Новый день начался всего через четыре часа после того, как завершился предыдущий. Впервые за долгое время мне не хотелось не то что вскочить с постели, а даже просто упасть с нее на пол. Выключив будильник, я приоткрыла глаз, убеждаясь, что гномья штука ничего не перепутала, и, накрывшись одеялом, глухо застонала.

Одна часть меня призывала все бросить и остаться дома, а другая — выйти хотя бы в поисках еды. Тело отказывалось слушать хоть кого-нибудь и услужливо все решило за меня, продолжая лежать пластом.

Заболеть?

Идея хорошая, но меня же совесть придушит.

Зарывшись еще чуть-чуть поглубже и выдав еще одну протяжную ноту, я в очередной раз пожалела, что не получила магического дара. Пусть магам приходится больше заниматься, ведь ради магических дисциплин им традиционные общеобразовательные никто не отменял, но зато сейчас бы я повалялась подольше, зная, что портал — дело одной минуты.

— Может шеф сегодня тоже опоздает? — мечтательно спросила я, глядя в потолок. Потолок не ответил. Жестокий.

Пришлось вставать, брать ноги в руки, а руки в ноги и как-то готовиться к труду и обороне начальственных рубежей. Но все сегодня валилось из рук. Видимо, из-за ног, в этих руках зажатых. И волосы не удалось уложить в приличную прическу, так что я со стоном бросила это гиблое дело на четвертой попытке, и выбранный изначально костюм оказался подозрительно измятым, так что я впопыхах упаковала себя в нечто немыслимое и излишне романтичное для приемной Белянского.

— Буду сегодня фиалкой, — хмуро сказала себе под нос, одергивая пушистый легкий свитерок нежнейшего колеру, который продавец загадочно величал оттенком бедра испуганной прелестницы. На деле это было что-то нежно-розовое, как румянец, а из-за повышенной пушистости, высокого воротника и укороченных рукавчиков в сочетании с распущенными волосами я напоминала трепетную институтку, не готовую к тяготам реальной жизни.

— Переодеваться поздно, — прошипела я, одергивая узкую темно-красную юбку. — А так бы…

Ужасно хотелось обойтись без каблуков, но, напомнив себе, что одна поблажка — и я выпаду из образа, влезла в туфли с изящной перепонкой и круглым носком, сунула под мышку сумку со вчерашним блокнотом и со взглядом голодного и очень злого стервятника отправилась на работу.

По дороге я обзавелась сразу тремя огромными пакетами со всевозможными пирогами, которыми торговали в округе, щедро разрешив себе оплатить все это роскошество деньгами начальника. Если он сегодня придет, я его угощу, так и быть, а если нет, то совесть моя мне это как-нибудь простит. В конце концов, я заслужила свой завтрак вчерашним ударным трудом и потраченными нервами.

В холле здания управления на меня как-то странно покосился вахтер, но я предпочла это не заметить. Не до слухов мне и не до переживаний. Тут бы как-то справиться и не начать трескать пирог прямо на лестнице родного учреждения, урча, как тигр.

На рабочее место я заявилась с опозданием на десять минут, но Белянского все еще не было. Понадеявшись, что шеф вообще не появится, я нырнула в свои подсобные владения.

— Бонс! — донеслось через пару секунд из приемной. — Кофе!

— Чтоб тебя… — выдавила я. — Принесло! Не мог дать мне возможность поесть нормально?

Вдохнув и выдохнув, я приступила к приготовлению кофе, резонно предположив, что одной чашкой шеф не обойдется.

Входя в кабинет с полным подносом, я приготовилась поздороваться, но шеф выглядел так, словно с утра на него упал рояль. Раза два. Для надежности. Несмотря на свежую одежду, Белянский смотрелся бледной и помятой версией себя. На миг мне стало его чуточку жаль, так что я неслышно поставила поднос на свободную от бумаг часть стола и тихо сказала:

— Доброе утро, старший следователь.

Белянский поморщился, взглянул на меня и хмуро уставился на поднос.

— Вам стоит поесть, — заметила я все так же тихо.

Поесть и не дергать меня хотя бы полчаса, чтобы я тоже могла перекусить.

— Бонс, — вымолвил начальник и на миг замолчал. — А вы вчера…

Я непонимающе воззрилась на следователя, не собираясь как-либо ему помогать. Если хочет о чем-то спросить, то пусть спрашивает, я же не в том настроении, чтобы ему подсказывать.

— Вы о чем?

— Хм… — кашлянул старший следователь и не стал развивать тему.

Я без улыбки развернула поднос чашкой к начальству и услужливо плеснула в нее порцию огненного кофе.

— Вы туда ничего не добавили? — спросил Белянский, глядя на кофейник.

— Добавила, — с усмешкой ответила я.

Шеф подхватил изделие из тонкого фарфора, хлебнул, замер на миг, а после с тихим довольным вздохом растекся в рабочем кресле.

— Бонс, вы чудо, — прошептал он с закрытыми глазами.

— Знаю, — ответила я и развернулась, собираясь запереться в кухне и наконец насладиться пирогами. Шеф ничего не ответил, лишь едва слышно хмыкнул.

Сбежав из кабинета, я слопала кусок пирога над раковиной, заталкивая его в себя дрожащей рукой. Лишь после этого, избавившись от предобморочного состояния, я смогла организовать поднос для себя, чтобы чинно и неторопливо позавтракать за столом в приемной.

— Доброго утречка! — воскликнула Фекла, просачиваясь в приемную. — Не помешаю?

Я кивнула, не отвлекаясь на слова. Меньше разговоров — больше пирога у меня в желудке.

— О, кофеек? — с намеком улыбнулась хозяйственница и осмотрела мой поднос в поисках второй чашки.

Я приподнялась, собираясь добыть оную, но Слепакова замахала на меня руками и сама нырнула в дверь подсобных помещений.

— Чистенько у тебя туточки, — похвалила рейна, с удовольствием наливая себе кофе. — Обжилася?

— Можно и так сказать, — с тоской пробормотала я, глядя на кусочки пирога на большой тарелке и выбирая, какой хочу съесть следующим.

Фекла покивала и, взяв чашку обеими руками, торжественно отпила. И тут же удивленно закашлялась, глядя на кофе.

— Для успокоения нервов? — тонким голоском спросила она, принюхиваясь к содержимому чашки.

— Несомненно, — без тени раскаяния согласилась я, с удовольствием запивая пирог коктейлем из кофе и ликера. — У меня очень нервная работа.

Фекла неопределенно хмыкнула, посмотрела на чашку и отставила ее в сторону.

— Слушай, а что за слухи ходят? — осторожно задала вопрос хозяйственница, подавшись вперед и налегая на стол грудью.

— Какие слухи? — сделав вид, что ничего не понимаю, удивилась я.

— Что ты вчера Марьянчика домой повезла лично, — оглянувшись на дверь в кабинет и понизив голос, сказала Фекла. — И что по дороге он…

— Ой, слушай больше, — отмахнулась я. — Мало ли что скажет человек в таком состоянии.

— А…

— А доставить начальство домой меня обязывает инструкция, — перебила я рейну. — Пусть это не ранение, но в тот момент старший следователь был не в состоянии добраться домой самостоятельно. Только и всего.

— А…

Дверь Белянского открылась, являя начальника с кофейником в руках.

— Бонс… — начал было он, но, заметив Феклу, замолчал.

— Утречка, — придушенно вымолвила хозяйственница, заливаясь краской так, словно ее застали за каким-то неприличным занятием.

— Утро доброе, рейна Слепакова, — поморщившись, вымолвил рейян. — Бонс, еще кофе, будьте добры.

— Конечно, — покладисто ответила я, вставая из-за стола.

Отдав мне кофейник, шеф задумчиво глянул сначала на меня, а потом на Феклу, но так ничего и не сказал.

— А мне тетя Соня с самого утра твердит, что между тобой и твоим шефом, — выдохнула хозяйственница, вслед за мной зайдя в кухню. — Ну…

— Поклеп и провокация, — сухо отмахнулась я. — С чего вдруг такие выводы?

— Ну-у… хотя да, — прошептала рейна.

— А водитель — гном-болтун, — гневно прошипела я. — Лучше бы вчера он с таким энтузиазмом помогал Белянского до дома тащить, с каким он сегодня слухи распускает.

— Так, значит, ничего? — чуть расстроенно спросила Слепакова, теребя кончик косы.

— Ничего-ничего, — отмахнулась я. — У нас исключительно профессиональные отношения.

— Жаль, — вздохнула хозяйственница.

— Это почему? — опешила я.

— Это было бы так романтичненько, — со вздохом улыбнулась Фекла и покрылась румянцем, аки та самая испуганная прелестница. — Они повстречали друг друга…

— В управлении магконтроля? — перебила я. — Да, очень романтично. — Настроение у меня было ни к храксу, так что скептицизм и сарказм никак не заталкивались за ширму вежливости и улыбки. — Она его за муки полюбила, а он ее — за кофе по утрам.

Где-то глубоко в душе шевельнулась опасная мысль, что шеф мне все же не так уж безразличен, но я тут же затолкала ее поглубже и велела себе о ней забыть. Это только в фантазиях Феклы парочка из меня и Белянского может выглядеть хорошо. На деле же… На деле мне будет сложно хоть с кем-то построить отношения, не выдав свой самый главный секрет. А выдав, не чувствовать себя неуютно, понимая, как выгляжу в глазах любимого человека.

— Родная, но ты ведь не сможешь вечно скрывать свои таланты! — твердила мама при каждой нашей встрече. — Ты должна научиться жить с этим. Как отец.

Вот только отец — мужчина. И его невероятная сила не выглядит каким-то уродством. Я же… Какой мужчина сможет полюбить меня и не разлюбить, узнав, что я унаследовала от отца нечеловеческую силу? Пока опыт показывал, что правда вызывала у окружающих страх, даже панику, а в глазах мужчин из милой девушки с удивительным цветом волос я превращалась в существо, от которого лучше держаться подальше.

— Фекла, это неромантично, — сокрушенно проговорила я, с печалью взглянув на девушку. — Совершенно. Я пришла сюда работать, а не мужа искать.

— А где его искать, если большую часть времени сидишь в этом ящике с дырочками для воздуха? — в тон мне спросила хозяйственница, обведя рукой пространство вокруг себя.

Ответа я не знала и не хотела загонять себя в состояние еще большей тоски и обиды на весь мир, поэтому неопределенно пожала плечами.

Проводив рейну и одарив начальство свежим кофе, я со вздохом вернулась за стол и с сомнением осмотрелась, пытаясь определить, чем мне меньше всего хочется заняться.

— Здравствуйте, рейна Бонс, — с печалью произнес заглянувший в приемную жандарм. — Примите документы.

Я попыталась растянуть губы в улыбке, но тут заметила, что вижу того самого вчерашнего спеца, которого без всяких сомнений отшила.

— Здравствуйте, — тихо произнесла я, принимая бумаги.

Молодой человек на миг раздул ноздри, отведя от меня взгляд, а после все же глянул, одарив такой обидой, словно я за одну ночь, пока он думал, как утром позвать меня вновь на свидание, успела разбить все его мечты, выйти замуж и родить троих детей.

— До свидания! — выпалил спец, как только бумаги оказались у меня в руках, и вылетел из приемной.

— Мне теперь страшно интересно, какие же слухи обо мне ходят, — фыркнула я, когда стих звук хлопнувшей двери. — Надо было Феклу не перебивать, а выслушать. Узнала бы много интересного.

Переложив бумаги в правильном порядке, я пристроила сверху блокнот и заглянула к Белянскому.

— Документы по вчерашнему убийству Баржека, шеф, — известила я, укладывая стопку под нос старшему следователю.

— Да, хорошо, — кивнул начальник, на миг оторвавшись от чтения данных по предыдущим случаям. Выглядел рейян значительно лучше, пусть кожа на скулах и отливала ненормальной желтизной.

В приемной меня уже поджидал Дубинский, постукивая по столу свернутой в трубку газетой.

— Доброго дня вам, рейночка Бонс, — с чуть потухшей улыбкой поздоровался следователь.

— Здравствуйте, Кристэр, — вежливо улыбнулась я, возвращаясь на рабочее место. — Чем могу помочь? Что-то срочное? Вы к шефу?

— Да, к нему, — продолжая постукивать по столу, пробормотал Дубинский. — Он занят?

— Читает бумаги.

— Хм… Отлично, — хмыкнул следователь и направился прямиком в начальственный кабинет.

Я же проводила мужчину задумчивым взглядом, отметив, что он впервые со дня нашего знакомства предпочел мне шефа.

— Мне все интереснее, — с каплей злорадства пробормотала я. — Мой первый гном-сплетник! И такой успех!

— Марьян, ты мне не объяснишь кое-что? — плотно прикрыв за собой дверь, с возмущением в голосе сказал приятель.

Рейян со стоном открыл глаз, посмотрел на Криса и с тоской попросил:

— Не ори.

— Марьян… — все с той же громкостью начал следователь, но Белянский его перебил и, поморщившись, снова попросил:

— Тише. Я отвечу на любые вопросы, не ори только, голова раскалывается.

Старший следователь проснулся этим утром поперек собственной кровати, ощущая себя так, словно кто-то со всего маху огрел его железным ломом по голове. Марьян даже ощупал голову, убеждаясь, что болит не снаружи, а внутри.

— Вот и верь после этого нашим умникам, утверждающим, что лекарство работает эффективнее магии, — с кряхтеньем вымолвил он, кое-как собирая силы в кучу и направляясь под душ.

Вода на время привела Белянского в приемлемое состояние, но, если бы не дело, в котором пока не наблюдалось подвижек, он бы остался дома.

— Запереться в кабинете и никого не пускать, — шипел он себе под нос все время, что собирался на работу. — Нет, стребовать с Бонс кофе и только после этого запереться в кабинете.

В голове шумело, хотелось тишины, темноты и несколько часов сна. Еще и провалы в памяти нервировали. Марьян довольно отчетливо помнил осмотр места преступления, разговор с Хартом, с секретаршей, но дальше зияла неприятная и даже опасная пустота. Следователь никак не мог сообразить, как добрался до дома, помнилось лишь смутное недовольство Эллы Бонс и шум мотора самохода.

— И что вчера вообще было? — спросил себя Марьян, медленно и осторожно открывая портал в собственную приемную.

Попытки расспросить секретаршу Белянский бросил в тот же миг, когда заметил, что она ведет себя ровно так же, как обычно, разве что не сверкает улыбкой от уха до уха.

«Это может подождать», — решил рейян.

От ядреной смеси кофе и ликера стало как-то легче, следователь даже смог сосредоточиться на работе, хотя все еще тянуло наплевать на дело и вытянуться на диванчике. Появление Дубинского смешало все карты, вынудив оторваться от приятных мечтаний и сосредоточиться на разговоре.

— Марьян, — и не подумав снизить тон, произнес Кристэр.

Следователь зашипел и не глядя махнул рукой, запечатывая рот приятеля лентой из уплотненного воздуха. Обычно рейян такого себе не позволял, но сегодня был особый случай.

— Ты что творишь? — возмутился Дубинский, сдирая с себя магический кляп. — Ты же знаешь, что это нарушение правил?

— Тогда не кричи, — без капли раскаяния посоветовал ему Марьян. — Сядь и говори спокойно. От твоих криков никакого толку.

Дубинский запыхтел, как недовольный еж, плюхнулся в кресло напротив следователя и холодно заявил:

— Если у тебя были планы на Эллу Бонс, мог бы мне сразу об этом сказать.

Марьян на миг замер, ошарашенный словами приятеля, а после сдавленно закашлялся.

— Откуда такие выводы? — спросил он и плеснул в чашку порцию кофе.

— Да в управлении уже все знают! — заявил Дубинский. — Она тебя вчера до самого дома провожала, а ты ей по дороге о своих чувствах рассказывал.

Белянский подавился кофе, закашлялся, забрызгав документы, и недоверчиво уставился на Криса.

— Это еще что за новости? — тихо спросил он, судорожно пытаясь вспомнить то, что вспомнить не получалось.

— Водитель все слышал! — с раздражением произнес Дубинский.

Марьян вытащил платок и попытался стереть с бумаг пятна, параллельно обдумывая услышанное.

— Быть такого не может, — через минуту сказал он.

— Может, — не согласился Дубинский. — Вот как так, Марьян? Ты же терпеть не можешь своих секретарей!

Белянский поморщился и глотнул кофе. Отвечать на вопросы не хотелось. Да, к новой секретарше старший следователь притерпелся и даже нашел ее удачным пополнением трудового штата управления. Но признания? Да быть такого не может!

— Крис, такого не может быть, — произнес он, глядя в глаза приятелю. — Водитель все выдумал или сделал какие-то неверные выводы.

— Марьян…

— Это все вранье, — припечатал Белянский, глядя на Дубинского так, что тому мгновенно стало неуютно. — Меня не интересует Элла Бонс.

— Ты! — обиженно взревел Барсавский, врываясь в приемную. — Ты!

Я с недоумением оглядела стажера с ног до головы, пытаясь понять причину столь бурного проявления эмоций.

— Что с вами, рейян Барсавский? — строго спросила я, наблюдая, как юноша мечется по приемной, размахивая длинными тонкими руками.

Блондинчик всхлипнул, патетически указал на меня пальцем и умчался прочь, стукнув дверью так, что звякнули стекла.

— Дурдом какой-то, — пробормотала я и покачала головой. — Что сегодня происходит?

Следующим меня порадовал Харт, который явился в приемную с огненно-красной шевелюрой и в съехавших набок очках.

— Рейна Бонс, — едва не шипя, произнес он, — вот отчет.

— Благодарю, — осторожно отозвалась я, протягивая руку за документами, но судмедэксперт поджал губы и плюхнул папку прямо на печатную машинку, отчего стопка развалилась и листочки разлетелись во все стороны. — Ой. Что ж вы так?

— Рейна Бонс, вы в курсе, что из-за вас совершенно невозможно работать? — спросил метаморф с таким видом, словно я ему оттоптала ногу.

— Нет, не в курсе, — сдерживаясь, спокойно ответила я, собирая листочки.

— Не серьезное учреждение, а сборище сплетников, — процедил сквозь зубы Вирсен, и его волосы вмиг стали пурпурными. — Разгильдяйство. Вы нарушаете порядок.

Я? Я нарушаю порядок?

Я медленно глубоко вздохнула, пытаясь не закипеть от нахлынувшего гнева. Я просто сделала то, что считала верным. Потом вляпалась в неприятности и едва не пострадала. Не выспалась. А теперь должна терпеть замечания судмедэксперта?

— Не понимаю, о чем вы, — с не самой дружелюбной улыбкой сказала я и добавила, подчеркивая каждое слово: — Я не сделала ничего предосудительного. Если кто-то распускает сплетни, не я виновата, что это мешает работе управления.

Харт поджал губы, хмыкнул и покинул приемную.

— Еще один такой визитер, и я выйду из себя, — со вздохом прошептала я и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться.

Хракс! Ну вот как так? Нелепость!

Уняв острое желание спуститься и по душам поговорить с болтливым водителем, я поправила стопку листов и направилась в кабинет. Сегодня все шло наперекосяк, и я забыла постучать, так что в итоге ворвалась к шефу посреди разговора, услышав последнюю фразу.

— Меня не интересует Элла Бонс, — глядя на Дубинского своим коронным крокодильим взглядом, припечатал старший следователь.

Это я удачно зашла!

Белянский уставился на меня, как на привидение, а Дубинский судорожно закашлялся. Повисла пауза, во время которой я судорожно соображала, что должна делать в подобной ситуации. Одно дело застать за перешептываниями девочек в пансионе, а другое — подслушать слова собственного шефа.

— Ты! — простонал на всю приемную стажер, грохнув дверью.

Шеф отмер, глянул мимо меня и, рывком поднявшись, грозно произнес:

— Эрдиан Барсавский, у вас полно свободного времени? Так я найду, чем вас занять!

— Ой! — пискнул стажер и повторно хлопнул дверью, унося свои тощие конечности подальше от старшего следователя.

— Бонс!.. — переведя на меня взгляд, начал было Белянский, но я его перебила и с похвальным спокойствием произнесла:

— Шеф, отчет Харта! Еще кофе?

Рейян секунду таращился на меня, будто пытаясь что-то увидеть, а потом молча кивнул и указал на свой стол. Деликатно процокав по полу каблучками, я услужливо сунула папку в стоику с другими папками по делу и с непроницаемым выражением лица вернулась к двери.

— Бонс? — окликнул меня начальник.

— Да, шеф? — тут же отозвалась я и развернулась.

Белянский прищурился, разглядывая мое лицо, а после тихо произнес:

— Ничего. Идите. И кофе не нужно.

— Неудобно получилось, — пробормотал Крис, тронув бумаги у Марьяна на столе.

Белянский цокнул языком и вернул стопки листов в исходное положение, а после еще раз обдумал реакцию секретарши. Ей полагалось поджать губы, удивиться, расплакаться или разозлиться, но Бонс лишь замерла на секунду, глядя на следователя с вежливой полуулыбкой. Сколько Марьян не выжидал, реакции не последовало.

Не услышала?

— Марьян…

— Крис, иди к себе, а? — сквозь зубы предложил Белянский. — А то я и тебе работу найду!

Дубинский недовольно крякнул, но встал. Марьян дошел с ним до двери, собираясь еще раз глянуть на Бонс.

— Но, Марьян… — пробормотал Кристэр.

— Ты с Хваранским проблему решил? — вкрадчиво осведомился старший следователь, открывая перед приятелем дверь и точно зная, как сработает безотказный прием.

Дубинский скривился, как от зубной боли, и хмуро прошипел:

— Зачем давить на больное?

— Работать, Крис. Работать, — почти подталкивая приятеля, напутствовал его Белянский.

Секретарша оторвалась от набора какого-то текста на печатной машинке, невозмутимо оглядела рейянов и вопросительно приподняла бровь.

— Иди, — ткнув приятеля пальцем меж ребер, сказал Марьян.

— Эллочка! — прощебетала Изольда, бочком просачиваясь в приемную.

— Это вам проходной двор?! — не выдержал Белянский и поморщился от вернувшейся головной боли. — У всех дел нет? Так я найду!

Толкая Дубинского в спину, Марьян вместе с ним выскочил из приемной и решительно гаркнул на весь коридор:

— Здесь базарные ряды или управление магконтроля, мать вашу?!

Изольда пошатнулась, а потом и вовсе нервно подпрыгнула, когда из коридора донесся гневный начальственный рык.

— Какой кошмар! — воскликнула рейна, подхватывая едва не упавшие с носа очки. — Сегодня будет трудный день. Сочувствую.

— Из-за чего? — положив руки поверх клавиш печатной машинки, спросила я и поморщилась, когда где-то на этаже грохнула дверь.

— Марьян не в настроении, — со вздохом пояснила Изольда, подходя и опускаясь на стул у моего стола.

— Немного, — согласилась я, наблюдая, как на нас сыплется побелка с потолка.

— Ой, вы же здесь недавно, — с сочувствием прошептала Изольда и часто-часто заморгала. — Еще не видели нашего Марьяна в гневе. К нему в таком состоянии не подойти. Несколько ваших предшественников уволились как раз после одного из… — Стенографистка оглядела вязаные розочки на своем рукаве. — Одного из… выступлений.

Откуда-то снизу донесся грохот и шум голосов, резко оборвавшийся звоном и скрежетом.

— Началось, — глухо простонала женщина. — После его выступлений коллектив дружно трудится на благо королевства, не поднимая головы, не могу не признать, но я… я его в таком состоянии боюсь.

Я чуть улыбнулась и со вздохом прошептала:

— Его допекли визитеры.

— Его допекли слухи! — фыркнула Изольда. — Крис небось прибегал, да?

Я согласно кивнула, хотя мысленно решила, что не только в слухах дело. Мне сегодня тоже хотелось кого-нибудь покусать. Но мне же нельзя. А шефу…

Рейян Белянский, и за меня там гнев спустите!

— А главный что? — спросила я.

— А главный только рад. Ему не надо выходить из кабинета или зазывать к себе наших спецов. Марьян всем чохом мозги вправляет. А рейяна Алисанна, секретарь главного, потом щурится и рассказывает мне, что подрастает отличная смена для ее начальника!

Я мысленно отметила этот момент и даже на секунду представила себя в приемной главного. О! Я буду там отлично смотреться! Шеф, активнее грызите наших болтунов! Активнее!