Поместье Августы, 1868 год

— Не то. Не то, не то, не то! — Виктория раздраженно отбросила книгу, и та с громким стуком упала к еще горе таких же, валяющихся на полу. — Я нашла, как вызвать демона воды, поднять зомби и приготовить рождественский пудинг — понятия не имею, что здесь делает последний. Ни слова о временных перемещениях! А у тебя что?

Она обернулась к Мэйси, которая, сосредоточенно пожевывая волосы, быстро бегала глазами по строчкам.

— А, что?

— Что у тебя?

— Я не понимаю, почему эта Лиззи такая дура! Она же его любит.

— Кого?!

— Дарси, конечно, кого же еще!

Виктория вырвала у нее из рук книгу и, мельком взглянув на обложку, отбросила ее к куче уже пролистанных.

— И как мисс Остин там поможет?

— А как нам вообще все это поможет?! — взвилась Мэйси. — Мы тут уже который час торчим, и что?

И правда — ничего. Они могли проторчать здесь еще неделю, но результат был бы таким же — они просто не знали, что делать. Неужели это тупик?

— По-моему, Августа и мистер Стюард не могли выбрать времени более подходящего, чтобы уехать в Лондон! Они обо мне подумали? Нет. А кто вообще обо мне подумал?!

— А почему мы должны думать о тебе? — искренне удивилась вампирша. — Мы тебя сюда, знаешь ли, не звали.

— Виктория!

— У нас и без тебя проблем достаточно, нам бы Саймона вернуть. А в будущее он из-за кого попал? Правильно, из-за тебя! Так что…

— Виктория!!

— Так что сиди и молчи.

— Виктория, обернись!!!

— Зачем? Ч-что это?

Виктория обернулась, и поняла весь тот ужас, застывший в глаза Мэйси. Нет, земля под ногами не разверзлась, всадники Апокалипсиса тоже не заглянули на огонек. Просто в воздухе на уровне ее головы висела книга. Обычная такая, старая книга в потрепанном переплете. Висела, медленно покачиваясь из стороны в сторону.

— Корделия? — испуганным голосом спросила вампирша, делая шаг назад.

Книга продолжала висеть. Она явно не была Корделией — ничем даже не походила на нее, ни своей четырехугольностью, ни общей осязаемостью. Это была самая материальная книга, которую Виктории доводилось видеть за свою жизнь. И единственная, которая находилась бы в воздухе без какой-либо опоры.

— Корделия, это твои шуточки, да? Неужели ты думаешь, что нам нечем заняться, кроме как играть в эти дурацкие игры!

— Если ты Корделия, — начала Мэйси, вспоминая все известные ей из фильмов способы общения с полтергейстом, — то пусть книга покрутится вокруг своей оси!

Книга продолжала все так же молчаливо и мрачно парить.

— Хорошо, — не сдавалась Мэйси. — Если ты Корделия, то пусть книга откроется на сотой странице.

Та, конечно, не открылась.

— По-моему, это не Корделия, — тихо проговорила вампирша.

В подтверждение ее слов книга спланировала на пол и больше уже не подавала никаких признаков жизни. Девушки переглянулись и, не сговариваясь, юркнули под стол.

— Ты это видела? — шепотом спросила Мэйси, когда перевела дух и перестала дрожать крупной дрожью. — Она сама летала! Что творится в этом чертовом доме?!

— А я откуда знаю? — огрызнулась Виктория. — Еще несколько дней назад я была уверена, что привидений не существует.

— Оказалось, что существует, и как минимум два. Интересно, что оно хотело?

— Да уж явно ничего хорошего! Разве нормальные привидения будут угрожающе раскачивать книгой над твой головой? Оно же могло меня…

— Что оно могло бы с тобой сделать? — удивилась Мэйси и на мгновение даже перестала паниковать. — Ты же вампир!

— Все равно, кому приятно, когда тебя бьют по голове?

— Но тебя никто даже не ударил!

— Но ведь мог бы! — логика Виктории была поистине несокрушимой.

— Ну хорошо, что мы будем делать? — спросила девочка, которой сидение в скрюченном состоянии уже надоело, спина начинала затекать, а сам стол уже перестал казаться таким безопасным — хотя бы потому, что он слегка подскакивал на месте и нетерпеливо постукивал ножками.

— Изгоним его!

— Может сначала узнаем, чего оно хочет?

— О да, конечно. Эй, призрак, что ты от нас хочешь? Видишь, не отвечает.

Стол над их головами еще раз подпрыгнул, и девушки покинули свое убежище так же стремительно, как и залезли туда.

— Мэйси, оно явно чего-то хочет.

— Но мы даже не знаем, чего! — в отчаяние воскликнула девочка. — Может быть, устроить спиритический сеанс? Если мы сможем призвать дух, то хотя бы расспросим его, что он от нас хочет.

— Ты веришь в эту ерунду? Может еще спиритический салон откроем? Последний раз подобной чепухой мы занимались в летней школе при Ковент-Гардене. Славные, помню, были деньки! Мы вызывали духа Шекспира…

— И?

— И он пришел.

* * *

Я готова была выть от тоски и безысходности, и меня останавливало только то, что меня бы никто не услышал. А закатывать истерики, если этого никто не видел, казалось мне в некотором роде бессмысленной тратой собственных сил. Как, впрочем, и все, что я пыталась делать.

Я перемещалась от зеркала к зеркалу, к любой стекляшке или хорошо отполированной деревянной поверхности, лишь чтобы заставить обратить на себя внимание. Но — увы! — они смотрели и не видели.

Однако бессовестно захватив мое тело, Корделия не учла кое-чего важного. Я не готова была сдаться без боя, и я быстро училась. Сначала это был просто ветер, который я смогла вызвать (может быть, это был просто сквозняк, но, в любом случае, я гордилась собой), потом — шум на грани слышимого. Я старалась изо всех сил привлечь их внимание, но меня старательно игнорировали.

Но я продолжала. Сначала я могла лишь слегка сдвигать предметы (или смотреть на них так долго, что мне начинало казаться, что они сдвинулись. И появлялись розовые слоники), но когда Корделия покинула дом, что-то изменилось. Не чувствуя ее присутствия, я словно обрела некоторую силу, и поэтому развлекалась тем, что двигала предметы, хлопала дверьми и изо всех сил отражалась в хрустальных подвесках на люстре. Хоть бы что. Виктория пару раз кидала задумчивый взгляд в зеркало, но, не обнаружив там ни себя, ни меня, возвращалась к своему бесполезному занятию — поиск в моей библиотеке книги «Как вернуть Саймона. Изд. второе, улучшенное и дополненное. С иллюстрациями».

Только висящая в воздухе книга привлекла их внимания — и это через столько часов моего упорного труда!

— Ура, Вики, ты меня видишь! — радостно воскликнула я, и только потом поняла, что мои слова никто не услышит. Ведь в том месте, где я была, не было никого. И ничего.

Я была классическим полтергейстом, и общаться мне было дозволено только стуками, шумом, движением предметов и прочими способами, не располагающими к серьезной беседе. Неудивительно, что мои девочки так испугались летающей книги, хотя, честно сказать, от Виктории я ждала большего. По крайней мере, что она не будет визжать, как маленькая девочка, и прятаться под стол. Ну подумаешь, книга! Ну подумаешь, летает!..

И вот теперь я, сидя в своем зазеркалье, наблюдала за их безрезультатными попытками выйти на связь с духом, то есть со мной, и не могла понять, за что мне достались две настолько бестолковые девицы!

* * *

— А ты уверена, что писать мелом на столе — это хорошая идея? — аккуратно поинтересовалась Мэйси, когда Виктория, сосредоточенно высунув кончик языка, подбиралась к букве R. — Августа не будет сердиться?

— Августа ничего не узнает, — пообещала вампирша. — Особенно если наш дух не разбросает тут везде свою эктоплазму — ее же пока отчистишь…

Алфавит был закончен: буквы были написаны прямо на столе изящным мелким почерком, и призраку следовало обладать острым зрением, чтобы их различить. За неимением планшетки было решено использовать притащенную с кухни большую деревянную ложку, и в целом это скорее напоминало утренник в детском саду, однако девушки были настроены весьма решительно.

— Дух! Мы взываем к тебе! Приди, дух! — Мэйси закрыла глаза и постаралась взять правильный тон, однако уже вскоре приоткрыла один глаз. — Дух? Ты здесь?

Стол неопределенно качнулся, что могло значить и «Да, я здесь!», и «Я захвачу ваши тела, проклятые смертные!», и «Ну что еще, у меня голова болит». Но, в любом случае, он был здесь.

— О дух! — продолжила Мэйси. — Ответь нам, кто ты.

Стол вновь качнулся, и слово взяла Виктория:

— О дух, мы, конечно, понимаем, что ты здесь и что-то от нас хочешь, но будь любезен, соблюдай правила игры! Как думаешь, для чего я тут эти буковки целых пятнадцать минут рисовала? Так что давай попробуем еще раз: мы спрашиваем, ты отвечаешь! Итак, дух, кто же ты?..

Ложка завибрировала под пальцами Виктории и сама медленно поползла к букве А. Вампирша вздрогнула и даже отдернула руку, но ложке уже было все равно — у нее началось собственное захватывающее путешествие по алфавиту.

— А… Ав… Аврилий? Нет, Авг…

— Августа! — воскликнули девушки одновременно и переглянулись в ужасе.

— Августа, это ты? — тихо переспросила Виктория. — То есть, конечно, мы тебе верим, но не могла бы это как-то доказать? Например, скажи, кто первый предложил мне руку и сердце в 1865 году?

— Смотри, она что-то отвечает. З… Зе…

— Ну нет, как будто ты не помнишь, его звали Сэмюэл Грейс, а никак не Зе-что-то-там.

— Зеркало!

— Что «зеркало»?

— Она только что выложила это слово.

Названный объект водрузили на стол, и в комнате повисла вежливая выжидающая пауза.

— Августа? Вы здесь? — осторожно поинтересовалась Мэйси.

— Она здесь.

Виктория пристально всматривалась в зеркало, в котором вместо ее лица отражалась противоположная стенка, пытаясь увидеть в нем что-то, чего так не было.

И она увидела. Ведь главное — сильно-сильно поверить и захотеть, и вот где-то в глубине зеркала можно заметить легкое колыхание на грани реальности и фантазии. Она продолжила присматриваться дальше: вот из темноты появляется лицо — сначала только контур, который постепенно прорисовывается все отчетливее и отчетливее, пока не получилось лицо Августы, такое родное и любимое. Только немножко помятое.

— Это действительно ты, — одними губами прошептала Виктория, боясь, что видение окажется миражом.

— Ты ее видишь? — Мэйси нетерпеливо переглянула через плечо вампирши, но увидела только собственную встревоженную физиономию.

— Да. Но понятия не имею, как она туда попала! Августа, скажи что-нибудь! — Виктория постучала костяшками пальцев по стеклу, и недавний полтергейст недовольно поморщился.

— Значит, она там? — еще раз уточнила Мэйси.

— Да посмотри! Увидь, наконец, что-нибудь кроме своего дурацкого отражения!

— А раз она там, то кто тогда в ее теле?.. — продолжила мысль девушка и в ужасе округлила глаза.

И тут слово вновь взяла ложка. Она резво запрыгала по столу от одной буквы к другой, пока, наконец, не составило слово «Корделия».

— Это она с тобой сделала?!

Отражение коротко кивнуло. Ложка собралась вновь что-то поведать, но ее спугнул шум с нижнего этажа. Судя по доносившимся оттуда голосам, это вернулись Фрэнк и Ав… то есть Корделия.

— Ну я тебе покажу, безобидное домашнее привидение, — прошипела Виктория сквозь зубы и уже более спокойно обратилась к зеркалу. — Подожди, пожалуйста, и никуда не уходи. Мы эту тварь сейчас же заставим тебе тело вернуть. Пошли, Мэйси!

Девочка решительно направилась вслед за вампиршей, лишь на мгновение задержавшись возле камина, чтобы захватить кочергу. Кто знает, как сложится разговор с бывшим привидением, и какие аргументы придется использовать.

* * *

Лос-Анжелес, сентябрь 2007

— Мне помогли, — вздохнула Виктория. Это вышло у нее так естественно, словно она действительно дышала.

Остановившись напротив зеркала, она предпочла разговаривать с ним, чем с Саймоном. Ее отражение до сих пор казалось Виктории маленьким чудом, в которое было сложно поверить. Хоть она и видела его вот уже почти сто лет, и все это время оно ей весьма нравилось.

— Кто же? — подтолкнул ее к мысли Саймон, видя, что вампирша глубоко ушла в свои мысли.

— О, ты вряд ли ее знаешь. Я сама ее едва ли знаю, я видела ее один раз — тогда. Она появилась как волшебная фея-крестная из сказки и пообещала исполнить мои желания. Мне же нужно было всего лишь пообещать ей — и то в далеком-далеком будущем, о котором я тогда даже не думала. Конечно, это была довольна необычная фея-крестная, но на некоторые странности с легкостью закрываешь глаза.

— Она? — Саймон начинал догадываться, кем могла быть эта загадочная «она», и эта догадка ему совсем не нравилась. — Колдунья?

— Кто?

— Ну та странная дамочка в черном, выглядевшая как оживший труп! Из-за которой я попал сюда. Неужели не помнишь?

— Не помню, — пожала она плечами. — Я же говорила тебе, что то прошлое, в котором жила я, отличается от того, что стало… что было… что есть… Проклятое согласование времен! В общем, отличается от того времени, из которого пришел ты. Временная петля, как угодно называй, об этом столько фильмов снято! В том прошлом ты никуда не пропадал.

— Ну хорошо, ладно. Пусть ты увидела ее впервые, но я готов поспорить, что это была Колдунья, — не отступал Саймон. — И что же она сказала?

— Знаешь, это было так неожиданно… Я сейчас начинаю вспоминать некоторые подробности, на которые до этого не обращала внимания.

Эта женщина появилась ниоткуда. Я даже не помню сейчас, видела ли я ее в действительности, или это был плод моего воображения. Но я точно помню, что она говорила со мной. Мне казалось, что она единственная, кто может говорить со мной о бессмертии, понимая, что это. Люди этого не понимают. А она была словно и человеком, и не совсем им. Как будто тень, намек на настоящего человека.

Женщина никак не представилась, но знала откуда-то все про меня. И про то, что я была вампиром. И про то, что мы…

— Что мы?

— Ничего. Это твое прошлое — то есть будущее. Которого, быть может, уже и не будет. К тому времени, как я встретила эту женщину — вернее, она встретила меня, — прошло уже немало времени. Это была заря нового века, и наши дороги давно разошлись: мне оставалось только с грустью вспоминать то время, когда все мы были вместе. В общем, та женщина появилась очень вовремя. Она знала, чего я хотела больше всего на свете…

— Вернуть своих старых друзей?

— О… Какой хороший вариант! Какого черта я тогда о нем не подумала? Но нет, я сказала, что хотела бы стать человеком вновь.

«Нет, я, конечно, все понимаю, но может быть начнем с чего-нибудь попроще? Например, с новой сумочки», — скептически произнесла моя собеседница.

«Кто ты такая, фея-крестная? И почему вдруг хочешь мне помочь?» — спросила я недоверчиво.

«Потому что я добрая и сочувствующая, — пожала та плечами. — И я действительно могу помочь. Хочешь выходить днем на улицу? Не то, что бы это было совсем безболезненно, но я подарю тебе красивую шляпку. Или… еще лучше. Разве не хочет такая красивая девушка, как ты, видеть свое отражение в зеркале? Тогда, может быть, у тебя и помаду получится ровнее накладывать».

С этими словами жестом фокусника она достала небольшое ручное зеркало и протянула его мне. Дрожащими руками я схватила его… и едва не вскрикнула: на меня действительно смотрела я. Не очень хорошо причесанная, да и помада действительно смотрелась ужасно, но все же это была я!

«Но как это возможно?»

«Довольно просто, не буду вдаваться в технические подробности. Но теперь ты мне веришь, и это главное. Добавим еще пару мелочей? Солнце не будет тебя убивать, и при желании ты сможешь покинуть дом днем. Что еще? О, как насчет человеческой еды? Только не говори, что все эти сорок лет ты не мечтала попробовать что-нибудь, кроме крови».

Мне не требовалось отвечать, «ДА!!!» в моих глазах и так читалось слишком явно.

«Но в чем подвох?» — задала я вопрос, мучавший меня с самого начала разговора.

«Мне нужна лишь символическая плата за мою услугу. Для тебя это — сущая мелочь, а мне приятно будет».

«Что же?»

«Это будет нескоро, в 2007 году»

«Когда? Это же будет через сто лет! — воскликнула я. — Да кто знает, что тогда будет, может и меня уже не станет, может, конец света наступит, его в 2000 обещали. И вообще, как я могу обещать сделать что-то, что будет через сто лет… А что надо-то?»

«Ничего сложного, — усмехнулась женщина. — У меня для тебя два маленьких, но очень ответственных задания. К 15 сентября 2007 году ты должна оказаться в Лос-Анжелесе — и не спрашивай, где это, в свое время узнаешь. В 17.43 ты подъедешь на машине к „Саузерн Хай“…»

«Подожди, не так быстро!»

«Я тебе памятку напишу, не волнуйся. Итак, в 17.44 из школы выйдет девочка — в это время оттуда выйдет всего одна девочка, ты не перепутаешь. Все, что тебе нужно сделать, это задавить ее машиной: насмерть или нет — неважно. Можешь выстрелить из пистолета или еще что, в общем-то, это не принципиально, но машина была бы предпочтительней. Потом…»

«Задавить ребенка?» — переспросила я. Конечно, я убивала до этого, и ни раз, но делала это исключительно в гастрономических целях. Предложение моей доброй феи было странным, но не настолько, чтобы от него отказаться.

«Проблемы?»

«Никаких, — я вновь взглянула на свое отражение и расставила приоритеты. — Это все?»

«Нет, я же сказала — два дела. Это было простое, теперь посложнее. На следующий день в 8 часов вечера ты должна оказаться в районе павильона Дороти Чендлер… Да не делай ты такие глаза, я все запишу и дам карту. В восемь часов вечера, запомнила? Ты увидишь там еще одного человека, которого тебе надо будет убить».

«Еще одного? Может, тебе киллера нанять? Хорошо, хорошо, нет проблем. Этого-то я как узнаю?»

«Его ты узнаешь сразу, как только увидишь. Ты уже его знаешь, это Саймон Гринт».

— Конечно, я тогда очень удивилась, — продолжала Виктория свой рассказ, изо всех сил не глядя на Саймона. — А она даже не объяснила, как ты попадешь в будущее. Просто сказала сделать это, иначе…

— Иначе? — переспросил Саймон.

— Не знаю. Она не сказала. Это было условие — принцесса получает карету, но в полночь она превращается в тыкву. Принцесса получает отражение, но для этого она должна убить Саймона.

— О, как мило!

— Но я не смогла. И не смогу теперь уже никогда, — печально продолжила Виктория. — И теперь… Я не знаю, что делать. Может быть, я оставлю тебя жить тут в ЛА, а моя добрая фея так и не узнает, что с тобой стало. Какая разница — убила я тебя или нет, если назад ты уже не вернешься?

— Ну уж нет, прелесть моя, так не пойдет! — Саймон попытался поймать ее взгляд, но тот упорно не ловился, блуждая по стене и полу. — Я весьма ценю твою честность, но, по правде… я не ожидал такого от тебя. Даже от тебя.

— Извини.

— Ах, неважно, — махнул он рукой. — Спасибо хоть, что предупредила. Но, надеюсь, ты не думаешь, что я брошу все — и в том числе свое прошлое, и останусь здесь?

— Ну, я по крайней мере попыталась. Значит, ты хочешь вернуться? — безнадежно произнесла она.

— Да. Только один вопрос: что будет с тобой, ты об этом думала?

— Думала. Даже слишком много. И поняла, что я понятия не имею, что будет.