С неба возле застекленных дверей роскошного отеля лил проливной дождь, и Майе, даже вооруженной огромным зонтом, все равно порядком равно досталось от промозглой берлинской осени. Холодные капли, подхваченные порывом ветра, хлестнули в лицо. Ноги в дорогущих туфлях моментально промокли – слишком уж неудачно она вышла из такси, угодив прямиком лужу. Зато внутри огромного мраморного вестибюля, залитого ярким светом, царило ощущение праздника.
Пусть до Нового года оставалось еще больше месяца, но Майе казалось, что он совсем рядом. Так близко, стоит лишь рукой подать.
И дело было вовсе не в гигантской серебряной елке, щедро усыпанной блестками и с синими шарами на каждой ветке. И не в груде обернутых в подарочную бумагу фальшивых коробок у ее подножия.
Дело в том, что ощущение праздника давно уже поселилось у нее внутри.
Прошло ровно три месяца и семь дней с того самого момента, когда она прижимала к себе хнычущего Никитку, Вероника обнимала Павлушу, а позади них слышались крики и ругань, перемежаемые женскими рыданиями. Полицейские с обитателями притона церемониться не стали, и очень скоро те дружно отбыли в полицейском «бобике» по направлению к следственному изолятору.
Майя же так долго и так старательно прижимала к груди Никиту, что сын запросил у нее пощады. Сказал, что он уже совсем большой и нисколько не испугался. Если только совсем немножко… Но знал, что папа, дед или же мама его обязательно спасут.
И они его спасли.
С тех пор Майя старательно гнала от себя воспоминания о том жутком дне. Решила, что навсегда вычеркнет его из памяти. Больше не будет жить прошлым, а станет настоящим.
Это время пролетело, промелькнуло как в сказке – сначала летней, затем осенней, а теперь настало время новогодней. Но впереди, Майя надеялась, их ждало нечто чудесное – наполненная любовью и праздником жизнь.
… В конце августа состоялась их с Артемом свадьба, приготовления к которой заняли всего лишь пару недель. Нет же, все началось с предложения!.. Артем заявил, что и так уже совершил много ошибок, но теперь хочет, чтобы было по нормальному – преподнес ей здоровенное обручальное кольцо, встав на колено и спросив, выйдет ли она за него замуж. Этим он знатно смутил не только ее, но и посетителей ресторана с видом на Балтийское море.
Но тут на него запрыгнул счастливый Никитка, которого после похищения они везде таскали с собой, и Майя так толком ничего и не успела ответить. Но зачем что-то отвечать, если и так все ясно?
На берегу с этого самого моря они и поженились. Была увитая и цветами арка, и важная дама из ЗАГСа, хорошо поставленным голосом произносившая заученные слова о «семейной лодке в бурном море будней», и обмен кольцами, и шампанское, и гости, и их первый вальс…
А после они улетели далеко-далеко. Туда, где всегда тепло. Взяли с собой Никиту, потому что Майя не могла представить, что сможет надолго оставить одного. По крайней мере, до тех пор, пока не утихнет, не уляжется та самая тревога...
Быть может, через пару-тройку лет.
Кстати, на свадьбе было много народа, чуть ли не сотня человек. Даже ее испанские подруги прилетели, и Родька пришел – сам! – чтобы их поздравить. Еще немного прихрамывал, опираясь на трость, дав повод Максу Дубовскому позубоскалить. Но Майя знала, что Родька полностью выздоровеет. Подарил огромный букет, пожелав ей счастья. Затем пожал Артему руку, сунув тому золоченый конверт с «подарком», хмуро заявив, что Спасский снова его обскакал, воспользовавшись тем, что он валялся в коме.
- Родь, ну ты ведь знаешь! - покачала Майя головой, расправив подол чудесного платья, которое в кратчайшие сроки сшили известные испанские модельеры. Это был свадебный подарок Пабло. - Я всегда его любила. Только его, все эти годы. Ничего не изменилось и ничего уже не изменится. Так что, будь другом, ты уж подыщи себе кого-нибудь более подходящего... Только замечательную, другой я тебя не отдам!
Потому что для нее уже все было давно решено – Тем, Кто все знает. Как началось в том самом седьмом или же восьмом классе, так и будет продолжаться до конца дней. Было лишь немного жаль тех шести лет, когда они с Артемом были разлучены по сумасшедшей воле Светланы Ветлицкой, мстившей всему миру за то, что родная мать обошлась с ней настолько жестоко.
Вернее – «весь мир» оказался слишком размытым понятием, поэтому она решила довольствоваться малым. Стала мстить тем, до кого смогла дотянуться. Изводила мать, терроризировала сестру, примеряя на себя ту жизнь, которой была лишена. Вольготно чувствовала себя в роли Эльки, сперва устраняя ее обидчиков, а затем настолько увлеклась, что стала играть с жизнями одноклассников.
Но им все же удалось ее остановить.
Дарья Ветлицкая, кстати, тоже выздоровела. Ее выписали из больницы, и теперь она обивала пороги государственных учреждений, пытаясь добиться признания Светланы невменяемой, тем самым заменить тюрьму психиатрической лечебницей.
Элька, пришедшая на свадьбу с Майклом – повеселевшая, красивая до невозможности, - заявила, что сестру уже не выпустят. Несмотря на старания мамы, Светлана Ветлицкая никогда не выйдет на свободу. Но будет ли это тюрьма или психушка, решать следствию. Потому что Светлана Ветлицкая созналась во всем, что совершила, и список ее жутких и кровавых деяний оказался до ужаса внушительным.
Но Майя решила, что эту страницу они уже перевернули, и она больше не будет об этом думать.
Никогда.
К тому же, ей было чем заняться. Она много рисовала, затем подыскивала дом, потому что они с Никитой окончательно перебрались в Н-ск, а в холостяцкой квартире Артема оказалось слишком мало места. Решили поселиться поближе к Веронике – им будет чем заняться в длинными вечерами. Например, катать коляски вдоль моря, обсуждая преимущества того или иного сорта подгузников, пеленальных столиков и делясь способами борьбы газиками у младенцев, потому что…
Через пару недель после похищения она снова увидела две полоски на тесте, но нисколько этому не удивилась. Обрадовалась, затем побежала вприпрыжку к будущему отцу. Решила исправить старую ошибку – рассказала Артему обо всем сразу же, не став ждать шесть лет, как в прошлый раз.
- У нас будет девочка, - заявила опешившему будущему мужу и отцу. – Мне даже УЗИ не надо, я и так все знаю!
- Ты уверена? – кажется, он стал приходить в себя и подавать первые признаки радости.
- Еще как! - заявила она, потянувшись к нему за своим поцелуем, и за всем остальным - как без этого? – при этом понимая, что берлинскую выставку все равно никто не отменял.
Ни их свадьба, ни их беременность, ни покупка дома, который она присмотрела.
И Майя все успела.
***
Ее персональная выставка имела большой успех. По словам критиков, это была новая, доселе невиданная Maya Samoylova-Spasskaya, перемены в личной жизни для которой пошли только на пользу. Она вернулась в мир живописи – тут Майя удивлялась, потому что, по большому счету, никуда не уходила - с новым видением мира, и в ее уверенных мазках царствовало глубинное понимание реальности. Работы произвели столь сокрушительное впечатление на критиков и покупателей, что Пабло сразу же взвинтил цены.
Они продали большую часть ее картин в первый же день. За остальные два раскупили оставшиеся.
Все, до единой.
- Это успех, Marysya! - заявил ей Пабло, копируя Артема. С мужем ее менеджер пребывал в дружеских отношениях. Затем недовольно уставившись на бокал шампанского, который Майя давно уже крутила в руках, так и не сделав ни одного глотка. - Отдай его мне, - произнес тоном строгого папочки. - Не стоит так рисковать, ребенку это не пойдет на пользу!
На свадьбе он играл роль отца невесты, а теперь вел себя как заботливый дедушка, с нетерпением ждущий появления внучки. Даже подарки приготовил. Майя знала, что их ждет чудо-колыбелька, последний писк современной техники в укачивании младенцев.
Розового цвета.
То, что у Майи будет девочка, ей уже успели подтвердить на УЗИ, и родные бабушка с дедушкой с энтузиазмом закупали розовую одежду, пеленки и банты. Она тоже порывалась хоть что-то купить, но пока еще не доходили руки. Работы было столько, что иногда она забывала о том, что беременна.
Зато окружающие не забывали ей об этом напоминать.
- Ты ведь знаешь, что я не пью, - сказала она Пабло.
- Знаю, но все же… Да, и вот еще, не забудь о Риме! - как ни в чем не бывало напомнил он. - Я все прекрасно понимаю… Семейное счастье и ожидание наследницы, но после Нового Года нас ждут в Италии. Как раз успеем до твоих родов.
После чего отсалютовал ей уже двумя бокалами шампанского.
Затем официальная часть выставки закончилась, Пабло вызвал ей такси, и Майя отправилась в отель, куда Артем давно уже увез сонного Никиту. Бедной Орелии снова оказалось нечем заняться!
Впрочем, Майя подумывала расстаться с испанкой – прибалтийский климат оказывал на нее плохое действие. Она все время кашляла и сморкалась, жалуясь на холод и отвратительные затяжные дожди. К тому же, за Никиту с ней соревновалась Галина Михайловна, ставшая слишком часто поговаривать о пенсии и еще о том, что ей хочется возиться со внуками, а не бороться с неврозами, инсультами и медицинской системой в их стране в целом.
К тому же, Никите скоро в школу – кто будет его возить из пригорода и делать с ним уроки, если Майечка – к ней Галина Михайловна относилась трепетно, чуть ли не сдувала пылинки, - вот-вот родит?
Батя, давно уже отчаявшийся уговорить свою неугомонную жену уйти с нервной работы, и Артемом ее горячо поддерживали.
Но бабушка с дедушкой остались в Н-ске, а муж – Майя все никак не могла к этому привыкнуть, каждый раз счастливо жмурясь, - встречал ее в холле. Обнял, поцеловал, руки скользнули на ее живот, словно проверяя, все ли в порядке. Удостоверился, что их дочь растет, но пока не буянит – еще рано! – после чего полез щупать Майю платьем.
И его не останавливало то, что вокруг полно народу.
Впрочем, Спасский всегда умел что-то сделать с ней так, что очень скоро Майе тоже стало все равно, что они страстно целуются посреди огромного холла в одном из фешенебельных отелей Берлина. Она поняла – сегодня ей будет не до размышлений о римской выставке.
Им найдется чем заняться и без нее.
О картинах – вернее, о том, что везти в Италию через три месяца, если все-все продалось, а новые «Слезы моря» так и вовсе по запредельной цене, - она подумает как-нибудь в другой раз!
КОНЕЦ