Какой, к черту, сейчас маникюр?! Открыла глаза, уставившись на истарку с зеленой птицей на запястье. Похожая на призрак — худенькая, бледная, с тонкими, бескровными губами — девушка стояла, сжимая в руках маленький визор. Небольшой аппарат для нанесения рисунков поставила на столик рядом с креслом, в котором я пыталась обрести душевное равновесие после разговора с Императором.

Чувствовала я себя так, что… маникюра мне только не хватало для полного счастья! А еще — полного комплекта СПА-услуг, чтобы расслабиться и насладиться жизнью, дожидаясь возвращения господина, соизволившего провести этот вечер со мной. Забыть о побеге и о странной идее, родившейся в воспаленном от переживаний мозгу, которую судорожно обдумывала последние минут пятнадцать. Допустим… Допустим, она может сработать, и я дам Садхи все, что он пожелал. Почти все. Сыграю уготовленную мне роль, но по собственным правилам. Сделаю все, чтобы спасти друзей и отвести подозрения от сопротивления. Для этого мне нужен Дорс и еще… Так, мелочь, выбраться из императорского дворца.

Но как это провернуть?! Допустим, я вытащу код-чип, после чего охрана не сможет отследить мои передвижения по датчикам контроля. Но что делать с тысячью и одной камерой, следящими за мной повсюду? Куда деться с верхнего уровня Твердыни, охраняемой не хуже тайны копий царя Соломона?!

— Мне сейчас не до маникюра, — чувствуя себя царицей-самодурой… вернее, последней дурой, сказала девушке. — Давайте в другой раз. Вернее, в другой жизни.

Поцелуйчик, лежавший у моих ног, тяжело вздохнул. Ригран проникся ко мне нежными чувствами, и, словно детектор настроения, понимал, что мне сейчас не до него. В отличие от истарки, которая сунула мне под нос визор. На нем — образчики росписи ногтей. Я вздохнула. Может, у нее план горит? Или послали с напутствием: «умри, но сделай будущей Императрице маникюр!»

— Инори, взгляните, — жалобно произнесла девушка. — Может, вам что-то приглянется…

Посмотрела. Вернее, вытаращилась на первую картинку с блестящими черными ногтями и красными треугольниками имперской символики. Красотень, да и только! Собиралась отказаться, но тут на визоре вспыхнула надпись. «Отключение камер ровно в шесть циклиний тринадцать циклид. На десять циклид. Самое больше, что могу сделать, сестричка!»

Дорс! Сердце оглушительно застучало, да так, что, казалось, услышит охрана. Я взглянула на худенькую истарку совсем другими глазами. Она… Она молодец! Значит, сопротивление, словно гигантский спрут, протянуло свои руки даже на верхние уровни Твердыни!

— Неплохо, — сообщила ей. — Давайте ваш маникюр.

Взглянула на часы над антикварной рамкой с непонятной абстрактной картиной внутри. Осталось чуть меньше получаса до того, как Дорс отключит камеры примерно на пятнадцать минут. И что?! Что мне с этим делать?!

— Вот еще этот рисунок, — произнесла девушка. — Он… Он тоже может вам понравиться!

Гламурные черные ногти сменил план Твердыни. Вернее, уровня, на котором располагались покои Императора. Она права, этот рисунок мне тоже понравится, и еще как! Распахнула глаза, пытаясь запомнить, запечатлеть, инсталлировать его в усталый, измученный переживаниями мозг. Гостевые комнаты рядом с личными покоями Садхи. Посты охраны. Комнаты слуг. Несколько хозяйственных помещений. Прачечная, вернее, сортировочная белья. Лифты на нижние уровни. Один — для Императора, второй — парадный, гостевой. Третий — тот самый, на котором меня привезли. Еще один, видимо, ведущий из кухни. Мусоропровод. Сброс для грязного белья. Среди этого — серые ходы, пронзающие стены, для Поцелуйчика и компании.

Черт ногу сломит! Тут, на визоре, одна из дверей, ведущая в комнату слуг, вспыхнула, налилась красным. Ясно. Мне туда.

— Пожалуй, остановлюсь на этом рисунке, — сказала истарке.

Девушка кивнула, и план уровня сменился изображением бирюзовых ногтей с узором в виде лабиринта — символа Богини Таити. Угу, лабиринт женской логики, в которой, бывало, безвозвратно пропадали мужчины. Пришлось по очереди засунуть руки в аппарат, и через несколько циклид уже я любовалась отполированными ногтями с завитушками рисунка. Поблагодарила девушку. Она ушла, а я, закрыв глаза, откинулась на спинку кресла. Скоро, очень скоро!

Лишь бы Император не вернулся раньше времени! Пусть заседающие прозаседают до потери пульса, решив не только все проблемы Империи, но разгадав еще и пару тайн мироздания…

Наконец, настал указанный час Х. Вернее, циклида Х. Взглянула на часы, затем уставилась на черный глазок камеры на противоположной стене. Ничего не изменилось. Сирены не вопили, гвардейцы не бежали, никто меня срочно не эвакуировал. Отлично! Надеюсь, Дорс знает, что делает.

Я тоже знала.

Выудила из-под сидения припрятанные щипчики. Оттолкнув встрепенувшегося Поцелуйчика, побежала к купальне. Разворошила ворох сложенных у входа полотенец. Нет, не то! Простыни, помню, говорили про простыни! Вот они, белоснежные, мягкие, тонкие. На ощупь — лен. Оторвала небольшой кусок. Если у Дорса не получилось с камерами, и за мной все еще наблюдают, то, думаю, охрану я озадачила. Забежала в утилизатор, закрыла дверь перед наглой черной мордой, плюхнулась на унитаз.

Черт, как же давно я не делала этого! Вернее, я вообще этого не делала. Была Массида и нож, смоченный в наркотике. Затем — урок на «Гедее», на котором рассказывали, как вырезать код-чип. Я знала, где именно и как глубоко он находится, но… Посмотрела на лезвие из «медузы», затем на ладонь левой руки и засомневалась в собственной адекватности.

Черт возьми!.. Прикусив губу, резанула по руке. Больно, еще как больно! Кровь потекла по запястью, закапала на ногу, затем, срываясь, на стерильно-чистый пол утилизатора. Я уже ковырялась в руке, вылавливая щипчиками горошину код-чипа. Уговаривала себя, что это происходит не со мной. Больно, но не мне, а… какой-то другой Маше Громовой! Наконец, вытащила. Засунула окровавленную горошину в рот. Код-чип реагировал на температурные изменения, и он должен работать, чтобы не привлекать внимание охраны. Бросила щипчики в утилизатор. Перемотала ладонь оторванным куском простыни, останавливая кровь.

Выскочив наружу, взглянула на часы. С отключения камер прошло полторы циклиды. Успеваю! Вновь кинулась в купальне, сопровождаемая ригранами. Забежала, опустилась на колени возле первой ванны. Камергер хвастал, что температура воды в ней равнялась температуре человеческого тела, и у меня не было причин ему не доверять. Рагхане, они такие дотошные! Кинула код-чип в воду. Если за мной наблюдают по приборам слежения, пусть думают, что зависла в джакузи.

Я же добежала до указанной двери, как раз возле около тренажерного зала, преследуемая по пятам ригранами. Толкнула — заперто. Еще раз, но уже плечом. Закрыто, замуровано. Черт! Почему та девушка, истарка, не пришла? Сенсоров нет — видимо, открывалась изнутри. Возможно, с пульта охраны. Я стояла растерянная, непонимающая. Что теперь? Куда?! Скоро включат камеры, и у охраны случится когнитивный диссонанс. Если уже не случился! Ведь, выходило, я одновременно валяюсь в джакузи и ломлюсь в дверь, ведущую в хозяйственные помещения.

Тут Поцелуйчик ткнулся мокрым носом в ногу. А что если… Присела, заглядывая в коричневые, влажные глаза риграна. «Дружок, — шепнула ему, — ты — хороший мальчик и должен мне помочь!» Взялась за ошейник, пытаясь разобраться, как именно он расстегивался. Молодой ригран закрыл глаза, застучал хвостом по полу от счастья, совсем как наши собаки. Наконец, отстегнула крепление, стянула ошейник, примерила на собственной шее. Кто бы мог подумать, что я, проклявшая «Прелюдию» и корпорацию «Галактика», защелкну его сама, своими руками!..

— А вот теперь мы поползаем, — пробормотала, опускаясь на колени возле маленькой дверцы, которая, стоило мне приблизиться, тут же въехала в стену. За ней, я знала, находился маленький коридор, а за ним — дверь в нужные мне хозяйственные помещения.

Ход был узкий, поэтому протискивалась я боком. Да еще и риграны, решив, что у нас игра «укуси Машу за ногу», повизгивая, норовили цапнуть меня за конечности или же просунуться в лаз первыми. Прыгали и топтались по плечам, наступали на лицо. Вот гадство!.. Пропустила желающих, затем полезла за собаками. Впереди — около метра тоннеля, позади — обиженный вой Поцелуйчика, оставшегося без ошейника. Наконец, ободрав плечи и бедра, кое-как, упираясь коленями в стену, доползла до выхода.

Дверца распахнулась, и я вылезла в пустой коридор. Повезло! Кусая губы, понимая, что в любой момент обнаружат пропажу, добежала до нужных дверей. Может, стоило пробиваться к лифтам, но я понимала, что меня там сразу обнаружат. Толкнула дверь — открыто. В небольшом помещении увидела камергера, того самого полного весельчака, который отчитывал двух девушек-горничных, стоявших с понурыми головами. Одна из них, моя истарка, заметно дергалась и нервничала. Вторая — тоже темноволосая, полноватая, шмыгала носом. В чем они провинились, разбираться не стала, потому что инор Таасс повернул голову. Заметил меня. Растерялся, изменился в лице. Странное такое превращение: силился улыбнуться, в это же время судорожно соображал, что я тут делаю. И что делать ему.

Спасла чужой мозг от перегрузки — без предупреждения заехала пяткой по голове. Хороший такой удар, с разворота! Особенно, если знать, куда бить, и бить с наслаждением. Инор Таасс напоминал мне Кабаса, правда, с налетом имперского лоска. Рассыпался в комплиментах, но, уверена, прикажи ему, стал бы отличным надзирателем! Шаг, еще шаг… Камергер оседал на пол. Приложила его второй раз, для верности, но тут, выйдя из ступора, завизжала вторая девушка.

Папа говорил, женщин бить плохо. Они по-другому устроены, более хрупкие и не предназначены для того, чтобы их били. Но… В другой раз, в другой жизни я буду вести себя хорошо. В этой же… Врезала горничной кулаком по лицу, и она распласталась у моих ног. Посмотрела на истарку. Что теперь?!

— Быстрее! — приказала та. — Нет, стой! Сниму…

Потянулась к ошейнику, касаясь моей шеи холодными пальцами, бормоча, что ее задержал камергер и чуть не сорвал операцию.

— За мной! — приказала девушка, бросив ошейник на пол.

Переступив через лежащего инора Таасса, потащила в соседнюю комнату, где, похожие на саваны, лежали кучи смятых скомканных простыней.

— Тебя уже ждут. Внизу, — девушка распахнула передо мной черную дыру люка, куда, видимо, сбрасывали использованное постельное белье и полотенца.

Наверное, где-то там, на нижних уровнях — это же сколько лететь?! — их собирали и засовывали в стирку. Но…

— Туда? — переспросила у истарки, усомнившись в ее адекватности.

— Прыгай уже! — приказала девушка. — И голову береги на поворотах.

— Ты серьезно? — я заглянула в ход, их которого веяло могильной пустотой. — А… Сюда?!

В эту черную дыру? А я выживу?! Кто-то это уже делал до меня?.. Подозреваю, вряд ли сей факт волновал аналитиков «Свободных Звезд», разрабатывавших операцию.

— Нет, погоди! — попросила истарка. — Ударь меня, как и остальных.

Тут послышались голоса и топот бегущих людей, и это придало мне ускорения. Заехала ей по лицу. Немного перестаралась, потому что девушка, охнув, рухнула без чувств на кучу простыней. Я же залезла на крышку люка. Вздохнув, подумала, что от встречи с богами меня разделяют считанные мгновения. После чего скользнула внутрь.

Затем я падала. Вовсе не скользила, медленно и томно, на что надеялась, а летела вниз, ударяясь об стенки дьявольской трубы. Отбила ноги, плечи, колени; искусала губы в кровь, заставляя себя не орать. Меня несло на огромной скорости, крутило, швыряло из стороны в сторону. Я понимала, что никак, никак не смогу замедлить ход, остановить или прекратить происходящее. Руки, спина, колени… Голова… Опять голова! На последнем повороте приложилась так, что вышибло дух, после чего, едва дышащую, подвывавшую от бессилия и боли, меня вышвырнуло на кучу белья! Ох…

Приземление, конечно, врагу не пожелаешь!

Дальше я лежала, не в силах пошевелиться. Пыталась прийти в себя. Вернее, осознать, что от меня осталось. Но тут подбежали, склонились двое мужчин в синих бесформенных комбинезонах, с натянутыми на головы капюшонами и в защитных шлемах. Знала такие — со встроенными фильтрами, защищающими от токсичных и разлагающихся органических отходов. Мусорщики!

— Вы… кто?! Что вы делаете?! — прошептала, когда меня стали засовывать в похожий комбинезон.

Именно так! Подняли с кучи простыней — я очутилась в большом, гулком помещении, пропахшем влагой, несмотря на то, что работали кондиционеры, и стали натягивать бесформенную одежду. Засунули руки в рукава, ноги в штанины, затем соединили швы.

— Жива? — даже не спросил, а выдохнул черноволосый мужчина. — Маша, пошевеливайся. Надо спешить!

Я с изумлением уставилась в черные насмешливые глаза. Знакомое, худое нервное лицо; круги от усталости под глазами, искар на виске. Самый лучший, любимый мусорщик на планете — Дорс, мой названый брат! Специалист по сумасшедшим планам и безумным побегам. Кто еще мог засунуть меня в трубу, а теперь, как ни в чем не бывало, запихивать в комбинезон?!

Всхлипнув, кинулась ему на шею. Дорс здесь, значит… Значит, все будет хорошо!

— Руки-ноги целы? Сможешь идти? — поинтересовался он. — Маша, обниматься будем позже, когда выберемся.

Но тут и сам обнял, прижал, да так, что заболели ушибленные ребра.

— Н-не знаю, — пробормотала в ответ. — Да, смогу!

Второй мусорщик — знала его со времен операции в Высшем Надзоре — уже натягивал на мои ноги бесформенные сапоги, не потрудившись снять сандалии. Дорс напялил мне на голову защитный шлем.

— Отлично! — сказал он, оставшись довольным результатом. — Дай руку!

Протянула.

— Вырезала сама? Молодец! — похвалил меня, взглянув на бинты.

Сорвал окровавленную тряпку, сунул в карман. Вытащил флакончик. Поморщившись, побрызгал на все еще кровоточащую рану спреем, заклеил пластырем под цвет кожи. Видела такие на «Гедее», когда нам читали краткий курс по выживанию в условиях «подполья». Внутри, в пластыре, находился пузырек физиологической жидкости, где плавал код-чип с новой личностью. Майри-Айна Гилор осталась в джакузи Императора, а вот новая…

— Атьера Хасс, — сказал Дорс. — Тринадцать циклов. Родом с Бримги-4. Переехала на Рагху два цикла назад. Мусорщица со стажем.

— От такого слышу, — улыбаясь, сказала ему.

Каждое движение отдавалось болью в груди. Возможно, во время падения сломала себе пару ребер, но это казалось мелочью по сравнению с шансом вырваться на свободу.

— Забираем контейнеры и выходим, — сообщил Дорс второму, молчаливому парню из «Свободных Звезд». — Скоро станет жарко, — повернулся ко мне, натянул шлем до самых ушей. Я же принялась заправлять под капюшон выбивавшиеся светлые пряди. — Тебя ищут на верхних уровнях. Думаю, скоро поймут, каким образом ты сбежала, и вот тогда…

Не договорил. Мужчины взялись за мусорный контейнер, затем, крякнув, водрузили его на антигравитацинную тележку. И мы пошли. Быстро пошли, при этом не забывая о работе.

Мусорщики — одной из старейших профессий на Рагхе. «Почти как проституция», — морщась от боли в груди, я подумала я, помогая парням с контейнерами. Вскоре присоединилось еще двое, тоже из сопротивления, отвлекавшие прачек — молодых девушек в форме служащих Твердыни. Обойдя уровень, собрали приличное количество баков. Органику в Империи перерабатывали в утилизаторах, после чего использовали как альтернативный источник энергии. К неорганическому мусору — металлу, стеклу, пластмассе на планетах Первого и Второго Круга относились трепетно. Разделяли по соответствующим контейнерам, после чего мусорщики увозили на переработку.

По дороге мы несколько раз натыкались на охрану. Столько же раз пришлось приложить руку к сканнеру для проверки. Конечно, я нервничала, и еще как! «Поранилась, — мрачно ответила, когда спросили про руку, — работа у меня такая!». Зато новая моя личность вопросов не вызвала: Дорс заранее внес меня в списки бригады, так что, удовлетворенно пискнув, сканнеры выдавали: «Атьера Хаас… Возраст… Коэффициент лояльности… Вид на жительство на Рагхе…». После чего появлялась картинка светловолосой хмурой девушки, внешне похожей на меня.

Конечно, если начнут копать, обнаружат, а пока что… Пройдя последнюю проверку, попали в ангар, где дожидался наш мусоровоз. Не спеша загрузили контейнеры, расселись в кабине. Дорс за рулем, я в середине. Парни сдавили меня с двух сторон мощными плечами. Натянула шлем, загораживая лицо от камер. Взревели двигатели. Старая машина, крякнув от натуги, взлетела и медленно двинулась к выходу.

Дорс, маневрируя между служебным транспортом, вполголоса рассказывал, как с помощью аналитиков из Сопротивления спешно продумывал план моего побега. Затем с друзьями-истарцами он взломал систему наблюдения в Твердыни, используя информацию, полученную из Высшего Надзора. Потом хакеры водили виртуальных Ищеек по Сети, заметая следы, давая ему время запустить поддельную запись с камер. А мне — сбежать из покоев Императора. Я же молчала, смотрела в черное ночное небо Рагхи, на котором ярким диском блестела ночная Ийхи. Сидела, не шевелясь, все еще не веря в удачу. Неужели удалось? Неужели не погонятся?

На улицах горели фонари, вспыхивала красно-синяя подсветка дороги. Промелькнула встревоженная стая дронов. Перегруженная машина, скрипнув от натуги, поднялась на вторую Воздушную Линию, и, миновав охраняемую зону Твердыни, вырвалась в чистое небо.

Не погнались! Мы меняли машины, одежду, личности на код-чипах. Пересели на транспортник до Селиха, по дороге свернули в Хахси, где опять сменили средство передвижения. На арендованном флайере долетели до Чийхи — городка на другом континенте Рагхи. Из парней, которые вытаскивали меня из Твердыни, остался только Дорс. Мы с ним изображали семейную пару, инора и инору Трисс, молодоженов с Истара, направлявшихся к Священному Источнику Мархуз.

Близость к месту религиозного поклонения меня не вдохновляла, наоборот. Чувствовала я себя отвратительно. Ломило кости, болели ребра, да и голова плохо соображала. Больше всего на свете мечтала связаться с Рихаром, мамой, отцом, приемными родителями, но понимала, что подставлю под удар не только их, но и сопротивление. Дед бросил на мое спасение лучшие силы, которые провели блестящую операцию, после чего задействовал гигантскую агентскую сеть, раскинувшуюся на Рагхе. Меня прятали, перевозили, скрывали. Дорс Черный Страж зорко стоял на страже, потому что на мои поиски подняли всех Ищеек на Рагхе. К тому же, Кайдар Ранер тоже вступил в игру. Если папа объединит силы с Императором, актуальный вопрос будет не «как спрятаться?», а «как скоро нас найдут?».

Я продолжала обдумывать свою идею. Когда она окончательно сформировалась, рассказала названому брату. Выслушала, что он думал о моем прогрессирующем сумасшествии, затем рассказала еще раз. В деталях. Наконец, Дорс тоже проникся, и мы стали уже думать вместе.

— Вполне может получиться, — произнес он после затяжного молчания, сворачивая на нужную парковку, — но придется позвать на помощь кое-кого.

Мы остались на явочной квартире в промышленном городке Чийхи, в полуциклинии лета до Священных Источников. Пришел медик, сочувствующий сопротивлению. Осмотрел меня, сделал пару уколов обезболивающего, после чего прописал покой и постельный режим, заставив меня улыбнуться. Обязательно! Когда-нибудь, в следующей жизни…К тому же, трещины на ребрах почти срослись. Ссадины заживали, синяки сходили. Конечно, красавица еще та, но уже могла встречать гостей — двух аналитиков сопротивления, парней не от мира сего, которые, выслушав меня, даже не вынесли мне вердикт «сумасшедшая», а стали думать. Вслух. Мозговой штурм, называется.

Дорс тем временем нырнул в Сеть. Со стороны казалось, что он спал, или пребывал в коме: откинулся в кресле, бледный, лицо застывшее, словно его внезапно настигла смерть. Почти не дышал, лишь подрагивали тонкие веки. Я уже видела подобное, поэтому пугаться не стала, а ушла бороться с пищевым аппаратом, понимая, что вскоре гильдия умников захочет есть.

— Нам помогут, — сказал через полциклинии, притопав на кухню. Я смотрела через окно на огромное здание завода по переработке вторсырья и неистово скучала. По тем, кто остался в столице. По родителям. И Рихару. Вернее, наоборот. Очень сильно по Рихару, и чуть менее сильно — по родителям. — Три Ордена Парящих в Сети откликнулись призыв. Маша, ты знаешь, что это значит?!

— Н-нет, — отозвалась я. — Будешь есть? Овощи с мясом тегу, пахнет довольно вкусно. Еще есть десерт…

— Истар за тобой, сестричка! Да, я буду. Мясо и десерт. Давай все, что есть.

— Я рада. За Истар и за тебя. Вернее, за себя. — Поняв, что окончательно запуталась, пробормотала: — Замечательная новость! — после чего стала накрывать на стол.

— Мы произвели оценку вероятности успеха, — произнес один из аналитиков, присоединяясь к нам.

Взглянул на меня вопросительно, но я уже накладывала еду, расставляла чашки с тонизирующим напитком, похожим на кофе. Мне… Мне нравилось за всеми ухаживать.

— И что получилось?

— Шестьдесят восемь и три десятых процентов.

— Неплохо. С «Прелюдии» мы сбежали при куда более скромных показателях.

— Единственное, — второй аналитик впился крепкими зубами в кусок мяса, — тебе придется выйти замуж. По-другому не сработает.

Кивнула. Знаю.

— Либо за одного, либо за другого, — добавил первый. — Если выберешь Императора, процент вероятности выше.

— Без замужества никак?

— Нет. Решать придется быстро. Мы уже начали готовить материал.

— Маша, — начал Дорс. — Всегда есть другой выход…

Посмотрела на него, покачала головой.

— Выход? — переспросила у него. — Забиться в нору на «Гедее»? Скрыться на краю Галактики, под крылом у деда, подальше от проблем? Неплохое решение, но не для меня. Не сейчас, когда в Империю вторглись варги. Пришло время все изменить. По крайней мере, попытаться. Не только для меня, но и для всех. Для тебя. Ради Ласси и будущего вашей дочери… Мамы, деда, «Свободных Звезд», жителей Тауруса и даже Пятьдесят Седьмого Сектора.

— Майри…

— Да.

— Ты не должна…

— Я уже приняла решение. Оно было легким, потому что… Дело в том, что я хочу за него замуж, — усмехнулась, увидев, как вытянулось лицо Дорса. — Пусть это не входило в мои планы на ближайшие пару циклов, но… Не смотри на меня так! Он тебе понравится.

— Майри, — голосом старшего брата произнес Дорс. — Предупреждаю сразу, он мне не понравится!

— Переживешь. Вернее, тебе придется смириться.

— Я-то, возможно, переживу, а вот ты…

— Все будет хорошо, — сказала, закрывая глаза. — Мы будем счастливы. Вместе, до конца своих дней. Он, я, и четверо наших детей.

— Что?!

— Мне тут кое-что пообещали, — улыбаясь, сообщила ему. — Пришло время проверить, что именно разглядела Массида на лезвии ритуального ножа.