В малую приемную за мной проследовала процессия из фрейлин, двух писарей и гвардейцев, которую замыкала леди Дадли. Краем глаза я заметила, как Эми смотрит на свиток, который протянул мне здоровой рукой Роберт Дадли. Похоже, она знала, что внутри, и разговор пойдет именно об этом.

Я заняла большое кресло, обтянутое синим с золотом бархатом. Леди Дадли покорно замерла рядом со мной. Фрейлины расположились неподалеку. Писари застыли истуканами рядом с окном, заслоняя солнечный свет, льющийся из окна. Охрана заняла стратегически важные места около дверей.

Я уже привыкла к мысли, что одна останусь только тогда, когда надо мной закроют крышку гроба.

– Леди Дадли! – произнесла негромко, привыкая к звуку ее имени. – Вы просили об аудиенции. Времени у меня мало, так что, прошу вас, давайте перейдем к делу!

– Ваше величество, – начала она. Голос звучал неуверенно, грозя вот-вот скатиться в рыдания. – Я знаю, что за прошение подал мой муж. Я… Он поставил меня в известность.

– Продолжайте.

– Я… хотела задать вам вопрос. Знаю, вы можете казнить меня за дерзость, но… мне уже все равно! – воскликнула она, и я украдкой вздохнула.

Кажется, без истерики мы не обойдемся.

– Говорите уже!

– Любите ли вы его так сильно, как я?

Признаюсь, подобного поворота я не ожидала. А она… Кажется, ей было уже все равно, что с ней станет, раз осмелилась задавать такие вопросы королеве!

Я встала с кресла. Фрейлины сидели с открытыми ртами, гвардейцы напряглись, наверное, ожидая, что сейчас прикажу схватить замершую подле меня женщину. Писари дружно делали вид, что их здесь нет.

– Всем выйти! – вместо этого произнесла я. – Закрыть двери и никого не впускать! Сэру Эшаму скажете, чтобы ждал в большой приемной. Отчеты Уильяма Сесила положите мне на стол…

Что бы еще такого приказать?! Я тянула время, не желая возвращаться к разговору с Эми Робсарт. Одно мое слово – и ее выкинут не только из комнаты, а также из дворца, но… это ничего не решало! Вместо этого я собиралась поговорить с ней, словно мы – обычные женщины, между которыми встал один мужчина.

Ее муж, Роберт Дадли.

Эми тем временем рыдала, закрыв лицо руками. На ней было черное платье, в темных волосах – траурная лента, словно она уже похоронила последнюю надежду, а затем пришла ко мне, чтобы совершить ритуальное самоубийство.

Спросить у королевы такое!..

– Леди Дадли, – вздохнула я, возвращаясь на место, когда мы остались в приемной одни. – С чего вы взяли, что я отвечу на ваш вопрос?

– Я знаю, Роберт просил вас дать ему развод. Он показывал мне… свиток. – Женщина беспомощно оглянулась, но бумаги унес писарь, которого я выгнала из комнаты. – И назвал причину, которую в нем указал. Но дело вовсе не в ней, а в том, что он любит вас!.. Если его чувства взаимны, то я сдамся без боя, потому что вы – единственная, кому я согласна его отдать!

Меня поразила не только боль, но сумасшедшая решимость, прозвучавшая в ее голосе.

– Эми, вы не представляете, о чем говорите! – пробормотала я. – Все далеко не так, как вам кажется!

Она покачала головой:

– Роберт искренен в своих желаниях. Он ведь всегда любил вас, с самого детства, но знал, что вам не суждено быть вместе. Затем встретил меня и… смирился со своей участью. Вернее, со мной. Я же, глупая, надеялась, что помогу ему забыть вас!..

– Леди Дадли, сейчас же прекратите себя терзать! – приказала я, но меня опять не послушались.

– Ваше величество, вы наверняка знаете о Роберте все, но… Позвольте рассказать, что довелось пережить нам до того, как взошла его звезда при вашем дворе.

Наверняка о Роберте я почти ничего не знала, поэтому кивнула. Ну что же, пусть рассказывает.

– Мы познакомились с ним почти десять лет назад, когда его отец, Джон Дадли, приехал в наши места разбираться с бунтовщиком Кеттом. С ним был Роберт. Они остановились в Стендфилд Холле, в доме моего отца, и это была любовь с первого взгляда. Он был так красив!.. Я взглянула на него и пропала навсегда. Пусть моя жизнь обернулась адом, но я ни о чем не жалею! Ведь тогда, в Норфолке, а потом в Лондоне, мы были счастливы…

– Леди Дадли, я не уверена, что мне надо знать такие подробности!

Но, кажется, жена Роберта меня не слышала, впав в состояние, когда из нее потоком лились воспоминания, облеченные в слова.

– Через год мы сыграли свадьбу. Я знала, что это был неравный брак. Да, мой отец богат, но я – лишь дочь простого сквайра. А Роберт… Пусть Роберт был третьим сыном в семье, но его отец – герцог Нортумберлендский, который при Эдуарде практически правил страной. Тогда мне казалось, что это неважно. Я безумно любила своего мужа и знала, что, кроме Роберта, мне не нужен никто другой. Я старалась быть хорошей женой, исполнять любые его желания. Мы жили в центре Лондона, во дворце Сомерсет Хаус, пока…

Затем, кажется, случилась я. Нет, оказалось, я случилась значительно позже…

– Пока не умер Эдуард, и королевой стала Мария. Джон Дадли пытался ее уничтожить, чтобы посадить на трон Джейн Грей. Он приказал Роберту догнать и убить Марию. Роберт ее не нашел… Зато их нашли войска будущей королевы! Отец и все братья Дадли были схвачены. Их посадили в Тауэр. Вскоре Джона Дадли казнили за государственную измену, но королева, продержав его сыновей в заточении полтора года, все же смилостивилась и выпустила их на свободу.

При упоминании Тауэра я непроизвольно поежилась. Со мной это происходило всегда, когда на глаза попадалась серая, увенчанная башнями крепость на берегу Темзы.

– Это было тяжелое время, – Эми смотрела на меня и уже не стеснялась вытирать слезы, текущие по щекам.

Я молчала, позволяя ей выговориться. К удивлению, мне оказалось мало что известно о Роберте, а леди Дадли с готовностью восполняла пробелы.

– Но вы ведь и сами знаете, ваше величество! Вас заключили в Тауэр одновременно с ним, – тут она бросила на меня испуганный взгляд. – Умоляю, простите!.. Я не хотела будить тяжелые воспоминания.

– Продолжайте, леди Дадли! – вздохнула я. – Воспоминания всегда со мной, спят они или нет.

При мыслях о Тауэре, в котором за последнюю четверть века казнили трех английских королев, во мне просыпался затравленный зверь, заточенный в клетку. Пусть золотую, пусть за ним ухаживают, но от свободы и смерти его отделял лишь шаг. Это чувство постоянно жило внутри, иногда скручиваясь в животе в тугой узел страха, отчего хотелось выть и лезть на стенку. А еще – выжить любой ценой.

– Я навещала мужа так часто, сколько мне позволяли, – тем временем продолжала Эми. – Из Сомерсет Хауса, отнятого королевой Марией, мы переехали в дом в Кембервилле, который принадлежал моей мачехе. Наконец, к моему счастью, Роберта выпустили. Но Тауэр и смерть отца изменили моего мужа… Его брат Джон заболел и умер у него на руках через три дня после освобождения. Роберт стал другим. Повзрослел и… Понял, что от расположения королевы зависит не только его благополучие, но и жизнь. Простите, ваше величество!

– Прекратите уже извиняться! – поморщилась я. – И рассказывайте дальше, леди Дадли.

– Мы были разорены. Все имущество отобрали, так как семью Дадли считали виновной в государственной измене. Роберт лишился места при дворе, которое раньше приносило ему постоянный доход. Из Лондона мы вернулись домой. Вернее, даже дома у нас не осталось!.. Мы жили у моей мачехи.

Я могла себе представить, что это означало для блестящего и умного придворного – оказаться в роли бедного родственника, государственного изменника, лишь милостью королевы выпущенного из тюрьмы!

– Но она не собиралась содержать нас вечно. Роберту пришлось работать в поле, но он не был рожден для такой участи. Вскоре королева разрешила его старшему брату получить часть земель в наследство, а младший выгодно женился… Они помогали нам первое время, пока я не получила от матери земли в Норфолке. Правда, на них не было дома, поэтому меня приютили друзья, а Роберт… Он ушел на войну. Отправился во Францию вместе со своими братьями.

А я и не знала, что он воевал!

– Это была военная кампания короля Филиппа. Братья думали, что вернутся домой с победой, но Англия потеряла порт Кале, а вместе с ним – тысячи жизней наших солдат.

Да, насчет этого была в курсе. К Франции отошли земли, принадлежавшие нам с середины XIV века, которые давали вполне резонный повод добавлять к титулу монарха еще и то, что он не только король Англии и Ирландии, но и Франции.

– При осаде Сент-Квентина погиб Генри, – продолжала Эми. – Роберт и Амбруаз вернулись домой целыми и невредимыми. Слава об их военных деяниях дошла до королевы, и она сняла запрет на наследование имущества. Кошмар, в котором мы жили последние годы, закончился. Нам удалось расплатиться с долгами, а Роберт отправился ко двору королевы, решив во что бы то ни стало вернуть себе былой почет и уважение.

– Эми, но почему же вы не поехали вместе с ним?

– Из-за земель, которые достались Роберту. Ими должен был кто-то управлять! У мужа не хватало времени, ведь он получил высокую должность при дворе… К тому же у нас не было своего дома. Мне пришлось подыскивать поместье, которое могло бы ему понравиться. Он хотел, чтобы оно было достаточно просторным, и мы могли принимать королеву со свитой в ее летние Прогрессы. Ведь это такая честь!..

– Нашли ли вы дом, леди Дадли? – спросила я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Кажется, Эми отнюдь не радовало положение ее мужа при дворе.

– Да, ваше величество! Но оказалось, это все зря! Он больше не хочет жить со мной. Роберт поставил меня в известность, что подает на развод.

– Для этого должна быть веская причина, леди Дадли! – холодно ответила я. – Вы ведь знаете, что церковный суд не примет во внимание заявление вашего мужа, что он полюбил другую. Кем бы она ни была!

Королевой Англии, например.

– Он назвал причину, – женщина покачала головой, – которая и прозвучит во время разбирательства. Хоть я и понимаю, что он уходит из-за другого.

Цвет ее бледного лица походил на серый тон камней крепостных стен Тауэра.

– Леди Дадли, что именно указал в документах ваш муж? – поторопила я, потому что Эми, казалось, выпадала из времени и пространства, проваливаясь в другое измерение, в котором Роберт вовсе не собирался ее покидать.

– Я не могу родить ему ребенка. Мой муж вырос в большой семье и всегда мечтал, что у нас будет много детей. Ему нужен наследник!

Тут она глубоко вздохнула, а затем и вовсе принялась оседать, пока не упала к моим ногам, и, кажется, вовсе не с целью поцеловать носки моих туфель.

– Леди Дадли, сейчас же поднимайтесь! – испугалась я, вскочив на ноги.

Эми не шевелилась.

Я опустилась рядом, коснувшись ее плеча, затем повернула странно обмякшее тело. Женщина была без сознания.

***

Кажется, скоро мне выдадут абонемент на посещение болезненной четы Дадли!

Пока Нонниус хлопотал над Эми, которую уложили на кушетку в одной из гостевых комнат, я дожидалась вердикта в другой. Фрейлины за большим столом вышивали. Я последовала их примеру, понадеявшись успокоить нервы. Вместо этого порядком исколола себе пальцы. Средневековая женщина из меня выходила так себе, на троечку… Решив не позориться, откинула вышивку и занялась отчетами, которые прислал Уильям.

Из них следовало, что оштрафованных за посещение католических месс в городе оказалось мало. Отметили несколько случаев, которые, я надеялась, не перерастут в привычку, потому что после третьего штрафа грозило тюремное заключение.

Вскоре доложили, что за дверью дожидается лорд Дадли, за которым давно уже приказала послать. Услышав о том, что случилось с Эми, он растерянно потер лоб здоровой рукой.

– Я могу к ней зайти?

Покачала головой. Пусть ждет, пока не появится врач.

– Лорд Дадли, однажды вы упомянули, что ваша жена тяжело больна, – произнесла я, все еще не решив, как с ним держаться. Дружески или же отстраненно-холодно, как в последнее время? – Сегодня во время личной аудиенции она упала в обморок. Это может быть связано с проблемами ее здоровья?

– Эми попросту излишне чувствительна, ваше величество, – ответил он столь же вежливым тоном, от которого внутри меня похолодело.

Я заметила его красноречивый, который он бросил взгляд в сторону моих фрейлин. Но вместо того, чтобы остаться с ним наедине, лишь пожала плечами:

– Им можно доверять, лорд Дадли! Сказанное здесь не выйдет за стены этой комнаты. Чем больна ваша жена?

– Иногда у нее случаются приступы слабости, из-за которых Эми не в состоянии встать с кровати. Этой зимой она почти не выходила из дома.

– Откуда вы знаете, если вы ее ни разу не навещали? – не удержалась от ехидства.

– Я был в Норфолке в марте, – спокойно ответил он и вежливо поклонился.

Ах, ну да! Он уезжал на пять дней, во время которых я жутко скучала. Но тогда еще Эми была безликим фактором, существующим где-то далеко, во внешнем мире. Сейчас же она обрела форму, силу, голос и чувства… Чтобы их потерять, упав без сознания к моим ногам!

– Так чем же она больна? – повторила свой вопрос.

– Не имею понятия! Эми такая скрытная… Она мне так и не призналась.

– Возможно, леди Дадли не захотела вас расстраивать. Вы когда-нибудь задумывались, Роберт, насколько сильно она вас любит?

Вместо ответа он нервно дернул головой, своим видом показывая, что не собирается говорить на эту тему.

Ясно, он все уже для себя решил. Посмотрим, что для него решит церковный суд!

– Так что же с ней? – настаивала я.

– Эми жаловалась на боли в груди, – наконец произнес он. – Иногда настолько сильные, что не дают спать по ночам, принуждая оставаться в кровати целыми сутками.

– Роберт, и вы так спокойно об этом говорите? Почему вы не пригласили врачей?

– Я приглашал, но безрезультатно. Она их всех выгнала. Говорит, что ее болезнь слишком деликатная, и она не позволит другому мужчине дотрагиваться до себя и видеть без одежды.

– О боже… Лорд Дадли, вы ведь разумный человек и говорите мне, что ваша жена не допускает к себе врачей?! Что это еще за глупые предрассудки!

Хотя… Я вспомнила свой первый день в этом мире. Тогда мне казалось, что, появись еще хоть один лекарь с тазиком и скальпелем, я бы лично вцепилась ему в горло и устроила кровопускание без вспомогательных материалов.

– Вы не знаете Эми! – улыбнулся Роберт. – Если ей что-то взбредет в голову, это не под силу выбить даже испанской армии… Она годами ходит к местной травнице, которая варит ей чудодейственные настойки. После них Эми становится лучше. Сейчас же она выглядит вполне здоровой, так что, надеюсь, ее болезнь пошла на убыль.

Он замолчал, затем склонился ко мне и негромко произнес:

– Елизавета, клянусь, я буду заботиться о ней… Обеспечу всем, о чем она только может мечтать! Эми вновь сможет выйти замуж за человека, который сделает ее счастливой. Наш брак обречен, и сейчас он причиняет боль нам обоим. Клянусь вам, если вы дадите мне развод, она до конца своих дней не будет ни в чем нуждаться!

– Роберт, единственное, в чем нуждается леди Дадли, это в заботе и внимании своего мужа.

– Я не в силах ничего изменить, потому что давно уже не люблю ее.

– Помолчите, Роберт! Хотя бы из уважения к больной жене…

Наконец дверь в соседнюю комнату отворилась, избавив меня от опасного разговора. Появился неунывающий Нонниус в длинной черной мантии. Я поднялась с кресла и двинулась к нему навстречу, а лорд Дадли поспешил за мной.

– Леди Дадли пришла в себя, – довольным голосом произнес королевский лекарь. – Ей значительно лучше, и она умоляла позвать ее мужа.

– Я могу к ней зайти? – неуверенно произнес Роберт.

Кажется, свидание с женой не внушало ему особого энтузиазма.

– Нет, вам придется немного подождать за дверью! – приказала я. Оглянулась на встрепенувшихся фрейлин: – Вы тоже не входите. Мы еще не договорили с леди Дадли.

Эми лежала на софе, натянув одеяло до самой шеи. Рядом на маленьком столике стояла кружка, от которой шел горький травяной запах. Увидев меня, она попыталась встать, но я ей не позволила.

– Прошу вас, лежите! Я лишь хотела убедиться, что с вами все в порядке. Скоро придет ваш муж.

– Ваше величество, мне так неловко от того, что вы стали свидетельницей моего постыдного обморока…

– Не переживайте за свою слабость, – хмыкнула я. – Если бы вы знали, что мне довелось видеть до этого!

Самое страшное – ее муж, который на третий день жуткой лихорадки перестал приходить в себя, но об этом леди Дадли знать не обязательно.

– Я прошу прощения за кошмарный разговор! – Эми, кажется, вновь решила заплакать. – Это все потому, что Роберт привел меня в отчаяние!

– Прекратите рыдать, – поморщилась я. – Ваш обморок прервал нашу беседу. В самом начале вы мне задали вопрос, на который так и не получили ответ. Готовы ли вы его услышать?

Она обреченно кивнула. Пальцы женщины теребили шелковую бахрому расшитой бисером подушки.

– Вы были похвально откровенны, леди Дадли! Поэтому заслужили подобной откровенности от меня. Ваш муж мне очень близок. Не отворачивайтесь! Речь не идет о близости между мужчиной и женщиной. Мы с Робертом дружны с детства. Раньше нас связывало нежное и светлое чувство. Он писал мне письма, полные любви и надежды на будущее, хотя знал, что это невозможно. Я отвечала ему тем же. – Судя по корреспонденции, найденной в ящике Елизаветы, так оно и было. – Но это лишь мечты, которым не суждено сбыться. Каждый из нас пошел по собственному пути. Роберт выбрал тот, на котором он встретил вас, Эми! А я… Я не люблю вашего мужа, леди Дадли, и не собираюсь его отнимать!

Не знаю, правильно ли я сделала или нет, но все, что нас могло в будущем связать с Робертом, умерло в ту секунду, когда леди Дадли упала в обморок у моих ног. Сейчас ее руки тоже безвольно разжались, выпустив подушку.

– Не верьте досужим сплетням, которые ходят по дворцу. Его влюбленность, если она есть… Ну что же, надеюсь, время ее излечит.

– Но он собирается со мной разводиться! – воскликнула Эми.

– А это, дорогая моя, вам придется решать самим! Я не буду вмешиваться в ваши личные дела. Понятия не имею, удастся ли ему получить развод или нет. Обвинение в бесплодии? – я пожала плечами: – Ну что же, пусть попробует доказать, что виноваты именно вы. У него было бы значительно больше шансов на суде, укажи он свою мужскую несостоятельность.

Эми слабо улыбнулась:

– Надеюсь, он на такое не пойдет!

– Думаю, это породило бы сплетен не меньше, чем желание жениться на королеве.

Засобиралась уже на выход, решив, что норма откровений на сегодняшний день давно выполнена. К тому же я чувствовала себя так, словно меня переехали паровым катком, но была уверена, что приняла правильное решение. Роберт не был моим и никогда им не станет. Не зря же обещала себе в Москве, что в моей жизни не будет места женатым мужчинам. И сдержала свое обещание, правда, через четыреста лет назад и в совсем другом городе.

– Ах да, и вот еще! – вспомнила я. – Эми… Вы не возражаете, если я буду звать вас по имени?

Она покачала головой. Губы тронула нерешительная улыбка:

– Вы можете называть меня как угодно, ваше величество! Я готова отзываться на любое придуманное вами имя.

– Ну что же, Эми!.. Тогда у меня будет небольшая просьба. Вы позволите себя осмотреть врачу, королевскому лекарю Полю Нонниусу. Расскажете ему о своем здоровье, словно вы на исповеди, а он – священник, озабоченный спасением вашей души. Вернее, тела… Затем покажете ему то, что нельзя видеть другим мужчинам. Роберт рассказал мне о вашей болезни. Леди Дадли… Эми, не отворачивайтесь!

Я вздохнула. Как с ней сложно!

– Боже мой! Да поймите же вы, Поль – врач!.. Поверьте, он не будет смотреть на вас озабоченным взглядом. Вы знаете, что в восточных гаремах есть такие мужчины, которые совсем не мужчины… Представьте, что он из их числа. Представили? Не помогает?!

Она покачала головой. Что бы еще придумать? Я склонилась над ней и прошептала:

– Знаете, Поль Нонниус даже меня видел без одежды.

Эми смущенно улыбнулась. Затем кивнула, кусая губы:

– Я… Я это сделаю. Благодарю вас, ваше величество!

Я хмыкнула. За такое меня еще не благодарили!

– А теперь прощайте, леди Дадли! Я желаю вам примирения с мужем и скорейшего выздоровления. Сообщите, если надумаете присоединиться ко двору. Думаю, я найду вам место в своей свите.

Если сделать ее фрейлиной, это поможет держать в узде ее мужа. Да и мне будет проще свыкнуться с мыслью, что мы никогда не были и не будем вместе.

Наконец я вышла за дверь, позволив Роберту пройти вовнутрь. Позвала врача:

– Поль, вам придется еще раз осмотреть леди Дадли! Дело крайне деликатное. Кажется, у нее какая-то женская болезнь, которая, возможно, стала причиной бесплодия. К тому же, она вызывает боли. Правда, леди Дадли не подпускает к себе лекарей-мужчин, так что вам придется притвориться бесполым существом.

Он покачал головой, затем пообещал, что придумает что-нибудь. И ему придется что-то придумать, потому что до первой женщины, получившей высшее образование и ставшей врачом, мы с леди Дадли доживем, только если выпьем зелье бессмертия!