Херберта я навестила уже в палате, потому что тяжелому течению его болезни кто-то серьезно поспособствовал. Лежал Восьмой на больничной койке, темноволосая голова перебинтована так, что виднелись лишь закрытые глаза, рот и нос. И во все стороны торчали какие-то трубки – изо рта, из носа – большие и маленькие, синие и прозрачные от капельницы…
Равномерный писк приборов сводил меня с ума.
Жутко!..
Рядом с Хербертом – я едва узнала жизнерадостного здоровяка в белоснежной мумии – сидела Марика, его невеста, Десятая Эн..ска, год назад получившая первое посвящение. Заплаканные глаза, светлые волосы спутанными локонами спадают на поникшие плечи. Руки на животе, защищают того, кого она вот уже семь месяцев носила под своим сердцем.
– Все хорошо, Марусь! – я погладила ее по плечу.
Так называл свою невесту Херберт, и вскоре так стал звать ее и Стас – Марика работала вместе с ними в офисе Филиала Ордена.
– Он выжил, и с ним все будет хорошо, – твердо сказала ей. – Слышишь, Марусь… Все у него будет отлично! Не стоит так убиваться, Херберт обязательно поправится! Вот увидишь, скоро он будет как новенький.
Его только что привезли из операционной, и врачи, по словам Марики, давали крайне витиеватые и не особо убедительные прогнозы. Серьезнейшая черепно-мозговая травма и, как следствие, искусственная кома.
Мне было плевать на их прогнозы, я и без них знала – Херберт поправится, потому что… Хотя бы потому, что у него есть ради кого жить! Марика рядом, его сын тоже здесь. Да и я, коснувшись безвольной руки, влила в него столько Силы, что пусть только попробует мне не подняться и не станцевать со мной на собственной свадьбе!
– Уверена? – жалобно спросила Марика.
– Еще как! Я все же Седьмая Эн..ска, это тебе… не хухры-мухры!
Нет, мы не видели будущего, но я вложила в свои слова столько уверенности, что Марика слабо улыбнулась.
– Тебе надо бы сейчас поехать домой и хорошенько отдохнуть, – сказала ей. Она, подозреваю, прорыдала все три часа с момента, как его привезли в больницу и пока длилась срочная операция. – Подумай о ребенке, Марусь!.. За Хербертом присмотрят Серые. Клянусь, глаз с него не спустят! – кивнула на прозрачную стенку, за которой серьезный Степан о чем-то беседовал с лечащим врачом. – Но сперва нам… – опять взглянула на Степана. Как же странно то, что теперь есть «мы», а ведь только вчера были он и я, которые ну никак, совершенно никак не соприкасались! – Нам нужно знать, что произошло.
Взяла ее за руку, осторожно вливая в измученную девушку часть собственного магического резерва. Так, чтобы она не заметила. Все же Десятая, могла и взбрыкнуть…
Подумала, что у нее и ребенка тоже все будет хорошо. Серые приглядят и за ней. Так долго, как смогут. Потому что у них своя война, и Белые вновь пытаются вернуть себе Эн..ск. Уже несколько раз прорывали границы, но их пока что удавалось отбрасывать. Степан сказал мне об этом, когда мы еще гуляли по пляжу. Затем заявил, что в Восточном Ковене сменилась власть, и ей довольны далеко не все Стаи. Слишком уж тоталитарный режим насаживал Мстислав, Первый Москвы. Те из альф, кто попадали к нему в немилость, могли запросто расстаться не только со своими Стаями, но рисковали быть развоплощенными.
Ему мало кто осмеливался перечить.
Я начала было расспрашивать у него про Мстислава, но Степан ничего особо и не знал. Эн..ск слишком далеко от столицы, а слухи… На то они и слухи, чтобы делить все на сто пятьдесят. Спросила еще про обнаглевших Белых, на что он заявил: беспокоиться мне не о чем, город он им не отдаст. Наверное, не хотел меня тревожить, потому что я уже была встревожена так, что дальше некуда!
А затем – звонок оборотня, которого Степан послал на квартиру к Херберту, и мы помчались в больницу.
Вскоре я усадила Марику на старый диван возле полузадохшейся пальмы в уголке отдыха отделения интенсивной терапии. Степан устроился рядом. Конечно же, рядом со мной, касаясь моего бедра своей ножищей в потертых синих джинсах! Я недовольно фыркнула. Хотела было возмутиться, но закрыла рот. У нас вооруженный нейтралитет, напомнила себе. Так и быть, на этот раз и его нога, и рука в опасной близости от моего бедра не будут расцениваться как попытка нарушения моих государственных границ!
Выдернула край слишком уж жизнерадостного желтого платья из-под самоуверенного оборотня.
– Подвинься! – приказала ему.
И пусть больше не думает ко мне прижиматься!
– Все из-за ремонта, – всхлипывая, заговорила Марика. – Дурацкий ремонт во всем виноват! Херберт хотел поскорее доделать детскую… Вчера начали красить, поэтому я уехала к родителям. Он позвонил мне этим утром. Сказал, что плохо себя чувствует. Я собиралась к нему, но Херберт запретил. Он боялся, что подхватил грипп.
– Какой еще грипп? – растерялась я, почему-то вспомнив слова Маргариты. Ее девочки тоже подцепили вирус на той злосчастной лекции, после чего изменились так, что их мать не находила себе места. – Он ведь Восьмой!
– Вот и я о чем! – всхлипнула Марика, вытирая салфеткой, протянутой ей Степаном, красный, распухший от рыданий нос. – Затем Херберт позвонил еще раз, голос у него был такой…
Замолчала, не в состоянии подобрать правильное слово.
– Напуганный? – спросил Степан.
– Растерянный? – подсказала я.
– Словно больше и не его. Все еще его, но уже не совсем… – Марика вновь всхлипнула, затем призналась, что окончательно запуталась. – Сказал, чтобы я собрала вещи и срочно уезжала из города. Сейчас же, сегодня летела к сестре в Англию! Перепугал меня до ужаса.
Вместо Англии Марика отправилась домой, а там… Там она застала «Скорую» и полицию. Ей сказали, что в квартире случилось стихийное застолье, на котором непьющий Херберт выпивал вместе с двумя работниками валиков и шпателей. В ходе застолья возникла спорная ситуация, которую строители разрешили в свою пользу, приложив хозяина несколько раз по голове молотком.
– Но ведь он – Восьмой! – изумилась я, слабо представляя, как при таком раскладе – двое с тяжелыми предметами против довольно сильного колдуна – мог проиграть последний. – А ведь они его едва не убили!
Но Херберт все же выжил и будет жить. Задержанные в полиции, которую сами же вызвали, и признались в содеянном.
– Не могу в это поверить! – вновь заплакала Марика. – Просто отказываюсь в это верить!
– Ей бы домой, к родителям, – склонившись, шепнула я Степану, на миг почувствовав горячее дыхание оборотня на своей щеке. – Мать у нее Девятая, разберется, как успокоить…
А мне же… Мне тоже надо обо всем хорошенько подумать, потому что я, как и Марика, тоже не могла в это поверить. Так и сказала альфе Серых, когда мы вышли из серого корпуса Восточной больницы и остановились возле наших машин. Два темных внедорожника, казавшихся черными из-за опустившегося на город вечера, стояли друг напротив друга, словно тянулись бамперами за поцелуем. Правда, джип мой по сравнению с монструозным, черного цвета, квадратным «Мерседесом» оборотня выглядел миленькой и маленькой женской машинкой.
– Точь-в-точь как в Пскове! – вспомнила я слова Стаса. – Там тоже двое убитых из Ордена и тоже конфликт на бытовой почве.
Непроизвольно дернула плечами, осознав, насколько сильно я замерзла. Да и устала так, что в голове стоял постоянный звон. Домой… Мне давно уже пора домой! Лечь в кровать, закрыть глаза и… хотя бы немного ни о чем больше не думать!
Собиралась было попрощаться, но тут у оборотня зазвонил телефон.
– Придется нам еще кое-куда прокатиться, – заявил мне Степан, выслушав говорящего.
Открыл заднюю дверь своего монстра, выловил темный пиджак, набросил мне на плечи, несмотря на мой протестующий возглас. Впрочем, я тут же сменила его на благодарственный. Завернулась в теплую ткань, едва не жмурясь от удовольствия. Как же тепло!.. Плевать, что от пиджака жуть как несло оборотнями! Еще вчера он у меня вызывал глухое отторжение, а сейчас…
Поди разбери, что сейчас!
– Парни взяли след вчерашнего грабителя, – пояснил Степан. – Утром нашли его квартиру, где он проживал с подельниками. Караулили, выследили двоих. Придержат их до нашего приезда. Поедем-ка, Ликусь, на них взглянем!
– А ты, значит, все это время знал о квартире, но ничего мне не сказал? – спросила у него подозрительно.
– Так не о чем было говорить! – усмехнулся оборотень. – Здесь недалеко, на Болотную.
Согласилась. Так и быть, взглянем, раз уж такое дело!
Покорно протянула Ивару ключи от своей машины, договорившись, что тот отгонит ее к моему дому. От больницы до одного из спальных микрорайонов мы добирались уже на внедорожнике Степана. Джип порядком потряхивало на кочках и ухабах – немецкий «танк» явно был создан не для любителей комфорта и мягкой езды. Впрочем, меня это совершенно не волновало. Так же, как и трепетная забота главного оборотня Эн..ска. Радушный хозяин тут же включил обогрев пассажирского сиденья, затем принялся терзать настройки климат-контроля, беспокоясь, чтобы мне не дуло в лицо. Музыку тоже сменил – долго щелкал по пульту магнитолы, выбирая вместо ревущего металла что-то более лирическое.
Мне было все равно, потому что я думала… Думала обо всем, что произошло за этот день. Но чем больше я размышляла, тем ближе к горлу подкатывала тошнота. Выходило, что некто планомерно истребляет членов Ордена Эн..ска. Сперва выводит из игры самых сильных – логично, не правда ли?! Стас пропал, Херберта пытались убить.
Про остальных я пока еще не знала, потому что… Не знала, и все!
Следующей, наверное, должна была стать я. Затем – если уже не стала! – Лидия Николаевна, мать Марики, и Джон, еще один наш Девятый. Бабульку в маразме, Клавдию Николаевну, скорее всего, не тронут. Хотя не факт, потому что она такая же Седьмая, как и я.
Вот, собственно, и все наши магические силы.
Впрочем, в Эн..ске было еще несколько старушек-ведьм и пара колдунов, Десятых, умеющих разве что раскладывать карты Таро, заговаривать грыжи у младенцев и снимать порчу. Вряд ли они вызовут у кого-нибудь интерес, но… Немного смущаясь, попросила Степана посмотреть за каждым из Ордена, на что оборотень кивнул, сказав, что уже послал к ним своих людей, так как пришел к похожим выводам.
Я поблагодарила, опять же подумав, что надолго его стражей не хватит. На город покушаются Белые, и Коршунову скоро станет не до наших проблем.
А я… Что делать мне? Допустим, завтра утром предупрежу оставшихся, а потом?.. Как мне поступить? Позвонить в Москву Мстиславу и сказать: «Здравствуйте, это я, ваша бывшая ученица, помните меня? Пять лет назад я грозилась убить вашего сына, если он не оставит меня в покое, а вот теперь звоню вам узнать… Не ваши ли головорезы орудуют в Эн..ске? Ах, все же ваши!.. А вы часом не хотите оставить мой город в покое?!»
И он расплачется в ответ и скажет, что никогда больше…
Если, конечно, Мстислав в этом замешан. А если не он, тогда кто?!
Может быть, Артем действует в обход своего отца?! Ведь с его приезда все и началось, заварилась эта каша!.. Он откровенно врал мне о событиях пятилетней давности – не было в нашей квартире никакой наведенной иллюзии! Затем у грабителя нашли фотографию из его альбома…
Но Артем не настолько силен и не настолько умен, чтобы учудить подобное! Зато он утверждал, что у нас есть неведомый, но крайне мощный враг.
Быть может, Андрей?! Ведь я до сих пор не поняла, кто он такой… Или же что он такое! Может, именно он захватил власть в Пскове, в Вильнюсе и во многих других городах, а теперь пришел черед и моего?
И он не остановится, пока не подчинит себе всех. Включая меня.
Может, вместо Мстислава мне стоит позвонить в Западный Ковен и попросить помощи у них? Но что я скажу Пьеру, Первому Парижа? Станут ли они вмешиваться, если у меня только ворох подозрений и ни одного конкретного факта?
К тому же мы совсем не в их… юрисдикции.
– Приехали! – сказал Степан, выводя меня из глубокой задумчивости.
Припарковал машину в чьем-то полутемном дворе. В город давно уже прокралась ночь, накрыла его звездно-черным плащом, и в домах – длинных безликих многоэтажках, замерших рядом с чернеющим лесом, – светились окна в цвета штор. Степан распахнул передо мной дверь, помогая не свалиться с подножки на неудобных каблуках. Поставил на землю чуть раньше, чем я начала протестовать.
Покачиваясь, пошла за ним к подъезду, морщась от помойного запаха из распахнутой двери в подсобку, где стоял переполненный мусорный контейнер. Подозреваю, Степан тоже морщился, но виду не подавал, ведь тонкий нюх волка страдал куда больше моего.
– Там они! – из темноты шагнул здоровенный оборотень, бородатый и седой. Напугал меня знатно – из-за мусорной вони я не почувствовала его приближения. – Сидят, голубчики! Нахохлились и молчат. – Уставился на меня: – Доброго вам вечера, моя госпожа! – и отвесил галантный поклон.
Я смотрела на него во все глаза.
– Какая я тебе еще госпожа? – наконец, фыркнула в ответ.
– Ну так как же!.. – оборотень все же стушевался, затем бросил быстрый взгляд на Степана.
Альфа промолчал, и я видела в свете фонаря как на его широких скулах заиграли желваки. Его служка, видимо, осознав, что явно поторопил события, забормотал о каких-то важных делах, затем беззвучно растворился в темноте.
Мы вошли в подъезд – Степан ловко распахнул передо мной двери, но я… Я больше не собиралась молчать. Весь день терпела его излишне внимательные взгляды, касания и попытки за мной ухаживать. Уговаривала себя, что у нас вооруженный нейтралитет, и мы – союзники в нагрянувшей в город войне, но… Война – войной, но мне стоит окончательно разграничить наши территории и поставить «союзные войска» на место!
– Нам надо поговорить! – заявила Степану.
Мы замерли в полутьме «предбанника», а над нами – лишь хлипкая электрическая лампочка на длинном заляпанном краской проводе, которая тут же замигала заполошно. Почувствовав гнев ведьмы, встревожились магические потоки, и это привычно отозвалось перебоями в работе электрических приборов.
Я поморщилась. Не дай бог перегорит, и останусь с глазастым оборотнем один на один в кромешной тьме!
– Степан, послушай! – глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Тебе все же стоит объяснить своему хвостатому воинству, что я – Седьмая Эн..ска, одна из Ордена Древних и никакая им не госпожа. В противном случае я объясню им сама, не особо выбирая выражения…
– Ликусь, не злись! – мирным тоном произнес Степан. Серые глаза оборотня в полутьме комнаты казались чернее ночи. – Согласен, ему стоило держать язык за зубами! Еще раз выкинет подобное – останется без них.
Поздно, потому что я уже разозлилась.
– Плевать на твоего оборотня, дело вовсе не в нем! Дело в том, что ты сам постоянно об этом забываешь! А ведь я тебе уже сотню раз говорила, что мы с тобой не будем вместе… Давай ты, наконец, оставишь меня в покое и подыщешь себе подругу, – черт, почему я должна объяснять здоровенному мужику элементарные вещи? – в своем собственном племени!
Лишь усмехнулся в ответ. Ведь опять же ничего, ничего не понял!
– Твое повышенное внимание, знаешь ли, меня очень нервирует, – продолжила я. – Давно уже нервирует, а нервная ведьма, если ты успел заметить, удовольствие ниже среднего!
Я вовсе не собиралась с ним ругаться, потому что он был мне очень-очень нужен. Он, и вся его хвостатая братия. Сейчас, в надвигающейся на нас беде, походившей на грозовую тучу, в полумраке которой сразу и не разберешь, где твой друг, а где враг, мы с Коршуновым должны держаться вместе. Поэтому глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, после чего решила объяснить непонятливому оборотню еще раз.
Спокойно и не срываясь на крик и обвинения. Но уже так, чтобы раз и навсегда. Потому что по глазам вижу – снова ничегошеньки не услышал! Вернее, не захотел услышать.
– Послушай, Коршунов… Мы с тобой принадлежим к разным биологическим видам. Оборотни и ведьмы – это словно… Как тигры и львы, например! Мы с тобой слишком разные, так же, как и они! Но тем хватает ума не скрещиваться, так почему же…
Хотела спросить, почему ему не хватает, но не смогла произнести это вслух. Оборотень же смотрел на меня с интересом, явно ожидая продолжения. Я выдохнула, собралась с мыслями, и вот тогда…
– Они не скрещиваются, потому что это против всех законов природы! И они это отлично понимают в своих глупых кошачьих головах, я это тоже понимаю, но мне невдомек, почему до сих пор не понял этого ты! Мы с тобой слишком разные, поэтому и несовместимы.
Похоже, даже мои знания школьной программы по биологии не убедили упрямого оборотня!
– С чего ты решила, что несовместимы? – удивился он, наступая. – Мы с тобой отлично совместимы! Но если у тебя возникли такие сомнения…
Кажется, он собирался их развеять. Здесь и сейчас.
Лампочка все же перегорела, потому что нервы у меня слабые. И я выдохнула растерянно, потому что темнота тут же зашевелилась, задышала, наполняясь другими, уже не магическими, но не менее мощными потоками. Несмотря на всю мою защиту, которую я держала, не убирая, целый день, меня захлестнуло нечто темное… Древнее, как сама жизнь, исходящее от стоящего напротив мужчины.
Я почувствовала идущее от него желание.
Растерялась. Вернее, вмиг растеряла слова и мысли. Защита тоже пропала, потому что меня захлестнуло неведомое. Проникло внутрь, пронзило мое тело, порабощая, захватывая его в плен, лишая разума и подчиняя древнейшему зову.
Имя этому – вожделение.
На миг почувствовала, как сильно – давно уже, до боли! – хотел меня этот мужчина, и понимание этого завело меня ничуть не меньшее, чем его. Не помню, чтобы и я кого-то так сильно… Чтобы до потери сознания, до сумасшествия, безумно желала…
Наваждение какое-то!
Да и он тоже… Его лицо совсем рядом, его дыхание обжигает, а чужие руки почти касаются моей спины. Поцелуй был настолько близко, что от него нас отделяло лишь судорожное биение наших сердец. И еще понимание того… Что если Степан дотронется до меня, то я уже не устою. Не смогу противиться сильнейшему зову тела.
И я взвыла разъяренной кошкой:
– Отпусти!
И прежде, чем оборотень доказал, что мы еще как совместимы в физическом плане, зажгла перед его лицом магический светлячок. Он вспыхнул – ярко, горячо! – заставив Степана инстинктивно отшатнуться.
– Руки! – предупредила его срывающимся голосом. Светлячок разгорался, увеличивался в размерах, грозя устроить локальный ядерный взрыв. – Если они тебе еще нужны, Коршунов, то больше никогда… Слышишь, никогда ко мне их не протягивай! Даже и не вздумай ко мне прикасаться! Учти, скрещиваться мы с тобой не станем! Не знаю, что сейчас произошло, – сумасшествие какое-то! – но такого больше не повторится, потому что магия твоя на меня не действует!
Еще как, черт побери, действует! Но вот еще какая странность – ведь в оборотнях нет ни капли магии…
– Ликусь… – было начал Степан. Выглядел начальник собак-переростков крайне довольным не только собой, но и происходящим, несмотря на угрожающих размеров пылающий шар перед его бритой башкой. – Не кипятись ты так! Не собираюсь я тебя торопить…
– Я и не думаю кипятиться, потому что давно уже… Давно уже вскипела! – прошипела ему. – И торопиться мне некуда, потому что спать я с тобой не стану. Никогда!
Пусть даже и не мечтает!
– Время покажет! – заявила нахальный оборотень, толкнув дверь на лестницу. – Пойдем, нас давно ждут. И шарик свой погаси… – в его голосе послышалось уважение. – Твоя магия нам еще пригодится!
Вздохнув, потушила магический светлячок. В чем-то он прав – разбушевалась я не к месту и не ко времени! В принципе, он ничего не сделал… особенного. Все как всегда, ничего нового. Привычно меня домогался, как и все эти три месяца с нашей первой встречи.
Это у меня что-то в голове закоротило!
Утихомирила магические потоки, поднялась за Степаном на второй этаж. Ковыляла на своих каблуках – клянусь, завтра надену кроссовки! – чувствуя, как подрагивают от напряжения усталые икры. Поглядывала на широкую спину оборотня, думая…
Что за ерунда со мной только что произошла?! Мне ведь он совершенно, ну ни капельки не нравился!
Тут Степан толкнул обшарпанную дверь с покосившейся цифрой «7», и мы попали в затхлую, пропахшую влажными старыми вещами квартиру. На входе висели тяжелые, грязные спецовки, под которыми стоял кривой ряд заляпанных краской мужских ботинок. С кухни тянуло застарелым запахом немытой посуды.
По грязным полам к нам спешил долговязый рыжеволосый оборотень.
– Там они! – поздоровавшись, взглянул на меня с любопытством, но ни кланяться, ни называть меня «госпожой» не стал, хорошая собачка! Вместо этого кивнул в сторону двери, забитой фанерой вместо декоративного стекла посредине. – Один вроде бы из Молдавии, работает в Эн..ске по контракту. Северный Мост строит.
Про мост я слышала – большие деньги на очередной пафосный проект. Хотя, если не разворуют, должно выйти красиво.
– Второй тоже из строителей, но все больше молчит… Третий ихний пропал аккурат два дня назад, – продолжал оборотень. – С тех пор они его больше не видели.
– И не увидят, – отозвалась я. Потому что уже труп. – Можно мне… взглянуть?!
– Ликусь, – начал Степан встревоженно, – ты только поосторожнее!
– Поверь мне, я буду очень-очень осторожна! – фыркнув, сообщила нахальному оборотню, затем шагнула в комнату с облезлыми коричневыми обоями.
…Двое, на запястьях пластиковые сцепки. Один прицеплен к проржавевшей батарее, сидит на голом полу. Второй – к деревянной ручке единственного, грязного до жути кресла, давно уже потерявшего свой цвет. «Заботливый» оборотень все же включил пленникам старенький телевизор, выбрав канал с очередной серией бесконечного эпоса «Ментовских Войн».
На подоконнике гундосил старенький радиоаппарат.
Мужчины, оба лет так под сорок, один темноволосый, чуть более смугловатый, чем местные, а второй – белобрысый и наглый, – увидев нас, запротестовали, перекрикивая «Ментов» и музыку, требуя сейчас же их отпустить.
– Тише! – приказал им Степан.
Я тут уже окунулась в магические потоки, настраиваясь на работу. Старенький телевизор пошел волнами, радио зашипело рассерженной кошкой. Степан взглянул на оборотня, и тот понятливо выключил забастовавшую технику.
Подошла к первому, тому, что возле батареи. Опустилась перед ним на корточки, из-за чего темноволосый шмыгнул носом, отодвигаясь от меня – хрупкой по сравнению с ним, в неподобающем случаю желтом платье – как можно дальше. Настолько, насколько позволял пластиковый браслет. Похоже, интуитивно почувствовал ведьму.
– Смотри мне в глаза, – приказала ему. – Как тебя зовут?
– М… Матей, – запинаясь, произнес он. – Я… Я ничего не знаю!
И вновь забормотал, затвердил, что ничего, ничего не понимает! Ничего не делал и ни в чем не виноват. У него семья, дети, и он приехал сюда… Деньги! Ему очень нужны деньги, поэтому он работает на стройке как проклятый. С утра до вечера, и все, все до последней копейки посылает на родину, своей семье.
– Этот ни к чему не причастен, – покачав головой, сказала стоявшему за моей спиной Степану. – Отпусти его! Обычный человек, есть чуток Дара, но на Десятое посвящение не тянет. Он ничего не видел и не знает. Все эти дни ходил на работу, затем сидел дома.
Подошла ко второму. Долговязый оборотень ловко подсунул мне стул, и я опустилась возле замершего в кресле белобрысого.
– Как тебя зовут?
Этот был задиристый и жутко перепуганный.
– Пошла ты!.. – процедил сквозь зубы.
Оборотни дернулись. Зря, я и сама справлюсь!
– Значит, Пошлаты… Хорошее имя! – усмехнулась, уставившись мужчине в глаза, заставляя, словно магнит, не отводить взгляд от моих. – Смотреть на меня!..
Этот тоже обычный человек, которого я могла бы прочитать, словно детскую книгу. «Могла бы» – хорошее выражение, но, как оказалось, не в этом случае. Когда я попыталась заглянуть в его прошлое, удостовериться, не причастен ли он… На выбор – к ограблению, исчезновению Стаса или нападению на Херберта, или еще к чему, о чем я пока не знала, лицо его изменилось, словно внутри некто невидимый переключил каналы.
Белобрысый стал более спокойным, чуть ли не благообразным.
Зато его светлые, почти прозрачные глаза за секунду потемнели, будто бы налились кровью. Миг – и на меня смотрел совершенно другой человек.
«Опасность!» – взвыл внутренний голос, и я, не мешкая, ударила по мужчине ментальной волной. Потому что уже почувствовала тот самый барьер, за который, как и у псковских девочек, кто-то заботливо упрятал часть его души.
Почти удалось. Почти пробила… Еще, еще немного! Все же проломала солидную дыру, пытаясь вытащить на свет хозяина. Понять, кто он такой и какое право имеет… хозяйничать в моем городе! И сразу же – ответный удар такой силы, что моя защита натужно крякнула. И я подумала… Самое страшное – потерять часть себя, часть своей души, лишиться воли, став послушной игрушкой в руках колдуна.
Выстояла. Замерла напротив мужчины, из носа которого потекла струйка крови.
– Ты умрешь!.. – неожиданно заявил мне он, уставившись на меня нечеловеческими глазами. Голос – булькающий, совершенно не тот, который слышала до этого, когда он посылал меня в далекие дали.
Оборотни опять было дернулись, но я их снова остановила. Это моя личная война, они тут не помощники!
– Сдохнешь, глупая ведьма! – продолжал белобрысый. – Никто не смеет стоять на моем пути!.. Никто не выстоит против меня!
В ответ ударила его в очередной раз, разрушая магические стены, сметая все, заставляя того, кто захватил над ним власть, убраться восвояси.
Затем он плакал, скрючившись в кресле – обычный человек Игорь Мелицкий, который приехал в мой город откуда-то из-под Пскова. Сказал, что в один день внезапно заболел – ни с того, ни с сего. Вернулся домой и почувствовал себя плохо. Причем так плохо, что думал – не выживет. Затем, когда очнулся, ощутил непреодолимую тягу… тем же вечером встать с дивана и, никому ничего не говоря, поехать в Эн..ск и устроиться на работу.
Их было двое, кто приехал и устроился – встретились они в поезде и поняли, что… теперь должны держаться сообща. На стройке к ним прибился Матей, и они сняли квартиру на троих.
Но он ничего, ничего не знает!
– Посмотри на меня! – попросила его. Оборотни тем временем уже сняли сцепку с Матея, а я отпустила Игоря. – Не бойся, больше ничего не будет! Позвонишь своей семье, скажешь, что с тобой все в порядке. Затем вернешься домой. Или оставайся здесь… Смотри, как тебе удобнее. Теперь ты совершенно свободен.
Проверила еще раз – больше никаких следов чужой, поработившей его разум воли.
– Ликусь… – топтавшийся за спиной Степан явно не понимал сути происходящего.
– Они ни в чем не виноваты, – повернувшись, сказала ему. – Не имеют отношения ни к ограблению, ни к покушению на Херберта. Вообще ни к чему… И в полицию тоже не пойдут.
Посмотрела на заезжих строителей, и те истово закивали.
– Потому что если побегут жаловаться, то я их найду. И вот тогда… Тогда, клянусь, будет в сто раз хуже!
Уже в машине попросила Степана отвезти меня домой. Да нет же, не к себе, глупый оборотень!
– Кто-то отнял у него волю. Захватил в плен и подчинил себе, но мне удалось его освободить. На миг я увидела… Вернее, почувствовала того, кто за всем этим стоит. Кто приходит и вселяется в тела тех, кого поработил, когда заблагорассудится. Вернее, когда ему требуется покорный слуга.
Помолчала, давая Степану время осознать сказанное.
– Ты поняла, кто это был? – наконец, спросил он.
Покачала головой.
– Не знаю! – произнесла с досадой. – Думала… Степан, я совершенно запуталась! Все это время я думала на Мстислава. Мне было удобно на него думать! Подозревала, что именно он мог сотворить подобное. С его-то амбициями! Но, похоже, это всего лишь амбиции… Еще думала на Андрея Визулиса, но тоже ошиблась. Тот, кто это сделал, совершенно другой. Куда более одержимый, словно… Неистовый какой-то! Такой, что я даже немного боюсь…
С одной из его жертв я справилась, отпустив на свободу, но далось мне это непросто. До сих пор кружилась голова и подрагивали руки. А что, если… Если их будет много?!
Вновь посмотрела на Степана, неожиданно порадовавшись тому, что оборотни – полулюди-полузвери – не поддавались внушению. Их можно запугать, загнать в угол, заставить отступить и признать чужую власть, но только не подчинить себе волю.
Другое строение разума. Повезло!
– Я тебя увезу, – заявил мне Степан. – Спрячу, пока все не закончится.
– Нет же! – отозвалась я с досадой. Что еще за глупости?! – Никуда я с тобой не поеду! Утром позвоню в Западный Ковен, поговорю с Пьером. Затем встречусь с Артемом… Посмотрим, что он на все это скажет.
К Артему у меня накопилось много вопросов. Про фотографию, про его отца, про то, что происходит в Москве, про Псков, про Стаса и про его истинную причину приезда в Эн..ск. И еще – не с ним ли встречался Херберт, после чего внезапно заболел «гриппом»? При этом так испугался, что позвонил невесте, заставляя ее спешно уехать из страны. Но, похоже, что-то пошло не так, и отобрать волю у Восьмого не вышло, поэтому Херберта попросту добили подставные рабочие…
Вздохнула. Одни сплошные домыслы и ни одного факта!
– Не стоит тебе встречаться с этим твоим… московским! – а тут еще Степан заявил таким тоном, что я чуть было не схватилась на голову.
Ревнивого оборотня мне только не хватало!
Но куда больше мне не хватало Стаса… Мы бы с ним все обсудили и обязательно придумали, как быть дальше. Но его нет, Херберт в больнице, Степан твердит, что Артему доверять нельзя, а я… Я совершенно не понимаю, что мне делать!
Вскоре распрощалась с Коршуновым. Кивнула приветливо занявшим пост возле кустов сирени Ивару и Пашке, после чего, получив от них ключи от новых замков, отправилась в свою квартиру. Телефон зазвонил, когда я уже скинула одолженный у Степана пиджак и расстегнула порядком надоевшую обувь. Затем попыталась дотянуться до молнии на платье.
И кто… Какой же одаренный садист придумал вшивать ее на спину? А если женщина одинока, как я, например, то каждый раз ей приходится исполнять чудеса акробатики, чтобы скинуть одежду! А тут еще и звонок… И вновь, как и с утра, заколотившееся сердце, дрожь в руках и липкая поземка дурного предчувствия.
Только на этот раз звонил не Андрей Визулис. Перестав терзать платье, я неверяще уставилась на знакомый номер.
Стас… Надо же, Стас нашелся!