Гейб ударил в спину — что ещё ждать от труса и подлеца? Ударил… снова ударил, снова, снова; нож из железа раз за разом вонзался в плоть с характерным влажным звуком. Киара брезгливо поморщилась, жалея, что пока нельзя утереть рукавом теплые брызги с запахом соли и металла.

— Я предал тебя трижды, наглая синтарийская мразь. — Гейб по-прежнему улыбался, в глазах его плескались чернота и безумное торжество. — Выбрал тебя жертвой для госпожи Элриссы. Что ты на это скажешь? Ах, ну да… уже ничего!

Иллюзия развеялась с негромким мелодичным звуком — так звенят хрустальные подвески на старомодных вычурных люстрах. Киара, до этого старательно изображавшая полуразделанный труп деревенского работяги, села на столе и дернула Гейба к себе за ворот рубашки. Руны, что были на Артмаэле, нашлись у него под левой ключицей; полоснув поперек них ритуальным ножом, Киара насмешливо выдохнула прямо в посеревшую физиономию:

— Почему же? Я на это скажу, что ты, тупое ничтожество, предсказуемо вырыл себе яму глубиной до самой Бездны.

И она скучным тоном перечислила:

— Имеем «госпожу Элриссу», а в нагрузку — покушение на имперского магистра в моем дивном лице. Менталку когда дадут?

— Задним числом проведем, — хладнокровно ответствовали из закутка возле раковины под полупридушенное ржание Дальгора.

— «Как нож любит сердце», ой, не могу, тону в пафосе! С вами никакого театра не надо! — заливался коммандер. — А уж декорации какие… Надо сказать, Силва, не знай я заранее, что это всё твоих рук дело — помчался бы спасать свою нерадивую сержантку.

Властелин иллюзий зловеще сверкнул пурпурными глазами в полумраке морга.

— Там, где лгут глаза, должен вещать здравый смысл, — сказал он. — Блэр нипочем бы не подставила спину. Подозрительность — её друг, товарищ и брат. И будь у этого поганого хлыща хоть немного мозгов, он бы уже через полминуты развернулся и сбежал на другой континент.

— О чём ты, Силва? Мозгов там отродясь не было, одно сплошное чванство. На том и погорел, — пробормотала Киара, защелкивая на запястьях Лейернхарта наручники. Под напором ограничителей магия схлынула с некроманта, возвращая чистую голубизну черным глазам и обращая роскошную белую гриву безжизненной мышасто-русой мочалкой. Жалкое зрелище.

— Как ты узнала? — хрипло спросил Гейб, мотнув головой. Казалось, он до сих пор не может поверить, что его распрекрасный план с треском провалился. — Ты… ты не могла знать! Н-нет, нет!..

— Я всё поняла, едва ты забрал из участка железный нож. Хотя следовало догадаться ещё раньше.

Да, определенно следовало. Сама же Киара и подумала когда-то, что во всех этих убийствах есть нечто личное. И вот оно: Элриссу на неё натравил именно Гейбриел.

Предал её трижды.

— К-куда ты меня тащишь?

— В допросную, вестимо. Шевелись, шлюхино отродье!

Следом за ними потек, по-другому не скажешь, эфемерный полудемон. Силва явно был настроен, не откладывая в долгий ящик, выпотрошить ущербную головушку Гейба. Коммандер Дальгор зашагал рядом, лучась таким радостным самодовольством, будто ему только что присвоили звание генерала.

— Ну, как ощущения? — спросил он, когда Киара протащила Гейба окружным путем, выставив на потеху шумно толпящимся неподалеку боевикам. Те дружно замолкли и теперь изумленно глядели на их процессию, пооткрывав рты. Ещё бы, ведь лорда Лейернхарта многие знали в лицо.

— Не так здорово, как мне воображалось.

Она могла лишь дивиться собственному равнодушию — после стольких-то лет, проведенных в ожидании мига, когда наконец можно будет унизить и прикончить белобрысую сволочь.

Ничего удивительного. Сейчас Киару волновала Элрисса, и только она. То ли у неё крыша ехала от постоянных кошмаров, то ли фиксация нежити на создателе постепенно давала обратную связь, однако в голове денно и нощно крутилась одна мысль: тварь должна исчезнуть из мира живых. Нечего ей тут и дальше изображать второе пришествие Адельдора Кровавого.

И уж точно нечего дышать на чужого Марка. Посягательств на то, что в том или ином роде считала своим, Киара категорически не терпела. Да, в тот раз Элрисса ничего не сделала, но кто ж знает, что за мерзкая идея в следующий миг возникнет в этой инфернальной башке? Положительно, не стоит давать время и простор её фантазии.

Гейб безропотно позволил отволочь себя в допросные. Но стоило его высокородной заднице приземлиться на видавший виды казенный стул, как он уверенно выдал:

— Я ничего не скажу.

— Естественно, — пожала плечами Киара, устроившись напротив него. — Мы с Силвой тут как раз для того, чтобы ты заговорил.

Но тут и без Силвы было несложно разобраться. Слабак Лейернхарт не терпит боли. Запоет птичкой, стоит лишь сломать ему палец; о более серьезных увечьях и говорить не приходится.

— Нет, ты не понимаешь. — Гейб нервно облизал губы. — Я ничего не скажу, даже если… что бы вы ни делали. Не смогу.

— Это мы ещё посмотрим…

— Обожди, Киа, — перебил менталист. — Крысеныш правду говорит. Тварь что-то навертела у него в мозгах. Не могу назвать это именно ментальной магией… одновременно похоже и непохоже на заклятие подчинения.

— И что, допросить его никак?

Он зловеще улыбнулся.

— Ну почему же никак? Зависит от того, нужен ли он тебе живым.

— Обойдусь.

Силва отрывисто кивнул и, встав у Гейба за спиной, вскинул руки по обе стороны от его головы.

— Не тяни. Мозги у него в плачевном состоянии; я же своим вмешательством ускорю их гибель.

Миг — и лицо некроманта утратило всякую мимику. В ярких голубых глазах застыла тупая оловянная пустота.

Глубоко вдохнув, Киара спросила:

— Ты поднял Элриссу аз-Саадат из мертвых?

— Строго говоря, мы сделали это вместе. Ты, я, она.

— Расскажи, как это было.

Уголки четко очерченного рта едва заметно дернулись, будто в намеке на усмешку.

— Десять лет назад скоропостижно скончался мой отец. Как я впоследствии узнал, сгубила его одна забавная побрякушка — грубая железная цепь, а на ней гроздь необработанных красных камней. Госпожа назвала её филактерией…

— Опять сказочка про лича, — проворчала Киара; Гейб не обратил внимания, продолжая рассказ:

— Отец не поддался влиянию госпожи, и та вытянула из него все силы. Я же наткнулся на филактерию гораздо позже… всего несколько месяцев назад, когда сверялся с описью артефактов в семейном хранилище, хотел продать ненужное. Сила госпожи Элриссы коснулась меня… я обрел цель… был рожден заново… моя жалкая, никчемная жизнь наполнилась смыслом! — фанатичный огонь кратко полыхнул и погас в оловянных глазенках. — Первое время я убивал бродяжек из Нижнего… их всё равно бы никто не хватился, а госпоже нужны были силы, чтобы окрепнуть. Я отыскал тайник с кровью госпожи… изготовил гомункула под её руководством, но моих сил для её воскрешения, увы, не хватало. Нужен был сильный некромант. Госпожа предоставила мне выбор… и я выбрал. — Гадливая ухмылка всё же проступила на его губах. — Кто, если не Киара Блэр? Достаточно сильна и самонадеянна, чтобы не заметить своего участия в воскрешении госпожи. Кроме того, тебе давно пора сдохнуть, нелюдь поганая…

— Довольно, — закатила глаза Киара. — С этим более-менее понятно. Расскажи про вампиров.

— Умыкнуть гробы из дворца оказалось несложно — были бы деньги на грузовой телепорт и качественную иллюзию… Я замаскировался под Альфарда — у него есть доступ во все части дворца. Что сделала госпожа Элрисса, чтобы вампиры ей подчинились — не знаю.

— Зачем она наносила руны на тела своих жертв?

То ли Гейб попытался ухмыльнуться, то ли его мозги начали помирать в мучениях, так его перекосило.

— Госпожа говорила: «Чтобы леди Блэр веселее жилось». Хотя какая с тебя леди? Так, кошка помойная…

Леди Блэр выразительно скривилась, показывая, сколь безудержно её веселье.

— Последний вопрос, Гейбриел. — Она подалась вперед, склоняясь над столом. — Насколько противно это было — спать с поганой нелюдью столько лет кряду?

В бездушном взгляде мелькнуло нечто похожее на тоску.

— Ты мне нравилась… когда-то, — медленно проговорил он. — Ты меня любила. Меня за всю жизнь никто не любил, кроме тебя.

Да уж, то ещё достижение — быть единственной, кто повелся на этого самовлюбленного говнюка.

Киара поднялась с места и обошла стол. Мягко отстранив Силву, она замерла у Гейба за спиной и стиснула пальцы на рукояти ножа.

— Твое последнее слово?

— Сдохни.

— Никак не раньше тебя, драгоценный.

Нож из камня и железа оборвал недолгую и бестолковую жизнь Гейбриела Лейернхарта. Скупо и быстро. Десять лет Киара ждала этого мига… ожидала, предвкушала, представляла. Но теперь, глядя, как темная лужа крови медленно подбирается к носкам её туфель, она ничего не чувствовала.

Совсем ничего. Пусто, как в Бездне.

«Вот тебе и блюдо, которое подают холодным, — подумала она. — Столько разговоров, а в итоге вместо блюда — бурда какая-то».

— На фиг в сердце-то? — Дальгор нарушил затяжное молчание. — Вампира же хотели делать! Я уже и подпись супруги получил, что тело ей без надобности…

— Не будет с него вампира, — возразила Киара, обтерев нож о рукав покойника. — Подожди минутку, сам увидишь.

Коммандеру хватило и двадцати секунд, чтобы воскликнуть изумленно и негодующе:

— Он разлагается!

— Он разлагается, — кивнула она. — И теперь-то я убедилась во всём, в чём было нужно. Он был мертв с тех самых пор, как Элрисса его поработила.

— Что?.. Блэр, объяснись!

— Объяснюсь, если архимаг Джердис разрешит. А он не разрешит. Возможно, после того, как… всё будет кончено.

Дальгор глубоко вдохнул, явственно стараясь усмирить гнев.

— Когда?

— Завтра, — помедлив, обронила Киара и направилась к выходу. — Закончите тут без меня. Я… мне нужно уйти.

— Киара…

— Тело отдайте Кариму поиграться. Он оценит.

— Киара, а ну стой!

— Завтра, — прежде чем прикрыть дверь, повторила она.

Завтра её не станет.

И кто бы знал, как это жутко, как до Бездны пугающе — скрупулезно, с точностью до секунды спланировать собственную смерть.