Солнце уже стояло над горизонтом. С каждой минутой тени становились все длиннее, что придавало саду командующего Заставой Земана особую прелесть. За розовым кустом, посаженным одним из предшественников капитана Шамиля, стояли он сам и Якуб.

— Я не уверен в том, что ты рассказал мне все, дружище, — хмуро глянув на Якуба, буркнул Шамиль.

Якубу оставалось только всплеснуть руками. Похоже, этот дуралей может только испортить все дело.

— Почему вы считаете меня лжецом? Неужели красавица, о которой я вам сказал, не стоит этого?

— Интересно, что ты называешь красавицей, парень? Ты говоришь так, словно я уже видел ее!

Якуб не выдержал:

— Может быть, стоит напомнить тебе, кто ты и кто я? Сколько времени ты нам служишь? Ты хочешь, чтобы Мугра-Хан узнал об этом разговоре?

Шамиль, вопреки ожиданиям Якуба, повел себя донельзя странно. Он криво улыбнулся и пожал плечами.

— Я все помню, можешь не сомневаться. Не я стал забывчивым, а ты. Мой первый помощник Хезаль — ставленник совсем других людей. Если меня по какой-то причине сместят с поста, командовать Заставой Земана станет именно он.

— Неужели ты боишься этой породистой болонки?

— О, ты недооцениваешь Хезаля! Больше всего он походит на волка, но уж никак не на болонку! Так считаю не только я, так же думают и воины! Они пойдут за ним хоть в огонь!

Хезаль казался со стороны фатоватым сынком знатного сановника, попавшим в это место службы единственно для того, чтобы побыстрее получить очередной чин и поскорее занять одну из придворных должностей. Однако впечатление это и в самом деле было обманчивым. Якуб надолго задумался. Чем тревожнее будут вести, тем большая армия будет снаряжена для борьбы с неприятелем и тем самым большее количество людей попадет в распоряжение правителя Хаумы. Тогда-то правитель и получит то, о чем мечтал столько лет… Если Шамиль не врет, то Застава Земана в течение неопределенного времени будет оставаться в руках неприятеля, что само по себе не сулит ничего хорошего. И тут ему вспомнились слова отца, любившего говорить, что война — это торг, в котором ошибаются только единожды. Он кашлянул и посмотрел в глаза Шамилю.

— Можешь считать, что никакого разговора у нас не было. Я предлагаю тебе следующее: ты поможешь мне справиться с провожатыми Раины, я же пришлю ее к тебе. Идет?

— Это уже звучит иначе. Какого рода помощь нужна тебе? Люди? Оружие? Не забывай, что провожатых у нее сразу несколько.

Якуб вздохнул. Как утомило его общение с людьми, подобными Шамилю. Его избранница Карайя не похожа ни на одного из этих скотов: она совершенно честна и чиста, она — само совершенство… Не любить ее было невозможно.

Интересно, как отнесется она к нему после того, как он вернется с поля боя победителем? Простит ли она его за то, что ради победы ему пришлось прибегнуть к обману? Якуб затряс головой, пытаясь отогнать мучившую его уже не первый день мысль.

— В этом мире все можно купить за деньги. Я попытаюсь подкупить ее спутников, с тем чтобы они оставили ее и навсегда ушли из нашей страны. Если же спутники ее окажутся чересчур чопорными, мне может понадобиться помощь твоих ребят. Ты можешь дать мне хотя бы взвод?

— Договаривайся с ними сам.

— Вот и прекрасно. Главное, чтобы ты не возражал.

Якуб был готов заплатить воинам любые деньги, ибо прекрасно понимал, что уйти от смертоносного клинка Конана смогут разве что единицы. Тем самым общая сумма в любом случае должна была оказаться достаточно скромной.

План Якуба заключался в следующем. Конана необходимо было убить, Раину же следовало подарить Шамилю в качестве платы за его молчание и, быть может, содействие. Все это надлежало совершить только для того, чтобы забрать у Илльяны Камень Курага и передать его Эремиусу, который в ту же минуту становился бы не только правителем Турбина, но и единовластным Владыкою Мира. В благодарность за это Эремиус должен был сделать его, Якуба, князем или царем, во всяком случае, Якуб на это очень рассчитывал.

К тому времени, когда Якуб вернулся в отведенную для него комнату, над крепостью уже нависли сумерки. Он закрыл ставни и, не раздеваясь, лег на кровать. Где-то в вышине завывал и ярился ветер.

— Все в порядке, — услышал Конан голос Раины.

Киммериец замедлил шаг.

— Главное — никого не встретить. Я этот народ знаю: ни за что, ни про что они могут тебя и на тот свет отправить. Они даже не посмотрят на то, что ты женщина.

— Не знаю, не знаю. Честно говоря, верится мне в это с трудом.

— Странный ты человек. Эти вояки таких страстей о демонах наслушались, что для них каждый незнакомец — уже враг. Как ты этого не понимаешь?

— Хорошо, я буду внимательной! — засмеялась Раина. Она поднялась на цыпочки и одарила Конана поцелуем, который мог показаться невинным лишь со стороны. Руки киммерийца сами собой сомкнулись на ее талии, но он тут же опомнился и отшатнулся от Раины.

— Что бы ни происходило, мы должны придерживаться предписанных нам ролей, — сказал он с улыбкой. — Иначе мы можем вызвать у людей ненужные подозрения, — верно, крошка?

— Еще бы! Кто ты и кто я! — рассмеялась Раина.

— Хотел бы я знать, долго ли еще мне быть караванщиком? — все так же улыбаясь, прошептал Конан.

— По ночам ты можешь оставаться самим собой, — улыбаясь, ответила ему Раина и легонько оттолкнула киммерийца от себя.

И он и она знали, что имя Мишрака может не только выручить их, но и навлечь на них беду. Произносить его вслух было пока рано.

В казармах, по которым шли Конан и Раина, не было ни души. Откуда-то снизу доносились звуки шумного застолья — там, внизу, находилась солдатская таверна. Киммериец и его спутница прошли мимо лестницы и подошли к комнате Раины.

Конан проверил запоры на дверях Илльяны, Дессы и Масуфа. Затем он извлек из голенища кинжал и повесил его на пояс.

— Я спущусь на пару минут вниз. Именно этого они от меня и ждут. Заодно я поболтаю с ними о демонах.

— Ты бы лучше у них о лошадках справился! После этого можешь болтать о чем угодно, даже и о демонах!

— Ты мудра, как никогда, Раина!

— И это все, что ты хочешь мне сказать?

— Сказать тебе я могу многое, женщина! Но станешь ли ты меня слушать?

Он привлек Раину к себе и, уже не таясь поцеловал ее в губы.

На крепостных стенах не было ни души, что не могло не обрадовать Якуба. Судя по всему, капитан Шамиль убрал стражей с тем, чтобы они не помешали ему совершить визит к Раине.

Впрочем, истинные причины этого неожиданного обстоятельства Якуба особенно не интересовали: в происшедшем он видел перст божий, ясно указующий на то, что предприятие от угодно не только ему самому, но и богам.

Одетый в черное, Якуб выбрался на крышу и прикрепил к ее карнизу стальной крюк. Остальное было делом техники. Он легко заскользил вниз по веревке, проходившей мимо окна той комнаты, в которой жила Илльяна.

Посещение комнаты волшебницы могло обернуться для него каким-либо неприятным сюрпризом, и он пытался не думать об этом, полагаясь всецело на милость сил, покровительствующих ему.

ЕСЛИ МНЕ УДАСТСЯ ПОХИТИТЬ У НЕЕ ЭТОТ КАМЕНЬ, Я БУДУ САМЫМ СЧАСТЛИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ НА СВЕТЕ!

Он посмотрел вниз. Заветное окно было прямо под ним.

Конан присоединился к солдатам, исполненный решимости не пить, но слушать. Вернее, пить в меру и слушать. Вино оказалось куда лучше, чем он ожидал, и потому он решил не давать себе никаких зароков, но пить ровно столько, чтобы не вызывать подозрения.

Разговоры здесь шли только о демонах. Говорили о загадочных зеленых огнях и изумрудных зарницах, о столбах багрового дыма и прочей несуразице.

Ничего иного защитники крепости, судя по всему, не знали, да и знать не хотели. И старые воины, и юные рекруты были настолько напуганы происходящим, что даже опасались говорить о демонах в полный голос, предпочитая шептаться по углам.

Самым интересным из того, что узнал Конан в таверне, было то, что большая часть воинов была склонна подчиняться не законному своему командиру капитану Шамилю, но некоему Хезалю, о котором все говорили с неизменным почтением.

Конан почувствовал, что он начинает пьянеть, и решил не задерживаться в таверне сверх меры. Он поднял бокал за здоровье царя и, пошатываясь направился к своей комнате.

Едва Конан сомкнул глаза, как в коридоре поднялся невообразимый шум. Он застонал, вылил себе на голову ковш холодной воды и, прихватив с собою меч, вышел из комнаты.

В тот же миг дверь в комнату Раины распахнулась и оттуда вылетел не кто иной, как капитан Шамиль, сжимающий в руках меч. Не схвати его Конан за шиворот, и капитан врезался бы лбом в противоположную стену.

— Отпусти меня, пес киммерийский! — завопил Шамиль. — Я не к тебе пришел, а к твоей хозяйке!

Конан нахмурился.

— Слушай, приятель, я таки трахну тебя головой о стену! Подумать только — он еще будет со мной таким тоном разговаривать! А ну-ка, говори: зачем ты к ней пришел?

— Ты что, сам не понимаешь? — завопил капитан еще громче. — Только евнухи не знают, что могут делать с женщинами мужчины!

И тут Конан услышал голос Раины:

— Вот уж кто не евнух, так это он! Это вам любая женщина подтвердит, с которой ему спать доводилось, а женщин таких, я думаю, не меньше сотни наберется!

Такая характеристика пришлась Конану по душе. Он довольно икнул и тут увидел появившуюся в дверях Раину. Она была совершенно нага — меч, который она держала в руках, одеждой считать было невозможно.

— Он не евнух, а я не шлюха, капитан! Убирайтесь прочь, и я, возможно, отнесусь к происшедшему как к досадному недоразумению. Вы слышите меня, капитан? Убирайтесь прочь! В противном случае…

— Можно подумать, что я не видел таких, как ты! Твой киммерийский ублюдок на евнуха действительно не похож, но вот о том, что ты шлюха, каких свет не видывал, я готов биться об заклад!

Конан решил, что капитан вышел за все мыслимые рамки приличия, и урезонил его, вонзив ему в плечо свой кинжал.

Шамиль завизжал и принялся проклинать киммерийцев, кинжалы, женщин, а более всего тех, кто распускает ложные слухи об их, женщин доступности. Раине его откровения наскучили достаточно быстро. Она приставила к горлу капитана острие своего меча, после чего тому наконец пришлось замолчать.

— Слушай, приятель, неужели тебе и этого мало? — проворчал Конан. Произошло досадное недоразумение. Ты должен извиниться и пойти…

По лестнице поднималось четверо солдат. Шума, поднимаемого ими при этом, не смогли бы произвести и слоны.

Раина вернулась в свою комнату, Конан же дозволил воинам беспрепятственно подойти к своему командиру: ему совсем не хотелось, чтобы они разбредались по всему коридору.

Не прошло и минуты, как Раина вновь показалась на пороге своей комнаты. Теперь на ней были набедренная повязка и кольчуга; в руках же у нее кроме меча был теперь и кинжал. Конан засмеялся:

— Лучше бы ты не одевалась — они пялились бы на тебя, как последние ослы!

— Ничего! Сейчас я им попялюсь!

Выбрав своей первой жертвой воина, стоявшего ближе всех к ней, Раина стала теснить его к лестнице, не выказывая при том явного желания поразить того насмерть.

Да, этой женщине отказать в уме было невозможно. Конан довольно хмыкнул и, перегородив дорогу соратникам бедолаги, с криком сверзившегося вниз, проревел:

— Ну что, мальчики? Кто первый?

Ставни легко распахнулись, и взгляду Якуба предстала спальня Илльяны.

Нагая волшебница лежала на кровати, забывшись крепким сном. На груди ее лежало то, ради чего Якуб и пришел к ней: огромный изумруд таинственный Камень Курага, исполненный чудовищной силы. Камень этот был так же легкодоступен, как и нынешняя его хозяйка.

Впрочем, доступность эта могла оказаться и обманчивой. Якубу не раз доводилось слышать жуткие истории о волшебниках, обращавших своих неосторожных жертв в камень.

Якуб спрыгнул с подоконника и осторожно направился к кровати. Камень, показавшийся ему вначале изумрудом, больше походил на кусок зеленоватого стекла. Цепочка, к которой он крепился, была не золотой, а медной. Якуб стал рассматривать лежавшее перед ним нагое тело. Рассказы о том, что Илльяна — это толстая уродливая женщина, оказались насквозь лживыми: более прекрасных тел Якубу еще не доводилось видеть, пусть возраст уже и начинал брать свое.

Он решил не покидать ее комнату сразу. Сняв с пальца левой руки серебряное колечко, он положил его рядом с зеленым камнем. Колечко соскользнуло вниз и упало на ее нежный животик.

Якуб дрожащей рукой погладил ее по животу и, склонившись над Илльяной, поцеловал ее груди, сладкие, словно мед. Илльяна вздохнула во сне и положила свою тонкую руку на его ладонь. Якуб замер. Илльяна вновь вздохнула и убрала руку с живота. Якуб пятясь отошел к окну и уже через минуту взбирался по веревке на крышу.

Конан и Раина играли с воинами Шамиля, словно кошки с мышками. Через четверть часа все четыре воина были обезоружены, ранен же был только один из них, да и то легко.

К этому времени на лестнице появилась добрая дюжина набежавших откуда-то снизу воинов. Здесь были и ветераны, и новобранцы, однако всех их объединяло одно — ни один из них не был трезв. Это хмельное подкрепление решило держаться подальше от неприятеля, — обнажив мечи, воины встали у стены и придали своим лицам грозное выражение.

— Наверное, вы хотите сразить нас взглядом, — обратился ко вновь прибывшим киммериец. — А я-то думал, что это невозможно!

У парочки молодых воинов не выдержали нервы, и они бросились на Конана и Раину с мечами наперевес. В следующее мгновение мечей не было ни у одного, ни у другого.

Больше всего Конан опасался того, что Илльяна, даже не пытаясь разобраться в происходящем, решит применить против защитников крепости какое-нибудь заклинание. В этом случае карты их тут же оказались бы раскрытыми, что придало бы всему этому делу нежелательную огласку.

Вскоре полку нападавших прибыло: снизу поднялись ветераны, с которыми Конан пил сегодня вино. Они не стали участвовать в драке и даже попытались урезонить своих соратников.

У Конана к этому времени желание сражаться пропало начисто, чего нельзя было сказать о вошедшей в раж Раине.

— Мне совсем не хочется драться с вами, ребята, — громко сказал Конан. — Единственный человек, с которым мне хотелось бы выяснить отношения, — это ваш капитан Шамиль. Он оскорбил мою госпожу.

— Неужели ты думаешь, что я не расплатился бы с ней? — возмутился капитан. — Это не в моих правилах!

— Разве речь идет об этом? С чего ты взял, что Раина станет спать с тобой?

Шамиль часто заморгал и стал на разные лады проклинать того, кто внушил ему эту мысль.

И тут снизу послышался громкий крик:

— Всем разойтись! Капитана ждут на крепостной стене! Всем разойтись!

В коридоре появились дюжий ветеран и первый помощник капитана Хезаль.

— Как вы смеете распоряжаться во вверенной мне… — закипятился было капитан, но помощник тут же перебил его:

— Капитан, вас ожидает гонец из Горячего Ключа. Он говорит, что на его деревню прошлой ночью напали демоны. Многие из его земляков погибли, однако большинству все же удалось бежать.

— Демоны, говоришь? — озадаченно спросил капитан.

— Лучше поговорите с ним сами, капитан. Я же пока попробую разобраться с тем, что произошло здесь.

Капитан Шамиль на миг задумался. В нем боролись чувство долга, ярость и хмель. Чувство долга вышло из этой схватки победителем. Капитан нетвердой походкой стал спускаться вниз по лестнице.

Хезаль отдал пару приказов, и коридор тут же опустел, — в нем остались лишь Конан, Раина и сам первый помощник. Раина тут же вернулась в свою комнату, чтобы надеть на себя что-нибудь более или менее приличное. Конан же и Хезаль решили немного побеседовать.

— Надеюсь, шума вы больше не поднимете, — предположил помощник.

— При чем здесь мы? — возмутился Конан. — Заварил всю эту кашу не кто-нибудь, а ваш…

— Меня не интересует, кто начал драку! Драк в крепости быть не должно! У меня и других забот хватает!

— Мы не доставим вам каких-то хлопот! Могу поклясться в этом честью своей госпожи!

Хезаль рассмеялся:

— Хорошо, что ты не клянешься честью той птахи, которая приехала сюда с вами! Эта девица на наших парней такими глазами смотрит, что им даже дурно делается. На вашем месте я бы держал ее взаперти — мало ли что с ней случиться может!

— Будьте покойны, уж я-то знаю, как следует поступать с ней.

— Вот и прекрасно! — С этими словами Хезаль покинул поле боя.

В ту же минуту из своей комнаты вышла облаченная в полные воинские доспехи Раина.

— Как ты мог согласиться на такой позорный мир! — сморщившись изрекла она.

— Сегодня на что-то иное нам и не приходится рассчитывать, — ответил Конан. — А Хезаль-то оказался человеком вполне приличным! Он не поддерживает Шамиля, и это значит, что мы можем зачислить его в наши союзники.

Выслушав киммерийца, Раина едва заметно кивнула и тихо сказала:

— Разбужу-ка я Илльяну.

— Ну а я пойду прогуляюсь к крепостным вратам. Надоело мне выслушивать рассказы о демонах от тех, кто о них слышал. Пора познакомиться и с человеком, который их видел!