(июль 1854г. - март 1869г.)

Казаки*(1)

Восточная война на Восточном океане закончилась в ничью, но за явным, невооружённым глазом видным, преимуществом Российской Империи. При этом историки отмечают удивительную лояльность американцев к русским, напрягавшим все силы и потому не способным, случись что в тылу, выделить даже незначительный воинский контингент.

"Безпорядки по Северному отделу причиненные тамошними дикарями, были следствием нераспорядительности Управляющего; назначением на это место опытного и усердного к службе Андреянова, разторжки и отношения с дикарями были восстановлены совершенно. В Ситкинских же безпорядках вина всецело ложится на американцев (в данном случае правитель Митьков подразумевает под "американцами" граждан СШ - А.Б.), которые не знают индейских обычаев и нерасторопности Правителя Михайловского острога Розенберга…"

Действительно, единственный инцидент, который безоговорочно можно считать враждебным по отношению к русским, произошёл 12 июля 1854г., когда пропали посланные из Новороссийска на охоту креол "из калифорнских индейцев" Малигнак и алеут Ананга. Судя по оставшимся на месте их ночёвки следам (тела их так и не были обнаружены), они были убиты индейцами. Это случилось в 20-ти верстах от Новороссийска, на берегу Енотового ручья. По этому ручью проходила граница территории мовачахт-мучалахт, к которым ныне принадлежал Сатсатсоксис, сын Макуинна, бывшего вождя Юкуота.

Не желая конфликтовать с многочисленным и влиятельным племенем, которое декларировало себя нейтральным, Путятин приказал считать, что Малигнак и Ананга бежали в Калифорнию.

Другое убийство, случившееся годом позже, тщательное расследование отнесло к разряду экономических. В ноябре 1855г. несколько малемутов захватили Андреевскую одиночку в низовьях Квихпака. В это время там находились управляющий, харьковский мещанин Александр Щербаков и двое работных. В результате нападения байдарщик Щербаков и один работный были убиты, а одиночка разграблена. Оставшемуся в живых Лаврентию Керянину удалось бежать и добраться до Михайловского редута. Немедленно снаряжённая карательная экспедиция смогла нагнать 6 малемутов участвовавших в нападении на одиночку. Сдаваться они отказались и засели, отстреливаясь, в старой бараборе. После непродолжительного боя 5 из них были убиты и только одному удалось бежать.

После этого трагического эпизода мирные отношения с американцами на Севере уже не нарушались и капитан 1-го ранга Иван Васильевич Фуругельм, сменивший в 1857г. Митькова на посту Главного правителя, смог с удовлетворением отметить: "За сим по полученным сведениям от ноября 1858 никаких безпорядков не было и даже прекратились обыкновенные рассеиваемые слухи о их неприязненности; посылаемые из (Михайловского - А.Б.) Редута и одиночек разные партии для снабжения одиночек и торговли, возвратились благополучно и спокойно."

Самое же значительное столкновение с индейцами произошло в Михайловской крепости из-за неумения бостонцев ладить с американцами. Уже в самом начале своей деятельности на Ситхе представитель АРТК Айра Смит запретил вождям тлинкитов свободный доступ в крепость, к тому времени уже освященный обычаем. Естественно, это вызвало недовольство ситкинцев и даже привело к своеобразной забастовке: индейцы отказались от работ по добыче и транспортировке льда в порт, а также от поставки дров и продовольствия. "Подобная враждебность привела к тому, что ныне, для несения караульной службы назначать приходится лучших людей, тогда как ранее несли ее слабые, немощные или старые, к иным работам не годные."

Зимой ситкинцы устроили несколько ссор и драк с русскими и бостонцами на рынке и в лесу близ поселения. Спровоцировало эти столкновения обида тлинкитов на Смита, который жестоко отругал и грозился выпороть одного ситкинца.*(2) В ответ Розенберг объявил, что в случае продолжения беспорядков он распорядится вообще закрыть "колошенский рынок" и прервёт с ними всякую торговлю. Утром следующего дня разозлённые ситкинцы предприняли попытку захватить Михайловскую крепость.

"Часть их, вооружившись ружьями, засела в кустах у крепостной стены; другая же, приставив заранее заготовленные лестницы к башне с пушками называемой Колошенской батареей и едва не овладела ею. К счастию часовые были начеку и вовремя подняли тревогу. Подоспевший вооруженный отряд сбросил вниз трех уже поднявшихся на батарею колош, а остальных остановил… Я сам бросился также на батарею и с большим трудом переговорился, успел возвратить колош по домам и они перестали вызывать нас на бой."

После этой неудачной попытки штурма тлинкиты несколько успокоились, но к весне отношение с ними вновь обострились из-за нежелания Смита повысить плату за вырубку льда. Индейцы опять забастовали, а 10 марта обстреляли часового и тяжело ранили его в голову.

На другой день Розенберг призвал к себе ситкинских вождей и потребовал, чтобы их сородичи, виновные в нападении на часового, немедленно покинули тлинкитское селение у Михайловской крепости и никогда более не возвращались туда. В ответ ситкинцы вооружившись стали угрожать.

"Гарнизон поднят был по тревоге и для устрашения дикарей произведены были два холостых пушечных выстрела… Тогда Колоши в ярости бросились к стенам острога и начали рубить палисад. Один из дикарей выстрелив в упор в приказчика Федора Кузнецова, находившегося на Колошенской батарее, смертельно его ранил. Это злодеяние послужило поводом для открытия нами ответного огня. Дикари отхлынули от палисада и укрывшись за пнями и валунами начали обстрел. Они заняли также Колошенскую церковь стоящую у стен и та послужила им удобным укреплением для обстрела нас из окон. В то же время часть Колошей пыталась проникнуть в порт, а иные устремились вдоль стены, намереваясь обойти ее со стороны леса у озера и оттуда ворваться в город. Навстречу последним я выслал отряд при трех полевых орудиях под командованием прапорщика Баранова. Артиллерийским и ружейным огнем дикари были отброшены, потеряв многих убитыми и ранеными… Распорядительность и присутствие духа гарнизона по двухчасовой перестрелке остановили дальнейшие намерения Колош, которые, будучи вытеснены из всех мест и поражаемые в Церкви, просили о прекращении огня, что и было исполнено. Колоши, по своему обыкновению и желая поддержать мнение о себе, скрывают число своей потери, но оные по достоверным сведениям простираются убитыми до 50, а по верным признакам до 80 человек. Наших же потерь 2 убитых и 19 раненых, среди них прапорщик Алексей Баранов и 2 подданых Американских Соединенных Штатов… По заключению с Колош обычного, после подобных случаев, соглашения, они выдали в знак своего повиновения 8 знатных аманатов."*(3)

Ряд авторов считает, что слухи о Восточной войне, возможно, спровоцировали тлинкитов на открытое столкновение с русскими. Однако даже директора РАК, которые никогда не упускали случая приписать все свои неудачи проискам англичан, вынуждены были отметить в донесении императору. "Рассматривая причины вышеизложенного со стороны дикарей покушения, Главное Правление убеждается, что оные не имеют никакой связи с настоящими политическими обстоятельствами (т.е. Восточной войны - А.Б.) и тут нельзя подозревать никакого иностранного внушения…"

Скорее всего донесение было подано в таком виде благодаря давлению клана Ван-Майеров-Шелиховых. Так что за инцидент пришлось отвечать только правителю Ситкинского отдела капитану 2-го ранга Николаю Яковлевичу Розенбергу. Клан Врангелей прочил его в преемники Митькову с того момента, как Завойко был произведен в контр-адмиралы и вернулся в действительную службу. И это не смотря на то, что и в хозяйственных делах Розенберг был явно не на высоте, о чем свидетельствовала ревизия 1851г. указавшая в отчёте, что некомпетентность правителя Ситкинского отдела порождала "неописуемую анархию". Тем не менее указ о присвоении Розенбергу следующего чина уже был подписан императором 18 октября 1854г. Но теперь протеже Врангелей вынужден был срочно покинуть колонии "по слабости здоровия".*(4)

Если на севере Рус-Ам ещё происходили незначительные русско-американские столкновения, то на юге ничего подобного не случалось. Основной причиной этого было следование выработанной ещё Барановым, в конце его правления, стратегии "не мешая ни коим образом диким вести их собственную торговлю, вовлекать их в торговлю компанейскую… имея с того возможность к значительному сокращению числа служащих".

Почти пятьдесят лет правители Компании старались не затрагивать интересы сложившихся племенных монополий на отдельных реках и волоках. Гитскане, ниска, сиславы и более дюжины иных племён оптом, а часто и в кредит, получали компанейские товары и распродавали их в глубине материка, успешно конкурируя там с агентами Северо-Западной компании и избавляя РАК от значительных накладных расходов и риска.

Исключением стали лишь малемуты и чинуки. И те и другие почти монопольно контролировали торговлю в низовьях огромной реки. И те и другие были биты в открытых столкновениях. Но если малемуты, имея регулярные поставки товаров от бостонских китобоев, продолжали конкурировать с Компанией и не оставляли попыток вернуть себе утраченные доходы на Квихпаке, то чинуки полностью вошли в структуру РАК, ничего при этом не потеряв. Теперь они ходили по Орегону не на долблёных батах, а на вместительных шхунах, защищённые от нападения общепризнанным авторитетом Компании. Авторитет же этот зиждился не столько на силе оружия, сколько на системе торговой монополии и военных союзов.

Было бы ошибкой идеализировать отношения Компании с независимыми племенами. Случались кражи, пьяные драки и даже попытки убийства; юные воины, выказывая своё молодечество, угоняли лошадей. Но почти 50 лет не было ни одной попытки прямого нападения на компанейские торговые партии и фактории. Причиной же такого миролюбия было не только нежелание навлечь на себя месть опасного противника, но и опасение оказаться исключёнными из торговой сети.

До начала золотой лихорадки Компания практически полностью монополизировала торговлю в бассейне Орегона и, при желании, могла изолировать любое племя от прямых поставок табака и европейских товаров просто не посылая к нему свои партии и не допуская на свои ярмарки. Конечно и табак, и ткани, и оружие можно было бы покупать через посредников, переплачивая в двое, но желающих пойти на такой эксперимент не нашлось.

К 1849г. уже сложилась традиция экстерриториальности компанейских партий и возможность приобретать все необходимые товары в караванах переселенцев её не изменила. Даже "бешеные" юта, имевшие под боком, в Солт-Лейк, мормонские лавки, старались поддерживать с русскими хорошие отношения. После усыхания потока переселенцев главным источником их доходов стало посредничество при перепродаже в Рус-Ам беглых рабов, хотя с началом войны цены на них значительно упали.*(5)

Неудивительно поэтому, что правительство, желая оборонить уже государственные земли и привычно экономя на армии, приняло решение о создании нового казачьего войска.

Днем рождения Американского казачьего войска принято считать 18 декабря 1853г. Именно это дата стоит на предписании Љ 1627 военного министра князя Долгорукова*(6) Американскому генерал-губернатору о наборе из число американцев конных и пеших казаков.

"По Высочайшему Его Императорскаго Величества указу, последовавшему на всеподданнейшее мое представление, все состоящее в Американском генерал-губернаторстве под разными названиями туземные иррегулярные войска повелено соединить в один Американского казацкаго войска корпус и о состоянии всему оному в точной команде генерал-губернатора вице-адмирала и кавалера Евфимия Васильевича Путятина, которому сверх того и основыќваясь на сем Высочайшем указе, предписано в случае требуемых по обстоятельствам переселить до пяти сотен Сибирского войска, расположа их в укрепленных ретраншаментами поселениях по границе, и заселять оные также отставными от военной службы людьми в таком намерении чтоб в случай всяких непредвидимых нужд удобно было подкреплять упомянутый казацкий корпус…"

Однако, как мы уже рассказывали, первым идею "создать новое казачье войско, внеся в реестр индейцев из тех народов, с которыми уже заключены договоры о помощи в случае войны, как-то: чероками, палусами, несперсе, селишами и пр…" ещё в 1844г. высказал Адольф Карлович Этолин. Предложение его по различным причинам был положен под сукно, но идея не заглохла. Уже год спустя Иван Тимофеевич Толстой, несомненно под влиянием рассказов своего дальнего родственника графа Федора Ивановича Толстого, представил "Соображение об устройстве границы Американских колоний и состоящей на оной российской стражи". Эти "Соображения…" в выгодную сторону отличались от предложения Этолина своей обстоятельностью и охватом широкого круга проблем устройства казачества. Фактически это был развернутый проект организационной структуры Американского казачьего пограничного войска и управления им.

Толстой находил возможным образовать из русских, креолов и индейцев единое казачье войско. В состав его должны были войти 3 русских и 5 индейских пятисотенных полков, две полубатареи казачьей артиллерии и команды мастеровых. Полки сводились в одну бригаду во главе о бригадным командиром из армейских штаб-офицеров. По месту жительства казаки составляли сотни, а они, в свою очередь, - три полковых округа. Управление в войске делилось бы по территориальному принципу на три "степени": сотенное (поселений), полковое (дистанционное) и войсковое. Сотенные и полковые правления представляли командиры сотен и полков. Они находились под командой войскового правления во главе с наказным атаманом (из армейских полковников). Войсковое правление делилось на две экспедиции - воинскую и гражданскую - и имело при себе канцелярию. В его руках находилась вся полнота власти на территории войска, а само оно подчинялось через генерал-губернатора военному министерству. Толстой считал необходимым "поименовать чины их в соответствующие чины иррегулярных войск, уравняв их в правах с армейскими чинами", причём чин хорунжего давал право на личное, а войскового старшины - на потомственное дворянство. Вооружение, обмундирование и лошади поставлялись войском. Однако при этом действительные офицерские чины могли получить лишь дворяне, поступившие на службу в войско.

Проектом устанавливался 30-летний срок казачьей службы (начиная с 19 лет): первые 20 лет - строевая служба, последние 10 лет - в резервных командах. Казаки должны были охранять пограничные линии и русские поселения в степи, выполнять функции таможенной стражи, нести караул на золотых приисках, кроме того, на них возлагались различные полицейские обязанности.

Толстым было подробно рассмотрено управление на базе низшего территориального звена - сотни. Для решения дел устанавливались три инстанции: сотенный начальник, сход, суд выборных почетных стариков. Суд должен был состоять из 6-8 отставных казаков в возрасте не моложе 35 лет и прослуживших не менее 12 лет и собираться по предложению сотенного начальника для разбора исков и ссор, по которым не было принято решение на сотенных сходах. В целом же, проект явно ориентировался на создание единого социально-политического и правового пространство на территории американских колоний. Позже мы увидим, как это стремление деформировалось, наткнувшись на местные традиции, не смотря на попытки верховной власти, первоначально допускавшей существование различных общественных и правовых систем, перейти к их упорядочиванию и полному подчинению.

Проект поступил в департамент военных поселений, а оттуда к военному министру. Рассмотрение проекта тянулось в различных правительственных инстанциях около двух лет, пока император не вынес резолюцию: "Кончить прежде проект положения о сибирских городовых казаках и потом приступить к составлению положения об Американском войске". В результате этого решения проект Толстого также лёг под сукно, хотя и не надолго. Надвигающаяся война и переход колоний в непосредственное подчинение внесли свои коррективы.

"Положения об Американском казачьем войске" были утверждены 14 ноября 1853г., а 9 декабря был подписан высочайший указ об его образовании.

В основу "Положения…" легли почти все статьи "Соображение об устройстве границы Американских колоний…" Прочие мелкие детали, вплоть до качества ткани казацких шаровар, были прописаны с присущей Николаю Павловичу педантичностью.*(7) Впрочем, очень скоро, в казачью униформу были внесены изменения. Учитывая эффективность использования нового оружия, впервые в Росси "Офицерам драгунских и казачьих Американских полков разрешается иметь и револьверы. Офицерам, которые приобретут револьверы, предоставляется право переделывать внутренность патронташа на точном основании приказа военного министра 15 июля 1856 г."

Население войска делилось на 6 округов: два полковых (по левому берегу Орегона от Порогов до среднего течения Самана и по правому - до верхнего течения Кутене) и четыре батальонных: Ситкинский, Московский, Виламетский и Роговский. Полковые округа формировали два пятисотенных конных полка (1-й и 2-й Орегонские), составлявших Орегонскую конную бригаду; батальонные - 4 пеших пятиротных батальона. Кроме того из отставных драгун формировалась Кламатская конная сотня, позднее ставшая основой нового полка.

"Положение…" предусматривало формирование войсковых единиц из равного числа жителей. Это привело к тому, что в 1-м Орегонском полку оказались в основном, в разных пропорциях: кликитат, кутене, палус, скитсвиш, спокан, сэлиши, чероки и якима; а во 2-м Орегонском - кайюс, нес-персе, пайют, палус, сэлиши, уматилла и шошоны.

Пешие батальоны также сильно различались по этническому составу. Ядром Ситкинского батальона послужили две сотни Сибирского войска, к которым приписали почти всё мужское население Михайловской крепости, в основном креольское.

Московский батальон в основном составляли индейцы: ковичане, лушудсид, масквим, нутка; среди них затерялась сотня сибирцев.

Почти половину личного состава Виламетского батальона составили китайцы. Зажиточных крещёных китайцев в службу привлекала земля. Из специально выделенных войсковых территорий они могли получить по 30 десятин. Оставшиеся вакансии заполнили: калапуйя, молала, тенино, креолы и русские, которых Ново-Архангельске оказалось на удивление много.

Самым разномастным оказался Роговский батальон. Кроме сибирской сотни, креолов и индейцев, в него записались, рассчитывая поправить своё положение, множество неудачливых золотоискателей. Среди них были: бостонцы, мексиканцы, перуанцы, чилийцы и выходцы почти изо всех европейских стран. Роговские россыпи оказались не столь богатыми и обширными и многие искатели удачи оказались на полном экваторе. Изголодавшихся и износившихся старателей можно было понять. Если не говорить о жалких грошах: 3 руб. 45 коп.сер.(чуть больше 2 ам.руб. или долл.) в год, они получали 10 пуд муки, 2 - крупы, новую одежду и сапоги и, главное, надёжный статус в чужой стране так далеко от родины. Часть их позже дезертировала, перебравшись на Московские прииски.

Если командирам пеших батальонов и чиновникам генерал-губернатора, чтобы набрать нужное количество "усердных людей к чести вашей и всего войска" приходилось "крутиться", то конные полки были сформированы "на раз", причём между вождями даже вспыхивали споры за право внести в реестр своих воинов.

Конечно деньги, хлеб, а особенно ружьё в хозяйстве нужны, тем более, что калифорнийская торговля притухла и спал поток переселенцев. Но даже совсем не бедные палусы и очень богатые чероки платили призывной комиссии немалые взятки, чтобы именно их воины обрели честь служить Великому вождю. Такой ажиотаж объясняется командным составом будущих полков. Туда, с повышением в чине, направили вышедших в отставку и оставшихся в колониях драгунских офицеров. А ещё со времён Войны якима за драгунами закрепилась слава непобедимых бойцов и теперь вожди готовы были приплатить за право отдать им в обучение свою молодёжь. И приплачивали. Ротмистр Колесников, командир 1-го Орегонского полка, получил от вождя чероки Джона Дрю 1000 рублей в замен дюжины его воинов дополнительно взятых в полк.

Учились юные воины не жалея сил, именно этим объясняется то, что по выучке американские казаки стали напоминать регулярных драгун - и жизнь по сигналу трубы, ружьё со штыком, и атаками в сомкнутом строю (а не по казачьи - лавой). Впрочем в степи, где всегда можно оказаться в абсолютном меньшинстве, только атакуя сомкнуто и можно победить. Или же, спешившись, отстреливаться, прикрываясь уложенными на землю лошадьми. А такой бой может перерасти в рукопашный - и тогда необходим штык.

Лучше всего преимущество такой выучки доказал 4-й десяток 2-й сотни 2-го Орегонского полка (все шошоны) во главе с младшим урядником Лемхайнывы. В мае 1858г. их застигли в голой степи 150 воинов кроу. Если честно, шошоны отправились к ним воровать лошадей. Прижавшись к склону оврага и обложенные с трёх сторон казаки отстреливались целый день, а затем бросились на прорыв и опрокинули врага. У шошонов после этого боя было шестеро раненых (один из них вскоре умер), а кроу потеряли только убитыми 8 человек.

Слухи увеличили количество кроу до 1000 и канцелярия генерал-губернатора оказалась завалена рапортами с мест. Не было ни одного мало-мальски заметного поселения южнее Москвы, откуда не сообщалось бы, что "имея опаску по причине непрерывных слухов и достоверных сообщений об орде диких числом более 2 тысячь готовящих на нас нападение… Нижайше просим Ваше Превосходительство ради безопасности и спокойствия обывателей назначить к формированию в вышеуказанной губернии полк иррегулярных войск."

Произошло редкое совпадение интересов. И генерал-губернатор, которому должны были подчиняться новые полки; и чиновники на местах, которые кроме повышения их статуса, если в губернии появится воинская сила, получали за это от окрестных вождей немалые подношения; и сами вожди и их люди; и Компания - основной поставщик и перевозчик были заинтересованы в максимальном увеличении количества казаков. А учитывая, что как раз в 1857г. вместо упраздненного Департамента военных поселений было учреждено Управление иррегулярных войск и все казачьи войска (кроме Донского) вошли в состав территорий военных округов, неудивительно, что к 1861г., в общей неразберихе передачи дел, появилось ещё 4 казачьих полка: Змеевский, Кламатский, Кутеневский и Овухийский. Только тогда в Санкт-Петербурге, до тех пор исправно отпускавшем деньги на создание новых полков, спохватились и, просчитав суммы затраченные на Американское войско, издали новое "Положение" согласно которому ликвидировались все казенные и войсковые поставки обмундирования, вооружения и теперь казаки должны были собираться на службу "своим коштом", приобретая коня, холодное оружие и обмундирование. Кроме того на их счёт было отнесено содержание конной артиллерии: приобретение и содержание лошадей с упряжью, ремонт орудий, ящиков и пр. Каждому полку ежегодно требовалось для этих целей до 1200 руб.

Эти горькие пилюли подсластили, реверансом в сторону племенных вождей, 1861 августа 10 "Повелев: 1. Всем вообще американским инородцам пожаловано, в виде почетных отличий военными чинами и нигде в войсках не числящимся, предоставить право на национальном костюме их носить в установленном порядке, кроме золотых плечевых погон, и эполеты также золотые, чешуйчатые, без номера, со звездочками для различия чинов, на красной подкладке, а также кавалерийскую саблю на золотой поясной портупее, с красным подбоем.

2. Полную же форму офицерскую, как в войсках, предоставить только тем из названных инородцев, которые из кадетских корпусов будут выпущены в офицеры и прикомандированы к войскам, а также и тем которые по особенным заслугам и отличиям, во время прикомандирования их к нашим войскам, удостоятся этой чести, по представлению высшего местного начальства, с особого разрешения."

А для простых казаков отменили войсковые службы и повинности (почтовую, подводную, дорожную, паромную, содержание и ремонт общественных зданий), которые и так не исполнялись за ненадобностью. Ни дорог, ни общественных зданий на войсковой, то есть племенной территории не было, почта как-то доходила с оказиями, а паромные переправы со времён наплыва переселенцев считались имуществом слишком ценным, чтобы доверять его кому бы то ни было. Также не хотели делиться своими доходами драгуны, осуществлявшие полицейские функции на приисках.

Вскоре оказалось, что реестровые казаки "неохотно несут службу, как непосильное бремя, и часть казаков или не вовремя является в полки, игнорируя службу, или просто убегает от нее". К примеру, в 1863г. на сбор, назначенный командиром Орегонского корпуса Петром Зиновьевичем Паломиным, не явилось больше половины казаков.

Всёже столь резкое изменение отношения к службе объясняется не материальными претензиями и обидой, а демографической ситуацией. Молодые воины прошли уже драгунскую воинскую выучку и не желали выполнять не нужные, по их мнению, экзерцици; мужчины "в возрасте" считали ниже своего достоинства вновь "садиться за парту"; а подраставших "новиков", которых реестровые "обучения ради записывали при полках по своему обыкновению под своими именами и прозваниями", просто не хватало. В полках находились только "малолетние… к войсковому делу не привычные", да и тех было мало.

Уклонение от службы приняло массовый характер. Реестровые, не имевшие возможности выставить вместо себя юного родственника, находили иной, более или менее законный способ увильнуть. Наибольшее распространение получила практика предоставления "неимущим" казакам снаряжения, оружия, а чаще всего лошадей.

"Некоторые из казаков не имеют видных и добротных лошадей и состояние недостаточное, чтобы их как должно исправить. Предлагаю взять у казаков хороших лошадей в обмен и с доплатой"

Говоря о "некоторых" казаках, командир 3-й сотни 1-го Орегонского полка Иван Сучинов, мягко говоря лукавил. Составленный им для Войсковой канцелярии "Именной список казаков, кои неимущим, поступившим в сотню отдали своих лошадей" составил 54 человека! А обращался сотник в канцелярию по той причине, что по старому обычаю, казак, снабдивший неимущего необходимым для похода, получал освобождение от службы. Такие разовые билеты, дающие отсрочку от службы, выдавались, как правило, не более чем на два года. Вот и на этот раз сотник писал: "Оные казаки за таковое вспомоществование желают быть уволенными на известное время, которое определит начальство, от службы".

В расположении Войска "…воцарился ажиотаж купли-продажи военных услуг. За право "отдать" свою лошадь "неимущему" платили от пяти до восьми рублей."

На вполне естественный, в данной ситуации, вопрос - Почему офицеры попустительствовали этим нарушениям?; есть лаконичный ответ - Им было выгодно!

Офицеры, прослужившие в Америке 20-30 лет и сделавшие себе неплохое состояние на золотой лихорадке, не особо нуждались в жаловании, которое простиралось от 13 до 45 руб. сер. в год(!), "тогда как одно обмундирование стоит ему более 200 рублей". Зато почти все они имели среди индейцев родственников: некоторые, женатые на американках - прямых; а женатые на креолках - через тёщу. Будучи таким образом принятыми в племя, офицеры имели доступ к племенным земельным угодьям и завели себе обширные имения, хотя договор от 25 июля 1854г. и признавал племенные земли неприкосновенными, а в Положении о поземельном устройстве в казачьих войсках от 1869г. прямо говорилось: "Земли, отведенные сотням, состоят в общинном владении общества каждой сотни. Никакая часть земли и никакое угодье, в черте сотенного юрта заключающиеся, не могут выходить из владения общества в чью-либо личную собственность". То есть казаки владеют землей "отнюдь не на праве собственности, а лишь на праве постоянного пользования. Вследствие чего ни купчие крепости.., ни другие способы укрепления недвижимой собственности в пределах сотенных юртов не могут давать права на владение находящейся там землею на праве собственности".*(8)

Потому и не желали офицеры ссориться с родственниками. А таким образом власть на уровне сотен, полков и корпусов, которая, теоретически, должна была принадлежать Войсковому правлению, фактически оставалась в руках племенных вождей. Сотники, полковые и корпусные командиры старались не принимать решений, идущих в разрез с интересами племён. Сход представлял собою общее собрание воинов племени. А "суд выборных стариков" отличался от обычного Совета старейшин только тем, что на него, на общих основаниях, приглашались офицеры, по рангу соответствующие уровню Совета.

Приобретать оружие и амуницию казаки также не собирались. Они и раньше не особо утруждали себя соблюдением уставной формы одежды. Нет, компанейские барки исправно привозили в колонии всё, что доставлялось с армейских магазинов. Причём совсем не гниль, а, пусть и не лучшего качества, но добротное сукно, кожи, оружие. И это в то время, когда даже в регулярных частях, по утверждениям современников "после первого залпа 1\8 часть пуль оставалась в дулах ружей, потому что многие курки не спускались, другие - не взводились, на полках не было стали…", а о грабительстве интендантов ходили анекдоты.

Не было проблем и с изготовлением. В любом почти поселении сидел еврей портной и сапожник. Просто индейцы не видели необходимости в единообразной форме и, по большей части, ходили в привычной одежде, одевая мундир и шаровары только на смотр, да и то без сапог. Эту жёсткую обувку американцы так и не признали. Только чероки, любители пофорсить и показать свою "цивилизованность", частенько фланировали в воскресенье одетыми "по форме" и даже с саблями.

В Компании, ещё со времён Якоба ван Майера, сложилось правило, согласно которому в колонии следовало посылать только добротные товары, что, в конечном итоге, приносит больше прибыли. Надзирала за этим целая комиссия во главе с одним из директоров, обязательно проведшем несколько лет в колониях. Так, что не смотря на отчаянное сопротивление интендантских чиновников и предложения доли с доходов, компанейские приказчики отказывались принимать "дачу" вместе с залежалым и не годным снаряжением. Единственным исключением стали сабли.

Уставные кавалерийские сабли образца 1809 и 1817гг., которые всучили в Америку вместо лёгких шашек, были довольно тяжелыми, имели массивный эфес и громоздкие железные ножны. И если в регулярной кавалерии, действовавшей по европейской тактической схеме, эти сабли могли более или менее успешно применяться, то для казаков они оказались малоэффективным и даже обременительным оружием.

Их вообще старались не брали с собой на учения, а в тех случаях, когда офицеры настаивали на выходе с "форменными" саблями, казаки, при первой же возможности, оставляли их где ни будь на хранение. Материалы проверок свидетельствуют, что сабли казаками вообще даже и не затачивались. Во всех действиях индеец рассчитывал прежде всего на ружье, а при неизбежности рукопашной схватки - на пику.

Вопрос о замене "тяжелых кавалерийских сабель легкими шашками, одинаково удобными как на коне, так и пешком… остерегаясь вызвать заключение, что я ищу предлагать перемены, должен, однако же, сказать, что сабли в железных ножнах и на длинных погонах не выгодны для казаков здешнего края, ибо с ними нельзя не заложить секрета, не выслать потайного разъезда, без того чтобы не быть открытым бесполезным стуком оружия…", поднял сам генерал-губернатор Степан Васильевич Воеводин, однако и до него ряд командиров полков уже поняли бесполезность сабель. Они своими приказами запрещали казакам, выходившим на секретные караулы и разъезды, иметь форменные сабли, "дабы враг по звуку оных не мог приметить их движение".

20 декабря 1861г. инспекторский департамент Главного штаба сообщил генерал-губернатору о согласии императора не замену сабель. Однако деньги "от казны" на перевооружение не выделялись, что в конечном итоге и предопределило исход этого дела. 7 февраля 1862г. Воеводин пишет в войсковую канцелярию: "… извольте приказать, чтобы впредь не были заказываемы для войска сабли в железных ножнах наподобие драгунских". Почему-то только через два года (27 февраля 1864г.) из войска последовал вопрос: а какие же тогда иметь? 10 июня 1864г. генерал-губернатор прямо указал: "… Я полагаю Американского войска казакам гораздо лучше иметь шашки вместо употребляемых ныне сабель…" и предписал Американской войсковой канцелярии дать свое заключение. 25 октября 1864г. оно и было представлено. Канцелярия признавала, что шашки "способнее" для казаков, но находила саблю "более приличествующей мундиру" (трудно придумать более замечательное признание функциональной ненужности сабли).

Наконец 30 октября 1864г. из Управления иррегулярных войск спустили указание : "… шашка в полном параде вместо сабли… показывает большое неприличие (речь идет о парадном мундире с полагающимися к нему форменными вещами - А.Б.), будучи несоответственна форме мундира чрез подтяжку у кушака, иметь же висячею, подобно сабле, по непрочности ножен может часто избиваться… Видится полезным иметь сабли казакам тоже в железных ножнах, но гораздо меньшей величины, подобные офицерским, с простою и прочной обделкой и с французским эфесом. Не воспретить также им сверх сабель иметь и шашки, если кто пожелает, для употребления, как оружие легкое и в действии весьма способное."

Итак, для форменной одежды - сабли, для боя - шашки. Мягко говоря, странное решение.

Неудачный образец сабли еще больше укрепил недоверие казаков к своему холодному оружию и лишь повысил приоритет огнестрельного. Сабли, а начиная с 80-х гг. XIX в. и шашки, навсегда остались в Америке на третьем плане после ружья и пики, а точнее вообще утратили значение реального боевого оружия.

Даже охрана границ, то, ради чего и было создано новое войско, происходила очень странно. Восточная, проходившая по диким горам, кажется никого не интересовала кроме сэлишей, нес-персе и шошонов, которые держали большинство перевалов и переправ, взимая в свою пользу налоги с редких уже переселенцев. А на южной границе новоявленные казаки, с негласного одобрения всех кламатских губернаторов, усиленно поддерживали контрабанду в сопредельные Соединенные Штаты.

С началом военных действий в 1854г. контрабандная торговля на южной границе резко сократилась из-за повышения цен в Рус-Ам. Кроме того и в самой Калифорнии начался подъём сельского хозяйства, что привело к снижению цен на продукты питания. И только спиртные напитки, благодаря высоким ввозным пошлинам, оставались в цене.

Компанейскими винокурнями управляли почти исключительно одни евреи. Они же были представителями Компании и посредниками в продаже импортных вин и коньяков. Основными покупателями этого товара выступали еврейские торговцы в Калифорнии. Поэтому неудивительно, что, как только спиртное осталось единственным массовым контрабандным товаром, именно евреи стали монополистами в этом секторе торговли. А так как, опасаясь серьёзной реакции таможенного управления Соединенных Штатов, правитель Митьков, а затем и Фуругельм, строжайше запрещали конкуренцию в этой области, еврейские контрабандисты быстро организовались в консорциум под негласным, но всем известным названием "Международная компания по торговле костями и тряпками".*(9)

Два года это объединение безраздельно контролировало торговлю но южной границе. . Но, начиная с 1857г., к списку контрабандных товаров, вывозимых в Соединенные Штаты, водки и виски местного производства, рому с Гавайев, испанским и французским винам, вновь прибавились продукты питания, которые с выгодой стали поставлять соседям поселенцы Кламатской крепости и её окрестностей. В основном отставные драгуны и их потомки. Причиной этого выгодного дела стала "Война Кинтпуаша".

До 1856г. земли немногочисленных модоков, живших у самой границы Рус-Ам, не привлекали бостонских поселенцев. Тем не менее некий калифорниец Бен Райт, прикинув, что доставка продовольствия из Сан-Франциско на прииски слишком дорога, решил устроить большое ранчо и ферму в районе озера Модок. Он пригласил вождей модоков на переговоры, чтобы "обсудить разные важные вопросы". "Переговоры" были хорошо подготовлены. Как только невооруженные индейцы явились в назначенное место, Райт и его приятели набросились на них и почти всех перебили. Погиб тогда и вождь Моваттаккна, отец Кинтпуаша.

Модоков было всего-то четыреста человек, но убийство требует отмщения и Кинтпуаш вступил на тропу войны. С тех пор он, с небольшим отрядом воинов, десятки раз устраивал налёты на бостонцев. В основном жертвами его мести становились беззащитные фермеры и земледелие в приграничной зоне практически исчезло.

Против неуловимого и непобедимого Кинтпуаша, которого бостонцы прозвали Капитан Джек, были брошены карательные отряды и модоки, некоторое время укрывавшиеся среди холмов окаменевшей лавы возле озера Тул, вынуждены были искать убежище на сопредельной стороне у родственных кламатов. Несмотря на родственное происхождение и один язык племена враждовали между собой, но губернатор Сорокин… выделил беглому племени земли южнее озера Кламат, рядом с территорией племени яхоскин.

Но и после переселения отчаянный Кинтпуаш не прекратил месть и раз за разом переходил границу в обратном направлении. Все губернаторы Кламата старательно закрывали на это глаза, а на упрёки соседей отвечали отписками. "Разбойные банды, собранные всяким сбродом из разных народов, доставляют и нам немало беспокойства… Охрана от них дорог и поселений занимает много людей, однако мы немедля выставим на границе дополнительные кордоны дабы сделать невозможным объединения банд Капитана Джека с теми разбойниками, что нарушают законы на территории Российской Империи."

В конце концов, разуверившись в способности местных властей решить эту проблему, правительство Соединенных Штатов двинуло против Кинтпуаша, у которого, в лучшие времена, было не более сорока воинов, 6-й армейский полк поддержанный местной милицией и двумя гаубичными батареями. За пять месяцев непрерывной погони за неуловимым Капитаном Джеком карательная экспедиция потеряла 75 человек и среди них, командующий корпусом генерал Кенби. Командир полка полковник Мисчен был тяжело ранен. Кинтпуаш за это время потерял только пять своих воинов.

Инцидент вышел за грани "местного" и посланник Соединенных Штатов в России Джеймс Лоренс Орр, вынужден был вручить министру иностранных дел Александру Михайловичу Горчакову ноту своего правительства. Во время поездки в МИД посланник, прибывший к месту службы месяц назад, не привыкший к русским морозам и обувшийся по такому случаю в лакированные туфли, сильно простыл и через три недели скоропостижно скончался от воспаления лёгких. Его смерть также можно отнести на счёт мстительного Кинтпуаша.

Тем не менее в Америку полетела телеграмма с требованием "немедля принять безотлагательные меры к пресечению разбойничьих набегов диких на территорию дружественного государства". "Дикие" приняли к сведению указания МИДа и 3 октября 1873г. в крепости Кламат был подписан договор, по которому Кинтпуаш передавал все племенные земли правительству СШ всего за 138 000 долл. Тем и закончилась эта, длившаяся 17 лет, война, которую Бэнкрофт называл "во многих отношениях самая примечательная страница в истории подвергшихся истреблению американских туземцев".

1* В главе использовались материалы из работы А.В.Гринёва "Русская Америка в 50-е годы."

2* Этот эпизод упоминается в книге А.С.Есаулова "Руско-тлинкитские отношения" со ссылкой на индейские предания. Но т.к. первоисточник никогда не был опубликован большинство историков считает упомянутый случай выдумкой. А.Смит, квакер по вероисповеданию, отмечался всеми современниками как удивительно хладнокровный и выдержанный человек и убеждённый аболиционист.

В главе явно просматривается желание автора свалить всю вину за инцидент на бостонцев.

3* Автор, как и некоторые современные историки, старается преуменьшить масштабы этого конфликта. Однако, даже по параметрам принятым в современной политологии, гибель более 25 человек уже позволяет говорить о настоящем военном конфликте.

4* Автор предвзято относится к Н.Я.Розенбергу. Он, несомненно, был порядочным человеком, а его административные просчеты и упущения могут быть объяснены в значительной мере серьезной болезнью; по этой причине и из-за семейных обстоятельств он еще в конце 1851г. просил Главное правление о своей отставке, но, по личной просьбе Ф.П.Врангеля, остался в колониях.

Интересы Шелиховых в Главном правлении защищал генерал-майор В.Г.Политковский, потомок основателя Русской Америки ставший в 1850г., председателем ГП РАК; на страже интересов семьи стоял Григорий, сын Якоба Ван-Майер; интересы купеческого сословия отстаивал Н.И.Кусов. Вместе они могли сопротивляться давлению блоку офицеров под руководством барона Врангеля. Но1856г., после смерти Н.И.Кусова, в состав Главного правления вошел бывший главный правитель Русской Америки контр-адмирал М.Д.Тебеньков и власть в РАК почти полностью перешла в руки военной элиты не только в колониях, но и в метрополии. Даже после того, как в связи с болезнью оставил свой пост члена Главного правления действительный статский советник и адмирал Ф.П.Врангель 18 декабря 1858г., под давлением клана Врангелей, общее собрание акционеров РАК избрало на его место контр-адмирала В.С. Завойко.

5* Автор политкоректно заключает слово "бешеные" в кавычки. Однако С.А.Марголин, известный психиатр и психоаналитик, в своей ставшей классической монографии "Психология степи" провел очень точное психоаналитическое и социально-психологическое исследование на индейцах прерий, в частности из племени юта, и показал, что эти люди тяжко страдают от избытка агрессивных побуждений, которые им некуда деть в условиях современной урегулированной жизни.

По мнению Марголина, в течение полутора-двух столетий, во время которых индейцы прерий вели жизнь конных охотников, состоявшую из перманентных войн, налётов на соседей и непрерывного ожидания ответного нападения - чрезвычайно сильное селекционное давление должно было заметно усилить их агрессивность. Вполне возможно, что значительные изменения наследственной картины были достигнуты за такой короткий срок; при жестком отборе породы домашних животных она меняется так же быстро.

Кроме того, в пользу предположения Марголина говорит то, что индейцы-юта, выросшие при другом воспитании, страдают так же, как их старшие соплеменники, а также и то, что патологические проявления, о которых идет речь, известны только у индейцев из прерий, племена которых были подвержены упомянутому процессу отбора.

Юта страдают неврозами чаще, чем какие-либо другие группы граждан Рус-Ам; и Марголин обнаружил, что общей причиной этого заболевания оказывается постоянно подавленная агрессивность. Многие юта чувствуют себя больными и говорят, что они больны, но на вопрос, в чем же состоит их болезнь, не могут дать никакого ответа, кроме одного: "Но ведь я - юта!"

Насилие и убийство по отношению к чужим среди племён прерий в порядке вещей; по отношению к соплеменникам, напротив, оно крайне редко, поскольку запрещено табу, безжалостную суровость которого так же легко понять из предыдущей истории юта: племя, находившееся в состоянии беспрерывной войны со всеми соседями, должно было любой ценой пресекать ссоры между своими членами. Убивший соплеменника был обязан, согласно традиции, покончить с собой. Эта заповедь оказалась в силе даже для юта-полицейского, который, в 1965г., пытаясь арестовать соплеменника, застрелил его при вынужденной обороне. Тот, напившись, ударил своего отца ножом и попал в бедренную артерию, что вызывало смерть от потери крови. Когда полицейский получил приказ арестовать убийцу, хотя о предумышленном убийстве не было и речи, он обратился к своему начальнику с рапортом. Аргументировал он так: преступник хочет умереть, он обязан совершить самоубийство и теперь наверняка совершит его таким образом, что станет сопротивляться аресту и вынудит его, полицейского, его застрелить. Но тогда и самому полицейскому придется покончить с собой. Поскольку более чем недальновидный сержант настаивал на своем распоряжении трагедия развивалась, как и было предсказано. Этот и другие протоколы Марголина читаются, как древнегреческие трагедии, в которых неотвратимая судьба вынуждает людей быть виновными и добровольно искупать невольно совершенные грехи.

Объективно и убедительно, даже доказательно говорит за правильность марголинской интерпретации такого поведения юта их предрасположенность к несчастным случаям. Доказано, что "предрасположенность к авариям" является следствием подавленной агрессивности; у индейцев-юта норма автомобильных аварий чудовищно превышает норму любой другой группы автомобилистов. Кому приходилось когда-нибудь вести скоростную машину, будучи в состоянии ярости, тот знает - если только он был при этом способен к самонаблюдению, - насколько сильно проявляется в такой ситуации склонность к самоуничтожающим действиям. По-видимому, и выражение "инстинкт смерти" произошло от таких особых случаев.

По статистике 1990г. в процентном отношении количество юта, отбывающих наказание в различных пенитенциарных заведениях, в двое превышает среднее по стране. Однако и количество юта состоящих на службе в армейских боевых частях, полиции и пожарной страже, а также работающих в условиях высокого уровня риска: верхолазы, бакары (т.е. кавбои на родео), каскадёры превышает среднее почти в трое.

6* Ошибка автора. Князь В.А.Долгоруков в указанный период исполнял обязанности товарища военного министра. Министерский портфель он получил только в апреле.

7* Для любителей истории приводим полное описание формы американских казаков.

В Американской конной бригаде.

Офицерам

Папаха - из красного сукна; верх круглый, стеганый на вате; вышиною от околыша два вершка, переложен четырьмя полосами серебряной узкой тесьмы; околыш из черного собачьего или другого меха, какой можно найти в местах расположения войска, шириною с шерстью 3 вершка; спереди на меховую опушь присаживается овальная кокарда, вышиною в 1 1/8, а шириною 5/8 вершка. Фуражка - темнозеленого сукна, с красным околышем и красною выпушкою, вверху, с козырьком. Галстук - черный шелковый. Мундир - темнозеленого сукна с красным закругленным воротником и темнозелеными обшлагами с мыском, по образцу уланских, с красной на обшлагах выпушкою; застегивается крючками до пояса; полы сзади у спинки сложены сборками; воротник подшит темнозеленым сукном. Длина пол 7 вершков от талии. Напатронник черный бархатный, с внутренними гнездышками обложен вокруг широкой серебряной тесьмой; втулки карельской березы с высеребренными головками; каждым напатронник на 8 патронов; в головках продет серебряный шнур и прикреплен на высеребренную бляшку с крючком, пристегиваемую этим крючком на груди на нитяную петлю.На воротнике и обшлагах нашивается у шт.-офицеров серебряный галун; у об.-офицеров галунной нашивки не полагается. Плечевые погоны белого сукна, с нашивкою на них серебряных галунов по чинам. На погонах вышиты номер полка и литера А (Американский). Шаровары - серого сукна, с красною выпушкою и с карманами; на калошах вместо одного ремня пришиты кожаные штрипки, с двумя костяжками для застегивания, по образцу кавалерийских рейтуз. Пояс - из серебряной тесьмы, шириною 6/8 вершка, подшитый черным сафьяном, с серебряными двойною и малою пряжками, наконечником и гайкою. Перчатки - белые замшевые. Шинель - офицерского покроя, серого сукна, с таким же воротником и красными на нем клапанами большого размера, без выпушки. Выпушка по краю воротника и подбой его красные. Пуговицы белые металлические, гладкие. Плащ - серого сукна. Клапаны на передних концах воротника красные без выпушки. Подкладка плаща серая. Плечевые погоны белого сукна. На плечевых погонах следует иметь все те галуны и звездки для обозначения чинов, у кого они имеются на погонах мундиров. Сапоги - без шпор. Эполеты - серебряные, чешуйчатые с накладными номером полка и буквою А; подбиты белым сукном; пристегиваются сверх погон с помощью галунного, по цвету эполет, погончика; когда эполеты не надеваются, галунный погончик покрывается суконным погоном.

Примечание. Эполеты надеваются при парадной, праздничной и воскресной формах.

Темляк - обыкновенный кавалерийский. Портупея - серебряной тесьмы, без просвета, подбитая черным сафьяном, с серебряным прибором; носится через плечо. Пистолет - по образцу потребляемых в кавалерии; носится в чушке с левой стороны пояса. Чушка для вкладывания пистолета - из черного сафьяна, с двумя ушками и с лимовкою черного сафьяна, длиною в левой стороне 1 7/8, а к правой 3 1/8 вершка, шириною кверху 3, внизу 1 1/2 вершка, с кожаною трубкою длиною 4 вершка, суконною к ней пришивкою, темнозеленого сукна, длиною 5 вершков и серебряным шнуром длиною 9 1/2 вершка и кистями по образцу для казачьих офицеров. Шнур пистолетный - серебряный, с одною кистью и двумя гайками, длиною 2 арш. 10 вершков. Патронташ - укороченный, с двадцатью патронами, уложенными в два ряда, подобно образцам, утвержденным 2 ноября 1851 г. для ниж. чин. конной казачьей артиллерии. Носится не за спиною, а с правого бока, как у ниж. чин. той же артиллерии.

Пики, ружья и принадлежностей к нему не имеют. Шашка - по описанию, утвержденному 26 апреля 1838 г.

Седло - состоит из арчака, подпруг, путлищ, стремян, подперсья, пахвей, потника и чехла с подушкою. Арчак - обыкновенный казачий, сверху наклеенный черной кожей; с обоих боков привязаны по две приструги для прицепления подперсья и подпруги: подпруга длиною 1 арш. 9 вершков, шириною 1 1/8 вершка; к ней с обеих, сторон пришиты железные пряжки; другая же подпруга или верхний трок одинаковой ширины, но длиною в 2 3/4 аршина, чтобы обхватывал вокруг всю лошадь через седло; сверх этого к арчаку привешиваются с обоих боков впереди трока путлищные, сложенные вдвое сыромятные ремни на железных пряжках, длиною в 2 1/2 аршина, шириною в 1 1/2 вершка, на которых укрепляются железные стремена; у передней и у задней луки прицепляются также по 3 узких сыромятных ремня с железными пряжками, для увязывания полного походного вьюка. Подперьсе - из обыкновенных казачьих ремней шириною 7/8 вершка. Пахви -т акже обыкновенные казачьи, шириною 7/8 вершка. Потник - обыкновенный казачий, из поярковой шерсти, с кожаною крышкою, длиною посредине 15 вершков, шириною спереди 13 1/2 вершка, а сзади 1 аршин и 2 1/2 вершка; нижние два листа спереди обшиты кожею, а верхние два листа обшиты концом кожаной крышки, на которой имеется с обеих сторон, по одной гайке из глянцевой кожи, для продевания вьючных ремней. Чехол для покрытия арчака - из черной выростковой кожи, составленный из двух половинок; посредине шов со вшивкою кожаной прошвы, по краям с верхней стороны обшит красными сафьянными лампасами шириною в 1 вершок и серебряным галуном; для продевания вьючных ремней имеется по три отверстия сзади и спереди и по два с боков для путлищ; чехол шириною спереди 1 аршин, а сзади 1 аршин 2 1/2 вершка, длиною 1 аршин. Подушка - из черной выростковой кожи, сшита из двух половинок, со вшитыми кругом из красного сафьяна лампасами и кантами и серебряным галуном, все четыре угла закруглены, длина подушки в середине 9 1/2 вершков, ширина спереди 8 вершков, а сзади 10 вершков; посредине подушки снизу отверстие с клапаном; клапан длиною 6 3/4 вершка, шириною 1 вершок, на нем пробито 6 дырочек для завязывания сыромятного ремешка. Уздечка - обыкновенная казачья, сыромятной кожи, с медным набором. Недоуздок - сыромятного ремня.

Чемодан - серого сукна, по примеру Тобольского конного казачьего полка.

Нагайка - плетеная из сыромятного ремня, длиною 6 вершков, с сыромятным наконечником и с деревянною рукояткою; длина рукоятки 7 вершков; на конце рукоятки от края на 1 вершок продет сыромятный ремень, длиною, вдвое сложенный, 1 аршин 2 вершка, шириною 3/8 вершка, на котором имеется передвижная гайка того же ремня.

Казакам.

Папаха - по образцу присвоенной войскам Кавказской армии. Верх папахи из красного канцелярского сукна, круглый, стеганый на вате, вышиною от околыша два вершка, на подкладке из подкладочного холста. Околыш из черного собачьего или другого меха, какой можно найти в местах расположения войска, шириною с шерстью 3 вершка; спереди на меховую опушь присаживается овальная гладкая кокарда, вышиною 1 1/8, а шириною 6/8 вершка. Фуражка как у офицеров, но без козырька. Галстук - черный из армейского сукна. Мундир - темнозеленого сукна, с красным закругленным воротником и темнозелеными обшлагами, с мыском, по образцу уланских, с красною на обшлагах выпушкою; застегивается крючками до пояса; полы сзади у спинки сложены сборками; воротник подшит темнозеленым сукном; от воротника до талии подшит подкладочный холстом. Длина пол 7 вершков от талии; у урядников воротник и обшлага обшиты серебряным кавалерийским галуном. Звания отличий нашиты из белой тесьмы по образцу. Напатронник - черный, кожаный, с внутренними гнездышками, обшит, черным басоном шириной внизу 1/4, а вверху 1/2 в., от этого басона по сукну кругом обложен таким же широким басоном; втулки березовые с белыми костяными головками; каждый напатронник на 8 патронов. В головках продет черный шнур и прикреплен на меднолуженную бляху с крючками; бляха пристегивается на груди на нитяную петлю. Шаровары такие же, как у офицеров, серого армейского сукна, на подкладке из подкладочного холста; под поясом и внизу с правой стороны на 2 1/2 вершка пришит карман из того же холста. Пояс - из черной глянцевой кожи, шириною 6/8 вершка; прибор такой же, как у офицеров, только железный. Перчатки у урядников замшевые, а у казаков темнозеленого сукна. Шинель - по утвержденному для нижних чинов описанию, погоны белого армейского сукна, с просечными на них подбитыми красным сукном номером полка и литерой А. Звания отличий нашиты из белой тесьмы по образцу. Плаща не полагается. Плечевые погоны белого сукна, с просечными, подбитыми красным сукном номера полка и литера А. Темляка не имеют. Портупея - из черного сыромятного ремня; шириною в 1/2 вершка с железным прибором, двумя кольцами, тремя пряжками и - одним наконечником продевающимся в гайку, носится через плечо. Пистолета, шнура и чушки для него не имеют. Патронташ драгунский по армейскому образцу в 40 патронов, к патронташу, под крышкой, должна быть пришита капсюльная сумочка, как в кавказских войсках. Ружье - драгунское ударное, со штыком. Отомкнутый штык носятся в ножнах у шашки. Погонный ремень к ружью - из юфти в натуральном ее цвете. Пика - железная на древке черного цвета. Шашка - такая же как у офицеров, на ней приделаны два медных кольца для вкладывания штыковых ножен, по образцу драгунской шашки. Седло, как и все части его, и принадлежности такое же, как у офицеров. Только чехол для покрытия арчака и подушка без обшивки серебряным галуном. Уздечка такая же, с пряжками и железными удилами, но без набора. Недоуздок, как и офицерский, из сыромятного ремня. Чемодан - одинаковый с офицерским. В казачьем чемодане укладываются с правой стороны - китель, рубах 2, шерстяные носки, галстук, наушники, холщевые панталоны; с левой стороны - шаровары, портянки, сухарная саква, торба для круп и соли. Нагайка - такая же, как у офицеров.

Трубачам.

Папаха, фуражка и галстук - такие же как и у казаков. Мундир - такой же, как у казаков, но с басонною обшивкою на одни только наплечниках, именно, в рукавном шве на плечах, вшиваются суконные наплечники из белого прикладного сукна, шириною в 2 1/2 вершка, и длиною по ширине верхней половины рукава; наплечники обшиваются кругом внизу белым басоном, который не доходит до конца наплечника снизу на 1/16 вершка, на наплечниках нашивается басон в 4 ряда сверху вниз, наискось от спины к переду, имея ровные просветы; по нижнему борту наплечника выпушка красного цвета.

Шаровары, пояс, перчатки, шинель, как у казаков. Плаща не полагается. Сапоги без шпор. Плечевые погоны, как у казаков. Темляка не имеют. Портупея казацкая.

Пистолет, как у офицеров. Чушка для вкладывания пистолета - из черной глянцевой кожи, с двумя ушками и с лимовкою черной кожи, длиною к левой стороне 4, а к правой 5 вершков, шириною вверху 4, а внизу 1 3/4 вершка, и суконною пришивкою темнозеленого сукна, длиною 5 вершков и тонким, из красной шерсти шнуром, длиною 9 1/2 вершка, с кистью на конце для задержки. Шнур пистолетный - из красной шерсти, длиною 2 арш 7 вершков, у урядников с пестрой кистью и двумя такими же гайками, а у казаков с красною кистью и такими же гайками.

Патронташ драгунский по армейскому образцу, как у казаков. Пики, ружья и принадлежностей к нему не имеют. Шашка такая же, как у казаков, но без колец для штыка. Седло (арчак, подперсье, пахви, потник) то же, что у офицеров и казаков. Чехол для покрытия арчака, подушка - такие же, как у офицеров, но без серебряного галуна. Уздечка, как у офицеров, но с пряжками и железными удилами. Недоуздок общий для всех. Чемодан и нагайка, как у казаков.

Труба сигнальная - цейная легкой кавалерии, длиною со вложенным мундштуком 8 1/2 вершка, в середине обвита в 22 ряда четырехгранным белым шнуром, один конец которого, вдвое сложенный, привязывается тоненьким ремешком за мундштук, а другой конец выше раструба трубы обвернут кругом в 5 рядов и проведен к мундштуку, где и надет за ременный плетешок. На конце шнура пришиты из той же бели кисти: одна у мундштука, а другая у раструба трубы, длиною по 4 вершка, а сверху на каждой по одной гайке; для шт.-трубача и трубачей унт.-оф. звания шнур точно такой же, с тою только разницею, что кисти на нем сделаны с оранжевым и черным просветом.

В Американских пеших батальонах.

Офицерам.

Папаха - из темнозеленого сукна; верх круглый, стеганый на вате; обложен вокруг серебряною широкою тесьмою и переложен четырьмя полосами серебряной узкой тесьмы; околыш из черного собачьего или другого меха, какой можно найти в местах расположения войска; подбородник из черного кожаного ремня, шириною 1/2 вершка; спереди на меховую опушь присаживается овальная гладкая кокарда, вышиною 1 5/8 вершка, шириною 5/8 вершка. Фуражка - темнозеленого сукна, с красным околышем и выпушкою по верхнему кругу ее, с козырьком. Галстук - черный, шелковый. Мундир - темнозеленого сукна, с красным воротником и выпушкой по обшлагам, застегивается крючками. Воротник закругленный; обшлага прямые; сзади и по бокам по 4 складки на стороне, с карманами между складок. Длина пол 7 вершков от талии. Напатронник - как у офоцеров конных полков. На воротнике и обшлагах нашивается у шт.-офицеров серебряный галун, у об.-офицеров галунной нашивки не полагается. Плечевые погоны белого сукна с красною выпушкою и нашивкою на них серебряных галунов по чинам (согласно приказу военного министра от 21 декабря 1855 г.), и с вышитым номером батальона и литерой А. Эполеты - серебряные, на красном суконном поле, с вышитыми номером батальона и литерой А, подбиты белым сукном: пристегиваются сверх погон с помощью галунного по цвету эполет погончика, когда эполеты не надеваются, этот галунный погончик покрывается суконным погоном.

Примечание. Эполеты надеваются при парадной, праздничной и воскресной формах.

Пояс - из серебряной тесьмы, шириною шесть восьмых вершка, подшитый черным сафьяном, с серебряными двойною и малою пряжками, наконечником и гайками. Шаровары - серого сукна, без выпушки, с двумя карманами. Летние шаровары - из белого тонкого полотна, с таким же пришитым поясом и двумя карманами, во всем сходные с зимними шароварами. Шинель - офицерского покроя, серого сукна, с таким же воротником, и красною выпушкою. Клапаны на концах воротника красные, малого размера. Пуговицы белые, металлические, гладкие. Плащ - серого сукна. Клапаны на передних концах воротника красные. Подкладка плаща серая, без выпушек. Плечевые погоны белого сукна. На плечевых погонах следует иметь все те галуны и звездочки для обозначения чинов, какие имеются на погонах мундира. Сапоги обыкновенные пехотные.

Ружья и погонного ремня к нему не имеют. Патронташ - укороченный, с двадцатью патронами, уложенными в два ряда, по образцам, утвержденным 2 ноября 1851 г. для ниж. чин. конной казачьей артиллерии. Носится не за спиною, а с правого бока, как у ниж. чин. той же артиллерии. Шашка - по утвержденному 29 апреля 1838 г. описанию. Темляк - обыкновенный, пехотный. Портупея - серебряной тесьмы, без просвета, подбитая черным сафьяном, с серебряным прибором носится через плечо. Ранца не имеют. Железного котелка и шинельного ремня - не имеют. Пистолет - обыкновенный кавалерийский. Чушка для пистолета - из черного сафьяна, носится на поясе с левого боку, рядом с шашкою. Чехол пистолетный - верх из темнозеленого сукна. У застежки обложен серебряною узкою тесьмою, низ из черного сафьяна, у соединения кожи с сукном и на конце обложен тою же тесьмою; завязывается черным шелковым шнурком с кисточкою. Шнур пистолетный - серебряный.

Казакам.

Папаха - по образцу, присвоенному войскам Кавказской армии Верх папахи из темнозеленого армейского сукна круглый, стеганый на вате. Околыш из черного собачьего или другого меха, какой удобнее найти в местах расположения войска, подбородник из черного кожаного ремня, шириною 1/2 вершка. Спереди на меховую опушь присаживается овальная и гладкая кокарда, вышиною 1 1/8, а шириною 6/8 вершка. Фуражка, как у офицеров, армейского сукна, без козырька. Галстук - черный из армейского сукна. Мундир - темнозеленого армейского сукна, с красными воротником и выпушкою по обшлагам; застегивается крючками. Воротник закругленный, обшлага прямые. Сзади и по бокам по четыре складки на стороне, с карманами между складок. Длина пол 7 вершков от талии. Воротник и мундир до талии подшит подкладочным холстом; у урядников воротник и обшлага обшиты армейским пехотным серебряным галуном. Напатронник - как у казаков конных полков. Плечевые погоны белого армейского сукна с просечными на них, подбитыми красным сукном номером батальона и литерой А. Пояс - из черной глянцевой кожи, шириною 6/8 вершка, с железными двойною и малою пряжками, наконечником и гайкою по образцу черноморских казаков. Шаровары, как у офицеров, серого армейского сукна, на подкладочном холсте. Летние шаровары - из фламского полотна, с таким же пришитым поясом и двумя карманами из подкладочного холста, во всем сходные с зимними шароварами. Шинель - по описанию, утвержденному для ниж. чин.; погоны белого армейского сукна с просечными на них подбитыми красным сукном номером батальона и литерой А, по принадлежности звания отличий нашиты из белой тесьмы по образцу. Плаща не полагается.

Ружье - драгунское ударное, со штыком. Отомкнутый штык носится в ножнах на поясе, по образцу черноморских казачьих батальонов. Погонный ремень к ружью - из юфти в натуральном ее цвете. Сапоги обыкновенные пехотные. Патронташ - драгунский, по армейскому образцу, в 40 патронов. Шашки, темляка и портупеи к ней не имеют. Ранец - в виде сум, из черной юфтовой кожи, по образцу, установленному для казачьих войск К ранцу подвязан железный котелок, сверху ранца скатанная по-пехотному образцу шинель, как у тобольских казаков; ремень для подвязывания котелка и шинели сделаны из такой же кожи, как ранцевые, шириною котелковые в 1/2, а шинельные в 3/4 вершка. Пистолета и чушки для него не имеют. Чехла пистолетного и шнура не имеют.

Барабанщикам.

Папаха, галстук, фуражка, как у казаков. Мундир такой же, но с басонною обшивкою на одних наплечниках. Плечевые погоны, пояс, шаровары, летние шаровары, шинель - те же, что у казаков. Плаща не полагается. Ружья и погонного ремня к нему не имеют. Сапоги - обыкновенные пехотные. Патронташ, как у казаков. Шашки, темляка и портупеи к ней не имеют. Барабанная перевязь из белой юфтовой кожи, под черный воск по образцу егерских полков, шириною 2 1/2 вершка. Ранец с подвязанным к нему железным котелком, как у казаков, с такими же, как у них, ремнями для подвязывания котелка и скатки шинели. Пистолет - обыкновенный кавалерийский. Чушка - из черной глянцевой кожи, по образцу черноморских казачьих батальонов; носится на поясе между ранцем и левым бедром, с повернутою головкою под левую руку. Чехол пистолетный - верх из темнозеленого армейского сукна, на подкладочном холсте; у застежки обложен узкою гарусною темнозеленою тесьмою, низ из черной глянцевой кожи; у соединения кожи с сукном обложен тою же тесьмою; завязывается черным гарусным шнурком с кисточкою. Шнур пистолетный - черный гарусный.

Примечания 1. Нестроевым чинам батальона полагается следующее обмундирование мундир, шаровары, галстук и шинель по образцам, установленным для батальона. Имеющим урядничье звание нашивается по воротнику и обшлагам серебряный галун.

2. Батальонные командиры и батальонные адъютанты пеших батальонов имеют седла по образцу седел, присвоенных офицерам конных полков."

8* Именно эти нелиберальные законы и позволили племенам сохранить за собою большую часть своих земель. "Положение о поземельном устройстве в казачьих войсках", объявившее племенные земли в общинном владении, разрешало "лицам не войскового сословия" селиться на "войсковых" землях, но оставляло за ними право собственности только на участки, непосредственно ими окультуренные.

9* Это объединение просуществовало ещё 80 лет, срывая все попытки обоих сопредельных государств пресечь контрабанду и практически создав в Рус-Ам "порто-франко". Герой следующей главы кн. П.А.Кропоткин в своих мемуарах очень хорошо отзывался о контрабандистах: "Мне часто приходилось слышать с тех пор о честности еврейских контрабандистов на южной границе… которые выступали против государственных машин обоих государств на благо простых граждан". Позже, уже в Европе, в разгар революционной деятельности, Кропоткин, пользуясь старыми связями, наладил связи с еврейскими контрабандистами на северо-западной границе. "Впоследствии, когда наш кружок ввозил много книг из-за границы, а затем еще позже, когда так много революционеров переправлялось в Россию и из России, не было ни одного случая, чтобы контрабандист выдал кого-нибудь или чтобы он воспользовался исключительностью положения для вымогательства чрезмерной платы."

Апогеем деятельности корпорации стали 1920-е гг., когда она фактически превратилась в полугосударственную структуру с оборотом в сотни миллионов руб.

П.А.Кропоткин был очень высокого мнения о еврейских контрабандистах. "Мне часто приходилось слышать с тех пор о честности еврейских контрабандистов "Впоследствии, когда наш кружок ввозил много книг из-за границы, а затем еще позже, когда так много революционеров переправлялось в Россию и из России, не было ни одного случая, чтобы контрабандист выдал кого-нибудь или чтобы он воспользовался исключительностью положения для вымогательства чрезмерной платы."