Но дверь, в конце концов, открыли. Из тени темного холла выступила высокая женщина средних лет, в которой было сложно не узнать эллу.
— Как интересно! — воскликнула женщина, глянув на меня, и замолчала, будто ожидая моего ответа.
Не готовая к столь нестандартному приветствию, да еще после встречи с призраком, я стояла и молча хлопала глазами.
— Что стоишь? — хмыкнула элла. — Пришла — заходи. Не стой на пороге. Я не люблю оставлять эту дверь долго открытой. В прошлый раз кто‑то утащил чудную чашку из моего лучшего сервиза! Правда, на ней был скол и рисунок не очень ровный… Но это не повод! — выкрикнула элла мне за спину. — Теперь у меня одиннадцать чашек. И как мне позвать большую компанию? Не выставлять же двенадцатую чашку из другого сервиза! Могут же и ее украсть!
Непонимающе глядя на эллу, я вдруг, сама того не ожидая, сказала:
— А может кто‑то специально взял чашку, чтобы оказаться в числе ваших гостей?
Несколько секунд элла молчала, пристально рассматривая что‑то поверх моего плеча, а затем кивнула решительно:
— Вполне возможно! Это явно Дже. Я не пригласила его в прошлый раз, вот он и обиделся. Не объяснять же ему каждый раз, что я всегда созываю к себе одиннадцать гостей. Это моя традиция! У меня приборов, тарелок и чайных сервизов только на дюжину. Естественно, собраться хочет как можно больше, но я…
Тут элла оборвала сама себя на полуслове и махнула мне рукой.
— Проходи.
Я осторожно переступила порог, ожидая чего угодно от этой довольно странной особы. Увлекшись ее рассуждениями, мне не пришло в голову рассмотреть эллу как следует или спросить ее имя. Выглядела она так, как я себе представляла всех эллов разом. Высокая, беловолосая, лет шестидесяти на вид. Сколько ей на самом деле, спрашивать я побоялась. Не смотря на внешний возраст, она была очень красива зрелой красотой уверенной в себе женщины.
Бывают такие, как Катрин Денев. Возраст совсем их не портит, а лишь добавляет некий шарм.
Идя следом за эллой по темному коридору, я попала в просторную кухню, обставленную очень просто: у окна — шкафчики, плита и мойка, у противоположной стены — буфеты с посудой, а посреди комнаты — большой дубовый стол. Элла сразу направилась к плите, где в кастрюле что‑то громко булькало, разбрызгивая во все стороны жирные желтые капли.
Не зная, сесть мне или стоять, я замерла у стола, издали рассматривая посуду в буфете. На узких полочках кое‑как громоздились чайные чашки, блюдца и пузатые заварочные чайнички. Складывалось ощущение, будто кто‑то специально постарался засунуть туда как можно больше разнородных предметов, если не в ширину, так в высоту. Разноместные чашки матрешками устроились одна в другой, выразительно вздернув свои тоненькие ручки. Блюдца жалами застряли между горками чашек, подпирая сиротливо ютящиеся тут и там сахарницы без крышек.
— Что стоишь? — проорала элла. — Садись!
Я не стала спорить и села на один из низких трехногих стульев, дюжина которых окружала стол.
— Есть будешь? — недовольно спросила элла и, прежде чем я ответила, шлепнула на стол большую супную чашку, в которой плескалось что‑то темно–коричневое. Через миг с громким звоном на столе оказалась и ложка с отколовшейся эмалью на ручке.
Есть очень хотелось, но я просидела несколько минут, рассматривая предложенное мне угощение, стараясь не слишком явно принюхиваться. Наклонившись над чашкой, не выдержала и громко чихнула так, что часть содержимого ровным слоем оказалась размазана по струганным доскам стола.
В супе явно было слишком много перца. Опасаясь за собственное здоровье, я все же подцепила ложкой немного и с опаской отправила в рот. Небо и язык тут же обожгло, будто я проглотила кипяток. Закашлявшись, быстро отодвинула от себя суп.
Элла отвернулась от плиты и, ничего не говоря, запустила чашкой в висящие на стене часы с кукушкой. Суп брызгами залепил циферблат и часть беленой стены. Ложка по рукоятку вонзилась в деревянный корпус часов.
Я опешила и уставилась на эллу, но та с самым невозмутимым видом продолжила помешивать суп. Переведя взгляд обратно на часы, мне пришлось удивиться еще больше, потому как осколки чашки, ложка и брызги супа пропали. Зато на высунувшемся из часов маленьком мостике сидела птичка и чистила перышки.
— Ничего не успеваю! — прокричала элла. — Да еще придется кому‑то отказать сегодня, раз ты пришла.
Ничего не понимая, я продолжила во все глаза смотреть на эллу и происходящее в кухне. Женщина выключила огонь, подхватила кастрюлю и легко переставила ее на шкафчик, после чего метнулась к буфетам. Из них она стала вынимать чашки и не глядя бросать через плечо. Как ни странно, чашки и не думали падать на пол. Они плавно взмывали в воздух и замирали над столом, медленно кружась выше моей головы. Затем к чашкам присоединились вставшие на ребро блюдца. Через минуту между чашками засверкали мельхиоровые ложечки с керамическими ручками. А последними к этому хороводу присоединились сахарница и чайник. Вся посуда покружилась еще минуту, а потом плавно опустилась на стол в военном порядке: чашки верхом на блюдцах с торчащими, как мачты, ложечками.
Пробежавшись вдоль стола, элла бабахнула мне через плечо огромный медный чайник с кипятком. Пар ровной сильной струей вырывался из огненных недр. В мгновение стало душно и жарко. Я оттянула ворот рубашки, но замерла, заметив собственное отражение в полированном боку чайника. Конечно, комната выглядела иначе в выпуклой меди. Чашки из белого фарфора в голубые цветочки казались розово–черными. Свет из окна поглотил часть отражения в ярких бликах.
Но все это не удивляло так же сильно, как мое лицо с неестественно белыми радужками глаз, в окружении совершенно белых волос. Я дернула себя за косу, не веря. И чуть не взвыла. Отражение не врало.
Тихо подвывая, я вскочила, чуть не разломав хлипкий стул, и подбежала к буфету, рассматривая себя в его стеклянной дверце.
— Мать моя женщина! — выдохнула я, тягая себя за косу. — Ужас какой. Рыжей была, черной была… Теперь белая… И страшная!
В этот раз мой облик был в разы хуже, чем предыдущие. Если рыжий очень мне шел, а черный смотрелся хотя бы просто необычно, то внешность альбиноски меня не красила. Даже ресницы и брови стали будто припорошенные снегом.
— Я ж говорю — интересно! — хмыкнула элла, не глядя в мою сторону. — Как раз для компании моих гостей!
— А вы сразу поняли, что я элла только на половину? — меня терзали тучи вопросов, и захотелось озвучить хотя бы некоторые.
— Правда? — удивилась элла. — Ну, раз ты так говоришь…
— Вы не чувствуете этого? — Теперь была моя очередь удивляться. — А мне говорили, что…
— А зачем? — перебила меня женщина и небрежно пожала плечами. — Мне это совершенно не к чему. Допустим, я вижу, что ты и человек, и элла, и ситра. Но что дает мне это знание? Здесь оно не важно, видишь ли!
— А где это «здесь»? — спросила я, надеясь, что элла ответит на вопрос, а не метнет в меня что‑нибудь тяжелое.
— Ты через поле шла, должна была заметить, — хмыкнула элла.
Я, чувствуя себя оплеванной, уселась обратно за стол.
— Этот дом и земли вокруг него называются местом Памяти, — соизволила ответить элла. — Здесь живут призраки.
— Призраки? — переспросила я.
«Неужели, когда мне показалось, что вижу маму, то она на самом деле была там?»
Эта мысль одновременно взволновала и напугала меня. Посидев несколько минут, я уже хотела бежать проверять свое видение, но меня остановила элла:
— Еще успеешь!
Удивленно воззрившись на женщину, я осталась сидеть на табуретке.
— Скоро мои гости прибудут, — заметила элла, а чайник стал сам по себе разливать в чашки кипяток. — Столько дел… Жалею, что не взяла себе служанку, да только люди — слабые существа. Лучше уж самой!
С этими словами элла небрежно спихнула на стол целую гору пирогов с разноцветной сахарной глазурью. Через миг там же оказались маленькие плетенки с крошечными булочками, нанизанными, как баранки, на шнурок.
— Быстрее, быстрее! — завопила элла.
Стрелки часов звякнули и побежали быстрее, сидевшая на деревянном мостике птичка тихо, но отчетливо икнула и скрылась с глаз. Стрелки часов достигли бешеной скорости, больше напоминая пропеллер.
— Ну вот! — взревела элла, заправив за уши светлые пряди, а затем из‑за спины метнула в многострадальные часы сковородку.
При ударе металла о деревянный корпус посыпались щепки, а где‑то внутри натужно икнула кукушка. Часы прекратили попытку взлететь и, немного подумав, решительно указали на пять часов.
— Пора! — Просвистело что‑то мимо моего уха. На миг мне показалось, что я услышала голос, но через секунду все повторилось, а порыв ветра стал отчетливее.
— Залетайте, залетайте, — командовала элла, размахивая суповой ложкой. — Нечего толпиться.
Не понимая, что происходит, я медленно моргнула, а когда открыла глаза, то за столом сидела целая толпа. Десять с любопытством уставившихся на меня призраков.
То, что это именно призраки, а не плод моего воображения, я убедилась, когда тень напротив меня определилась с формой, превратившись в тучную дам, и серьезно заметила:
— Деточка, вам нужно чаще бывать на солнце! Такая бледная!
— А то станешь как мы! — хихикнул появившийся справа от меня седовласый старичок, сквозь которого я могла рассмотреть чашки в буфете.
— Смешанная кровь! — на одной ноте простонала высокая тощая дама, с ног до головы закутанная в ворох шалей. Видимо, при жизни она много мерзла. — Какой ужас! Кто позволил этой особе сесть за один стол со мной?
И тощая дама воззрилась на эллу, вытирающую руки о передник.
— Камаррика, что вы взъелись на девочку? — спросила тучная дама. — Вам же должно быть все равно! Вы призрак!
— А я вот хорошо помню свою жизнь, — заметил непримечательный мужчина в пенсне. — Сейчас не так интересно… Не обращайте внимания на нашу Камаррику, девушка. В ней говорит жажда деятельности. Видите ли… Бродить целыми днями по полям не очень весело.
— Ни капли я не брожу! — обиделась тощая дама, втянув щеки, от чего стала похожа на сушеную рыбу. — Я прогуливаюсь и осматриваюсь. Здесь куда интереснее, чем в моей прошлой жизни.
— А кем вы были? — мне не очень хотелось разговаривать с призраками, но любопытство пересилило.
Камаррика воззрилась на меня в полном недоумении, при этом даже не думая что‑то говорить.
— Наша леди в шоке, — хмыкнул, проявляясь, еще один призрак. Это оказался очень красивый юноша с женственными чертами лица. Невозможно было рассмотреть цвет его волос или глаз. Как и у всех сидящих за этим столом призраков волосы казались светлыми, а глаза прозрачно–голубыми. Но при этом и сами фигуры умерших немного цветились, так что я с трудом различала детали их одежды.
Остальные пять призраков проявились молча, не обращая ни на кого внимания. Я осторожно рассматривала их поверх чашки с чаем. Напротив меня сидели две совершенно одинаковые женщины, в одинаковых нарядах, с одинаковыми прическами.
— Леди Си и леди Вай, — заметив мой интерес, представила дам тучная женщина. — А я Асана. Это Дже. — Женщина указала на маленького мальчика, сидевшего почти на углу стола и молча сжимавшего чашку.
Я перевела взгляд на одного из оставшихся двух призраков — это был высокий непримечательный мужчина с густыми бакенбардами, рассеянно пялящийся в одну точку. Когда пришла очередь последнего призрака и я перевала на него взгляд, то меня сотрясла сильная дрожь. Рядом со мной, вяло помешивая чай ложечкой, сидела Света.
— Мама? — спросила я осторожно.
— Пей чай, он должен быть вкусным, — пробормотала Света и ласково мне улыбнулась. — Ирида каждый день устраивает чаепития.
Но я не могла отвести от нее взгляда.
— Это ты? Это правда ты? Или я схожу с ума? — мне так хотелось услышать ответ, что я проглотила весь чай из своей чашки в доли секунды.
— Я, — спокойно ответила Света. — Не стоит так волноваться.
— Но как? Почему? — не унималась я.
— Все дело в этих полях, — встряла в разговор тучная дама. — Это особое место. Элл, попавший сюда, неосознанно может вызвать духа кого‑то из своих умерших близких.
— Даже если умерший — человек? — моему удивлению не было пределов.
— Это совершенно не важно! — поджала губы Камаррика. — Хоть любимую болонку бабушки! Дело здесь не в том, кого вызывать, а кто зовет. Если элл достаточно сильный, то это у него выйдет неосознанно.
— Обычно сюда приходят очень осознанно, — дождавшись тишины, медленно вымолвил мужчина с бакенбардами. — Например, испросить совета предков. Или узнать правду о чем‑нибудь, что было унесено в могилу.
Призраки замолчали, одинаково задумчиво грея руки о чашки. Никто из них не притронулся к горячему напитку, в то время как я вовсю уплетала маленькие круглые булочки с малиной, шумно запивая их ароматным чаем.
— Эллы не очень любят беспокоить умерших, — вздохнула хозяйка дома. — Ведь некоторые призраки не желают уходить обратно.
— В этих полях живет три десятка некогда умерших эллов, решивших продолжить здесь свое существование, — объяснила мне тучная дама, назвавшаяся Асаной. — На полях Памяти довольно скучно, так что чаепития у Ириды хоть как‑то нас развлекают.
По их скорбным лицам я не заметила особого веселия.
— Света, у вас есть еще час! — вдруг воскликнула Ирида и швырнула в часы блюдцем. То с треском врезалось в циферблат, погнув стрелки. Те дернулись, затрепыхались, пытаясь перескочить на другую сторону, но фарфоровый диск мешал.
— Спасибо! — радостно воскликнула мама, вскочила и поманила меня за собой к двери.
Я поскорее выбралась из‑за стола и побежала за быстро передвигающимся приведением. Мы вышли из дома и сада, завернули за ограду и двинулись в сторону чего‑то блестящего, полускрытого серебристой дымкой. Я шла за мамой, боясь ее окликнуть, и не понимала, куда же она меня ведет, пока мы не погрузились в странное марево. Ошеломленно оглядевшись, я не смогла сдержать вздох восхищения.
Впереди, насколько хватало глаз, открывался сказочный вид на долину, лежащую в кольце сверкающей ленты реки. Именно вода создавала сверкающий туман, отгораживающий поля Памяти от долины. Отсюда сверху можно было без труда разглядеть домики с красными черепичными крышами, узкие полоски полей, желтую ленту дороги и несколько каменных мостов, перекинутых через реку.
Света дошла до самой воды и, выбрав себе кочку, устроилась на берегу, опустив ноги в воду. Я на секунду замерла рядом, а затем присела в полуметре от мамы.
— Ирида остановила для нас немного времени, — улыбнулась Света. — Она очень добра. А ее часы — нет. Вечно они мешают всем. — Полупрозрачные губы призрака искривились в болезненной усмешке.
— Мама, я так скучаю по тебе, — не выдержала я. — Мне так жаль за все произошедшее…
Как бы я не убеждала себя, что могу справиться с потерей, как ни старалась не думать о смерти мамы, ничего не помогало. Вот и теперь мне не удалось сдержать свои эмоции. Слезы градом хлынули из глаз, наполняя сложенные на коленях ладони.
— Лена, не нужно! — встревожено заверила меня Света. — Не стоит так сильно переживать! Ничего уже не исправишь и ты не виновата в случившемся. Правда. Так было суждено. Наверное. Мне так кажется.
— Но, мам! — воскликнула я, глядя на призрака и не видя его.
— Тише, девочка моя! Все будет хорошо. Может оно и к лучшему? Кто знает?!
— Как ты можешь такое говорить? — опешила я.
— Лена, меня нет, я только призрак, — печально вздохнула Света и отвернулась к воде. — Мне теперь не о чем жалеть и незачем вспоминать. Но я рада, что ты пришла именно сюда, и мы можем поговорить. Мне так много всего не удалось сделать…
— Мама, — простонала я.
Призрак повернулся и бесцветная ладонь коснулась моих губ ледяным ветерком.
— Мне хотелось сказать, как люблю тебя, моя маленькая девочка, — печально улыбнулась Света. — Из меня вышла ужасающая мать! Совершенно ужасная! И тебе было тяжело со мной, с моими привычками, мужчинами, занятостью. Вечным беспорядком в квартире. Я рада, что ты оказалась такой сильной, родная. Не моя заслуга в этом, но мне радостно, что так вышло. Не переживай из‑за меня. Не грусти. Не нужно слез. Просто живи дальше и будь сильной.
— Мама… — мне многое хотелось сказать, но что‑то постоянно мешало.
— Пора! — пронесся над рекой голос Ириды.
— Мне пора, — улыбнулась мне Света. — Я возвращаюсь в мир умерших и более не появлюсь здесь. Будь счастлива, моя единственная дочь.
Света протянула мне ладонь, но пальцы прошли сквозь нее, нащупав лишь воздух.
— Мама! — вскричала я, вскакивая на ноги, но призрака рядом уже не было. — Я люблю тебя.
— Знаю… — пришел ответ–шепот, и на сердце вдруг стало так легко и спокойно.
— За тобой пришли, девочка! — донеслось до меня эхо.
Я обернулась к полям и увидела Лориса в окружении целого воинства облаченных в сверкающие доспехи эллов. Удивления не было. Я знала, что столкнусь с этим эллом здесь.
— Тем лучше, — захотелось мне себя успокоить.
— Взять ее! — приказал Лорис и ядовито ухмыльнулся, отбросив за спину развеваемые ветром светлые пряди волос.
Я не стала сопротивляться, только пробормотала себе под нос:
— Вот опять не посмотрю на этот мир как следует!