— Да кто она такая?! — взорвалась я, размахивая руками.

Зург в углу тихо и протяжно завыл на одной ноте, напомнив испуганный собачий визг.

— И что происходит вообще? — продолжила я орать. — То эта шавка на меня кидается, то забивается в угол! Ничего не понимаю!

— Лена, перестань, — поморщилась Феа, рассматривая люк в потолке. — Давай выберемся отсюда, и ты сама у Мереши спросишь, что происходит и почему происходит.

— А как? — не понижая громкости, спросила я.

— Ну, я же не спрашиваю, как с такой наследственностью, как у тебя, ты умудрилась мало того, что влезть в ловушку, так еще и выдумать себе такую вторую ипостась! — заметила силиала, пристально меня разглядывая, будто впервые увидела.

— Какую ипостась, к черту?! — взвизгнула я, попытавшись схватить силиалу земли за плечи, но почти сразу отдернула руки, замерев как вкопанная. Мои руки, насколько могла видеть, покрывал уже вполне знакомый мне рисунок, но, как и утром, ногти почернели и вытянулись острыми когтистыми крючками, а костяшки обросли мелкими чешуйками.

И, судя по взгляду Феа, узор покрывает не только руки, но и лицо тоже.

— Интересное сочетание, надо сказать честно, — признала силиала через секунду. — Ты похожа на маленькую копию Беса, только с гривой смоляных волос–змей и ярко–зелеными глазами.

— Зеркало мне! А! — завопила я, вызвав в зурге желание самоприкопаться под стеной, чем зверь и занялся незамедлительно.

— Поднимемся, и будет тебе зеркало, у Мереши одолжишь! — усмехнулась Феа.

— Да как выберемся? — Я попыталась допрыгнуть до люка, но между моей рукой и потолком оставалось еще довольно много пространства.

— Это легко. — Невозмутимо пожала плечами силиала и повела рукой перед собой:

— Травы дремучие,

Корни ползучие,

Вейтесь, растите,

Предо мной явитесь.

— Стань передо мною, как конь перед травой, — сама себе под нос прошипела я.

Как по команде земляной пол у нас под ногами завибрировал, взбух в нескольких местах, выпуская наружу сильные побеги какого‑то растения, похожего на огромную лиану, растущую с невероятной скоростью.

— Волшебные бобы? — с надеждой спросила я. — Не поделишься парочкой семян?

Феа удивленно на меня глянула, продолжив растить огромные, толщиной с мое запястье, очень шустрые побеги. Когда первые два ростка, без каких‑либо признаков листьев, достигли потолка, девушка с силой махнула руками вверх, будто полководец, посылающий бойцов, и лианы как первоклассные буры вгрызлись в деревянные доски, прошив их с легкостью.

— Эй! Хватит мне имущество портить! — завопила откуда‑то сверху Мереша. — Что я вам плохого сделала? И так одна!

— Сирота! — ей в тон подхватила я.

— Сирота! — приняла подачу Мереша.

— «Сирота? Сирота. А папа, мама есть? Папа, мама есть!» — прошипела я, с удовлетворением глядя, как побеги растения в щепу дробят пол. Зург в углу не только затих, но и как‑то подозрительно замер, с ужасом глядя на появляющиеся дыры.

— Я давно не видела подобных созданий, — заметили Феа. — Последние лет семьдесят. Получается, Мереша еще тогда отхватила себе зурга, от того он и пугливый такой, видимо, ничего кроме этого подвала не знал никогда. Они‑то, звери эти, очень живучи, но неконтролируемы. Правда, людей не едят. Этот же с голодухи на любое живое существо готов был напасть. Бедный.

— Ничего себе… бедный! — возмутилась я и, стараясь не слишком сильно трусить, уцепилась новообретенными когтями за скользящий вверх побег, уходящий в широкое отверстие.

— Перестаньте хулиганить! — взвыла Мереша вновь, но теперь издалека.

— Хулиганить перестать? — переспросила я, выбираясь наверх, в дом. — Я сейчас тебе накостыляю по полной программе, а потом перестану!

— Сгинь, нечисть! — взвизгнула ведьма, расплескав всю свою наглость, и сиганула через полкомнаты на печь, подбирая под себя ноги и вооружаясь ухватом. При этом внешность Мереши постоянно менялась, скользя от перепуганной Солохи к самой настоящей Бабе Яге.

— Это я нечисть?! — опешила вполне натурально, тут же решив отомстить аматридери с особой жестокостью. — Я будто просила меня к зургу совать?

— А нечего было ко мне приходить! — фыркнула Мереша, определившись с внешним видом в сторону Солохи. — Люди ко мне не попадают! Они непроглядный лес видят, дремучий, непроходимый. А ты! Кости разглядела! Все колдовство насмарку!

— Так нужно было не бросать академию раньше времени, — вставила свои пять копеек в нашу перепалку Феа. — Тогда бы и не подрабатывала деревенской ведьмой–гадалкой по дальним селам.

— Будто по доброй воле! — скривилась Мереша.

— Слазь! — я топнула ногой по полу, заодно отпихивая крадущуюся ко мне веточку зеленой лианы. — И рогатину брось. А то хуже будет!

Феа быстро свернула рост своих растений, пока они не продырявили крышу.

— Что ты вообще против меня имеешь? — Я подкралась к печи поближе, стараясь не попадать под удар ухвата, и сцапала в одну руку заслонку, а в другую еще один ухват.

— Она не против тебя имеет, а против демонов вообще. И против одного демона в частности, — усмехнулась силиала.

— Против Беса, что ли? — удивленно повернулась я к Феа, за что и получила металлическим рогатым наконечником между лопаток.

— Не против Бестелиона, против Каселиона, — ответила девушка. — Это он ее создал. От участи тени спас.

— Иди сюда! — заорала я. — Тыкает она тут мне!

— От какой участи он меня спас?! — в свою очередь вскипела Мереша. — Сначала соблазнил глупую девчонку! Потом за собой в Нижнее царство притащил, жил со мной как с любимой! А потом женился, а меня побоку! Еще и добавил, что я ему, видите ли, не пара. А еще то, что от союзов демонов со всякими другими существами дети появляются редко. Ну, а я аматридери. Демону будто нет никакого проку от такой особы, что ему вряд ли детей даст. И выбрал демонессу!

— А ты, гордая, сбежала из царства, — добавила Феа, старательно обойдя дыры в полу и сев на стул, небрежно откинув за спину длинные зеленые пряди. — Забыла только, что все создания демонов потому и живут в Нижнем, что только так они могут существовать вечно. А ты за каких‑то несколько десятков лет совсем в старуху превратилась, истинное лицо за маской прячешь. А девочку специально хотела зверю своему скормить. Хороша была бы месть. Пусть и не тому самому, но уж очень близко, правда?

— Она мне связь с Бесом перебила, — пожаловалась я, подбираясь к Мереше поближе. — Колечко с пальца само снялось!

— Ничего она не перебила, — хохотнула силиала. — Только попыталась. Не в ее власти такое сделать. Да и не в чьей! Перебить канал, по которому ты подпитываешься от демона энергией, даже ему самому не сломать. Вы уж самой тьмой перевязаны не хуже, чем кровью. Мереша только оборвала ниточку, которую Бес сам повесил и хотел использовать, в случае чего.

— Это какую еще? — я хмуро наступала на аматридери, пощелкивая когтями на деревянной рукояти ухвата.

— Так он тебя своей невестой как бы назвал, — объяснила Феа и рассмеялась какой‑то своей мысли. — Мальчишка!

— А–а! — протянула я, напрягшись, как кошка перед прыжком. — А я думала собственностью. — И бросилась вперед, стараясь контролировать свою ярость.

— Да брось ты ее, — посоветовала силиала. — Только руки об эту старую прохвостку замараешь. Она того не стоит!

— Хоть нервы поправлю, когда ей все космы выдерну! — прошипела я под хриплую ругань Мереши, схватив ту за юбку и дернув на себя. В моих когтях ткань треснула и порвалась, но ведьма все равно кубарем полетела с печки, дикой кошкой метнувшись к двери.

— Сто–ой! — закричала я, попытавшись перехватить аматридери, но та вышибла дверь лбом и, не останавливаясь, припустила к реке, при первой возможности нырнув в воду.

— Оставь, — Феа выросла передо мной, обняв удивительно сильными руками. — Ты ее уже не поймаешь. Ее стихия — вода. Мереша потому у реки и жила, чтоб при первой возможности суметь ноги унести.

— Пусть мне только попадется! — погрозила я реке кулаком, заглядывая в быстрые воды, пытаясь высмотреть аматридери. Но увидела только себя. И громко хрюкнула от неожиданности, рассмотрев всю эту «красоту».

— Это ненадолго. Перестанешь злиться и вернешься в нормальное состояние, — успокоила меня силиала.

— Мамка моя, роди меня обратно! — прошипела я после минутного молчания. — Панки и готы удавятся от зависти! Убью Беса!

В речном зеркале отражалась траурная версия меня, с неестественно черными волосами, кошачьими глазами и живописной росписью на всех видимых частях тела.

— Да что ж такое‑то! — негромко выдохнула я, запустив в отражение первым попавшимся камнем. — Как мне все надоело! Хочу себя прежнюю! С нормальным цветом волос и глаз. Вот где мои родные светло–русые волосы?

Я вцепилась в черную косу и дернула до боли, сдерживаясь, чтобы не устроить самую настоящую истерику. Хотелось очень. Но еще больше хотелось немного потоптаться на тех двух умниках, что наградили меня такой наследственностью. И если найти одного из них не представлялось возможным, то второй никуда от меня не денется, пусть мне и не удалось переместиться с первой попытки, но не сейчас. Я злая!

— Куда ты? — удивилась Феа, попытавшись ухватить меня за плечо, но я, тихо вскрикнув, шагнула во что‑то черное, похожее на узкую щель.

И уткнулась Бестелиону прямо в грудь.

— Лена? — удивленно спросил демон, заглядывая мне в лицо. — Это ты? Что с тобой произошло?

— Это я у тебя должна спросить! — обиженно пискнула я, стараясь сверлить его ненавидящим взглядом, хотя больше хотелось забраться ему на руки и под взглядом этих настороженных синих глаз долго и со вкусом поплакать, выплескивая свой испуг. Возможно, Бес даже не будет надо мной смеяться или поучать, а даст выговориться. Но вот гордость — выбросить бы ее в мусорку! — требовала держать лицо.

— Тебя никто не заставлял отправляться непонятно куда, — заметил Бестелион, скривив губы в недовольной усмешке. — Что ты вообще устроила? Даже не захотела меня выслушать!

— Что же такое ты хотел мне сказать сверх того, что озвучил силиалам? — подхватывая это его недовольство, уточнила я.

— Была бы в тебе хоть капля разума!..

— Что?! — яростно крикнула я. — Я не идиотка! И не вещь. Вы там за меня все решили, но даже не подумали спросить, чего хочу я! У меня ведь нет обязательств ни перед тобой, ни перед кем‑либо.

— То, что я тебе жизнь спас, значит, уже не считается? — прищурился Бес, наступая на меня.

— А ты из меня сделал непонятно что! — парировала я, пятясь и осматриваясь.

Место было мне совсем незнакомо. По крайней мере, за то немногое количество визитов в Нижнее царство, что у меня было, данное помещение я не видела. Небольшие светильники освещали основательные каменные стены и узкие окна, за которыми кружили снежные хлопья. Это не была комната, а скорее длинный коридор с окнами по обе его стороны.

— Ну, у тебя и характер! — бросил демон зло.

— Весь в тебя! — ощетинилась я.

— Тебя проще придушить, чем что‑то объяснить, — констатировал Бестелион, как‑то сместившись в пространстве и схватив меня за плечи.

— Я не просила ничего! Мне ничего такого нужно не было! Если бы не ты!.. — В горле клокотали слезы пополам с болью, которую хотелось выпустить наружу. Хотелось сделать ему больно, чтобы заставить почувствовать все то, что столько дней терзает мне тело и душу.

Как вот он не понимает, что я не могу осознать все то, что происходит? Я к этому не готова! Этому не учат в школе, институте. Подходящих курсов тоже нет, документальных фильмов.

Я хотела только развлечься и может на самом деле найти свою любовь, а вместо этого по самые уши вляпалась во что‑то, чему мне не найти название. Оказывается, мой отец не тот, кем я его считала. А я совсем не та, которую знала все девятнадцать лет.

Но это же не все! Еще есть вот этот конкретный парень, выглядящий всего года на четыре меня старше, хотя на самом деле по моим понятиям из него труха должна сыпаться. Демон! Чертовски красивый и вызывающий во мне не самые невинные мысли.

Еще есть целых два царства, которым есть до меня какое‑то дело, будь они не ладны! Меня то хотят убить, то пристроить замуж.

Взвыв, я вывернулась из рук Беса и, отбросив жалость и осторожность в сторону, вонзила свои новые острые когти ему в грудь, с подкатившей к горлу тошнотой чувствуя, как лопается кожа, как с бульканьем толчками из ранок вытекает кровь.

— Дурочка. — Нежно покачал головой демон так, будто ничего не почувствовал.

Понимая, что на самом деле веду себя глупо, я все равно повторила удар несколько раз, пока когти не начали уменьшаться, возвращаясь в нормальное состояние. Отчаянье накатило волной сводящей с ума обиды и, не видя ничего за стеной подступивших слез, я со всей силой, на какую была способна, застучала по груди Бестелиона.

— Бельчонок, — мягко позвал демон, ловя мои кулачки. — Успокойся, пожалуйста. Ты только себе хуже сделаешь! Я не желаю тебе зла, пойми. Да, так вышло, что теперь ты никогда не будешь прежней, но потом найдешь в этом и положительные стороны.

— Какие такие положительные стороны? — просипела я, пытаясь помешать ему притянуть себя в объятия, хотя справиться с ним не могла. — За кого вы там придумали меня выдать замуж? За брата твоего? Того, который создал ту сумасшедшую, что меня чуть не скормила зургу? Большое счастье!

— А за меня бы замуж ты вышла? — хитро усмехнулся Бес, склонив голову набок и заглядывая мне в глаза, хотя при упоминании Мереши и ее питомца в его взгляде проскользнуло что‑то недоброе.

— Нет, — ответила я не раздумывая. — Не вижу я ни капли последовательности. Сначала цепляешь на меня свою цацку, так что ни один мужчина не может ко мне прикоснуться, а всякие силиалы и иже с ними обзывают то ли невестой, то ли вещью. А спросить решил только теперь!

— Что‑то я слабо верю твоему ответу. — Прищурился Бестелион, припечатав мою голову к своей груди, так что ухом я чувствовала мокрую от горячей крови рубашку.

— Придется поверить, — прошипела я.

— У меня есть шанс уговорить тебя? — хохотнул демон.

— Этот разговор уже был, — напомнила я. — Тогда ты обещал, что отпустишь меня.

— Я помню, — согласился Бес. — Но…может ты изменила мнение.

— Нет!

— Ладно, — хмыкнул он.

— Отпусти меня, — велела я жестко.

— Нет, — прошептал он. — Не отпущу. Не сейчас…

В следующую секунду что‑то начало происходить. То ли мы, становясь единым целым, растворялись в пространстве, то ли сам мир терял цвета и очертания. Казалось, все происходит медленно, но спустя миг я уже ничего не видела и не чувствовала.

Мозг и так еле цеплялся за поверхность после встречи с зургом, а тут новый стресс. Никогда я этого темного демона не пойму!

Попытавшись представить себя, я мысленно оттолкнула Беса. Получилось не с первой попытки, но получилось. Пару секунд я будто старалась сдвинуть каменную стену, но потом она поддалась, и пространство приобрело очертания. Обстановка меня не удивила: чернота и мы в ней. Вот только демон чуть светился каким‑то голубовато–синим светом, с фиолетовым отливом. Как, впрочем, и я. Но мой свет был скорее золотистым, проступавшим сквозь кожу, не покрытую узором.

— Красиво, — улыбнулся демон, рассматривая меня.

— Где мы? — спросила я настороженно. Это явно не была та тьма, с которой я уже сталкивалась раньше.

— Один из самых глубоких слоев мрака! — ответил Бестелион, возникая у меня за спиной и обнимая за талию. — Это мое тайное убежище. Чудное место! Я не хотел приводить тебя сюда, но сейчас это единственное место, откуда ты точно от меня не сбежишь.

— Что это за свечение?

— Аура, — шепнул мне на ухо Бес. — Не знаю, что такое происходит, но еще недавно твоя аура была почти такая же темная, как моя. Теперь она приобретает те цвета, что были в ней первоначально. Я рад этому. Это мягкое золотисто–розовое свечение мне понравилось с самого начала.

Бестелион что‑то еще сказал, но я не расслышала за стуком собственного сердца, в то время как он мягко прикусил сначала мочку уха, а потом впился очень вампирским поцелуем в шею. Когда я уже хотела закричать от боли, демон остановился и осторожно лизнул покрасневшую кожу. И стащил с меня сумку, плотно прижав к себе, не давая возможности возразить.

Есть ли смысл сопротивляться искушению? Чтобы и как не происходило, но доля того ощущения, что зародилась при первом взгляде на Беса, все еще живо во мне настолько, что хочется проверить, не приснилось ли, что может быть так хорошо. Хочется… до зуда под кожей, до стона, до глухого волчьего воя.

Или я так сильно запуталась?

Или сошла с ума, раз думаю только об этом?

Следя за его руками, то и дело закрывая глаза, погружаясь в негу ощущений, я чувствовала как уходит усталость, растворяется напряжение и страх, тает отчаянье. Остается только приятное томление и ожидание чего‑то.

Мгла приняла нас в свои объятия, скрывая мое смущение, освобождая от объяснений и тревог. Все просто… И остро. И сладко. И лучше, чем я запомнила…

***

Никогда не просыпалась с кем‑то в одной постели, хотя всегда завидовала рекламным и киношным детям, которые со счастливой улыбкой обнимают чудесных пухлых зайцев, поглаживая их по плюшевой шерсти. Я много раз таскала в постель своего медведя, но уже через полчаса зверь оказывался изгнан из‑под одеяла с сопением и недовольством.

Тим не в счет. Этот котяра вошел в мою жизнь, самостоятельно решив, что спать он будет там, где ему захочется. И первые пару месяцев ему «хотелось» исключительно в моей кровати. Я долго мучилась с ним, не высыпалась, пока просто не привыкла. Это оказалось довольно сложно, с учетом того, что до Тимофея разделить со мной ложе разрешалось только пижаме и теплым носкам!

Когда же я привыкла к присутствию кота, он решил, что в нашей квартире есть много других интересных мест для сна.

Но одно дело Тим, а другое… Бес. Я проснулась, чувствуя на себе непривычную тяжесть, и долго осознавала, что же происходит и почему я сплю на ковре у камина. Чуть скосив глаза, обнаружила, что рядом спит демон, прижав к себе рукой и перекинув через мое бедро ногу. Повернувшись так, чтобы можно было рассмотреть его лицо, я долго лежала, почти не дыша, борясь с желанием осторожно провести подушечками пальцев по его щеке, губам, шее, впитывая тепло кожи.

Во сне он выглядел иначе, как будто даже чуть–чуть моложе и мягче. Исчезла его вечная ехидная ухмылка. У меня в груди что‑то сместилась, к горлу подступил комок. Захотелось прижаться к нему как можно плотнее и окунуться в сладкие спокойные сны.

Как только я об этом подумала, то внутренний голос с недовольством напомнил, что все не так просто, как мне бы сейчас хотелось. Пусть меня и тянет плюнуть на все и отдаться собственным желаниям, но есть еще много разных вопросов, так и остающихся неразрешенными.

Да, здесь и сейчас я счастлива, но все это будет продолжаться до тех пор, пока Бес спит. Потом я просто могу возненавидеть себя за то, что сейчас считаю само собой разумеющимся.

Сдвинув руку демона попытки эдак с пятой, при этом его не разбудив, я села спиной к догорающему камину, внимательно осматриваясь. Место казалось совершенно незнакомым. Какая‑то крохотная полупустая комнатка, не больше моей собственной, в которой кроме камина, кресла и ковра ничего нет. Кресло показалось смутно знакомым, и я потянулась вперед, чтобы ощупать ткань, еще раньше поняв, что это то самое кресло из сна–несна. В нем кучей оказалась свалена наша одежда.

До этой минуты нагота меня ни капли не смущала, но мысль об одежде всколыхнула волны стыдливости и ощущение незащищенности. Я вскочила и, постоянно косясь на спящего Беса, начала дергано натягивать на себя шаровары и рубашку, пытаясь производить как можно меньше шума.

Найдя под креслом свою сумку, я проверила ее содержимое и только после этого успокоилась, присев на корточки и оперевшись спиной о подлокотник. В голове вихрем пролетел рой мыслей. Внутренний голос пытался доказать, что нужно уходить, иначе уже никогда не смогу отвязаться от Бестелиона. Демон просто меня не отпустит. А ведь я не знаю, чем мне это грозит. Нравы ситров я пока не поняла и не уверена, что когда‑нибудь пойму. Но по какой‑то причине мне совсем не хочется сознательно их изучать. Мало ли к чему это все приведет. Вдруг не успею оглянуться, как буду глубоко замужем непонятно за кем, с кучей детей и ворохом врагов. Бес мне не союзник, чтобы ему доверять.

Интуиция давно мне подсказывает, что надеяться следует только на себя. Эта же интуиция выдвинула предложение уносить ноги, пока есть возможность и на горизонте не появились какие‑либо неприятности. Никому доверять нельзя!

Подбадривая себя так и стараясь не смотреть на спящего на теплом ковре обнаженного мужчину, — уж больно хочется растянуться на нем сверху и разбудить! — я двинулась к выходу, всячески сдерживала порыв оглянуться, заталкивая его глубоко в себя, вместе с непонятно откуда взявшимися слезами.

Не знаю, чем это все для меня обернется, но что‑то подсказывает, что так будет лучше. Может я ошибаюсь, но хочется верить в обратное…

Дойдя до двери и провернув ручку, я спиной ощутила, что Бес повернулся во сне. Замерев и прислушиваясь, подождала несколько минут, а потом бесшумно вышла, прикрыв за собой дверь.

— Если Бес меня найдет, то быть мне битой, — вздохнула я себе под нос, осматривая широкую галерею, по одну сторону которой шли высокие окна, а по другую — многочисленные двери.

Немного подумав и повинуясь внутреннему голосу, я пошла направо. Надеюсь, мне удастся отсюда выйти. Ведь даже не знаю, где нахожусь. В кармане нашелся подарок Феа, я вернула его обратно на шею, стараясь не думать о том, работает он еще или нет. Там же в кармане я обнаружила кольцо Бестелиона. Посомневавшись немного, оставила его на подоконнике, выйдя в дверь в конце коридора.

Мне совсем не хотелось по новой связывать себя с демоном против собственной воли. Ни к чему хорошему это не приведет! Пусть уж все будет так, как сложилось. Велев себе ни о чем не жалеть, я наконец повернулась лицом к тому, что было за выбранной мною дверью. Я ожидала что‑нибудь несуразное или страшное, а увидела обычную шумную улицу, живущую своей привычной жизнью в нескольких шагах за оградой. Ничего не понимая, оглянулась на то место, из которого вышла и увидела высоченный дом из черного камня, чем‑то напоминающий храм.

Интересно, почему люди, идущие мимо, не обращают внимания на такую мрачную громаду у себя под боком?

— Люди ко всему привыкают, — решила я, в конце концов. — Мне не рассуждать нужно, а ноги уносить. Иначе никогда не уйду!

Я отошла от дверей храма всего на два или три шага, а картинка впереди меня изменилась настолько, что захотелось закричать от страха. Я до крови прикусила ладонь, пытаясь хоть как‑то себя контролировать.

Все закрыл толстый слой снега, по которому на невероятной скорости неслись одетые в белое люди. Светлые длинные волосы сияющими плащами вились у них за спинами. На первый взгляд в этом не было ничего ужасного, если бы не очень знакомый пейзаж и едущая по дороге машина. Эллы… это явно были они… остановились, резко и разом, негромко перешептываясь. Я видела все словно бы со стороны и их глазами одновременно. И слышала. Это оказалось тяжелее всего.

— Это странный предмет, — сказал невысокий широкоплечий мужчина, единственный из всех одетый в плотную куртку на меху, хоть и распахнутую на груди.

— Это… движется, хоть и не живое, — подтвердил совсем юный паренек с заплетенными в косы волосами.

— Мы сюда не рассуждать явились! — рявкнула девица в плаще, обернувшись на говоривших. — Атардион, мой отец, послал нас за девчонкой, нарушающей чистоту крови эллов. Мы должны ее убить.

— С ней люди, — сказал четвертый из их компании.

— И что? — фыркнула девица, и я узнала ее.

Тамалис! Так вот кто это был. Похоже, если мне удастся с ней однажды встретиться, то я не откажу себе в желании убить эту блондинку. И я даже не буду разводить сопливых объяснений «почему»! Просто пристукнуть бы эту эллу в темной подворотне. Уверена, не мне одной от нее плохо. А еще лучше собрать их всех: Повелителей, папочку моего, шатающегося неизвестно где, Бестелиона, братца его и эту Тамалис, запереть где‑нибудь и не выпускать, пока они там без меня не разберутся, кому и чего от кого нужно.

Мне не было нужды даже двигаться, чтобы понять, что все мною увиденное только образ, а не явь. Но даже это причиняло неимоверные страдания. Хотелось все остановить, и я шагнула вперед, надеясь коснуться кого‑то из эллов. Видение поплыло, перетекая во что‑то другое, картинка и фокус сместились, я увидела мир по–другому. Как если бы была вдвое выше и куда как опаснее… Как если бы я была темным демоном, огромным и страшным.

Я сделала еще один шаг вперед, как шелуху стряхивая с себя это ощущение, не неприятное, но непривычное. И только мне показалось, что выбралась из того странного киселя, что затянул меня в липкий ворох видений и ощущений, как непонятная волна тусклым серым плащом упала на плечи, заползая в голову чернотой и страхом, ревущим, шепчущим и стонущим на сотни голосов. Дрожь прокатилась по телу, сметая воспоминания и даже мысли, стирая остатки разума, склоняя к земле и призывая слиться с чужими голосами в одно единое душащее страдание.

Где‑то на грани безумия я поняла, что не выберусь сама, и что никто мне не поможет. А самое ужасное в том, что я не знаю, что же происходит — мой разум будто отделился от тела. Возможно мне все кажется, а может этот кошмар, в который я попала, на самом деле существует. А может…

— Кыш, нечисть! — прохрипел у меня над ухом незнакомый голос. — Кыш! Вас здесь не хватало только. Изголодались, так на всех кидаетесь! Кыш, я сказал!

Тьма отступила и завывания отдалились за пределы моего мозга. Я обнаружила себя лежащей на узкой холодной дорожке у самой ограды, судорожно цепляющейся за железные прутья. Надо мной склонилось существо, напоминающее одновременно маленького чертика, кошку и поросенка. Нос у существа точно напоминал свиной пятачок, покрытый короткой блестящей черной шерстью.

— Ну, и кто тебя просил лезть напрямик? — грозно спросило это несуразное создание. — Специально же дорожка есть. Тени на нее не суются. Что ж ты, девочка! А если бы я не прибежал? Из храма же не чувствуется, что снаружи происходит!

— Ты кто? — спросила я и не узнала свой хриплый голос.

— Я балес, дух–хранитель места, — гордо ответило существо.

— Очень приятно, Лена, — ответила я, подумав, что в последнее время у меня слишком много новых знакомств. — А что это было?

— Как что? Тени, — с возмущением ответил балес.

Вот ведь на мою голову! То доу, то зург, то этот… балес. А теперь еще и тени.

— А теперь они где? — уточнила я, отдергивая ногу подальше от края дорожки.

— Сама что ль не видишь? — удивился балес. — Глаза разуй, вун висят!

Я на это заявление только фыркнула. Все они здесь меня то в безграмотности упрекают, то в том, что сама чего‑то там должна! Но никто не сел и не объяснил нормально, по–человечески. А мне мыкайся, додумывай. Я же не родилась в этом мире, не знаю здешних законов, правил, истории и той не знаю полностью. Все какие‑то обрывки, огрызки, кусочки. Лучше бы дали мне книг или рассказчика какого‑нибудь толкового. Но нет! Вместо этого все норовят задеть да нахамить!

Обидно!

И я на самом деле обиделась, шмыгнула носом и уставилась в ту сторону, куда мне этот домовик недоделанный указал. И медленно протяжно икнула, рассмотрев то, что висело в воздухе в нескольких метрах от стен храма. Тени, на самом деле тени. Бесформенные полупрозрачные балахоны без лиц и каких‑то признаков человеческого облика. Просто конусообразные сгустки тьмы и холода.

И вот это находилось вблизи меня? И этим я могла стать, если бы родилась человеком?

Возникло острое желание вернуться в храм и придушить Бестелиона, пока тот не проснулся!

— Они агрессивные? — нахмурившись, спросила я, вспомнив то ощущение, когда была под влиянием этих созданий.

— Не совсем, — отозвался балес, поудобнее устраиваясь на ограде. — Тени голодные. Это же не Нижнее царство, где пища для них повсюду и тени редко выползают из укромных уголков, где висят неподвижным сумраком. Здесь для них пищи мало.

— А чем они питаются? — тяжело сглотнув, просипела я, представив свой обглоданный скелет.

— Энергией, конечно! — усмехнулся балес. — Чем же еще?

— Я… ничего об этом не знаю…

— Странно… а выглядишь как… — существо почесало себя между треугольных кошачьих ушей. — Но… не мое это дело, собственно! А если не знаешь, то я с удовольствием объясню. Мне не сложно. Даже приятно. Так давно ни с кем не говорил, что скоро забуду, как это делается! Внутрь храма мне дорога закрыта. Не с тенями же общаться, в самом‑то деле. Да и не поймут. Они ничего не понимают. Не живые они давно. Так что ты хочешь знать?

— А почему ты не можете в храм войти? — я с ходу вцепилась в первую же непонятную фразу балеса.

— Так я же балес! Дух–хранитель! — ответил тот с возмущением. — Почитай сторож! Если уж совсем понятно говорить. Зачем мне в храм тьмы? Делать мне нечего!

— Храм тьмы? — удивилась я. — Самый настоящий?

— А как же? Сколько уж столетий храм на этой земле стоит. И служения в нем когда‑то велись, но магов, владеющих тьмой, оказалось мало, а потом и демонов тьмы осталось совсем мало. Ну, храмы и забросили, конечно. Вот только снести их не смогли, а потом и сами храмы начали стираться из памяти людей. Люди такие существа… видят только то, что хотят. А сама тьма им в этом помогает. Сила прикрыла свои храмы пологом невидимости, теперь только владеющие тьмой могут зайти внутрь. Да и вообще, увидеть это место могут только те, кто владеет этой магией.

— А откуда здесь вообще тьма? — спросила я, подозрительно прищурившись на людей, проходящих всего в двух метрах за железной оградой и не обращающих на меня внимания.

— Ну, это очень давно было! — философски заметил балес. — Тогда еще маги среди людей только стали появляться, кажется. Ну, они, естественно, не знали, как обращаться с силой, которая на них свалилась. Ну и обратились к ситрам и эллам. Эллы даже и не подумали слушать просьбы людей. А ситры предложили людям обмен: знания на почитание демонов, как богов. Тогда‑то и началось строительство храмов. Стихии воды, огня, воздуха и земли люди и по сей день почитают, не то, что другие, в том числе и тьму. Естественно, знания демонов не оказались простыми, и маги, умирающие не своей смертью, становятся…

— …силиалами, — закончила я. — Так это из‑за знаний, полученных от ситров происходит?

— Конечно, это же знания демонов, а не людей.

— А почему эллы ненавидят темных демонов? — спросила я.

— Ненавидят? Нет. Скорее завидуют! — усмехнулся балес и тут же испуганно прикрыл рот лапками, вытаращив на меня округлившиеся глаза.

— Ты чего? — удивленно спросила я.

— Опасно об этом говорить, — прошипел домовик угрюмо. — Еще услышит кто… не сносить мне головы! На земле храма со мной ничего случиться не может, разумеется, но мало ли что?

— Значит, ты мне не расскажешь? — хмыкнула я.

Вот вечно так! Никто ничего до конца не объяснит!

— Да что там рассказывать… — Балес почесал затылок. — Всем же известно это. Прародительницей всего была именно тьма, из которой после появились и другие силы. А уже после и создания этих сил. Потому многие считают именно темных демонов изначальными владыками по праву их превосходства над другими созданиями. Это проявляется и в их способностях, насколько я знаю. Ну, а эллы не могут с этим смириться. Они ведь очень гордятся своей кровью, ее чистотой. По их легендам именно с них все началось. Будто бы не тьма, а свет дал жизнь всему. Вот только чтобы заставить всех в это верить нужно избавиться от демонов тьмы.

— Да зачем им это? — Моему удивлению не было границ. — Что им… плохо в их Верхнем царстве живется?

— Раньше не было никаких царств, — ответил балес. — О том не любят вспоминать, да и давняя это история. Был один единый мир, населенный всеми существами нынешних трех царств. И правили тем миром демоны тьмы, вершили, судили. Но уже тогда эллы были не довольны тем местом, что им было отведено в мире. И они сотворили чары–проклятие, которые наслали на демонов.

— И в чем же суть того проклятия? — спросила я заворожено.

— До того люди и демоны жили в мире, и никто из них не вредил другому. И хотя по рождению демоны были выше, но дружба их с людьми была крепче, чем с вечно недовольными эллами. Именно тогда демоны посвятили людей в знания о магии. Да и много было тех, в чьих жилах текла смешанная кровь. А после проклятия многие люди обратились в тени, и было их так много, что началась великая смута.

Понимая, что иначе сделать нельзя, демоны тьмы разделили свой мир на три части, выстроив некое подобие зеркального отражения одного мира. Говорят, эти миры расположены один над одним, но то догадки. Никто сейчас толком этого не знает, даже те немногие темные демоны, что есть ныне, опасаются соваться на тот уровень тьмы, где открываются все знания предков.

С тех пор демоны и эллы и ведут свою нескончаемую вражду. Демоны ненавидят эллов за предательство, а эллы демонов за происхождение.

— Вот оно как! — воскликнула я. — Мне этого никто не рассказывал.

— Так дела столь давние, что никто толком это и не вспоминает, — отмахнулся балес. — Демоны редко помнят старое, слишком долго они живут.

— Ладно. — Я вздохнула вставая. — Разговоры это хорошо, но мне пора идти. Как мне выйти за пределы этого места?

— А тебе зачем? — удивился балес. — Ты же из храма вышла. Там ведь сейчас темный есть, он же тебя сюда второй раз приводит. Неужели не знаешь, как уйти?

— Мне другой дорогой нужно, — упрямо насупилась я.

— Ну, как знаешь, а выйти отсюда просто, — заметил хранитель, пожав плечами, — открой калитку и иди.

Я кивнула этому странному созданию и по дорожке направилась к невысокой дверце, обвитой длинными лохматыми побегами какого‑то вьющегося растения.

— Ну, пока, — сказала я, на секунду повернувшись. — Если Бестелион будет спрашивать, то я все сама, ты тут не причем.

— С чего вдруг демон будет меня спрашивать? — насторожился балес.

— Этот может! — усмехнулась я, захлопывая за собой калитку и вливаясь в поток людей. Никто даже не обратил на меня внимания.