Сегодня, ради разнообразия, кошмары снились родные и привычные: летящий по ветру прах, громкий детский плач, переломанное тело Валдара и истошно кричащая в луже собственной крови Лориенна. Киара очнулась ото сна, когда сердце забилось втрое чаще, а затем замерло на долгие три секунды.

Оно было совсем близко. Их разделяли несколько стен и с десяток ярдов по прямой линии. Коварная и так похожая на её собственную, магия твари — Киара предпочитала лишний раз не обманываться, называя ту прижизненным именем, — взывала к ней, дразня, подначивая, настойчиво приглашая пойти за собой. Она не поддалась, но одна мысль о том, что тварь бродит по Иленгарду средь бела дня, вызывала… не страх, нет. Всю свою сознательную жизнь Киара предпочитала страх подменять агрессией.

Вот и сейчас она потихоньку выбралась из постели, показала куда-то в стену неприличный жест и, накинув первую попавшуюся рубашку, пошла наносить защиту на все уязвимые места. Бегать с ножом и истерично выцарапывать руны по стенам всё же выходит на порядок солиднее, когда на тебе хоть что-то надето.

— Пойми, дорогуша, — чуть слышно, но очень сварливо пробормотала Киара, придирчиво оглядывая стену возле первого окна, — дело не в тебе, дело во мне. После нашего свидания Бусик окажется сироткой при живой Зейре, а на такие жертвы я не готова.

Издевательский смешок прозвучал как наяву — кто бы сомневался, её услышали. И связь ослабла так же резко, как и натянулась.

— Скатертью дорожка.

От этого незримого присутствия твари стало тошно и как-то зябко, тут же захотелось согреться. В выборе между горячим душем и не менее горячим телом Марка победил второй вариант. Киара вернулась в постель, легла рядом с ним и, удобнее устроившись под боком, уставилась в потолок. Спать не хотелось, хватило и ночных кошмаров. Но вот поразмышлять над тем, что делать со всем этим бардаком, было необходимо.

Ничего не скажешь, мало кто поверит в нежданно-негаданное возвращение маньячки-некромантки. Даже со слов её сына… Да нет, особенно со слов её сына. Но Киара готова была поверить. Такое развитие событий всё усложняло, но вместе с тем и упрощало. Ведь она понимала Элриссу аз-Саадат, и понимала весьма неплохо для человека, не знакомого с ней.

Призрак этой женщины преследовал Киару вот уже восемнадцать лет кряду, стоило из провинциальной деревенщины превратиться в подающую надежды некромантку. Их без конца сравнивали (и охотно пророчили магистру Блэр бесславный конец госпожи аз-Саадат). Противоречивая биография Элриссы, к тому времени уже покойницы, всегда была для неё и примером, на который следует равняться, и назиданием о том, чего не стоит делать приличному некроманту.

Несомненно, она похожа на Элриссу куда меньше, чем воображают. У Киары все поступки делились на прихоть, дурость и необходимость; Элриссой же неизменно двигало желание покрасоваться. Не исключено, что она и с Красным бассейном спалилась не по случайности, а ради сомнительной славы.

И не то чтобы ей это не удалось. Прославиться, то есть.

Киара никогда не жаждала славы — это, пожалуй, и отличало её от создательницы Красного бассейна. Всё, чего ей когда-либо хотелось — заниматься интересным делом в компании книг и котов, и чтобы все от неё отстали к демонам. Но где уж там?..

Чего она до недавних пор в душе не разумела, так это зачем неизвестный маньяк оставляет трупы на виду у всех. Буквально мозги себе сломала. Но стоило назвать одиозное имя свихнутой некромантки, мотивы вмиг стали понятны: похвастаться делом рук своих и загадать ей, Блэр, какую-то дебильную загадку. Ответа у неё и по сей день не было — но были руны.

Более того — она понемногу сообразила, как ими пользоваться. Это грозило большими неприятностями, однако Киара, увлекшись, никогда не могла вовремя остановиться.

«Никогда не могла, — она против воли покосилась на спящего под боком Марка, — стало быть, не стоит и пытаться».

Когда с Кресселем было решено, Марка уволок к себе Ларссон. О чём они говорили, Киара не спрашивала — пришлось бы пересказывать свой разговор с Силвой.

«Снизили планку, леди Блэр? — ухмылялся демоничный поганец, весело зыркая на неё из-под завесы длинных тонких косичек. — А говорила, выйдешь за архимага».

«И на что это ты намекаешь?»

«Да я тебе прямо говорю, что ты почти замужем».

«Чего?»

«Того. Разбудила в пацане инфернальную кровь, теперь будешь до конца жизни расхлебывать. Проклятье демонов необратимо».

И на этой развеселой ноте Силва уплыл по своим менталистским делишкам, оставив Киару, по-дурацки приоткрывшую рот, беспомощно хлопать глазами на братца Лайама. Тот, к её ужасу, смущенно прятал взгляд и нес какую-то околесицу про крепкий брак и верность до гроба. Мол, у Проклятья демонов свои плюсы, да и вообще… не доказано ещё, что у Эйнтхартена нечто большее, нежели сопливая юношеская влюбленность в первую попавшуюся эффектную блондинку.

— Не доказано, — беззвучно пробормотала Киара себе под нос, шелестя страницами спешно призванной записной книжки.

А если и доказано, то она отнюдь не уверена, что хочет это знать.

То, что мирное валяние в кровати подошло к концу, Киара ощутила ещё до того, как Марк открыл глаза. Его фон изменился практически мгновенно, превращая из обычного симпатичного парня, мирно спящего под боком, в нестабильного темного мага. Сила взметнулась вокруг них, на какое-то время погружая комнату в сумерки, хотя за окном вовсю светило яркое летнее солнце.

Марк, едва проснувшийся и собиравшийся сказать какую-нибудь глупость вроде пожелания доброго утра, вдруг резко выдохнул, зажмурился и зачем-то сжал руку в кулак. Должно быть, силился призвать к порядку вышедшую из-под контроля магию. И надо сказать, у него это получилось, хоть не до конца — сумрачная пелена истончилась, пусть до конца и не исчезла.

— Вот демоны, — прочувствованно выругался он, выдыхая ещё раз и открывая глаза, — это теперь всегда так будет?

— Нет. Магия должна прийти в норму; как скоро — зависит от тебя.

«Но чем скорее, тем лучше, — мрачно подумала Киара. Собственная сила так и рвалась наружу, требуя или разнести что-нибудь в щепу, или ещё какое непотребство свершить. — Видят боги, мне не улыбается сдирать с тебя штаны всякий раз, как ты поколдуешь».

Хотя кто, что и с кого именно будет сдирать быстрее — вопрос отдельный. Демоны — существа любвеобильные, и хоть в Марке их крови полторы капли, сейчас в нём она бурлила так, что Эльза с Силвой позавидовали бы.

Вот и сейчас он, кое-как утихомирив свою магию, первым делом потянулся к ней с поцелуями, широкая ладонь прошлась вверх по бедру, сжалась на талии, подтягивая ближе.

— Ты что, планируешь вообще не вылезать из койки? — недовольно осведомилась Киара. Не то чтобы она была против, однако визит безвременно почившей маменьки Марка здорово подпортил настроение. Да и треклятое «ты почти замужем» так и вертелось в голове, как ни хотелось подумать о чём-нибудь более приятном. В общем, впору было не обжиматься с красавчиками, а бежать куда подальше и разбираться то ли с тварью, то ли с гипотетическим Проклятьем демонов.

Марк отстранился и подозрительно прищурился:

— Киара, что не так?

— Твоя маменька порывалась зайти в гости. Пришлось наскоро карябать на стенах руны, — помолчав, призналась Киара. Марк тут же поменялся в лице, но сказать ничего не успел — в дверь забарабанили, едва не снеся хлипкую деревяшку с петель. — А это, должно быть, папенька. Против него я рун не нарисовала… и, признаться, жалею об этом.

Судя по всему, Марк жалел тоже. И злился — воздух вокруг него заискрился, а привычная зелень глаз мигом сменилась чернотой, несколько сбивающей с толку.

— Я не собираюсь ему открывать, — из голоса вмиг исчезли намеки на былую теплоту. А внизу, словно в поддержку хозяина, зарычал Генри.

— Не откроешь, так сам вломится, — пожала плечами Киара. — Да и, признаться, мне интересно послушать его оправдания.

— А мне нет.

Но с кровати Марк всё же поднялся. Выглядел он при этом до того недобро, что пришлось направиться за ним. Во избежание свеженького трупа прямо в доме. Ну, или кучки пепла, в зависимости от того, кто доберется до Альфарда первым — Генри или его хозяин.

Следующую сцену в виде Альфарда и вцепившегося ему в ногу Генри стоило бы запечатлеть в проекционном камне. К чести старшего Эйнтхартена, он лишь скривился и попытался оттолкнуть пса, но тот вцепился сильнее.

— Марк, убери собаку. Нам надо поговорить. Наедине.

Само собой, силы новоиспеченного темного мага тут же хлестнули наружу. Схватить Марка за руку, вспыхнувшую россыпью искр, удалось в самый последний миг.

— Наедине? — казалось, на пальцы на своем запястье Марк не обратил никакого внимания. Он был зол. Настолько, что от сомнительного утреннего спокойствия не осталось и следа. — Да ты, должно быть, шутишь.

Альфард явно не шутил, и больше всего Киару теперь удивляла даже не эта самоубийственная наглость, а вечные обиды Марка на пассажи о легендарной тупости боевиков. При таком-то батюшке давно пора понять, что у боёвки в черепушках пусто, как в Бездне, и окрестить себя тем самым счастливым исключением, подтверждающим правило.

Она была бы не прочь поделиться своими выводами, но сочла за лучшее вмешаться — Марк вовсю фонил темной энергией и явно был в крошечном шаге от смертоубийства.

— Наедине никто и ни с кем говорить не будет, — Киара говорила с нарочитым спокойствием и лениво тянула слова на манер драного лорда Гейбриела, отчего Эйнтхартена-старшего ожидаемо перекосило. — Прости, Альфард. Мне неохота портить свой заслуженный выходной только потому, что тебе не терпится стать кучкой пепла.

Когда Альфард примирительно поднял руки, Марк отшатнулся, а с пальцев всё же сорвалась молния, чудом не угодив в незваного гостя. Ну, под «чудом» Киара скромно полагала себя и свое умение нейтрализовать эфирную магию.

— Генри, отпусти его. — Марк наконец отозвал пса, на что тот рыкнул с явным сомнением, но зубы всё же разжал. И сел прямо перед хозяином, всем видом показывая, что нипочем не подпустит к нему всяких там огнемразей. — У тебя есть десять минут, прежде чем я окончательно потеряю контроль и решу убить тебя.

— Ладно. — Альфард вскинул руки ещё раз, прежде чем привалиться к стене и начать: — Выслушай меня, Марк. Я действительно никогда не желал тебе зла. И не думал, что всё… обернется так. После того, что случилось с Элриссой, я боялся, что ты будешь похож на неё. И архимаги… Они хотели забрать тебя, если ты вдруг окажешься темным!

— И ты не придумал ничего лучше, кроме как сломать меня? — Марк усмехнулся, нервно и как-то болезненно. — Лишь бы я не попал в руки Темному Кругу?

— Да, Бездна раздери! Ты — всё, что у меня осталось от Элриссы, каким бы чудовищем она ни была! И я бы никогда не позволил им забрать тебя! Тебе было четырнадцать, когда случился первый выброс. Воздух вокруг тебя заискрился, а я в тот момент видел перед собой твою мать, видел её почерневшие глаза, её злость и жажду убийства. Видел её молнии. Я не хотел, чтобы ты стал таким, как она. Ты и представить себе не можешь, как я испугался в тот момент! — Альфард опустил голову и нервно провел рукой по волосам. — Я совершил ужасный поступок, решив обратиться к Кресселю! Не подумал о последствиях, даже когда увидел, что ты не можешь себя контролировать. Но вредить тебе я не хотел.

— О каких последствиях ты мог подумать? Имперец, притом с опилками вместо мозгов, — проговорила Киара самым уничижительным тоном. У Марка же не находилось для папеньки и матерных междометий. — Иными словами, сам бы ты в жизни не додумался вживить Марку трансформатор, уж о рунных художествах вообще молчу. О нет! Думал за тебя уважаемый магистр Крессель, чтоб его все демоны Инферно.

Старший Эйнтхартен кивнул и продолжил, с видимым трудом заставив себя смотреть на сына. Что ж, хоть капля стыда у него осталась.

— Мы встретились в одном салоне на следующий день после того, как не стало Элриссы. У меня на руках остался маленький сын, чью мать я убил, а его отдал мачехе, этой стерве Гленне. Темный Круг сразу заявил, что ребенок Элриссы, если будет магом, то пойдет в неё — демонская кровь, будь она неладна.

— Ну да, у Эйнтхартенов же нет в роду ни одного темного мага! — огрызнулся Марк. — Своей сестре Элиноре расскажи, что её тоже надо бы переделать.

— Да плевать мне было на твой окрас магии! А вот на то, что тебя могут забрать — нет. Мне было нужно, чтобы кто-то выслушал меня, тот, кто не начнет читать нотаций и давать советы. Крессель слушал. Он обмолвился тогда, что при такой матери, свихнувшейся темной некромантке, с ребенком могут быть проблемы. И когда они начались, я побежал к нему. Эдмонд сказал, что поможет, убедил, что ничего страшного не случится — мол, есть способ сделать тебя светлым, правда, придется ограничить предельный уровень силы.

— И ты взял и поверил на слово? — неверящим тоном уточнила Киара. — Вот этой вот невнятной чепухе? Пожри тебя Бездна, Альфард… — она выразительно прикрыла глаза рукой, — я, конечно, всегда знала, что ты идиот, но чтобы настолько!..

— Я не хотел, чтобы его воспитывал Круг! — окрысился Эйнтхартен. — Под их влиянием Элрисса стала такой! Да что там — достаточно взглянуть, кого они сделали из тебя!

— Я выдающийся маг в здравом уме и трезвейшей памяти, — хладнокровно пожала плечами она. — Какие могут быть претензии к Кругу? Вечно ты чушь городишь.

Альфард открыл было рот (наверняка чтобы сказать какую-нибудь гадость), но Марк, до этого молчавший, не дал ему сделать это. Его сила взметнулась снова — темная, густая и жгучая, совершенно не вяжущаяся с ледяным тоном.

— Хватит. Ты предал меня. И неважно, что тобой двигало — забота или желание продемонстрировать, что у тебя не было интрижки с маньячкой-некроманткой. Я мог бы справиться со своей силой. А сейчас… не знаю, есть на это хоть какие-то шансы… Или через пару-тройку недель превращать в пепел придется уже меня? Сможешь ты спалить собственного сына? Или это дерьмо тоже придется разгребать Киаре и пресловутому Темному Кругу?

Упомянутой Киаре такие нездоровые идеи определенно не нравились. И всё же она не сомневалась, что за Эйнтхартеном-старшим не заржавеет обратить сына в горстку пепла. Впрочем, как и за ней самой: там, где речь идет о поехавших крышей берсерках, нет места сантиментам и прочей сопливой чепухе.

Альфард это тоже прекрасно понимал, а оттого глянул на них обоих мрачно и совершенно затравленно. Он вообще выглядел не слишком хорошо, как для блистательного боевого мага Его Величества и лорда: в явно несвежей одежде, с темными кругами под глазами, осунувшийся и взъерошенный, отчего больше напоминал воробья. Причём подранного дикой кошкой, чью роль, как думалось Киаре, прекрасно исполнила леди Фалько.

— Маркус… — начал было Альфард и подался к Марку, на что тот демонстративно подбросил на ладони сферу из молний.

— Даже не думай. Ни говорить с тобой, ни тем более прощать я не собираюсь. Не заслужил.

Он потянулся за собачьим поводком, висевшим на одном из крючков. Тут уж Киара выразительно вскинула брови:

— Далеко собрался?

— Прогуляюсь до Зейры. Просвещусь о природе своей дражайшей маменьки. Генри, ко мне.

Они уже было вышли за дверь, но в последний момент Марк обернулся, чтобы добавить едко:

— Раз уж мой папенька не смог её прикончить.

— Что весьма безответственно с его стороны, — тоже съехидничала Киара. — Ладно, но чтобы туда и обратно. А я пока тут разберусь…

Она выразительно уставилась на старшего Эйнхартена, который разбираться если и хотел, то явно не с постылой девицей Блэр. Альфард дернулся было следом за Марком, но молния, сверкнувшая в опасной близости от физиономии, быстро заставила его передумать.

Окончательной точкой в разговоре между отцом и сыном стала хлопнувшая дверь.

— Блэр, — не глядя на Киару, окликнул её Альфард.

— Ну чего тебе?

— Помоги ему со всем этим, буду должен. Сильно должен, Блэр. Не хочу зажигать костер под собственным сыном.

— Не впадай в истерику раньше времени, — поморщилась она, отгоняя нарисованную воображением картинку с кострищем. — У темных магов обычно крепкие нервы, и Марк отнюдь не исключение.

Взявшийся было за ручку двери Альфард повернулся и посмотрел на неё хмуро и совсем безрадостно. Потер ладонями лицо, прежде чем проговорить тихо и как-то зло.

— У Элриссы нервы тоже были крепкими. До тех пор, пока она не спуталась со мной, мудаком. Я не знал про Проклятье. — Он так отчетливо скрипнул зубами, что Киара поморщилась. — Если бы знал — ушел бы от Гленны. И не дал бы женщине, которая родила мне сына, свихнуться. Не убил бы её. Так что… — взгляд его стал цепким и острым, — заканчивай эту интрижку прямо сейчас, Блэр.

Видят боги, выслушивать бредни о крепких браках и демонской верности ещё и от Альфарда — это уже чересчур. Киара никак не была готова думать сейчас ещё и об открывшихся перед ней марьяжных перспективах. Сейчас ей попросту не до этих глупостей и… да что уж там — страшно до Бездны! Но было бы глупо демонстрировать этот страх Альфарду, и она подчеркнуто-сухим тоном проговорила:

— Элрисса свихнулась из-за некрепкой психики и чрезмерного желания показать себя. А любовь к тебе, блудливому недоумку, была каплей в море. И с чего ты вдруг решил, что Марк непременно унаследовал Проклятье, с его-то мизерной долей крови? Ах, ну да! — она картинно всплеснула руками. — Ты же у нас доморощенный прорицатель: после пары темных молний заклеймил своего сына будущим маньяком-убийцей… — Альфард попытался возразить, но Киара оборвала его на полуслове: — Не лезь не в свое дело, Эйнтхартен. Я со своими интрижками без тебя разберусь, а ты иди поучай своего сына… Ну, это если тебе жить надоело.

Удивительно, но он в ответ на столь проникновенную речь кивнул и открыл наконец дверь. И прежде чем наконец свалить, чего Киара ожидала уже с нетерпением, таки вбил еще один гвоздь в крышку гроба:

— Если хочешь уйти от него — не тяни.

И ушел, не думая дожидаться ответа.