Марьян почти успел удрать, но сильные руки выдернули его из спасительной тьмы и подняли над полом.

— Куда же вы, шеф? — с фирменной улыбкой осведомилась Элла Бонс, легонько встряхивая рейяна, отчего старшему следователю тут же расхотелось спасаться бегством и злить девицу.

— Бонс, это неприемлемо, — предупредил Белянский, но секретарит, не слушая его, двинулась к лестнице на второй этаж.

Марьян с трудом подавил желание вцепиться в перила. Будто прочитав его мысли, девушка вновь улыбнулась и чуть усилила хватку.

— Между прочим, я твой начальник. — Марьян сделал попытку призвать Бонс к порядку.

— Я знаю, шеф, — кивнула секретарша, легким пинком ноги открывая дверь в спальню старшего следователя.

«Они все продумали! — мысленно заголосил Белянский. — Леськи нет, Туман не поможет…»

— Бонс, ты что творишь? — хрипло спросил Марьян, когда девица приблизилась к кровати и с радостным возгласом кинула рейяна на покрывало. — Мало того что это полное нарушение субординации, так и… Вообще! Ты же… Ты меня сломаешь! С твоей-то силой!

— Я осторожно, — с ласковой улыбкой сообщила Бонс, глядя на Марьяна сверху.

Белянскому резко расхотелось спорить, а захотелось отодвинуться и загородиться подушкой.

— Ну что же вы, шеф, — с толикой обиды прошептала помощница, скидывая туфли и присаживаясь на край кровати. Мягкий свет уличных фонарей обрисовал соблазнительные контуры точеной фигуры. В любое другое время это могло бы подействовать на Марьяна, но сейчас он лишь судорожно сглотнул.

— Ше-эф, — позвала Бонс и потянулась к нему.

Замычав, Белянский подался назад и громко застонал, когда под веками заплясали звездочки, а боль в копчике на миг вышибла дух. Лишь несколько секунд спустя старший следователь смог прийти в себя и сообразил, что сидит на полу в собственной спальне в пижаме, а в комнате никого нет.

— Приснилось, — произнес он вслух, посмотрев на задернутые шторы. — Игры подсознания, хракс бы все побрал!

Кое-как поднявшись, Марьян доковылял до ванной комнаты и при свете лампы изучил свое заспанное помятое лицо.

— Высыпаться надо, — сообщил он себе, открывая кран и медленно обмывая под струей руки, прежде чем с усилием потереть лицо и шею. — Высыпаться и поменьше работать. Бонс права.

Уставившись на бегущую воду, Марьян вспомнил тот день, когда вместе с секретаршей пришел забрать Алеську из дома Бонсов, но все закончилось совсем не так, как думал рейян.

Тот поцелуй в темноте и тишине маленькой ниши стал первым и пока единственным, хотя старший следователь знал о бродивших по управлению слухах. Прошло две недели, Бонс не вспоминала об этом, не строила из себя невинную овечку или обиженную невниманием девицу. Несколько томительных жарких минут в темноте будто остались достоянием той темноты, того предрассветного часа. И все это время Марьян пытался понять, как ему поступить. Как быть дальше.

— Это Бонс, чтоб ее, — с искренней злостью прошептал Белянский.

С ней было просто в работе. Девица оставалась спокойна даже в те моменты, когда начальник выходил из себя и начинал щелкать челюстями на окружающих. Она понимала его, кажется, с полуслова. Обладала, по заверениям Криса, тем же отвратительным характером, что и у старшего следователя. Она все делала легко, почти играючи, и порой казалось, что в рамках своей должности способна на все. Она варила неизменно отличный кофе и наикрепчайший чай. И Марьян внезапно понял, что любит очень сладкий чай и кофе с лимоном. Бонс навела порядок в делах и умудрилась вытереть пыль на столе Марьяна, не перепутав ни одной бумажки. Она подружилась с Алесей, а ее родители где-то нашли парочку веселых учительниц, согласившихся поехать с ученицей и четой Бонсов на раскопки. Теперь Леська писала заляпанные шоколадом восторженные письма, сопровождая их дюжиной зарисовок мелками и углем. Бонс вызывала панику у спецов управления и те задерживали дыхание, стоило секретарше выйти из приемной. Поток посетителей к Марьяну после происшествия с прорывом демонов в разы сократился.

Если бы кто-нибудь спросил, рейян честно бы признался, что Бонс — секретарь, о котором можно лишь мечтать. Но вот о девице Элле Бонс Марьян ничего не знал и не представлял, что ему с этим делать. Она определенно ему нравилась. Интриговала своей необычностью. Несмотря на сны, сила девушки Марьяна не пугала. В этом была даже какая-то пикантность. Но все это никак не помогало. И сама Элла Бонс не пыталась ему помочь, оставаясь удивительно спокойной и рассудительной особой.

— Лучше б уже что-нибудь сделала, — прошептал Белянский. — Хоть что-то. Закатила истерику. Потребовала объяснений. А так… Непрошибаемая! Работает, улыбается, варит кофе. И что? Что мне делать?

Замерев перед гардеробом, я с сомнением провела рукой по вешалкам. Этим утром ни один из костюмов мне не нравился, а ведь всего несколько дней назад я забрала чудную юбочную пару, сшитую для меня на заказ.

Вытащив один из костюмов, я с сомнением приложила к жакету шелковую блузу, цвет которой идеально подходил к моим глазам, и уставилась в зеркало.

— Высыпаться тебе надо, высыпаться, — сообщила я девице в отражении.

Если не присматриваться, то и не заметно, но я себя знала как никто. По утрам теперь приходилось тратить чуть больше времени перед зеркалом, пытаясь скрыть едва заметные, но портившие облик темные круги под глазами.

— Высыпаться, — повторила я и приложила к костюму блузу цвета освещенного солнцем мха. На фоне этой ткани стала еще больше заметна моя бледность.

Плюнув на все, я облачилась в старый костюм, с которым носила безотказную блузку цвета яичной скорлупы.

— Может, надо юбку укоротить? — задумалась и подвернула ткань на пару пальцев. Ноги стали казаться еще длиннее, но вот вид стал менее профессиональным. — Нет, надо просто прибить шефа. Прибить и сказать, что так и было! Это мигом решит все проблемы, — проворчала я, натягивая вещи.

— Бонс, кофе! — рявкнул Белянский, шагнув в приемную сквозь портал. — И…

— И есть бутерброды с поджаренным беконом, — предложила я, опуская на край стола принесенный из кафе бумажный пакет с едой.

Шеф кивнул, глянул на пакет и стремительно прошел к себе. Я со вздохом улыбнулась и на миг присела в кресло, чувствуя себя опустошенной.

— Бонс! — позвал старший следователь, снова возникая на пороге.

— Да, шеф, — вскинулась я и растянула губы в вежливой улыбке.

— Найди… те мне дела по зачарованному оружию.

— Хорошо, — отозвалась я, отметив легкую запинку в речи Белянского. Он теперь часто так делал, а я делала вид, что ничего не замечаю.

За свою вольность в родительском доме я не стыдилась, но потом все пошло как-то не так. Обдумав этот случай, я просто оставила ситуацию на усмотрение рейяна. И теперь мне не хотелось подталкивать его в том или ином направлении, хотя из-за переживаний и неопределенности я плохо спала по ночам. Утешало лишь то, что шеф и сам пока не определился. В минуты отчаяния я напоминала себе о том, кем являюсь. В конце концов, со мной все куда сложнее, чем с кем-либо. И Белянскому придется это учитывать. Да, моя сила его не пугает, и это удивительно. Но роман, даже короткий, может быть опасен для старшего следователя. И если смотреть на это все под таким углом, я бы тоже медлила на месте шефа.

«А может, он не знает, как мне вежливо отказать?» — в который раз спросила я себя и нервно сглотнула.

— Нет, нет, нет, — простонала вслух и, спохватившись, ушла вместе с пакетом в подсобку. — Не может такого быть.

— Марьян! — крикнул Дубинский, влетая в приемную. — Марьян!

— Рейян Дубин… — поморщившись, начала было я, но следователь меня перебил:

— У себя?

— Естественно, — сказала я и пожала плечами. — Мне казалось, что все в управлении знают, если мой шеф выходит из здания.

— Потому что в вашем сопровождении, — с какой-то кривой улыбкой произнес Крис, распахивая дверь в кабинет Белянского: — Марьян!

Мужчина не удосужился закрыть дверь, так что дальнейший разговор я слышала так отчетливо, словно находилась в кабинете.

— Что на этот раз? — недовольно спросил мой начальник.

— У меня человек пропал, — сообщил Дубинский и протяжно вздохнул.

— Какой еще человек? — не понял старший следователь. — Ты можешь внятно объяснить?

Я усмехнулась, радуясь тому, что мне Белянский никогда подобного не говорил.

— Вчера я… — Кристэр запнулся. — Ты посоветовал побывать на месте, но я…

— Ты никуда не поехал, — догадался Белянский. — И это меня не удивляет.

Дубинский недовольно зашипел, ругаясь, а потом заговорил снова:

— В общем, я отправил на место наших жандармов. Точнее, я передал задание на второй этаж. Назначили Оболонского.

— Он мужик ответственный, — согласился старший следователь.

— И ему в пару дали нового стажера, который только-только прибыл, — добавил Крис. — На втором решили, что задание простое, а парню надо осваиваться.

Я на миг оторвалась от изучения толстого тома классификации и мысленно отметила, что видела вчера какого-то перепуганного светловолосого молодого человека. Видимо, это и был тот самый стажер.

— И что? — теряя терпение, спросил мой шеф.

— Ну, Оболонский выехал… Они должны были опросить людей, — пробормотал Дубинский, расхаживая по кабинету. — Потом парень куда-то подевался… А Оболонский искать не стал.

— Они отдельно опрашивали людей? — спросил Белянский с холодной яростью в голосе. — А инструкция у нас существует для подтирания в сортире?! Я был лучшего мнения об Оболонском.

— Да кто же знал? — вскинулся Дубинский. — Короче, вчера Оболонский парня искать не стал, поздно уже было, а сегодня выяснилось, что никто этого Майлза не видел. И на квартире он не появлялся!

Я хмыкнула и отодвинула от себя книгу.

— Какое дело расследует Крис? — едва слышно спросила я себя. — Может, теперь это уже наше дело?

Во мне затеплилась слабая надежда.

— Сколько реально прошло времени с момента исчезновения стажера? — спросил Белянский.

— Около восемнадцати часов, Марьян, — с тоской ответил Дубинский. — И у него нет знакомых в Гаруче.

— Итого… — Шеф на миг задумался. — Итого у тебя три пропавшие женщины и двое мужчин.

— Да не у меня они! — возмутился Кристэр. — Они просто… пропали!

— Но пропали, — не дал себя сбить с мысли Белянский.

— Да, и теперь это точно не просто пропажа! — решительно заявил рейян. — Их похищают! И раз так, то дело не мое.

Я услышала, как на ворох бумаг упала еще одна панка, и мысленно порадовалась. Казалось бы, еще совсем недавно я мечтала, что буду безвылазно сидеть в кабинете, перебирая бумажки, а теперь сама хочу куда-нибудь ехать, осматривать место преступления. Готова едва ли не быстрее шефа бежать вперед.

— Крис, ты ленивый за…

— Ничего не знаю! — перебил Белянского рейян. — Дело я тебе передал. Разбирайся.

Я быстренько вернулась к чтению, хотя вылетевший из кабинета Дубинский на меня даже не взглянул.

— Бонс! — рявкнул мой начальник.

— Да, шеф?

— Собирайся, — велел Белянский раздраженно. — Нас ждут…

— Великие дела? — с надеждой спросила я, перебив старшего следователя.

Он не ответил, но по тому, как зашуршали бумаги, я поняла, что таки дела ждут, а уж об их величии мы будем судить по ходу расследования.

Несмотря на ясную погоду, узкая кривая улочка была темной, а от неприятного запаха стоячей воды меня непроизвольно передернуло.

— Неприятное место, — согласился шеф, осматриваясь по сторонам. — Тут явно что-то недоброе произошло.

— Вы так уверены, старший следователь, — пробормотала я. — Чувствую лишь неприятный холодок.

— Дело не в каких-то интуитивных ощущениях, — пояснил Белянский. — Я вижу магический фон местности, и он мне совершенно не нравится.

— Вы видите… — начала было я, но запнулась, пытаясь воспроизвести точную фразу из пособия по магии.

— Нет, — отмахнулся рейян. — Фон здесь как раз ровный, без искажений, которые возникают после колдовства. Но это как раз и странно.

— О чем вы? — нахмурилась я и поспешила за начальником вниз с пригорка.

— Не бывает совершенно чистых от магии мест, — ответил старший следователь, до раздражения напоминая преподавателя в учебке. — Всегда есть какие-то остаточные проявления. Они видны даже через полгода или год после того, как какой-нибудь маг открывал портал. Все это не мешает чаровать другим. Обычные люди подобные проявления даже заметить не способны.

— Хотите сказать, что в данный момент мы находимся на самой чистой улочке столицы? — сообразила я.

— Верно, — подтвердил начальник. — Это самое магически чистое место, какое я когда-либо видел в Гаруче.

— И такого быть не может? — удивилась я. Шеф тем временем шагал мимо зданий и задумчиво их осматривал. — Мы хоть и в Гаруче, но на очень маленькой и тихой улочке. Может, она просто не популярна у магов.

Марьян Белянский криво усмехнулся и замер перед лавкой, торгующей тканями.

— Может, — согласился он, — но я в такое не верю. Тем более теперь у нас пять пропавших людей на одной улице. Я видел магически чистые места — в горах, вдали от поселений, в храмах, — и там, где кто-то очень постарался подчистить следы своего пребывания.

От слов шефа по спине прошелся легкий холодок, хотя по очевидным причинам бояться мне было нечего. Но как же пугает что-то непонятное! Осматриваясь, я увидела вывеску книжной лавки и нахмурилась. Магазинчик выглядел крошечным и неприметным, но мне против воли хотелось в него зайти.

— Бонс, ты куда? — окликнул меня Белянский, когда я уже подошла к лавке и потянула на себя дверь.

Очень хотелось объяснить, что нечто в этом местечке привлекло мое внимание, но я не могла найти слов, которыми бы сумела точно описать собственные ощущения. Но это и не понадобилось — шеф вслед за мной вошел в крошечный торговый зал.

— Здравствуйте! — радостно приветствовал нас высокий поджарый мужчина в аккуратном темно-сером костюме. — Добро пожаловать. Ищете что-то конкретное?

Старший следователь быстро представился, а я не стала задерживаться у прилавка и прошла дальше, осматривая помещение.

— Такое несчастье, — сообщил хозяин лавки. — И такая тень на нашу спокойную улочку!

Я прислушивалась к его голосу и не чувствовала фальши, но это казалось более подозрительным, чем откровенное вранье.

Лавка представляла собой небольшой зал, по периметру уставленный высокими книжными шкафами. Слишком массивная для помещения вычурная лестница вела на галерею, протянувшуюся вдоль стен, где, как и на первом этаже, теснились шкафы. Уличный свет едва пробивался сквозь грязноватые витрины, но стеклянные лампы давали достаточно света, чтобы видеть корешок каждой книги. Лишь панно в дальней части зала оставалось в тени. Мне пришлось обогнуть лестницу, чтобы рассмотреть рисунок как следует — живописную улочку, изображенную с высоты птичьего полета. Дома украшали гирлянды и фонарики весеннего праздника, по умытой дождем брусчатке гуляли разодетые в лучшие наряды люди, торговки предлагали всем булочки и конфеты, дети играли в камешки и скакали через лужи. Были здесь и более мрачные фигуры, вроде мужчины в черном или темно-синем, но я даже лица его не могла разглядеть, был лишь намек на форму жандарма и виднелись светлые волосы — фигурки на картине были очень мелкими.

— Вы заметили что-то странное в последнее время? — допытывался Белянский.

— Все как всегда, — заверил владелец книжной лавки. — Я бы сам сообщил, если бы что-то случилось. Я человек маленький и не люблю происшествий.

Шеф еще о чем-то спросил, но я не вслушивалась, поняв, что никаких ценных сведений владелец не сообщит. Проходя вдоль полок, я попыталась угадать, какая книга привлекла бы мое внимание, будь я не сотрудником магконтроля, а обычным прохожим, которого что-то тоже вынудило зайти в книжную лавку.

Изучая собственные способности, а папа всегда называл мою нейтральность к магии именно способностью, я давно выяснила, что на меня магия в любых ее проявлениях действовать не может, если только я не пытаюсь контролировать происходящее. Но на улице что-то словно затянуло меня в этот магазинчик. Очень странно и очень подозрительно.

— Да, не поверите, но все эти люди сюда заходили, — подтвердил тем временем владелец. — Но у нас вообще особое место, видите ли. На улочке расположены лишь магазинчики, но улочка короткая. Люди даже против своей воли заглядывают в каждую лавочку, когда проходят здесь.

— Ясно, — ответил мой начальник.

Я приметила небольшую пухлую книжку с золотыми буковками на обложке. Она так и просилась в руки. На миг почудилось, что под обложкой я найду интересный приключенческий романчик о пустыне с ее жаркими песками. Я даже протянула руку, представляя себя в легких бежевых шелках с подвешенными по краю одежды бусинками, чтобы утяжелить ткань и не давать ей вздуваться от каждого порыва ветра, но отдернула руку и нахмурилась.

— Старший следователь, — решительно позвала я, вновь чувствуя неприятный холодок, пролетевший по шее, — можно вас на минутку?

Белянский подошел через мгновение и сухо проговорил:

— В чем дело, Бонс? Нам пора. Здесь нет ничего интересного.

— Я хотела побольше узнать о столице, и, раз уж мы в книжной лавке, вы не посоветуете мне что-нибудь? — с милой улыбкой попросила я. — Я не могу назвать себя столичным жителем, ведь большую часть времени провела вне Гаруча. Помогите мне, пожалуйста.

Шеф задумчиво на меня уставился, а потом медленно осмотрелся. Книга, которая понравилась мне, его не привлекла, зато заинтересовал какой-то другой томик, явно по истории города, но прежде чем старший следователь его взял, я отдернула его руку, наплевав на собственное новое правило не форсировать отношения между нами, и решительно сказала:

— Шеф, что же вы! Вы должны призвать собственного секретаря к порядку и напомнить, что сейчас у нас рабочее время. Идемте, у нас полно работы.

Белянский удивился, но безропотно позволил увести себя от полок.

— Заходите еще, — с широкой улыбкой предложил владелец лавки.

— Непременно, — с такой же улыбкой ответила я, немного задержавшись в дверях, словно меня заинтересовали повешенные на стекла изнутри объявления.

— В чем дело? — хмуро спросил старший следователь, когда мы оказались на улице.

— Сейчас, — не переставая улыбаться, ответила я и повела шефа прочь от лавки. Через несколько секунд мой слух уловил легкий скрип открываемой двери. Шеф явно тоже его услышал, но среагировал правильно и очень спокойно сказал:

— Здесь нет ничего. Идем дальше?

— Да, рейян Белянский, — подхватила я, увлекая шефа прочь от подозрительной лавочки.

— Там на самом деле нет ничего странного, — сообщил мне старший следователь, когда мы оказались достаточно далеко. — В чем дело, Бонс? Ты ведешь себя так, словно тебя что-то напугало.

Я приостановилась, закусила губу и попыталась сформулировать свои ощущения.

— Сначала это место привлекло меня против воли. А ведь у лавочки даже вывеска вытертая и старая, ни одного яркого пятна.

— И что в этом такого?

— Ничего, кроме странного ощущения, — согласилась я. — Но это-то и странно. На меня совершенно не действуют чары, как вы знаете. Но и разрушить их на расстоянии я не могу. Поэтому полог невидимости остается непроницаем для меня, очищающие артефакты работают, если я не трогаю их руками, и все тому подобное. Но при этом никакие чары и артефакты не способны на меня воздействовать!

Шеф чуть прищурился, глядя на меня, а потом потребовал:

— Продолжай.

— В лавке меня привлекла какая-то книга. Я ее даже не касалась, но чувствовала, что она мне очень нужна. Она будто манила меня!

— Магическое воздействие? — удивился начальник.

— Но на меня такое не действует, — помотала я головой. — И это еще более странно. И вы явно не попали под воздействие, раз решили показать мне книгу именно по нужной теме, а не какую-то случайную.

Белянский задумчиво дернул себя за прядь волос и ответил:

— Я ничего не почувствовал.

— Ну и последнее… Что еще более странно, чем все остальное.

— Что же именно?

— Я высказала свою просьбу достаточно громко, но владелец даже не сделал попытку мне что-то предложить, — ответила я. — Он остался на месте, хотя должен был первым попытаться мне что-то продать.

Белянский немного подумал над моими словами, а потом кивнул.

— Это странно, — сказал он, и я облегченно вздохнула, перестав чувствовать себя глупо, — но этого недостаточно. Это не доказательство чего-либо.

— Да, — кивнула я, а про себя добавила: «Но для меня это огромный повод изучить это место повнимательнее. И без свидетелей».

Вернув трубку на рычаг, я повернулась к своему столу и задумчиво оперлась подбородком на сложенные домиком пальцы. Шеф в такой позе казался неимоверно умным и проницательным, так, может, и на меня часть этого светлого образа снизойдет?

— Хозяин бульдогов ничего не знает, — проговорила я, вспоминая то немногое, чего удалось добиться лестью и угрозами. — Очень и очень странно. Но хоть что-то определенное. Если король не врет, к этой истории теневой мир столицы не причастен. И какие выводы можно сделать?

Я вновь задумалась, даже взяла карандаш и стала постукивать им по стопке чистых листов, но никаких идей в голову не приходило.

Вместе со старшим следователем мы потратили несколько часов, опрашивая обитателей самой тихой и, похоже, самой опасной улицы в столице, игнорируя уже имеющиеся опросные листы. И чего добились? А ничего!

Многие видели пропавших, но ничего внятного рассказать не могли. Неизвестно было даже точное время, когда кто-то из них заходил в ту или иную лавочку. В итоге невозможным оказалось даже маршрут людей составить, не то что выяснить момент исчезновения и какие-либо детали.

— И владелец книжной лавки остается самым странным, — не без раздражения признала я.

Тревожило, что я никак не могла понять причины собственной реакции при посещении лавочки. С одной стороны, место и впрямь немного странное, но с другой, кроме этих самых странностей, к делу пришить было нечего. Будь я обычной жительницей королевства, мне хватило бы и этого, но я не просто жительница, а работник управления магконтроля, пусть только секретарь. Мне в любом случае не положено строить обвинение на основе лишь собственных ощущений.

Повздыхав, я открыла толстый том и снова принялась за изучение расхлябанного пособия.