибо, что позаботились о лошадях. – Серина открыла шкатулку. Там лежала груда соверенов и более мелких монет, которые принадлежали ее отцу. – Теперь я смогу возместить вам расходы. – Она сжала руку пожилой женщины. – Спасибо вам за все. Вы столько для меня сделали.

– Не стоит благодарности, – грубовато пробурчала Молли и заморгала, явно расчувствовавшись. – Разве ж я не помогу любимице моей сестры? – Она села за стол и подвинула к Серине тарелку. – Ешьте, ешьте. А потом расскажете мне, как там поживает Алиса.

– Алиса – то есть нянюшка Хопкинс, так я се привыкла называть, – она жива и здорова. Правда, видит она все хуже, но все равно помогает местному пастору в его заботах о бедных. – Серина вздохнула, подумав о сиротском приюте. – Жаль, что я тогда мало интересовалась их благородной деятельностью. Мне было тоскливо и одиноко, – продолжала она. – Работа спасла бы меня от горестных переживаний, но тогда мне это не приходило в голову. Нельзя же все время терзать себя воспоминаниями о прошлом.

– У меня здесь работы хватит. Можете приниматься за дело хоть завтра. Когда поедите, я отведу вас в спальню. Поскольку вы леди, будете спать в комнате по соседству с моей. А девушки-работницы спят на чердаке.

Серина улыбнулась.

– Без вашей помощи я вряд ли бы выжила в Лондоне.

На следующее утро Серина проснулась поздно. Никто не будил ее, и она выспалась всласть. Ее тревожило только одно: она сбежала от Ника, даже не попрощавшись. Но ведь он начал бы ее отговаривать, а может, и помешал бы ей уйти. Она напишет ему письмо! Вот только на какой улице находится его дом? Она помнила лишь, что это недалеко от моста Блэкфрайарз.

Серина надела бледно-серое платье из саржи, которое ей дала мисс Хопкинс. Оно оказалось слишком длинным и широким, но все же это было лучше, чем ее маскарадный костюм. Серине вовсе не хотелось стать мишенью для злых насмешек. Надо найти портниху, чтобы та сшила ей несколько платьев.

Внизу ее встретила служанка в коричневом платье и белоснежном переднике.

– Доброе утро, мисс, – присела она в реверансе. – Хозяйка велела отвести вас в магазин.

Позавтракав, Серина послала записку в гостиницу для своего кучера. Полчаса спустя она вошла в магазин дамских шляп. В первую секунду ей показалось, что она попала в царство красоты и изящества. Страусовые перья всех цветов трепетали от легкого сквозняка. На стенах висели шляпки из бархата, шелка, тафты, соломенные шляпки с атласными лентами и чепчики из муслина с оборочками. Кружева и ленты выглядывали из ящиков и корзин.

Зеркала в золоченых рамах и кресла для посетителей стояли вдоль стен, а под потолком висела люстра, придавая всей комнате праздничный вид.

Серина с трудом представляла себе суровую мисс Хопкинс среди всего этого великолепия. Может, за внешней суровостью кроется нежная романтическая натура?

На столике стоял деревянный поднос с веерами. Серина подошла взглянуть на них в ожидании хозяйки. Тут были веера из пергамента с ручками из слоновой кости, шелковые веера и веера с деревянными резными пластинками, инкрустированными жемчугом. Одни были изготовлены из пластин черного дерева и цыплячьей кожи, другие из перьев и украшены драгоценными камнями. Серина невольно залюбовалась росписью на бумажных веерах. Интересно, кто придумывает орнамент?

Хлопнула входная дверь, и послышались торопливые шаги.

– Не правда ли, они прелестны? Торговля веерами идет прекрасно – у меня замечательная художница. Знаете ли вы, что многие знатные дамы нанимают собственных мастериц, чтобы те расписывали им веера? Таким образом они получают оригинальную вещь, единственную в своем роде и непохожую на веера с печатным рисунком, которые все больше входят в моду.

– Нет, я этого не знала, – улыбнулась Серина. – Но меня это не удивляет.

Едва заметная улыбка озарила грубоватое лицо Молли.

– Сестра писала мне, что вы талантливая художница, и мне следует использовать ваше умение. – Она жестом указала на дверь за золотистой бархатной портьерой. – Не будем же терять время – я ведь не знаю, сколько вы у меня пробудете.

Сгорая от любопытства, Серина последовала за Молли. Они вошли в просторную комнату, где за длинным столом работали портнихи. Обрезки кружев валялись на столе и на полу, из корзин торчали куски – муслина.

– Они шьют чепчики и кружевные косынки. У меня есть и кружевницы – они на втором этаже. Но дамы предпочитают итальянские и французские кружева, а их после войны трудно раздобыть. – Молли вздохнула. По ее словам выходило, что французы выиграли если и не саму войну, то битву за кружева. – Идемте, мисс Серина. Художница по веерам у меня наверху.

Серина поднялась в комнату под самой крышей, с единственным окном. Осеннее солнце заливало мягким светом стол. Пахло скипидаром и химикалиями, используемыми для приготовления красок. За столом сидела изящная молодая женщина с копной золотистых кудрявых волос под кружевным чепчиком. На ней было светло-голубое платье с кружевами.

– Андриа, это. мисс… – Молли покосилась на Серину. – Мисс Хиллман. Вы научите ее расписывать бумажные веера и смешивать краски. Мисс Хиллман, это Андриа Саксон. Знакомьтесь, я не буду вам мешать. – Улыбнувшись, она удалилась, прикрыв за собой дверь.

Серина вздохнула с облегчением: хорошо, что мисс Хопкинс сохранила ее настоящее имя втайне. Слуги такие сплетники.

Андриа приветливо улыбнулась ей, но Серине почудилась в ее взгляде затаенная печаль.

– Добро пожаловать в мир женских грез, – сказала она.

– Зовите меня просто… Серина.

– Тогда я для вас просто Андриа. – Она провела рукой по глазам, словно снимая усталость. Серина заметила на ее подбородке пятно серой краски.

Она посмотрела на изящно выписанные пейзажи, летящую птицу, орнамент из пухленьких амуров, букет роз, гирлянды из шелковых лент, которые выглядели как настоящие.

– У вас прекрасно получается, – восхищенно произнесла Серина. – Удивительно легкая кисть.

Андриа печально улыбнулась.

– Да… только и остается, что рисовать…

– Мисс Хопкинс, наверное, дает вам много работы. Это не очень хорошо для глаз и спины.

– Мисс Хопкинс добрая женщина. Она взяла меня, когда мне просто некуда было деться. И платит мне очень щедро.

Серина почувствовала, что новая знакомая о многом умалчивает, но решила пока не надоедать ей расспросами. У каждой из них есть что скрывать. Не стоит копаться в чужом прошлом.

– Не знаю, надолго ли я здесь, – задумчиво протянула Серина, – но я могла бы расписывать фон. Покажите мне, как это делается.

– С удовольствием.

Если бы Серина могла забыть об угрозе в лице Лютера Хиллиарда и не тосковать по Нику, утро прошло бы замечательно. Но забыть о своих проблемах она не могла.

В обед она получила ответ на свою записку, посланную в гостиницу:

Человек, которого вы разыскиваете, недавно умер. На него напали в его собственном номере и убили. Говорят, его пытались ограбить и задушили, когда он стал сопротивляться.

Серина выронила записку и без сил опустилась на стул. Она поняла, что кучера Роя убил не просто какой-то грабитель. Это был сэр Лютер. Он ее опередил.