Время музыки и неторопливых размышлений закончилось: теперь вы должны обратить свой взгляд вовне. Вы находитесь в громадной коробке из стекла и бетона и не испытываете прежних приятных эмоций. Вы садитесь за свой рабочий стол, идентичный дюжине других. Рутина накрывает вас с головой. Кажется, что рабочий день будет длиться вечность.
Мы проводим в среднем около восьми часов в день на работе, поэтому рабочее место как нельзя лучше подходит для изучения влияния окружающей среды на человеческое мышление. Вероятно, никого не удивит тот факт, что в классных комнатах с естественным светом процесс обучения оказывается эффективнее, чем в условиях искусственного освещения, или что дизайн больничных палат может повлиять на скорость выздоровления пациентов. Но, несмотря на эти интуитивные находки, мы до конца не понимаем, как объяснить эти эффекты.
Безусловно, это крайне важный вопрос. Воздействие различных стимулов на ваши органы чувств играет решающую роль в поддержании определенного состояния вашего мозга от момента к моменту. И для сознания важен персонализированный контекст поступающей информации (размер ментального камня, а также сила, с которой его бросают). И если размер камня соответствует долгосрочным локальным нейронным связям, которые, в свою очередь, обусловлены долгосрочным и стабильным состоянием среды, то окружение, в котором вы проводите восемь часов своей жизни ежедневно, будет иметь решающее значение для вашего сознания. Если даже бесхитростные крысы и мыши демонстрируют впечатляющие метаморфозы в условиях «обогащенной» среды – от состояния нейронов и биохимических показателей в их мозге до сложных структурных перестроек и, в конечном счете, поведения, – тогда какое влияние может оказывать рабочее место на такое сложное существо, как вы?
Парадигму экологического обогащения можно легко создать и использовать в экспериментах с лабораторными животными, но задача бесконечно сложна для людей, потому что окружающая нас среда чрезвычайно многогранна, мультисенсорна. Для аналогичного эксперимента было бы невозможно разработать полноценный «дифференциальный» сценарий. К тому же неэтично закрывать даже самых ярых добровольцев на длительные периоды в заведомо угнетающей среде для выявления отличий от влияния обогащенной среды.
К сожалению, невольными участниками такого «эксперимента» стали воспитанники румынских детских домов во времена жестокого режима Чаушеску. Из-за роста рождаемости, вызванного запретом на аборты и контрацепцию, в 1970-е и 1980-е годы прошлого века в приютах оказалось множество детей. Здоровые малыши росли вместе с инвалидами и психически больными, подвергались жестокому и пренебрежительному обращению, и это явно влияло на мозг – как на умственное, так и на физическое развитие. У многих наблюдалась значительная задержка моторного и речевого развития, коммуникативные навыки были очень скудными. По результатам исследования румынские сироты в возрасте от двадцати трех до пятидесяти месяцев демонстрировали задержку психического развития, которая, что удивительно, не была связана с продолжительностью нахождения в приюте, возрастом при поступлении или весом при рождении. Чудовищные условия содержание и пренебрежение, казалось, превзошли по значимости любые другие факторы.
Врачи, изучавшие сирот, наблюдали снижение количества как белого, так и серого вещества в головном мозге, а также признаки сниженной нейрональной активности в широком диапазоне областей мозга. Однако некоторые из худших последствий лишений постепенно сглаживались, если ребенок попадал в приемную семью, что еще раз иллюстрирует адаптивные возможности мозга.
Разумеется, большая часть человеческого опыта не может быть однозначно классифицирована как стимулирующая либо угнетающая. Даже экстремальный образ жизни, сопряженный с разного рода ограничениями, такой как жизнь бездомного на улицах Лондона, вполне может содержать элементы стимулирующего межличностного взаимодействия, запоминающиеся и поучительные переживания. Субъективные факторы, например персонализированные реакции и индивидуальные интерпретации конкретных событий, а также потребности и мотивация каждого человека в отдельности, несомненно, играют важную роль. Иными словами, для человека «обогащенность» среды определяется его индивидуальными склонностями и предпочтениями.
Для того чтобы взяться за изучение воздействия окружающей среды на сознание человека, действительно неплохо начать с рабочего стола. В конце концов, офисный образ жизни довольно стандартизирован, ограничен правилами, иерархиями и конкретными задачами – это немного упрощенная модель реального мира. Тем не менее в наших размышлениях нам все равно придется выходить за пределы физических свойств этой среды. Субъективные реакции будут играть важную роль в формировании нейронных ансамблей и, следовательно, в сознании. Таким образом, рабочее место предлагает интригующую возможность изучить более сложные аспекты, характерные для человеческого мышления: индивидуальность и самосознание. Итак, с чего начать? Возможно, с наиболее очевидного: объективных физических свойств окружающих нас вещей, из которых самым распространенным, даже в офисе, является цвет.
Физические свойства: цвет
Человек с нормальным цветовым зрением может различать ошеломляющие 2, 3 миллиона оттенков, и физиологические аспекты цветовосприятия хорошо изучены и подробно описаны. Тем не менее загадочным остается субъективный опыт видения цвета. Мы можем описать наше восприятие, скажем, красного, только путем сравнения данного оттенка с оттенками других известных нам красных предметов – яблока, крови и т. п. Поэтому «красность» часто выступает в качестве примера так называемого квалиа – эфемерного субъективного опыта, который невозможно постичь каким-либо другим образом, кроме непосредственного переживания.
Двести лет назад Гёте описывал синий как «отступающий» цвет, в отличие от красного, который «проникает внутрь». У желтого относительно большая длина волны, которая вызывает длительное возбуждение: различные психологические исследования показали, что желтый цвет провоцирует выраженную эмоциональную реакцию, улучшая настроение. Зеленый, в свою очередь, активирует средневолновые спектры чувствительных клеток в центральной зоне сетчатки. Некоторые ученые считают, что зеленый свет не требует последующей окулярной настройки и, следовательно, способствует расслаблению.
Более того, когда один цвет контрастирует с другим, это также влияет на уровни возбуждения. Красный цвет имеет большую длину волны, чем синий, и считается, что различия в длинах волн двух цветов могут создать иллюзию того, что смежные квадраты разных цветов находятся на неодинаковом расстоянии от наблюдателя. Так что цвета сами по себе наиболее абстрактным образом могут влиять на человеческое сознание просто из-за своих физических свойств, а не в силу каких-либо психологических, «когнитивных» ассоциаций, которые могут накапливаться в течение жизни.
Но что может происходить на нейрональном уровне? Прямо влияя на возбуждение тем или иным образом, разные цвета будут изменять интенсивность высвобождения различных нейротрансмиттеров. Это, в свою очередь, влияет на формирование нейронных ансамблей – как бы меняя глубину и чистоту водоема, в который мы бросаем камни. Глубокое застойное болото окажется менее эффективной проводящей средой, рябь на поверхности которой будет медленной и слабой по сравнению с чистой водой в неглубоком пруду. Поэтому семейство модулирующих химических веществ играет решающую роль в этом процессе.
Теперь перейдем к силе броска. Цвет фиксированной длины волны может варьировать по яркости, и бледно-красное пятно не будет столь же возбуждающим, как насыщенное, яркое, хотя оба они красные. Чем ярче цвет, тем сильнее импульс. Итак, цвет способен оказывать различные эффекты в силу его простых физических свойств: длины волны и яркости. Но что определяет размер камня – субъективное значение цвета?
В реальной жизни за пределами лаборатории огромное значение имеет контекст. Многие эффекты цвета будут опосредованы образованными ассоциациями. Например, хорошо известно, что красное усиливает внимание. И на ум сразу приходят запрещающий сигнал светофора, кнопка пожарной сигнализации, знак «стоп» и другие условные сигналы об опасности. Однако если выбор цвета основан на особенностях его прямого физиологического воздействия на частоту пульса, частоты сердечных сокращений и т. д., будет невозможно отделить сенсорное от когнитивного: эффекты повышения уровня возбуждения с помощью нейромодуляторов и ассоциативные реакции будут взаимно усиливать друг друга.
Теперь представьте себе, что вокруг вас много зеленого цвета, – у вас тут же возникают ассоциации с растительностью, предполагающей присутствие воды. На самом атавистическом уровне это успокаивает вас. Однако в негативном контексте зеленый цвет может придавать бледность, поскольку является самым распространенным в природе. Точно так же синий ассоциируется с океаном и небом, вызывая ощущения простора и безмятежности, но также и холода.
Хорошо известно, что цвет влияет на потребительское поведение. Крупные компании, вроде Facebook и Twitter, часто используют в дизайне логотипов синий – этот цвет ассоциируют с компетенцией. Красный, который ассоциируется, кроме прочего, со статусом, подходит для предметов роскоши, например для спортивных автомобилей. Именно этот цвет был наиболее глубоко изучен, с тех пор, как британский врач Хэвлок Эллис написал в «Психологии красного» (1900): «Среди всех цветов наиболее остро выраженный эмоциональный тон, несомненно, принадлежит красному». Он ассоциируется с жизненной силой, это цвет крови. Покраснение кожных покровов сопутствует сильным эмоциям – гневу и смущению, сексуальному возбуждению, также это цвет спелых фруктов. Красный несет больше значений (и, следовательно, с ним потенциально связано больше нейронных соединений), чем любой другой.
Все эти выводы могут показаться надуманными или упрощенными. Но если конкретные цвета связаны с конкретными типами реакций, это, вероятно, потому, что они влияют на три фактора, определяющих сознание, – интенсивность ряби на водной глади. Во-первых, это размер камня (ассоциации, сформированные опытным путем), во-вторых, сила, с которой брошен камень (яркость цвета), и, в-третьих, легкость, с которой возникает рябь (доступность модуляторов, что, в свою очередь, связано с силой возбуждения).
Взаимодействие: пространство
Наряду с цветом есть не менее важный параметр окружающей среды, настолько очевидный, что упоминание о нем кажется излишним: пространство. Хотя восприятие цвета вполне может быть пассивным, мы знаем, что определенные цвета могут сделать нас более бдительными или расслабленными, заинтересованными или равнодушными. Но пространство вокруг предполагает не просто реакцию, а взаимодействие: возможность физического перемещения. Опыт перемещения в пространстве, в свою очередь, будет влиять на нейронные связи, а значит, и на нейронные ансамбли. Что же мы можем сказать об офисе в данном ключе?
В начале двадцатого века офисы стали появляться повсеместно: электрическое освещение позволило повысить производительность, и оно обходилось дешевле, чем газовое. Пишущие машинки и ЭВМ ускорили обработку информации, телефоны и телеграфы обеспечили надежные линии связи, и, наконец, с изобретением лифта и стальных конструкций стала возможной постройка высотных зданий. Неизбежно со временем архитектура офиса эволюционировала и оказалась предметом архитектурных экспериментов.
Обоснование этих экспериментов состоит в переосмыслении физического пространства в соответствии с социальными потребностями человека. В «Бюро XXI века» (2003) Джереми Майерсон и Филипп Росс вывели четыре ключевых момента. Первый – идейность: на контрасте с однообразностью старомодных офисов современное рабочее пространство отражает идею компании. Второй – многофункциональность: офисы включают в себя различные помещения, каждое из которых соответствует потребностям компании и сотрудников, с интерактивными пространствами для встреч, зонами отдыха и т. д. Третий момент – среда стимулирует и поощряет взаимодействие между сотрудниками. И наконец, четвертый: рабочее место больше не должно находиться в фиксированном пространстве, а рабочий график не должен быть строго регламентирован, поскольку цифровые технологии обеспечивают большую свободу в выборе стиля работы. Общая идея заключается в обеспечении большей свободы с точки зрения времени и пространства. Но эффективен ли такой подход в достижении поставленных целей?
На эту тему неоднократно проводились исследования, в которых участвовали компании, практикующие творческий подход к организации офисных пространств. Одно из них состоялось в штаб-квартире пенсионного бюро в Швеции, где организация отошла от концепции небольших традиционных офисов к более свободной планировке с «горячими столами» – рабочими станциями, которые никому не принадлежат на долгосрочной основе и могут использоваться кем угодно. Как сообщается, это привело к большому недовольству среди сотрудников. В другой шведской компании все сотрудники работали в офисах открытой планировки, включая генерального директора. На каждом этаже были установлены удобные кухни с диванами и современной техникой. Как оптимистично сказал один менеджер, «когда сотрудники работают вместе в общем пространстве, они находятся в центре информационного потока. Они постоянно включены в рабочий процесс и могут общаться более свободно».
Другое исследование было проведено в британском офисе, который также был организован по принципу свободного пространства, имел специфический дизайн и стремился объединить ощущения «отдыха, творчества и резонанса». В здании имелись комнаты для релаксации, фитнеса и кафе со средиземноморской кухней. Отсутствие фиксированных границ было ключом к дизайну пространства. Идея заключалась в стимуляции взаимодействий между сотрудниками, однако на практике все сводилось к формированию конкурирующих команд, стремящихся к обособлению, в том числе и путем разграничения территории предметами мебели. Многие сотрудники признавались, что организация оказалась более фрагментированной и что межгрупповые границы еще более заметны, чем в обычных офисах.
Эти два исследования показывают, что офисные проекты открытой планировки часто, хотя и не всегда, приводят к эффектам, противоположным ожидаемым. Данная концепция в конечном итоге ведет к спонтанной самоорганизации персонала и не способствует ненавязчивому взаимодействию и обучению. Иными словами, она делает сотрудников нервными и застенчивыми.
Открытое пространство – это не просто отсутствие барьеров, его пустота может быть пугающей. Не зря устоявшийся метод оценки тревоги у крыс – это наблюдение за поведением и перемещениями на открытом пространстве. Конечно, крыс не заботят тонкости рабочего процесса, но гораздо более простая черта является общей для людей и грызунов: открытые пространства делают нас уязвимыми. Для людей в офисе эта уязвимость может выражаться в ощущении постоянного наблюдения, потери уединенности. Такое рабочее пространство предлагает не столько свободу быть собой, сколько смущающую противоположность.
Еще в 1927 году чикагская компания Western Electric провела плодотворное исследование влияния качества освещения на мотивацию и производительность двадцати тысяч сотрудников одной из своих фабрик. Повышение производительности в группе, работающей при более ярком освещении, довольно предсказуемо, но интрига заключалось в том, что производительность также улучшилась и в контрольной группе, которая работала при прежнем уровне освещенности. Разгадка заключается в том, что контрольной группе сообщили, будто она является объектом исследования, поэтому сотрудники работали более усердно, зная, что за ними пристально наблюдают. Исследование показало, что работники были мотивированы не столько условиями труда и даже не экономическими факторами – решающую роль сыграла эмоциональная включенность и заинтересованность начальства и коллег.
Каков же будет потенциал рабочей среды, основанный на этих неосязаемых «психологических» факторах? Одно из исследований, проведенное Колледжем архитектуры и экологического дизайна в Калифорнии, было сосредоточено на группе людей творческих специальностей из разных исследовательских центров университета. Не кажется удивительным, что свобода передвижений и взаимодействий значительно облегчала их общение, и эти взаимодействия положительно влияли на творческий процесс. Члены группы могли свободно делиться мнениями и консультировать друг друга. Позже выяснилось, что ошеломляющие 80 % «консультаций» происходили не в ходе спланированных совещаний, а во время внеплановых визитов в офис или случайных встреч, и эти виды взаимодействий оказались наиболее продуктивными.
Теплота и доброжелательность, простое удовольствие от зрительного контакта, упрощающий взаимопонимание язык тела и, прежде всего, новые идеи, которыми может подлиться с вами коллега, – это то немногое, что может дать простая беседа. Ни один из этих эффектов не может быть с точностью измерен, что, впрочем, только ярче подчеркивает «психологические» особенности рабочей среды, которые могут быть выявлены лишь косвенно.
Однако мы уже выяснили, что офисы открытой планировки противоречат естественной потребности людей в уединенности и возможности отстаивать свою индивидуальность. Идеальный дизайн, по-видимому, представляет собой среду, которая обеспечивает комфорт и безопасность и в то же время дает возможность переходить в общие пространства для свободных взаимодействий.
Субъективные реакции
Говоря об индивидуальности, я бы выделила пять основных критериев. Первый из них – сознание, второй – разум, система ценностей и убеждений, третий – контекстность восприятия, четвертый – способность анализировать и, наконец, пятый – способность к обобщению опыта. Давайте более подробно рассмотрим каждый критерий в отдельности.
Во-первых, довольно очевидно, что вы можете воспринимать себя как личность, только когда вы способны осознавать. Итак, вы должны быть полностью сознательными, бодрствовать. Во-вторых, ваш разум должен быть работоспособным, не «потерянным» под воздействием наркотиков или алкоголя. Вы должны иметь возможность формировать личную интерпретацию происходящего. Ваш уникальный ум – ваши особые нейронные связи – позволит вам не просто понять, что происходит вокруг, но и использовать ценности и убеждения, сформированные со временем на основе конкретных воспоминаний, которые будут находить отражение в каждом отдельном моменте субъективного опыта.
Мы уже выяснили, что субъективный чувственный опыт зависит от личных ассоциаций и воспоминаний и, таким образом, от уникальных эмоциональных состояний. Но вы обычно не осознаете этого. Иными словами, самосознание не является постоянным. Поэтому нам еще нужно разобраться, как самосознание взрослого будет отличаться от, скажем, субъективного сознания младенца, который, тем не менее, не понимает, что он младенец.
Одна из идей заключается в том, что самосознание отличается от других обычных состояний мозга, поскольку оно «информирует действующее лицо о своих внутренних состояниях». Конечно, эта теория основана на наивном допущении, будто в мозге есть какой-то сторонний наблюдатель. Эта идея не особенно полезна для понимания того, что происходит в мозге. Другая, менее расплывчатая теория – это тезис о радикальной пластичности. Здесь идея заключается в том, что именно процесс самообучения делает нас сознательными: мозг не только анализирует информацию о внешнем мире, но и имеет свои собственные представления о себе, известные как метапредставления. Однако тезис о радикальной пластичности приводит своего автора к заключению: «Причина в том, что субъект осознает, что он осознает, что он сознателен!» Это не особенно информативный вывод, и, кроме того, он не универсален, поскольку даже младенцы, по-видимому, обладают сознанием, но не самосознанием – что же говорить о животных. Впрочем, эти теории могут быть семантически полезны для разграничения самосознания и сознания. Нерешенным этот вопрос пока остается с точки зрения физического мозга.
Один из возможных ответов заключается в том, что разница не столько качественная, сколько количественная. Тем не менее перед нами встают некоторые неудобные вопросы: почему нейронные ансамбли больших размеров приобретают функциональное свойство – метапрезентацию? Впрочем, сам факт уже многое объясняет. Например, почему почти все животные (за исключением, возможно, высших приматов) не обладают самосознанием, подобным человеческому? Другие теории самосознания не учитывают такие нюансы.
Индивидуальность – явление, которое еще более сложно для понимания с точки зрения мозга. Должны существовать дополнительные критерии, чтобы отграничить самосознание от этого особого свойства, – и это подводит нас к третьему критерию. В различных жизненных ситуациях вы будете поступать тем или иным образом, определяемым не только вашими собственными убеждениями, вашим самосознанием, но и контекстом, преобладающим в этот конкретный момент, – преобладающей ролью, которую вы сейчас играете, – ролью члена семьи, спортивной команды или рабочего коллектива.
Ваши действия могут иметь положительные или негативные последствия и, кроме того, провоцируют реакцию со стороны других людей, что, в свою очередь, вносит вклад в ваш индивидуальный опыт, влияя на ваше поведение в будущем. Это четвертый пункт нашего списка. В конце концов мы переходим к пятой ступени: полученный опыт становится частью вашей уникальной истории. Именно осознание уникальности собственного жизненного пути порождает явление индивидуальности.
Итак, для того, чтобы обладать чувством специфической самоидентичности, вам нужно поместить себя в контекст (третий критерий), оценить реакции (четвертый критерий) и применить эти действия и реакции к еще более широкому контексту (пятый критерий).
Эти итерации взаимосвязей контекста, поведения и полученного опыта основаны на все более сложных нейрональных взаимодействиях. Таким образом, мы могли бы представить себе, как камень становится крупнее, а рябь на водной глади – обширнее, что соответствует все более глубокой осознанности.
Одним из следствий ощущения собственной индивидуальности является способность к самовыражению в форме творчества. Говоря словами Альберта Эйнштейна, «важно развивать индивидуальность, поскольку только индивидуум способен создавать новые идеи». Что ж, давайте вернемся к контексту офиса. Творчество и творческое мышление являются «фишкой» разнообразных организаций. Однако этот ресурс нельзя просто так купить. Это стимулирует работодателей создавать для сотрудников условия, позволяющие чувствовать себя комфортно, «быть собой».
Здесь важно удачно обыграть пространство. Современные тенденции в дизайне офисных помещений смещаются в сторону поощрения «игры», «спонтанности» и «творчества». Но по результатам ряда независимых исследований около половины сотрудников выражают некоторую степень цинизма в отношении данной инициативы, и нет явных свидетельств ее эффективности.
Это может показаться неожиданным, но одним из факторов, стимулирующих творчество, является скука. В рамках недавней конференции Британского общества психологов Сэнди Манн поднял интересный вопрос, который поставил под сомнение значимость межличностных взаимодействий для творчества. Он провел два эксперимента: одна группа испытуемых занималась переписыванием номеров из телефонного справочника, после чего исследователи оценивали творческие способности участников эксперимента. Им было предложено придумать как можно больше вариантов применения для кубиков из полистирола. Контрольная группа подверглась творческому испытанию без скучной преамбулы. Интересно то, что участники, которые переписывали телефонные номера, в целом лучше справлялись с тестом на креативность. Это можно объяснить тем, что монотонная деятельность позволяет уму «блуждать», настраивая на творческий лад.
Для подтверждения этой идеи был проведен второй эксперимент, в котором несчастные добровольцы просто читали цифры из телефонной книги: обоснование заключалось в том, что выполнение такой предельно скучной задачи не требует вдумчивости. Затем результаты тестирования этой группы сравнили с результатами тех, кто переписывал телефонные номера, а также с контрольной группой. Теперь участники эксперимента, которые читали цифры, продемонстрировали более впечатляющие результаты, чем те, кто их переписывал, а они, в свою очередь, оказались креативнее участников из контрольной группы. Это увлекательное наблюдение доказывает, что виды деятельности, явным образом стимулирующие творческое мышление, – те, которые не требуют быстрых осознанных реакций, они скорее монотонны и позволяют разуму блуждать.
Теория творчества
Интересно, что еще одно недавнее исследование показало, что прогулки на свежем воздухе также способствуют увеличению творческого потенциала. В конце концов, согласно популярному клише, в поисках новых идей порой достаточно заглянуть в себя. Трудно представить более подходящую для этого обстановку, чем прогулка в уединенном месте. Итак, давайте предположим, что вы обладаете чувством собственной индивидуальности и находитесь в среде, свободной от ограничений как во времени, так и в пространстве. Как же рождается творчество?
Повторимся, что использование уникальных нейронных связей позволяет вашему мозгу выводить восприятие за пределы номинальных смыслов. Помните обручальное кольцо, которое может иметь огромное значение для любящего супруга и в то же время быть просто симпатичной безделушкой для ребенка? Ваша индивидуальность позволяет вам наделять вещи смыслами, которые невозможно было бы вывести из одних лишь сенсорных свойств объектов. Иногда мы создаем неуместные или преувеличенные ассоциации, наделяя объект свойствами, которые большинство других людей сочло бы неправдоподобными, а может быть, даже немного безумными. Угадывание силуэтов животных в кучевых облаках или приписывание носкам свойства «приносить удачу» являются повседневными примерами таких своеобразных, надуманных ассоциаций. Точно так же связывание двух разрозненных событий для одних может показаться глупым суеверием, а для других – несомненным и глубоко значимым предзнаменованием.
Однако маленький ребенок или взрослый человек, страдающий деменцией, будет находиться во власти сиюминутного сенсорного опыта: как следствие, неожиданные и непонятные явления могут вызывать испуг, дезориентацию или смущение. Так как персонализированные нейронные связи являются физической основой нашей индивидуальности, которая, в свою очередь, оказывается необходимым условием для творчества, мы можем постараться разработать теорию о том, как достигается это наивысшее проявление индивидуальности. Для начала мы можем выделить три этапа в творческом процессе и рассмотреть каждый из них с точки зрения нейронауки.
Разберем первый этап. Существенной особенностью творчества является противостояние привычному, будь то расположение носа на лице в творчестве Пикассо, переднее расположение двигателя в автомобиле, изобретенное Робертом Швенке, или новаторская теория Барри Маршалла о причинах возникновения язвы желудка. В физическом выражении этот процесс будет включать ингибирование или замену уже существующих связей между клетками мозга.
Второй этап – создание новых ассоциаций. Вся творческая работа, будь то художественная, научная или прикладная, предполагает объединение различных элементов в непривычной форме или неожиданное сопоставление фактов, порождающее новые теории. Этот этап необходим, но на деле оказывается недостаточным. Просто подумайте о детском рисунке или стихотворении больного шизофренией, которые являются примерами необычного использования комбинаций форм и слов, но не отражают истинной оригинальности взглядов и творческого мышления.
Заключительным и самым важным этапом будет воплощение идеи в форме, доступной для восприятия других людей. Будь то музыкальное произведение или научная теория, результат должен отражать идею без искажений: новая ассоциация между нейронами должна стимулировать дальнейшие ассоциации и связи, которые и придают работе смысл.
Все три вышеописанных этапа основаны на одной важной предпосылке – уверенности. Ведь только с уверенностью приходит ощущение благополучия, которое позволяет нам наслаждаться возможностью быть собой.
Очевидно, что рабочая среда имеет огромное значение для ощущения личного благополучия, и складывается оно из цветовой палитры помещения, планировки, вида из окна (как мы выяснили в главе 3, ландшафт может помочь мыслить ясно и креативно). Кроме того, важна возможность спонтанных встреч, прогулок, наличие персональных и общественных зон. Наконец, важно поддержание как идеологии бренда, так и индивидуальности каждого из сотрудников. Только когда человек чувствует себя достаточно уверенно и раскованно, он может быть открыт для творчества.
Во время творческого процесса ментальные камни будут падать в воду не слишком часто, но рябь от падений будет расходиться широко. Скорее, эффект будет обусловлен большими размерами этих камней – многочисленными нейронными соединениями, которые, в свою очередь, регулируют ваше сознательное поведение, оценивают причинно-следственные связи. Уровень вашего возбуждения не будет чрезмерно повышенным, но в то же время вы не погрузитесь в сон – напротив, ваше сознание будет предельно углублено. Идеальный баланс между умеренным сенсорным восприятием и внутренними когнитивными процессами позволит вам если не сформулировать новую идею, то, по крайней мере, направить мышление в продуктивное русло. Например так, как сейчас.
А рабочий день тем временем подошел к концу. Вы смотрите на безупречно белые стены, окно, выходящее на автостоянку, невыразительный бежевый ковер и, наконец, на компьютер, экран которого давно погас. Сегодня вы, говоря откровенно, не были креативным, а тем более продуктивными. Смогли бы вы лучше реализовать свой потенциал в других условиях? Возможно. А сейчас ваш взгляд обращен на фотографию семьи: ваши жена, ребенок, теща и пес Бобо, застывшие во времени, пытаются выглядеть веселыми, но им это не слишком удается. Возможно, сейчас они с нетерпением ждут вас дома. Хотя кто знает. В любом случае, вы уже надеваете пальто.