— Я даю вам час, Бонс, — сказал Белянский, когда гном затормозил тарантайку у подъезда моего дома. При этом начальник даже не взглянул на меня, продолжая делать пометки в блокноте. — У нас много дел.

Проводив черный самоход взглядом, я медленно и глубоко вздохнула, встряхнулась, как кошка, и строго сказала себе:

— Это могло произойти в любую секунду, так что все к лучшему! Пусть уж лучше шеф знает одну неприятную для меня, но в общем-то безобидную тайну. А вот вторую… вторую я выдать не могу!

Решительно кивнув, я направилась к дому и едва не столкнулась с Себастьяном Калтуховским, с удивительной для его роста и комплекции прытью загородившим мне дорогу. Медленно оглядев этого необъятного рейяна с носков начищенных до блеска штиблет до лоснящегося от радости лица, я постаралась не зарычать от недовольства.

— Рейна Бонс! — произнес он, чеканя каждое слово. Мне почудилось, что мне прямо в мозг забивают гвозди. — Какое совпадение!

— Здравствуйте, рейян Калтуховский, — максимально вежливо ответила я и отступила на пару шагов, доводя расстояние между нами до приемлемого.

— Прогуливаете работу в первую же неделю? — пробасил мужчина и рассмеялся, будто бы сказал что-то очень веселое.

— Нет, — начиная терять терпение, ответила я. — Из-за маленького происшествия старший следователь позволил мне забежать домой. Извините, но я очень спешу, рейян Калтуховский.

Пусть Лиловый переулок и был глухим и сонным местом, где стояли маленькие аккуратные домики из желтого кирпича с немного гротескной отделкой из белого камня, напоминая об архитектурной избыточности, присутствовавшей во внешнем облике зданий, возведенных пару веков назад по всему королевству, пусть домики утопали в зелени, мешавшей жильцам первых этажей вести наблюдение за дворами, но мне совсем не хотелось торчать на улице в хракской простыне дольше необходимого.

— Дражайшая рейна, — прочувственно произнес главный судмедэксперт Центрального управления магконтроля, — не переживайте вы так из-за работы! — Мужчина шагнул ближе и сжал в своих лапах мою руку, попутно пытаясь заглянуть в глаза. — Такому прелестному созданию не следует перетруждаться. Марьян подождет.

Я попыталась удержать на лице вежливую полуулыбку, но та медленно и неотвратимо превращалась в раздраженный оскал.

— Рейян Калтуховский, — мягко сказала я, — спасибо, что переживаете, но мне на самом деле нужно спешить. С вашего позволения…

Я высвободила руку и попыталась обойти мужчину. Но не тут-то было! Калтуховский развернулся, почти задев меня своей бочкообразной грудью, и решительно перехватил чуть повыше локтя.

— Рейян… — прошипела я.

— Дорогая рейна, куда же вы, — пробасил мужчина, — постойте.

Меньше всего мне хотелось стоять и слушать Себастьяна Калтуховского.

— Рейян Калтуховский, — теряя терпение, выпалила я, — что вы себе позволяете?

Я грозно сверкнула глазами и кивнула на пальцы мужчины, которыми он довольно ощутимо впился в мою руку. Судмедэксперт тут же конечность убрал, сложил руки на объемной груди и с улыбкой произнес:

— Ах, простите. Я сделал вам больно? Я вовсе не хотел этого. Но… прекраснейшее создание… драгоценная рейна, разве вы можете вот так уйти? Бросите меня посреди улицы? Это ведь невежливо.

Я на миг прикрыла глаза, чувствуя, что кастрюлька с моим терпением не просто нагрелась — через край хлещет кипяток, выжигая все на своем пути. Глубоко вдохнув и выдохнув, я снова посмотрела на рейяна и максимально спокойно выговорила:

— Рейян Калтуховский, мы с вами не договаривались о встрече, а столкнулись случайно. И в данный момент у меня нет времени вести с вами светскую беседу. Мне нужно вернуться на работу меньше чем через час. Поэтому, пожалуйста, дайте мне пройти.

Мужчина оглядел меня с высоты своего немалого роста и, понизив голос, доверительно, как ему казалось, произнес:

— Зачем все эти игры, дражайшая Эллочка?

Я не удержалась и зло вздернула брови, а мужчина продолжал:

— Спешить на работу? Правда думаете, что хоть кто-то поверит, что вы пришли в управление для того, чтобы работать?

Я прищурилась, начиная понимать, где мой шеф заполучил такой плохой характер. Пообщаешься вот с такими умниками и без шкуры перевертыша начнешь на людей кидаться.

— Зачем, — с удовольствием продолжал между тем судмедэксперт, — зачем все эти игры? Вы ведь в управлении лишь для того, чтобы найти себе подходящего мужа, да? Или, что более вероятно, возлюбленного? Мужья, как известно, не всегда щедры, а вот любовники понимают, что за приятное общество нужно расплачиваться.

Я вновь зажмурилась и медленно втянула носом воздух. Выдохнуть получилось лишь с третьей попытки.

Что?! Я потратила три года на занятия по четыре раза в неделю только для того, чтобы обзавестись мужем? Я училась и набивала шишки только для этого? Так он думает? Серьезно?!

— Рейян Калтуховский! — чувствуя, как красная пелена застилает глаза, выпалила я. — Да как вам такое в голову пришло? Я пришла в управление магконтроля, чтобы работать. Не выдумывайте!

— Сколько уж было таких историй и таких оправданий! — радостно расхохотался мужчина, шагнув ко мне. Я вынужденно отступила, оказавшись под козырьком крыльца своего подъезда. — Я же все понимаю. Девушки вроде вас верят, что именно в магконтроле им светит встретить важного начальника, который бросит к их ногам златые горы… ну или хотя бы разведется с прежней женой. И вам всем кажется, что должность и образование делают вас куда более выгодным приобретением, чем обычные девушки из хороших семей.

Я шумно выдохнула и отступила еще на шаг. Теперь даже очень любопытные зрители не могли меня увидеть — Калтуховский своей массивной фигурой полностью перекрыл обзор.

— А раз так, зачем все эти сложности? — радостно проговорил мужчина, придвигаясь ко мне и почти вжимая меня в скрипнувшую дверь. — С Белянским вам ничего не светит. Наш дорогой старший следователь вообще не способен ужиться с людьми. Тем более с женщиной. Дубинский порой бывает мил, но у него мать и целый выводок племянников, сидящих у него на шее. К высокому начальству вас просто не подпустят. А мелкие сошки вам разве нужны?

— И вы решили предложить мне себя, раз уж мы столкнулись? Чего время зря терять, да? — четко выговаривая слова, спросила я. Первая ярость была подавлена, я вновь себя контролировала. Меня захлестывала веселая злость, и я наблюдала за рейяном как бы немного со стороны, видя его самомнение и ликование. — В качестве кого же, если не секрет?

— Вам решать, драгоценная Эллочка, — тоном конферансье произнес Калтуховский и победоносно улыбнулся.

Глядя на его лоснящийся лоб и чуть заалевшие щеки, я кивнула и тоном прилежной школьницы ответила:

— Хорошо. Я решила.

Калтуховский улыбнулся еще шире и шагнул ближе. Я нашарила ручку двери и нажала ее, а потом шагнула назад, оказавшись в подъезде.

— Что же вы решили? — самодовольно спросил рейян.

— Я решила, — прошептала я и поманила мужчину пальчиком, делая все, чтобы он оказался внутри и не оказалось свидетелей дальнейшей сцены. — Я решила…

— Что? — Он двигался ко мне, как послушный телок.

— Что вы будете моим… — с таинственной улыбкой сказала я, отходя к лестнице на второй этаж.

— Да?

Я не ответила, лишь улыбнулась, глядя, как Калтуховский идет ко мне.

«Мешком для битья ты у меня будешь, — мысленно прошипела я. — Все равно ни в голове, ни в теле ничего нет, только опилки».

На открывшуюся входную дверь первым отреагировал Туман. Он выбрался из закутка под лестницей и потрусил в сторону Марьяна, но так и не дошел. Плюхнулся на огромный зад, задрал башку и шумно задышал, всем своим видом выражая радость пополам с обидой.

— Я дома! — крикнул рейян и покосился на пса. — Что вы тут без меня…

Оставив блокнот и ручку на столике рядом с дверью, мужчина присел на корточки и с удовольствием потрепал густую пышную шерсть на морде и шее косматого пыльно-черного чудовища, которое лишь отдаленно напоминало собаку.

Туман вздохнул. Ты дома не появляешься, как бы говорил он. Разве нормальные хозяева так себя ведут?

— У меня много дел, — напомнил ему Марьян.

Пес чуть склонил голову и совершенно по-человечески вздохнул.

Тумана следователь повстречал почти десять лет назад в одной подворотне рядом с мусорными баками. У пса еще не было имени, был он тощ, юн и слаб, но уже тогда многое знал о жизни и людях.

Лежа у стены, не в силах встать, чтобы уйти, спрятаться от немилосердного удара или окрика, пес просто смотрел на Марьяна и вот так же вздыхал. Уйти у рейяна не вышло. Как уйдешь, когда лохматое, местами чуть плешивое и печальное чудище смотрит на тебя усталыми желтыми глазами, ожидая приговора?

Марьян забрал пса, принес в свой дом и долго выхаживал зверя, не привыкшего к людской доброте, но почему-то поверившего рейяну. Сейчас, оглядываясь назад, Белянский не мог вспомнить, что говорил псу, но знал, что много и подолгу беседовал с чудищем, получившем имя Туман.

Дни проходили за днями, Туман ел, постепенно давал себя мыть и вычесывать, а потом в какой-то миг из вялого и изможденного жизнью создания превратился в огромного, мощного и уверенного в себе монстра.

«И друга», — с усмешкой подумал следователь, почесывая Тумана по широкой спине.

— Ты дома, — раздалось сверху, и Марьян задрал голову, чтобы лучше видеть Алесю.

Девушка замерла на верхней площадке лестницы, зевнула и, порывшись в безразмерных карманах слишком большого для нее старого халата, напялила на нос очки.

— Где Агния? — спросил Марьян, продолжая почесывать Тумана.

Пес довольно зажмурился.

— Ушла куда-то, — дернула плечом Алеся и стала спускаться.

— Ты почему босиком? — недовольно спросил старший следователь, наблюдая за сестрой. — Сколько раз я тебе говорил, Леська?

Девушка поморщилась, замерла на предпоследней ступеньке и со вздохом констатировала:

— Ну вот. Опять ты за свое, Хмарь.

Марьян поджал губы и с силой поскреб Тумана за ушами.

— Опять простудишься и что я буду с тобой делать? — спросил он через пару секунд, дав девушке понять, что ему по-прежнему не нравится придуманное сестрой прозвище. — Агния, хоть и живет с нами, но она только кухарка. Она не сможет…

— Хма-а-арь! — перебила Алеся. — Прекрати бухтеть. Вот вечно ты… По нескольку дней дома не бываешь, а потом появляешься мрачный и хмурый! И давай меня отчитывать! А я, между прочим, уже не маленькая.

— Леся, тебе четырнадцать, — напомнил Марьян, поднимаясь и подходя к сестре.

Они были очень похожи, оба высокие, хоть Алеська еще и не закончила расти, поджарые, с резковатыми, острыми чертами лица. Свои непокорные темно-русые волосы девушка старалась усмирить при помощи всевозможных заколок и невидимок, но те периодически выпадали, отчего то на лбу, то на виске, то на затылке виднелась одинокая пушистая прядь. Сегодня Алеся закрутила волосы в пучок и проткнула его сразу тремя карандашами.

— Я уже достаточно взрослая, Хмарь, — не согласилась сестра и сверкнула на брата такими же, как у него, мшисто-зелеными глазами.

— Ты мелкая пигалица, — отозвался Марьян без улыбки.

Девушка топнула ногой, но тут же спохватилась, что взрослые не доказывают свою правоту подобными детскими выходками.

— Ты зачем опять мой старый халат стащила, Леська? — беззлобно спросил Белянский. — Ты в нем на десятилетнюю похожа.

Алеся на миг замерла, а потом соскочила со ступеньки, поднырнула под локоть Марьяна, прижимаясь к нему боком, и с надеждой спросила:

— А ты мне его насовсем отдашь?

— Да зачем тебе эта тряпка? — без особого энтузиазма спросил Марьян и попытался подняться наверх. Его ждали дела, но очень хотелось принять душ и переодеться. — Давно надо было его выбросить.

— Зачем? — с возмущением спросила девушка. — Он же замечательный!

Чтобы подтвердить это, Алеся сунула в карман руку и, подхватив поехавшие с носа очки, извлекла на свет кучу карандашей, ластик и спрятанный в футляр ножик.

— Удобно, — убежденно сказала она, ссыпая все обратно в карман.

Марьян покачал головой, глянул в полные надежды глаза и отмахнулся.

— Да забирай. Мне какое дело? Только разве тебе не хочется ходить в чем-то красивом? Хочешь новое платье?

Алеся фыркнула и отрицательно качнула головой.

— Вот вечно ты отказываешься, — со вздохом заметил брат. — Не бойся, ты меня не разоришь.

— И вовсе я не боюсь, Хмарь, — ответила девушка, шагая рядом с Марьяном. — Просто зачем? У меня хватает нарядов. К тому же я не так часто выхожу из дома.

— В том-то вся и проблема, — пробормотал Белянский и оглянулся назад.

Туман за хозяевами не пошел, посидел у подножия лестницы и, шумно клацая когтями по паркету, направился куда-то вглубь дома. Вскоре стало слышно, как он с пыхтением лакает воду из своей миски размером с огромный таз.

— Рейяна Меллиэр собирается сменить работу, Хмарь, — сообщила Алеся, когда они добрались до двери в комнату следователя. — Она заранее предупредила, что нам нужно найти ей замену.

— Сколько у нас времени? — со вздохом спросил Марьян, ему совсем не хотелось отвлекаться на домашние дела.

— Месяц, — ответила девушка. — Она, естественно, предложила пару кандидатур на свое место, но я этих рейян уже видела… и не хочу.

— Я понял, — кивнул брат, открывая дверь к себе. — Я решу этот вопрос в ближайшее время. Предупреди Агнию, что я дам объявление о поиске приходящей прислуги.

— Ладно. Ты есть будешь?

— Лесь, у меня дел много, — стараясь не грубить, сказал Марьян. — Я совсем ненадолго.

— Но поесть же ты должен! — искренне возмутилась сестра. — Агния такой обед приготовила! Вкусно!

Белянский предпочел не отвечать и скрылся за дверью, оставив девушку в нелепом истрепанном халате снаружи. Меньше всего ему хотелось думать о том, что с каждым днем он все больше и больше превращается в того самого плохого брата, каким обещал себе не становиться. Но что делать, если он не умеет воспитывать детей и подростков, если у него, ныне старшего следователя, нет времени, чтобы выслушивать четырнадцатилетнюю девчонку, а той, наоборот, хочется внимания.

Сбросив одежду у кровати, Марьян уперся ладонями в матрас и постоял, согнувшись, несколько секунд. Раскаяние и злость на себя пришли быстро, но еще больше мужчина разозлился на отца.

— Забудь, — приказал он себе. Но какое там!..

Встав под душ, Марьян с ненавистью вспоминал тот день много лет назад, когда отец решил, что мать Марьяна и он сам — не лучшая семья для поднимающегося по карьерной лестнице политика. Тогда следователю было почти столько же, сколько сейчас Алеське, но Марьян и вполовину не был похож на нее.

Белянские жили в большом доме, купленном дедом, отцом матери. Дом стоял почти на окраине и когда-то принадлежал к числу немногочисленных загородных поместий. Воздушное белое строение с множеством колонн и высоких окон окружал прекрасный уединенный парк, а на одной из просторных лужаек имелся даже пруд, в котором журчала вода и обитали юркие золотисто-оранжевые рыбки.

В этом тихом и уютном доме прошло детство Марьяна. Он был окружен любовью матери, искренней заботой деда и добротой учителей. Отец дома появлялся редко и в глазах сына был умным, добрым и мужественным. А потом… потом оказалось, что Марьян жил в сказке, отрезанный от остального мира. Вне этой сказки шумел большой мир, где его отец строил свою карьеру, расталкивая конкурентов локтями. Когда на пути к высоким должностям встала семья, старший Белянский, не моргнув и глазом, подал на развод.

Дед умер через три дня. Он просто упал в обморок, услышав требование зятя, и уже не пришел в себя. Перепуганный и ничего не понимающий Марьян бегал по вмиг ставшему чужим и неуютным дому и пытался то достучаться до отца, то утешить мать. Он выл, как брошенный под дождем щенок, утирал слезы кулачками и все пытался спасти рассыпавшуюся на части сказку.

Деда похоронили, а через неделю почерневшая от горя мать подписала все документы на развод, забрала Марьяна и переехала в дом, где до этого жила одна ее родственница. Белый прекрасный дом пустили с молотка, и отец не пожалел усилий, чтобы отобрать у матери большую часть вырученных за него денег. А ей было все равно. Прежде веселая, добрая и любящая, Алгия Белянская заперлась в комнате и выходила из нее так редко, что временами Марьян забывал ее лицо. Тогда рейяна спасло то, что вместе с ними переехали и слуги, а двое учителей согласились заниматься с Марьяном даже на новом месте.

Сначала младший Белянский еще надеялся спасти семью, еще верил, что родители смогут помириться. Но прошел год, за ним второй… И за это время Марьян незаметно для себя сильно повзрослел. Нежная и добрая мать оказалась совершенно не приспособлена к жизни, а развод окончательно ее подкосил. Алгия большую часть времени проводила или в своих покоях, не подпуская сына, или в библиотеке, пересматривая старые семейные фотографии. Заботы о доме, оплата счетов и выдача жалованья — все как-то само собой легло на юные плечи рейяна, но он не жаловался, приняв жизнь такой, какой она оказалась.

Лишь года через три после развода родителей младший Белянский поинтересовался жизнью отца и с горечью обнаружил, что тот не испытывает ни капли сожаления о разрушенной семье. Почти сразу после развода старший Белянский вновь женился, но теперь уже не на дочери зажиточного горожанина без связей, а на младшей дочери одного из самых влиятельных людей в королевстве. Промышленник получил возможность влиять на политику, а Белянский приобрел связи и поддержку нового тестя.

Марьян думал повидаться с отцом, но быстро бросил эту затею. Старший Белянский о сыне не вспоминал, не искал встреч и не заботился о его воспитании. А через несколько лет Марьян узнал, что отец пытался покрыть свои долги со счета бывшей жены — новая жена оказалась удовольствием недешевым, а новый тесть с каждым годом давал все меньше и меньше на поддержание дел своего зятя.

Марьяну было двадцать, когда умерла мать. Он знал, что это случится. Пытался ее растормошить, но Алгия потеряла всякий интерес к жизни. Лекарства не помогали, виталисты разводили руками. Она ушла тихо и неслышно, как жила последние годы. Сразу после этого Марьян продал дом и переехал в другой, более светлый и просторный. Из прежних слуг с ним осталась лишь кухарка, а приходящую горничную следователь нанял через агентство.

И все шло довольно спокойно, пока однажды, как гром среди ясного неба, к Марьяну не явилась мачеха. От нее-то рейян и узнал, что его отец погиб под колесами наемного самохода, а за день до этого в дом Белянских заявилась любовница отца и всеми правдами и неправдами сдала им на руки перепуганную шестилетнюю Алеську.

Марьян не успел опомниться, как девочку сдали на руки уже ему. Вместе с огромным изрисованным мелками альбомом и парой дешевеньких платьев. Когда за мачехой закрылась дверь, Белянский хотел было подключить жандармов, найти родную мать Алеси и вернуть ей дочь, но потом он увидел заплаканные, испуганные желтовато-зеленые глазенки и против воли вспомнил самого себя из прошлого. Вдруг стало ясно, что он не может, просто не имеет права тоже отвернуться от ребенка, как когда-то отвернулись от него.

Марьян подключил свои связи, стиснул зубы и добился опекунства над Алесей. Тем более что родная мать девочки без денежного содержания от старшего Белянского не горела желанием кормить и одевать прижитого вне брака ребенка. Добился Марьян и того, что Алеся получила отцовскую фамилию. Наследовать после отца было нечего, он все растратил на подарки любовницам и на красивую жизнь со статусной супругой, но Марьян не расстроился — он слишком давно научился ничего не ждать от отца.

Лишь чуть позже, перестав вертеться как юла, следователь обнаружил, что Алеся сторонится людей и не любит выходить на улицу. Он не стал пугать девочку вереницей врачей, а нанял для нее спокойную и умелую воспитательницу, рядом с которой Алеська оттаяла, перестала плакать по ночам и иногда пересиливала себя, отправляясь гулять в парк. Но даже спустя годы девушка предпочитала уют своей спальни и светлую мансарду прогулкам и компаниям. Она не сторонилась своих одногодок, с которыми ее познакомили преподаватели, но предпочитала звать знакомых к себе, а не отправляться в гости самой. И много с воодушевлением рисовала.

Обнаружив это пристрастие, Марьян позволил сестре устроить себе мастерскую на третьем этаже. Теперь оттуда вечно несло масляными красками, Туман шумно вздыхал и всякий раз взглядом призывал хозяина избавиться от этого беспредела, тер лапой нос, но Белянский не обращал внимания, с улыбкой наблюдая, как загораются воодушевлением глаза Алеси и с какой радостью она показывает ему свои последние работы.

Магии у сестры было немного, да и источник силы оказался стихийным. Нормально колдовать у девушки не получалось. Зато она видела удивительно яркие и часто пророческие сны. Их-то она и запечатлевала на своих картинах.

Когда Марьян спустился на первый этаж, собираясь дать сестре последние указания перед уходом, он обнаружил ее в столовой. Девушка с довольным видом восседала за столом, наблюдая, как над супницей сквозь маленькое отверстие для ручки половника поднимается аппетитный пар.

— Леся, я же просил! — недовольно прикрикнул Белянский, остановившись в центре холла и сверля сестру взглядом. — У меня нет времени.

— Есть, — убежденно сообщила Алеся. — И ты знаешь. Никуда не убегут твои дела, если ты пообедаешь. Ну, Хмарь!

Марьян шумно вздохнул, но все же пересек холл, столовую и опустился на загодя отодвинутый стул.

— Иногда я не могу поверить, что ты моя младшая сестра, — сообщил он ей, поднимая крышку и заглядывая в супницу.

Кухарка постаралась, и при виде густого супа, больше похожего на рагу, следователь едва не подавился слюной. Он на миг прикрыл глаза, втянул ноздрями запах и стал стремительно наполнять глубокую миску.

— Ты же заботишься обо мне, — подперев щеку кулачком, прошептала Леська, — так почему я не могу иногда напомнить тебе о том, что ты должен заботиться и о себе.

— Я забочусь о себе, — не согласился Марьян, стараясь не заскулить при виде крупных кусков говядины, которые то и дело попадались в гуще. Сестра слишком давно жила под одной крышей с Белянским, а потому на стол выставила не парадные чашки и тарелки тонкого фарфора, а посуду массивную и основательную. Марьян сумел переместить себе в тарелку почти половину супницы, но пожалел, что суп нельзя налить с горкой.

— Да уж, заботишься, — тихо проворчала Алеся. — Я вижу, как ты заботишься. Опять дома не ночевал!

— Я пока не могу, малявка, — покаянно ответил брат, — у меня дело.

В столовую, отдуваясь и помахивая хвостом, ввалился Туман, добрел до стула хозяина и шумно плюхнулся на пухлый зад у его ног. И мне, и я, как бы говорил его взгляд. Обо мне тоже нужно позаботиться.

— Не проси, — строго велел Марьян и погрозил псу ложкой. — Посмотри на себя. Разъелся! Еще немного — и вымахаешь размером с пони!

Туман задумчиво проследил за движением ложки, облизнулся и скосил глаз на супницу.

— Вы его раскормили, — попенял Марьян Алесе.

Девушка не ответила, лишь подмигнула Туману. Покачав головой, Белянский принялся за суп. Сняв очки, Леська наблюдала за ним, вздыхала и то и дело таскала с большого деревянного блюда крохотные сушки, обильно посыпанные сахаром.

— Не спеши, — чуть поморщившись, сказала она ему. — Ну не убегут от тебя твои дела. Раскроешь.

— Это можно считать точным пророчеством? — усмехнулся брат беззлобно.

Хотя девушка довольно часто видела яркие сны, тем или иным образом сбывавшиеся в реальности, но за все годы Алеся ни разу не видела ничего, что было бы как-то связано с расследованиями брата.

— Я просто знаю тебя, — ответила сестра. — Ты же как пес! — Туман вскинул здоровенную башку и посмотрел на людей. — Если уж вцепишься, то не отпустишь.

— В этот раз все куда сложнее, малявка, — ломая чуть подсохший ломоть хлеба, признался следователь. — У меня, похоже, дело о серийном маньяке. Сегодня третье тело обнаружили. И этого, третьего, судя по всему, убили раньше, чем второго покойничка.

Алеся поморщилась и взмолилась:

— Не рассказывай мне о работе! Лучше помощнице расскажи.

— Видела? — догадался Марьян.

— Красивая, волосы такие необычные, — закивала Алеся, мгновенно переключившись. Ее глаза, не скрытые очками, сияли от восторга. — И сама необычная. Только я ее не рисовала. А то опять спугнешь! Не хочу, чтобы опять сбывалось. — Девушка вздохнула. — Всякий раз, как я твоих секретарей вижу, они увольняются.

— Дело не в тебе, — успокоил сестру Марьян. — Просто для работы не годятся такие помощнички.

— Дело в тебе, Хмарь! — убежденно заявила Леська. — Не гони эту, она красивая.

— Секретарь должен быть расторопным, сообразительным и самостоятельным, — жуя, строго сказал следователь. — При чем здесь красота? Красоте в управлении не место.

— Все равно, — с нажимом выговорила Алеся. — Не гони. А то я обижусь.

Марьян замер, с веселым недоумением воззрился на сестру и переспросил:

— Обидишься?

— Мне снилось… Не скажу, что именно снилось, — помялась девушка и водрузила на нос очки, будто пытаясь защититься от проницательного взгляда брата. — Но я тебе одно скажу: не гони. Сам же потом пожалеешь.

— Да не выгоняю я никого, — с кривой усмешкой сообщил Белянский, а потом с оттенком горечи добавил: — Сами не выдерживают. Так что все только от нее зависит, красивой твоей.