Не кому иному, как проводнице, мы обязаны и тем, что чуть ли не весь пароход узнал о нашей беде. Мы только-только прикончили картошку с салом, как в «детскую» каюту началось паломничество. Первой явилась худенькая маленькая женщина в белом платочке, которую я видел у дверей соседней каюты. Она ничего не сказала, погладила братцев по головке и положила перед ними по яблоку. Потом так же молча ушла.

Мы с Наткой переглянулись, но обменяться мнениями не успели. Целая группа женщин зашла в каюту и засыпала нас вопросами. Они перебивали друг друга, обещали помочь сойти с парохода, надавали нам целую кучу советов, а когда проснулся малыш, прямо-таки зацеловали его. Если б мама была здесь, он вряд ли позволил бы такое вольное обращение с собой. А сейчас спокойно переходил из рук в руки и даже не хныкнул.

После ухода женщин наш столик стал похож на витрину продовольственного магазина: здесь было всего понемногу — от колбасы до халвы, из-за которой братцы немедленно подрались и были наказаны справедливой, но суровой рукой старшей сестры.

Больше всего меня поразил сосед-толстяк из третьей каюты. Вчера он самолично готов был надрать уши братцам, а сегодня явился к нам улыбающийся, подсел к Саньке с Женькой, потрепал их ласково по щекам, выложил на столик десяток помятых крутых яиц, большой кусок домашнего пирога и сказал братцам:

— Ешьте, ребятки, на здоровье, растите такими же толстыми, как я, — и гулко расхохотался.

Мы с Наткой уже не пытались протестовать против этих приношений. Какое-то незнакомое ещё мне чувство тёплой волной захлестнуло меня от этих слов и от смеха толстяка, и я подумал, что и маме кто-нибудь поможет догнать нас, потому что хорошие люди есть везде.

Покормив Ленчика, Натка привела наш продовольственный склад в порядок, взяла малыша на руки и сказала, что пойдёт с ним погулять, а мне велела побыть с братцами. Раздобрившись, я решил поиграть с ними в шахматы. Это вызвало бурю ликований. Первым сел со мной Санька. Я дошёл в своей доброте до того, что решил непременно проиграть ему и доставить максимум удовольствия. К несчастью, он играл совсем ещё плохо и, как я ни старался, выигрыш был за мной. А когда мы начали играть с Женькой, в каюту вошла проводница и пропустила вперёд нового пассажира с чемоданчиком в руке.

«Ну вот, — уныло подумал я, — кончилась наша свобода».