Первая неделя в Академии или кратко о выживании среди психов

"Если вам все время хочется есть или спать, вы ничего не успеваете, а в холодильнике алкоголя больше, чем еды, то с вероятностью в восемьдесят шесть процентов вы студент, и есть лишь четырнадцати процентный шанс того, что вы просто вечно голодный и сонный спивающийся неуспевун".

Бред пьяного хаосита, том 4, издание второе, отредактированное с похмелья.

Да, это действительно был другой, пока еще чуждый мне мир. Я лежал на своей кровати и просто смотрел на потолок. Сейчас он был оранжевым. А стены — лимонно — желтого оттенка. Ох уж этот переменчивый хаос. Мне совсем не хотелось спать. В голове крутились непрошеные мысли о первой учебной неделе в Академии, самой насыщенной, непредсказуемой и диковинной неделе в моей жизни. Сколько же всего произошло за эти шесть дней, хорошо, что впереди выходной. Будет возможность все обдумать и проанализировать в спокойной обстановке, если в этом необычном месте хоть когда‑то бывает время покоя. Жизнь в Академии бьет безумным ключом, не давая возможности оглядеться по сторонам. Это место умеет удивлять. Не смотря на то, что я словно губка впитывал любую информацию о новом для меня мире, вопросов становилось только больше: о происхождении магов, их отличиях от людей, о том, что являют собой их жизнь, быт, традиции, о причинах кровопролитной жестокой войны между школами и так далее. Я подумал, что когда закончу обучение, я должен буду выйти за стены города, в тот жестокий мир. И мне придется сражаться против могущественных и коварных чародеев других школ. От одной этой мысли меня бросало в дрожь. Конечно, после учебы я бы мог остаться здесь, в этом городе. Получить какую‑то безопасную должность. Например, клерка в Департаменте Бумажных Дел (здесь серьезно есть такой департамент, у этих ребят своеобразное чувство юмора), или мог бы работать садовником в Департаменте Магической Флоры и Фауны. Но я знал, что все это не для меня. Все это не мой путь. Ведь я Странник…

Кстати об этом. Свое новое имя я получил уже в первый день учебы, на зависть всем другим новичкам. Ведь такое бывает довольно редко. Некоторые получают новое имя чуть ли не в конце триместра, а в отдельных случаях и полугодия. До этого времени их называют "новичок", добавляя в конце порядковый номер. Старые имена употреблять нельзя. Это правило! Мы должны помнить, что с прошлой жизнью покончено. Не смотря на то, что после окончания учебы, можно будет общаться с близкими людьми из прошлого, но мы все должны понимать, что ничто уже не будет как прежде.

Но, вернемся к моему имени. Как ты, наверняка, помнишь, я остановился на том, как я с головокружительной скоростью летел вниз, сброшенный с окна Академии. И все потому, что мой дорогой наставник любезно решил предоставить мне возможность измерить расстояние до земли, а заодно и испытать законы гравитации. Сказать, что пройти через это было страшно — это ничего не сказать. Страшно — это сдавать сложный экзамен, страшно — это пригласить девушку на первое свидание. А вот лететь камнем вниз навстречу верной гибели — это не страшно, это адский ужас, когда жизнь действительно пролетает перед тобой за несколько мгновений. Кажется, я орал так, что меня было слышно во всей Академии и еще как минимум в половине города. Но, когда я почти долетел до земли, и мысленно уже несколько раз проклял себя за то, что согласился остаться в этой магической психушке, я вдруг осознал, что лечу вниз мимо верхних этажей, а земля снова очень далеко. Когда это повторилось во второй раз, я понял, что здесь есть какая‑то пространственная аномалия на уровне нижних ярусов. Как только мне оставалось лететь до земли порядка полсотни метров, меня телепортировало к самым верхним башням Академии, и я вновь летел вниз, заново набирая скорость. За четвертым разом я даже начал испытывать какое‑то извращенное удовольствие от этого процесса. Стоило только закрыть глаза и убедить себе в том, что я лечу, а не падаю. Главное, все правильно обосновать. Даже если убеждать нужно себя. Хоть чему‑то полезному я научился на первом курсе своего обычного человеческого университета. Когда я летел пятый раз, то начал уже осматриваться по сторонам. Я даже перестал орать и немного успокоился, насколько это возможно в свободном падении. В основном я смотрел вниз, так как по сторонам ничего особо интересного не было. Академия являла собой просто скопление сотен самых разнообразных башен. Возможно, издалека это и было красивое зрелище, но летя в нескольких метрах от стареньких облупленных стен, засматриваться было не на что. А вот город внизу… Город пестрил самыми разными красками. Лучше всего были видны шпили храмов. Самый высокий из них оплетал гигантский черный змей. Несколько куполов города блестели позолотой, виднелись мраморные и гранитные постройки, здания из обычного камня, и, даже, дерева. Некоторые казались очень древними. Я никогда не был специалистом в архитектуре, по этому, вряд ли смог бы назвать эпоху. Да и здесь, в мире магов, все могло быть очень обманчивым. Так же мое внимание привлекли парки и скверы, десятки алей и фонтанов. Захватывающее зрелище. Только я перевел взгляд на жилые кварталы, как что‑то с силой подхватило меня и рывком втащило в окно.

Мой наставник поставил меня на пол. В тот момент, я был так шокирован полетом, что даже не подумал о том, как ему удалось одной рукой схватить меня, летящего вниз на огромной скорости, да еще и в нескольких метрах от башни. Но, как я потом узнал, мой наставник и не такое умел.

— Ну как? — раздался его немного хрипловатый голос, строгое лицо не выражало никаких эмоций.

"НУ КАК?!" — мне хотелось орать, психовать, возможно, съездить кулаком по роже этому психу. Устроить мне такое! Ноги подкашивались, все тело дрожало, в горле пересохло. Но я решил, что не начну выходить из себя и истерить, не доставлю ему такого удовольствия.

— Знаете, архитектура верхних этажей показалась мне слишком уж вычурной, — сказал я с серьезным деловым тоном, с вызовом посмотрев наставнику в глаза, к счастью мой голос не дрогнул, — но в целом, путешествие мне понравилось.

— Путешествие, говоришь? — наставник с любопытством рассматривал меня. Потом повисла достаточно долгая пауза. И вдруг он захохотал. Так громко и заразительно, что уже через миг я смеялся вместе с ним. Но для меня это скорее была эмоциональная разрядка после испытанного стресса.

— Знаешь, моя интуиция подсказывает мне, что тебя ждет еще много путешествий! Странник! А моя интуиция редко ошибается! Кстати, Странник — неплохое имя! Как тебе? — спросил меня наставник и выжидающе посмотрел на меня. Я лишь сдвинул плечами. Имя, как имя. По сравнению с привычными мне именами из мира людей, такое же нелепое, как и у всех остальных здесь. Ни хуже, ни лучше.

— А меня зовут Керамбит! Я буду твоим наставником на тот период, пока ты будешь учиться в Академии, — добавил мой новоиспеченный учитель, все еще изучающее рассматривая меня. — Рад с тобой познакомиться, ученик!

После этого он протянул мне руку, и я пожал ее.

— Керамбит?! — переспросил я. — А можно поинтересоваться — откуда такое имя?

— Конечно, Странник, — ответил наставник. Затем последовало настолько молниеносное движение, что я даже не успел отпрянуть, увидев только мельком блеск стали. Когда я посмотрел на свою руку, то заметил, что рукав моей рубашки аккуратно разрезан от плеча и до кистей, при этом на коже не было ни царапины. — Я довольно неплохо владею клинками, — улыбнулся Керамбит, — особенно этими ножами в форме когтей, благодаря которым я и получил свое имя.

После этих слов наставник показал мне два красивых ножа, что формой лезвия действительно напоминали когти.

— Да уж, — только и смог выговорить я, — впечатляет. Жаль, хорошая была рубашка.

Наставник коснулся моего рукава и разрез тут же исчез, а рубашка была снова невредимой.

— Ухты! Красивый фокус. Научите?

— Угу, и еще многому другому…

Так и началось наше обучение…

Потолок стал медленно менять цвет на изумрудно — зеленый. Ну вот, вечно так. Только собираешься уснуть, мало тебе лишних мыслей, так еще и эти метаморфозы комнаты. Хотя, спать ведь все равно не хотелось. Я снова начал вспоминать прошедшую неделю, такую насыщенную, яркую и безумную. Впрочем, этими словами можно описать всю жизнь в Академии. Чего только стоят сами занятия и преподаватели, что их ведут.

Например, историю магии вел средневековый рыцарь, сэр Грундивальд, погибший еще в двенадцатом веке где‑то в Каппадокии, в битве с турками — сельджуками. Как бы глупо это не звучало, но смерть стала переломным моментом в его жизни. Бывший воин и маг, он настолько увлекся историей, что очень скоро стал одним из лучших преподавателей этой дисциплины, и ведет свои лекции уже не первое столетие. Кабинет, в котором проходили его занятия, напоминал что‑то среднее между музеем и складом для декораций какой‑то киностудии или театра. Десятки экземпляров старинного оружия, картин, скульптур, гобеленов и даже диковинных музыкальных инструментов были раскиданы по всей комнате совершенно невпопад. Необычной особенностью так же было то, что в аудитории всегда было темно и на десять — пятнадцать градусов холоднее, чем в большинстве помещений Академии. Эти условия, как мне потом объяснили, были необходимы для поддержания "жизни" нашего преподавателя из Мира Теней. Сам сэр Грундивальд на занятиях всегда ходил исключительно в своих тяжелых стальных доспехах. Это была не столько дань прошлому, как еще и практическая необходимость. Наполненные Силой и специально заколдованные доспехи были "якорем", именно они помогали поддержать дух мертвого адепта в мире живых. В общем, представь себе картину: темное набитое нелепым реквизитом помещение, в котором довольно таки прохладно, а между рядами с тихим звоном шагают тяжелые доспехи, из‑под забрала шлема просачивается серебристо — серая призрачная дымка. И глухой ледяной голос, словно из гроба, монотонно читает лекцию. По началу, привыкнуть к такому было крайне трудно, но уже к третьему занятию я начал воспринимать это более спокойно. Хотя, на первой паре я испытал настоящий шок, когда преподаватель подошел к парочке студентов, тихо болтавших за задней партой, достал свой двуручный клинок и, на глазах у всего класса, разрубил дубовую парту надвое. Еще и добавил, что если студенты будут так себя вести в дальнейшем — то следующими он разрубит самих провинившихся. Интересно, а наша страховка покрывает случай смерти от клинка безумного призрака — преподавателя? Надо будет это уточнить. В любом случае, больше не уроках сэра Грундивальда никто не болтал.

Другие преподаватели были ничуть не адекватней. Взять ту же магичку ассасина, которая преподавала теорию и практику боевых искусств. Занятия ее проходили в большом зале, стены которого были увешаны самыми разнообразными видами холодного оружия (что в принципе логично), а по бокам стояли всевозможные орудия пыток (а это интересно зачем?). Парты стояли поверх татами, в случае практического занятия, их можно было быстро отодвинуть, чтобы не мешали. Но, особого внимания все‑таки заслуживает сам преподаватель, а не помещение. Когда я увидел ее первый раз, мой сосед с улыбкой легко стукнул меня по подбородку снизу, и только услышав, как клацнули мои собственные сомкнувшиеся зубы, я понял, что сидел с отвисшей челюстью. Единственной одеждой, прикрывающей подтянутое упругое тело нашей преподавательницы, была целая система разнообразных кожаных ремешков и металлических заклепок. Наряд был обтягивающим и закрывал лишь самые откровенные части тела. Как утверждала сама преподавательница, такой костюм не стеснял ее движений (но как же он стеснял студентов) и был крайне практичным. Кроме того, образ дополняли короткий меч и кожаный кнут, висящие у нее на поясе. Последний, магичка не стеснялась применять против непослушных студентов прямо на занятиях, правда только в случае грубых нарушений. Кстати, самое забавное то, что звали ее Госпожа! Я невольно подумал, что тот, кто придумал ей это имя, явно не жаловался на отсутствие чувства юмора. Для наказания более мелких нарушений, преподаватель имела несколько связок самых разнообразных метательных ножей, стальных спиц и сюрикенов, что были аккуратно развешаны на кожаных ремешках по всему ее телу. Если кто‑то из студентов нарушал правила, магичка могла просто метнуть в него что‑то остренькое из своего смертоносного арсенала. Ну не прямо в него, а так, что нож пролетал в сантиметре — двух от тела. Все‑таки, меткость у нее была потрясающей. "Ох, какая задница, — авторитетно, с интонацией знатока, прошептал Ловкач, — ну и как тут можно думать о траектории полета стилета и изучать эти скучные схемы. Эх, если бы она что‑то уронила на пол и ей бы пришлось наклоняться… Ну по чему она такая ловкая и ничего никогда не роняет? Хотя знаешь, она не такое уж и совершенство. Говорят, однажды она пришла на урок пьяной и сильно ранила одного студента. Он провинился как‑то по мелочевке, и она по обычной привычке метнула в него нож, но слегка промазала и срезала ухо. Да — да, подчистую. Вот отсюда, — Ловкач показал на себе, — и до… И тут один из ножей пролетел прямо между нами, срезав мне небольшую прядь волос. У меня душа ушла в пятки. "Разговорчики! — произнес властный голос преподавательницы, и мы с соседом тут же выровнялись за партой и послушно уставились на нее, — если еще раз такое повториться, наказания вам не избежать. Особенно тебе, — и она почему‑то указала на меня, что за несправедливость, я‑то молчал, — Ты меня понял?" — "Да, Госпожа!" — тут же тихо, но отчетливо ответил я, стараясь не смотреть ей в глаза. И только по хихиканьям соседей, я понял как глупо и неоднозначно звучит эта фраза, и этот мой покорный вид, какая нелепица. Но, мне лишь осталось со злостью сжать зубы, и стараться не нарушать правила до конца занятия. Мне никак не улыбалось остаться после уроков один на один с этой колдуньей и ее кнутом. Хотя, я слышал, что некоторые ученики и даже ученицы настолько пристрастились к ее… хм… наказаниям, что даже специально сами нарывались на неприятности. Ну, это их дело! Нравы тут свободные и все люди взрослые, а мне вот такое времяпровождение совсем не улыбалось.

Да уж, преподаватели в этой Академии были, мягко говоря, необычными. Взять хотя бы ту друидку, что вела курс "магические растения и способы их применения". Одна из немногих преподавателей, что не была хаоситкой. Ее руководство Академии наняло, послав запрос непосредственно школе Жизни. Я знал, что друиды, волхвы, шаманы, рунические маги и прочая братия из "природников" (так по — простому называли адептов школы Жизни) все поголовно были пацифистами и в войне магов придерживались нейтралитета. По этому, многие школы нанимали их, чтобы заполучить ценные знания. Удобно быть нейтральными. Интересно, почему мы не пацифисты? Может потому, что у нас еще в Академии, на этапе обучении, все преподаватели психи? Кого же могут воспитать такие учителя? Но вернемся к Гвервил, так звали эту друидку. Она была бы еще и не такой ненормальной, как все остальные, если бы не ее вечно сияющая улыбка, наряды ядовито — зеленого цвета и… Боб! Правда она называла его Бобик! Гигантский слизняк, на котором друидка передвигалась по замку, да и, говорят, за его пределами тоже. Улитка не слишком быстрый транспорт, по этому, Гвервил всегда опаздывала на занятия. Я уж молчу про след слизи, что оставлял за собой ее любимец. А на втором занятии, она просто вручила мне поводок, сунула в руку какие‑то плоды и попросила покормить ее питомца. Не успел я что‑то возразить, как мерзкий рот этой твари (это я про улитку, а не про друидку!) слизал у меня с руки всю еду, оставив на память кучу отвратительной слизи. Мне потом понадобилось шесть платков, что бы как‑то оттереть эту мерзость.

А пары с дисциплины "выживание в особо экстремальных условиях" — это вообще отдельная история. Вот уж где занятия больше всего соответствовали названию предмета. Это вообще не поддается описанию, это надо почувствовать и увидеть. Но я, все же, попробую рассказать.

Аудитория обставлена огромным количеством разнообразных ловушек и капканов. И, как я слышал, по ходу обучения многие из них применяются против учеников, что бы мы никогда не теряли бдительность и умели выживать в этих самых "экстремальных условиях". А преподаватель… Маленький карлик с кривым изломанным носом и десятками шрамов на лице с шумом влетел в аудиторию на огромной летучей мыши. Он начал носиться с большой скоростью над всеми студентами, что, как я видел, вызывало немалое удивление и восторг не только у новичков, но и у тех, кто здесь больше месяца. Видимо, к этому зрелищу трудно привыкнуть. "День добрый, неудачники, растяпы и олигофрены, — прохрипел скрипучий неприятный голос карлика, — для новичков сообщаю, что меня зовут Шрам, я ваш преподаватель с дисциплины, именуемой "выживание в особо экстремальных условиях". И только от меня зависит, не подохните ли вы в первые же дни после того, как покинете стены этого города. Ну, и, конечно, это зависит от способности ваших пустых голов усваивать хоть какие‑то знания, а так же способности ваших хилых тел, вырабатывать хоть какие‑то полезные рефлексы. Как вы понимаете, моя дисциплина самая важная. Да — да, я знаю, что так говорят все преподаватели. Но на самом деле они все ошибаются, и только я прав! Выживание — превыше всего! Если вы станете кучкой гноя, то ничто другое вам уже не понадобится. Итак, пустоголовые бараны…

— Почему вы нас все время оскорбляете? — перебил преподавателя один из студентов, что‑то мне подсказывало, что поступать так ему не стоило. И я был прав…

— Лови коровью лепешечку, неудачник! — прохрипел преподаватель, сорвал со спины своего нетопыря какой‑то блестящий мягкий шар и швырнул ним в перебившего его студента. Шар взорвался от удара о тело ученика, и жидкое коровье дерьмо разлилось по всему его костюму, наполняя аудиторию вонью. У всех был шок, особенно у пострадавшего. Я даже протер глаза, настолько не реальным мне казалось все происходящее. — Не смей перебивать преподавателя, молокосос!

— Фууу, — завопил студент, его лицо тут же скривилось гримасой отвращения, — как вы смеете?

— Что хочу, то и делаю. В этой Академии прав у преподавателей довольно много, если ты еще не понял!

— Ну, знаете ли… — начал пострадавший студент.

— Что?! — злобно переспросил преподаватель, — побежишь жаловаться мамочке? Мама, я такой бесполезный мешок дерьма, что меня обидел маленький уродливый карлик, парящий на нетопыре. Мамочка, забери меня отсюда домой, — еще более противным писклявым тоном передразнил студента преподаватель.

Все в аудитории сидели, как громом пришибленные. Лишь один студент засмеялся.

— Это кажется тебе смешным? — глаза Шрама злобно сверкнули, и следующая "лепешка" полетела уже в него. — Ты совсем баран и ничтожество, если смеешься над своим будущим боевым товарищем, что возможно еще спасет твою бесполезную тушку в жестоком бою. А ну всыпьте негодяю! Ну, ребята, я разрешаю. Отделайте его хорошенько, — никто из студентов даже не пошевелился, — эх скучные вы! Так, вы двое, перемазанные коровьим дерьмом, не смердите тут, марш с моего занятия! Помоетесь и переоденетесь, тогда и придете! БЕГОМ! — проорал карлик, и двоих пострадавших, словно ветром сдуло.

В зале повисла гробовая тишина.

— Вы, наверное, думаете, что я тиран, деспот и мерзкий тип? — Спросил карлик у оставшихся студентов. — Вы совершенно правы! Так и есть! Но, такая уж моя педагогическая метода, и только она работает эффективно. Я тут не вязанию крестиком буду вас обучать, а выживанию в особо экстремальных условиях, то есть в аду. Вот ты милочка с ангельскими глазками, — он обратился к девушке за первой партой, — ты что то знаешь о концлагерях "порядковцев"? Ну, похлопай ресничками, сделай удивленные глазки и спроси напугано "ути бозе, о цем это вы, сэр, какие концлагеря? мы зе зивем в двадцать первом веке"? Да, такие концлагеря! — Проорал Шрам. — Концлагеря или "лагеря перевоспитания" Школы Порядка размещены по всему миру, их насчитывается около полутора десятка. Там ставят такие нечеловеческие опыты над душой и телом пойманных неугодных "порядковцам" магов, по сравнению с которыми, пытки и эксперименты нацистов в "лагерях смерти" показались бы вам детскими шалостями. — Карлик указал скрюченным пальцем на свое изуродованное лицо. — Когда‑то, до того как стать заключенным одного из таких лагерей, я был молодым высоким парнем, довольно привлекательной наружности. По крайней мере, дамы не жаловались, — в глазах несчастного карлика промелькнула невыносимая печаль, но она тут же сменилась хищным блеском, сопровождаемым ужасающей улыбкой изуродованных пытками губ, — но мне еще повезло, в отличии от моих друзей. Их стоны до сих пор сняться мне чуть ли не каждую ночь. Одному своему товарищу я, убегая, успел перерезать глотку. Я помню его улыбку и предсмертный вздох облегчения на истерзанном муками лице. Но остальным я не смог помочь, то что с ними произошло там — во сто крат хуже смерти. Вот так вот, через репрессии и пытки, Орден Порядка несет в массы мир и гармонию. А знаете вы, что по статистике, на каждого боевого мага Хаоса приходится по четырнадцать боевых магов Порядка? — Эта новость явно всех ошарашила. Кто‑то ойкнул, кто‑то шумно выдохнул воздух. Я сидел словно парализованный. Все, что я слышал… Нет, все это не со мной, все это не про этот прекрасный и забавный мир волшебства, в котором я живу уже несколько дней.

— А "тьмушники"?! — продолжил преподаватель, — ты знаешь, что делают с нашими собратьями Адепты Тьмы, когда они попадают им в руки? — спросил карлик, у другой девушки. — Они приносят нас в жертву своим темным богам, перерезая глотки на своих алтарях. Иногда, правда, перед этим они насилуют красавиц вроде тебя. Бывает, устраивают пытки, не для "перевоспитания", как "порядковци", а просто для удовлетворения своих садистских потребностей. А эти фанатики из школы Света? Что видят зло повсюду, пытаясь очистить от него мир. Ты, пацан! — я вздрогнул, Шрам обратился ко мне, — ты видел хоть раз кибер ангела? Нет! Не видел! — сам же ответил на свой вопрос преподаватель, — если бы видел, ты бы здесь не сидел! Мало кто уходит живым после встречи с этой стальной машиной, усиленной магией, специальными секретными сплавами сверхпрочных металлов и особой биологической структурой синтетического организма этого существа.

— Вот такой вот мир ждет вас за стенами этого города, сразу по окончанию учебы в Академии. Большие чинуши наверху не любят, когда я посвящаю новичков в "опасные для них детали". Но я считаю, что вы имеете право знать, что вас ждет в не столь далеком и совершенно не безоблачном будущем. И я, не остановлюсь ни перед чем, и не побрезгую никакими методами и средствами, что бы максимально увеличить ваши шансы на выживание в том жестоком мире. А теперь перейдем к теме занятия…

До конца пары никто из студентов даже не думал разговаривать, перешептываться или заниматься своими делами. Все внимательно слушали и конспектировали материал. Впрочем, тяжелая атмосфера висела в воздухе, наэлектризовав каждый дюйм, еще долго, даже после окончания занятия. Всем было о чем подумать! Каждый осознал, что прекрасная волшебная сказка, в которую он попал, может оказаться на самом деле сущим адом. Каждый задавал себе вопрос: "правильный ли выбор я совершил?" А кто‑то, может, даже подумал, есть ли путь назад?

Я смотрел на потолок, что снова начал менять цвет, теперь на багровый. Какая ирония. У меня и так перед глазами стояли лишь чудовищные "Лагеря перевоспитания" Ордена Порядка, доминирующей и единственной партии в политической иерархии "порядковцев". Их ужасающие камеры пыток, и жестокие эксперименты, ломающие дух и уродующие плоть. Потом я представил себе покрытый засохшей кровью алтарь какого‑то темного божества. Я со связанными руками лежу на алтаре. Ко мне подходит колдун в темной мантии, низко надвинутой на лицо. Он шепчет себе под нос какие‑то формулы на давно мертвом языке, а холодная сталь его ритуального кинжала приближается к моему горлу. Дальше я представил себе кибер ангела, блестящего, величественного, могущественного. "Ты должен умереть, еретик!" — произносит его механический голос сквозь забрало шлема, после чего длинное копье или меч пронзают мою грудь. Багровый! Какой интересный цвет! Я резко отворачиваюсь от потолка! Я больше не хочу об этом думать, больше не хочу смотреть на чертов багрянец. Я не отступлю, даже сейчас, даже зная правду об этом мире. Пускай он порой похож на ад, но и прекрасного в нем много. Все, как и в мире людей. Я улыбнулся. Я вспомнил сегодняшний день. А точнее то, что произошло после занятий и не давало мне покоя, куда больше всех страшилок Шрама. Ведь эти мысли были куда приятнее.

Когда я после урока выходил вместе с одногруппниками из аудитории, ко мне подошла та очаровательная рыжеволосая женщина, что была на моей Инициации.

— Странник, — произнесла она своим томным голосом и улыбнулась. — Хорошее имя, думаю, тебе подойдет. А ты везунчик, я слышала, ты получил имя в первый же день. Редкость! Как твоя первая неделя?

— Бестия?! — удивленно произнес я, вот уж кого не ожидал увидеть.

— О, ты запомнил меня, это так мило! — девушка еще раз улыбнулась своей обворожительной улыбкой.

"Попробуй забудь такую", — подумал я, но сказал совсем другое.

— Но, откуда такой интерес к моей персоне? — что я несу, это явно не тот вопрос, который надо было задать в такой ситуации. Как минимум это не очень вежливо. Идиот!

— Я интересуюсь всеми Потенциалами, которых инициировала. Особенно такими симпатичными! — после этих слов Бестия сделала шаг вперед и прижалась ко мне, положив мне на грудь свои нежные руки.

"Я? Симпатичный? Мадам, вы меня ни с кем не путаете?! Это вообще все со мной происходит?". Хотя последний вопрос, надо сказать, я задавал себе раз по десять на дню, с самого момента попадания в эту странную Академию.

И только сейчас я заметил, что забыл дышать. Я шумно выдохнул воздух, а эта рыжая бестия (как же ей подходит ее имя, впрочем, как и всем здесь) только еще раз улыбнулась.

— Мне так хочется укусить твои губки! — с явно притворным смущением прошептала Бестия, достаточно громко, что бы окружающие услышали.

Я понял, что не только потерял дар речи, но и снова забыл дышать. "Чего?! Ну вот как можно говорить такое, да еще и прямо тут, посреди коридора Академии!". Я почувствовал, что густо краснею.

Девушка обняла меня и, не обращая внимания на мое смущение, приблизила свои губы вплотную к моим ушам, совсем тихо прошептав: "Если будешь не сильно занят и захочешь поболтать, то ближайшее время я буду в Академии. Пятый этаж, номер комнаты 586, я живу одна, так что не стесняйся". После этого она укусила меня за мочку уха и прошептала "Пока малыш! Надеюсь, еще встретимся!". Она подмигнула мне, и неспешно двинулась по коридору, раскачивая своими роскошными бедрами, и явно ловя кайф от своего маленького шоу, и десятков удивленных глаз. А я словно пришибленный стоял посреди коридора, все еще вдыхая запахи ее тела и парфюмов, что еще остались на мне. "Хорошо хоть уши утром помыл". Дурацкая мысль, но это первое, что пришло в голову. Когда я обернулся, я увидел, что почти вся моя группа удивленно таращиться на меня, некоторые даже с отвисшими челюстями, я постарался сохранить самообладание и спокойно пошел дальше по коридору. "Ну подумаешь, обалденная молодая женщина вешается мне на шею и приглашает к себе в номер. Да я такой, я так живу, и со мной и не такое бывает". Но не знаю как других, а себя мне обмануть не удавалось. Все внутри буквально трепетало, и когда люди в коридоре начали смотреть на меня с удивлением и даже, временами, испугом, я осознал, что широко улыбаюсь на все тридцать два зуба, словно идиот или принявший дозу наркоман. Интересно, у них тут есть наркоконтроль. Не хотелось бы загреметь туда на обследование в первую же неделю.

Я смотрел на уже розовый потолок (что‑то он сегодня уж слишком часто меняется), и думал об обворожительной рыжеволосой женщине. Ну вот, теперь уж точно не засну. И что на меня нашло, я вообще‑то раньше не очень‑то проявлял интерес к девушкам. А уж тут в Академии, если уж и обустраивать свою личную жизнь, то стоило бы начать с кого‑нибудь по доступнее. Парню вроде меня явно не стоило даже надеяться на какие‑то отношения с экстравагантной яркой красавицей, что даже по внешнему виду была как минимум на семь — восемь лет старше меня, я уж не говорю о том, что как колдунья она уже могла давно отпраздновать свое первое столетие. И все же, я просто не мог забыть ее. Это горячее дыхание, пахнущее лавандой. Эти шелковые огненно — рыжие локоны, нежную улыбку и этот томный взгляд. Конечно, она просто играла со мной. Но от осознания этого факта, легче почему‑то не становилось. Я снова перевернулся на бок. Да засну я сегодня или нет?! Еще и соседа где‑то носит. Интересно, а ночью можно так вот шляться по общежитию, за пределами своей комнаты? Я подумал, что стоило бы внимательно и детально изучить все правила внутреннего распорядка Академии. Как говориться, не знание не освобождает от ответственности.

Дверь в комнату скрипнула, и в проеме показался Ловкач, который как обычно улыбался.

— Эй, Странник! Ты спишь? — прошипел он в темноту.

— Уже нет, — зло ответил я, попытавшись сымитировать сонный голос, но, кажется, у меня это плохо получилось.

— Вот и хорошо, одевайся. Нас ждут великие дела! — с веселой миной выпалил Ловкач.

— Чего? Это какие еще великие дела нас ждут в такое время? Ловкач, двадцать минут пополуночи. Ты в своем уме?! А если комендант или стражи увидят, что мы бродим ночью по общежитию? — спросил я.

— Ты всегда такой зануда? — спросил мой сосед. — Вставай давай, тебе говорят! Поверь мне, не пожалеешь! Сегодня тебе выпал уникальный шанс стать членом "клуба полуночников"! — мой сосед по комнате произнес это с таким тоном, словно это должно было вызвать у меня благоговейный трепет.

— Какого клуба? — переспросил я, уже переодеваясь с пижамы в выходную одежду. Сна все равно не было ни в одном глазу. Так что я был готов отправиться бродить по ночной Академии, ища приключений на свою… не шибко умную головушку.

— Полуночников, дурья твоя башка! Давай быстрее, ребята долго ждать не будут. Тебе и так повезло невероятно, очень мало кому предлагают членство клуба в конце первой недели пребывания в Академии, особенно такого крутого клуба, как "клуб полуночников".

— А что это за клубы такие? И кто такие полуночники?

— Быстрее, по дороге расскажу.

— Видимо, ты не учился в стоящем высшем учебном заведении, если не знаешь, что такое студенческие клубы. — Начал свой рассказ Ловкач, ведя меня по извилистым темным коридорам. — Даже в человеческих вузах есть клубы, а уж в нашей Академии их просто не может не быть. Клубы или братства — это неформальные организации студентов, которые объединяют учеников определенной общей идеологией, мышлением, системой опознавательных знаков, общими ритуалами и тайнами. Члены братства помогают друг другу в сложных ситуациях, оказывая всяческую поддержку собрату, который попал в беду. Но, так же, члены клуба обязаны соблюдать разнообразные правила, не нарушать запреты и не разглашать тайны своего общества.

— Смахивает на секту или масонское ложе, — заметил я.

— Да, есть общие черты! Но не волнуйся, "клуб полуночников" — это не какое‑то сборище ханжей и чистоплюев со сложной бесполезной системой тайн, символов, званий и иерархий. "Полуночники" — веселые ребята, и не отягощают себя излишней показухой и потаканием собственному тщеславию.

— Стой! — прервал сам себя Ловкач. — А ну за мной, — и он схватил меня за рукав и потащил за собой в темную нишу между стеной и старинным шкафом, — ни звука!

Я послушался и затих. Сначала мы стояли в полной тишине, но потом я услышал лязг метала. Звук становился громче, видимо тот, кто его издавал, приближался, все громче и громче, словно цокот стальных сапог по полу. И тут из‑за угла вышла фигура. Я еле сдержался, чтобы не вскрикнуть. И когда же я привыкну не удивляться. Фигурой этой был большой стальной болванчик похожий на какого‑то уродливого, бездарно сконструированного робота. Он двигался неумело и невпопад, звонко топая по коридору на своих негнущихся металлических ногах. "Тело" этой штуки формой было похоже на человеческое, в одной руке был длинный клинок, а вместо лица — литая металлическая маска. Этот странный механизм двигался с таким шумом, что мне было странно, как он не будит студентов. И если он тут не первый раз прогуливается, то как я мог ни разу его не слышать. Фигура скрылась за углом.

— Голем! — тихо произнес Ловкач, опережая мой вопрос. — Эти штуки по ночам охраняют порядок в коридорах! И лучше им не попадаться. Они могут быть гораздо проворнее, чем кажутся. Их неуклюжесть обманчива.

— А что будет, если они тебя заметят? — спросил я.

— Скорее всего, довольно бесцеремонно оглушат стальным кулаком и оттащат за шиворот к дежурному. То еще удовольствие. Хотя, были случаи и с летальным исходом.

Я посмотрел на Ловкача, но на этот раз в его вечно насмехающихся глазах, не было и тени юмора.

— С летальным исходом?

— А ты все еще думаешь, что в сказку попал? Даже после всего, что видел и слышал за эту неделю? — мой сосед говорил на этот раз действительно серьезно, без намека на шутку. — Очнись уже, и добро пожаловать в реальный мир.

Ловкач пристально посмотрел на меня, но потом улыбнулся и добавил:

— Но, не будем сегодня о грустном. Пошли! Тебя ждет встреча с "полуночниками", и испытание посвящения. Поверь, оно тебе очень понравиться, я же говорил, ты чертовски везуч.

Я не стал вдаваться в подробные расспросы, мне просто надоело быть вечно ничего незнающим и удивляющимся новичком. Я решил, что буду просто наблюдать, и реагировать по ситуации.

Мы спускались по какой‑то винтовой лестнице, которую я раньше даже не видел. Несколько незнакомых коридоров. И мы стоим посреди маленькой комнаты.

В комнате кроме нас с Ловкачом, было так же пять человек в черных мантиях и с капюшонами, скрывающими лица.

— Это он? — произнес один из людей в мантиях.

— Ага, — ответил Ловкач.

— Я представлял его повыше! — сказал второй.

— И не таким хлипким! — добавил третий.

— Ну, уж прости, какой есть! — огрызнулся я.

— Да это сути не меняет! Выполнишь задание посвящения, станешь частью братства. Задание тебе понравиться, — весело произнес один из парней в мантиях, — ты очень везучий, тебе выпал хороший фант.

— А на кой ляг мне это делать и стремиться в ваше братство? — задал я вполне логичный вопрос.

На миг повисла немая пауза.

— Ты что ему не объяснил? — вопрос был адресован явно Ловкачу.

— Вкратце! — ответил мой друг и пихнул меня локтем в бок. — Не ломайся, говорю же, весело будет. Или ты мне не доверяешь?

Если честно, то Ловкачу я доверял, хоть и знал его всего неделю. Все‑таки, харизматичный и с хорошим чувством юмора, он умел к себе располагать. Да и я делал ставку на то, что сосед меня подставлять не станет. Ему еще жить со мной в одной комнате, явно имеет смысл не портить отношения. Но все же, вся эта затея меня настораживала.

— А может он просто боится? — спросил один из парней в мантии.

— Так и знал, что так случится. Расходимся, ребята, ничего интересного сегодня не будет, только драгоценное время сна зря потеряли, — произнес второй.

Провокации такого рода, конечно, были до жути примитивными. И все же они меня зацепили. Кроме того, я внезапно впал в раж. Мне хотелось веселиться, лезть на рожон и найти какое‑нибудь приключение на свою головушку.

— Я согласен! — ответил я решительным голосом.

— Я же говорил, он не струсит! Молодец! — Ловкач хлопнул меня по плечу, и широко улыбнулся.

— Что ж, приступим! — произнес один из парней в мантиях. — Пошли за нами!

После этих слов вся процессия вышла из комнаты и быстро двинулась по коридору. Мне ничего не оставалось, как пойти за ними. Коль уж вызвался, сдавать напопятную поздно. Несколько поворотов, две лестницы, коридор, еще лестница. Я с ужасом подумал, что компания людей в мантиях и мой сосед бросят меня здесь самого. А я уже давно забыл дорогу, и скорее всего не смог бы самостоятельно вернуться в свою комнату. Может, в этом и будет заключаться моя миссия? Найти путь назад и не заблудиться. Я вспомнил голема, и невольно поежился. Но, "полуночники" не спешили оставлять меня.

— Все, мы пришли, — произнес голос серьезный и властный, который принадлежал, видимо, лидеру этой группы. Я с удивление осмотрелся, мы стояли посреди коридора жилого отсека общежития. Может где‑то здесь штаб — квартира их клуба. — А теперь, закрой глаза! — скомандовал все тот же голос.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Раз уж я зашел так далеко.

— Выставь руки и разожми ладони. — Я послушался. На одну руку легло что‑то колючее. На другую — прохладное и гладкое. — Хватай то, что держишь в руках. — Я послушно сжал в руках предметы, что там лежали. А теперь в уме считай до десяти и не подглядывай.

Я начал считать: "один, два, три…", вокруг меня было слышно какое‑то копошение, "четыре, пять, шесть…" хлопок и в ноздри ударил сладковатый запах, но я не открыл глаза, раз уж пообещал, дойду до конца "сем, восемь, девять…".

— Надо сказать, что ты умеешь появляться эффектно, Странник! — раздался рядом знакомый голос.

Открыв глаза, я увидел, что стою в клубах синего дыма посреди все того же незнакомого мне коридора. В руках я сжимал небольшой букет роз и коробку шоколадных конфет. Передо мной, в облегающей коротенькой ночнушке, стояла очаровательная рыжеволосая женщина. Я и не представлял, что Бестия может быть еще более красивой, чем всегда. Чертовы "полуночники", вот так обряд посвящения.

— Красные розы? Как это мило и… оригинально, — нежно, но с ноткой явного сарказма, прошептала Бестия, забирая у меня из рук букет, а я почувствовал, как пылают мои щеки. Ненавижу такие моменты, когда так трудно управлять своим телом.

— Заходи, — сказала колдунья, развернулась и пошла вглубь своего номера. Я посмотрел на ее плечи, спину, мой взгляд стал опускаться ниже. Теперь, кажется, я вообще утратил контроль над своим телом. Меня била мелкая дрожь. Хотелось сорваться с места и рвануть без оглядки к себе в комнату. Но это было бы совсем уж глупо и смешно. И я, содрогаясь, сделал неуверенный шаг в комнату этой сводящей с ума женщины.

Надо сказать, апартаменты у нее — не сравнить с нашими, студенческими. В номере было несколько дорого обставленных комнат, ванная, душевая, небольшая столовая и кухня. Но Бестия схватила меня за руку и потащила в спальню. Она нажала на какую‑то потайную кнопочку и с тихой механической музыкой, открылся маленький бар. Через минуту мы уже сидели на ее огромной постели с бокалами шампанского в руках перед раскрытой упаковкой шоколадных конфет.

— Ну! За твою первую неделю в Академии! — Бестия отсалютовала мне своим бокалом, потом с тихим звоном стукнула им о мой бокал, и начала пить.

— Эээ… спасибо! — промямлил я, мне ничего не оставалось, как тоже пить свое шампанское, хотя руки так предательски дрожали. Я вспоминал всех тех уверенных парней из разных книг и кинофильмов, что с сияющей улыбкой, так непринужденно и ловко общались с дамами. Мне бы хоть толику их уверенности и смелости.

Бестия допила и поставила свой бокал на стол, потом она придвинулась ко мне и, взяв у меня из рук бокал, поставила его рядом со своим. Моя дрожь усилилась, а дыхание участилось. Колдунья указательным пальцем приподняла мой подбородок и мягко поцеловала меня в губы! Это безумие! Так сладко, так потрясающе! Кровь прилила к лицу, и я словно тонул в сладкой бездне, что затягивала меня в самые глубины, и я скользил в ней, цепляясь за томительную жажду, закипающую внутри моего естества.

— Не волнуйся! — тихо шептала мне Бестия, проводя пальчиком по моим губам. — Я сделаю твой первый раз незабываемым! — Я густо покраснел. Но, как она догадалась? Но, это уже не важно! Мои руки сами сомкнулись на ее талии. Ее запах и мягкое теплое тело уносили мой разум в какие‑то далекие сказочные края. Я уже не принадлежал себе. Я растворялся в ней, в этом океане наслаждения.

А потом… А потом было много всего интересного и захватывающего. А потом мы болтали до самого утра. И я узнал эту сногсшибательную молодую женщину еще с одной стороны, как интересную и неординарную личность, хорошего собеседника и приятную во всех отношениях колдунью. Вот таким вот необычным способом, в лице Бестии я обрел хорошего верного друга, да и в клуб "полуночников" меня тоже приняли. А когда я покинул покои женщины лишь под утро, об этом, каким‑то образом, знала чуть ли не половина Академии. Что, впоследствии, создало мне немного специфическую репутацию и породило много комичных ситуаций. Но, в тот момент, мне было все равно. Мы редко мыслим трезво, когда находимся в плену удовольствий.