Я успела отдышаться и как следует отсмеяться, представляя сцену в маленькой гостиной, пока направлялась к себе в комнату. Через чаепитие с куклами прошли почти все обитатели замка, включая стражу. Эмму совершенно не смущало то, как себя чувствуют взрослые, до зубов вооруженные солдаты, вынужденные подчиняться приказам маленькой девочки. А те, краснея от стыда и до скрежета стискивая зубы, устраивались на крошечной мебели, пригодной только для фарфоровых кукол, брали своими необъятными ручищами маленькие чашечки и пили отвар листьев малины, столь любимый Эммой. А малышка чувствовала себя настоящей героиней званого вечера или бала, даже пробовала вести умные беседы.

Однажды такое развлечение девочки кончилось не очень хорошо. Ничего ужасного не произошло, но целую неделю сестренка отмалчивалась. Мы даже не могли понять, что же произошло, пока не узнали, кто попался к Эмме «на прием». Час не в компании мычащих беззвучные ругательства слуг и сестер, а вместе с советником отца на время вверг девочку в ступор. И было от чего. Уважаемый лорд советник был всегда настолько погружен в дела княжества, что оказался не способен вынырнуть из них ни на секунду, пусть и ради маленькой леди. Так что на голову Эммы вылились все переживания советника о новых пошлинах на ткани.

Отец не мог унять смех, когда узнал об этом, только чуть пожурив уважаемого лорда, кажется, ничего не заметившего. Эмма забыла обо всем через неделю, хотя у нее до сих пор проскакивают несвойственные четырехлетней девочке слова.

Но это все одно. Легарды — иное! Я сама нарвалась на выговор от отца. Все дело времени. Меня обязательно накажут, сомневаться не нужно и пытаться. Не думаю, что эти гости простят мне такое. Они, естественно, сами виноваты, но именно я спровоцировала ситуацию, и по праву старшинства все тумаки достанутся мне, а не маленькому чуду по имени Эмма. Если не князь, так тетушка обязательно придумает какое-нибудь наказание.

Порой у меня складывалось впечатление, что тетя Севиль меня терпеть не может. Уж не знаю почему!

Как бы то ни было, сейчас лучше всего как можно быстрее переодеться в приличную для леди одежду и потренировать самое невинное выражение лица, чтобы ни у кого не возникло желания наградить меня чем-то большим, чем выговором.

— Куда-то спешим? — Вопрос поймал меня почти у самой двери.

— Что вам нужно? — Недовольство и разочарование как-то само вырвалось наружу сквозь мой тон.

— Ничего особенного. — Пожал плечами Рэндалл. — Просто хотел спросить, почему вы с первой же секунды нас невзлюбили? Что мы вам сделали, уважаемая леди?

— Вам показалось, — выдавила я, не зная, что должна ответить.

— Вот как? Ну, что же… — усмехнулся Рэнд и сделал шаг вперед, черным дымом растворившись в следующую секунду, чтобы возникнуть вплотную ко мне. Сильные жесткие пальцы больно ухватили меня за подбородок, заставив отступить и прижаться спиной к стене. Страх скрученной пружиной вторгся в мозг, пока я старалась не смотреть на нависшего надо мной Рэндалла. Легард презрительно скривил губы, рассматривая мое лицо, а я замерла, не в силах ни отодвинуться, ни вырваться.

— Ничего выдающегося, — после секундного молчания сказал легард. — Одни сплошные комплексы и маски, пополам с дуростью и инстинктами.

От услышанного стало так обидно, что захотелось как следует ударить этого нахала, осмелившегося разговаривать со мной в подобном тоне, да еще и озвучивать настолько неприятные вещи.

— А еще отсутствие контроля над собой, — продолжил разбор меня на составляющие Рэндалл. — И заниженная самооценка.

— Что вы хотите? — тихо спросила я, глубоко вздохнув.

Почему я злюсь? Мне же это не свойственно!

— Кажется, я вас раздражаю, — вдруг улыбнулся легард, отступая назад.

Сразу стало легче дышать, как если бы горло отпустили холодные тиски.

— Да! — не стала скрывать я.

— Тогда советую держаться от меня подальше, — сказал Рэндалл.

— Не я была инициатором этого знакомства, — напомнила я, стараясь даже не смотреть на легарда.

Он ничего не ответил, буравя меня взглядом.

— Никто не ждал вашего приезда, — выдохнула я.

— Приглашение было получено, — бесцветно отозвался Рэнд.

— И что? Это дань традиции! Отец не мог не сделать этого, — прошипела я, теребя левой рукой ткань юбки. — Никого их вашего народа не видели в княжествах чуть ли не двести лет, а теперь вы явились. Может быть за кем-то из моих сестер. За Эммой, например!

— Теперь понятно, это ощущение, будто кто-то наблюдал за нами в кабинете князя, — хмыкнул легард небрежно. — Приятно знать, что я не страдаю паранойей. Леди, а себя вы в расчет не принимаете?

— Нет, — ответила я, сделав шаг к собственной двери.

— От чего же? — спросил Рэндалл и приподнял одну бровь.

Я не знала, что ответить, да и не хотелось мне дальше разговаривать с этим легардом. Боюсь я его! От Рэндалла так и веет чем-то опасным, так что кожа покрывается мурашками, и хочется бежать как можно дальше. Это чувство появилось во мне в первую же секунду, как я его увидела и с каждой минутой только усиливалось.

Заметив что-то в моем взгляде, легард неприятно ухмыльнулся и исчез, будто его и не было. Я дернулась, быстро осмотревшись по сторонам, но никого не увидела.

Может мне все это почудилось?

Думая так, я вошла в собственную комнату, и уже собиралась позвонить в колокольчик, чтобы вызвать служанку, когда мое тело охватила странная слабость. Последнее, что я увидела, был быстро приближающийся к моему лицу ковер…

* * *

Странная неприятная боль сверлила затылок, короткими острыми вспышками протыкая мозг. Я пошевелилась, надеясь принять положение, при котором это ощущение пропадет. И очнулась, перепугавшись раньше, чем успела осмотреться. Быстро приказав себе успокоиться, я открыла глаза.

Ничего не пропало. Теперь я не только вдыхала ледяной неприятный воздух, наполненный какой-то вонью, и чувствовала пронизывающий холод каменного пола и стен, но и видела все это. Тусклый свет, источник которого я не смогла в первое мгновение определить, лишь немного разгонял сумрак, позволяя определить, что я каким-то образом оказалась то ли в шахте, то ли в коридоре, выбитом внутри скалы. Поднявшись на ноги, я внимательно осмотрелась.

Коридор был метра три шириной и пять высотой, вырубленный в бледно желтой пористой породе, похожей на травертин, с прожилками белого и бурого. Свет исходил от небольших хрустальных шаров, размещенных в узкие ниши на такой высоте, что я не могла дотянуться до них, даже встав на носочки.

«Магия? Может мне все это сниться?» — пронеслась в голове шальная мысль, полная надежды. Стараясь не паниковать, я зажмурилась, ущипнула себя за плечо и подождала пару минут. Но ничего не произошло.

— Пора начинать паниковать! — тихо прошептала сама себе. — Что же делать?

Похоже, Рэндалл решил наказать меня по-своему, забросив в это странное место. Все возможно. Легарды — маги по рождению. И понятия о воспитании у них вполне могут быть отличными от тех, что приняты в княжествах. А пообщавшись с этим отдельным легардом, я с каждой секундой верила в это все больше и больше.

Меня охватила паника, стершая из головы разумные мысли. Хотелось бежать вперед, навстречу удаляющемуся коридору.

— Вирена! — грозно крикнула я сама на себя. — Прекрати! Ты дочь князя и не можешь вести себя, как глупая служанка, напуганная мышью. Если этот коридор кто-то вырубил, значит, из него есть выход. Тебе нужно только найти его. Всего-то делов!

Самовнушение подействовало, хотя внутренний голос быстро напомнил, что на территории княжеств нет гор, где бы могла быть прорублена подобная шахта, а это может значить только одно — выбравшись из коридора, я не смогу обратиться к страже любого из двенадцати княжеств, попросив сопроводить меня домой. О том, где же оказалась, думать я себе запретила, чтобы не расстраиваться слишком сильно.

Постояв немного неподвижно и признав, что коридор в обоих направлениях совершенно одинаковый, я без сожаления двинулась налево, так что свет шаров падал мне на правое плечо. Спешить смысла не было, я шла медленно, отмечая, что коридор совершенно одинаковый на всем пройденном мной пути. Пол чуть шероховатый, усеянный мелкой крошкой породы, стены гладкие и холодные, через каждые пять шагов одинаковая ниша со светящимся шариком.

— Тот, кто построил это, страдал педантизмом, — прошипела я себе под нос. — Или у него отсутствовала фантазия!

С каждой минутой становилось все холоднее и холоднее, я начала замерзать в своей больше подходящей для лета одежде. Когда, уже потеряв всякую надежду прийти хоть куда-нибудь, я неожиданно заметила в стене арку, закрытую тонким льдом, то очень удивилась. Пока я не оказалась к проему вплотную, заметить его было невозможно.

Приложив ко льду палец и протопив теплом кожи в тонкой преграде круглое отверстие, осторожно заглянула в него. А потом хорошенько пнула лед ногой, так что тот осыпался к ногам мелким крошевом, открывая взгляду обширную пещеру, заставленную высокими валунами из снега и льда. Обняв себя руками за плечи, я прошла внутрь. И беззвучно вскрикнула, рассмотрев поближе первый ледяной куб. Сквозь замерзшую воду можно было отчетливо разглядеть какого-то зверя, названия которого я не знала и не хотела бы узнать. Существо чем-то напоминало лисицу, но крупнее раза в два. Шерсть животного отливала травяной зеленью с вкраплениями оранжевого и желтого. Но пугало не это, а замершие мертвые стекляшки восьми глаз, прожигавшие меня навечно застывшей в них злобой.

Отшатнувшись от куба подальше, я с содроганием перевела взгляд на следующий кусок льда, а потом быстро осмотрела каждый валун, убедившись, что в каждом кто-то есть. Ни о ком из этих существ я никогда не слышала и намека, но, с другой стороны, никому в княжествах ничего не было известно про Легардор больше, чем народ этих земель давал возможность узнать. Никто не знал, насколько обширно королевство, какие звери и птицы его населяют, какие там земли, горы, леса, реки. В книгах говорилось лишь о некоторых особенностях, но явно не обо всех.

Когда я была очень маленькой, то любила, чтобы мама рассказывала мне про свое детство в княжестве Беривел. Особенно мне нравились рассказы о необычных товарах, что поставлял Легардор своим ближайшим соседям. Мама очень ярко описывала удивительные фрукты и овощи, красочные ткани и искусные украшения, привозимые в дар князю. Мне так нравились эти рассказы, что какое-то время я всем сердцем мечтала однажды побывать в мире, представлявшемся мне настоящей сказкой из снов.

Потом я подросла, научилась читать и разочаровалась в своей детской мечте. Легардор оказался сказкой только в маминых пересказах, книги же говорили совсем об ином. Правда и книгам верилось не до конца, но желание ехать через весь континент в поисках чудес пропало.

В одном из кусков льда я заметила замершего в странной изломанной позе юношу. Он был такой же необычный, как и звери вокруг. Серое тело юноши будто кто-то вырубил из темного камня, такое оно было угловатое, искривленное и измученное, а в невидящих глазах клубился белый туман.

— Assha-a-a! — резкий высокий возглас оторвал меня от созерцания оледеневших существ. Обернувшись на звук, я увидела на одной из глыб невысокую невероятно красивую женщину. Ее прекрасное тело скрывали лишь невероятно длинные черные волосы, придавая и без того бледной коже искристое свечение.

Лицо женщины выражало смесь злобы и презрения. Подняв руку и ткнув в меня пальцем, она воскликнула:

— Assha le!

— Простите, — испуганно вымолвила я, отступая обратно к арке, пока не уткнулась опять в ледяную преграду. Мое тело прошибла дрожь, и я еле удержалась от крика.

— Assha a kevran le! — провизжала женщина, но ее крик перекрыл звук осыпающегося льда.

— Простите, уже ухожу, — промямлила я, колотя ногой в преграду, но та не поддавалась. Я развернулась и попыталась проломить лед кулаком, но только в кровь ободрала кожу, пока за спиной раздавались какие-то скребущие звуки.

Свет, исходивший из коридора и освещавший пещеру, вдруг погас, погружая все пространство вокруг в совершенную темноту.

— Kevran ashte! — спокойно и отчетливо произнесла женщина, а дальше я не слышала ничего, кроме приближающихся шаркающих шагов, воя и скрипа когтей о камень.

Ойкнув от страха, я заорала и… открыла глаза, хватая за плечи склонившуюся надо мной горничную. Еще не до конца понимая, что же произошло, я не удержалась, огласив комнату тихим судорожным воем.

— А-а-а-а! — звук, вырывавшийся из моего горла, перешел в писк, а через несколько минут я могла только беззвучно всхлипывать, обнимая недоумевающую необъятную Мару поперек туловища.

— Леди, что это с вами? — удивленно шептала женщина, поглаживая меня по волосам.

А я пыталась отбросить и забыть ощущение когтей и зубов, вспарывающих мою кожу. Меня била дрожь, хотелось плакать и забиться в темный угол за креслом у камина, как раньше, в детстве, когда Ольма и Эвила устраивали свои жестокие шуточки.

— Успокойтесь, моя дорогая, — мягко сказала Мара. — Ничего нет. Это только сон. Вы отчего-то вздумали уснуть прямо на ковре, вот вам и причудилась всякая гадость. От холода и неудобной позы.

Уговоры горничной подействовали, и я потихоньку отлипла от ее платья, позволяя вытереть себе лицо от ковровой пыли.

— Ну вот, ну вот, — одобрительно пробормотала Мара. — Вот и отлично. Вам уж и на ужин пора собираться.

— Как на ужин? — пришла в себя я и глянула на часы на каминной полке, обнаружив, что стрелки приближаются к семи. Это значило, что на полу я провалялась не меньше четырех часов. Стараясь не думать об этом, я кивнула горничной, позволяя начать сборы.

На общих приемах мне разрешили появляться только три года назад, когда отец решил, что я достаточно взрослая для этого. Не скажу, что эта новость меня сильно обрадовала, но я не подавала вида, стараясь с гордостью исполнять роль достойной дочери княжества. Вот если бы еще для этого не нужно было надевать на себя тяжелые и несуразные платья, то я бы, наверное, получала бы настоящее удовольствие от этого процесса.

Во всех платьях я выглядела одинаково удручающе. Просто бесформенная доска, снизу задрапированная массивными юбками. И из года в год картинка менялась не сильно. Даже сейчас, глядя, как Мара, с помощью еще одной девушки, запихивает меня в странное платье с рюшами и бантами, я честно могла себе признаться, что красавицы из меня не выйдет. Конечно, бледно голубой цвет платья подчеркивает цвет кожи и придает глазам чуть более насыщенный оттенок, но в остальном я смотрюсь во всем этом как цирковая обезьянка из представления кочующей труппы артистов. Довершала картину «прическа», сооруженная Марой из моих волос, с вплетенными в них нитками жемчуга и лентами.

Осмотрев конечный вариант в высоком зеркале, я вполне удовлетворенно хмыкнула. Не лучше и не хуже, а как всегда. Хотя бы ленты с синей и золотой вышивкой, украшающие волосы и лиф платья, предупреждают окружающих, что я не кухарка, возомнившая себя знатной дамой, а дочь князя Алории.

— Да не смотрите вы на себя так, леди! — фыркнула Мара. — Вот посмотрите, еще пару годков пройдет, и будете самой красивой во всем княжестве!

— Мара, не смеши, — ответила я горничной. — В моем возрасте Ольма уже затмевала всех своих сверстниц, а Эвила с самого рождения была красавицей. Как и Эмма.

— Ну, вы сравнили, леди, — усмехнулась горничная. — Каждая из вас унаследовала красоту отца и матери, но только вам перешли черты рода княгини, так что не сравнивайте себя со старшими леди. Вот увидите…

— Хорошо, Мара, хорошо! — перебила я женщину, выдавив улыбку. — Но мне уже пора идти.

Бросив еще один взгляд в зеркало, и немного смутившись от того, что Маре вздумалось выбрать именно это платье, с довольно глубоким декольте, я хотела было попросить горничную задрапировать мои выпирающие ключицы, но та, будто уловив мою мысль, покачала головой. Не люблю я эту моду. Сестры без всякого смущения надевают платья, сшитые по самым последним лекалам, в то время как мне все время хочется где-нибудь подтянуть или одернуть.

Прошлым вечером приехавший из Ленисина молодой князь чуть салфетку за ужином не съел, заглядывая в вырез платья Эвилы, и если он после этого не попросит у отца ее руки, то я ему лично устрою воспитательную беседу!

Последний раз вздохнув и, мысленно приготовившись ко всему, что может ожидать меня в большой столовой, я вышла из комнаты. Позади неслышно появился мальчик-паж, подхватив шлейф платья, чтобы я не зацепилась им за столики и большие напольные вазы — попытку тетушки украсить замок на свой вкус. Через несколько шагов пришлось затормозить у двери Ольмы, пропуская старшую сестру вперед. Сегодня ее служанка превзошла саму себя, соорудив на голове Ольмы настоящую башенку и украсив ее розовым жемчугом и живыми цветами. Светло-розовое платье с цветочной вышивкой золотой нитью невероятно шло сестре, придавая ее коже и волосам сказочное свечение.

Непроизвольно я тихо вздохнула. Всю жизнь на фоне сестер я выгляжу мокрой ощипанной курицей. А в последние годы к этому перечню прибавилось еще определение «тощая». Мара каждый день твердит, что скоро я «поправлюсь и обрасту в нужных местах», но пока ни одно из ее обещаний не сбылось.

Молча следуя друг за другом в сопровождении пажей, мы спустились на первый этаж и остановились у дверей в столовую. В связи с приездом гостей, даже за стол все были вынуждены садиться после объявления титулов и званий каждого входящего в комнату. Заглядывая в столовую из-за широкой спины дворецкого, я убедилась, что цвет знати княжеств уже собрался и ожидают лишь отца и послов из Легардора. Тетушка привычно разместилась по левую сторону от кресла отца, неторопливо обмахиваясь объемным веером ярко-алого цвета. Напротив нее в расслабленной позе скучал дядюшка Эддас, небрежно теребя кружевной манжет, не замечая десятка заинтересованных девичьих взглядов. За столом сегодня соберется не меньше полусотни человек, минимум треть из которых — матери и дочери, желающие заполучить моего, хоть и не очень молодого, но не женатого дядюшку в мужья. Оно и понятно, все эти сборы знати, призванные упростить поиск пары благородным отпрыскам, очень редко на самом деле приводят к желаемым союзам. Многие девушки из княжеских родов в итоге оказываются замужем за военачальниками, советниками или богатыми купцами из собственного княжества, ведь по какой-то странной особенности на каждого рожденного мальчика в княжеских династиях приходится не меньше трех-четырех девочек. Говорят, это началось через пару поколений после заключения договора с Легардором, а до того число рождавшихся младенцев обоих полов было примерно одинаковым. Естественно это никак не отразилось на других обитателях княжеств.

— Леди Ольма Ксавина Алорийская! — объявил дворецких хорошо поставленным голосом. — Леди Вирена Эллина Алорийская!

Поморщившись от того, что вынуждена выслушивать весь этот официоз, я прошла внутрь, спеша как можно быстрее сесть на свое место. Взгляды гостей неприятно кололи спину, а я могла думать лишь о том, что если отец узнает об инциденте с легардами, то я могу получить наказание еще сегодня. Или от самих восточных гостей.

С большим трудом поместив себя и объемные юбки на отставленный пажом стул, я ободряюще улыбнулась сидящей рядом Эвиле и недовольно ерзающей на стуле напротив Эмме.

— Почему мы должны сидеть? — спросила малышка, скрестив ручки на груди. — Я не хочу сидеть!

— Эмма, изволь вести себя достойно, — велела тетя Севиль, слегка повернув голову. — Ты дочь князя, а не деревенская девчонка.

— Жаль! — вздохнула Эмми тихо и насупилась.

— Эмма! — одернула сестру Эвила, подражая манере тети. — Даже Вира ведет себя подобающим образом. Не позорь всех нас своей невоспитанностью.

— Эв, ты забываешь, что нашей сестре только четыре года, — одернула я.

«Еще доведут Эмму до слез! — перепугалась я. — Тогда будет куда хуже!»

Стараясь отвлечься, я украдкой рассматривала наряды гостей и считала свободные стулья. Один стул пустовал рядом со мной, одновременно радуя и огорчая. Радостью было знать, что княгиня Беллар, донимавшая меня болтовней два последних вечера, что не сильно способствует пищеварению, теперь переключится на моего соседа. Но с другой стороны, моим соседом должен оказаться кто-то из легардов, что приводило в легкую степень отчаянья. Еще одно место пустовало между тетушкой и Ольмой. И одно между Эммой и леди Изабель, дочерью князя Барры.

Просидев еще несколько минут как на иголках и выпив, кажется, целый кувшин ягодного морса, я подпрыгнула на стуле, когда дворецкий объявил отца.

— Его Светлость князь Виктор Амалеро Алорийский!

Стало так тихо, что все услышали скрип отцовских туфель, когда он шел к креслу во главе стола. Не успели гости вновь окунуться в начатые беседы, как прозвучало новое объявление.

— Его Светлость Киревар Магрин Тадеус, родственник короля Легардора!

В зал вступил высокий мужчина в богато украшенных вышивкой и драгоценными камнями темно-коричневых одеждах. Подметая пол своим длинным плащом, закрепленным на плече большой золотой пряжкой в виде украшенной сапфирами птицы, лорд Киревар невозмутимо прошел к месту рядом с тетей Севиль, молча сев на стул. Внешность лорда Киревара не вызывала сомнений в его происхождении. Темные волосы зачесаны назад, открывая взгляду сильно загоревшую на солнце кожу, на фоне которой очень светлые желтые глаза смотрелись опасно и завораживающе, как если бы с нами за одним столом сидел опасный хищный зверь.

Никто в зале, кажется, не смел даже вздохнуть, опасаясь чего-то. Многие в столовой вообще видели легардов впервые в своей жизни, кроме княгини Беллар, наверное. При взгляде на нее хотелось узнать, зачем достопочтимая леди пустилась в такой дальний путь? Неужели ее правнучку не могла привезти в Алорию дама хотя бы на несколько десятков лет моложе? Но задавать эти вопросы леди Беллар не решилась бы даже тетя, опасаясь утонуть в болоте рассуждений маленькой выжившей из ума старушенции, утопающей в аромате прелых листьев. После общения с ней хотелось на неделю с головой окунуться в ванну с моей любимой ромашковой настойкой, чтобы отбить въедливый запах.

— Его Светлость Клант Ревин Диадор, киашьяр Легардора! — прокричал дворецкий, пропуская вперед блондина. Наряд легарда был в тех же цветах, что и у лорда Киревара, только пряжка, удерживающая плащ была в форме медведя, стоящего на задних лапах.

— Его Светлость Рэндалл Дениэл Диадор, киашьяр Легардора!

В столовую вошел последний участник ужина, превратившегося в театральное представление. Костюм легарда не отличался оригинальностью, только пряжка у Рэндалла была в виде какого-то трехголового зверя. Но рассматривать украшение я опасалась, не желая привлечь к себе взгляд недовольных синих глаз.

Киашьяры, в отличие от лорда Киревара садиться не спешили, будто чего-то ожидая. Я напряженно вздохнула, стараясь смотреть прямо перед собой.

— Уважаемый князь Виктор, — негромко сказал лорд Киревар, но его, тем не менее, все услышали. — Мы рады столь теплому приему с вашей стороны и со стороны вашего семейства, а так же со стороны ваших гостей…

Гости безмолвствовали, по их лицам читалось, что они вовсе не рады приезду легардов.

— В честь нашего к вам уважения примите небольшие подарки от имени короля Эдина. — Лорд Киревар кивнул Кланту и Рэнду. Как фокусник из рукава, Клант откуда-то вынул небольшую шкатулку, украшенную резьбой, и с почтением передал ее князю.

Любопытство пересилило страх, и я даже немножко приподнялась на стуле, так хотелось увидеть, что же подарили отцу. Но князь не спешил открывать шкатулку.

Повторяя движения Кланта, Рэнд передал похожую шкатулку леди Севиль. Когда тетя открыла коробочку, из нее в разные стороны хлынули лучики света. Через несколько секунд все мы с замиранием сердца наблюдали, как тетушка примеряет массивное ожерелье из желтых и красных полудрагоценных камней такой искусной работы, что издалека цветы в нем казались живыми. Комплект дополняли сережки и браслет, столь же уникальной работы.

С губ Эвилы слетел тихий завистливый вздох, заставивший меня улыбнуться. Ольма же только заерзала на стуле, сдерживая свое желание перегнуться через лорда Киревара и получше рассмотреть украшения.

— Богатый подарок, — скрипучим старческим голосом заметила княгиня Беллар в мою сторону.

— Для ваших дочерей мы так же приготовили подарки, но у нас есть условие, — сказал лорд Киревар и как-то странно улыбнулся.

— Какое же? — спросил отец, его окаменевшие плечи выдавали напряжение.

— Мы не решили, какой подарок кому, оставив этот выбор для девушек, — объяснил мужчина.

— Да, конечно, — облегченно вздохнул князь, глянув на непоседливо ерзающую на стуле Эмму. — Думаю, мои старшие дочери будут хорошими девочками и предоставят право выбора своей маленькой сестре, иначе она вполне может закатить истерику.

На эту реплику гости разразились бурным хохотом. А малышка не обратила ни на кого внимания, во все глаза уставившись на легардов. Те встали сбоку от стола, так чтобы все могли увидеть, что будет происходить дальше.

— Фокусники, — прошептала княгиня Беллар так, чтобы могли услышать все желающие. — Все это для публики. Оно и понятно!

— Что значит «на публику»? — спросила я, следя как Клант вынимает из внутреннего кармана несколько маленьких предметов, похожих на игральные кости и подбрасывает их в воздух. По всем правилам те должны были упасть на пол, но, похоже, для легардов действовали какие-то другие законы.

— Этот народ настолько сведущ в чародействах, деточка, что им ничего не стоит разрушить это место до основания в несколько мгновений, безо всякой красоты и блеска. А нам они показывают именно «блеск» сейчас. И все глядят, открыв рот на это представление, — неодобрительно пробормотала княгиня.

Я только пожала плечами. Как по мне, так интересно же!

Тем временем четыре крошечных кубика зависли в воздухе и стремительно начали увеличиваться в размерах, пока не превратились в четыре совершенно одинаковые черные плоские шкатулки с серебряной отделкой. Зал зааплодировал, вслух восхищаясь представлением. Увлекшись рассматриванием шкатулок, я краем глаза заметила недовольную мину, промелькнувшую на лице Рэндалла.

— Леди Беллар, вы так много знаете, — обратилась я к княгине, стараясь не вдыхать окружающий ее аромат.

— Вы что-то хотите узнать, деточка? — улыбнулась княгиня так, что я чуть мысленно не застонала. Как бы теперь отвязаться от этой старушенции с ее бесконечными разглагольствованиями? Вот уж чего не сделаешь, чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Да, может быть вы знаете, есть ли горы на территории Легардора? — спросила я о том, что тревожило меня самого момента пробуждения на полу.

— Ну, деточка, вы преувеличиваете знания такой древней особы, как я! — негромко рассмеялась княгиня, привлекая к себе внимание. — Вполне возможно, что там есть горы. Не удивлюсь, если так оно и есть! Не зря же говорят, что по своим размерам Легардор сравним со всеми княжествами, взятыми разом!

Мои брови непроизвольно поползли вверх.

— Разве?

— Ох, дорогая, все возможно! — неопределенно пожала худыми плечами леди Беллар. — Все возможно. Но давайте лучше смотреть, это представление куда интереснее всяких там загадок. В молодости я очень любила украшения. Сейчас тоже, но на мне они смотрятся ужасно. Другое дело вы, юные и свежие!

Я перевела взгляд на шкатулки. По взмаху руки Кланта их крышки откинулись назад, но никто из присутствующих не смог разглядеть то, что в них лежало.

— Леди Эмма? — учтиво спросил лорд Киревар, хотя он сидел к шкатулкам спиной и никак не мог знать, что происходит.

Малышка подскочила, стул с грохотом отъехал в сторону. Через миг девочка стояла перед парящими в воздухе шкатулками, а те спланировали ниже, позволяя девочке рассмотреть содержимое, но я со своего места не увидела, что же в них находится. Скорее всего, это тоже были какие-то чары, придуманные легардами.

— Вот это! — воскликнула Эмма, ткнув пальчиком во вторую слева шкатулку.

— Прекрасный выбор, леди, — заметил лорд Киревар, как и прежде даже не поворачивая голову. — Очень подходит вам.

Клант помог Эмме надеть подарок. На место девочка возвращалась очень довольная собой, демонстрируя всем ожерелье и браслет из тонких золотых и серебряных нитей, выполненных в виде множества бабочек, каждое крыло которой сверкало множеством сапфиров, рубинов и бриллиантов.

— Ты похожа на лесную богиню, — улыбнулась я сестренке. — Как в книжке, помнишь?

Девочка просияла и согласно кивнула.

— Думаю, нет смысла задерживать ужин еще дольше, — сказал отец, полюбовавшись малышкой. — Уверен, девочки без труда решат, кому что достанется.

Лорд Киревар почтительно кивнул, но ничего не ответил. Зато Клант приглашающе взмахнул рукой. Ольма и Эвила неторопливо поднялись, одновременно направившись к шкатулкам. Мне идти совершенно не хотелось. Пока я сидела, на меня мало обращали внимания, а тут придется предстать перед всеми гостями. Я, конечно, не страдаю таким количеством комплексов, как мне кажется, но совсем не хочется, чтобы за спиной происходило обсуждение моей внешности. Но ничего не оставалось, как встать и последовать за сестрами.

Подойдя к шкатулкам, я чуть наклонилась вперед, чтобы рассмотреть оставшиеся украшения. В самой левой шкатулке находился комплект из сережек, ожерелья и кольца, украшенных бриллиантами и сапфирами. От блеска камней захватывало дух и рябило в глазах. В крайней справа шкатулке еще более богатый комплект потрясал воображение игрой света на аметистах такой величины, какой мне ни разу в жизни видеть не доводилось.

Но мой взгляд приковала шкатулка в центре. На черной бархатной подушке лежало ожерелье из тонких белых звеньев, затейливо переплетенных, так что хотелось взять в руки и внимательно рассмотреть каждый переход, каждое колечко. Подвеска казалась куда проще, чем у других ожерелий, но только на первый взгляд. Тот мастер, что придумал и сделал это чудо, мог вызывать только искреннее восхищение. Это не были кричащие о своей роскоши драгоценные камни. Простое белое золото, переплетенное в тонкие спирали, кольца и узелки так умело и талантливо, что тяжелый блестящий камень только испортил бы всю эту прелесть. Именно поэтому в ложе из лепестков и петель был укреплен скромный камень, похожий на бирюзу с множеством темных прожилок, обработанный в форме капли.

— Как хотите, но я беру себе бриллианты и сапфиры, — сказала Ольма так, чтобы услышать ее могли только мы.

— Я тоже хочу этот набор! — капризно пискнула Эвила. — Тут больше ничего стоящего. Не могли привезти одинаковые по стоимости подарки…

— Эв, тише, — взмолилась я. — Не хочешь же, чтобы тебя услышали все гости.

— Будто бы ты согласна с выбором Ольмы? — простонала Эвила.

— Я хочу то, что в центре, — призналась я честно, понимая, что это украшение обязательно должно быть моим, а с любовью сестер к драгоценностям они и так оставят ожерелье мне.

— Забирай! — развеселилась Ольма. — А тебе, Эвила, я как старшая сестра говорю…

Я не стала слушать перепалку девушек, просто глянула на Кланта и указала на понравившееся украшение. Тот как-то странно улыбнулся и на миг перевел взгляд на невозмутимо стоявшего в стороне Рэнда. Темноволосый легард не обратил на это никакого внимания, но прошел вперед, собираясь помочь мне с ожерельем. Я замерла, хотя больше всего в этот миг хотелось броситься наутек, но капелька взращенной родителями гордости не дала это сделать.

«Вира, спокойно! — приказала я себе. — Тут вся знать княжеств. Веди себя достойно того рода, к которому принадлежишь!»

Уговоры немного подействовали и я, сделав несколько глубоких вдохов, заставила себя собраться. Рэндалл не обратив на меня, кажется, никакого внимания, будто и не он всего несколько часов назад запугивал сотворившую глупость девчонку на пороге ее комнаты, повел рукой, от чего ожерелье само выпорхнуло из шкатулки. В моих ушах барабанным громом стучало готовое выпрыгнуть из груди сердце, пока я следила, как тонкая цепочка с подвеской плавно перемещается в мою сторону.

Понадеявшись, что ожерелье само окажется на мне, я немного расслабилась. За спиной Ольма объявила о своем решении, вызвав отчетливый скрежет зубов у Эвилы. Но мне было все равно. Опустив голову, чтобы никто не мог в этот миг видеть мой взгляд, полный паники, я следила за тем, как прямо перед моим носом длинные ловкие пальцы, украшенные вычурным золотым кольцом, быстро расстегивают крохотный замочек. За пару секунд в голове пронеслось все самые ужасные виды пыток, о существовании которых мне было известно. Я согласилась бы на любую из них, лишь бы оказаться сейчас как можно дальше от этого легарда. Вполне возможно, что сон был его рук делом, а ведь ощущение холода невидимых когтей все еще пронизывало тело.

Я так сосредоточилась на своем страхе, что очнулась лишь тогда, когда почувствовала приятное прикосновение золота к коже.

— В самый раз, — заметил легард сухо.

Я быстро прошла к своему месту за столом, не позволив никому как следует меня рассмотреть, но гости ничуть не расстроились, хлопая в ладоши при виде Ольмы в блеске бриллиантов. Через минуту перед всеми предстала и Эвила, старательно прячущая злость за лучезарной улыбкой и сиянием аметистов.

— Прекрасно, господа! — сказал князь. — Это удивительные подарки, а зная про то, что ваши мастера славятся своими творениями на все земли, мы можем лишь поблагодарить за эти дары.

— В знак дружбы, — добавил лорд Киревар. — И традиции.

— Ну, а теперь, думаю, нужно заняться тем, ради чего мы здесь собрались, — усмехнулся отец. — Приятного всем аппетита!

Сразу после слов князя в столовую вошли слуги, разнося блюда и разливая напитки. Клант сел рядом со мной, а Рэндалл напротив, так что я могла немного расслабиться и спокойно поесть, не замирая каждую секунду как кролик. Почему-то Клант вызывал любые чувства, кроме страха. Этого высокого приятного блондина совершенно не хотелось бояться. Через несколько минут я уже улыбалась, косясь на то, как киашьяр пытается одновременно поддерживать разговор с княгиней Беллар и отвязаться от нее. Разговаривать со мной он явно не стремился, но я к этому и не стремилась, но иногда ловила на себе изучающие взгляды блондина, найти объяснения которым не могла.

— Знаете ли вы, леди Вирена, какой камень выбрали? — спросил Клант внезапно.

— Нет… Это бирюза? — предположила я осторожно, вызвав своим ответом смех всех троих легардов.

— Вы решили, что это бирюза? Это питир! — воскликнул Клант.

— А что это за камень? — спросила Эвила, явно просчитывая, не продешевила ли она, выбрав украшение по внешнему виду. — У него есть какие-то свойства? Магические, например?

— Это необычный камень, — сказал Рэндалл, ни на кого конкретно не глядя. — Редкий и необычный. Считается, что он приносит удачу тому, кого выбирает своим владельцем.

— Выбирает? — переспросила я и тут же перепугалась, что обращаюсь прямо к темноволосому легарду.

— Да, питир сам выбирает себе хозяина, — подтвердил Рэнд. — Говорят, он обладает неким подобием разума.

— То есть этот камень очень дорогой? — хмыкнула Эвила, сверля ожерелье взглядом.

— По стоимости он сравним с украшением каждой из вас, — пожал плечами Клант. — Только продавать его смысла нет. Его можно только подарить, иначе питир вернется прежнему владельцу.

— А этот… питир выбирает себе владельца по каким-то определенным признакам? — спросила я, хотя что-то подсказывало, что ответ мне не понравится.

— Да, его всегда тянет к тем, кто любит ввязываться в неприятности, — ответил за киашьяров лорд Киревар.