Одна из самых трогательных песен из «Double Fantasy» — это «Beautiful Boy», где отец со всей нежностью поет о любви к маленькому сыну. Фанаты не впервые слышали, как Джон открывает свое сердце. В «Beautiful Boy» он поведал им, ради чего живет.
«Не могу дождаться, когда ты повзрослеешь, — пел Джон о долгом пути Шона к превращению в мужчину. — Но нам обоим стоит набраться терпения».
Там же звучит голос Йоко, советующий Шону не сдерживать слезы, не прятать собственные чувства. Это не певица развлекает слушателей интересными стихами, это мать поддерживает сына, объясняет, что родители любят его без всяких условий, им не надо доказывать свою крутизну.
Сам Джон Леннон давным-давно прошел этот этап. «Я не боюсь бояться, — сказал он в интервью „Роллинг Стоун“, — хотя это всегда страшно. Но гораздо мучительнее не быть собой».
Какие бы испытания ни ждали Шона в будущем, эта песня навсегда останется с ним — подарок отца, голос, убеждающий не переживать, потому что в конце концов все наладится.
Шон будет слушать, как Джон рассказывает о бесконечной радости — держать сына за руку, когда они переходят через улицу, оберегать его не только от машин, но и от любых страхов.
Жизнь самого Джона Уинстона Леннона начиналась абсолютно иначе. Когда он 9 октября 1940 года появился на свет на втором этаже роддома на Оксфорд-стрит, его отец был в море, а на Англию сыпались немецкие бомбы.
Отец Джона, Альфред, известный как Альф или Фред, был внуком иммигрантов, переехавших в Ливерпуль из графства Даун в северной Ирландии. Вероятнее всего они происходили из клана О'Линнаинов или О'Лонаинов. По легенде отец Альфа, Джек, был певцом, колесившим по США в 1890-х. Он красился в черный цвет и исполнял негритянские песни в Кентукки. Достоверных фактов этой версии нет, но то, что в их роду увлечение музыкой передавалось из поколения в поколение — несомненно. Как и его будущая жена, Альф пел и играл на банджо.
Младенцем Альф болел рахитом, от чего стал низкорослым и был вынужден носить фиксаторы ног. Компенсируя эти недостатки, подросток с ямочкой на подбородке веселил друзей и родственников, подражая голосам и рассказывая истории. Уже будучи взрослым, он развлекал знакомых тем, что пел, как Луи Армстронг или Эл Джолсон, и травил байки, как его неграмотная мама, Поли Магвайр, якобы предсказывала будущее по игральным картам и чайным листьям.
Как и Джулия Леннон впоследствии, Поли не могла заботиться о собственном ребенке. Когда умер Джек Леннон, Поли пыталась прокормить семью, занимаясь стиркой. К сожалению, у нее было слишком много детей и слишком большие расходы. В итоге, младших, Альфа с сестренкой Эдит, отправили в близлежащий сиротский приют «Блю Коут».
Существование там было далеко не безоблачным, вдобавок Альф терпеть не мог подчиняться приказам. Так что в пятнадцать лет, в 1927, он прибился к детскому варьете и убежал с труппой. Примечательно, что работники сиротского приюта отправили за ним погоню. В конце концов его поймали в Глазго и заставили вернуться.
Когда Альф достиг совершеннолетия, он пошел в гражданский флот, где работал на круизных судах коридорным и стюардом.
Еще в пятнадцать он положил глаз на четырнадцатилетнюю Джулию Стэнли, дочь из обеспеченной семьи, уходящей корнями в Уэльс. Но возможность заговорить с ней представилась не сразу. Джулия сидела на кованой лавочке в Сефтон-парке. Ей просто некуда было деваться, когда к ней подошел Альф, в котелке и с мундштуком в руках.
— Глупый видок, — сказала Джулия.
— А у тебя очень милый, — ответил Альф, присаживаясь рядом. Джулия покачала головой.
— Отвали, — потребовала она. Альф не тронулся с места.
— Тогда хоть шляпу сними.
Альф Леннон продемонстрировал ту непосредственность, которой будет славиться его сын. Сняв котелок, он зашвырнул его в озеро.
Уже по этой сцене можно было о многом судить. Пара вырастет, но импульсивность, озорство, соперничество и инфантильность никуда не денутся.
Они будут питать страхи и творческую энергию Джона Леннона, определять его сущность до самой эры «Double Fantasy».
Семья Джулии жила на Ньюкасл Роуд, неподалеку от приюта, где держали Альфа Леннона. Поскольку Ливерпуль стоит на реке Мерси, многие мужчины в этом городе зарабатывали на жизнь работой в доках или в море. Отец Джулии, Джордж, не был исключением. Правда, в отличие от Альфа Леннона, он никогда не связывал с океаном все надежды. С появлением детей он устроился оценщиком ущерба в страховую компанию, даже купил жилье в пригороде. Стэнли обосновались в опрятном доме с верандой в районе Вултона, известном как Пенни-Лейн.
Альф им не понравился с самого начала. Родители считали, что Джулия слишком юна и непредсказуема, чтобы заводить отношения с мальчиками, а ее избранник ей не ровня. Джордж Стэнли даже попытался устроить Альфа на китобойное судно, потому что оно уходит в море на два года — приличный срок, чтобы Джулия подыскала себе кого-нибудь получше.
Альф отказался от щедрого предложения. В 1938 году, спустя одиннадцать лет после первой встречи, Джулия предложила Альфу Леннону сочетаться браком.
Пара поженилась в ливерпульском ЗАГСе на Болтон-стрит. Свидетелем был брат Альфа, Сидни. Со стороны невесты не пришел никто.
Отпраздновали бракосочетание в ресторане «у Риса» на Клейтон-сквер — вполне пристойная забегаловка, где собирались местные масоны. Потом они сходили в кино, и Альф отправился в меблированные комнаты, а Джулия вернулась к себе домой со свидетельством в руках.
— Смотри! — крикнула она папе. — Я вышла за него замуж!
На следующее утро Альф уплыл в западную Индию. В Ливерпуль он вернулся только через три месяца.
После рождения Джона, Стэнли, скрипя зубами, разрешили Альфу жить у них дома во время увольнений. Шла война, Альф служил матросом на транспортном судне. В первое время вся его зарплата приходила жене. Но в 1943 году чеки перестали поступать. Альф ушел в самоволку.
Общее чувство, что любимый человек их бросил, сплотило Джона и маму. Джулия устроилась работать в кафе рядом со школой сына, каждый день отводила его туда и забирала после уроков. Но в двадцать девять лет у Джулии были и такие потребности, которые сын удовлетворить не может. Перед исчезновением Альф, возможно, уже решивший бросить семью, начал в письмах убеждать ее не сидеть взаперти. Она поймала его на слове, и в 1945 году познакомилась с солдатом из Уэльса. Вскоре она забеременела. Служивый знал, что его любовница технически до сих пор замужем, и отказывался жить вместе, пока Джулия не сбагрит кому-нибудь последнее напоминание о неудачном браке — собственного сына.
Джулия выбрала Джона.
Ее родители пришли в ужас. Они потребовали, чтобы она отдала Джона на усыновление. Посреди скандала в Ливерпуль нагрянул Альф. Взяв на себя всю вину за сложившуюся ситуацию, он сказал, что готов растить второго ребенка как родного.
Джулия отказала ему. Ей хотелось нормальной жизни, а рассчитывать в этом на Альфа было бесполезно. Ее дочь, впоследствии крещеная как Лилиан Ингрид Мария Педерсон, через десять дней после рождения была удочерена семьей норвежского моряка.
Тем временем Альф пытался завоевать сердце сына. В 1946 году он взял его с собой в Блэкпул, изначально рабочий поселок, а теперь курортный город на берегу Ирландского моря.
Когда Джулия узнала, что муж планирует из Блэкпула тайно вывезти Джона в Новую Зеландию, она сразу бросилась спасать сына.
На глазах у сына муж и жена яростно спорили о будущем ребенка.
— Тебе выбирать, — сказал Альф пятилетнему сыну. — С кем ты хочешь жить?
— С тобой, — ответил сбитый с толку ребенок. Он еще не отошел от замечательных выходных с отцом.
— Точно? — закричала Джулия.
Помедлив, Джон кивнул.
Обиженная решением малолетнего сына, Джулия бросилась прочь.
Спустя миг до нее донеслось, как Джон плачет и зовет маму. Обернувшись, она увидела, как он бежит к ней с раскинутыми руками.
Альф уехал из страны. Потом Джон скажет английскому писателю Хантеру Дэвису: «Он был для нас как будто мертв».
Марк Дэвид Чепмен шел по Централ-Парк-Уэст в сторону Дакоты. Мысли крутились вокруг того, как в номере он отрабатывал выстрел перед зеркалом. «Когда я в следующий раз возьму пистолет, — подумал он, — все будет по-настоящему». Если его не убьют на месте, он будет молчать. Пускай читают «Над пропастью во ржи», там все сказано.
Виды Нью-Йорка напомнили Чепмену сцену в книге: главный герой, Холден Колфилд, с командой по фехтованию приезжает в город и забывает рапиры в метро. Соревнования отменяют, все злятся на Холдена. «По дороге назад на меня демонстративно не обращали внимания, — говорит Холден читателю. — По-своему, было даже забавно».
Но Чепмен знал, что это совсем не забавно. На него тоже никто не обращал внимания. Ничего хорошего в этом не было.
Когда в 1970 году «Битлз» распались, любовь к ним Алана Вейса пошла на спад. Он слышал по радио песни с «Double Fantasy», они даже ему понравились. Но, по его мнению, сольные проекты «битлов» не шли ни в какое сравнение с тем, что великая четверка делала вместе.
Не то чтобы у него было время на подобные размышления, у старшего продюсера программ на «WABC News» хватало забот и без «Битлз». В 1968 году телекомментатор Эл Примо привез из Филадельфии собственную концепцию «прямого наблюдения», и тем самым навсегда изменил характер новостных репортажей в Америке. Передача начиналась с быстрой мелодии, напоминающей треск телетайпа, и была выдержана в духе городской молодежи. Комментаторы больше не зачитывали новости с листа, они отправлялись в какой-нибудь Вашингтон-хайтс или на Кони-Айленд, брали интервью у жертв и разделяли с ними горе. Через его школу прошли такие люди, как Том Снайдер, Говард Коуселл, Джим Бутон — бывший игрок «Нью-Йорк Янки», разворошивший мир бейсбола, выдав в своей книге «Четвертый мяч» кучу инсайдерской информации, Роуз-Энн Скамарделла, прообраз Роузэнн Роузэннадэнн из «Субботним вечером в прямом эфире» Джильды Рэднер, и друг Джона Леннона, Джеральдо Ривейра.
8 декабря 1980 года Вейс упорно готовил шестичасовой выпуск новостей. В его распоряжении были истории о вандалах, рисующих граффити, нью-йоркских родственниках заложников в Тегеране, и демонстрантах, готовящихся встретить свежеизбранного Рейгана. По указу начальства выпуск в 16:30 начался с предупреждения, что в связи с приездом нового президента перекрывают движение. Теперь Вейсу предстояло заполнить дополнительные полтора часа эфира и найти способ вовремя получить отснятый метраж.
Нью-Йорк стал одним из последних городов, закупивших новостные фургоны со спутниковой связью. Как потом объяснил Вейс, каналу в какой-нибудь Уичите или Такоме достаточно одного-двух фургонов. «Если что-то не работает, это не беда. Но в Нью-Йорке их понадобится штук двадцать. И надо быть уверенным, что все функционирует как положено. Так что такие вещи сперва обкатываются на небольших рынках».
В 1980 году некоторые операторы еще снимали на пленку. Прямая трансляция была в зачаточном состоянии. Так что нужен был способ доставлять отснятый материал в студию. Когда из-за забастовки весь город стоял в пробках, канал закупил для курьеров мотороллеры.
— Забастовка кончилась, и курьеры больше не хотели ездить на мотороллерах, — сказал Вейс. — В Нью-Йорке это небезопасно.
В итоге WABC выставила их на продажу. Один за 650 долларов купил Вейс.
В тот день он строил планы на вечер. После работы у него было свидание на другом конце Манхеттена. Он решил поехать на мотороллере напрямик через Центральный парк. Так выходило быстрее всего.
В один прекрасный миг семья решила, что беспорядочная жизнь Джулии не подходит для воспитания ребенка. Джона отправили к ее старшей сестре, Мэри — известной всем фанатам, как тетя Мими.
Хотя Джон предпочел бы остаться с матерью, чтобы помогать ей и просто быть рядом, он понимал, что другие члены семьи думают о его благе. Несмотря на строгие правила, ему нравилось у Мими, в том числе из-за того, что она жила рядом с детским домом Армии спасения под названием «Земляничная поляна». Летом там устраивали концерты и всяческие праздники, и Джон с друзьями были там частыми гостями. Еще они играли в соседнем лесу, который, следом за детским домом, тоже прозвали «Земляничные поляны». Спустя годы Джон поведал «Плейбою»:
— «Земляничные поляны» — реальное место. Когда я переехал из Пенни-Лейн к тете… в милый отдельный домик с маленьким садом, где вокруг жили всякие врачи, адвокаты… В классовой системе я оказался на полголовы выше Пола, Джорджа и Ринго, обитавших в муниципальном жилье. У нас был собственный дом с садом… А рядом — «Земляничные поляны»… Там устраивали праздники на открытом воздухе, ребенком я часто туда бегал… Мы там зависали, продавали лимонад в бутылках за пенни. В «Земляничных полянах» всегда было весело. Вот откуда взялся этот образ — «Земляничные поляны» навсегда.
Может, Мими и была старомодной, но она ценила природные таланты Джона, если те могли как-то помочь ему в дальнейшей жизни. Благодаря ее поддержке, Джон пошел в хор в церкви Святого Петра. Ему нравилось петь перед аудиторией, но он сам все испортил. На празднике урожая Джон с друзьями заметили среди украшений кисти винограда. Они их украли и съели, не потому, что так любили виноград, а лишь потому, что им строго-настрого запретили это делать. В результате, Джона и еще нескольких мальчиков выгнали из хора.
Мими разозлилась и распереживалась. Понятное дело, не кража винограда была тому причиной. Она боялась, что непокорность, унаследованная от родителей, обернется для него столь же незавидной участью.
Муж Мими, Джордж, пытался выстроить с Джоном товарищеские отношения, вместе с ним читал книги, иногда шел с ним гулять на весь день. Дядя Джордж был не такой, как Мими, он любил азартные игры, не понаслышке был знаком с пороками, чем купил Джона с потрохами. Он и сам привязался к племяннику, купил ему велосипед и губную гармошку. Благодарный Джон таскал ее в кармане, и, рисуясь перед друзьями, играл в автобусе.
— Еще у меня был маленький аккордеон, — в 1971 году сказал Леннон в интервью поп-музыкальному таблоиду «Рекорд Миррор». — Я играл на нем только правой рукой, те же самые вещи, что и на губной гармошке.
Любимые песни десятилетнего паренька были «Moulin Rouge», «Swedish Rhadsody» и «Greensleeves».
— Никогда не понимал, почему никто не разглядел меня раньше? — сказал он в 1970 году в интервью издателю «Роллинг Стоун» Дженну Веннеру. — Как они не замечали, что я умнее всех в школе, и что учителя те еще тупицы?
Тетя Мими и дядя Джордж в какой-то мере верили, что Джон наделен особыми талантами, и что их можно направить на общественно полезные дела. Они думали, что Джулия была исключением, но ведь остальные Стэнли — честные, трудолюбивые граждане. Надо было научить Джона быть не столько Ленноном, сколько Стэнли. В 1955 году, в возрасте пятидесяти двух лет, Джордж внезапно умер от кровоизлияния.
Джон в очередной раз убедился: все, что поначалу кажется хорошим, потом обернется очень плохим.
Взять хотя бы Бобби Дайкинса, красавца-сомелье. После всех пертурбаций Джулия наконец нашла себе мужчину, и он переехал к ней жить. Но и он оказался не без изъяна. Напившись, он поколачивал маму Джона. Тем не менее, в подростковом возрасте Джон часто оставался ночевать у мамы, дразнил сводных сестер, Джулию и Джеки, отбирал у них домашнее задание и держал над головой. Девочкам и Джону нравилось, как мама играет на аккордеоне и поет детские песенки. Когда она доходила до особо яркого момента, например, главный герой подглядывает, как плюшевые мишки устроили пикник, пальцы у нее так и летали, звук сливался в общий фон, совсем не похоже на каллиопу в песне «Битлз» «Being for the Benefit of Mr. Kite»
Когда к группе Джона присоединился Маккартни, он тоже стал частым гостем в доме. Они репетировали в ванной, где, по мнению Пола, акустика была точь-в-точь как в звукозаписывающей студии. Джулия ходила на концерты «Кворимен», смешивалась с толпой, танцевала под музыку, свистела и хлопала громче всех. «Мы были так счастливы, — написала сестра Джона, Джулия Берд, в книге „Только представь“. — Я жила как в сказке, и не подозревала, что лучше мне уже никогда не будет».
Когда мама Джона погибла, Дайкинс, слишком раздавленный, чтобы рассказать дочерям о несчастном случае, тут же увез их в Шотландию. А Джон остался. Он не пошел в центральную больницу Сефтона, где лежало тело, а на похоронах положил голову на колени тете Мими. Потом несколько месяцев он отказывался говорить с Найджелом Уолли, последним, кто видел Джулию в живых. При виде друга Джон мог думать только о пережитой трагедии.
Эрик Клейг, сидевший за рулем машины, сбившей Джулию, хотел выразить ее семье соболезнования, но боялся встретить злобный прием. Когда шло следствие, Мими в ярости ткнула пальцем в констебля и заорала: «Убийца!»
Коронер объявил, что Джулия вышла на проезжую часть, не посмотрев по сторонам. Подобно сыну, ее ум занимали куда более интригующие вопросы, нежели правила перехода улицы.
Природное недоверие к учреждениям, предназначенным для помощи людям, переросло у Джона в жгучую ненависть. Это отношение поменялось, лишь когда в его жизни появился Шон, и бывший «битл», вырвавшись из цепких лап музыкальной индустрии, начал радоваться домашнему уюту, красоте парков и городской жизни, постоянно кипящей вокруг.