Умом Марк прекрасно понимал, что ревновать Киару к архимагу Эрдлангу глупо — все в Иленгарде знают о его прекрасной супруге, встречи с которой не переживет ни одна коварная разлучница (да и сам магистр). Что ничуть не мешало испытывать при виде этой фейской парочки жуткую, неконтролируемую ярость. Бо́льшую, пожалуй, чем с пресловутым Тангримом, едва не прибитым в морге. Дориан, по крайней мере, не был смелым настолько, чтобы вот так запросто прикасаться к Киаре. Хотел бы, но наверняка боялся какого-нибудь крайне неприятного проклятия в её исполнении.

Лайам Эрдланг же имел наглость ударить Киару. Его, Марка, инфернальную принцессу! Которая к тому же выглядела так, будто вот-вот готова отправиться на материалы для вампиров!

(Ну, ударом этот шлепок можно было назвать с большой такой натяжкой, однако поселившееся внутри Марка ревнивое чудовище плевать хотело на доводы разума.)

Подобные чувства и мысли о возможном убийстве всех, кто хотя бы ещё раз попытается глянуть в сторону Киары, пугали не меньше страшной раны на её груди и вероятности самому превратиться в непривлекательный фарш. Таких эмоций Марк не испытывал ещё ни к кому и, прямо сказать, не слишком-то и хотел. Уж больно они не подходят светлому магу.

Сдержать себя и не разнести кабинет фейского хлыща к демоновой бабушке помогло только уважение к этому самому хлыщу, как к могущественному магу, и портрет очаровательной леди Эльзы на одной из многочисленных полок.

Когда Эрдланг вернулся, едва ли не таща Киару под мышкой, Марк успел успокоиться. Насколько это вообще возможно в подобной ситуации. Он отстраненно выслушал едкую тираду архимага; пронаблюдал, как тот без лишних церемоний уложил недовольную Киару на диван и весьма резонно велел спать да не бесить. Та неохотно, но подчинилась.

— Да садись ты уже, — повторил архимаг. Повинуясь небрежному движению руки, кресло отъехало от его стола; сам он пристроился тут же на низком табурете. — Времени у меня в обрез, но на твое счастье я умею одновременно работать и трепаться. Так что можем поболтать, пока я тут живописью балуюсь.

— Я не слишком болтлив, — пожал плечами Марк, надеясь, что вышло не слишком грубо, и протянул руку.

— Сын Альфарда — и не болтун? Верится с трудом, — насмешливо проговорил Эрдланг, принимаясь вырисовывать каркас защиты. Кожу немного жгло — неприятно, но терпимо. — Слушай, как ты вообще столько лет не замечал, что на тебе нарисовали Бездна знает что? Ладно, допустим, девчонок на родном факультете ты раздевал нечасто… гляжу, предпочтения у тебя, хм, нетипичные… — Он мимоходом покосился на закутанную в пестрый плед Киару и устремил на Марка холодный взгляд. — Но и без того было, с чем сравнивать: у тебя половина семейства — сплошь боевые маги! Поглядел бы на отцовские руны! Что вообще за несерьезное отношение?

Марк и сам задавался этими же вопросами. И не находил на них хоть сколько-нибудь адекватных ответов. В Академии он всегда внимательно относился к учебе, понимал рунную магию и часто ею пользовался. Но почему никогда не интересовался собственной защитой — знать не знал.

— Довольно странно подозревать магистра Академии в чём-то подобном, — медленно проговорил он, понимая, что это и есть правильный ответ. Преподаватели Академии — люди уважаемые и известные, у большинства в шкафах висит мантия архимага, а треть преподавательского состава и вовсе входит в Светлый или Темный Круг. — Первые руны были имперскими. Уже потом, когда начались проблемы с контролем, Крессель начал рисовать эти. В пятнадцать лет меня не слишком интересовало их происхождение, тем более что колдовать получалось лучше.

— Ты прав. Даже сейчас мне сложно поверить, что магистр Академии мог навредить студенту, — угрюмо признал архимаг, ненадолго оторвавшись от нанесения узоров. Какое-то время он задумчиво разглядывал свой обширный инструментарий: разнокалиберные ножи и иглы, фиалы с краской, коробочки с сияющей пылью — должно быть, алмазной и амберлитовой. — И всё же я бы на твоем месте заподозрил неладное… А уж на месте твоего батюшки и подавно. Как ты оказался на курсе Кресселя — вопрос к Альфарду.

— Почему это? — не понял Марк.

— Да потому что он бы никогда просто так не позволил магу-классику обучать своего драгоценного наследничка! Не пожелай Альфард для тебя такого наставника — воплей было бы на всю столицу. Нет, Маркус, — Эрдланг помотал головой и взялся за инструменты, — тут дело нечисто. В противном случае ты бы учился, например, у магистра Лайон и горя не знал. Ну, а я бы, увы, лишился возможности увидеть сестричку Киарнэйрис, молящую об аудиенции и взамен обещающую всё, кроме кота.

Его слова не утешали. (Ну, может быть, самую малость…) Маркус, как только стало понятно, что всё — и гренвудские фанатики, и магистр Крессель, и собственная защита, — взаимосвязано, начал подозревать нечто подобное. При всей, стоит быть честным, недалекости отца, его зацикленности на женщинах и гулянках, совсем дураком Альфард не был. И наверняка понимал, что ничему приличному маг-классик ребенка-природника не научит. Да и про защиту не мог не знать — любое магическое воздействие на студентов до шестнадцати лет осуществлялось с разрешения родителей. Правило касалось и тех, чьи родители — обычные люди. Что уж говорить о семье потомственных магов?

— Крессель наплел ему что-то, — заключил Марк, стараясь поглубже упихать мысли об отце, втайне лелеющем мечты о его кончине. — Согласитесь, несколько странно сначала объявлять своего бастарда наследником, а потом пытаться его извести при помощи преподавателя Академии.

— Разумеется, наплел, — согласился Эрдланг. — Ты палку-то не перегибай. Твой папенька умом никогда не блистал, равно как и порядочностью, но где светлые маги, а где помыслы об убийстве. Всё ради общего блага! — наигранно провозгласил он, особенно сильно ткнув в руку Марка иголкой, отчего тот вздрогнул и зашипел.

— Ну, я сегодня мечтал прибить кое-кого… Пару раз.

— Да ты вообще странный, уж как для светлого, — хмыкнул Эрдланг, глядя ещё холоднее и как-то даже вызывающе. — Тебе папа не говорил, что нечего делать рядом с коварными злыми некромантками? Нет? Ну так друзья обскажут. Вы, светлые, любите сползаться в кучку и гневно шептаться о гнусных порождениях тьмы. — Он громыхнул свои железки на поднос и, обойдя рабочий стол, сунул в пространственный ларец какую-то бумажонку. — Чуть не забыл, надо же… Так. Я нанес каркас. Продолжим через пять минут.

Маркус терпеливо дождался, пока он закончит. И честно пытался прокрутить в голове возможную речь, чтобы не получилось совсем уж по-хамски.

— Мой батюшка вообще трепло редкостное, его слушать — уши повянут. А чужое мнение меня не слишком волнует. Как и сплетни о коварных некромантках. Особенно если вспомнить о самой обсуждаемой из них, по крайне мере за последние лет двадцать.

— Об этой вообще лучше не вспоминать без крайней нужды, — пробормотал Эрдланг, впрочем, уже не так враждебно. — Предупреждаю один раз, Маркус: вздумаешь обижать мою сестренку, и я из тебя громоотвод сделаю. Это Гейба император отмазал, а тебе такого счастья не обломится.

Что ж, справедливо. Собственных сестер у Марка не имелось — что, кстати, удивляло его до сих пор, учитывая, в скольких койках успел побывать Альфард. Зато имелись Эстер и Элси, за которых он, пожалуй, тоже прибил бы любого вздумавшего их обидеть. И не важно, что обе Фейергольт — девицы сильные и самостоятельные.

— Если это совет от брата, — сделал Марк ударение, — то обещаю — я не сделаю Киаре ничего плохого. Хотя, по правде сказать, за некоторые свои выкрутасы она заслужила неплохую взбучку.

— Я её брат по жиле, — пожали плечами в ответ. — Для фейри такое родство немало значит, особенно если речь идет о правящем доме. В общем, Киара — моя любимая мелкая сестрица, так что прекращай тут глазками сверкать, ревнивец. Ну один в один моя женушка! — Он усмехнулся и взялся за свои пыточные приспособления. — О, Мать Тьмы, что вообще за хренотень творится в семейке Эйнтхартенов? Светлый маг с замашками демона, это ж надо…

— В каком смысле? — переспросил Марк, нахмурившись.

— Не бери в голову. Пока что не бери… Ну, ты отдохнул? Я начинаю. — Дождавшись кивка, архимаг Эрдланг склонился над его предплечьем. — Сейчас базовый слой нанесем, а потом я напишу ещё одно письмишко…

Создание новой защиты заняло добрую половину дня. Руны густо покрыли не только предплечья и кисти, но и плечи едва ли не до самой шеи, причём значение большей части мудреных символов Марк мог припомнить с трудом. В свете недавних событий это несколько настораживало.

— Не трясись, не к Кресселю пришел, — смешливо заверил архимаг, правильно истолковав выражение его лица. — Фамильный склеп тебе не грозит, магией готов поклясться. Да, плетение… нестандартное, но и ты у нас какой-то неправильный. Поверь, я знаю, что делаю.

— Это хорошо, что мне не грозит, — отозвался Марк, всё ещё рассматривая рисунки на чуть покрасневшей коже. — Главное, чтобы и окружающим не грозило тоже.

Эрдланг тут же резко посерьезнел.

— Проблемы с контролем? В двадцать пять лет? — Марк открыл было рот — сообщить, что ему вообще-то двадцать семь! — но в итоге кивнул. — Я займусь этим, но позже. Сейчас, сам понимаешь, не до того. Пока что колдуй осторожнее. И слушайся Киару — она у нас то ещё склочное сокровище, но в беде не бросит. — Он вдруг выдал подозрительно знакомую кривую ухмылочку. — Я бы на твоем месте хватал, пока плохо лежит. А то, чую, бедняжка одной ногой в невестках у прекрасной леди Рангрид!

О том, что на склочный характер Киары ему плевать (и сам не подарок богов, с такими-то родственничками, рунами и прочим дерьмом, которого вокруг него стало уж слишком много), Марк говорить не стал. Равно как и расписывать в подробностях, где он видал Стэна Фалько и прочих её кавалеров, если те вздумают подкатить. Уж больно жуткая картинка вырисовывалась. На сей раз собственная кровожадность даже не удивила — «сокровище», при всех своих недостатках, вполне заслуживало брошенных к ногам голов вампиров, драконов и подлых соперников.

И раздери Бездна, если такие мысли были хоть немного нормальными, учитывая, сколько они знакомы.

— Вот об этом я и говорю. — Эрдланг, склонив голову набок, внимательно его разглядывал. — Ты светлый маг, Эйнтхартен. Тебе положено быть милосердным. А не выглядеть так, будто собираешься кого-то сожрать.

— Не собираюсь, — буркнул Марк. — Мы закончили?

— Разумеется, — милостиво кивнули ему. — Можешь идти. Нет, Киару будить не вздумай: ей ещё минимум три часа спать. Может, заставлю её потом хлебнуть ещё зелий…

Идею Марк не оценил.

— При всём уважении, архимаг, но нет. Будить не стану, но и тут не оставлю.

Архимаг, как ни странно, спорить не стал, ограничившись раздраженным вздохом и короткой инструкцией:

— Погрей, накорми, не давай магичить. Кровь хлестанет — в истерику не впадай, это нормально. И чтобы связалась со мной, как проснется.

Марку хотелось сказать, что это он и собирался делать, но он ограничился кивком и тут же направился к своей принцессе. Она спала, мирно и едва слышно посапывая, и, кажется, просыпаться не собиралась. Стараясь действовать как можно аккуратнее, он чуть приподнял девушку, набросил ей на плечи свой китель и, прежде чем взять на руки, нащупал в мешочке на поясе камень телепорта. Его Марк прикупил довольно давно, на крайний случай, выложив за крохотный зеленый камешек едва ли не всю зарплату. Телепорты — вещь неприлично дорогая. Притом число перемещений ограничено, и чтобы перезарядить телепорт, необходимо наведаться к артефактору. Зато настраивались они практически на любое место — телепорт Марка переносил прямо к дверям дома.

Сейчас это изобретение магической науки оказалось весьма кстати — зрелище в виде мага сомнительной полушафрийской наружности, разгуливающего по улицам с бессознательной девицей на руках, вызвало бы вопросы у простого люда.

Телепорт сработал на отлично — уже через несколько мгновений их выбросило у дома. Киара зашевелилась в его руках, но не проснулась, только крепче вцепилась в его рубашку и что-то проворчала. Что именно — он так и не расслышал, наскоро распутывая запирающую сеть заклинаний.

Генри, предсказуемо встретивший их в коридоре, в восторг от гостьи не пришел. Не залаял, к счастью, но уставился с таким видом, будто Марк нанес ему невероятное оскорбление, приведя в дом женщину без высочайшего дозволения.

— Не смотри так. Она хорошая. Но немного… некромантка, — бросил он и понадеялся, что здоровый кусок мяса задобрит пса. Будет крайне неудобно, если тот случайно перепутает свою любимую косточку с туфлями Киары.

С крайне недовольным выражением на приплюснутой морде Генри развернулся и прошествовал к своему дивану. Марк же, решив, что добиваться прощения своей собаки (даже звучит ненормально!) будет позже, поднялся в свою комнату и как можно аккуратнее уложил Киару на постель.

Он честно хотел оставить её одну. Однако лишних одеял, которые, судя по ледяной коже, были сейчас крайне необходимы, в его доме не имелось. Да и на кой они огненному магу? Собственной повышенной температуры и возможности согреть воздух вокруг вполне хватало. Жаль, что сейчас этого делать не стоило — Марку хватало ума понять, что действие обновленной защиты лучше опробовать сначала на полигоне. Так, на всякий случай, чтобы не поджечь ненароком себя, Киару, дом, и, как вариант, примерно половину улицы. Да и вообще в состоянии, когда тебя трясет от злости на себя, Кресселя, Тангрима и, чего уж там, на саму Киару, колдовство приведет к непредсказуемым последствиям.

Поэтому Марк улегся рядом с ней, придвинулся ближе и осторожно обнял, стараясь не потревожить рану. Прежде чем он провалился в сон — предположил, насколько недолго проживет Крессель, когда до него доберется леди Фалько.