Марк приходил в себя медленно, с трудом пытаясь разлепить глаза. Во рту было сухо, словно он не пил минимум месяц. Руки болели, обмотанные какой-то мокрой тряпкой, под спиной ощущался куцый матрас. Хотя он мог поклясться, что до этого видел перед глазами полыхающую огнем траву и испуганно-сердитое лицо Киары. По всему выходило, что там, на холме, его всё же вырубило — из-за напрочь сожранного резерва и сломавшейся защиты. Она наверняка не выдержала: в последнее время кожу жгло, даже когда он колдовал с помощью рун, а в сражении с невесть откуда взявшимися вампирами о рунной магии не шло и речи.

И, честно говоря, будь он сейчас чуть более здоров, ужас охватил бы его в полной мере. (И хорошо, если не до мокрых штанов.) Сейчас отвлекала боль в руках, плечах и шее, из-за чего думать о вампирах, едва не оторвавших ему голову, получалось не слишком. Что всё равно не отменяло запоздалого страха за свою шкуру и понимания, что жуткие клыкастые твари ещё долго будут являться в кошмарных снах.

В комнате, насквозь пропахшей лекарствами, был кто-то ещё, Маркус чувствовал — и искренне надеялся, что это не дорогой папенька. Потому что в таком случае легче прикинуться мертвым, ибо, выслушивая нотации, он всё равно умрет. От старости.

Глаза открыть всё-таки удалось, но Марк тут же зажмурил их от яркого света. Он успел заметить темную фигуру рядом с постелью.

— Киара?..

— Размечтался, — хмыкнули знакомым голосом. Хейдар. Видимо, на поле битвы прибыл отряд гвардейцев, и его доставили сюда. Куда именно «сюда» — тот ещё вопрос.

— Где я?

— В больнице. Хотя, судя по твоему виду, стоило бы сразу в склеп. — Хейдар присел на край кровати. — Как ты, дружище?

— Хреново, — честно признался Марк, прислушавшись к ощущениям. И вправду ведь хреново — достаточно взглянуть на покореженные, выцветшие руны, в которых не осталось ни капли магии. Ощущения были бы не из приятных, не будь Марк накачан лекарственными зельями. А ещё не покидало чувство, что колдовать он сможет не раньше следующей зимы. — Я слажал, да?

— О да! Даже спрашивать не хочу, что было в твоей башке, когда ты решил сунуться к вампирам! Особенно к этим!

«Киара Блэр», — хотелось ответить Марку. Когда он увидел свою некропринцессу в веселой компании трех кровососов, думать о чём-либо другом вообще не получилось.

— В каком смысле «к этим»? — прицепился он к последним словам.

— Да в самом прямом, — завел глаза Хейдар. — Сестричка архимага Эрдланга по определению фигни не сделает. На вампиров, тем более на блэровских, только взводом боевиков ходить. Причём не нам с тобой, а ребятам из спецназа. Бездна, Марк, ну тебя-то туда на кой демон понесло? Чудом ведь жив остался!

— А лучше было бы стоять в стороне и наблюдать? — окрысился Марк.

Блэровские вампиры или нет, они чуть не убили Дальгора и Фалько. И нет никаких гарантий, что не смогли бы добраться до самой Киары. Оправдывать себя Марк не собирался — он и впрямь совершил глупость, граничащую с форменным самоубийством. Но и разбираться в пылу драки, чьи вампиры размахивают двуручниками и щерят клыки, он бы не стал как в этот раз, так и в последующие.

Почему вместо одного доппельгангера явилась троица вампиров — вопрос отдельный. И Марку отчего-то казалось, что вряд ли он услышит его скоро — зная Киару, придется обить не один порог, добиваясь её прощения. Дело со всех сторон выглядело паршиво, независимо от того, был ли это доппельгангер или что-то ещё. Противник очень силен — три некроманта и один неслабый, в общем-то, боевик в его лице едва справились с тем, что он им подкинул. От попыток подумать обо всём получше разболелась голова, и Марк поспешил временно забить на раздумья.

— Лучше было бы, чтобы тебя там вообще не стояло! Некросы бы без тебя справились, а ты им своей помощью хлопот добавил! Вот честно — на их месте добил бы тебя под шумок, раз уж вампиры не сдюжили… Но один плюс в твоем финте всё же есть — наша гвардейка всерьез считает тебя героем.

— Хорош герой, вырубился на поле боя, — фыркнул Марк, настроя друга не разделяя.

— Тебя вообще на том поле не должно было быть! Дойдет до тебя, нет? — взъярился Хейдар, нервно взъерошив светлые волосы. — Боевой отдел на вампиров не ходит — не потому что силенок не хватит. Для войнушек с такой жуткой нежитью требуется виртуозное владение силой и не один год особой подготовки. Марк, ты такого дурака свалял, что я просто… просто!.. — тут он усмехнулся, но как-то невесело, и поднялся с койки. — Ладно, не буду тебя доставать. Твой папенька, когда явится, покруче меня обскажет, какой ты непроходимый долбак. Ходят слухи, вчера сиятельная лаэда Киарнэйрис устроила ему незабываемую словесную порку, попутно обозвала тебя охамевшим дегенератом, пообещала вам с ним по рапорту на харю, ну и с видом победительницы учесала в обнимку с Фалько громить какой-то кабак.

Да уж, новости те ещё — как реагировать хоть на какую-то из них, Марк не знал. Он подозревал, что Киара от его явления будет не в восторге, но не думал, что дело дойдет до рапортов. И кабаков с Фалько. Вот это задевало особенно сильно, хотя, если подумать, от выпивки он бы и сам не отказался. И от еды — в животе урчало так, будто он не ел с неделю.

— К демонам папеньку. Помоги до дома добраться, а? — Марк попытался приподняться. Вышло медленно. И больно. — Жрать охота — сил нет. А тут, я думаю, столько не найдется.

— Да ты спятил, Эйнтхартен! — воскликнул Хейдар. Но сесть все же помог и сам опустился рядом. — Пожрать раздобуду, вопросов нет. Но представь, что со мной сделает твой отец. И Лив, когда узнает, что я тебя полуживого из медблока увел.

Аргументы серьезные. Да и подставлять друга, которому точно достанется от упомянутых батюшки и Оливии, не очень хотелось. Но оставаться в больнице у Марка не было никакого желания — запахи разнообразных трав и зелий раздражали не меньше, чем отвратительно белоснежные стены.

— Хейд, всеми богами молю, уведи меня отсюда. Буду должен.

Хейдар в ответ на это красочно выругался на солхельмском — за время их знакомства Марк успел выучить достаточно крепких словечек и прекрасно понял, куда его сейчас отправили и с кем предстоит сношаться всей его родне до седьмого колена. Но подняться всё же помог — как и все стихийники, находиться в четырех стенах, особенно незнакомых, он ненавидел, а потому прекрасно понимал чувства Марка.

Побег не удался — Хейдар как раз помогал ему одеться, когда в палате, сверкая россыпью каменьев на золотых пуговицах, появился Альфард Эйнтхартен собственной персоной.

— Принесла нелегкая, — тихо буркнул Марк, на что друг предсказуемо хмыкнул и, застегнув последнюю пуговицу на его куртке, отошел в сторону, приветственно кивнув вошедшему.

— Эриксен, можешь быть свободен.

Судя по тому, как скривился Хейдар, бросать Марка наедине с очень недобро выглядящим лордом-генералом ему не слишком хотелось. Но ослушаться приказа он не посмел, а потому, покрепче сжав рукоятку меча, направился к двери.

Марк жестом остановил друга — что бы ни собирался обсказать ему папенька, вряд ли он сможет выслушивать это долго. В одиночку тем более — настроение было не то.

— Хейдар останется. И потом отведет меня домой, так что давай побыстрее.

Альфард Эйнтхартен и лаконичность были далеки друг от друга, как некроманты от светлой магии. Ещё дальше от него располагались терпение и вежливость.

— Я сказал, пошел вон! — Хейдар, с сомнением посмотрев на обоих по очереди, все же не сдвинулся с места. Но Альфарду было уже всё равно — его внимание переключилось на Марка. Чему тот был очень не рад. — А ты, недоумок малолетний, ищи достойную причину, чтобы объяснить: какого хрена тебя потащило на вампиров?!

Будь Марк более здоров, он, возможно, всё же постарался бы ту самую причину найти. Но сейчас было не до того — хотелось есть, спать и гладить свою собаку, а не выслушивать чужие вопли.

— Я защищал людей, — бросил он коротко, надеясь, что вышло убедительно.

Зря.

— Кого?! — заревел Альфард так, что наверняка услышали и во дворце. Хейдар у двери спрятал лицо в ладонях и то ли ржал, то ли всем своим видом пытался показать, какой Марк дурак. — Это некроманты, что ли, люди? Или эта потаскуха Блэр?! Гробить себя ради этой?..

Не знай Марк о железном здоровье батюшки, он бы всерьез решил, что того сейчас хватит удар. В больнице и не жаль — всё равно помереть бы не дали, зато криков стало бы меньше.

— Да, ради этой, — он послушно кивнул, хотя за «потаскуху» хотелось врезать по морде. И сказать, что по себе не судят. — Ты уже закончил орать?

— О, я только начал! — пообещал батюшка самым зловещим тоном. И, набрав побольше воздуха, продолжил гневную тираду: — Из-за этой белобрысой сучки ты можешь остаться без работы! Защитничек, м-мать твою! Будь уверен: её рапорт уже лег на стол Ларссону. А на меня она не поленилась накапать императору лично. «Ах, мои милые упыри были испорчены, я такая бедная, такая несчастная, давайте распнем Альфарда на главной площади, а кишки скормим котяткам…» А эти два олуха, Константин и Дорих, уши развесили, по головке эту мегеру гладят да конфетками кормят. Тьфу, мерзость! Извращенцы клятые! — Он опасливо зыркнул по сторонам, видимо, сообразив, что костерит самого императора. А потом уселся на любимого конька: — Маркус, до тебя доходит вообще, что ты натворил?! Я уж молчу, что из-за какой-то вшивой некромантки ты едва на тот свет не отправился! У меня что, по-твоему, дюжина наследников? Маркус, я с кем разговариваю?!

Марк устало прикрыл глаза — проникаться драмой он был не в состоянии.

— С коммандером Ларссоном я разберусь сам, — уверенности в голосе не было ни капли, но попытаться успокоить батюшку стоило. В конце концов, его чувства можно понять. — Из дворца тебя никто не вышвырнет — заменить особо некем, да и канцлеру Дориху в одиночку пить никогда не нравилось. Наследников всегда стоит делать несколько, на всякий случай. Что идиот — признаю; что больше так не буду — вряд ли. А теперь можно я уже пойду домой?

Он встал, причём самостоятельно, и вроде бы не собирался сваливаться обратно. Воистину, нет магов полезнее, чем лекари. Хейдар, мрачный и явно не пришедший в восторг от развернувшегося на его глазах скандала, тут же оказался рядом и подставил плечо под неодобрительным взглядом отца. Видимо, Альфард всерьез рассчитывал, что непослушный сын позволит утащить себя в отчий дом. Но молчал: ссориться дальше было бессмысленно — Марк уступал отцу в силе и таланте трепать языком, но вот в упрямстве запросто мог переплюнуть.

— Я напишу Кресселю, — буркнул батюшка, когда они были уже у двери. — Поинтересуюсь, что за хренотень такая случилась с твоей защитой.

О, Марк бы тоже с радостью поинтересовался, с какой радости защита боевого мага не выдержала пусть и крайне опасной, но всё же драчки. И едва не свела в могилу — в том, что такое состояние связано с гребаными гренвудскими рунами, он был уверен. Не знал, почему именно, но чувствовал. Однако разум, который, вопреки мнению Хейдара и Киары, у него все ещё присутствовал, упорно твердил, что от магистра стоит держаться подальше. Как можно дольше, а точнее — до обвинительного заключения в его адрес.

— Нет, — покачал головой Марк. — Кресселю не пиши, — он замялся, пытаясь подобрать слова и не ляпнуть при этом лишнего. — Не контактируй с ним: он сейчас идет подозреваемым по одному делу.

Стоило бы рассказать отцу больше — судя по его виду, тот очень хотел спросить, какого демона, собственно, происходит. Но говорить что-либо о деле Марк не собирался, а потому был искренне рад, что отец только мрачно кивнул. Видимо, успел выплеснуть весь свой поток многословия. Ну, или понимал, что подробностями расследования Марк делиться не будет.

— Мне нужно разобраться с парой мудаков, — наконец, проговорил он, глянув на карманные часы, — так что, надеюсь, до дома ты доберешься без приключений. Эриксен, отвечаешь головой.

Хейдар кивнул. И уже потом, когда батюшка покинул палату, больно сжал пальцы на плече Марка и сообщил тоном, не предполагающим ответа «нет»:

— А вот мне про своего Кресселя и защиту ты всё выложишь, Эйнтхартен.

Голова тут же разболелась сильнее. Но если и был кто-то, кому Марк действительно доверял без всяких оговорок, то ему.

— Хорошо. Но сначала еда.

— Ну кто бы сомневался.