— Корделия больше не появлялась? — спросила меня Виктория как-то вечером, когда мы паковали коробки, готовясь к переезду в новую лондонскую квартиру.

Фрэнк все уладил, как и обещал: через неделю после произошедших событий у меня на руках уже были документы на новое жилье. Не самое лучшее, не самое роскошное, но с водопроводом — что плюс, и без приведений — что тоже, определенно, никак не минус. Хотя по Корделии я все же скучала. Не то, что бы очень, но иногда не хватало ее назойливого присутствия, ее появлений из стен, ее… В общем, да, я скучала.

— Нет, — как можно равнодушно пожала я плечами. — Наверное, обиделась на нас и решила игнорировать.

— Знаешь, я не думаю, что она вообще вернулась сюда.

— В смысле?

— После того, как вернула твое тело…

— Но она не могла никуда отсюда деться, она же привидение этого дома!

— Она могла уйти насовсем, — заметила Виктория.

Мы одновременно подняли голову к потолку — или куда-то еще выше, куда могла, наконец, отправиться маленькая ведьма Корделия Амалия. С потолка на нас одиноко глядела люстра.

— Тогда она могла хотя бы попрощаться, — буркнула я.

* * *

— Августа, ты едешь? Экипаж ждет, а вот поезд на Лондон не будет стоять в Уотфорде вечно, — поторопил Фрэнк.

— Сейчас. Уже бегу!

Я задержалась у выхода, осматривая свой теперь уже бывший дом. И пока остальные ждали меня в карете, направилась на кладбище.

— Прости, Корделия, я, правда, была не лучшей… домовладелицей, — пробормотала я, кладя маленький букет астр на ее могилу. — Но, ты же понимаешь, я старалась. И ты мне очень нравилась… иногда. В общем, прости нас.

— Думаю, ей там будет лучше, — сзади подошел Фрэнк. Как оказалось чуть позже, подошел не только он — Саймон и Виктория хоть и держались чуть позади, но всем своим видом выражали скорбь, и даже ярко-малиновая шляпка Виктории, украшенная павлиньим пером, скорбела вместе с нами.

— Но я думаю, сейчас бы Корделия хотела, чтобы ты не грустила по ней, а поехала на вокзал, потому что поезд скоро отходит, а следующий будет после рассвета. И ты, конечно, не захочешь, чтобы твоя лучшая сгорела под солнцем на платформе Чаринг-Кросс, — заметила моя лучшая подруга.

— А еще она бы хотела, чтобы ты, оплакивая ее, зашла на завтра в Le Matin, где я совершенно случайно забронировал столик, — заметил Фрэнк.

— И наверняка она бы хотела, чтобы ее история попала на страницы «Ночного Лондона», — смущенно вставил Саймон.

— Что?!

— Все имена изменены! — быстро добавил он.

— Я не позволю… — начала было я.

— И газета только сегодня вышла из печати, — пробормотал журналист совсем тихо.

— Во всяком случае Корделия точно была бы счастлива, что про нее написали, — со вздохом призналась я.

2008–2010