— Да вы красотка, кэп, — ухмыльнулся Ленард, едва завидев Астрид в дверях морга.

Уже изрядно поднадоевшим движением она провела ладонью по щеке. Следы были не такими ужасающими, как вчера утром (и как Кэрт её только целовал?), хотя Олаф, которому выпало удовольствие лицезреть её сегодня, был впечатлен.

«Астрид, ты же девушка! — завел он любимую песню, за которую тут же захотелось огреть его чем-нибудь тяжелым. Она в курсе своего пола вот уже двадцать восемь лет. — Тебе срочно нужно к целителю!»

На последнее Астрид молча подсела к ещё сонному приятелю и подставила щеку — мол, на, лечи, раз такой умный. Нет, своего внешнего вида она ни капли не стеснялась (разве что совсем немного и исключительно перед Кэртом), но раз уж предложили, почему бы не воспользоваться? Правда, сначала пришлось продемонстрировать художественно разодранный бок, отчего Олаф, кажется, едва не потерял сознание. Не от вида раны, конечно, просто он, видимо, никак не ожидал, что его подружка вляпается в такую передрягу. Астрид на это только фыркнула — можно подумать, капитану полиции негде получать ранения. Ничего удивительного. Как и в том, что на щеку сил Олафа хватило едва-едва, только чтобы сгладить рубцы, которые сойдут окончательно ещё через пару-тройку дней. И то хлеб, если подумать. Да и бок теперь не болел, что радовало куда больше, нежели приятное отражение в зеркале.

— Сама любуюсь, — отозвалась она со смешком. Настроение было на удивление хорошим, несмотря на окружение и далеко не приятную перспективу в виде допроса зомби. — Ладно, какие у нас новости?

Мрачная физиономия некроманта была весьма красноречивым ответом.

— Как бы помягче выразиться? А, в Бездну. Сдается мне, Астрид, дельце с Гилли мы продрали всухую.

Небрежным движением руки Ленард левитировал из стазисного отсека тело в грубом парусиновом чехле.

— Собственно, этот хрен позавчера заставил нас с Мартином хорошо побегать. Моя вина… не сообразил сходу, что только зомбак может такую скорость развить. Ну, дошло до меня, я и вмазал по нему — и вот потом уже понял, какую лажу сделал. Поймать-то мы его поймали, только я программу сбил, и теперь не снимешь четкий энергетический слепок.

— То есть некроса, который поднял труп, теперь не найти, — полуутвердительно уточнила Астрид.

— Да, — удрученно кивнул он. — Хреново вышло. Будь я коммандером, сам себя бы премии лишил… Хотя, конечно, впопыхах почти любой некрос поступил бы так же. На то и был расчет.

— А смысл?

— А смысл? — эхом передразнил Ленард. Что ни говори, прокол со слепком явно вывел его из равновесия. — Нет там особого смысла, Астрид. Хельта развлекается, тут и думать нечего. Ах, да, вишенкой на торте — труп лоботомировали.

Она непонимающе нахмурилась.

— И?..

— Эх, боевка! Сама подумай: чтобы болтать со следаком, зомби нужна относительно целая башка — магия магией, а при нарушенном речевом механизме от неё толку нет. А тут мозги повреждены, причём избирательно. Поэтому наши шансы узнать от старины Гилли что-то дельное равны… ну, не нулю. Лоботомию провели довольно-таки скверно, поэтому мы можем попытаться. Но на многое я бы не рассчитывал.

Астрид с нескрываемым отвращением окинула взглядом труп. Что ни говори, а мерзко всё это. Не столько сама некромантия (хотя, и она тоже, особенно для светлого боевика), сколько вся эта гадость, с которой адекватные на вид люди соглашаются работать добровольно. Нет, таким, как Ленард, Киара Блэр или Карим Стальфоде деваться некуда, да и приличные они люди — работают в полиции, на благо общества. А кто-то, как неведомый некромант, поработавший над Гилли, по собственному желанию лезет в чужие внутренности, ляпает зомби… Фу.

— Гадость какая, — не удержалась она и неосознанно потеребила амулет, выдаваемый всем не-некромантам на входе — чтобы не пострадали от некроэнергии, порой очень уж буйной. — Справишься или нужна помощь?

Ленард лишь пренебрежительно отмахнулся — мол, было бы с чем помогать, — и, выровняв дыхание, начал выплетать вокруг тела Бреслина сеть заклинаний.

За годы её службы это было отнюдь не первое воззвание к мертвому. Однако Астрид всё равно чуть вздрогнула, когда зомби резко сел на столе и вперил взгляд мутных глаз куда-то в стену.

— Назови свое имя, — потребовал Ленард. В ответ получил лишь хрипы и нечленораздельное мычание. Однако некроманта это не обескуражило, и он повторил вопрос еще дважды.

— Прес… светлый лорд… — наконец, промямлил зомби, едва шевеля языком.

— Ну охренеть теперь, — нервно усмехнулась Астрид. — Сам Лорд припожаловал. Пойду валяться у гренвудцев в ногах и каяться в неверии.

Ленард тоже фыркнул, но затем снова сосредоточился на Гилли.

— Как ты погиб?

— Л-ло… за… и с-сталь, — прошелестел зомби. — Пес-снь вет… ра и… тьмы… не долж-жна быть с-спе-е… та…

— Как я и думал, — вздохнул некромант, — бормочет всякую ересь.

Всё же он попробовал задать еще несколько вопросов. Однако зомби неизменно бормотал про лозу, сталь, ветры и тьму, да еще разок помянул своего Лорда. Наконец, им это надоело, и тело Гилли, обмякнув, снова неуклюже растянулось на секционном столе.

— Я бы сказал, это лучше, чем ничего… если бы, мать его так, понял хоть слово из этой тарабарщины.

Астрид постучала пальцем по губам.

— Лоза и сталь — Хельта. Которая и грохнула нашего мертвого друга. С ветром и тьмой сложнее, — она уселась на свободный секционный стол. — Я бы связала это со своими видениями, но откуда бы про них знать Бреслину? Вряд ли в его предках водились благие фейри с этим сомнительным даром.

Ленард всё же закрыл тело парусиной и отправил его в стазисную камеру. А потом уселся рядом и принял такой вид — заинтересованный и пакостливый, — что мигом захотелось придумать себе кучу дел и смотаться из морга. Интуицию не пропьешь, как ни старайся: Астрид и без дара фейри могла предположить, о чём спросят.

— Да, папочка, я не ночевала дома, — проговорила она, не дав Ленарду даже открыть рот. — Да, два дня. Нет, не расскажу. Так что слезь с моего стола, клятый некрос, и дай поразмыслить о тленности нашей работы.

— Что, даже про драчку не расскажешь? — вкрадчиво поинтересовался он. — Трех дохлых душегубов-то мы подобрали, но вот что лично мне интересно: это оборотень тебе морду раскроил? Женщина-волчица?

— С чего ты взял? — вытаращилась на него Астрид, едва не слетев со стола. Наскоро прикинула — о своих приключениях она ещё никому не рассказывала, кроме Олафа. А он вряд ли успел бы растрепать Коррину, а тот — всему участку. Так… слишком длинная цепочка получается. — Я что-то пропустила?

— Ну как знать… Стало быть, я правильно подумал, что ты трахаешь Девятисмерта. А Гуннар мне заладил: «нет» да «не может быть»… вот не зря я с ним поспорил аж на пять золотых!

«Вы на меня спорили, подлецы!»

Ну, или что-то вроде этого собиралась выдать Астрид, прибавив хорошего пинка одному из участников этого местечкового тотализатора. Гуннару ввалить тоже не мешало, но, во-первых, до него ещё надо добраться, а во-вторых — аж целый коммандер! Если и пинать, то осторожно, чтобы не лишили премии.

А потом глянула на ухмыляющегося Ленарда и покачала головой — что с этих идиотов взять вообще? Помнится, месяцок назад она сама спорила с Норой по поводу того, как скоро сбежит от Рамоны её шафрийский хахаль. Или она от него.

— Придурки, — всё же припечатала она, сердито поджав губы. — Да, я сплю с Девятисмертом, и не завидуй. Лучше просвети-ка, с чего вообще ты вообще обо мне такое подумал.

— А что, твой птенчик не поведал, как он путешествовал по ночному городу с двумя девками? Притом одна была живая, хоть и потрепанная; другая мертвее мертвого, вся расхристанная и с перекошенной полузвериной мордой. Подвалил, значит, к порталу и говорит стражникам: мол, уважаемые, девочку заберите, а то мне без надобности. Стражники, чудом не напрудив в штанишки, дернули по связи ближайший патруль — пришел ваш Рик Палмер с ребятами, выяснил у душегуба про девчонку, ну и отпустил восвояси вместе с трупом волчицы. Палмер, слава богам, толковый парень: как понял, кто перед ним, так и спровадил птенчика подобру-поздорову. Вот только дуралеи палмеровские не сообразили, что об этом молчать следует… Короче, к обеду уже весь участок был в курсе, что Эрмегарский ассасин сбрендил и спасает девиц в беде.

Астрид озадаченно потеребила кончик косы. Она не могла представить, чтобы в столице ассасин разгуливал с трупом подмышкой, да ещё и запросто болтая при этом с патрульными.

— А как Рик узнал, что это Девятисмерт? И что там за девица-то, объясни толком?

— Вроде тот сам поведал, чуть ли не прямым текстом, — не без сомнения протянул Ленард. — А девочку волчица искалечила. Я сам не видел, но, говорят, её всю изрезали и зверски изнасиловали, хм, подручными предметами. Бедняжка в полном неадквате, так что какие там показания… ваши её сначала к лекарям, потом менталистам сдали. Сама несовершеннолетняя, а папаша у неё — какая-то шишка из Гильдии зельеваров. Собственно, у Хельты из-за той соплюшки сейчас огромные неприятности с зельеварами, так что не завидую я твоему дружку. Не руби он столько золота своим мечом, тем же утром загремел бы в мешок с камнями да на дно морское.

Не сказать, чтобы Астрид была удивлена. Часть истории она смогла-таки вытащить из Кэрта, но без особых подробностей. Не помочь девочке её личный убийца не смог бы — вопреки роду занятий, он не был бессердечным мудаком и уж тем более тварью вроде Тицианы и ее дружка Дирка. А вот части о бешеной волчице она не слышала — да и, признаться, не слишком хотела. Знала, что Кэрт убил её без всякой жалости и не самым бескровным способом, но не подозревала, что он прошелся по всему Аэльбрану с трупом наперевес. Зачем было вообще тащить её куда-то, а не отправить в мешке вниз по течению? Если… Астрид тряхнула головой. Не настолько же Кэрт идиот, чтобы передать подарочек Хельте?

— Астрид? — мигом посерьезнел Ленард, заметивший перемену в её настроении.

— Да так. Задумалась кое о чём… — попыталась отговориться она, но вдруг, неожиданно даже для самой себя, поинтересовалась: — Как думаешь, насколько сложно избавиться от этой недопринцессы? Ну, насовсем?

— Хм-м, дай-ка подумать… у дамочки в распоряжении полтысячи профессиональных убийц, еще пара сотен подмастерий на подходе; имеются приличные деньги и нехилые связи; заклинаний на её кукольном домике — как гирлянд на новогодней елке… Астрид, ты сдурела?! — он возмущенно всплеснул руками. — Забудь об этом, не по себе деревце рубишь. Пусть твой хахаль самостоятельно выкручивается, коль скоро вообразил себя бессмертным. Может, даже и выкрутится: он у тебя тот еще ухарь. По слухам, шафрийского принца завалил — и ничего, до сих пор небо коптит.

— Это которого? — изумилась Астрид, ненадолго забыв о кровожадных планах по усекновению мерзкой фейки. — Хаким-эфенди вроде живее всех живых, знай себе пополняет гарем новыми блондинками. Рамона тут полдня пускала слюни на его физиономию в какой-то желтой газетенке. Думали, у нас уши повянут от её блеянья…

— Да не Хаким! — отмахнулся Ленард. — У халифа три сына было. Старший лет десять назад сгинул в какой-то экспедиции, а следом и среднего кастрировали, выпотрошили как куренка да подвесили на верхушке минарета… Нет, тот был такой отпетой сволочью, что даже августейший батюшка молча дело замял, но ты всё равно подумай, что за птенчика себе завела. Можешь прямо сейчас подумать — а я пошел с Гилли помилуюсь. Быть может, придумаю что-нибудь с его мозгами.

Астрид кивнула и спрыгнула со стола. Делать в морге и впрямь было больше нечего, а слушать россказни об умениях её «птенчика» (Боги, а звучит-то как!)… Нет-нет-нет, нужно вообще взять за правило никогда и ни при каких условиях не думать о роде занятий Кэрта. Конфетно-букетный период как-никак (точнее, в их случае травмо-постельный). Подумать о том, что её, светлую магичку, угораздило втрескаться в профессионального убийцу, можно как-нибудь потом. Лет через сорок, когда у них будут совместные котики, домик на побережье и время на игру в скитгаб, за которой можно будет обсудить их бурную молодость.

— Удачного свиданьица, — язвительно протянула она. — Будь нежен с Гилли. Бедняге и так досталось.

Полетевшее в неё полотенце с кровавыми отпечатками Астрид восприняла как очко в свою пользу. Определенно, день выходит неплохим, даже несмотря на Гилли с его порченными мозгами.

Что ни говори, а постельные игры и впрямь способны поправить настроение кому угодно. Почаще бы так.

Но у провидения, увы, оказались совсем другие планы. Астрид, мечтавшая уже после обеда честно прикинуться больной и свалить домой (а ещё лучше — сразу домой к Кэрту), громко выматерилась, когда пришел вызов. В Храмовом, в последнее время подрастерявшем остатки репутации самого безопасного района в Аэльбране, кто-то шибко смелый ограбил жреца Хладной, пока тот был на службе. И украл не какую-нибудь безделушку, а прах дорогой матушки в серебряной урне. Астрид за всё время службы в полиции повидала достаточно дурацких поступков, но это выходило за рамки нормальности.

— Магнитные бури, что ли, — протянула она, глядя на такую же озадаченную Нору. — Ну и кому нужны чьи-то останки?

— И не говорите, кэп. — Коррин, на которого по обыкновению свалили всю бумажную работу, оторвался от наспех набросанного протокола. — Не Элрисса же у него там законсервирована.

— Сплюнь, идиот.

К счастью, незадачливый вор оказался не фанатом мертвых красоток и Гейбриела Лейернхарта, а всего-то поехавшим поклонником умершей, так и не смирившимся с потерей любимой. Нашелся он быстро — всего-то в двух кварталах от места преступления, вусмерть пьяный и любовно поглаживающий пресловутую урну. Воистину, любовь — зло.

Особенно судя по количеству бумажек, которые пришлось исписать всему отряду, единодушно пожелавшему роковой мертвечине всё посмертие в чертогах Хладной крутиться вокруг своей оси. Тут вам и жалоба от гребаного жреца на всю полицию разом (очевидно, патрульные должны только и делать, что охранять чужие останки), и долгий треп несчастного влюбленного, и показания от внезапно болтливых торговок из ближайших магазинов — о том, кого, когда и во сколько они видели. Не папка с делом, а целый роман в письмах, мать их так и эдак.

В общем, к вечеру Астрид было уже не до романтики.

«Буду дома поздно и злая», — наскоро сочинила она сообщение Кэрту. Не то чтобы она собиралась перед ним отчитываться, просто… Ну да, конфетно-букетный период.

В ответ пришло только короткое «Принято», на что она даже немного обиделась. (Совсем чуть-чуть, ибо нечего сопли по всяким наглым кошакам распускать.) И с чистой совестью отправилась домой.

Спать, жрать и, увы, не трахаться.