В управление мы явились с опозданием на три часа, и если бы не портал, то все сослуживцы стали бы свидетелями произошедшего. Шеф пребывал в самом спокойном расположении духа, а сестре на прощанье даже улыбнулся.

Удивительно, но он умеет улыбаться!

Не демонстрировать довольную или угрожающую ухмылку, а именно улыбаться.

Я не собиралась пялиться на них, но просто не могла отвести взор от этой парочки. Сразу становилось ясно, что с сестрой у Белянского особые отношения. Доверительные. Настоящие. При взгляде на Алесю взгляд старшего следователя менялся, теплел. И даже цвет глаз казался иным, в них будто загорались золотые точки. И как тут не разглядывать дорогого шефа?

Помахивая папкой, Белянский свернул портал и молча прошел в свой кабинет, не подозревая, что оставляет меня наедине с совершенно недопустимыми для секретаря мыслями. Быстро очнувшись и обругав себя, я решила отвлечься и вернулась к разбору дел, но перед этим сварила полный кофейник крепчайшего кофе для старшего следователя. Но не успела я отнести поднос в кабинет, как в приемной нарисовался Кристэр.

— Добрый день, рейян Дубинский, — чуть запнувшись произнесла я и улыбнулась вошедшему.

— Вы сегодня еще краше! — с наигранным возмущением заявил следователь. — И как мне это пережить?

Излишне театральным жестом мужчина протянул руку с зажатой в ней ярко-розовой розой, которую прятал за спиной. Роза была немного измята и клонила голову, как распаренный на жаре прохожий. Листочки печально обвисли, а от шипов остались только пеньки. Похоже, Дубинский давно ошивался поблизости, надеясь всучить этот несчастный знак внимания, а я, такая-сякая, вынудила рейяна ждать, нервничать и беспрерывно теребить одинокий розан.

— Это мне? — Я не стала разочаровывать человека и изобразила недоумение и восторг.

— Вам, — с придыханием произнес Дубинский.

— Ах! Как мило! — восхитилась я. — Так, значит, те розы были от вас?

Дубинский счастливо улыбнулся и кивнул.

— Как мило, — повторила я, чуть увеличив степень собственного восторга. — Розы прелестны! Спасибо!

— Вы прекраснее этих цветов, — произнес следователь, а я, пытаясь не потерять улыбку, наконец-то выдернула несчастную розочку из липких пальцев рейяна.

— Вы мне льстите, — чуть склонив голову и изображая смущение, пролепетала я.

— Ничуть! — воскликнул Дубинский.

В этот момент дверь в приемную без стука отворилась и на пороге возник доктор Харт. Метаморф оглядел живописную картину, его волосы у корней мгновенно налились яркой желтизной, а губы недовольно искривились.

— Кристэр, ты в курсе, что у тебя четыре нераскрытых кражи и Хваранский? — задушевно произнес судмедэксперт.

— Отвянь, — беззлобно попросил Дубинский, не отрывая от меня взгляда.

Я мило улыбнулась следователю и вежливо поздоровалась:

— Добрый день, рейян Харт. Вы к старшему следователю?

— К нему, к нему, — глянув на Дубинского и не добившись взглядом никакого результата, покивал Вирсен Харт и прошел к двери в кабинет.

Я проводила доктора взглядом, порадовалась, что предусмотрительно добавила к набору из кофейника и сахарницы не одну, а несколько чашек и вновь улыбнулась Дубинскому.

— Ходят тут всякие, отвлекают… — чуть ворчливо произнес рейян и поморщился.

— Но он ведь прав, — мягко напомнила я. — Нужно работать. И вам и мне.

Дубинский поморщился так, будто наступила ему на мозоль, но я сделала вид, что не заметила гримасу и произнесла:

— У меня сегодня столько дел, столько дел… Вы просто не представляете, рейян Дубинский.

— Загружает вас Белянский? — тут же ухватился за предложенную тему мужчина и подвинулся ближе, налегая грудью на мой рабочий стул.

Я, изображая деву юную и недогадливую, пару раз печально вздохнула, прижимая ладони к груди. Завладеть моими пальчиками Кристэр не смог, зато с удовольствием уставился на обтянутую блузкой грудь.

А мне-то что? Пусть себе смотрит. Мне не жалко.

— Не то чтобы загружает, но я не ожидала, что придется вот так сразу вливаться в работу, — доверительно сообщила я. — Понимаю, расследования не могут останавливаться или замедляться лишь потому, что в управление приходит новый человек. И понимаю, что старший следователь не обязан делать мне поблажки, но замечательно, когда есть время освоиться, привыкнуть.

— Хотите, дорогая Эллочка, я поговорю с Марьяном? — предложил Дубинский, делая попытку дотянуться до моей ладони. При этом он постарался не разорвать зрительного контакта, так что перекосило его знатно.

— Нет, что вы! — выдохнула я, сдерживаясь от желания прыснуть со смеху. — Не нужно. Вы ведь давно работаете с моим шефом и знаете, что ваше вмешательство лишь ухудшит ситуацию.

Дубинский согласно покивал, даже не попытавшись скрыть облегчения. Ну да! Он-то точно знает, что Белянский его не послушает.

— Пришел? — кивнул Марьян, глянув на судмедэксперта. — Ну что?

— Ничем тебя не порадую, — ответил Харт, усаживаясь напротив. — Я уж какие только методы не применял, а результата ноль. Наш убийца точно знал, что делает. Следы затер по высшему разряду. Даже самые опытные коты из городских шаек, способные избавиться от человека так, что и не узнает никто, не придрались бы.

— Еще скажи, что это заказ, — фыркнул Марьян.

— Нет, не заказ, — согласился Вирсен. — Мы с тобой не первый год работаем, сам знаешь, что банды заказы не берут. А конкурентов и мелкой шушеры, которую они время от времени давят, как клопов, им на весь век хватит и еще преемникам останется.

— А одиночных умельцев с подобным способом убийства мы еще не встречали, — проговорил Марьян задумчиво. — Но, ты говоришь, сделано мастерски?

— Да, — недовольно протянул Харт. — Я уже и Калтуховского привлек. Ничего. В его практике идентичных убийств не было. И каких-то неизвестных мне методов, чтобы хоть какие-то сведения добыть, у него нет.

Марьян поморщился. Он давно и прочно уверился в том, что Себастьяна Калтуховского стоит сместить с должности главного и назначить на его место Харта. Пусть Вирсен пока молод, но трудолюбия, знаний и таланта у метаморфа гораздо больше, чем у просиживающего штаны толстяка.

— Ты, кстати, не знаешь, почему мой главный практически по стеночке ходит в последние дни? — спросил Харт. — И синяками светил как-то, пока к виталисту штатному не забежал.

Марьян пожал плечами. Какое ему дело, что там с Калтуховским. Его этот лентяй волновал гораздо меньше трех тел, хранившихся в морге на нижнем подвальном этаже.

— А Кристэр опять отлынивает, — нажаловался Харт вдогонку. — Он за старое взялся. Сидит у тебя в приемной.

Следователь едва не застонал от раздражения. Сунув карандаш за резинку подтяжки, он поднялся и направился к двери.

— Крис, ты ко мне? — с толикой угрозы спросил Марьян, выглянув в приемную и обозрев открывшуюся картину.

— К тебе, к тебе, — с готовностью откликнулся Дубинский и вскочил со стула, хотя еще секунду назад жадно пожирал глазами сидевшую напротив Бонс.

— Бонс, у вас работы нет? — решив, что разгонять по углам, так всех, строго осведомился старший следователь.

— Полно, шеф, но отвлекают… — с мечтательной улыбкой отозвалась девица и, подхватив со стола помятую розочку, уткнулась в нее носом. На строгий тон Белянского она в очередной раз не обратила внимания.

— Проходи, — позвал Марьян Кристэра, не давая следователю шанса задержаться в приемной хоть на секунду дольше.

— Грубый ты человек, Марьян, — вздохнул Дубинский, когда дверь кабинета отсекла его от Эллы Бонс. — Без понимания.

— Что именно я должен понимать? — поднял брови Марьян, выделив последнее слово.

— Душевности в тебе нет, — продолжал Дубинский, усаживаясь подле Харта. — Уважения к ближнему. Я, может, влюбился. А ты мне всю жизнь разбиваешь.

— Не смеши, — отмахнулся Марьян, возвращаясь на свое место и разливая кофе по чашкам. — Ты в каждую смазливую девицу влюбляешься.

— Не в каждую! — возмутился Кристэр.

— Да, не в каждую, — согласился Вирсен. — Только в тех, что приходят работать в Центральное управление.

— А где мне еще влюбляться? — философски спросил Дубинский, пожимая плечами. — Я с утра до ночи на работе. Где могу, там и влюбляюсь.

Марьян лишь головой покачал и строго сказал:

— Крис, не порти мне работника.

Собеседники разом удивленно воззрились на Марьяна, будто он что-то неслыханное произнес.

— Мне впервые за столько лет в секретари досталась не дрожащая пучеглазая собачонка редкой породы, а нормальный сотрудник. Так что убери руки и не трожь Эллу Бонс, — добавил Белянский. — Я на твои игрища до этого глаза закрывал, но сейчас говорю серьезно. И повторять не буду.

Дубинский открыл рот, явно намереваясь возразить, но тут вмешался Харт:

— Крис, ну куда тебе ухлестывать за такой девицей?

— А что такого?

— У тебя мама постоянно болеет и племянников вагон. Ты с этой оравой в четырех комнатах живешь. Ты ведь жениться не сможешь. От тебя любая сбежит, когда узнает твою подноготную, — остался жестоким до конца Вирсен.

Марьян лишь фыркнул. Харт загнул, и загнул сильно. Вряд ли Кристэр думал о женитьбе, когда приволок Бонс вчерашние розы. Он и прежде никогда об этом не думал.

До сих пор была свежа в памяти история с предпоследней помощницей, продержавшейся какие-то удивительные пять недель. От начальственного гнева ее уберегло отсутствие самого начальника — Марьян три недели пролежал в маггоспитале, где залечивал не смертельное, но неприятное пулевое ранение.

Секретарша приходила к нему раз или два в первые дни после ранения, но у Белянского не хватало сил даже как следует ее разглядеть, а потом просто сидела весь рабочий день в приемной. К моменту, когда Марьян вернулся к работе, легкий романчик Дубинского с секретаршей был в самом разгаре. И когда рейян бросал на девицу хмурые взгляды или отчитывал, девица шла плакаться к Кристэру.

Придирался Марьян не от вредности своего тяжелого характера, а просто потому, что девица всячески саботировала свои обязанности. Кофе варить она совершенно не умела. Той густой черной гадостью, которую она разливала по чашкам, впору было травить тараканов, если бы таковые в управлении обитали. Чай же, напротив, выходил цвета странного, чистого, как утренняя роса, в которой подозрительными инородными вкраплениями плавали чайные листья. О делопроизводстве девица лишь подозревала, и то весьма приблизительно. Своими обязанностями она почитала украшение приемной и стрельбу глазками. Уж с этими двумя задачами она справлялась на отлично — под впечатлением от секретарши находилось не меньше половины управленцев, занявших очередь сразу за Дубинским.

Когда девица устала рыдать из-за ужасного начальника, не дававшего ей спокойно красить ногти или губы, отвлекая какими-то бумажками, она попыталась перевестись в секретари Дубинского, но параллельно с этим выяснила и про маму, и про выводок племянников и как-то разом сникла. Любовь угасла, и девица за один день перевелась в другое управление, благо специалисты всюду нужны, а помощников Марьяна отдел кадров отпускал легко.

Уходя, девушка не посчитала нужным убрать сваленные со стеллажа папки. А аромат ее духов выветрился лишь через неделю.

— А что мама? Что племянники? — резонно обиделся Крис. — Разве это означает, что у меня не может быть личной жизни?

— Нет, не означает, — согласно кивнул судмедэксперт и долил себе кофе. — Но будем честны. Не в поисках большой и светлой любви идут к нам работать все эти девицы. Не из большой любви к Родине, не в поисках большой любви с кем-то из сотрудников магконтроля.

— Ну, ты преувеличиваешь, — попытался остановить рассуждения метаморфа Дубинский, но тот мотнул головой, отпил из чашки и сказал:

— Часть идет работать сюда, чтобы чего-то достичь, заработать на жизнь или подняться по карьерной лестнице. И наша дражайшая рейяна Белчер тому яркий пример. Сурова, трудолюбива и радеет за дело, с которым умело управляется. Сейчас мало кто из нас поспорит, что мы говорим…

— Мы говорим начальство — подразумеваем Белчер, — ухмыльнулся Дубинский.

Марьян улыбнулся и откинулся в кресле, не собираясь вмешиваться в разговор приятелей.

— Именно, — покивал Вирсен. — Именно. И есть второй тип. Девицы, ищущие здесь выгодный брак. Не будем отрицать, что в управлениях жалованье выше, чем где-то еще. И в целом есть шанс заарканить какого-нибудь начальника.

— И к чему ты клонишь? — вздохнул Дубинский.

— А к тому, что ни те, ни другие наши красавицы не готовы выходить замуж за кого-то вроде тебя или меня, например, — ответил Харт, и волосы его вмиг стали темно-каштановыми. — Ты если мне не веришь, то сам справки наведи: кто идет на курсы по подготовке секретарей?

— Кто? — с интересом подал голос Марьян.

— Выходцы из магических семей, не обладающие магическим даром, — известную всем истину озвучил Кристэр.

— А что за этим кроется? — спросил Харт и поправил очки.

— Откуда же мне знать? — удивился следователь. — Я не интересуюсь жизнью сотрудников. Хочешь, чтобы я у того парня, что сидит у меня в приемной, уточнил?

— Я сам тебе растолкую, — отмахнулся Харт. — Растолкую потому, что метаморфы во многом похожи на таких вот выходцев из магических семей. Дар у нас классический и слабый. Виталистами нам не стать, как не стать и спецами в какой-то другой области, требующей определенного уровня магического таланта.

— К чему ты клонишь? — нахмурился Дубинский.

— Мы с вами, уважаемые следователи, живем в обществе, где работает всего двадцать процентов женщин, — включив лекторский тон, сказал Вирсен. — Это не выдумка, это статистика. В сравнении с данными столетней давности это громадные изменения. В те времена цифра колебалась на уровне пяти-семи процентов. При этом, друзья мои, процент среди магической прослойки значительно выше и приходится как раз на так называемых конторских служащих. При этом большая часть одаренных девочек из магических семей продолжает получать домашнее образование от приходящих учителей или от гувернантки. Ну или весьма… в особых пансионах.

— К чему ты ведешь? — с толикой раздражения спросил Крис, не любивший привычку Харта забрасывать собеседника фактами и выдержками из прочитанных монографий.

— К тому, что магическое общество более консервативно, — пояснил Вирсен, не заметив вспышки следователя. — Мы придерживаемся старых традиций. Но при этом значительное число представительниц нашего сообщества, пусть они и не обладают даром, решаются на выход из традиционной модели. Вот твои племянницы — да, они у тебя одаренные. Но сколько старшей? Девятнадцать?

— Будет в этом году, — подтвердил Дубинский.

— Общее образование и подготовка к ведению собственного хозяйства у нее есть, — предположил Харт. — И все.

— Так все правильно, — возмутился Кристэр.

— Выйдет замуж и будет хозяйство вести, — кивнул Харт. — И так образованны большинство девиц из достаточно благополучных магических семей. Но есть и не слишком благополучные. Не слишком богатые или неполные. А если в такой семье рождается ребенок без дара, то он вполне может стать изгоем.

— Без тебя тошно, не рассказывай мне о сложностях жизни, — взмолился Дубинский. — Мне едва хватает средств.

— Не буду, — отозвался судмедэксперт. — Но ты должен понимать, что большая часть тех, кто попадает к нам на не самые престижные должности помощников, чтобы днями заниматься тяжелой бумажной работой, будут зубами держаться за возможность улучшить свою жизнь. Опустим причины, но мало кто из этих девиц предпочтет работу возможности просто выйти замуж.

— Всегда есть исключения, — напомнил метаморфу Белянский.

— Конечно, но это именно исключения, — кивнул Харт. — Женщины работают здесь или потому, что это способ войти в более состоятельную прослойку общества посредством брака, или потому, что хотят своими силами поднять себя на более высокий уровень. И что это значит?

— Что? — обреченно спросил Крис.

— Что наши местные девицы не согласятся на счастье в шалаше, — отчеканил Харт.

— Вечно ты своими никому не нужными нравоучениями и просветительскими лекциями настроение портишь, — взвыл Дубинский и уставился на Белянского. — Да не собирался я ни на ком жениться! Но имею я или не имею право на капельку счастья?

— Не в рабочее время, — без тени усмешки отчеканил Марьян.

Харт открыл рот, собираясь что-то сказать, но его прервал стук в дверь.

— Шеф, пришел ответ от бывших соседей Раскеля, — доложила Бонс, зайдя в кабинет. — Они готовы предоставить ответы на наши вопросы.

— Хорошо, я подготовлю вопросы для тамошних отделов управления, — кивнул Марьян.

— Они проживают в регионах, где нет собственных отделений магконтроля, — предупредила секретарша, сверившись с записями в папке.

— Хорошо, тогда я подготовлю вопросы, а вы — запрос в жандармские отделения.

— Хорошо, шеф, — черкнув в папке, ответила девица и развернулась, собираясь удалиться.

— Рейна Бонс, — окликнул девушку Крис. — А можно вопрос личного характера?

— Попробуйте, — произнесла секретарша, обернувшись.

— Почему вы решили получить образование и после пришли работать в управление? Ваши родители не могли обеспечить вам достойное существование в будущем или тут какая-то иная причина?

Марьян ожидал, что Бонс с присущей ей самоуверенностью тут же ответит на вопрос, но она замялась, а после несколько невнятно пояснила:

— Мне не хотелось зависеть от родителей.

Не дав задать еще вопросы, девушка развернулась и чеканным шагом покинула кабинет.

— Вот видишь! — победно воскликнул Харт, а Марьян задумался над поведением собственной секретарши. — Ты можешь ухаживать за ней, конечно. Но как долго продержишься? Она не хочет зависеть от родителей. Вряд ли она будет тратить время на человека, который не способен даже ухаживать как следует. Розы ей подарил… Но это же один раз!

— Все. Отвянь… Кстати, Марьян, а ты знаешь забавную историю про нашего стажера? — поморщившись, поспешил сменить тему Крис.

— Какую?

— Раз уж у нас разговор о секретаршах, — ухмыльнулся Дубинский. — С самого утра по управлению ходит байка.

— А я слышал, — покивал судмедэксперт.

— Мол, наш малыш прослышал о явлении новой помощницы и прибежал посмотреть, — с удовольствием произнес Кристэр.

— Не просто прибежал, а перышки тут распушил, — отозвался Марьян, вытащив карандаш из-под резинки и придвинув к себе стопку бумаг — похождения внука губернатора его интересовали постольку поскольку.

— Так это правда? У нас верно додумали? — рассмеялся следователь.

— Этот мелкий у нас не первый день торчит, — произнес Харт, — и только ленивый не понял, что Барсавский обязательно появляется, если происходит что-то интересное, а вот делом…

— Да, делом этот мелкий заниматься не хочет, — согласился Дубинский, перебив метаморфа. Тот поморщился, а его волосы вмиг стали пурпурными.

— Пусть, — отмахнулся Марьян. — Его к нам губернатор сослал за ненадлежащее поведение. Но мальчишка до сир пор верит, что у него тут какое-то особое положение.

— Да на птичьих правах он, — хмыкнул Дубинский. — На цыплячьих.

— А он и есть цыпленок, — согласился Марьян. — Петушится, кукарекать пытается, но еще не понял, что здесь ему не военная академия и не отчий дом. Тут с ним никто церемониться не станет.

— Вот-вот, — с усмешкой покивал Крис. — В общем, этот птенчик отправился наверх, сжимая в курьих лапках стопку дел. — Рейян с удовольствием ткнул пальцем вверх и даже глазами указал куда-то в потолок. Марьян посмотрел, но потолок был самый обычный, белый, с полудюжиной светильников. — На прием к главному!

— Ну и дурак, — вздохнул Марьян. — К главному? И как он собирался прорваться? Там же Белчер на страже.

— Именно! — возликовал Дубинский. — На наше счастье, как раз в это время незабвенная Фекла решила занести чай тете Соне и стала свидетелем всей этой феерической сцены.

Дубинский вскочил, кинулся к выходу, но развернулся, распрямил плечи и задрал нос к самому потолку.

— «Я желаю видеть рейяна Сидзецкого!» — провозгласил он так, что Харт не удержался и прыснул в кулак. — Белчер на него глянула… — Дубинский попытался изобразить, как именно глянула рейяна, но получилось не слишком достоверно. — И так невозмутимо спрашивает: «Юноша, мама и папа не учили вас здороваться?»

Харт снова прыснул, и даже Белянский улыбнулся.

— Птенчик аж задохнулся от подобного обращения. Замер, сжался, — продолжал разыгрывать сценку в лицах Дубинский. — Просто поздороваться он не додумался. Вместо этого начал вопить: «Я внук губернатора! Я дедушке пожалуюсь! Меня у вас тут унижают! Оскорбляют! Я требую встречи с самым главным!» — Дубинский подскакивал и потрясал в воздухе невидимыми папками. — А Белчер вновь на него взглянула и так миролюбиво: «Не нужно сотрясать воздух. Что случилось?»

Харт не выдержал и захохотал, а вслед за ним и Марьян.

— И он ей рассказал, — добавил Крис. — В самых ярких выражениях о том, как ты его послал вниз, на второй, делами заниматься. О том, что никто в управлении не понимает, с кем имеет дело. И что наш птенчик обязательно наябедничает деду и всех погонят отсюда тряпками. Белчер его выслушала, не перебила ни разу. Фекла затаилась и дышать боялась, чтобы ее из зрительного зала не выгнали. А мальчонка с удовольствием вещал, с огоньком, уверенный, что его выслушают, пожалеют и всех нас разом накажут.

— Ага, разбежался! — фыркнул Марьян.

— А потом Белчер нашему цыпленку говорит: «Значит, старший следователь Белянский велел вам, рейян Барсавский, заняться работой? И объем работы для вас был определен?» — И мелкий, само собой, тут же начал трясти папками. А Белчер ему: «Садитесь, садитесь. Я сейчас вам писчие принадлежности дам, бумагу, даже печатную машинку предоставлю». А мелкий: «Зачем? Я на прием к рейяну Сидзецкому!» И Белчер: «Так надо же работу сделать для начала, уважаемый рейян Барсавский. Делайте. При мне. И пока не сделаете, отсюда не уйдете. А начальство… У меня шеф занимается важными делами, а ваше дело — мышиный писк». — Дубинский вновь изобразил суровый взгляд секретарши. — А мелкий: «Но я внук губернатора! Вы не смеете!..» И Белчер его обухом по хребту: «В данный момент вы только стажер управления магконтроля. Работайте, юноша. У вас о-очень много работы».

Марьян расхохотался, испытывая гордость за работников родного управления.

— И вздумалось им о таком спрашивать, — проворчала я себе под нос и решительно водрузила на стол новую стопку папок, данные из которых предстояло внести в будущий каталог. — Зачем им это надо?

Недовольно мотнув головой, я принялась за работу. Но не успела и парочку дел разобрать, когда в приемную заглянул кто-то из управленцев со второго этажа. Следом за ним набежало еще несколько мужчин в форме, похожей на жандармскую — в управлении только начальству и следователям разрешалось ходить в штатском. Даже не пытаясь запоминать имена, я сварила на всех кофе и сделала попытку вернуться к работе, но не тут-то было! Пришлось отвлекаться, улыбаться и отвечать на вопросы.

— Что тут опять происходит? — спросил шеф, выглянув в приемную на гул голосов. — Что за демонстрация? Есть желающие помочь в расследованиях?

Налетевшие управленцы мигом выскочили из приемной, а Белянский одарил меня негодующим взглядом.

— Вы хотели что-то сказать, шеф? — мигом встрепенулась я.

— Вы… — начал было следователь, но оборвал себя.

— У вас для меня какое-то поручение? — задала я следующий вопрос, не дав начальнику шанса высказать-таки мне свои претензии.

— Да, — секунду помолчав, ответил рейян. — Свяжитесь с Баржеком и договоритесь о встрече. Будет лучше, если он приедет сам, естественно.

— Хорошо, шеф, — отозвалась я.

— Я… — Белянский глянул на оставшихся в кабинете мужчин. — Я сейчас с Хартом отъеду, у нас встреча с прежним старшим следователем.

— Я мигом все сделаю и буду готова, — откликнулась я.

— Нет, — оборвал следователь. — Я еду с Хартом. А вы работайте, Бонс. Работайте. У нас дел много, это надолго, так что до завтра, Бонс.

— Хорошо, шеф, — без прежнего энтузиазма отозвалась я.

Белянский вернулся в кабинет, прикрыл за собой дверь, но через четверть часа вновь появился в приемной, уже в компании Дубинского и судмедэксперта. Кристэр порывался остаться, но метаморф и шеф вывели его прочь, а Белянский еще раз, уже на прощанье, велел мне работать.

— Очень подозрительно, — покачала головой. — Почему он не взял меня с собой? Это ведь по работе!

Продолжая качать головой, я вооружилась тряпкой и проникла в кабинет. Баржек никуда не денется, а у меня может не быть другого шанса прибраться на столе начальника.