Я разглядывала теннисное поле через овальную арку галереи на втором этаже. Сердце стучало, я едва сдерживалась, чтобы не подпрыгивать ему в такт. Скорее бы уже игра! Я и представить не могла, что все будет настолько похожим – и сетка высотой в метр посреди поля, и разметка, и будоражащий кровь привкус адреналина, словно я должна стоять там, внизу, дожидаясь начала партии. Судьи на линии отсутствовали, зато зрителей набралось порядком. Не только моя свита, но, кажется, еще и полдвора толпилось на затянутом сеткой втором этаже – меры безопасности, чтобы случайно не получить травму от тяжелого кожаного мяча сантиметров шесть в диаметре, набитого шерстью. Таким особо не разыграешься, а если попадет – мама не горюй!.. Ракетки тоже отличались от современных – деревянные, узкие, с натянутыми воловьими жилами. Я отняла одну у лорда Дадли и детально осмотрела. Конечно, до моей любимой, фирмы «Wilson», далеко, но… Я держала ее в руке и думала, что, пожалуй, готова защитить честь родного клуба, сразившись со средневековой теннисной элитой.

Элита, казалось, пришла сюда не спортом заниматься, а поразить сердца присутствующих дам элегантным видом. Оба игрока были одеты в белоснежные рубашки с кружевами на воротниках и манжетах и белые штаны до колена наподобие наших шаровар. На ногах – кожаные сапоги. Два демона-соблазнителя – светловолосый Уильям Пиккеринг и темноволосый Роберт Дадли подошли ко мне, чтобы я благословила их на спортивные подвиги.

– Вы подарите танец победителю, моя королева? – улыбаясь, допытывался Роберт. – Мысль о призе придаст силы для борьбы с достойным противником.

Короткий кивок в сторону Уильяма. Я протянула Роберту руку для поцелуя, заранее решив, что перебьется. Не умею я танцевать, и все! Затем, когда поняла, что поцелуй затянулся, отняла конечность. Слишком уж вольготно вели себя его губы на моей коже, разжигая пожар в местах, которых касались.

– Прекратите, Роберт! – возмутилась я. – Что вы себе позволяете?

Он улыбался и молчал.

– Не могу вам ничего обещать. Все зависит от того, насколько хорошо будете играть, – произнесла вслух. Я тоже могу быть вредной! Сама уже смотрела на его противника, одобренного Советом. Хорош, зараза! Зараза потому, что улыбается слишком уж заразительно. Уильям просил, чтобы я пожелала ему удачи. Это я исполнила с легкостью, такого добра у меня много. Зато потом он выпросил мою тонкую шаль, что держала Бесси. Я пожала плечами и кивнула фрейлине. Девушка протянула ему кусок голубой органзы. Посмотрим, насколько это поможет в игре против Роберта Дадли! Да и шаль мне не особо нужна. Несмотря на сквозняки, гуляющие по галерее, было жарко при одном взгляде на теннисное поле. Мысли, словно мячики, прыгали, отскакивали, проносились мимо, будто от подачи скоростью двести километров в час. Интересно, какие здесь правила? Как быстро летят мячи? Смогу ли я принять подачу и не снесет ли вместе с ней? Вот бы выйти на поле!

Прежде чем началась игра, я подозвала Роджера, и он вкратце объяснил мне правила, которые почти совсем не изменились за четыреста с лишним лет. Даже подсчет очков в геймах был один и тот же. Игра началась с резкого возгласа Роберта «Exite!», когда он подавал мяч. Причем подавал сбоку, а не через верх. Вот и основное отличие. Я замерла, приготовившись насладиться игрой. Ой, оказалось, Уильям зачем-то намотал мой шарф на руку… За это получил такой силы подачу от лорда Дадли, что чуть было не выронил ракетку. Ну да ладно, чем бы дети ни тешились, лишь бы хорошо играли. А дети старались…

Скорости, правда, оказались значительно меньше, чем те, к которым я привыкла на теннисных кортах со специальным покрытием. Мяч тоже был тяжелее и не столь прыгуч. Мужчины ловко перекидывали его через сетку, но кровожадного азарта и желания «порвать» противника я не заметила. Игра походила на шоу, в котором возгласы восторга и аплодисменты доставались тому, кто красивее отразит удар. Внутри зрела уверенность, что я тоже так смогу. Вернее, тоже так хочу!

Моя голубая шаль не спасла Уильяма от проигрыша в трех сетах подряд. Эх!.. Правда, в душе я болела за Роберта. Слишком уж красивым он смотрелся в белой одежде. Треугольный вырез на тонкой белой рубашке открывал участок смуглой груди, и… Я поймала себя на мысли о том, о чем думать совсем не следовало. Нет, Лиза, так дело не пойдет! Он женат, а я по странному стечению обстоятельств – королева Англии.

Заставила себя сосредоточиться на игре. Роберт оказался искуснее соперника, ему досталось больше аплодисментов и восхищенных женских возгласов. Противники обменялись поклонами, затем лорд Дадли поспешил ко мне. Подозреваю, за призом. Вместо танца, который он так просил, я сняла кольцо с указательного пальца. Пусть жене подарит!

– Вы восхитительно играли, Роберт. Я в восторге…

– Елизавета, – поклонился он, принимая кольцо. – Я бы с радостью променял его на танец с вами.

– Хорошо, – решилась я. – Это возможно, но при одном условии. Вы обыграете меня в следующем матче!

– Вас? – поразился он. Кажется, я удивила не только его, но и сидящих по обе стороны фрейлин и толкущийся позади народ. Что я такого сказала?! Или думают, женщины рождены не для того, чтобы играть в теннис? Я докажу обратное, только не сегодня и не в этом платье.

– Меня, Роберт, меня, – мило улыбнулась ему. – На кону танец – любой, на ваше усмотрение. – И все потому, что была уверена в победе. С моим-то спортивным прошлым! – Если проиграете вы, то… – Что бы такого попросить? Придумала! Хочу кофе к завтраку. – Вы достанете мне кофейные бобы. Знаете, что это такое?

Неужели попросила «хочу то, не знаю что» и этот мир еще не дорос до напитка времен и народов? Лорд Дадли коротко кивнул. Чудесно!

– Они будут у вас в любом случае, – галантно произнес он. – Когда состоится матч, моя королева?

Роберт стоял близко, и я уловила запах разгоряченного мужского тела. Взглянула на крепкую шею и темные волоски на груди, видневшиеся в вырезе его рубашки. Почувствовала… Ужас, что я почувствовала! Гормоны расшалились окончательно. Срочно, срочно физические нагрузки! И еще – изучать хроники гнусных времен, вернее, семейные хроники Тюдоров.

– В ближайшем времени, – пообещала я, с трудом отводя от него взгляд. Соберись, Лиза! Тебе еще Англией править, а уже раскисла… Встала, пожелала всем приятного вечера и отправилась в покои, где ждал ужин в кругу близких людей. Да-да, именно так!

Я ужинала с Уильямом Сесилом и Роджером. Фрейлины расположились на другом конце стола, чтобы не мешать нашей беседе. Слуги подавали блюда, в основном мясное, затем принесли десерт. Я поковырялась в пироге, затем потребовала отварных овощей.

Негромко играла музыка, знаменитый тенор из Италии, гостивший при дворе, услаждал ухо пением. Роджер и Уильям углубились в беседу о религиозных догмах. Я же, закрыв глаза, внимала певцу, улетала в невиданные дали, где парила, подхваченная чудесным голосом. Иногда возвращалась назад, к столу, за которым обсуждали «Тридцать Девять Статей Веры» – документ, который Елизавета разрабатывала вместе с Уильямом, чтобы ввести единую систему вероисповедания в Англии. Не сейчас! Завтра буду во всем разбираться… И в «Статьях», и в шотландском вопросе, и кого направить к королевским дворам Европы, чтобы официально известить о моей коронации. Нет, Роберт Дадли пусть останется, он мне нужен. Зачем? Пока не знаю, но собираюсь разобраться. Завтра подумаю, как отвадить слишком любопытного посла и как своим отказом от замужества не спровоцировать конфликт с Испанией. И кого из женихов первым пригласить на смотрины.

Я вновь улетела в никуда, подхваченная дивным голосом. Может, найду выход, лазейку во времени и вернусь домой? Очнусь в больнице или, еще лучше, в своей квартире и пойму, что это был лишь сон – и авария, и коронация, и Тайный Совет, и Роберт Дадли, целующий мне руку…

Не проснулась! После ужина, распрощавшись с «мужчинами в черном», попросила фрейлин проводить меня в зал с портретами. За нами следовало четверо гвардейцев. Огромное помещение было освещено факелами, свет от которых едва достигал до потолка. Но я все равно разглядела фигуры и лица людей, смотревших на меня сверху вниз. Они все умерли, все-все!

– Оставьте меня одну! – взмолилась я, обращаясь к живым. – Выйдите вон!

Фрейлины, потоптавшись, покинули зал. Гвардейцы промямлили что-то о приказе Уильяма Сесила.

– Не забывайте, кто ваша королева! – рявкнула я. Затем смягчилась: – Подождите за дверью! Я хочу остаться со своей семьей.

Охрана вскоре меня покинула, еще раз осмотрев зал. Я легла на пол, нисколько не волнуясь, что промерзший камень холодит спину сквозь накидку и платье. Лежала и смотрела на людей, которые пытались стать счастливыми, несмотря на королевское положение и долг перед страной. Роджер мне рассказал все в деталях.

Генрих VIII, ее отец… Властный мужчина, уверенно распоряжавшийся жизнями своих жен. Пославший на плаху двух, ставших слишком уж неугодными. Я чувствовала, что это и мой отец тоже. Боже, ну и бред… Закрыла глаза, ощущая, что уже вросла корнями в чужое тело и оно стало моим. Мы сплелись воедино, да так, что разлучить нас могла лишь смерть. Предыдущие воспоминания и переживания – они все еще были со мной, но тускнели, отходили на второй план, уступая место новым, в которых я – королева Англии, Тюдор от рождения, и всегда верила, что когда-нибудь трон достанется мне. Тоска по настоящей маме и по жизни в Москве отступала, оставляя привкус легкой грусти.

Моя другая мама… Я коснулась золотого медальона, в котором притаился миниатюрный портрет темноволосой женщины с выразительными глазами. Анна Болейн. Она любила и была любима, но лишь на короткое время. И все потому, что не смогла удержать ветреного мужа. А быть может, из-за того, что вместо наследника мужского пола родилась я.

Моя сестра Мария… Ярая католичка, решившая привести страну к истинной вере. Эта дорога была залита кровью неугодных и освещена заревом костров, на которых горели еретики. Но Бог все видит, и он прибрал ее к рукам! Вернее, забрал к себе.

Брат Эдуард… В груди шевельнулось, пробуждаясь, чувство утраты. Ведь Елизавета любила его! Он умер от туберкулеза в пятнадцать, перед смертью написав завещание, по которому претендентка на английский престол находилась среди моих фрейлин. Под давлением Тайного Совета он назвал будущей королевой свою кузину леди Джейн Грей. Шестнадцатилетняя девушка правила девять дней. Мария собрала войска и захватила трон, который полагался ей по праву. Джейн была казнена, но у нее оставались две младшие сестры. Одна из фрейлин в моей свите оказалась Катериной Грей. Пусть она была отпрыском младшей ветви Тюдоров, но ее сестра уже короновалась королевой Англии, и это давало ей преимущество перед Марией Стюарт. Конечно же, если я скоропостижно умру, так и не родив наследника престола. Как все запуталось! Уж не ловкие ли ручки Катерины Грей подсыпали яд в бокал? Но зачем королева держала ее при себе? Как узнать ответ?..

Я смотрела на спокойное лицо женщины, в чьем теле пребывала последние три дня и, кажется, останусь навсегда. Что мне делать? Как правильнее поступить? Следовать ее путем, по крохам выуживая из памяти то, что помнила о Елизавете? Или найти свой собственный? Но, быть может, меня отравят прежде, чем начну делать самостоятельные шаги. Где искать врага?

Я долго рассматривала блики от факелов на портрете Елизаветы, пытаясь добраться до ее собственных воспоминаний, но она так и не прислала мне подсказки.