Я не успела ничего сказать, как очутилась на такой родной и знакомой лестничной клетке, перед собственной дверью, обитой темно–бордовой искусственной кожей. Все было такое родное и в чем‑то милое, даже не самый приятный запах в подъезде и обшарпанная стена у мусоропровода. Прикусив подрагивающую нижнюю губу, я провела пальцами по тому месту, где у латунных гвоздиков искусственная кожа чуть порвалась, обнажая светлое нутро обивки.
Все было такое знакомое и уже незнакомое одновременно. Прошло не больше месяца с того утра, что изменило мою жизнь и меня. Я так немного просила, но получила ли? Кажется, потерь вышло больше. Не знаю даже, могу ли вернуться к той жизни, которая была раньше. Что происходило здесь без меня? Что с мамой? Как она?
Страшно становилось лишь от одной мысли, что все эти дни я находилась в неведении о Свете. С ней могло произойти что‑то еще, а я даже не была рядом.
Но сейчас, для начала, стоило бы попасть в квартиру, а это самая легкая проблема. Как‑то, когда мама потеряла ключи от дома и проторчала под дверью четыре часа, пока ждала меня, мы решили припрятать ключи возле входа. Хотя, ни разу наш тайник так нам и не понадобился.
Я присела на корточки, подметая полами шубки грязный пол, и отыскала одну из маленьких плиток возле двери, покачивающуюся в своем гнезде. Заметить это можно было, только наступив на нее, но мы специально выбрали именно ту, на которую никто бы не обратил внимания. Подцепив квадратик ногтями, я вытащила его из ячейки и раскопала гипсовую пыль под ним, нащупав там холодный металлический стержень ключа.
Квартира встретила меня холодом пустых комнат и каким‑то кислым запахом. Похоже, Света оставила что‑то из еды на столе или в мусорном ведре перед отъездом в Киев. И либо в квартиру после этого никто не заходил, либо никому не было до этого дела. Оба варианта меня напугали. Все эти дни я старалась не думать о маме, чтобы не вспоминать еще раз тот ужас, что представляло собой ее тело там, на заснеженной дороге. Люди после подобного не выживают…
Но мое сердце не болело, не дергалось в предчувствии худшего, и оставалось только надеяться и довериться этому спокойному насосу.
Как была, в шубе и ботинках, я прошла в свою комнату и села на застеленную кровать. В душе поднялась какая‑то душащая тоска, как если бы я возвратилась в родной дом спустя не недели, а годы и десятилетия. Все здесь было так, как если бы я лишь минуту назад вышла из комнаты: нажми на кнопку проигрывателя, и оживет радио, настроенное на любимую волну. На магнитной доске над столом налеплено несколько листочков с любимыми цитатами, заметками, напоминаниями и… желтый отрывной листочек с рецептом Ириного «гадательного зелья».
Посмотрев на него несколько мгновений, я встряхнулась, оставляя на время всю ту гамму чувств, что терзала меня изнутри, и отправилась искать радиотелефон. Мне не нужно было задумываться, кому звонить, мобильный номер подруги набрался привычно, как рефлекс. С полминуты я слушала в трубке неожиданную для Иры мелодию, которую я еще пару месяцев назвала бы своей любимой. Видно зима и холод растопили даже это расчетливое сердце, впустив в него и зелень, и солнце, и песенки про счастье, которое, понятное дело, рядом с кем‑то.
Я неожиданно улыбнулась, узнавая что‑то новое про человека, которого знала всю жизнь. Телефон соединился, но мне никто не ответил, тогда я позвала:
— Ира?
И меня, как током, прошибло нечеловечески высоким визгом. Отнеся трубку подальше от уха, я выждала, пока вой не сошел на рваный хрип, и быстро громко сказала:
— Ира, успокойся!
— Ленка… — выдохнула подруга. — Мартыха, это ты?
— Ирусь, я это, я!
— Ты где? Где ты была? С тобой все нормально? — протараторила девушка.
— Я дома. Нормально все!
— Сиди на месте и не двигайся! Я сейчас буду! — выпалила подруга и отключилась.
Посидев немного с нагревшейся трубкой, я отправилась на поиски чего‑нибудь съедобного. Из такового обнаружилась пачка пельменей, остатки молотого кофе на дне банки и сахар в картонной пачке. Пельменей не хотелось, хотя тут же вспомнила про Тима, который бы употребил этот полуфабрикат даже в замороженном виде. Заварив себе кофе, я села дожидаться подругу. Та не заставила себя долго ждать, меньше чем через час ввалившись в квартиру в обнимку с какими‑то кульками и кошачьей переноской. Свалив это все на пол, Ира набросилась на меня, сжав в объятиях, и разрыдалась.
— Ленкатынепредставляешькактыменянапугала! — выдохнула она, стискивая меня так, словно хотела задушить. — Тут такой переполох был! Скорая, собака с милицией! Мама твоя в больнице, в коме, а врачи говорят, что она чудом выжила! А тебя ищут! Все думают, что тебя украли!
— Ирка, тише, успокойся, — попросила я, отстраняя подружку от себя.
— Да! И правда! — рассмеялась Ира, вскакивая. — Я забежала в магазин. Так перенервничала, нужно стресс снять… мне! — И вытащила из пакета бутылку коньяка.
— Ира! — опешила я.
— Ничего не знаю! — перебила меня подруга, выхватив второй рукой из пакета палку колбасы и направляясь на кухню. — И Тима выпусти! Он эти дни у меня был. Твои бабушка и дедушка уехали, профессора вызвали лекции читать. Они не хотели ехать, бросать тетю Свету, но им пришлось. И кота я забрала! А он будто все понял, начал бросаться на дверь, сам в переноску залез. Ну, я на такси и сюда.
Я отжала двойную пружинку, выпуская выпучившего глаза и орущего кота, кинувшегося мне на грудь с утробным воем.
— Тимка, я тоже рада тебя видеть! — рассмеялась я и почесала кота между ушей, но зверь не принял ласку, опять громко взвыл и бросился наматывать круги по прихожей.
— У него, кажется, стресс, — оценила картину Ирка, за рубашку утаскивая меня на кухню. Там нас ожидал накрытый стол с нарезкой и пухленькая бутылочка, часть содержимого которой поблескивала в тонкостенных рюмочках.
— А не выпить ли нам?! — сама у себя спросила я.
— Всенепременно! — воскликнула Ира, вручила мне вилку, с наколотым на нее куском сырокопченой колбаски, и стопку. — Рассказывай!
Мое повествование о приключениях с легкостью уложилось в каких‑то два часа, под быстро испарившиеся жидкие и твердые хлеба! Ира ахала и охала, рассматривая меня неверящими глазами.
— Это похоже на кино больше, чем на жизнь! — вздохнула Ира, опрокидывая в себя десятую рюмку коньяка.
— Да уж! — согласилась я. — Расскажи лучше, что тут происходило без меня?
— А что рассказывать? — Вдруг поникла Ира. — Я сразу вызвала милицию и скорую. Они приехали, забрали твою маму, установили смерть водителя и того мужика… Светиного. Врачи думали, что Света не проживет и суток, нас всех готовили, мы в больнице дневали и ночевали. Милиция меня допрашивала из‑за тебя. Не могла же я им рассказать все, как есть?! Мне никто бы не поверил!
— Я понимаю, — согласилась я. — Все так запутанно…
— Вот именно. Милиция решила, что тебя украли. Там было много странных следов, крови… Твоей, в том числе. И телефон твой, разбитый…
— Так что со Светой? — перебила я подругу.
— Она в коме, а в остальном все более или менее, — отрапортовала Ира, следя за тем, как Тим грызет мою штанину. — Врачи уверены, что она совершенно поправится. Сейчас рано говорить. Не так уж много времени прошло!
Я облегченно выдохнула.
— Лен, раз уж у нас такой разговор, должна тебе сказать сразу, пока я пьяная и смелая…
— Ну, не пугай меня! — рассмеялась я.
— Понимаешь… Игорь искал тебя, полгорода поднял на уши… У меня бывал часто, сказал сразу, будто уверен, что я что‑то скрываю. Про глаза твои говорил. Ну и… Мне же нужно было кому‑то довериться!
— Ничего ужасного в этом нет! — успокоила я Ирку, слабо представляя, что подумал после признания парень.
— Это еще не все! Не все! Понимаешь, я и Игорь… Мы… Я твоя подруга, так корю себя…
— Ирка, ты о чем? — спросила я, хотя и так поняла, что она хотела сказать.
— Мы встречаемся! — выпалила подруга и вжала голову в плечи.
— И что? — со смехом в голосе уточнила я.
— Но ведь он был твой парень! — воскликнула Ира, почти расплакавшись. — А я!.. Как последняя стерва!
— Ирусь, не преувеличивай! — рассмеялась я. — Он не мой и никогда им не был. Я его и видела раза три или четыре! Если у тебя с Игорем все хорошо, то рада за вас. Правда!
— Ты серьезно? — опешила подруга, уставившись на меня округлившимися глазами.
— Серьезно! — улыбнулась я и на секунду задумалась.
А мне ведь, в самом деле, все равно. Ни разу за прошедшие дни я не вспомнила об Игоре. И слова подруги ничего во мне не всколыхнули. Не было ни ревности, ни раздражения, ни разочарования. Только светлая, смягченная алкоголем радость за Иру.
Ирка тихо пискнула и расплакалась, а потом потянулась к бутылке, чтобы разлить нам еще по чуть–чуть, но янтарная жидкость закончилась, только на дне болталось несколько капель.
— Упс! — пьяненько хмыкнула подруга. — Нужно добыть еще! — И встала, собираясь бежать в магазин.
— Ира, нам, мне кажется, уже достаточно, — попыталась уговорить я ее, обратив внимание на то, что почти не чувствую себя пьяной, в то время как подругу основательно развезло. Обычно бывало наоборот.
— Я еще не успокоилась! — воскликнула Ира, засовывая ноги в сапоги.
Я рассмеялась, глядя, как она собирается. Девушку шатало из стороны в сторону, как в тамбуре скорого поезда.
— Уехал с докладом в малый совнарком. К обеду не жди. Твой суслик! — выдала подруга и умчалась добывать очередную бутылочку.
Проследив в окно, как Ирка бежит по снегу, я доела ломтик хлеба с сыром и покачала головой. Вдруг позади меня что‑то громко бабахнуло и покатилось, я так перепугалась, что не глядя выпустила через голову что‑то, что саламандра бы назвала магической волной. Разворачивалась я медленно, коря себя за расшатавшиеся нервы и постоянное ожидание опасности. Наверное, это Тим влез на стол и смахнул тарелку на пол, а я перепугалась!
Я обернулась и застыла, совершенно пораженная:
— Папа? Ты?
***
Вернувшаяся из магазина Ира перепугалась еще на подходе к дому. Ленины окна странно светились, будто кто‑то внутри включил новогоднюю гирлянду в несколько тысяч красных и фиолетовых лампочек.
— Вот черт! — выпалила девушка, чувствуя, как где‑то внутри зарождается дикий страх, вмиг выветривший весь алкоголь. — Ленка!
Понимая, что это, возможно, очень опасно, Ира ни секунды не задержалась, чтобы обдумать происходящее, хотя в голове пронеслась шальная мысль: «Да чем я помогу, если что?»
Влетев в подъезд, Ира зажмурилась от яркого света, бьющего по глазам. Только чуть привыкнув к этому, она рассмотрела, что дверь в квартиру подруги открыта настежь. Желудок прокатился у девушки внутри, как в лифте, от мозга до пяток, смешав мысли. Заставив себя не подвывать от страха, Ира ухватилась за перила и медленно пошла вверх, прислушиваясь к любому возможному звуку, но, на удивление, в доме царила необычная для вечера тишина.
Короткие одиннадцать ступенек девушка одолела минуты за три, посчитав и это довольно быстрым передвижением.
— Лена! — почти беззвучно позвала Ира, слабо представляя, к чему себя готовить, ведь внутри можно было увидеть все, что угодно. — Ленка, укуси тебя за коленку! Не пугай меня! Я сейчас Игорю позвоню, он приедет и надает тебе по мягкому месту за то, что так надо мной издеваешься! — крикнула девушка погромче, больше чтобы собственный голос услышать. — Ленка, выходи, подлый трус!
Но на ее зов никто не откликнулся.
— Ох, говорила мне мама, чтоб я «Сверхъестественное» на ночь не смотрела… — пробормотала девушка, присела на корточки, зажмурилась и запихнула в открытую дверь пакет с продуктами. Тот упал, звякнув бутылкой коньяка о покрытый ковриком пол, но ничего больше не произошло. Окончательно расхрабрившись, Ира приоткрыла один глаз и осторожно заглянула в квартиру, замерев от неожиданности.
Свет, казавшийся ей светом каких‑то лампочек, шел из неоткуда в никуда, был всюду и нигде конкретно.
— Что за… черт! — выдохнула девушка, вставая в полный рост, в следующие мгновение ударившись обо что‑то головой. От неожиданности Ира громко завопила, разбудив, кажется, всех мух, забившихся зимовать в щели оконных рам. По крайней мере, она расслышала странный необъяснимый шелест, как еле различимый шорох множества маленьких крыльев.
— Лена! Тимка! — не своим голосом взвизгнула девушка, обнимая голову руками. — Что происходит?
Как и раньше ей никто не ответил. Собравшись с силами, Ира осторожно подняла глаза к потолку, ожидая увидеть то, что стукнуло ее по голове, и тихо охнула, наблюдая, как мимо неторопливо проплывает расческа.
Опешив от увиденного, девушка повертела головой, заметив, что почти все легкие предметы, еще недавно лежавшие в прихожей на тумбочке или стоявшие на полу, теперь устраивают хороводы под потолком.
— Дети, вы помните те чудесные движения, что мы с вами разучили? Рассечь воздух и взмахнуть! — выдохнула Ира неожиданно для себя и хихикнула, припомнив, что это Лена любит всюду вставлять фразочки из любимых фильмов. — Мартыха, вингардиум левиоса, твою же ж бабушку, выходи!
И, словно откликнувшись на призыв, из кухни, ударяясь об углы и раскачиваясь, выплыло горизонтально зависшее в воздухе тело Лены.
***
Мереша очнулась на земле, на пороге своего собственного дома. Рядом крутился кот, тихо помуркивая и недовольно подергивая передней лапой.
— Что это со мной случилось? — сама у себя спросила аматридери, и, кряхтя, поднялась. — Никогда раньше сознание не теряла…
Женщина так привыкла быть одна, что у нее давно вошло в привычку разговаривать с собой вслух.
Потирая ушибленный бок, Мереша осмотрелась, не заметив ничего необычного, и вошла в дом, сразу же отчаянно взвыв. Из подпола, протыкая потолок, вырастали длинные ветвистые лозы, толщиной с запястье. В самом же каменном мешке под домом никого и ничего не оказалось, только обслюнявленный зургом мешочек с зерном.
— Что тут такое произошло? — проорала Мереша, но ответить ей было некому. И впервые за многие годы ее это ужасно разозлило.
Выбежав из дома, аматридери привычно оглядела сквозь тонкую магическую пелену свои владения и, содрогаясь от непролитых слез, тихо выругалась.
— Столько лет трудов, столько лет! — выдохнула она наконец. — Столько мучений! Всех магов по округе извела, людей запугала. Граф и тот боялся! Все ждал чародея к себе на порог, а теперь что? Чары не действуют, защиты нет. Явно этот Авессаломий, будь он проклят, все подстроил! Ну, граф! Ну, держись!
Не останавливаясь ни на секунду, Мереша пробежала по развороченному дому, собирая вещи в дорогу.
— Чую, из‑за тебя я без жилья и защиты осталась, так что тебе меня и в гости привечать, — горько усмехнулась женщина, выходя на порог.
***
— Иди и немедленно забери ее обратно! — тихо бушевала Алесия, склонившись над креслом и тыкая острым когтем Бестелиона в плечо. — Немедленно, слышишь?!
— Ал, успокойся, — попросила Лео. — Все равно он тебя слушать не будет. Лучше повоспитывай Каса, он, хотя бы, теперь с тобой считается.
— Вот именно, — хохотнул неунывающий Гай, снимая с огня большой медный чайник и разливая всем собравшимся у камина крепкий отвар эникея. — Сколько дней уже прошло?
— Четыре! — осуждающе выкрикнула Алесия. — Мы сидим в этом замке, как в засаде! Амадеус заперся в тронном зале и почти не выходит. Над царством кружат чары эллов, в попытке пробить защиту. Глупости, конечно. Но ведь они могут и сами пожаловать, чтобы рассказать нам, почему считают себя более достойными.
— Всем давно известно, что будь воля эллов, ни одного ситра, даже самого слабого уровня, не существовало бы, — напомнил Гай. — У них очень давний зуб на нас за то, что мы лучше. И они просто придумывают многие причины для ссор.
— Не все… — Покачала головой Лео. — Только верхушка власти. Почти все эллы живут, даже не задумываясь о том, что происходит вне Верхнего царства. Им нет дела до всей нашей вражды. И они позволяют Повелителям решать, каким тоном говорить с другими царствами. Эллам все равно на демонов, они заняты собой, своими семьями и безбедным бесконечным существованием. Я много встречала их раньше…
Лео замолчала, заметив, что все смотрят на нее удивленно.
— Ты никогда раньше об этом не говорила, — объяснила общую реакцию Алесия.
— Ну, я же не так давно живу в замке Повелителей, а до этого долго скиталась по разным землям. И была в Верхнем царстве.
— Как это? — опешил Гайлеон. — Они же не допускают на свои земли демонов.
— Это официальная версия, которую ты проверял разве? — улыбнулась демонесса. — Я сама не ожидала, что смогу туда попасть. Это ведь сложно — ходить между мирами, особенно, такими как наш и Верхний. В Срединное царство куда проще перейти, только более тяжелое перемещение и все. А в Верхнее попасть трудно. Мне показалось, что я прошла через двенадцать кругов дверей, прежде чем попасть туда. Может, если ведет элл, это все проще, но я шла сама.
— Двенадцать кругов дверей? — переспросил Бес, потирая щеку и морщась от вспышек огня в камине. Последние дни демон совсем не спал, его снедали подозрения, но он пытался гнать их от себя. Лены не было, но прошло четыре дня, а не четыре месяца. Вполне возможно, что ей просто нужно все это время, чтобы узнать о матери. Бестелион уговаривал себя не злиться и не думать об этом слишком часто, хотя где‑то внутри неприятно жгла мысль, что он зря поверил обещанию Лены.
«Никому нельзя верить, ты забыл? — напомнил внутренний голос. — Никому и никогда. Все врут, глядя прямо в глаза, а за спиной…»
Темный попробовал не слушать внутренний голос, сохраняя на лице маску спокойствия и отчуждения, но внутри что‑то болезненно дрогнуло, стоило лишь вспомнить тот миг, когда он последний раз видел Лену.
Он сознательно погасил в ее воспоминаниях слишком явные следы произошедшего в Срединном. От того она и была весела и бодра в миг их расставания.
Бес вспомнил ее улыбку, от которой внутри будто разливалось тепло, затопляющее мозг. Одна улыбка, подаренная ему, и демон был на все согласен…
— Да, двенадцать кругов. По крайней мере, так думаю. Конечно же, я не считала, — вздохнула Лео, нехотя пускаясь в объяснения. — Это было, как входить каждый раз в новую светящуюся комнату, где много выходов, а я не знаю, какой мне нужен, но уверена, что за очередным меня вновь ждет комната с несколькими дверями. В какой‑то момент даже подумала, что хожу кругами! — Демонесса рассмеялась. — А выкинуло в одном городке, где на меня даже никто внимания не обратил, кроме…
Сказав это, Лео надолго замолчала, не желая продолжать рассказ.
— Бес! — взвыла Алесия, отмахиваясь от предложенной Гаем кружки. — Иди, слышишь! Я боюсь! Правда.
— А что ваша стихиала? — спросил демон, постукивая подушечками пальцев по подлокотнику.
— Мы не можем с ней связаться с момента перехода, — вздохнула Лео. — Мы ведь раньше с подобным не сталкивались, так что не можем знать, возможно ли это вообще или с саламандрой что‑то произошло…как и с Леной.
— С Леной не произошло ничего смертельно опасного, — чуть подумав, сказал Бес.
— Откуда ты можешь это знать? — удивленно спросила Алесия.
— Это довольно трудно объяснить, но я чувствую, если ей… на самом деле плохо. Так уже было, и тогда не имело никакого значения, где она находилась. Даже амулет силиалы земли, мешавший мне ее почувствовать, не срабатывал.
— Все потому, что в ней есть часть твоей силы, — догадалась Лео. — Тьма — первоначальная магия этого мира, ее не может остановить какой‑то там амулет более слабой силы.
— У меня часто бывает ощущение, что очень многое тьма решает за меня, — усмехнулся Бестелион и глотнул огненной жидкости из кружки. — Тьма будто играет в какие‑то свои игры через меня. Даже эта встреча с Леной… То, что мы вообще с ней встретились… Возможно, тогда я и сделал ошибку или глупость, поддавшись то ли, злости, то ли любопытству. Но чем больше думаю об этом, тем чаще мне кажется, что у всего произошедшего есть привкус… тьмы. Как если бы это тьма определила ту встречу, сложив во едино много мелких и незначительных моментов. Если бы Лена не решила поиграть в какое‑то гадание, обернувшееся для нее выплеском дремавшей до этого силы элла–отца, если бы я не решил поговорить с Тамалис на чистоту, если бы не Праздник Зимней Ночи. Если бы в эту ночь я не задумал… Если бы, если бы, если бы… Так много всего!
— Это возможно, — согласилась Лео. — Будь сейчас здесь Повелительница, думаю, она бы кое‑что объяснила нам всем. Демоны не любят записывать свою историю, свитков об этом так мало, а лучшая их коллекция находится в покоях Идерны.
— Да, я знаю, что ты хочешь сказать, — криво усмехнулся Бес. — Ты говоришь о тех древних трактатах, где тьму называют еще судьбой?
— Да! Именно о них! И я уверена, что это сравнение имеет под собой почву.
— Ну и что с того? — спросил Гай, ревниво придвигаясь к Лео, получив за это насмешливый взгляд Алесии.
— А то! Вполне возможно, что у тьмы есть план, — ответила огненная демонесса. — Глупо думать, что демоны управляют силой. Все наоборот. Она управляет нами. А тьма привыкла править, но последнюю тысячу лет ей это почти не удавалось. Род темных демонов оскудел и почти отстранился от власти. Может быть, именно поэтому ситров становится все меньше и меньше с каждым годом. Тьма теряет власть и это отражается на нас. Но первоначальная стихия не есть стихия разрушения, как о ней говорят эллы и даже некоторые демоны, а наоборот. Тьма создала этот мир. И она его оберегает. А сейчас тьма хочет восстановить свою силу и равновесие.
— Уж не знаю, как она это собирается делать, и при чем здесь Лена, но я более чем уверен, что все именно так! — невесело улыбнулся Бес.
— Поживем — узнаем! — философски ответил Гайлеон, приподымая свою кружку в честь сказанного.
— Самое неприятное, что эллы требуют выдачи им Лены, — неожиданно промолвил Гай через несколько минут, вешая чайник опять на крюк в камине, приковав к себе все взгляды. — Теперь официально.
— Ты о чем? — хмуро спросил Бестелион, приподымаясь из кресла. Вокруг него медленно заклубился черный туман.
— Эй, успокойся! — опешил демон от реакции друга. — А чего ты хотел? Всем понятно, что верхние сознательно столкнули Лену с парой охотников. В другое время они бы и сами замяли бы случившееся. Но не сейчас. Для них это повод требовать наказания для девушки за смерть двух эллов. И это более весомый довод устраивать штурмы царства, чем те, что они озвучивали нам раньше.
— Они копят обвинения против вас двоих, Бес, — усмехнулась Лео.
— Я заметил это примерно… сто лет назад, — согласился демон. — У верхних это любимое занятие — мстить по ничтожному поводу. Их ненависть к нам имеет мало оснований для того, чтобы начинать войны.
— Атардион не собирается затевать войну, — покачал головой Гай, подумав немного. — Ему не нужна война. Он грозит, конечно, но я совершенно уверен, что война — последнее, что занимает мысли этого элла. Сейчас ему куда важнее удержать и так не слишком стабильную власть над народом Верхнего царства. Атардион не Леонис! Того безоговорочно принимали, как владыку, чьи слова не обсуждаются. С младшим братом все куда сложнее. Атардион, думаю, сам понимает, каковы истинные границы его власти, именно поэтому он не нападает, а посылает небольшие группы и штурмует нас магией. Ему нужно укрепить свою власть, а пока жив Леонис это не возможно. Стоит распространиться вести о том, что прежний Повелитель… Никто не знает, что будет. Атардиона могут казнить, просто за то, что он сверг Леониса и пытался убить его и Лену.
— Гайлеон, — усмехнулась Алесия, — порой я не могу понять, кто ты такой! Ты ведешь себя иногда, как полный…
— Вот спасибо! — рассмеялся демон.
— А потом! — Алесия развела руками, не в силах до конца выразить свои мысли.
— Гай не занимал бы должность начальника охраны, если бы не заслужил это, — заметил Бес.
— За двести лет можно научиться чему угодно, — невесело вздохнул Гайлеон, тряхнув тяжелой косой. — Наш разговор напомнил мне кое о чем. Этот замок опутывает такое количество самых разных интриг, что нужно быть глупцом, чтобы не замечать их. Или, тем более, не найти способ вести свои собственные игры. Демоны Нижнего царства куда любопытнее эллов, и скажу вам одно: вы не найдете сейчас ни единого ситра, который бы не знал, о чем говорят в этих стенах.
— И что ты хочешь этим сказать? — осторожно уточнил Бестелион. — У меня такое чувство, что это будет не самое приятное, что я от тебя слышал…
— Естественно, я знаю все каналы, по которым уходят отсюда слухи, сплетни и… правда, — спокойно продолжил Гай, насыпая в чайник сушеные листья. По комнате поплыл густой дурманящий аромат.
— Гайлеон! — нервно дернула демона за руку Алесия. — Ты хоть и демон воздуха, но иногда тебе не хватает хорошего пинка!
— Я знаю все веточки, и к кому они ведут. Это только слепому кажется, что чем меньше в этом замке обитателей, тем меньше сплетен. Глупости, конечно. Если бы было так, то самые древние семьи царства не держались бы так сильно за тонкую ниточку, связывающую их с замком.
— Гай, я сама тебя сейчас ударю! — простонала Лео.
— Короче… Они все знают о том, что Идерна сделала. И кое‑кто высказал мысль, что Повелительнице пора взять власть в свои руки.
— Я даже знаю, кто именно, — усмехнулась Алесия. — Отец. Он давно говорит об этом. И многие его поддерживают, хоть и не любят темных. Никто не отрицает, что при правлении демонов тьмы царство было лучше.
— Силы было больше, — поправила ее Лео. — Само царство не поменялось.
— Тогда понятно, почему отец носу не кажет, — вздохнул Бестелион. — Конечно же, он уже об этом знает?
Гай дернул плечом.
— Конечно.
Демоны замолчали, следя, как языки пламени облизывают медный чайник.
— Бес, верни ее! — Алесия опять ткнула темного пальцем. — Я ведь не отстану!
— Бес, а могло ли быть такое, — задумчиво проговорила Лео, глядя в сторону, — что кто‑то мог проследить момент, когда ты открыл Лене проход в ее мир?
— Это почти невозможно! — усмехнулся Бестелион. — Нужно быть немного сумасшедшим, чтобы постоянно ожидать перехода!
— Ну, кто‑то же проследил появление Лены в Имирине, не смотря на защиту силиалы земли?! — заметила Алесия. — Защита была. Сильная. Но это кого‑то не остановило!
— У Атардиона нет эллов, способных обойти защиту, иначе каждое наше появление в Срединном было бы ему известно, — напомнил собеседникам Бес.
— Мне в голову пришла одна мысль, — пробормотал Гай. — Возможно, я ошибаюсь, но среди эллов есть один… Я ничего про него не знаю, но, кажется, он… как раз и есть этот… слегка сумасшедший.
— Ты говоришь о Лорисе? — спросила Лео и тут же объяснила свою догадку: — Я встречала его в Верхнем, когда была там… Но он, вроде бы, не настолько предан Атардиону.
— Может взгляды Лориса поменялись? — предположил Гай.
— Нет, ты не понимаешь. — Покачала головой Лео. — Лорис не играет ни на чьей стороне, кроме своей собственной! Если он в этом замешан, то у элла есть свой интерес, совпадающий с интересами Атардиона, а это плохо.
— Кто он такой? — удивился Бес. — Первый раз о нем слышу.
— Он старый… — начал Гай.
— Нет, — перебила его Лео. — Лорис древний и сильный. Он очень много должен знать. Вполне возможно, что именно он обошел защиту. Точнее, провел охотников. И если тогда это был он, то…
— Думаете, с Леной что‑то произошло, а нам это не известно? — насторожился Бес.
— Пока ты не проверишь, мы не узнаем! — взвыла Алесия.