Встав утром в отличном настроении, я засобиралась на утреннюю мессу, решив, что мне пойдет благочестие, белое платье и скорбное выражение на лице, которое специально потренировала перед зеркалом.
Подумала, что, наверное, зря я вчера так убивалась. Боюсь, мне не особо поверили – ведь до этого я не скрывала безразличия к Эрику. Зато как все чудно обернулось! Нашелся повод не только отказать шведскому принцу, но еще и выставить из дворца Катерину Грей. Слишком уж явно обхаживал ее испанский посол, а она с видимым удовольствием принимала знаки его расположения. Тут уж вряд ли шла речь о постельных утехах, ведь очаровательная графиня Ферия была совсем недавно представлена английскому двору и тоже активно симпатизировала девушке.
С такими мыслями в сопровождении любимых фрейлин я покинула спальню.
В королевской приемной толпились придворные, выглядевшие крайне взволнованными. Некоторые – испуганными, но, стоило мне появиться, как восторженный шепоток пронесся по их ряда. Все тут же склонились передо мной, кроме заплаканной Катерины Грей, которая вместо церемонного поклона кинулась мне в ноги:
– Умоляю… Помилуйте! – рыдала она, вцепившись в подол моего белого платья. – Я не хотела, он меня заставил!
Ага, невиноватая я, он сам пришел…
– Уведите ее! – приказала я, выдернув край платья из ее рук. Двое гвардейцев подхватили девушку и потащили прочь, но по затихшему дворцу еще долго разносились рыдания.
А не перегнула ли я палку?
– Елизавета! – ко мне бросился Роберт. В ноги, естественно, падать не стал, преклонил колено по этикету.
Лицо встревоженное, глаза усталые. Неужели не спал всю ночь?
– Потом, Роберт! – негромко сказала ему, жестом поднимая Дадли из глубокого поклона. – Позже, на Совете. Сейчас я иду в церковь!
И мы пошли. Придворных, желавших приобщиться к утренней службе, оказалось так много, что гвардейцы теснили их к стенам, расчищая мне дорогу. В часовню я вошла во главе процессии не меньшей, что собралась в первый день после моего выздоровления.
Юхан, крайне взволнованный, уже дожидался меня в нефе. Эрика, как и думала, нигде не наблюдалось. Я жестом поманила графа, показав на место рядом со мной. Роберт, заметив знак моего особого расположения к шведу, переменился в лице, да так, что на него стало страшно смотреть.
Поэтому я отвернулась.
– Елизавета, я сожалею, что вы стали свидетелем подобного зрелища! – тихо произнес Юхан, когда все расселись, и началась служба. Я почувствовала, как его рука украдкой коснулась моей, сжав пальцы. – Ради вас я готов на все, одно лишь слово – и…
– Ш-ш-ш! – прервала его страстную речь.– Не сейчас! Позже, после Совета…
Мне было приятно его видеть, ощущать близость крепкого плеча, чувствовать мужские пальцы, украдкой ласкающие мою руку, отчего в голову приходили мысли, далекие от благочестия.
Это значило лишь одно – все шло к тому, что я скажу ему «может быть». А что будет потом – время покажет!
Вернувшись в свои покои, вновь переоделась в светлое под стать отличному настроению, и отправилась на Совет, который давно уже был в сборе. Умы государственных мужей занимало ночное происшествие. Граф Арундел, подозреваю, стал звездой собрания, в деталях пересказывая ночной вояж в комнату Катерины Грей.
Советники встревожено поинтересовались моим самочувствием и душевным равновесием. Я оглядела смущенные лица. Ах, ну да, ну да… Королеве, как порядочной девице, не полагалось до брака быть осведомленной о вещах, которые происходят в спальне между мужчиной и женщиной.
– Вчерашнее зрелище не нанесло мне морального ущерба, – заверила собравшихся. – Я не видела ничего отвратительного в происходящем. Наоборот, мне очень даже понравилось! – Кажется, пора прекращать над ними издеваться, а то у некоторых развился паралич лицевых нервов, выразившийся в отвисших челюстях. – Но, как понимаете, замуж за Эрика, кронпринца Швеции, я не пойду. Уильям, не могли бы вы красиво донести до него эту мысль?! Надеюсь, он не рассчитывает, что после случившегося у него есть хоть малейшая надежда… И вот еще, желательно побыстрее выпроводить его домой!
Поднялся гул. Поговорить с Эриком по душам жаждали многие, особенно рвался Роберт Дадли, но, соблюдая субординацию, этим поручили заняться Уильяму, который взял в свою делегацию еще трех знатнейших государственных мужей.
– Что же касается Катерины Грей, – продолжала я, – в измене обвинять не собираюсь, но из дворца извольте ее выставить. Отправьте куда-нибудь в глушь… Пусть девушку не только охраняют, но и читают всю ее переписку, особенно с испанским послом. Годик проживет в одиночестве, а затем мы выдадим ее замуж за кого-нибудь верного короне.
– Как прикажете, королева, – поклонился Уильям. Советники разразились одобрительными возгласами, среди которых прозвучали пожелания заключить девушку в Тауэр. На это я покачала головой.
Не хочу держать ее в Лондоне. Прочь из столицы, из сердца вон!
– Возвращаясь к графу Финскому… – начал Уильям, разворачивая свиток. Похоже, он уже успел собрать информацию о Юхане, как я и просила. – Он приносит глубочайшие извинения за произошедшее и сожалеет о поведении своего брата.
– Нам-то что до его извинений? – воскликнул лорд Дадли, которому крайне не понравилось то, что Юхан сидел рядом со мной на службе. – Пусть катится из страны вместе с Эриком!
– Есть еще кое-что, кроме извинений, – невозмутимо продолжал государственный секретарь. – Он просит руки королевы.
Советники загудели негодующе, словно встревоженный улей, в котором граф Финский основательно пошуровал палкой.
– Но в этом деле есть новый оборот! – произнес Уильям, не обращая внимания на возмущение Совета. – Королева испытывает к графу личное расположение.
И я зажмурилась. Он все-таки это сказал!
– Что?! – взревел лорд Дадли.
– Королева питает к нему искреннюю симпатию, – повторил Уильям для тех, кто не расслышал и не поверил.
Я обреченно кивнула, чувствуя, как в меня впились взгляды советников. Не выдержав обвиняющего Роберта Дадли, подскочила и сбежала к окну. За мной последовал верный Роджер, загородил от Совета, готовый защитить от всех. До меня доносились обрывки разговоров. Я же смотрела на зеленеющую траву парка Уайтхолла, мечтая сбежать, но понимала, что не имею на это права.
Что еще за малодушие? Ведь именно сейчас решается не только моя, но и судьба всей Англии!
– Это означает, что королем все же станет швед?..
– Почему бы и нет?..
– Но шотландцы и граф Аррант…
– Шотландцы еще не принесли нам официальных извинений…
– Этот брак уж точно не разозлит Францию. Швеция – нейтральная страна…
– Тогда уж лучше кронпринц Дании…
– Граф Финский – не самая лучшая партия…
– Но и не самая худшая…
– Граф обходителен, хорош собой и, несомненно, хорошо образован…
– Но он же католик!..
– Дети шведского короля Густава Вазы воспитывались в терпимости ко всем вероисповеданиям…
– Он молод, и у королевы не замедлят появиться наследники. Особенно если она испытывает личное расположение…
Я взглянула на того, кто произнес эту фразу. Так и знала, маркиз Винчестер, старый проказник, любитель щипать фрейлин за бока и попу… Кажется, мысль о наследниках настроила Тайный Совет на мирный лад. Вскоре было решено: раз королева испытывает к графу расположение, то они одобрит этот брак.
– Спасибо! – поблагодарила я. – О браке пока что речь не идет, но Юхан ожидает моего предварительного ответа до отъезда из страны. Поэтому я просила сэра Сесила собрать о нем сведения. Насколько я понимаю, ничего предосудительного вы не нашли, Уильям?
Тот отрицательно покачал головой.
– Елизавета, умоляю вас передумать, – раздался страдальческий голос Роберта. – Почему вы не замечаете тех, кто вас любит? Зачем искать счастье на стороне, если оно ждет вас в вашей же стране?
Ответом ему было ошеломленное молчание, которое я была не в силах прервать. Наконец раздались выкрики:
– Лорд Дадли, вы ведете себя возмутительно!
– Раз вы так считаете, то я вынужден покинуть Совет! – подскочил он, кинув на меня отчаянный взгляд.
Наверное, стоило его остановить, но я промолчала, хотя на душе стало совсем плохо. Не дождавшись ответа, Роберт издал то ли стон, то ли проклятие и кинулся к выходу. Мне оставалось лишь смотреть, как за ним захлопнулись тяжелые деревянные двери.
Неужели он так сильно меня любит, что в отчаянии решил открыть чувства при всех? Или это умелая игра на моих нервах? Но что бы то ни было, лорд Дадли женат, а больше я не собиралась входить в одну и ту же реку дважды.
Хватит, в Москве накупалась вдоволь!
– Поведение лорда Дадли недостойно занимаемой им должности, – в повисшей тишине раздался голос графа Арундела, давнишнего его неприятеля. – Я считаю, мы должны сегодня же обсудить вопрос о его отставке…
– Лорд Дадли останется при должности и при месте в Совете, – произнесла я тоном, не допускающим возражений. – Он сделал для Англии и королевы слишком много, чтобы мы отвернулись от него в момент, когда у него сдали нервы! Я прошу Совет забыть произошедшее и сказанное в запале, словно ничего и не было.
– Елизавета, но он вел себя непростительно! – не сдавался придворный.
– Граф Арундел, этой ночью вы лично стали свидетелем того, как нервы сдали у меня. Неужели вы ставите под сомнение и занимаемое мной положение?
Он заткнулся под суровыми взглядами советников, побледнел и промямлил слова извинения, на что я милостиво кивнула. Вот и чудненько!
Тут слово взял Уильям:
– Единственное, Елизавета, я бы хотел поставить не только вас, но и весь Совет в известность насчет небольшой детали, касающейся Юхана, графа Финского. Она не станет препятствием для свадьбы, но, возможно, вас заинтересует…
Государственный секретарь замолчал, дожидаясь, когда советники перестанут переругиваться между собой.
– Уильям, прошу вас, – поторопила я, – не ходите вокруг да около!
– Граф Финский уже четыре года открыто живет с некой Карин Гансдотер. Ее низкое происхождение не позволило им сочетаться узами брака.
Я склонила голову. А вот и соперница нарисовалась…
– Продолжайте!
– Так как он, вероятно, в скором времени станет королем-консортом Англии, то ему придется решать вопрос о незаконнорожденных детях, которые на данный момент проживают в королевской резиденции Упсалы…
– Детях? – выдохнула я. О боже!.. – И сколько же у него детей?
– Двое, в возрасте трех и двух лет. Но этим летом его любовница разрешится от бремени…
***
Беременной сопернице я проиграла сразу же, потому что сошла с дистанции прямо на старте. Тяжело вздохнула, ощущая, как немеют руки и ноги. Холод стремительно овладевал всем телом, покушаясь на мысли и чувства. Мне даже не было больно после слов Уильяма, нет… Холод принес безразличие и усталость. Кажется, я уверенно превращалась в Снежную королеву, несмотря на то, что за ледяным стеклом вовсю играла солнечными красками английская весна.
– Дорогой Уильям, почему вы не сообщили об этом раньше, до того, как Совет вдоль и поперек обсудил его кандидатуру? – поинтересовалась я, радуясь тому, что голос не подвел, да и тон остался прежний – спокойный и уверенный.
– Но ведь дети рождены вне брака! – отозвался он озадаченно. – Конечно же, вы вправе потребовать, чтобы граф Финский сразу же прекратил связь с этой женщиной. Добрачные отношения не отразятся на его репутации, и он сможет стать королем Англии…
– Не сможет! – холодно возразила я. – На этом обсуждение его кандидатуры закончилось, потому что ее сняли с выборов. Так что, Уильям, господа, – я поклонилась обомлевшим советникам, – придумайте заодно, как отказать и второму сыну короля Густава. На сегодня заседание закончено. Позвольте мне вас оставить! Мы продолжим завтра…
Мне ответил гул встревоженных и обескураженных голосов. Могу представить, ведь мысль о наследниках была так сладка, а королевская свадьба так близка…
– Но королева!.. – подал голос маркиз Винчестер.
– Я передумала выходить замуж. Не у одного лорда Дадли, как вы заметили, сдают сегодня нервы.
Уильям обреченно кивнул. Он выглядел крайне растерянным.
– Какова причина отказа графу Финскому? Что мне ему передать?
– Передайте ему, что он – козел, но в немного более любезных выражениях. Надеюсь, вы справитесь. Роджер, мы уходим!
Выйдя из зала заседаний в сопровождении личного секретаря, я обратилась к нему:
– Роджер, умоляю, возьмите на себя сегодняшние дела и переписку! Боюсь, я не в состоянии…
– Прекрасно вас понимаю, – а его голосе слышалось сочувствие. – И осуждаю действия Уильяма Сесила. Он должен был поставить вас в известность еще до того, как лорд Дадли покинул Совет, и до того, как утвердили кандидатуру Юхана Финского.
– Да, – согласилась я. – Мог, но… не смог! И все потому, что он – упертый баран, решивший любым способом выдать меня замуж.
В спальне я немного порыдала на плече у Кэти Эшли, а встревоженные фрейлины пытались меня всячески утешить. Утешалась я плохо, но помог глоток вина и целая тарелка экзотических сладостей, щедро поставляемых в покои графом Арунделом. Заносчивый придворный никак не расставался с мыслью, что в один прекрасный день мы сочетаемся с ним браком.
Может, и правда выйти за него замуж? И все вздохнут с облегчением. Я стану толстая и довольная, под стать мужу, который тоже обожает сладости… А супружеские обязанности пусть Тайный Совет исполняет!
– Они все не уходят, – пожаловалась вернувшаяся в спальню Бланш, когда я уже перестала рыдать. – Может, скоро и уходить будет некому. Поубивают друг друга!
– Кто? – лениво поинтересовалась я. Летиция развлекала меня тем, что читала записки венецианского путешественника Марко Поло в Китай. Такого наркотического бреда я давно не встречала. Кажется, автор провел длительное время в опиумной коме, а затем очнулся и записал свои видения. – Ведь сказано же, что не принимаю!
– Роджер Эшам пытается их вразумить, но как разговаривать с безумцами, которым Господь застил разум?! – проворчала Бланш.
– О ком речь?..
– Роберт Дадли и этот швед… Юхан, граф Финский. Сказали, что не уйдут, пока вы их не примете.
Я вздохнула, но уже без сожаления о выборе, который чуть было не сделала. Но Юхан тоже хорош!. При беременной гражданской жене и двоих малолетних детях чуть было не охмурил королеву Англии…
– Передайте Роберту, чтобы хорошенько подумал о своем поведении на Совете, – попросила я Летицию, решив, что двоюродная сестра лучше всех подойдет для разъяснительной миссии. – Завтра утром я жду его на теннисном корте. А вот Юхану…
Я наткнулась на внимательный взгляд фрейлин, кажется, давно догадавшихся, что причина моей хандры вовсе не в загульном Эрике.
– Кэти, принеси, пожалуйста, шкатулку с украшениями. Ту, в которой ожерелье из речного жемчуга… Летиция, дорогая, отнеси этот подарок графу Финскому!
Я коснулась роскошных жемчужин, сверкающих перламутровым блеском, оттененных черным бархатом внутренней обивки. Достав украшение из шкатулки, протянула фрейлине:
– Скажи ему, что это для его пассии Карин Гансдотер. – Надо же, запомнила ее имя!.. – Также передай, что королева Елизавета Английская шлет ей наилучшие пожелания и надеется на благополучное и безболезненное разрешение от бремени.
В спальне установилась тишина. Глаза Летиции сузились.
– Не волнуйтесь, Елизавета, – едва сдерживая гнев, произнесла девушка. – После моих слов он полетит к ней с попутным ветром, что раздует паруса шведских кораблей. И, надеюсь, никогда больше не вернется в нашу страну!
–Спасибо! – Молодец, девочка, понятливая! – Остальным, кто захочет меня увидеть, отвечайте, что я больна. Сенная лихорадка, водянка, проказа… Сами придумайте! Пусть убираются восвояси, не хочу никого видеть!
Замуж я тоже больше не хотела. Зачем Снежной Королеве тот, с кем придется делить трон, власть, постель? Мне и одной не привыкать!
– Да, и позовите музыкантов! – приказала я. – Будем веселиться! И гори оно все синим пламенем…