Если проснулся и ничего не болит, значит, ты — труп.

(Спортивная мудрость).

Толчком включилось сознание, и потоком хлынули ощущения. Я лежала на спине, не могла пошевелиться и открыть глаза. Болело все тело, словно били меня долго и профессионально. В голове шум многотысячной толпы.

Кто я? Мысли текли медленно и вязко, словно вагоны грузового состава. С трудом выудила ответ из давшей сбой памяти…

Меня зовут Марта, мне семнадцать, участвую в соревнованиях по боевым искусствам. "Золотой Дракон" - красивое название для боев без правил! Правило лишь одно — не допустить смертоубийство. Остальное разрешено. Двое парней из нашей школы кунг–фу уверенно рвались к победе. Я тоже доша до финала. Потому что Учитель у нас самый лучший!

Отец отдал меня в Школу в семилетнем возрасте. После десяти лет ежедневных тренировок и спортивных летних сборов я чувствовала себя профессиональным орудием разрушения. И как я пропустила удар?.. Славно меня приложили!

Шумят–то вокруг! Неудивительно, билеты распроданы, трибуны переполнены. Радуются за соперницу? Не помню, кто она… Вертлявая худая турчанка по прозвищу Гюрза или крупная с кулаками–молотами украинка? Голова болит, раскалывается… Последний призовой бой, а я валяюсь в отключке!

Учитель, наверное, недоволен. Марек тоже будет беспокоиться, он всегда слишком за меня переживает. Пора вставать! Хотя нет, еще немного полежу… Дождусь, когда рефери начнет считать. На "шесть" открою глаза и поднимусь. Найду глазами Учителя, Виктор Егорыч довольно кивнет. Для меня его одобрение очень важно, так как после смерти родителей он заменил отца. Ребята из группы стали лучшими друзьями. Один из них стал моей любовью, смыслом жизни… Марек!

Как же хочется оказаться в нашем маленьком зале, где мои слезы и кровь впитались в деревянные полы, испещренные вмятинами от ударов, в кожаные "груши" на больших скрипучих цепях, о которые я постоянно разбивала костяшки кулаков. Зеркальная стена, где отражается "старшая" группа — восемь человек в темной форме с символикой Школы на груди. В углу — кривая горка матов, на них мы отрабатывали акробатические прыжки и приемы айкидо. У дальней стены наш арсенал: шесты, деревянные мечи и ножи.

"Марта, что валяешься?" - крикнет учитель, седой коренастый мужчина, подходя ко мне. Он двигается быстро с завораживающей грацией хищного зверя. "Тридцать раз отжаться, пятнадцать подтягиваний, чтобы ворон не ловила… Пропустила удар? Где был блок? Не успела? Чему я тебя учил?"

Я встану и потащусь к турнику. Затем — отжиматься.

"Взяли макивары… Разбиваемся по двое и отрабатываем удары в корпус… Марек, что стоишь дурак–дураком? На Марту засмотрелся? Пятнадцать ударов по прессу, Рихард — исполняй! У нас тренировка, а не дискотека…"

Затем встану в пару с Мареком. Он будет поддаваться, жалея меня. Я этим воспользуюсь. Молниеносный уход, замах. Остановлю голую стопу в сантиметре от его красивого лица… Вот и не надо мне подыгрывать! Он улыбается. Знаю, хочет сжать в объятьях и поцеловать. Но не здесь, не сейчас, после тренировки….

"Молодец, Марта! Чистая победа! А ты, Марек, труп, добаловался… Девчонке проиграл!" Судя по улыбке Марека, он готов проигрывать вечно. Но только мне! Приятно…

Мечтам не время, сейчас поднимусь и завершу поединок. Кто бы ни была соперница, ее черед валяться в отключке! Затем пойду смотреть, как бьется Марек. Cегодня мужские полуфиналы, и он обязательно пройдет дальше, так как дерется уверено, технично, красиво.

Боже, как мне жить без него?.. Осенью придется расставаться, это мои последние соревнования. Месяц назад я поступила на экономический в Латвийский Университет и переезжаю к бабушке в Ригу. Сердце сжалось, слезы подобрались к глазам близко–близко. Нет, сейчас не время рыдать, не во время же боя!

Жарко. Пот течет по лицу. У них что, кондиционеры сломались? Где рефери? Неужели решили, что мне нужен врач и остановили бой? Нет, так дело не пойдет, я выиграю эти дурацкие соревнования!

Открыла глаза и сразу же зажмурилась. Яркий свет ослепил до боли… Но этого не может быть!

Разлепила веки. Чистое голубое небо, солнечный диск в зените… Ни души! Я лежала вовсе не на ринге в зале спортивного комплекса. Никто не кричал и не аплодировал, да и трибун не было. Застонала, пошевелилась, села. Тело казалось одеревеневшим, словно я долго пролежала в анабиозе. Хорошо хоть шум в голове стихал.

Где я? Во все стороны, убегая за горизонт, раскинулись рыжие песчаные дюны. Я сидела на вершине одной из них и плавилась на жарком солнце. Нет, это определенно не прибрежная зона Рижского залива! Вместо влажного морского воздуха в легкие врывалось раскаленное дыхание пустыни. Вокруг — ни души!

Боже, как жарко! На мне теплая длинная куртка. Любимый рюкзачок рядом. Я потрогала мокрые от пота волосы. Сорвала шапку. Красная, вязаная, из ниток–букле…

Тут я окончательно вспомнила! Мне уже не семнадцать, а двадцать три. Какие бои без правил? Соревнования, где взяла первый приз, канули в Лету… Марек, моя первая любовь? Боже, я почти два года замужем за другим!

Понимание происшедшего проникло в сознание, заставив вздрогнуть. Боль сдавила горло, да так, что я не могла вздохнуть. Затем ушла в сердце… Я ведь только что умерла в холодном зимнем переулке, попав под колеса джипа!

Потекли слезы, моментально высыхая на щеках. Выплакавшись, почувствовала себя немногим легче, по крайней мере могу дышать, да и сердечный приступ больше не грозил. Что же со мной произошло? Осторожно ощупала голову, cняла пуховик, осмотрела руки, ноги. Каждое движение отзывалось болью в висках, но травм, несовместимых с жизнью, не обнаружила: никаких торчащих костей открытых переломов или запекшейся крови на спутанных длинных волосах!

Дернула за шнурок, вытаскивая серый камень: горячий, но не обжигал ладонь. Тонкая золотая цепочка мужа тоже никуда не делась. Заглянула в вырез трикотажного платья — на месте, где висел талисман, — красное пятно, но ни волдыря, ни обгоревшей кожи не заметила. Странно все это! Может, меня спас бабкин подарок? Наврядли! В гадальном салоне таких "заговоренных" камней целая корзина — на все случаи жизни.

Слишком жарко… Я стянула шарф, кофту и теплые штаны, оставшись в светлом обтягивающем трикотажном платье до колена с длинными рукавами — в Риге зима же! Для профилактики солнечного удара вернула на голову шапку. Конечно, на жену бедуина не похожа, но какое–то время продержусь. Взглянула на сапоги. На них ушла половина ноябрьской зарплаты. Жаль, конечно, гробить дорогую итальянскую кожу об барханы, но не оставаться же босиком!

Я решительно дотянулась до рюкзака. Повезло, хоть в магазин успела забежать перед джипом! Достала две пачки молока и две бутылки минералки: покупала для экспериментов на муже, слышала, при кашле помогает теплое молоко с "Боржоми". В магазине, на счастье, случился зрительный контакт с палкой копченой колбасы, сыром, хлебом и плиткой горького шоколада — вот и все запасы. Не густо, но могло быть хуже!

Открыла пачку молока, понимая, что все равно на жаре она долго не протянет. Съела подтаявшую плитку шоколада, потом долго оттирала песком липкие пальцы. Засунув теплую одежду в рюкзак, обвязала его курткой. Я видела по "Дискавери" передачу, в которой говорили, что в пустынях довольно сильные суточные перепады температур. Вообще скорее бы они начали уже… перепадать, а то жарко, сил нет!

Огляделась, выбирая, куда идти. Стороны казались совершенно одинаковыми. Вокруг, куда ни глянь, раскинулось песчаное море. Его поверхность, словно застывшие волны, покрывали барханы от маленьких, до штормовых десятибальных. Где же тут берег? Долго щурилась, прикрывая глаза рукой от солнца, пока не разглядела в вдалеке расплывчатые очертания гор. В том же самом направлении, чуть правее, виднелась россыпь больших камней, расстояние до которых, казалось, не превышало пары километров. Решив, что смена пейзажа пойдет на пользу усталым нервам, отправилась в дорогу.

Стараясь найти оптимальный путь, я обходила высокие барханы. Вернее, брела, проваливаясь по щиколотки, падая, застревая в песке, поднималась, упорно двигаясь вперед. Песок забивался в рот, противно скрипел на зубах, попадал в сапоги. Замотала лицо шарфом, оставив лишь маленькие щелки для глаз. Часа через два добралась до камней, вырыла углубление в тени самого большого, сбросила рюкзак, расположилась в яме и, накрывшись курткой, заснула.

Я проснулась, когда день уже шел к закату. Вылезла, откапываясь, словно землеройка, из засыпанного убежища. Песок был везде, я долго вытряхивала его из–под шапки, сапог и одежды. Выпила начавшее скисать молоко, подкрепилась хлебом и колбасой. После короткого сна почувствовала себя бодрее, но кожу лица и рук нестерпимо жгло. Так и есть, обгорела на солнце!

Вечер принес приятную прохладу и окрасил небо в золотисто–розовый цвет. Солнце огромным светящимся диском постепенно спускалось за линию горизонта. Я решила идти вперед, пока окончательно не стемнеет. В предзакатном небе четко различались очертания гор, но только теперь поняла, насколько они далеко. Зато барханы были повсюду.

Пить хотелось нестерпимо. Одна бутылка воды заканчивалась, и это пугало. Неужели я спаслась от смерти в холодном переулке только для того, чтобы умереть от жары и жажды в пустыне? Единственный вариант, до которого пока что додумалась, — в последнюю секунду меня телепортировали в бескрайние африканские просторы где–то в сердце пустыни Сахара. Вариант бредовый, но как еще объяснить произошедшее?

Вскоре показалась луна. Звезды сияли россыпью бриллиантов, резали воспаленные от песка и яркого солнца глаза. Я остановилась на вершине очередного бархана и попыталась найти знакомые созвездия. Ни одного похожего! Надежда, что я в пустыне Сахара и скоро выйду к африканскому городу, и добрые аборигены отведут в Российскую миссию, таяла, как последний снеговик под апрельским солнцем. Хотя, может, меня просто подводит память?

Приказав себе меньше думать и быстрее шевелить ногами, я шла к горам. Ночью стало холодно. Куртка пригодилась, хорошо, что ее не выкинула! Я упорно продвигалась вперед, останавливаясь лишь выпить воды и перекусить. Выбивалась из сил, но продолжала следовать заложенному алгоритму: забиралась на очередную дюну, скатывалась вниз, отряхивалась и ползла дальше. Под утро, преодолев очередной бархан, уже не смогла подняться. Натянула шапку на глаза, свернулась калачиком.

Если это наказание за совершенное в прошлой жизни, то где–то я очень провинилась! Господи, что сделать, чтобы ты простил меня? Устав от размышлений, пробормотала несколько молитв, путаясь в словах. Но заснула с твердой уверенностью, что завтра обязательно случится что–то хорошее: либо меня найдут, либо я дойду. Не важно куда, но дойду. Там будут люди и много, много воды…

Проснулась, когда солнце уже раскалило землю. Расправила затекшие конечности. Кожа лица, рук и шеи горела нестерпимо. Вспомнила, как бабушка мазала мне обгоревшую на летнем солнце спину сметаной, полезла в рюкзак. Сметаны не имелось, зато скисшего молока предостаточно! Намазала лицо, руки, шею. Позавтракала хлебом с сыром и колбасой, отпила из бутылки и отправилась в путь

Время растворилось. Казалось, я иду вечность, а, может, целых две. Мысли путались от жары и усталости. Я вспоминала мужа, друзей, свою первую любовь. Неужели их больше не увижу?.. Никогда?

Ведь я так и не спросила у Марека, почему он отпустил меня шесть лет назад. Почему не запретил, не оставил с собой, а отступил в сторону, сказав, что желает счастья? И вот ползу я по пустыне, счастливая до невозможности… Почему не вернулась в приморский городок, где выросла, после того, как окончила университет? Хотела, но оказалось уже не к кому! Я и замуж–то вышла назло, когда добрые люди донесли, что у него девушка, с которой все серьезно. У Марека, значит, девушка, а у меня? А у меня замдиректор банка, который давно ходил кругами, постепенно сужая радиус. Добивался бы и дальше или же уволил бы за то, что не понимала сокровенных желаний начальства. Но у него девушка, и мы тоже через три месяца сыграли свадьбу!

Вконец обессилев, поняла, что дальше идти не могу. Вырыла углубление в тени высокого бархана, завалилась в него, накрывшись сверху курткой. Когда стало вечереть, поднялась и поползла дальше. По–другому мое передвижение назвать нельзя. Болели растертые в кровь ноги. Первая бутылка "Боржоми" закончилась. За воду я могла стать наемной убийцей, но никто не предлагал. Но шла, ползла вперед, твердя себе, что впереди город и я обязательно дойду.

Время от времени поглядывала на виднеющиеся горы. Я уже четко видела неровные очертания склонов, высокие пики, теряющиеся в дымке тонких облаков, но не могла представить, сколько еще идти… Голос разума нашептывал, что пустыня меня убьет значительно раньше.

На предзакатном небе появились две темные точки. Ловя жаркий воздух раскрытым ртом, я облизала потрескавшиеся губы. Они приближались! В груди поселилась надежда, ускоряя биение сердца, придавая силы. Может, это поисковая экспедиция, меня все же ищут? Но как они узнали, что я в пустыне?..

Я замерла на вершине дюны. Расстояние быстро сокращалось. Других звуков, кроме порывов ветра, бьющихся о барханы, и шелеста песка, не было слышно. Скорее, это птицы, а не экспедиция… Разочарование удавкой сдавило горло. Ладно, как есть, так есть! Одно радует — они пьют, значит, неподалеку есть источник. А еще они питаются. Интересно, чем? Ладно, не время для урока зоологии. Я различала раскинутые крылья, выделяющиеся точки голов. Они приближались слишком быстро, но при этом не шевелили крыльями! Какие–то неправильные птицы… Нехорошее предчувствие заставило броситься вниз.

Я судорожно рыла убежище, разгребая руками песок, жалея, что не родилась пустынным тушканчиком. Закопаться бы в песок, чтобы никто не нашел!

Стало тихо, словно кто–то выключил звук. Я слышала только скрип песка, поземкой сбегающего с бархана, и свое испуганное дыхание. Подняла взгляд и замерла. На вершине дюны сидели… Мамочки! Не знаю, что это были за существа, но точно не птицы!

Они казались огромными, выше меня ростом, полностью черные, покрытые развевающимися на ветру лохмотьями. Я не видела голов, глаз и конечностей. Внутри одеяний шевелился, двигался темный туман, делая их похожими на кошмарные тени.

Существа смотрели на меня. Глаз я не видела, но чувствовала, как проникает внутрь ледяной, потусторонний взгляд, шарят по сознанию чьи–то злые, грубые руки.

"Пошли вон!" - мысленно крикнула я, выкидывая чужаков из головы, разрывая контакт. Они пошевелились и скользнули вниз, ко мне. Ясно, будут убивать. Но как? Задушат опереньем? Нет, замерли в отдалении…

Ментальный удар по сознанию оказался таким сильным, что я упала на спину. Во рту появился солоноватый привкус крови. Дотронувшись до лица, увидела на руке кровь. Наверное, из носа…Вот гады!

Тогда я сделала то, чему учила бабушка — поставила ментальную защиту. Бабка владела гадальным салоном "Кассандра" и видела меня продолжательницей семейного дела. Но я выбрала работу в банке. Кто же знал, что пригодится ее наука?

Да и училась, похоже, я плохо. Существа, объединив силы, сломали преграду и, словно падальщики, накинулись на меня. Я чувствовала чужеродное присутствие в голове, они на пару вытягивали жизненную силу, при этом продолжали сидеть нахохлившись на вершине бархана.

Нокдаун! Бой почти проигран. Где рефери, что позволит прийти в себя и собраться для ответного удара? Ни души! Лишь неизвестные твари, что с огромной скоростью высасывали остатки жизненной энергии. Я судорожно искала энергетический Поток, в котором можно пополнить силы. Раньше в такой заходила только с бабкиной помощью. Она умерла, да и меня, похоже, скоро не станет, если не буду пошевеливаться…

Навалилась апатия и сонливость, стало холодно, несмотря на сорокоградусную жару. Я почувствовала, как замирает кровь в венах, как потяжелели голова и руки. Песок манил, предлагая прилечь и расслабиться… Ну уж нет! Где же этот чертов Поток? Неожиданно поняла, что он повсюду!.. Раскрыла сознание, окунаясь в бушующую полноводную реку, пропуская ее через себя. Ого! Она заполняла меня, переливалась через край, я не могла впитать так много. Ничего подобного в Риге не было!

Усилием выкинула из головы чужое сознание, вновь поставила защиту. Тени шли в атаку, бились о ментальную стену. Я же вплетала в нее новые и новые кружева заговоров. Ведь бабушка такая затейница была! И хвори прогоняла, и мужей неверных возвращала. Мне пыталась знание передать. Хорошо, хоть что–то запомнила!

Наконец, оставив попытки пробиться сквозь защиту, Тени скользнули вниз, поплыли, не касаясь песка. Лохмотья развевались, мрак вылетал клочьями, растворяясь в предзакатном свете. Мое сердце стучало, адреналин бушевал в крови, я понимала, что сейчас меня будут убивать. Непонятно как, но будут…

— Уходите! — крикнула я, поднимаясь на ноги. — Прочь!

Протянула руки вперед, из последних сил загоняя Поток в себя, пропуская через тело, направляя в ладони. Огненная неуправляемая река выжигала внутренности. Что–то светящееся вылетело из ладоней и попало в первую Тень. Обалдеть! Неужели я так могу?!

Запахло паленой шерстью. Онемев, видела, как упала, осела кучкой черного тряпья самая большая тварь. Поток продолжал литься через меня, я была не в силах выйти из него, разорвать связь. Видела, как в упавшую Тень попал еще один разряд. Вторая Тень озадаченно зависла рядом. Затем, развернувшись, быстро двинулась прочь, взлетая наверх бархана.

Балансируя на грани потери сознания, я протянула руки в ее сторону. Яркая молния вылетела из ладоней, затем пришла темнота…