Самое тщательное медицинское обследование не выявило никаких патологических отклонений в организме Алексея. То есть вообще никаких. По всем законам медицинской науки должен был он сейчас быть совершенно здоров и беззаботен, травить анекдоты и вообще наслаждаться жизнью. Более того, если верить результатам тестов, мозг Алексея находился в состоянии активного бодрствования. Все это отнюдь не вселяло оптимизма. Нервные центры Алексея, словно отделенные от тела, жили какой-то своей обособленной жизнью, очень напряженной и непонятной. Это могло означать только одно — сложнейший медицинский комплекс «Британика» не в силах нам помочь.

Однако, как ни странно, результаты обследования несколько успокоили Валентина и Гришу. Совершенно непонятно, чего они ожидали.

Я настоял, чтобы мы каждый по отдельности тоже подверглись основным сериям тестов. Мое предложение было принято, хотя без энтузиазма, но с пониманием. Результат, как и следовало ожидать, оказался нулевым.

— Я предлагаю всем спуститься в кают-компанию и обсудить ситуацию, — сказал я.

Юра кивнул. Валентин неопределенно повел плечами.

— Хорошо, — согласился Гриша.

Мы с Юрой спустились в кают-компанию и минут десять ожидали ребят, пока они приведут себя в порядок.

Валентин, очевидно, до конца жизни решил не расставаться с пулеметом. Он и Гриша спустились в кают-компанию, блестя влажными волосами, вымытые, сменив десантные комбинезоны на пилотскую экипировку.

Не успели еще все рассесться по местам, как разразился совершенно безобразный скандал со взаимными обвинениями и упреками, абсурдными выводами и зловещими обещаниями и еще более зловещими намеками. Кто втянул нас в эту авантюру? Чья это была идея? Валентин, флегматично ковыряясь в ухе, вяло отбивался, настаивая, что он ратовал отнюдь не за рискованное преследование НЛО, а за безобидное, тривиальное, совершенно банальное сафари около плоскогорья.

Гриша доказывал, что во всем виноваты мы с Алексеем, когда неизвестно зачем решили катапультироваться, вместо того чтобы организовать планомерный поиск. «Планомерный поиск на чем?» — «На чем угодно!» — «Ага…» Да, потому что они с Валентином не грудные дети, и то, что мы все оказались разделенными… «Короче, это только твоя вина, Васич». — «Ну, спасибо». — «Ну, пожалуйста».

Наконец все немного утихомирились. Угомонились. Перестали сверкать глазами и сопеть. Успокоились. Один Валентин Иваненко среди разгула страстей олицетворял собой памятник хладнокровию. Сидячий монумент. С пулеметом. По-моему, он даже немного скучал, дожидаясь конца нашей перепалки. И лицо у него при этом было слегка даже брезгливое.

Выяснилось следующее. В тот момент, когда прервалась связь, подбитая «Оса» рухнула на болотный берег, из ее кабины вывалилось нечто абсолютно невообразимое и, бросившись в сторону джунглей, сразу скрылось за клубами дыма, повалившего из вспыхнувшего геликоптера. Как Валентин потерял наушники, он внятно объяснить так и не смог. Не выходя из состояния флегмы, он нехотя поведал, чистя кончики ногтей, что испытал что-то вроде секундного шока, затмения, и опомнился уже у берега по колено в воде, расстреливая в опушку последние патроны из обоймы. Все-таки они сумели ранить пришельца: в глубь опушки вели брызги маслянистой жидкости.

Остаток дня, не обратив никакого внимания на маневры «Британика» над топью, они кружили по джунглям, преследуя это существо, несколько раз видели его и один раз подверглись нападению. Это было вчера вечером. Они переходили брод и неожиданно увидели на отмели тело Алексея: десантный комбинезон, мокрые волосы, облепившие распухшее лицо…

— Все, как в натуре, — вставил Валентин, коверкая ударение.

Гриша первый подбежал к «Алексею», но едва успел наклониться над ним, как внезапно почувствовал, что его ботинки в воде словно зацепились за корягу. Ноги «утопленника» выбросили веер щупалец и сомкнулись у Гриши на лодыжках. Все было прекрасно видно в прозрачной воде. Гриша закричал и, дернувшись всем телом, попытался освободиться. Остальное произошло в доли секунды.

— Больше всего оно было похоже на пластического оборотня с беты Водолея, — сказал Гриша Чумаков, криво усмехнувшись, — Вблизи это…

Да, вблизи это было просто страшно. По-моему, будущий координатор, внук координатора просто забыл о лучемете, висящем на поясе. В отличие от Валентина. Очередь из «конквистадора» чудом не скосила Гришу, и лишь тогда он опомнился.

Невооруженным глазом было видно, что Гриша чего-то не договаривает. Да, они оба здорово испугались, но что-то было еще. Что? Мне кажется, именно в тот момент Гриша понял, с чем мы столкнулись.

Оборотень ушел под воду, и больше они его не видели.

Пластический оборотень? Как бы не так! Во-первых, они не относятся к разумной расе. Они не могут быть пилотами НЛО и угонщиками вертолетов.

Некоторое время Гриша пристально изучал мое лицо. Валентин, казалось, всецело был занят собственными ногтями. Юра, с тех пор как мы закончили спор о том, кто прав, а кто виноват, не проронил ни слова.

— В прошлом году на четвертой планете Канопуса, был найден погибший разведывательный звездоскаф «Орегон».

— Знаю, — перебил я Гришу.

— Знаешь? Откуда? — спросил Гриша.

— Алексей рассказал.

Гриша вопросительно посмотрел на Юру.

— Я тоже знаю, — кивнул Заяц.

— Тем лучше, — медленно проговорил Гриша. — Ну и что вы об этом думаете?

— То же, что и ты, наверное.

— Наверное… — повторил Гриша. — Что ж, давайте расставим точки над «и». На этой планете мы случайно столкнулись, совершенно случайно, — Гриша сделал ударение на последнем слове и обвел всех многозначительным взглядом, — потому, что если эта история благополучно закончится, нам придется писать отчет… Совершенно случайно столкнулись с существом того же типа, что погубило экипаж «Орегона» несколько лет назад. Абсолютно не представляю… — Гриша потер глаза.

— Я могу быть лаконичней, — сказал Валентин. — Короче, ни у одного из нас не может быть уверенности, что кто-то другой уже частично не человек. Например, ты, — Валентин повел в мою сторону стволами пулемета, — не можешь быть на сто процентов уверен, что я или Гриша не несем в себе эмбрион чудовища. То же самое касается нас но отношению к тебе с Алексеем. Юра вообще ни в чем не может быть уверен: двое суток мы все были порознь.

— Мне кажется, ваши страхи преувеличены, — сказал Юра.

— Слушай, Валик, — сказал я, — буду тебе крайне признателен, если ты отставишь свой пулемет, ну, хотя бы, воон к той стенке.

— Это зачем? — Валентин покосился на шестиствольный мегатерий у себя на коленях, словно впервые его заметил.

— Боюсь, вдруг у тебя не выдержат нервы в разгар спора о том «кто есть кто».

— И не подумаю, — насупился Валентин. — Нервы у меня — что надо.

— Мы ведь с Юрой безоружны.

— Васич нрав, — неожиданно вступился за меня Гриша.

— Ладно. — Валентин нехотя поднялся и поставил пулемет рядом с выходом из кают-компании.

Все это принимало какой-то нехороший оборот. Я на глаз прикинул расстояние. В случае чего Валентину было бы достаточно одного прыжка, чтобы оказаться рядом с шестиствольной сиротинушкой. Ни одной секунды я не верил в его нарочитое спокойствие. Это было спокойствие сжатой стальной пружины. Взведенного затвора за мгновение до выстрела. Я слишком хорошо его знал. Если бы у меня был выбор между ним и гремучей змеей, я бы предпочел в противники змею.

— Нам надо возвращаться на Базу, — сказал Юра, — Тем более что Алексей до сих пор в коме.

— Представь, что мы стартуем, — Гриша потер глаза, словно их резало от яркого света, — а один из нас…

— Ты имеешь в виду Алексея?

Я метнул взгляд на Валентина. Ничего нельзя было прочитать на его лице. Или, при желании, можно было прочитать следующее: не можем стартовать — ну и не надо. Планета ничем не хуже других. Непроходимые болота и вечные дожди? Ну и что? Зато сто лет здесь можно охотиться, бродить по лесам и прожить жизнь не хуже и не скучнее, чем другие. А если один из нас оборотень… Что ж, есть камера гибернации, по крайней мере, не придется брать грех на душу. — Тогда давайте вызывать на себя Косморазведку, — сказал Юра.

— Зачет, — напомнил Гриша.

— Черт с ним, с зачетом! — взорвался Юра Заяц.

— Есть еще один выход, — Гриша снова потер глаза.

— Какой это? — поинтересовался я.

— Клонирование.

— То есть?

— В семнадцати километрах отсюда находится особняк, оснащенный генетической лабораторией. Там есть несколько операционных, диагностическая аппаратура глубинного зондирования. Если мы там не сможем разрешить вопроса «кто есть кто», возьмем от каждого по культуре клеток, через месяц в инкубаторах вырастут пять…

— Инкубов, — с готовностью подсказал Валентин.

— Клонов, Валик. Клонов, которые будут нашими двойниками — ни физически, ни памятью они ничем не будут отличаться от нас, кроме одного, — мы на сто процентов будем уверены, что это люди. Клоны возвратятся на Базу, а мы останемся здесь.

— Ждать? — спросил я.

— Чего ждать? — не понял Гриша.

— Ну, наверное, рейдера Косморазведки, сказал я.

Гриша едва заметно качнул головой.

— Ты не понял. Никто никогда не узнает, что на самом деле случилось в этих болотах. Они возвратятся на Землю, — повторил Гриша, — и продолжат нашу жизнь, нашу карьеру, а мы останемся тут… навсегда.

— Но ведь это сродни самоубийству! — Я смотрел во все глаза на Гришу и не мог понять, говорит он серьезно или просто спятил, — Наша настоящая память, наши настоящие «я» останутся на этой планете!

— И возражать против этого плана может только… оборотень, — закончил Гриша.

— К-катастрофа, — сказал Юра.

Катастрофа? Как бы не так. Еще нет.

— Хорошо, — сказал я. — Я не буду тебе возражать. Я только напомню кое-что. Нас сбросили с «Марко Поло» без оружия, и я хочу объяснить почему.

— Это зачет, — повторил Гриша.

— Нет.

На лице Гриши появилось досадливое выражение. Валентин насторожился.

— Да, такого еще не было, Гриня: безупречная карьера ценой не только других, но и собственной жизни! — Я чувствовал, что меня понесло, но остановиться уже не мог. — Ничего не выйдет, Гриня.

— Выйдет.

— …Потому, что отчет твой или твоего клонированного двойника не выдержит никакой критики. Нас будут искать. Настоящих. Нас с самого начала знали, куда забрасывали! И чтобы паранойя с оборотнем не довела до перестрелки, пятерку оставили без оружия. Не было никакого «Крестоносца»! (В этом я, честно говоря, не был уверен, но на попятную идти было уже поздно.) Не перебивай меня. Я тебя выслушал. И вот, когда нас найдут настоящих, сцена будет хоть стой, хоть падай! Место своего двойника ты уже не займешь, и тебе придется стать даже не техником, а посмешищем.

— Ты закончил? — холодно осведомился Гриша. — А теперь послушай, что я тебе скажу…