Знакомство с Анель или ночная прогулка с грибошнурами

"Разум лучше держать в прохладе, он так лучше сохраняется. А сердце и руки пусть будут горячими. Так они принесут в этот мир больше тепла, которого так не хватает".

Анель

Ад — не совсем подходящее название для того, чем стала моя жизнь в Академии после того, как Великий Мастер сделал меня своим учеником. Чистилище?! Да, думаю это подошло бы больше. После того как величайший маг Хаоса взял меня в ученики, образовалась некая пропасть между мной и другими студентами. Невидимая, но все же, такая очевидная преграда. Моё имя теперь всегда было на слуху, а сам я стал жертвой множества сплетен. И зависть была тому виной. Сотни юных магов, гордых и тщеславных, не могли смириться с тем, что учеником самого Великого Мастера стал именно я. Почти каждый день находился тот, кто мог внезапно выпрыгнуть из‑за угла, как чёрт из табакерки, с криком "ну же Странник, покажи, чем ты лучше меня"? Десятки вызовов на почти "дружеские" спарринги, где каждый хотел продемонстрировать мне своё превосходство, стали моей повседневностью. И самое обидное, что за все время после того, как Мастер выбрал меня своим учеником (а это уже не менее двух месяцев), он не провёл со мной ни единого урока, более того, я с ним даже ни разу не виделся. Меня предупредили, что Великий Мастер крайне занятой маг, и чтобы я не пытался его искать, когда он посчитает нужным — сам меня вызовет. Так что никаких преимуществ перед другими учениками Академии я не имел, Мастер ни разу не вызвал меня, что бы обучить каким‑то супер — пупер мощным техникам и заклятиям, которые бы помогли мне ставить на место всех тех зазнаек, регулярно бросавших мне вызов. Но, так как и сам я был достаточно гордым и тщеславным, да и зарабатывать шишки и синяки на бесконечных "дружеских" спаррингах мне попросту надоело, я решил сам заняться своими тренировками. Поскольку учебные дни в Академии были очень насыщенными, тренироваться приходилось в основном по ночам. Впрочем, этому способствовала моя бессонница. А точнее — мои ночные кошмары, что вызывали ее. Как часто в своих снах я видел очаровательную девушку, имени которой я так и не узнал. Мы танцевали на балу, я прижимал её к себе, чувствуя тепло её тела, её сладкий запах. А потом она смотрела мне в глаза, с таким доверием и нежностью, и ее алые губы шептали: "почему ты? почему именно ты, Странник? Это все из‑за тебя!". После этого её тело загоралось, она пылала прямо в моих объятиях, но испепеляющий её огонь не обжигал меня. За несколько мгновений она превращалась в пепел, а потом наступала тьма, всепоглощающая и давящая своей звенящей тишиной. И голос подобный грому рассекал ее: "мы всегда рядом, выродок! И когда придёт время, мы подкрадемся в ночи, перережем твою глотку, выпотрошим тебя, как цыпленка, наполним твоей кровью наши чаши и выпьем твою жалкую никчемную жизнь до дна. И никто не защитит тебя, ни твои друзья, ни твоя Академия, ни даже Великий Мастер. Мы всегда рядом!". Потом я слышал хохот, после которого я всегда просыпался.

После таких снов, я ещё долго не мог уснуть. Чтобы не ворочаться без толку, изводя себя тяжелыми мыслями, и не мешать спать соседу, я частенько отправлялся бродить по ночному замку. Уже довольно скоро, я научился легко избегать стальных големов, этих бесстрастных немых стражей Академии. Я издалека слышал скрип и лязг их металлических суставов, и приноровился быстро находить разные ниши, проходы и даже шкафы, в которых можно было пересидеть, пока голем не скроется за углом, и гулкое эхо его лязгающих шагов не станет снова еле слышимым.

В такие вот ночи своего бодрствования, я, словно призрак старинного замка, слонялся по коридорам, пытаясь убежать от своих кошмаров и от своего одиночества. Многие мои друзья отстранились от меня, и даже вечно улыбчивый Ловкач, стал относиться ко мне немного прохладней, хоть и пытался не подавать виду. Только общение с Бестией оставалось по — прежнему тёплым и дружеским, вот только её уже больше месяца не было в замке. Колдунью отправили на какую‑то долгосрочную миссию, и меня снова окружила непробиваемая стена одиночества.

Я бродил по замку, то ли в поисках себя, то ли от себя убегая, мягкими кошачьими шагами крадучись по огромным коридорам. Замок не спал, он жил своей жизнью, и я вскоре понял, что я не единственный призрак этого старинного магического строения. Иногда, во время моих ночных прогулок, до меня доносился еле слышимый детский плачь или смех из комнат, в которых никого не было. Порой, от горящего факела по стенам пробегали тени людей, или правильнее магов, что так же как и я когда‑то очень давно ступали по этим коридорам. Однажды я услышал весёлый смех и нежный шепот из одной комнаты. Подойдя ближе, проскользнув под низкими сводами и рискнув приоткрыть дверь, я увидел молодую парочку. Парень и девушка нежно шептались, обнимая друг друга. Я подумал, что это влюбленные ученики Академии, и уже хотел извиниться за беспокойство, но заметив средневековую одежду, заподозрил что‑то неладное. Я обратился к ним, но мне никто не ответил. Два бледных тела, от которых веяло холодом, продолжали обнимать друг друга и нежно шептать слова любви. Я закрыл дверь, и больше не мешал влюбленным, что наверняка сидят там уже не одну тысячу ночей, и видимо, просидят так до конца времён. Что ж, они хотя бы не одиноки. У них впереди вечность, что бы шептать друг другу нежные признания. Да это не рай, но и не ад тоже.

В прочем, я был не самым одиноким призраком замка. Наверное, еще более одинокой была "плачущая вдова". "Плачущая вдова" — это картина, занятнейшее полотно, которое я обнаружил в каком‑то захламленном холе в одну из своих ночных прогулок. Я так долго любовался картиной, таким выразительным набором красок, стройной фигурой молодой дамы, стоящей на берегу и всматривающейся в бушующее штормовое море, что совершенно случайно очутился внутри полотна. С нами, магами, такое иногда случается. И вот, я и опомниться не успел, как уже стоял на берегу бушующего моря. Сильный запах йода ударил мне в ноздри, холодная соленая волна обдала меня с ног до головы, и дама уже всхлипывала у меня на плече. Все произошло так быстро, что мои руки инстинктивно обняли её, и я начал успокаивающе гладить её по спине. "Поцелуй меня" — прошептала женщина и лишь тогда я взглянул на её лицо, точнее туда, где оно должно было бы быть, если бы его нарисовал неизвестный художник. Я попытался вырваться, но её руки лишь крепче цеплялись за меня. "Тебе ведь тоже одиноко, будь со мной" — шептали несуществующие губы этой девушки без лица. Я лишь с силой оттолкнул от себя это жуткое создание, и уже через миг, промокший до нитки, сидел на полу Академии в луже морской воды. Но безликая дама и не думала оставаться внутри полотна, её пальцы вцепились в рамку картины изнутри, и она явно собиралась выбраться в мой мир. В тот момент, не помня себя от страха, я сорвал со стены зажженный факел и не придумал ничего лучше, как поджечь картину. Не то что бы я был вандалом, любящим уничтожать культурные достояния и предметы искусства. Но тот случай, был вопросом жизни и смерти. Жаль, что все так обернулось, но это стало для меня хорошим уроком. Не стоит, гуляя ночью по старому колдовскому замку, слишком долго всматриваться в старинные картины, иначе они могут посмотреть на вас, и кто знает, чем это все закончиться. Кстати, уже на следующую ночь, сожженная мною картина, невредимая снова висела на том же месте, как ни в чем не бывало.

И все же, не смотря ни на что, я безумно любил эти свои ночные прогулки. Мне нравилось, что ночью Академия жила своей жизнью, совершенно не похожей на дневную. В это время суток, все предметы словно обретали другую суть, сумрачную. Они больше не прятали свои секреты, не играли роли, не носили масок. Они были самими собой. Да — да, они все, и вещи и существа, они все были собой. Темнота, как бы это сказать, сглаживала остроты и отшлифовывала неровности, делала все более простым и понятным, во всяком случае, для меня. Я любил растворяться в темноте, чувствовать как она, свежая густая и насыщенная, проникает в каждую клеточку моего тела, наполняя меня своей такой лёгкой и волнующей свободой. В эти моменты я жил. Нет! ЖИЛ! Так правильнее. И только ночью я был по — настоящему собой. Почему так? Почему я такой? А почему у зебры есть полоски, а у льва грива? Может меня тоже таким создала природа или неведомое провидение.

Так же по ночам я любил тренироваться в использовании боевых заклятий. Обычно я это делал в большом зале, где не было ничего, кроме десятков доспехов. Именно на этих несчастных "скорлупах мертвых воинов", я и оттачивал свои боевые навыки. Я помню с каким ужасным лязгом они разлетались по комнате после моего очередного меткого удара. Хорошо, что я научился ставить специальный звукоизоляционный барьер, и ни големы, ни стражи не слышали шума.

В одну из таких моих ночных прогулок я и встретил Анель. Я собирался потренироваться в использовании боевого заклятия "кулак бури". Не самое простое плетение, которым я овладел лишь за день до этого. Я еле запомнил энергетическую формулу и не был уверен, что у меня получится её использовать. Мне хотелось испытать заклинание в своем любимом зале с рыцарскими доспехами. Я шел туда, аккуратно избегая големов, шел и не подозревал, насколько необычной будет эта ночь.

Как обычно крадучись на цыпочках мимо одного из опасных коридоров, где любили шастать големы, я нырнул в узкий проход в стене, пробежал несколько десятков шагов и открыл первую с лева дверь. Оставалось пройти по еще одному небольшому коридору — и я попаду в широкую галерею, которая и выведет меня к комнате с доспехами.

Я уже нырнул в эту дверь, и собирался быстро преодолеть оставшееся расстояние, как до моих ушей донеслась тихая музыка. Сначала я подумал, что мне послышалось, но, остановившись и прислушавшись, я понял, что где‑то рядом действительно звучал приятный спокойный мотив. Любопытство как всегда пересилило во мне осторожность, и я отправился на звук, прямо в темную часть галереи, куда не попадал даже лунный свет. Я старался ступать аккуратно, чтобы не шуметь, да и попросту не споткнуться. Ведь темно было — хоть глаз выколи. Наконец‑то я дошёл до стены, по крайней мере, нащупал твердую преграду на своем пути. Опираясь о стену, я двинулся влево, на звук музыки, уже скоро подошёл к повороту, свернув на котором, увидел тусклый слабый свет. Я направился туда, и через миг стоял перед открытой дверьмю какой‑то комнаты. Звук и свет исходили отсюда, по этому, я, не задумываясь, вошел.

Передо мной была небольшая комната, заставленная стеллажами с книгами и древним оружием, которое также висело и на стенах. Посередине комнаты было достаточно много свободного пространства. Сейчас там, на полу, находился круг, сконструированный из зажженных свечей. Видимо, они и создавали тот тусклый свет, что был виден даже в темном коридоре. А в центре круга, под мелодичные тихие звуки, плавно двигалась незнакомая мне девушка. Она была одета в лёгкое синее платье, что доходило ей до колен, босиком она грациозно ступала по дубовому паркету. Её движения, попеременно — то медленные и плавные, то довольно быстрые и резкие напоминали какой‑то необычный экзотический танец.

И все же она двигалась так грациозно, так изящно, что я просто застыл в дверях, словно зачарованный, любуясь каждым движением. Я потерял дар речи. И вернулся он ко мне, лишь кода девушка заметила моё присутствие и, испугавшись, прекратила свой танец. Тут же исчезла и музыка.

— Кто ты? — строго спросила танцовщица, — и что ты здесь делаешь?

Интересно, а кто ты и что ты здесь делаешь? — подумал я о девушке, но ответить так — было бы не вежливо.

— Просто Странник, — улыбнулся я, — просто проходил мимо.

— И часто ты просто проходишь мимо музея ассирийского оружия в два часа ночи, просто Странник? — все так же строго спросила девушка.

— Не так уж и редко, как оказалось, — ответил я и тут же решив, что, кем бы не была эта девушка, все таки лучшая защита — это нападение, сам перешёл в наступление, — а что насчёт тебя? Кто ты и что ты здесь делаешь в такое время?

— Меня зовут Анель, — ответила девушка, — и я танцевала, разве незаметно?

— Заметно, — честно признался я, — эмм… и часто ты танцуешь ночью в кругу из свечей посреди музея ассирийского оружия?

— Не так уж и редко, как оказалось, — улыбнулась девушка. — Ты студент Академии?

— Да. А ты?

— Нет! — ответила Анель.

— Тогда кто ты?

— Ночная танцовщица, надо полагать. Разве это не очевидно, — девушка удивлённо уставилась на меня.

— Но… я имел в виду, кто ты вообще…

— В смысле? — снова удивлённо переспросила Анель. — Что это ещё за вообще? Ты имеешь в виду, кем я была когда‑то? Но ведь это уже в прошлом. Или кем я стану? Но будущее мне неизвестно. Нет, важно только настоящее. По этому, я ночная танцовщица, — улыбнулась девушка, — понял, студент?

Я уж и не знал злиться ли на эту прибабаханую, или улыбнуться.

— Надеюсь, я не помешал тебе? — спросил я, что бы как‑то направить разговор.

— О, нет — нет, я уже заканчивала мой танец. Если бы ты помешал мне, — девушка посмотрела на меня холодным взглядом, — я бы убила тебя!

— Чего? — эта особа не перестаёт меня удивлять.

— Вот так, — сказала девушка и тут же исчезла, как сквозь землю провалилась, а уже через миг она оказалась у меня за спиной. Она ткнула двумя пальцами мне в спину и сказала. — Пиф — паф, ты мёртв. — После чего засмеялась звонким смехом.

Я впервые видел такую эффектную и быструю телепортацию. Никто из известных мне магов на такое не способен, за исключением Великого Мастера и членов ордена Сумеречных Жнецов, да может еще Старейшин.

— Кто же ты такая? — произнёс я со смесью лёгкого страха и любопытства в голосе.

— Не заморачивайся, Странник, — непринужденно ответила девушка, — ну если уж тебе так важно всему давать определения, ограничивая рамками свободные категории, то пусть будет — призрак замка. Да, я призрак, жуткий и ужасный, уууу. — Девушка попыталась устрашающе завыть и начала махать руками, но, конечно, это скорее было комично, чем пугающе. — Тебе страшно?

— Не очень, — засмеялся я.

— Жаль, — ответила девушка, — ну ладно, переживу.

— Кстати, — добавила Анель, — ты бессовестно подсмотрел мой танец. Теперь ты просто обязан мне показать свою технику, ту, которую ты пришёл сюда тренировать. Ты ведь, наверняка, для этого здесь?

Какая проницательная.

— Ээ… чего? — опешил я, — но ты‑то хорошо двигалась, а я вот ещё ни разу не использовал это заклинание.

— Не очень аргументный аргумент, — ответила девушка, — давай, показывай, представь, что меня тут нет, ты же для тренировки сюда пришёл.

Я посмотрел на эту необычную девушку, она очень грациозно запрыгнула на одну из тумб, буквально вспорхнула, и с озорным блеском в глазах, смотрела на меня, явно ожидая какого‑то шоу.

Чёрт, а от этой девчёнки так просто не отделаешься.

— Ладно, — недовольно согласился я, — как хочешь, можешь смотреть.

— Ура, — вскрикнула девушка и от избытка чувств даже захлопала в ладоши. Какая же она все‑таки странная.

Я закрыл глаза, и попытался сосредоточиться. С моим нынешним уровнем Силы нужно много времени и усердия, чтобы создать заклинание такого уровня как "кулак бури". Несколько минут у меня ушло на то, чтобы остановить внутренний диалог, эту бесконечную пустую болтовню, что ни на миг не замолкает в голове каждого из нас.

Благодатная тишина, снаружи и внутри, и вот я уже чувствую её кончиками пальцев, силу струящуюся повсюду. Словно маленькие разряды тока, она уже была в моих руках, нужно только начать плести заклинание…

— Эй, ты не заснул? — раздался рядом голос Анель, моя концентрация тут же нарушилась, и нити Силы рассыпались в моих руках.

— Анель! — я осуждающе посмотрел на девушку. — Если ты не будешь мне мешать, я добьюсь результата быстрее.

— Ой, прости, — казалось, девушка была действительно раздосадована моей неудачей, — я думала — ты заснул. И это было бы совсем не весело.

— Стоя, что ли? Ты видела, что бы кто‑то спал стоя?

— Ну да! — удивлённо ответила девушка. — Например, трехполосные грибошнуры.

— Что? — переспросил я.

— Не что, а кто, — назидательным тоном ответила девушка, — грибошнуры.

— Какие ещё грибошнуры?

— Трехполосные, — спокойно ответила девушка, нет, она явно надо мной издевается. — Они то и любят спать стоя. Они такие милые, когда засыпают и их полосочки начинают переливаться всеми цветами радуги, пока не обретают такой же окрас, как у их грибной шапочки, — девушка рассказывала все это с таким умилением на лице, что у неё даже слёзы выступили на глазах. Нет, скорее всего, она меня не разыгрывала, наверное, она просто сумасшедшая. Оставалось надеяться, что хоть не буйная, а то ещё набросится на меня. Все же девушка выглядела очень миролюбиво, хотя те её слова, что она бы убила меня, если бы я ей помешал. Я не знал, что и думать. Но было что‑то притягательное в этой экстраординарной особе.

— Анель, мне нужно чуть больше времени, что бы сосредоточиться. Я не сплю на ходу, как эти твои трехполосные грибоверевки…

— Грибошнуры, — тут же поправила меня девушка, — грибоверевки вообще не спят, эти опасные плотоядные твари только и думают, кого бы сожрать. Они совсем не милые.

— Какие ещё грибоверевки?

— Пятиступенчатые, у них пять ступенек на шапочке и…

— Так, просто не мешай мне, я должен сосредоточиться, — я попытался собраться, и попробовал ещё раз. Я сделал несколько глубоких вдохов, снова остановил внутренний диалог. Сила затрепетала на кончиках пальцев. Мой нежный смертоносный Хаос, я понемногу начинал любить его сложную природу, мою природу. Я отчетливо представил плетение заклинания и аккуратно медленно произвёл энергетическую манипуляцию. Потом резкий выброс энергии из рук вперед. Сильный поток ветра слетел с моих пальцев и сорвал перо со шлема на доспехах передо мной.

— Ухты, интересная техника, — сказала Анель, — хотя я ожидала, что её последствия несколько масштабней.

— Да ладно, — огрызнулся я, — а я вот специально столько учил этот сложный приём, что бы перышки сдувать. Черт! Просто нужно больше практики.

— Может просто… — начала Анель.

— Нет! — снова огрызнулся я, — не мешай мне, это сложная техника, мне нужно сконцентрироваться. Ну же. Остановка внутреннего диалога. Колючий Хаос на кончиках пальцев. Плетение. Удар. Лёгкий ветерок на этот раз оказался ещё слабее.

— Может все‑таки попробуешь…

— Анель, пожалуйста, не мешай. Мне, правда, надо стать сильнее, прямо сейчас. Иначе завтра меня снова поколотит какой‑то выскочка, — я со злостью сжал кулаки. Сосредоточиться на этот раз было ещё сложнее. В следствии чего, заклинание вышло ещё более нестабильным. Эффект получился чуть сильнее, вот только удар унесло куда‑то в бок и он снес одну из книг на полке.

— Странник, послушай…

— Не сейчас, Анель! — уже крикнул я. — Мне просто нужно лучше сосредоточиться… Кто‑то с силой дернул меня назад.

— Да послушай наконец‑то меня, — сказала Анель, глядя мне прямо в глаза. Она просто развернула меня к себе, притянув за уши. Вот это наглость. Мне на миг захотелось ударить ее каким‑то из боевых заклинаний, но посмотрев в холодные глаза этой странной девушки, я понял, что лучше мне этого не делать. — Кажется, я все‑таки завладела твоим вниманием, Странник. — Девушка улыбнулась, отпустила мои уши, что успели уже изрядно покраснеть от хватки ее цепких пальцев. Глаза девушки снова светились озорным любопытством, от опасного льда во взгляде не осталось уже и следа.

— А теперь стань вот в такую стойку, как я, — после этих слов Анель продемонстрировала мне необычную стойку, которую я даже не смог сразу повторить.

— Нет — нет, немного не так, ты слишком зажат в центре, — возразила Анель, она обошла меня со спины, и, прижавшись сзади, нежно коснулась моих рук, разводя их немного в стороны, — от прикосновения её тёплых пальчиков и чувства ее мягкой груди, прижатой к моей спине, по моему телу пробежало приятное тепло.

— Ну вот, так энергия будет легче проходить через твоё тело, — и действительно, мне показалось, что я буквально чувствую, как Сила струится по моим венам.

— А теперь дай свободу своим демонам, — нежно прошептала мне Анель, и её горячее дыхание коснулось моей кожи, вызвав разряды тока по всему телу, — освободи себя, освободи все и бей, — шептала мне Анель, — ведь Хаос — это страсть!

И я ударил, высвободив свою Силу. Тяжелые стальные доспехи снесло с места и впечатало в стену, после чего они разлетелись на куски.

— По — моему, так эффективнее, — засмеялась девушка, — ты так не считаешь?

Странно, и откуда эта девушка так хорошо разбирается в боевой магии, может она член какого‑то военного отряда, она была сильна, очень сильна, я это видел. И очень опытна. Но на суровых бесстрастных членов Ордена Сумеречных Жнецов она не походила, и это, почему‑то, очень меня радовало.

— Спасибо тебе, — сказал я Анель, — и прости, что я был упрямым ослом, надо было сразу же послушать твоего совета.

Девушка засмеялась:

— Да уж, ты слишком высокомерен, но ты умеешь признавать свои ошибки, — она с интересом смотрела на меня, — а это полезная черта.

Я с любопытством изучал эту девушку, наверное, самую необычную из всех, кого я знал.

— Ты, такая… — начал я, сам не поминая, что хотел сказать.

— Какая такая? — улыбнулась Анель.

— Ну… эээ… — черт, я чувствовал, как горят мои щеки, сейчас я, наверняка покраснел. — Ну, ты странная. В хорошем смысле этого слова. — Тут же добавил я, подняв руки в примирительном жесте.

— А разве можно быть странной в плохом смысле? — Анель снова выглядела удивленной.

— Ну… — тут уже озадаченным был я, — ну, можно, наверное, ненормальной, например, неуравновешенной, слегка безумной.

— И такой я тоже бываю, — сказав это, девушка слегка прищурила глаза и сделала шаг в мою сторону, а я невольно сделал шаг назад. После чего она тут же засмеялась, а осознав ситуацию, улыбнулся уже и я.

— Но больше всего меня впечатляет твоя фантазия, все эти грибошнуры и грибоверевки… Это ж надо было такое выдумать, ещё и описывать все с таким серьёзным лицом…

Улыбка тут же исчезла с лица девушки, чёрт, я снова сказал что‑то не то.

— Ты думаешь, я все это выдумала, Странник? — Анель казалась очень серьёзной и даже немного обиженной.

— Нет, не то что бы, просто пойми меня правильно, все это кажется немного не правдоподобным, — залепетал я всякую чушь, — я не хотел тебя обидеть и…

Вдруг Анель неожиданно взяла меня за руку, её прикосновение было таким горячим и приятным, и снова по всему моему телу разлилось тепло. Не думаю, что это то, что ты чувствуешь, прикасаясь к призраку. Наконец‑то я нашёл кого‑то живого в этом ночном замке теней и химер.

— Пошли! — скомандовал девушка и потянула меня за собой, не принимая возражений.

Через миг мы уже мчались по коридорам замка, во многих из которых я никогда не бывал. Девушка крепко держала мою руку и так быстро бежала по ночной Академии, что мне ничего не оставалось, как только поспевать за ней. Сначала я пытался запоминать дорогу, но очень быстро сбился и просто продолжал бежать, видя перед собой лишь развивающиеся густые каштановые волосы, и слыша лишь звонкий девичий смех. Не знаю, сколько мы так бежали, но вскоре мы оказались в каком‑то тёмном коридоре, который освещался лишь тусклым красноватым светом нескольких ламп на потолке. Вдоль стен коридора шли какие‑то трубы. В отличии от меня, Анель даже не запыхалась после долгой пробежки, она явно была в лучшей физической форме, чем я.

— Где мы, Анель?

— Сейчас увидишь, — загадочно ответила девушка и, подойдя к одной из стен начала внимательно её обследовать. — Ага, вот здесь. — С негромким скрежетом слегка заржавевшего металла, она открыла небольшой люк, что находился на развилке между двумя трубами.

Девушка тут же присела и ловко проскользнула в люк.

— Эй, ты там ещё долго мечтать будешь? — раздался голос из‑за стены. — Лезь, давай!

Вот же диктаторша. Я присел и пролез в люк. То, что предстало моим глазам, сложно описать словами. Мы с Анель стояли на довольно узком металлическом мостике внутри какой‑то, то ли лаборатории, то ли теплицы. Под нами находилось поле, полное светящихся и сияющих камней, самых разнообразных форм и цветов. Они лежали в разброс на мягкой зеленой траве. А между ними на узеньких, похожих на электрический провод ножках, медленно передвигались существа, напоминающие огромные грибы. Ножки их имели три цветных полоски, что переливались всеми цветами радуги.

— Ты же не хочешь сказать, что это…

— Грибошнуры, — радостно ответила Анель, — как видишь, вполне себе реальные.

Я с интересом наблюдал за картиной внизу. Среди светящихся камней, грибошнуры, эти странные существа, собирались в кучки, или поодиночке бродили по полю. Они шушукались, и перешептывались. Только сейчас я услышал, что внизу играет тихая классическая музыка.

— Музыка? — удивлённо спросил я.

— Ага, Шопен, это их любимый композитор. А вот хищные грибоверевки предпочитают Вагнера, как‑то зайдем и к ним.

— Эти существа, они разумны?

— Отчасти, — ответила Анель, — не так, как мы, но они способны на некоторые мысли и чувства.

— И зачем они здесь?

— Их выращивают в этой теплице, так как их шапочки — это уникальный ингредиент для многих магических зелий.

— И их просто убивают ради этих шапочек? — спросил я, наблюдая за этими странными, по — своему прекрасными, тихими и миролюбивыми созданиями.

— Тебя это беспокоит, Странник? — спросила Анель, посмотрев мне в глаза своим проницательным взглядом. — Да они умирают. Иначе не было бы никакого смысла, всегда должен быть финал, последний аккорд, завершающая строка, решающий мазок кисти. Только смерть определяет смысл жизни, разве нет? Но их не убивают, они дозревают и умирают своей смертью. Смотри, смотри! — Девушка схватила меня за рукав и указала пальцем на одно из этих странных созданий.

Грибошнур, склонив голову и немного пошатываясь, дополз к одному из камней. Он медленно сел, и его нога — шнур перестала светиться. Странное создание тут же обступили его собратья, склонив свои шапочки — головки они замерли над умирающим.

— Этого его семья, — сказала Анель, — их последняя дань памяти.

После этого шапка умирающего грибошнура с тихим треском отделилась от тела и, медленно изгибаясь, словно медуза, взмыла вверх. Теперь и она светилась поочередно всеми цветами радуги, медленно плывя в воздухе. Это было потрясающее зрелище.

— А теперь, — сказала Анель, — как и все мы когда‑то будем, она ищет свой последний свет, — Анель что‑то прошептала и на кончиках её пальцев затанцевали маленькие огоньки. Плывущая по воздуху грибная шапка тут же среагировала и полетела в нашу сторону. Уже через минуту, она опустилась на руку Анель. Девушка внимательно рассматривала этот странный медузообразный объект, а тот в свою очередь, светился поочередно всеми цветами, освещая Анель то синим, то желтым, то красным. В глазах девушки заблестели маленькие бусинки слез, а внизу тихо играл Шопен. Я любовался этой картиной, словно зачарованный.

— Как странно, — тихо прошептала Анель, — не только лишь в жизни, но даже в смерти есть своя непостижимая красота. А мы лишь зрители, приходящие на миг в этот мир, чтобы стать лишь крохотным росчерком пера, лишь маленьким движением кисти художника. Успокаивает только то, что может без этого мазка кисти, картина была бы не полной, может, именно мы принесем завершенность полотну, наполним его гармоничным смыслом?

— Не знаю, Анель, — я был так же погружен в свои мысли, находясь в легком трансе от всего происходящего. — Спасибо тебе!

— Я показала тебе так мало, — улыбнувшись, ответила девушка.

— А может больше, чем ты думаешь, — сказал я, все ещё погруженный в свои мысли.

В последний раз очень ярко засветившись, грибная шапочка в руках Анель потухла, и девушка положила ее на прутья мостика. Завтра работники теплицы подберут её, чтобы сделать из неё какое‑то зелье. Грибошнуры внизу как‑то возбудились и начали светиться ярче.

— Они заметили наше присутствие, — сказала Анель, — они очень пугливые, а страх портит качество их шапочек. Пора уходить, а то испортим весь урожай.

Уже через минуту мы стояли в коридоре с трубами.

— Спасибо за нескучное свидание, Странник! — весело произнесла Анель.

Свидание? За что мне‑то хоть спасибо, если в том сказочном месте мы побывали только благодаря ей, этой странной девушке?

— Спокойной ночи, Странник! — Анель поцеловала меня в щеку и исчезла с тихим хлопком, словно и не было её вовсе. А я ещё долго стоял ошарашенный, держась рукой за щеку, словно пытаясь удержать этот тёплый поцелуй странной девушки, не давая ему растворится в холодной ночи колдовского замка.

Потом я долго брел по коридорам, пытаясь найти знакомые дороги. Я явно заблудился, но почему‑то меня это совершенно не беспокоило, я лишь брел по замку с глупой улыбкой. Как вдруг меня окликнул знакомый хриплый голос.

— Странник, чёрт бы тебя побрал, какого хрена ты здесь бродишь в такое время? Я уже повсюду тебя обыскался. Хорошо, хоть Рыжик смог тебя выследить.

Я посмотрел под ноги, маленький лисенок, фамильяр моего учителя, весело махал пушистым рыжим хвостиком, и обнюхивал мои ноги.

— Где тебя носило в такую позднюю ночь? — строго спросил учитель.

— Эм, я тренировался, а потом встретил какую‑то странную девушку, в синем платье с каштановыми волосами, она танцевала в музее ассирийского оружия.

После моих слов Керамбит переменился в лице, какая‑то гримаса ужаса и злости сменила его обычное хладнокровие.

— Ты! Это дурацкая шутка Странник, — в руках моего учителя появилась рукоять ножа, но он взял себя в руки и вернул клинок на место, а я отступил назад, сглотнув тяжёлый ком в пересохшем горле, никогда я ещё не видел учителя таким злым.

— Кто тебя надоумил так пошутить со мной? — проскрежетал Керамбит, сквозь стиснутые зубы.

— О чем вы? Не понимаю, — я был шокирован странным поведением своего учителя.

— Эта трагедия произошла почти сотню лет назад, но… я помню все так, словно это было вчера. Моя ученица, моя маленькая Ласточка, она была такой жизнерадостной, такой доброй, не похожей на большинство магов Хаоса. Я до сих пор помню её улыбку. В конце первого года ее обучения я подарил ей красивое синее платье. Именно в нем ее… — слова застревали в горле учителя, он казался очень подавленным, — именно в этом платье её нашли мёртвой посреди музея ассирийского оружия. Чертов Орден Безликих подло заманил её в ловушку, воспользовавшись её добротой и наивностью. Она, как и ты, была избрана ученицей Великого Мастера, из неё должен был получиться отличный Подмастерье. Но Безликие, они забрали её у меня, мою ученицу, мою приемную дочурку, мою маленькую Ласточку.

От этих слов у меня мороз пробежал по коже, меня начало знобить. Мысли путались в голове. Ласточка, так же как и я, бывшая ученица Керамбита и Великого Мастера, была убита сто лет назад? Так вот, что не смогли предотвратить Сумеречные Жнецы. И кого же я встретил сегодня, в том самом месте и в таком же платье?

— С тех пор, — проскрежетал Керамбит, — я поклялся истребить этих ублюдков, этих террористов из треклятого Ордена Безликих, и наконец‑то я вышел на их след, они не оставляющие улик, все‑таки наследили, совсем немного, но этого мне достаточно, — учитель улыбнулся очень недоброй улыбкой, — так что — не раскисай пацан, мне понадобится твоя помощь. Соберись, тебя ждёт первая в твоей жизни серьезная миссия!