Самая необычная прогулка по кладбищу или, а вам никогда не хотелось однажды проснуться другим человеком?

"Уважаемые готы, сатанисты и прочие романтики смерти, любящие побродить по кладбищу в ночное время. Будьте так добры, не мешайте местным отдыхать. И так днём прохода не дают, ещё и ночью беспокоят. Наверняка, вам бы не сильно понравилось, если бы мы посреди ночи пришли в ваши дома. С уважением, постояльцы кладбища".

Написано на разбитой могильной плите, судя по всему кровью какого‑то надоедливого посетителя

Небытие — не худший исход из всех. Оно хотя бы освобождает от зачастую такого невыносимого бремени бытия.

Ты знаешь, что для успешного прохождения инстанта команде нужен хилер? Инстант, он же данж — это такое подземелье, куда заходит группа игроков, часто пятеро, с целью совместного убийства боссов (сильных персонажей) и дропа (выбивания) из них оружия, доспехов, золота и прочего полезного барахла. Зачем выбивать? Что бы лучше одеть своего персонажа. Зачем одевать? Что бы чаще побеждать других. Зачем побеждать? Еще один способ убежать от реальности и от самого себя, а заодно компенсировать виртуальными победами реальную никчемность.

Хилер — это я. Моя задача следить за тем, что бы никто из команды не погиб, и лечить всех, в первую очередь "танка" — игрока, который в виду своей особой живучести, принимает на себя все удары врага. Тактика очень проста. "Танк" отвлекает на себя всю агрессию противника, я лечу "танка", чтобы его не убили, а в это время другие члены команды наносят основной урон. По такой схеме проходятся практически все инстанты во всех играх жанра ММОРПГ. Моя задача не так сложна — бегай и лечи, пока остальные делают за тебя всю грязную работу. И так каждый раз. И так каждый день. Никакого героизма, но и никакого риска. Как символ всей моей жизни. Говорят, тише едешь — дальше будешь. Кажется, я понял это, как: совсем медленно ползешь — уедешь очень — очень далеко.

— Привет! А вот и я! А ты все перед монитором? Нет, что бы сходить да погулять. — Я думаю, что не сложно догадаться, кто это. Да, это мама пришла с работы. Мне кажется, что все мамы в двадцать первом веке уверены, что проблемы их детей имеют только две причины: невнимание к советам родителей и долгое сидение перед компьютером. Святая простота!

— Привет! Как прошел твой день? — спрашиваю я, не отрываясь от монитора. Ведь если я вовремя не подлечу "танка", то он погибнет, а значит, погибнет и вся команда (ведь остальные персонажи очень не живучие), и виноват в этом буду я.

— Да так. Жутко устала. А у тебя? Как оценки?

— Все нормально. Пятерки, как и всегда. — Здесь я ни капли не врал. Я действительно был лучшим, или, по крайней мере, одним из лучших учеников, сколько себя помню.

В детстве я был отличником, потому что мне было приятно радовать близких людей и выслушивать похвалу в свой адрес, да и просто, почему‑то, нравилось быть послушным пай — мальчиком. Потом, я продолжал учиться хорошо, потому, что верил, что знание — это сила, что самые лучшие, благоразумные, аккуратные, законопослушные и старательные граждане добиваются в жизни наивысших результатов. Нет, подумать только, я действительно верил, что чем лучше я буду учиться, тем выше у меня будут шансы получить престижную работу, высокую зарплату и хорошую жену. Ну не идиот? А потом, когда я понял, как жестоко ошибался, я все еще продолжал стараться по привычке, я бы даже сказал по инерции. Люди многое делают по инерции. Учатся в ненужных вузах, устраиваются на ненужную им работу, покупают ненужные вещи и вступают в браки с ненужными людьми. А еще заводят детей. Дети — это самообман. Этот опиум для народа, это самая распространенная попытка избежать реальности. Дескать, я чего‑то не смог, так может дети мои смогут, я рано или поздно превращусь в добротный грунт, так хоть мои потомки будут ходить по этой земле. Как будто так можно обмануть смерть. Как будто можно оправдать свое существование, запустив в мир еще несколько неудачников, созданных по своему образу и подобию, так сказать. Возможно, Бог тоже пытался оправдать свое существование, создавая нас?

Все эти мысли проносятся у меня в голове ровно за три с половиной секунды, которые потребовались для наложения исцеляющего заклинания на "танка". Враг добит, мы успешно прошли инстант. В сумке персонажа очередная бесполезная виртуальная штуковина, с этаким пафосным названием по типу "Великий Посох Преисподней", или "Амулет Бездны", или "Плащ Оков Судьбы". В компьютерных играх все рассчитано на подкормку чувства собственной важности игрока. Собственно сюда и приходят, чтобы почувствовать себя значимыми, чтобы приобщится к чему‑то великому и осмысленному, пускай и ненастоящему. В общем, как в церкви.

Расскажу еще немного о себе. Мне восемнадцать. Я учусь в захудалом педагогическом университете, на первом курсе. В будущем меня ждет работа за копейки, дергающийся глаз и кропотливый неблагодарный труд, целью которого будет попытка превращения агрессивных туповатых инертных биомасс в социально — активных добропорядочных граждан. Собственно, это и называется педагогическим процессом. Но все это будет потом, а сейчас я — преуспевающий студент со сравнительно немалой стипендией. Ну, это, если сравнивать с карманными деньгами, которые мне выдавали раньше родители, и которые были моим единственным источником доходов. У меня есть несколько друзей, не много и не мало. Как раз столько, чтобы создать нормальную команду в любой компьютерной игре, или вместиться в одну машину, когда доведется ехать на вылазку жарить шашлыки. Что касается моей личной жизни, то тут — еще более грустная картина. Несколько раз я пытался завязывать романтические отношения с девушками, что неизменно заканчивалось провалом. Просто мы с ними говорим на разных языках. Девушки любят разнообразные шмотки и тряпки, тошнотворные и примитивные фильмы про страстных вампиров, любят слушать комплименты и пялиться по полчаса в зеркало. А еще девушки любят, чтобы им всегда говорили правду. Под правдой они, конечно, понимают приторно — сладковатую лесть, направленную на подкормку их раздутой самооценки. Я, конечно, все еще верю, что далеко не все девушки такие, но других я пока не встречал. Правды ради, надо сказать, что некоторые из них, чтобы нравиться парням, интересуются футболом и, даже, разбираются в марках машин. Вот только, мне совершенно наплевать и на футбол, и на машины. Говоря откровенно, не только на них мне наплевать. Так уж вышло, что мне безразлично практически все. Нет ничего, что бы меня интересовало. Ничего кроме… А вот с этого все и началось, все мои злополучные скитания и проблемы, так внезапно свалившиеся на мою не слишком умную головушку.

Кто‑то любит пенное пиво, искрящееся на солнце в хрустальном бокале, кто‑то пышущие жаром и манящие изгибами тела молодых красавиц. Кому‑то дороже всего власть, кому‑то деньги, кому‑то слава. Кто‑то мечтает создать крепкую и счастливую семью, а кто‑то не менее крепкую международную корпорацию с ежегодным доходом в несколько десятков миллионов долларов. Единственное же, что привлекало меня, это… Хмм, даже сказать стыдно. Ладно, начнем с самого начала.

Давай вспомним то время, когда мы были совсем маленькими. Хотя, как правило, эти самые беззаботные и счастливые годы нашей жизни очень плохо сохраняются в памяти. Но кое‑что все‑таки помнит каждый, а именно — сказки. Эти чудесные истории про богатырей, колдунов, царей да Иванушек — Дурачков, которым всегда, почему‑то, в конце доставались Василисы Прекрасные (наверное, за то, что умом Иванушки хоть и не блистали, но имели доброе сердце, что во все времена было явлением еще более редким, чем толковые мозги). Именно эти сказки первыми учили нас ориентироваться в жизни, отличать добро от зла, они закладывали в нас определенные ценности, были путеводными звездами нашего детства. Но самое главное, именно они учили нас мечтать. Ведь кто не хотел иметь скатерть — самобранку, способную предоставить любые вкусности в мгновение ока, или цветик — семицветик, исполняющий все желания? Вот только куда это все пропало? Когда мы успели променять своих жар — птиц, золотых рыбок и волшебные палочки на техногаджеты, модные тачки и брендовые тряпки? Когда мы успели предать свои детские мечты?

Конечно, все мы взрослеем, и быстро забываем свои детские сказки. Нас учат желать того, что принято, и мечтать о том, что модно. Взрослый человек, под давлением ценностей современного мира, довольно быстро забывает о своих "глупых" детских мечтах. Вот только, я не всегда веду себя как взрослый, а уж о нормальном — вообще молчу. Такую непростительную занудность я себе позволяю только в крайних случаях.

Так что, я не предал свои детские сказки. Более того, я буквально помешался на них, с жадностью глотая любую историю о магах и колдунах, оборотнях и вампирах, ангелах и демонах. Я часами просиживал в библиотеке, по крупицам отсеивая те истории, что, казалось, имели хоть толику правды, от необъятного моря суеверий и легенд, как первые золотоискатели отсеивали золотые крупинки от грязного песка, терпеливо и не особо надеясь на успех. Я не сдавался, продолжая верить в то, что есть нечто большее, чем привычный нам мир. Скептики и атеисты лишь посмеивались надо мной, верующие иногда начинали креститься, когда видели у меня в руках книгу очередного черного мага. Многие знакомые давно плюнули, как на ненормального шизика. Но, я продолжал упорно стучаться в двери к иррациональному, даже не догадываясь, что однажды, оно постучится ко мне.

Но все это будет потом. А сейчас я — бедный студент — первокурсник, без особых перспектив, ничего не любящий, ни чем не увлекающийся, потерявший веру в светлое безоблачное будущее и просто плывущий по течению, живущий по инерции, бегущий от самого себя и пытающийся затеряться в виртуальных мирах. Тебе никогда не хотелось однажды проснуться совершенно другим человеком?

Я бегло осмотрел комнату. Бардак, как обычно. Сегодня вечером обязательно наведу порядок. Я надел джинсы, свитер и накинул куртку:

— Я гулять, мам. Буду вечером!

— Но, уже вечер!

— Эм… значит, буду поздним вечером. Еще только шесть часов.

— Ладно, ты поел? Тепло оделся?

— Да, да — на оба вопроса. — Я улыбнулся матери, и выскользнул на лестничную площадку.

Позвонить друзьям и позвать их погулять? Нет, опять начнутся разговоры о том, кто на какую новую игру подсел или как сегодня всех побеждал в очередном онлайн проекте. Долбанные задроты! Такие же, как и я, впрочем. Нет, сегодня мне это не нужно!

Я отправился прогуляться по вечерним улочкам, и уже через полчаса стоял перед городским кладбищем. Ноги, как будто, сами меня сюда принесли. Не первый раз, кстати. Я очень любил это место, оно действовало на меня успокаивающе. Впрочем, про это мое увлечение, как и про "темные сказки" почти никто не знал, ведь оно могло бы сильно подмочить мою репутацию адекватного отличника без странностей.

Особенно я помалкивал при родителях, ведь наверняка засуетятся, почем зря. Люди всегда считают увлечения такого рода странностью. А мне это ни к чему. Ведь я — хороший сын. Знаешь, что такое быть хорошим ребенком? Это значит отвечать ожиданиям своих родителей. То есть, хороший ребенок для священника — это тот, который придерживается заповедей, добр и живет по моральным законам своей религии; хороший ребенок для бизнесмена — целеустремленный, амбициозный и любящий добывать деньги, не брезгуя самыми разными методами; хороший ребенок для маньяка — тот, который, приманивает ему жертв и помогает прятать тела. Понятно, да? Хороший ребенок — это тот, который является таким, каким хотят его видеть родители. Ни больше, ни меньше. Именно таким я и был. Я учился на отлично, был вежлив и приветлив с бесконечными полчищами их родственников и знакомых, делал разную работу по дому и, что самое важное, никогда не создавал проблем. В общем, я уверенно косил, под такой себе идеал сына из простой провинциальной семьи. Следуя этой логике, через некоторое время, я должен был найти себе средненькую работу, одну на всю жизнь, и жениться на скромной серой мышке, которая будет печь вкусные пироги и подарит мне нескольких миленьких деточек. Хм… Прости. Сейчас пройдет легкий приступ тошноты, и я продолжу. Итак! Да, мне все это жутко не нравилось. Но мне вообще ничего не нравилось, так почему бы хоть не порадовать близких людей, которые действительно любили меня и старались обеспечить, как могли. В общем, как уже стало понятно, я жил двумя жизнями. В одной был крайне вежливый, сдержанный студент — отличник и любящий сын, в другой — не взрослеющий романтик и любитель сказок, живущий в компьютерных играх и фантастических рассказах о колдунах и волшебниках, что любил уединяться на кладбище, где спокойно и легко. Хотя, что странного в том, что книги о магии, мне нравились куда больше обыденной повседневной рутины? Что меня раздражало почти все, что так нравится обычным людям? Что в компании мертвых мне было куда легче, нежели в компании живых, ведь с ними можно быть самим собой и ничего не нужно скрывать? Так что в этом странного? Ладно, можешь не отвечать. Теперь, ты понимаешь, почему у меня было две жизни. Я просто не хотел закончить свои дни в комнате с мягкими стенами. Люди стараются уничтожить или упрятать подальше от своих глаз все, что кажется им странным, а значит — может быть опасным.

Я уверенно толкнул дверцу ворот, ведущих на кладбище, и сделал первый шаг, даже не догадываясь, что сегодняшняя прогулка будет совершенно не похожей на все предыдущие.

Кладбище было достаточно большим. Оно начиналось с могил, где были упокоены люди, умершие три — четыре десятка лет назад. Обветшалые, накренившиеся памятники на давно заросших, не только травой, но и, местами, деревьями, могилах, были единственным напоминанием, о когда‑то живших в этом городе людях. Я слышал, что еще максимум лет пять — и местная администрация даст разрешение хоронить тут по второму кругу, так как кладбище слишком разрослось вширь и скоро рискует дотянуться до фермерских полей и огородов. А мертвые не должны мешать живым, особенно, если у живых звенит в кошельке. И тогда, лежащие здесь люди канут в небытие еще раз, тоже, так сказать, по второму кругу.

Я прошел дальше по ряду. Уже было темно. Оно и не удивительно, на дворе — середина ноября, дни стали намного короче. Я взглянул на часы. 18:40. Через двадцать минут сторож закроет ворота, хотя когда меня это останавливало? С полей, что раскинулись за кладбищем, подул холодный ветер. Я застегнул куртку до подбородка и накинул на голову капюшон, но все равно поежился от ледяного, казалось уже зимнего ветра. Несмотря на холод и позднее время, я направился дальше, вглубь кладбища.

Справа начался "детский" сектор. Я резко ускорил шаг, так как очень не любил это место. Десятки статуй — ангелочков, сотни улыбающихся лиц, застывшими мертвыми масками смотрели на меня, словно с укоризной или завистью. Ведь я дожил до своего совершеннолетия, в отличие от них всех. Это самое грустное место на кладбище, здесь лежат те, кто ушел из нашего мира слишком рано, абсолютно по всем меркам.

Следующие два сектора я прошел быстро, почти не глядя по сторонам, и остановился на порядочном расстоянии от ворот, от дотошного сторожа и от улыбающихся лиц мертвых детей. Как странно, даже здесь, на кладбище, вдалеке от суеты, от мирских условностей и проблем, в тишине и покое, мне все же есть от чего бежать.

Но, мне все равно нравилось здесь. Люди обычно боятся кладбищ, они думают, будто, сама смерть обитает там. Но это не так. Смерть собирает свою жатву на поле битвы, кого‑то подкарауливает на дне бокала или даже в теплой постели, кого‑то — на скоростной автомагистрали или в темном переулке. Но на кладбище ее нет. Здесь лежат ее трофеи. Но смерть не слишком честолюбива, чтобы любоваться ими, да и к тому же, она — трудоголик, она все время занята. Ее коса не отдыхает никогда, а здесь, среди мертвых, у нее нет работы. Да и призраки на кладбище — редкость. Дух, если и появляется в мире людей, то лишь, чтобы исправить какую‑то ошибку, или его просто тянет к месту, где он многое пережил. В любом случае, к кладбищу это обычно не имеет никакого отношения. Ни смерти, ни призраков здесь нет. Если не веришь, то можешь лично в этом убедиться. Приди как‑то на кладбище ночью, и поймешь, что это одно из самых тихих и спокойных мест на земле.

Вокруг начал сгущаться туман. Как странно. Весьма редкое явление для этих широт в это время года.

Я подошел к краю сектора. В глаза сразу бросилась очень необычная могила. Точнее, она была бы вполне обыкновенной, если бы не торчащая из нее костяная рука. Я подошел ближе и попытался успокоить возникшую дрожь. Рука явно была искусственной декорацией, ведь по контуру могилу украшал забор из таких же, желтоватого цвета, декоративных костей. А над самой могилой высился весьма оригинальный памятник в виде очень реалистичного скелета, который держал в руках табличку. Я подошел ближе, чтобы прочитать надпись. На табличке была красивая гравировка — "Таким, как ты, когда‑то был и я, таким, как я — когда‑то станешь ты". Где‑то я уже слышал что‑то похожее. Но все же, какая странная могила. Ни имени упокоенного, ни годов жизни, только это зловещее предостережение. Я осмотрел памятник внимательнее, да, так и есть. Других надписей не было. Из могилы вдруг повеяло холодом, и как будто, что‑то заскрежетало под землей. Нет, всего лишь показалось, разумеется. У меня всегда было слишком живое воображение. Туман стал еще гуще, я еле видел на десяток метров вперед. Давно у нас не было таких густых туманов. Мне стало как‑то не по себе, и я довольно быстрым шагом направился дальше. Странно, как я раньше не замечал такой необычной могилы, ведь не первый раз тут гуляю, а судя по датам захоронений в этом секторе, ей было не меньше десяти лет.

Я дошел до развилки и подошел к следующему сектору. Меня вдруг пробил озноб. На углу была точно такая же могила со скелетом. Я медленно подошел ближе. Нет, это не та самая. Надпись на табличке была другой и гласила "От судьбы не уйдешь". В остальном же, разницы не было никакой. Я несколько минут пялился на причудливое захоронение, а потом неожиданно для самого себя развернулся на сто восемьдесят градусов и стал идти к выходу, все быстрее и быстрее, пока не перешел на бег.

Мне показалось, я бежал целую вечность, мимо промелькнуло около двадцати секторов. Неужели я так далеко забрел, углубившись в свои мысли? Туман стал густой, как молоко. Я понял, что меня в нем настораживало. Он был абсолютно неестественным для моего города, такого я не видел никогда. Да я почти уверен, что никто не видел. Здесь, что‑то не так. Легкие жгло от долгой пробежки, я остановился отдышаться и взглянул направо. Вот тут‑то меня и пробил настоящий озноб, а на лбу выступили капли холодного пота. Справа была все та же могила со скелетом, на табличке написано: "Не устал? Может еще кружочек?" Я выругался и рванул вперед, еще быстрее, чем прежде. Не знаю, сколько я бежал, время, как будто перестало существовать. Наконец‑то, последние силы покинули меня и я, запыхавшись, сел на землю. Поворачивая голову вправо, я уже знал, какую могилу увижу, мне просто было интересно, что теперь написано на табличке. Там было всего три слова — "А ты упорный". Сам скелет, как мне показалось, ухмылялся. Хотя глупо конечно, это все моя фантазия. Скелет ведь не может сам улыбаться, для этого ему нужны мускулы лица и кожный покров. Но я, на всякий случай, все же, съездил ему кулаком по костяной черепушке, которая с треском отделилась от туловища и откатилась на десяток метров. Я выругался и поднял череп, хотя почти тут же с отвращением бросил его. Скелет не был декорацией. Даже такой профан в анатомии как я, способен узнать настоящие кости.

Так, подытожим. Я сижу на земле, обливаясь холодным потом, возле преследующей меня могилы, украшенной настоящими костями и ехидным скелетом, с явно насмехающейся надо мной табличкой. И, конечно же, по законам жанра, все вокруг обволакивает неестественно густой, молочно — белый туман. Куда же без него. Ситуация патовая, как ни крути. Мне, вроде бы, пока ничего не угрожает. Но и просто уйти я тоже не могу. Может, прилечь вздремнуть под могилкой, а к утру все само образуется. Но ледяной холод и скрежет из могилы подсказали мне, что к утру если что и образуется, то это еще один мертвец. И им буду я. Интересно, сколько людей в год умирает в густом тумане возле бродячих самоходных могил? Думаю, не много. И что это я все о смерти думаю? Как будто на кладбище ночью не о чем больше подумать.

Но, мысли становились все более депрессивными, вместе с туманом меня словно накрыла волна безысходности. Белая густая дымка поползла к моим рукам и ногам, мягкая и нежная, она грозилась окутать меня целиком. Мне вдруг захотелось раствориться в этом тумане. Я понял, что там нет ни боли, ни печали, что только там я спрячусь от вездесущих бесконечных проблем этого мира, полного страданий. Мне захотелось стать частью тумана, он подарит мне вечный покой, и я буду лежать здесь со своими друзьями… Стоп! Откуда, это? С какими еще друзьями? Ведь это не мои мысли, ведь я никогда не сдаюсь, и ни в чем не желаю растворяться.

Вот тут‑то мною и овладел настоящий ужас. Это уже слишком! Бродячие могилы, смеющиеся надо мной таблички, хищный туман, пропагандирующий суицидально — депрессивные идеи и чужие мысли у меня в голове — явно перебор для одного вечера!

— А он догадался! — раздался из тумана звонкий девичий голос, казалось, в десятке метров справа от меня. — Я же говорила, он вас раскусит!

— Не раскусил бы, если бы кое‑кто, действовал более тонко! — а это уже голос парня где‑то слева. — Нельзя незаметно подсунуть чужие мысли.

— Если бы кое‑кто действовал более тонко, — передразнил грубый бас где‑то впереди, — то парнишка уже схватил бы первую попавшуюся кость и пробил бы себе сердце. А ты потом, в рапорте начальству, писал бы объяснение, с какой целью довел Потенциала до суицида.

— Беру на себя смелость напомнить, — прозвучал у меня за спиной ровный голос, который казался каким‑то неживым, — что согласно статье пятьдесят девятой Кодекса, незаконное проникновение в сознание…

— Да заткнись ты, киборг! — Прорычал все тот же мужской бас впереди.

— Оскорбление Смотрящего, согласно Кодексу…

— Да меня эти болванчики совсем с ума сведут!

— Он лишь напоминает нам, что пора перейти непосредственно к делу! — этот хрипловатый голос, кажется, принадлежал старой даме, которая, судя по всему, слишком злоупотребляла курением. Голос раздался, казалось, всего в нескольких метрах за моим левым плечом.

— Не тебе указывать, что и когда мне делать, шаманка. Я еще не закончил, — снова бас впереди. — Ты видела, что он сделал с моим верным прислужником? Так бестактно оторвать голову! Что за невоспитанность? Я научу его манерам, даже если эти заводные болванчики будут лезть, куда не просят, со своими статьями и кодексами.

Это они меня, что ли, обсуждают? Видимо, да. И что я сделал с каким‑то там прислужником? Это он случайно не о том, как я снес голову с плеч того скелета со странной могилы?

— А я слышала, что все некромаги сдержанные и холодные, как лед, — еще один голос другой девушки звучал томно и сексуально, казалось, где‑то совсем рядом со мной. Дальше раздался негромкий смех. — Видимо, нам достался самый вспыльчивый.

— Да что вы все на меня накинулись? Сейчас, еще минутку повеселюсь и закончим.

— Только побыстрее, коллега, — сказал из тумана мужской тенор, который я сегодня еще не слышал, — я бы хотел пораньше лечь спать. Завтра у меня ранний подъем и много дел, а тут вы со своими шуточками.

— Ладно — ладно, заканчиваю, — нехотя ответил голос, владельца которого другие голоса прозвали "некромагом".

После этого голоса исчезли, и снова воцарилась гробовая тишина. Все! Приехали! Я испугано осмотрелся по сторонам. Бродячие могилы, суицидальный туман, голоса в голове. А я ведь знал, что рано или поздно все эти мои необычные увлечения закончатся шизофренией. Вот психиатр порадуется моему рассказу! Ну, везде надо искать свои плюсы. Зато меня, возможно, посадят в палату к Цезарю и Наполеону. Буду им мемуары писать. Да и кормят сейчас в лечебницах вроде бы не так плохо…

Мои мысли о светлом будущем в смирительной рубашке, в комнате с мягкими стенами, были нагло прерваны жутким скрежетом из дна той самой бродячей могилы. Рука, торчащая из земли, вдруг зашевелилась и полезла вверх, а через мгновение над землей уже торчало пол туловища. Еще миг — и скелет красовался передо мной во весь рост. Голова повернулась в мою сторону, и пустые глазницы уставились на меня. Вдруг, из них полил ярко — зеленый свет, и скелет бодро заскрежетал в мою сторону своими желтовато — белыми косточками, преследуя, как мне показалось, не самые миролюбивые цели. Я попытался отшатнуться, но ноги меня не слушались, как, впрочем, и все тело. Хорошо, что это просто дурацкая галлюцинация, иначе у меня уже были бы серьезные проблемы. Скелет подошел ко мне на расстояние вытянутой руки, и в лицо мне ударил мерзкий запах тлена и смерти. Костлявая рука потянулась к моим глазам. Галлюцинация, кажется, как раз собиралась лишить меня зрения.

— Так, все, хватит!

После этих слов скелет тут же растворился в воздухе, будто, и не было его никогда. А с ним исчезли и странная могила, и туман. Я стоял посреди обыкновенного городского кладбища. И все пережитое можно было бы считать наваждением, если бы не двенадцать фигур, что стояли в десятке метров от меня. Эти глюки почему‑то не спешили растворяться в воздухе.

Шесть фигур справа были в черных плащах с капюшонами, низко натянутыми на голову, так, что рассмотреть их лица не представлялось возможным. Все они казались одинакового роста и телосложения. Шесть фигур слева выглядели более живыми, возможно, в первую очередь потому, что были совершенно разными. Эти были без капюшонов, и я смог их изучить.

— Кажется, он приходит в себя! — Сказал высокий мужчина в странном головном уборе, в виде пирамиды. Это ему принадлежал тот мужской тенор, который я услышал из тумана последним.

— Какой‑то он, словно пришибленный, — заметила невысокая девушка с серебристо — белыми волосами. В тумане ее голос я услышал первым.

Посмотрел бы я, как бы ты выглядела, если бы стала жертвой таких вот фокусов, — хотелось ответить мне. Но я промолчал. Нужно сначала, по возможности, разобраться в ситуации, да и глупо спорить с собственными галлюцинациями.

— Кажется, он все еще думает, что мы плод его воображения, — елейным голосом заметил высокий юноша. У него были тонкие красивые черты лица, а из‑под плаща выглядывал воротник какого‑то замысловатого щегольского наряда. Парень сильно смахивал то ли на вампира из современных голливудских фильмов, то ли на гея. В принципе, и те и другие выглядят примерно одинаково.

— Как забавно! — прохрипела невысокая полная старушенция, и пустила несколько колец табачного дыма из своей длинной трубки.

— Забавно было, когда этот парнишка чуть в штаны не наделал от моих фокусов, — сказал бородатый коренастый коротышка, сильно смахивающий на толкиеновского гнома. Ему бы боевой молот и кольчугу, и хоть сейчас можно идти рубить орков направо и налево. Ну, или эльфов, это уж как получится.

После своих слов он засмеялся громким раскатистым смехом.

Так вот, кто главный виновник всего торжества, съездить бы ему по ухмыляющейся "гномьей" физиономии! Я вообще‑то, чаще всего, веду себя как спокойный и совершенно не агрессивный молодой человек. Но случаи, когда на меня натравливают живых мертвецов, в расчет не берутся. А может, это и вправду не глюки вовсе? Может, какие‑то фокусники — сектанты? Накололи меня наркотиками, и готовят к какому‑то кровавому обряду. Хотя, я ведь не чувствовал никакого укола. Неужели, они распылили наркотик вокруг меня в виде аэрозоля? В любом случае, надо как‑то сбежать отсюда!

— Ну вот, теперь он думает, что мы кровожадные сектанты, — снова подал голос "вампир", — а все, что он видел — наркотический бред.

— Чего — чего? — рыжеволосая девушка тихонько засмеялась.

— Ну, судя по тому, что я откопал в его сознании, — продолжил "вампир", — он считает, что его видения были ничем иным, как галлюцинациями, вызванными наркотическими средствами. А эти самые наркотические вещества мы, видимо, распылили вокруг него в воздухе, так как никаких уколов он не чувствовал и никакую еду и питье у незнакомцев не брал. А сделали мы это, видимо, для того, что бы он, под действием наркотика, стал частью какого‑то нашего изощренного ритуала.

У меня начиналась легкая паника. Казалось, мои мысли прочли дословно. Присутствующие отреагировали на слова "вампира" неоднозначно. У одних на лице появилась саркастическая улыбка, у других — удивление, а обе девушки засмеялись.

— Хорошая работа, коллега! — обратился один из присутствующих к "вампиру".

— А у него богатое воображение! Эй, парень, и часто в твоем провинциальном городке по кладбищу шастает толпа фанатиков в черных балахонах, вооруженная полными баллонами наркотиков, в поисках очередного юнца для своих кровавых обрядов?

Теперь уже засмеялись, или хотя бы улыбнулись, практически все. У меня же, на смену страху, пришли раздражение и обида. Я понимал, насколько глупой оказалась моя гипотеза, как я мог даже предположить такой бред. Сам факт разбрызгивания любого наркотика, вещества наверняка, недешевого, целыми баллонами, да еще и на открытом пространстве, был до ужаса нелепым. Не говоря уже про идею с кровавыми сектантами, о которых в нашем городе никогда и не слышали. Но тогда, что, черт возьми, здесь происходит? Кто эти психи? Или это галлюцинации? Может, я действительно болен каким‑то психическим расстройством? Я ведь всегда был немного странный, вот и случилось. Стою сейчас, как идиот, один посреди кладбища, перед облупленными крестами, нафантазировав себе эту сцену. Мне снова захотелось бежать отсюда как можно дальше. Но другая часть мой личности говорила, что я обязательно должен во всем разобраться. Правда сказать, эти типы меня жутко пугали и нервировали. Особенно тот парень, с то ли вампирской, то ли гейской внешностью, что читал мои мысли. Странно, до этого дня я думал, что читать мысли невозможно. Впрочем, как и не верил в ходячих мертвецов и самопередвигающиеся могилы со странным чувством юмора.

— Мысли читать не так уж и сложно, особенно для вампира моего уровня. И, кстати, я не гей! — уголки губ парня разошлись в плотоядной улыбке, оголив белоснежные клыки, которые даже с расстояния десятка метров казались острыми как бритва.

Да уж, с этими ребятами нужно быть аккуратным не только на словах, но и в мыслях.

— Господа мы теряем время! — Раздался все тот же холодный решительный голос. И шесть человек, что еще не показали своего лица, словно по команде откинули капюшоны. И тут я понял, что сюрпризы на сегодня еще не закончились. Все шесть имели не только одинаковый рост и фигуру, на меня холодным застывшим взглядом смотрело шесть совершенно одинаковых лиц. Черные, коротко остриженные волосы, деловые суровые черты лица, которые ни чем не запоминались. Людей с такой внешностью часто берут в разведку. Их лица совершенно не примечательны, кажется, что можешь хоть полчаса на них внимательно смотреть, а потом отведешь взгляд на мгновенье, и образ не сохранится в памяти.

— А… а вы кто? — я даже не знал, кому конкретно я адресую этот вопрос.

— Мы маги — инициаторы, представители шести магических школ. А вон те — шесть из ларца, одинаковых с лица, это Смотрящие. Как видишь, ничего сложного и непонятного, — заявила женщина с курительной трубкой.

Угу, Смотрящие, маги, шесть школ, вампир, читающий мысли, и некромаг, натравивший на меня скелета. Чего уж тут сложного и непонятного? Вполне себе обыденная ситуация. Хотя, я думаю, не стоит, говорить, что, как правило, свой вечерний досуг я провожу немного по — другому.

— И что же такой необычной компании нужно от моей скромной персоны? — полюбопытствовал я.

— Вы — Потенциал, и после обряда инициации станете учеником одной из шести школ, а в будущем — ее адептом, — механическим голосом завел свою пластинку один из Смотрящих. — Здесь шесть магов, по одному представителю от каждой школы. Один из них станет вашим соратником и объяснит все более подробно. Остальные пять вернутся ни с чем. Мы, Смотрящие, находимся здесь с целью поддержания порядка, и быстрого реагирования в случае конфликта. В первую очередь, мы здесь для вашей защиты, уважаемый Потенциал.

— Потенциал?

— Потенциальный маг, человек с задатками, что еще не прошел обряд инициации.

— А от кого меня защищают?

— От нас, глупенький, — улыбка рыжеволосой девушки показалась мне еще более хищной, чем у вампира. — Наши школы находятся в состоянии войны. И после того, как ты присоединишься к одной из шести, представители остальных пяти станут твоими врагами. И пять из шести присутствующих здесь магов захотят твоей смерти. Вот поэтому, здесь находятся Смотрящие. Хоть они и туповаты, но достаточно сильны, что бы расшвырять нас как котят, если мы вздумаем на тебя напасть. Так что, будь с ними повежливее, они — единственный залог того, что твоя ценная тушка будет после инициации доставлена туда, куда нужно, в целостном виде.

Вот так поворот. Я сглотнул застрявший в горле ком.

— А они, они вообще люди?

— Нет, как, впрочем, и мы. Как и ты! Но они еще и неживые, и запрограммированы только на выполнение своих непосредственных функций, — заметила невысокая беловолосая девушка.

— Ладно, хорош языками без толку трепать! Давайте уже начнем обряд. Но сначала — старый добрый тотализатор, — сказал некромаг, и перед магами тут же появился небольшой деревянный горшочек.

— Думаю, он окажется некромагом, он выглядит достаточно хладнокровным и безразличным к прелестям жизни, да и кладбища любит, — с этими словами высокий мужчина бросил в горшочек золотую (как мне показалось) монету.

— Хах, черта с два! Вы видели, как он грубо разделался с моим скелетом? Вспыльчив он слишком, — заметил некромаг.

— Пфф…

— Мда…Кто бы говорил…

— Нет, думаю, будет, темным, — продолжил некромаг, сделав вид, что не слышит насмешки своих коллег. В руках у него блеснула точно такая же золотистая монетка и тут же скрылась в горшочке.

— Да, я тоже чувствую в нем тьму, — заметил вампир. — Очень надеюсь, что он и вправду попадет ко мне, уж я‑то научил бы его вежливому отношению к вампирам, — еще одна монетка полетела в горшочек, а я углядел в глазах парня что‑то такое, что заставило меня всем сердцем пожелать, что бы его ожидания не сбылись.

— А мне кажется, он попадет ко мне, — сказала девушка с серебристыми волосами, кинув монетку. Пожалуй, она была единственной в этой необычной компании, кто меня не пугал, а даже вызывал симпатию.

Но ставка девушки была встречена с явным скепсисом. Казалось, абсолютно все были уверены, что к ней я не попаду. Интуиция мне подсказывала, что они правы. А жаль.

— Нет, он мой. Два к одному, — в руке рыжеволосой девушки блеснуло сразу две монетки, которые тут же отправились в горшочек. Девушка улыбнулась мне, на этот раз, самой теплой и нежной улыбкой, и даже подмигнула.

— Ну, шаман из парня явно не получится, но он и не некромаг или темный, — прохрипела последняя участница спора. После этого она медленно сделала несколько затяжек из курительной трубки, сложила свои потрескавшиеся губы трубочкой и выдохнула дым тремя ровными кольцами. Некоторые уже начинали злиться, а она все не торопилась продолжать. Но вот в руках шаманки сверкнула монета, и тут же полетела в горшочек:

— Эх, была не была, присоединюсь к юной волшебнице. Думаю, светлый!

Девушка с серебристыми волосами заулыбалась, радуясь, что кто‑то разделяет ее мнение. Рыжеволосая только хмыкнула, вампир удивленно покосился на старую шаманку. Остальные остались беспристрастны.

— Ставки сделаны, дамы и господа, начинаем!

После этих слов, девушка с серебристыми волосами вышла вперед, медленно и несколько робко, но при этом очень грациозно. Она чем‑то напоминала прекрасного лебедя.

— Я призываю истинный Свет, и пусть примет он своего ученика, — девушка сделала несколько необычных пасов и сложила перед собой ладони чашей, словно держала в них воду. После ее слов, над ее руками возник яркий сияющий символ в форме белоснежного солнца с шестнадцатью (как мне показалось) лучами, в диаметре примерно равный баскетбольному мячу. Символ засиял серебристо — белым светом.

— Я зову Тьму себе в свидетели, да определит она своего нового адепта, — вампир стал рядом с девушкой, и после нескольких сложных пасов над его руками возникла багряная перевернутая пентаграмма, светящаяся ярко — алым сиянием.

— Я взываю к силам Смерти, — тщательно, и с расстановкой, пророкотал своим басом некромаг, сделав те же пасы руками, — черная дымка взмыла над его ладонями и сложилась в зловещий угрюмый череп. — Пускай присоединится к нам новый соратник.

— Я уповаю на Жизнь, и неисчерпаемую силу, спящую в ней, — прохрипела курящая старушка, — так пускай же станет он в наши ряды и будет славным шаманом или друидом. — Сияющий изумрудный лист тут же сформировался у нее над ладонями.

— Всему глава — Порядок, — провозгласил мужчина в пирамидальном головном уборе, — твердыня стабильности и гармонии. Пускай же придет он на помощь своему новому верному последователю. — Снова несколько пасов и над ладонями у мага материализовался призрачный ярко — золотистый щит, сияющий как солнце.

Дальше выступила вперед рыжеволосая девушка.

— Хаос — первоначало всего, — произнесла она, — породивший богов и людей, разделивший все и вся ради жизни, основа всех основ, неиссякаемая энергия творения и разрушения, сегодня ты получишь нового Адепта.

Все те же пасы — и над руками девушки взмыл странный знак. Он был коричневого цвета, и являл собой четыре обоюдоострых луча разной длины, что пересекаясь, формировали символ, напоминающий неправильную восьмиконечную звезду.

— Начинайте! — повелительным тоном произнесли Смотрящие.

Я не мог отвести взгляда от магов. Шесть неподвижных изваяний сейчас казались не более живыми, чем стоявшие по соседству Смотрящие. Все маги замерли в одной позе — сложив ладони ковшом перед собой. Перед каждым висел причудливый символ, ярко светящийся в темноте собственным светом, что освещал лица магов, искажая их и делая довольно жуткими. Мне, почему‑то, невольно вспомнились детские шалости, кода мы с друзьями в темноте светили фонариком снизу на свое лицо, что порой создавало достаточно страшное для нас зрелище. Правда, в конце все заканчивалось беззаботным смехом. Сейчас мне смеяться хотелось меньше всего.

Внезапно, от каждого из шести символов, отделился тонкий световой луч, напоминавший лазер. Лучи медленно направились в мою сторону, грозясь рано или поздно слиться в один. Одни ползли ко мне достаточно уверенно и быстро, другие медленнее, порой помигивая. Серебристо — белый луч остановился на полпути и буквально взорвался, с негромким треском, без следа растворившись в воздухе. Сияющее солнце на руках у беловолосой девушки тут же исчезло вместе с ним. Волшебница вздохнула (мне показалось, что она действительно расстроилась) и, опустив руки, отошла на несколько шагов назад.

Черный и желто — золотистый лучи исчезли один за другим с таким же характерным хлопком. С ними вместе растворились черный череп и золотистый щит. Маги, не выказывая никаких эмоций, просто сделали три шага назад.

Передо мной остались трое. Символы все еще висели перед ними, а лучи ползли ко мне медленно и неотвратимо. Лица магов не выражали никаких эмоций. До моего тела лучам оставалось пройти чуть больше метра, как вдруг, изумрудный луч лопнул, и шаманка отошла назад.

Два оставшихся луча подошли ко мне почти вплотную. От них резко ударило жаром, словно из печи. Меня снова охватил необъяснимый страх, захотелось сбежать. Но тело отказалось слушаться меня. Я, в который раз за этот вечер, стоял как беспомощный кролик, глядящий в глаза удаву. Лучи почти коснулись меня. Жар становился нестерпимым, казалось, на меня вот — вот польется кипяток. И вдруг красный луч лопнул.

— Я же говорила, он мой, — ликующе воскрикнула рыжеволосая девушка, и я увидел, как горшочек с золотыми монетами подлетел к ней.

Коричневый луч коснулся моей груди. Никакой боли я не почувствовал, да и ожогов, вопреки моим ожиданиям, не было. Более того, с места, куда прикоснулся луч, по всему телу разошлось приятное тепло. И окружающий мир стал расплываться, казалось, что я вот — вот упаду в обморок. К счастью, такое состояние продлилось всего несколько мгновений. Когда я широко раскрыл глаза, и снова стал полноценно воспринимать мир — меня ждал сюрприз. Я стоял посреди кладбища, темной ночью, совсем один. Никаких тебе магов и Смотрящих. Не было, разумеется, ни загадочного тумана, ни бродячей могилы, и все произошедшее казалось дурным сном. Может, я действительно случайно заснул, и мне приснился весь этот бред? Думать так приятнее, чем искать у себя психические патологии.

— Вот же чертовщина. И померещится же такое, — сказал я сам себе.

— Это ты о чем? — ответил мне тихий голос прямо возле уха, так неожиданно, что я аж подпрыгнул.

Рыжеволосая девушка стояла в шаге от меня и улыбалась.

— Так значит все это взаправду?

— А ты только сейчас понял?

Головокружение прошло, но приятный, согревающий жар все еще держался во всем теле, словно я сидел вблизи костра.

— Что со мной происходит?

— Ничего особенного, ты стал одним из нас.

— А куда делись остальные?

— Тебя выбрал Хаос, им здесь больше нечего делать, — девушка наклонилась к моему уху, и меня обдало горячим дыханием с запахом лаванды, — впрочем, и нам не стоит задерживаться. Ты еще не хочешь спать? — этот вопрос прозвучал шепотом, девушка прильнула ко мне, и даже через одежду я почувствовал прикосновение ее мягкой груди. Интересно, у них со всеми новичками так обращаются? Или это такая изощренная форма дедовщины, которая, в конечном счете, закончится моим унижением? Я только сейчас заметил, что моя правая рука обнимает талию волшебницы. Странно, что‑то не помню я за собой такой прыткости в общении с девушками. Я всегда был достаточно прохладен с ними.

— Не убегай от этого тепла, отдайся ему, плыви в нем. Оно отнесет тебя куда нужно, — нашептывала мне девушка. Я чувствовал, что мышцы становятся тяжелее. Веки стали слипаться. Я еще раз взглянул на девушку. Она была прекрасна. Несравненна. Глубокой ночью, я стою посреди кладбища и обнимаю сногсшибательную красавицу, которая лет на десять старше меня. А может и на триста десять, кто может поручиться за этих ведьм. У них все не как у людей. Я, во всяком случае, сейчас точно не хочу спрашивать ее возраст.

Мягкие горячие губы коснулись моей щеки, я вздрогнул. Мое сознание слабело, мысли путались, а странное тепло все сильнее согревало и расслабляло. Мне, почему‑то, вспомнился эксперимент с двумя лягушками. Одну бросают в кипяток, и ошпаренная она тут же выскакивает наружу. Другую кладут в холодную воду, которую потом медленно подогревают. Ей приятно, мышцы ее расслабляются, и когда она понимает, что становится слишком горячо, сил выбраться уже нет. Сладкая смерть! И к чему я об этом вспомнил? Мысли смешались совершенно, и я стал куда‑то проваливаться. Пространство вокруг затянуло серой дымкой, и откуда‑то сверху я услышал насмешливый голос девушки:

— А ты забавный! Может, еще как‑то встретимся. Меня кстати, Бестией, кличут! — милая озорная улыбка девушки — это было последнее, что я увидел перед тем, как мое сознание провалилось в черную бездну.