..Наконец, всей командой вывалились из челнока во влажное, удушливо-жаркое утро Орры. До этого был удар — жесткое приземление, которое, казалось, выбило из меня дух. Клацнули зубы, хоть я их сжимала с силой, до боли. Нас поволокло, накренило, вновь подкинуло, да так, что я приложилась затылком об твердый подголовник. Перед глазами потемнело, чувства пропали, и я на миг лишилась связи с реальностью.

Сознание возвращалось урывками, кусками. Протяжно выли аварийные сигналы. Очнулась астоа, что-то пробормотала напоследок, после чего отключилась уже навсегда. Затем вновь пришла темнота, из которой меня звали по имени. И я шла на голос, плутала в вязком небытии, пока не обнаружила дорогу на поверхность. Открыла глаза. Дайхам — кто же еще! — склонился надо мной, расстегивая ремни безопасности.

Его лицо то расплывалось, то набирало резкость, набегая, пропадая, словно мы на аттракционе «Кривые Зеркала». В рубке мигало красным, и в глазах капитана отражались кровавые отблески. Я уставилась на его губы, силясь понять, что он говорил, но звон в ушах не давал разобраться. Кажется, спрашивал, все ли у меня в порядке.

— Д-да, все хорошо. А ты?.. — пробормотала я. — Как ты? Остальные?

— Все выжили.

Пошевелила головой — Дайхам загораживал обзор. Все, что я видела — его встревоженное лицо, массивные плечи, обтянутые черной формой, а еще — исступленно — зеленое буйство листвы за смотровым иллюминатором.

— С нами все в порядке! — полузадушено отозвался Катен откуда-то из-под приборной панели. — А вот эта груда мусора уже никуда не полетит.

— Навигация сдохла, — пробормотал Лейве, незаметный за широкой спиной капитана. — Связь не работает. Ничего не работает! Боги, это война?! Вагры?

— Нет, — отозвался Дайхам. — Это не война. И еще не вагры.

Черт! Я понимала, что это такое. Оттолкнула капитана, села. Голова понеслась вскачь, словно ей вдобавок купили билеты на карусели. Наверное, я заполучила еще и сотрясение мозга. Ерунда по сравнению с тем, что произошло с обитателями «Орры». Пытаясь прийти в себя, посмотрела на ребят. Катен ползал по рубке, словно заправский детектив, роясь в разорванных кабелях. Лейве сидел, гипнотизируя умершую приборную панель.

— Майри… — начал Дайхам.

— Говорю же, со мной все хорошо! Вернее, отлично! Спасибо за то, что посадил корабль. Это… Это было великолепно!

— Ты сильно головой ударилась? — растерялся капитан. — Майри, покажи…

Ничего я показывать не собиралась, но он уже ощупывал мой затылок прохладными пальцами.

— Я в порядке, — оттолкнула его руку. Надо же, какой заботливый у нас капитан! — Значит, была вторая бомба… Что теперь делать?!

После жесткой посадки соображалось медленно.

— Нам даже удалось сесть в квадрате Игр. Я запеленговал второй бункер. Он в пятнадцати станидах отсюда. Отправимся к нему. Там добудем снаряжение и связь. На Орре должна быть команда медиков и наблюдателей. Логично, если они будут у бункера. Думаю, туда подойдут и другие команды, которым удалось приземлиться. Затем будем искать Императора.

— Хорошая мысль, — отозвался Катен, — собраться вместе. У нас даже есть собственный носитель Изначального Гена, — он взглянул на меня. — Наш челнок уже не взлетит, зато должны быть другие…

— Катен, — поморщился Дайхам. — О чем ты говоришь?

— Он прав. Если мы найдем корабль, способный разогнаться до скорости света, я выведу его в надпространство. Я уже… делала это.

Дайхам взглянул удивленно. Я хмыкнула. Вряд ли в досье Майри-Айны Гилор, стащенном им у рагханов, отображались мои прежние «подвиги».

— Хотя, не думаю, что пригодится. Скоро здесь будет полно спасателей, — заявил инженер. — Император на Орре, значит, прилетят они очень быстро. Гравитационный передатчик уничтожен, но космическая станция должна выходить на связь каждые три циклинии. Последний раз был как раз перед нашим вылетом. Когда «Орра» пропустит очередной сеанс, начнут бить тревогу.

— Продержимся, — подытожил Дайхам.

— Я послала сигнал отцу, — сказала ему. — Думаю, он… Надеюсь, он придет за нами.

Потрясла рукой с браслетом перед парнями. Лейве и Катен посмотрели на меня, как на сумасшедшую, но Дайхам понял. Отец говорил, что передатчик в браслете — новейшая разработка, но если спутник уничтожен, получит ли он сигнал?

— Мне пришла в голову странная мысль, — задумчивым тоном произнес Катен, переведя взгляд с моей руки на свой аварийный браслет. Схватил личную навигацию, выданную участникам перед Играми. — А что если попробовать перенастроить диапазон на…

— Катен, недолго! — приказал Дайхам, и наш инженер кивнул согласно. — Мы же поищем то, что пригодится в дороге.

Пригодились нам три запасных парализатора, аптечка, четыре фляжки с водой и репелленты. Больше полезного в учебный челнок не положили. Затем мы стали открывать аварийный люк.

— Демоны пожри этот «Артаб»! — ругался Лейве, высаживая плечом заклинившую железяку.

На самом деле, он выразился куда более живописно, но я сделала вид, что у меня проблемы со слухом.

— Не думаю, что это «Артаб», — пробормотала я, но, кажется, капитан меня услышал.

Ядовитая мысль, словно натриевая кислота, разъедала изнутри. Она появилась после посадки и с каждой секундой набирала силы, забирая их у меня. Неужели люди на космической станции погибли из-за того, что я промолчала?! Нет, не про Артаб, а про… Но ведь я не промолчала. В тот раз, когда мне подсунули наркотики в питье, я все выложила. Уверена, Император знал!

— Майри, ты мне все сказала? — переспросил Дайхам.

Ответить не успела — Лейве высадил люк, и мы вышли в туманное утро Орры. Я почувствовала влажный сладковатый запах свежей земли и мокрой зелени, порадовавшись, что атмосфера пригодна для дыхания. Воздух девственной планеты был наполнен звуками тропического леса — пением птиц, жужжанием насекомых. Треснула ветка неподалеку, кто-то зарыдал, вернее, завизжал в густой кроне соседнего дерева, чудом уцелевшего после посадки челнока. Раскачиваясь на лианах, перебираясь с одной на другую, мелькнул маленький рыжий зверек. Зашевелились огромные, похожие на лопухи растения — мне до плеча, не меньше. В зарослях мелькнуло животное размером с кабана.

У природы короткая память. Пусть наш челнок лежал, дымясь, завалившись на бок, в большой воронке, подмяв под себя несколько деревьев, но жизнь уже возвращалась в эти места. Но не ко мне. Пока Лейве рассматривал один из дымящихся двигателей, я поняла, что должна все рассказать Дайхаму, иначе это сожрет, сгложет меня изнутри.

— Если отключишь камеры, услышишь полную версию моего похищения, — сказала капитану, покосившись в сторону Лейве, увлеченно рассматривавшему пробоину в двигателе. Корпус челнока, покрытый вмятинами, выглядел так, словно его долго и с удовольствием пинали гигантскими ботинками.

Дайхам нажал на кнопку записи камеры, прикрепленной к воротнику. Я же сорвала свою, кинула на землю. Со злостью придавила каблуком.

— Рассказывай, — приказал капитан.

— Настоящее имя похитителя — Тодан Цорг. Он — сын Красного Цорга, который вместе с Кланом Штормового Ветра спонсируют «Артаб».

Лицо Дайхама вытянулись.

— Когда меня допрашивали на «Орре», я не хотела это говорить. Пыталась скрыть, думая, что за такую информацию меня никто по голове не погладит. Но… Мне принесли напиться, и вода оказалась не совсем водой. Какой-то галлюциногенный препарат, после чего я выложила все, как на духу. Я им все рассказала, понимаешь! Император был в курсе, и они ничего не смогли сделать. «Орра» взорвалась!

— О чем ты говоришь, Майри? — все еще неверяще преспросил капитан. — Клан Штормового Ветра и Цорг?

— Я говорю о заговоре, Рихар Дайхам. Рагханы объединились с Цоргом и пошли против Императора. Именно они уничтожили «Орру». Довершили то, что не удалось «Артабу».

— Это невозможно, — ответил он невозмутимо.

— Не веришь? Я тоже не особо верила. Вернее, не придавала значения, пока не взорвалась станция.

— Но, Майри…

— Адоры, которые меня допрашивали, знали, но это не спасло «Орру». Не спасло людей, которые на ней остались. Корабли сопровождения. Гражданские корабли. Ученых, наших наставников. Даже того дурака-распорядителя… Они все погибли! А я не верила… Не думала, что так серьезно! Рихар, я должна была предупредить раньше! Но как? Кому рассказать?! Тебе? Или же прийти в Высший Надзор? Думаешь, мне бы вручили орден?

— Майри…

— Ты ведь знаешь, кто я?

— Знаю.

— Ты понятия не имеешь, кто я! Пусть выкрал мое досье, но в нем все ложь. От первой до последней буквы.

— Майри, погоди…

Меня было не остановить.

— Мой отец — Кайдар Ранер, зато мой дед — свихнувшийся фанатик, одержимый идеей равенства и братства. Адмирал Таннис — маленький император вдали от большой Империи. Не смотри на меня так! Сопротивление не причастно к этому взрыву. Это сделали другие люди.

— Я знаю, кто твой отец и кто твой дед. Адмирал Таннис — великий человек, несмотря на то, что он предал Империю…

— Оказывается, ты знаешь его лучше, чем я, — усмехнулась в ответ. — Но иметь такого деда, видишь ли, преступление против законов Империи.

— Майри, теперь это уже не имеет значения. Ты чиста перед законами…

— О да, меня помиловал Император! Тогда я расскажу о времени, когда это имело значение. Меня похитили с планеты, на которой выросла. Осудили и приговорили к смерти. Я несколько суток ждала казни в Центральной Тюрьме Рахги. Рихар Дайхам, они исполнили смертный приговор.

— Нет.

— Да! Меня зовут Маша Громова, и меня казнили в камере выстрелом в затылок. Мой порядковый номер на табличке тюремного кладбища. Под ней пустая урна, потому что перед смертью меня выкупила корпорация «Галактика». Знаешь зачем? Добывать полезные ископаемые на их долбанной урановой платформе! Там меня, как и остальных рабынь, выдали замуж во избежание сексуальных преступлений в славном городе «Прелюдия». Но те сексуальные преступления, что творились за дверями кают… Это было в порядке вещей!

— Майри, — голос его прозвучал беспомощно, — ты… Что он с тобой сделал?

— Ничего. Ты был у меня первым, Рихар Дайхам! И я давно уже не замужем. Мне попался хороший человек, он не тронул меня. Мы вместе сбежали с платформы. Восемь человек, из которых в живых осталось только пятеро. Двое погибли по моей вине, потому что я была плохим капитаном. Не таким, как ты. Еще один умер на Арене, дав мне шанс выжить. Я смогла вернуться на Рагху под другим именем. Дед тоже дал мне шанс, не забывая время от времени выставлять за него счет.

— Майри, я не знал…

— Ты ни черта не знаешь обо мне, Рихар Дайхам! Ты появился в моей жизни — такой уверенный и напористый. Хотел меня — получил меня, но все не оставишь в покое! А теперь представь — как?.. Как я могла рассказать тебе об «Артабе»? Или Ищейкам?! Разве могла я, внучка адмирала Танниса, единожды расстрелянная, пойти к адорам наставникам и заявить, что знаю о заговоре?!

Он промолчал.

— Хороший ответ, Рихар Дайхам. Садись, зачет! Потом мою семью и меня помиловал Император. Из-за денег и влияния моего отца. Знаешь, что такое милость Императора? Сегодня помиловал, завтра казнит. Лично, на темно-красном ковре в своей гостиной, а его риграны сожрут мое тело.

Вместо ответа, Дайхам попытался меня обнять, но я не далась.

— Я смогу защитить тебя, — сказал он. — От всего. Мое имя и положение моей семьи…

— Ты не понимаешь! Меня не надо защищать. Я не хочу, чтобы меня спасали! Я хочу, чтобы меня оставили в покое. На моей совести — гибель людей на «Орре»…

— Нет, Майри, это ты не понимаешь! — тут Дайхам с силой вцепился мне в руки, делая больно, оставляя синяки. Встряхнул. — Ты сделала на благо Империи больше, чем кто-либо из нас! С твоей помощью мы приблизились к «Артабу». Впервые, за столько циклов. Мы обязательно выживем и положим конец заговору.

Слезы потекли из моих глаз, когда он встряхнул меня еще раз.

— Так же, как вы положили конец той планете? — спросила у него. — Вы уничтожили Артаб! Стольких людей…

Он не отпускал меня, а у меня не было сил его оттолкнуть.

— Артаб не погиб, — наконец, произнес Дайхам. — Это единственная планета, которую нам не удалось колонизировать. Я выдам тебе страшную тайну, раз уж ты поделилась своей, — улыбнулся он. Если он думал меня развеселить, ему не удалось. — Император Самхир Третий отдал приказал отступить. Мы не только ушли с Артаба, но и покинули ту систему. Затем информацию засекретили, пустив слух, что взорвали планету.

— Но ведь это… Это ложь!

— Это называется информационная война, — усмехнулся капитан. — Рагханы знают, как свою слабость сделать силой.

Обнял меня, целуя в висок.

— Отпусти! — попросила его, чувствуя, что после того, как рассказала ему, стало легче. Мне казалось, что я смогу жить дальше. — Ну, правда, Рихар! Если выживем, я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Я тебя не люблю, а ты не можешь любить меня. Ты не должен меня любить.

— Майри, твое прошлое заслуживает уважения. Для меня ничего и никогда не изменится. Я останусь верен слову, которое дал твоим приемному и родному отцу, — ну да, у странной девочки Маши Громовой оказалось два отца. — А вот то, что ты не любишь меня… Что же, придется поработать в этом направлении.

А… Это он к чему? Прежде, чем успела спросить, Дайхам меня поцеловал. Вернее, сначала чужая ладонь легла на мой многострадальный затылок, удерживая, не давая увернуться. Но я и не пыталась, парализованная тем, что наконец-то высказалась, и клетка, в которою упорно себя загоняла, распахнулась. Выйдя из-за решетки, оказалось, можно жить, дышать, чувствовать. Любить, ненавидеть, презирать, желать…

Мужские губы коснулись моих. Горячие, жадные, с привкусом соли и горечи моих собственных слез. Странный поцелуй — вначале нежный, с каждой секундой он становился все напористее, и, словно идеальный проводник, обжигал желанием мужчины. Его страсть, все еще сдерживаемая, я чувствовала, норовила вырваться из-под контроля. Это заводило, будило томные, сладкие воспоминания о нашей единственной ночи. Те самые, которым было отказано в существовании; те самые, которые я пыталась забыть. Но они выжили, очнулись и заявили о себе горячечной волной, разлившейся по телу, сметавшей разумные мысли и неразумные страхи. Отозвались ноющим чувством в животе, и чуть ли не болезненным желанием большего, заглушавшим проблески сознания.

— Эй, влюбленные! — словно сквозь густой туман услышала насмешливый голос второго пилота. — Тут мир взорвался, и наш челнок застрял на необитаемой планете. Мы, вообще-то, выходить думали, но вы целуйтесь, целуйтесь…

Слова Лейве, словно ушат воды, вернули меня в реальность. Я фыркнула, отталкивая мужчину. Что еще за пир во время чумы?! Ну, допустим, у меня сотрясение остатков мозга, но капитан-то куда?! О чем он думал? «Орры» больше нет, надо спасаться, искать других, а мы…

Дайхам меня отпустил, посмотрел недовольно на Лейве. Затем перевел красноречивый взгляд на мои губы, и я покраснела, осознав, о чем он думал. Жутко захотелось провалиться под землю.

А еще, я поняла одну вещь. С того дня, как встретила Дайхама в Высшем Надзоре, меня к нему тянуло. Пусть терпеть его не могла, считала врагом, мечтала, чтобы оставил меня в покое, навсегда пропал из моей жизни, но при этом испытывала физическое влечение. Наша ночь, затем поцелуй тому доказательство.

Я сошла с ума, как по-другому назвать?

Рефлексировать не позволили — на это не было времени. Вернулись на корабль, и Катен доказал торжество инженерной мысли над учебной техникой. На экране навигации, выданной каждому из участников «Славы Рагхи», появились оранжевые, синие и красные точки. Много точек. Сердце екнуло, когда я поняла, что они движутся. Вернее, медленно ползут в разных направлениях. Конечно же, на Орре есть люди!

— Сменил настройки, — пояснил Катен, — теперь мы видим то же, что организаторы. Оранжевые — активированные аварийные браслеты. Синие — неактивные. Красные — обслуживающий персонал. На планете оставалась бригада медиков и спасателей, следящих за Играми, так что, у нас есть все шансы до них добраться. Мы находимся вот здесь, — он ткнул в скопление синих точек в нижнем углу экрана. — Это, думаю, еще две команды. Движутся по направлению ко второму бункеру, — инженер коснулся верхнего края экрана.

— Ближайшую группу перехватим по дороге, — Дайхам кивнул на экран. — Мы сможем их нагнать.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, отчего стало горячо, да так, что кровь прилила к щекам.

— Так чего мы ждем? — резко спросила у него. — Выходим!

И мы вышли. Затем побежали. Налегке, единственно, небольшие рюкзаки за спиной, в которых фляжка с водой, аптечка и репелленты. Первый Дайхам, за ним — Катен и я. Замыкал группу Лейве. У каждого по два парализатора, бесполезных против крупных хищников Орры, которых, как нас заверяли организаторы, отогнали далеко за квадрат Игр.

Давно я так быстро не бегала! По тропическому лесу, наполненному запахом ночного дождя и влажным туманом испарений. Мы перепрыгивали через поваленные деревья-гиганты, поросшие зеленым мхом, пробирались через заросли папоротников. Звуки ритмичного дыхания и топот шагов перемешивался с пением птиц и дыханием утреннего леса. Пугливые зверьки кидались врассыпную. Эти были слишком маленькие, чтобы быть опасными. Пока я не наткнулась на гигантский трехпалый след, оставленный на мягкой земле возле ручья. А вот здесь явно прошел кто-то очень большой!

Дайхам тоже заметил, хмыкнул уважительно, но нам было не до палеонтологических изысканий. Бежали так долго, пока Катен не стал отставать. За ним Лейве. Я держалась, вспоминая марш-броски до Малаховки и обратно. Черт, но тогда точно не было сорок градусов по Цельсию! Наконец, капитан сжалился, и мы остановились попить и перевести дыхание. Я взмокла с ног до головы, пот градом катился по лицу. Пусть от солнца закрывали гигантские кроны деревьев, но было удушливо жарко. А еще звон… Нестерпимо, едва не срываясь на визг, жужжали, стрекотали, звенели насекомые. Нас тут же атаковали полчища местных москитов, но кровь сосать не стали. Побрезговали, отпугнутые запахом продвинутой химии.

— Через циклиду стартуем! — скомандовал Дайхам, видимо решив, что достаточно отдохнули. Я вздохнула, парни отчетливо застонали.

Судя по навигационным данным, мы почти догнали вторую команду и довольно близко подошли к бункеру. Навстречу двигались три красные точки — организаторы. Вот и отлично! Я запихнула фляжку в рюкзачок, выдохнула — нигде наша не пропадала! — и бросилась за Дайхамом. Мы выбежали из леса и углубились в заросли дикого папоротника, где столкнулись с агрессивной местной фауной.

Похожая на страуса птица, ростом с человека, только массивнее, с бело-черным оперением, захлопав крыльями, с гневным клекотом кинулась на капитана, ведущего нашу группу. Клацнул огромный оранжевый клюв, чуть не зацепив ему руку. Дайхам увернулся и заехал ей прикладом по голове. Я тут же сдернула парализатор. Попала первым выстрелом. Никакой реакции! Птица вновь набросилась, сбила с ног Катена. Второй, третий выстрел. Я продолжала упорно разряжать в нее парализатор, пока, наконец, она не упала к моим ногам. Темно-синий глаз затянулся непрозрачной пленкой века.

— Молодец, — похвалил меня Дайхам.

Протянул руку, поднимая инженера. Катен, ничуть не обескураженный падением, собрался было рассмотреть агрессивное пернатое поближе, но капитан его остановил. Кто знает, как долго действует заряд, сваливший птицу только с пятого выстрела?

— Впредь будем осмотрительнее, — начал Дайхам. — Наверное, где-то здесь гнез…

Не договорил, потому что услышали характерный звук снижающегося корабля. Я завертела головой. Заметила! На большой скорости пролетел челнок, мелькнул над лесом, но уже возвращался, заложив крутой вираж. Едва успела порадоваться, что прилетели нам на помощь, как мир взорвался.

Жуткий, рвущий барабанные перепонки, замораживающий мысли звук разорвавшейся бомбы…

Мне, выросшей на воспоминаниях деда о Великой Отечественной и военных фильмах по «Первому», в миг все стало ясно. Черт!.. Она упала неподалеку. Очень мощная и сейчас нас накроет.

Не знаю, на чем вырос Дайхам, но капитан отреагировал быстро. Крикнул предостерегающе «Вниз!». Прыгнул на меня, сбивая с ног, прижимая к земле. Обхватил рукам, словно пытаясь спрятать от всего. Ударную волну я почти не почувствовала, придавленная мужским телом. Помню, нас тряхнуло, поволокло, засыпая листьями и какой-то трухой, ломая твердые стебли папоротника. Застонала земля, когда из нее выдирали с корнями деревья. Одно, здоровенное, упало на нас, придавив ветвями. Еще один взрыв, но уже далекий. Земля вновь вздрогнула, словно вздохнула, и…

Все закончилось.

Я лежала, чувствуя, как возвращается слух, и меня перестает бить дрожь. Ждала, когда Дайхам, наконец, с меня слезет, но он не торопился. Большее тело, прижимавшее к земле, казалось очень тяжелым. Может, из-за того, что сверху еще и лежало дерево?! Или же… Страшная мысль ударила в голову, чуть не послав меня в нокаут. А если… А если он умер?! Взял и убрался из моей жизни навсегда? Безвозвратно, как и просила?!

— Нет! — сказала себе, ему, его долбанным Темным Богам и тем, кто скинул бомбу.

Дайхам не умер, потому что он — неизменная единица в моей жизни. Он… Он не мог оставить меня! Не сейчас! Выползла из под него, из-под ветвей, кусая до боли, до крови губы, силясь не стонать от ужаса. Пусть тонкие, пусть у самой кроны, но капитан лежал вниз лицом, не подавая признаков жизни. Кое-как выволокла его из-под буйства листвы, попыталась перевернуть. Вздохнула с облегчением, услышав, как он застонал.

— Ты будешь жить, — приказала ему. — И не вздумай мне умирать!

Тут очнулась давнишняя птичка. Тоже вылезла, отряхнулась, нахохлилась, словно гигантская курица. Уставилась на меня, затем пошла навстречу, щелкая оранжевым клювом.

Я разогнулась.

— Еще шаг — и ты сдохнешь! — пообещала ей.

Парализатор — один и второй — остались где- то в буйстве зелени. Отцепились, пока я тащила капитана. К тому же там, где они лежали, я видела, мелькнула зеленая полосатая змея. Меня это не пугало. Меня уже, черт побери, уже ничего не пугало! Бесчувственного Дайхама хватило на всю оставшуюся жизнь. А эта птица-переросток юрского периода… Еще шаг, и я сверну ей шею. Капитан очнется, и нас будет куриный шашлык. Плевать, что у нее гнездо! А у меня раненый Дайхам! И команда!

Птица прочла приговор в моих глазах и самоубиваться не решилась. Щелкнула клювом, развернулась и бросилась прочь. Я смотрела ей вслед, пока не услышала голос капитана. Он звал меня! Кинулась к Дайхаму. По дороге заехала змее сапогом по голове. Пошла вон! Здесь я — хозяйка!

— Где болит? Голова, спина? Что-то сломал?

— Ничего, — он попытался сесть. — Похоже, получил по голове. Как ты?

Вид он имел слегка пришибленный. Наверное, такой же, как и я. На бритом черепе — царапины, похожие на линии жизни. Судя по их длине — жить будет долго. Рядом завозился, поднимаясь Лейве. Застонал, пытаясь размять плечо. Прихрамывая, подошел Катен. Инженер обзавелся свежей раной через всю щеку. Ерунда, заживет! Протянул руку Дайхаму, помогая тому встать.

— Ты меня беспокоишь, — сказала капитану, увидев, как он, морщась, положил руку на грудь. — Ребра?

— Нормально.

— Ничего не нормально! — возразила ему. — Сейчас укол сделаю.

Стащила рюкзачок, достала из аптечки пульверизатор с обезболивающим и транквилизатором.

— А тебе щеку обработаю! — пообещала Катену. — В детстве мне бабушка рассказывала сказку про доктора Айболита. Знаете такую?

Сказку они не знали, но послушали. И про Занзибар, и про больных бегемотиков в вольном моем переводе, пока я, как славный доктор Айболит, делала уколы. Правда, удалось добраться только до Катена и Лейве. Капитан, несмотря на то, что я заговаривала ему зубы, от обезболивающего отказался, сказав, что ему требуется ясная голова.

— Думаю, сбросили противобункерные бомбы, — поделился соображениями инженер.

— А как же Император? — растерялась я.

— Судя по мощности, бункеры не уцелели. Мы можем лишь надеяться, что его там не было.

Дайхам кивнул, но по его лицу пробежала тень. Поднялся. Уверена — мог похвастаться парой сломанных ребер, но молчал.

— Ничего не изменилось, — сказал нам. — Мы все так же идем ко второму бункеру. По дороге собираем тех, кто выжил. Разобьем лагерь и займем оборону. Наша задача — продержаться до прилета спасателей.

Я кивнула. Выжившие, лагерь, оборона… Все правильно, Дайхам прав. Кто знает, что еще приготовили заговорщики?!