— Нет, — терпеливо сказал Арклет. — Я не сошёл с ума и, думаю, не ошибся. Это действительно Эльминстер.

— Он так себя называет?

— И он, и другие. Включая леди Глатру, среброволосую женщину, которая зовёт себя Шторм Среброрукой и определённо похожа на Шторм из легенд, и…

Дардулкин взмахнул рукой, прерывая его.

— Высокая, властная или грубая, сногсшибательно красивая, длинные серебряные волосы, которые шевелятся сами по себе? Я могу заставить выглядеть подобным образом вас, или себя, раз уж на то пошло, с помощью простого заклинания. Вас обманули, молодой лорд. Угрозы вторгнуться в разум обычно остаются всего лишь угрозами. Эта магия достаточно проста, но для её автора существует опасность, которая намного перевешивает любую выгоду. Умелые работники Искусства в этих водах не плавают.

— Сэр Дардулкин, — осторожно сказал Арклет, — мне не слишком-то важно, угрожает мне некомпетентный безумец или компетентный архимаг неизмеримой силы. Я слышал, как его голос доносится из уст моей возлюбленной, говорил с ним — с ней, точнее, но в её голове был он — и разговор этот был бы невозможен, если бы он отсутствовал. И он заставил меня впустить его в свой разум. После того, что я видел и слышал, я знаю, что он на это способен — будь он настоящий Эльминстер или нет. Мне также неважно, зачем он назвался Эльминстером — чтобы впечатлить меня или пол-Фаэруна. Меня впечатляет то, что я видел, а не имя, которое он использует.

Дардулкин подался вперёд.

— И что же вы видели?

— Ну, — начал Арклет, — я… хм…

Дардулкин скорчил гримасу, которая, возможно, должна была обозначать улыбку.

— Вот именно. Лорд Делькасл, похоже, вы напрасно тратите моё время. И всё же вы намерены меня нанять?

Арклет вздохнул.

— Да. Должен сказать, не похоже, чтобы вы жаждали заполучить мои монеты!

— Я не жажду, — Дардулкин повернул одно из колец, украшавших его пальцы, и в воздухе между ними неожиданно прозвучало пение. — Не подходите ближе, иначе пострадаете.

— Что? Сэр маг, я вас уверяю…

— Нет, лорд Делькасл, это я кое в чём вас уверяю. Вы мой пленник и останетесь таковым, пока мне не будет выгодно вас отпустить.

— Чтоооо?

Арклет вскочил на ноги, перевернув кресло, и выхватил меч.

— Вот и обычный ответ высокомерной знати на всё, что им не по нраву. Поэтому я и воспользовался только что защитной магией.

— Но… но зачем вы это делаете? Вы в союзе с Эльминстером?

— Такого человека больше не существует. Настоящий Эльминстер давно мёртв вместе со своей богиней. О, это имя может использовать целая свора шарлатанов-недоучек, чтобы напугать жертв своих махинаций. Эти шуты гороховые меня не интересуют. Однако меня интересуете вы, лорд Делькасл.

— Почему? — фыркнул Арклет. — Я что, очень привлекательный?

Дардулкин задумчиво потер друг о друга пальцы. На его лице возникла слабая, холодная улыбка. Она задержалась на мгновение, как будто ей было неудобно в таком непривычном месте, и сразу же угасла вновь.

— Не сам по себе, нет. Не льстите себе, Делькасл — хотя я знаю, что большинство из вас, юных лордов, ничем другим и вовсе не занимаются.

Волшебник встал и зашагал по комнате. Арклет ощутил перед собой неожиданное давление, отталкивающее его назад. Щит Дардулкина перемещался вместе с носителем.

— Нет, — пробормотал волшебник, окинув скучающим взглядом символы на чёрных стенах, — я думаю, вы — представитель одной или нескольких партий дворян из всех этих политических клик, как стервятники, кружащих вокруг доживающего свои последние дни правления Форила. Это дело с «Эльминстером» просто неумелый способ нанять меня и заручиться моими услугами для вашей партии. Что, в свою очередь, означает, что вы можете стать ценным заложником в любых сделках, которые мне может потребоваться заключить с вашими союзниками. Если они считают вас расходным материалом, что ж — по крайней мере я лишил ваш маленький кабал заговорщиков ресурсов одного из его членов — и притом богатого.

— Волшебник, — резко спросил Арклет. — Ты спятил?

— Все волшебники безумны, благородный господин. Или кажутся такими для тугодумов вроде вас, которые видят мир лишь как хранилище монет и обитель согласных на всё девок, мечей и угроз, и которым никогда не дано познать красоту Искусства.

— Понятно, — Арклет попятился. — И на кого же ты работаешь? На себя, знаю, но в рядах чьей партии состоишь?

— Ничьей. Я сам по себе, в стороне от всей этой утомительной борьбы за власть. Если представители других заговорщиков посетят меня в дальнейшем, я тоже могу взять их в плен и собрать свою коллекцию.

— С какой целью? Думаешь, что можешь торговаться с каждым благородным домом в этой стране? С благородными родами, у которых есть собственные семейные маги, родами, которые могут нанять ещё больше магов, так что ты закончишь дракой сразу со многими чароплётами одновременно?

— Ах, сказано как истинный лорд. За власть надо сражаться и использовать для сражения с чужой властью, не так ли?

Арклет нахмурился.

— Власть — это искусство получать желаемое без использования грубой силы.

Дардулкин снова улыбнулся. Улыбка казалась не более естественной, чем в первый раз.

— Вы меня удивляете. Это верно. Я не намереваюсь сражаться с кем-то или против кого-то — разве что найдутся глупцы, которые попытаются осадить мою обитель.

Он шагал вперёд, пока его щит не заставил Арклета снова отступить.

— Я решил не принимать чью-либо сторону в нарастающем хаосе и беспорядке, пока не наступит время, когда все уцелевшие фракции готовы будут отдать большие суммы и концессии в обмен на мои услуги.

Он развёл руками.

— Тогда я приму лучшее предложение, не соглашаясь на меньшее, чем титул и звание при дворе, а в идеале — позицию, обладающую настоящей властью за троном, сравнимой с той, которой обладал в древности Вангердагаст. Но при этом — без ответственности и необходимости подчиняться королевской семье, сопутствующих титулам королевского мага или придворного волшебника.

Он смерил Арклета взглядом и оскалился.

— Тогда я буду лордом, Делькасл — и, думаю, начну становиться таким же мерзким и жестоким, как вы.

— Полагаю, я должен быть оскорблён, — отозвался Арклет, — но вместо этого мне просто тошно, сэр Дардулкин. Я пришёл, чтобы найти помощь против Эльминстера и был готов хорошо заплатить, но сейчас Эльминстер кажется меньшим злом, чем я его считал.

— Что ж, всем нам когда-то приходится начинать познавать мир, — ухмыльнулся архимаг, делая ещё шаг вперёд.

Арклет отступил, затем неожиданно развернулся, перескочил через стол и бросился к двери, через которую вошёл.

Маг побежал через комнату с неожиданной скоростью и оттолкнул Арклета от выхода своим щитом — когда до двери оставался всего шаг.

— Это, — жестоко произнёс Дардулкин, задыхаясь, — было неразумно. Я вызову своих стражников, чтобы увели вас.

— Ваши стражи — это доспешные ужасы?

— Именно. Мои собственные создания. Спорить с ними будет крайне неразумно.

Арклет кивнул. Значит, дверь недосягаема — пока сквозь неё не пройдут доспешные ужасы, и волшебнику придётся сделать шаг назад, унося с собой щит и оставляя самого любимого из Делькаслов в этом королевстве делить с конструктами край комнаты. Панель, через которую вошёл Дардулкин, тоже была недосягаема.

Но что насчёт других панелей? Он повернулся и снова бросился через комнату, перескочив стол и с силой ударив в одну из панелей на внешней, как он считал, стене.

Та немного поддалась, так что он ударил её снова — плечом. Панель затрещала, поддаваясь сильнее.

Когда Арклет ударил панель в третий раз, Дардулкин с гневной гримасой поднял руки, чтобы использовать магию.

Панель со стоном отворилась, как дверь на пружинах — и открыла расположенное за ней окно!

Большое, прозрачное окно из чистого стекла самого дорогого сорта, которое стоило множества золотых львов. С женственными, обрамлёнными рюшем занавесками — не менее дорогими.

Арклет скрестил руки перед лицом и шеей, выставив перед собой эфес меча, и швырнул себя в окно, надеясь, что там нет никакой странной магии, которая заставила бы его отскочить обратно.

Магии не было.

Грохот был оглушителен.

Арклет едва заметил летящие во все стороны осколки, ленту сада шириной с плечи крупного мужчины, тёмную сюзейльскую улицу за ней — а между садом и улицей кованную железную ограду, которая казалась весьма прочной.

Такой она и была.

Он врезался в ограду и скользнул по ней вниз, пойманный между железом и каменным особняком. Железом, которое наверняка могло плеваться молниями или сворачиваться в острые когти, будь у Дардулкина время заставить ограду всё это проделывать.

Захрипев в отчаянном усилии, Арклет вскочил, схватился за верхнюю часть ограды, подбросил себя вверх, через штыри, приземлился с глухим ударом и звоном меча, который он выронил.

В состоятельном квартале вроде этого подобный шум в мгновение ока должен был привести к нему патруль стражи.

Он перекатился, схватил свой меч, но не стал тратить время, чтобы перевести дыхание. Вскочив на ноги, он бросился бежать.

Разумеется, никакой стражи не было видно — почему проклятых драконов никогда нет рядом, когда они тебе нужны?

— Весьма прохладная беседа, — услышал он спокойное замечание Дардулкина. — Поздней ночью переговоры редко проходят удачно. Однако я не могу позволить энергичному и болтливому юному лорду сбежать от меня, зная то, что знает он. Так что простое заклятие остановит вас, Арклет Делькасл, пока мои ужасы вас не заберут.

Арклет бросился к одной из сторон улицы, пытаясь спрятаться от взгляда архимага. Как там работает парализующая магия? Он не помнил; он слышал про неё лишь дважды, и…

— Ох храст, — выругался он, почувствовав ползущую по телу усталость, сковывающую конечности. — О нет! Нет…

Это было словно пытаться идти по шею в воде.

Он попробовал усилием воли продолжать свой путь, но спустя какое-то время понял, что хотя его сердце бьётся, а конечности напрягаются, окружающее уже не меняется.

Он стоит на месте.

Ох дьявол.

* * *

— Тихо! — хрюкнул Мирт. — В нашу сторону бежал человек, вон там — он только что остановился.

— Без сомнения, восхищённый тем, что лицезреет знаменитого Мирта Ростовщика, глубоководского лорда, — отозвалась из-за его спины Шторм, которая тащила покачивающуюся и почти безвольную Амарун. Рун могла идти самостоятельно, вся слабость прошла, но приходилось вести её, чтобы удержать от падения.

— Нет, подруга, «остановился» не как обычно, а как парализованный магией. Я видел такое не раз. Кто-то заморозил его на полушаге. И будь я проклят, если этот парень не кажется мне знакомым.

— Какого сорта знакомым? — осторожно спросила Шторм, пытаясь выглянуть из-за туши толстяка.

— Сорта «Арклет Делькасл» знакомым, — отозвался Мирт, сделав пару торопливых шагов. — Судя по всему, он только что выскочил из вон того окна. Того, где стоит идиот в мантии злого мага.

Шторм хлопнула Мирта по плечу, чтобы тот остановился, затем выглянула из-за него, будто глубоководец был крупным булыжником, за которым она пряталась.

— Только не это.

— Очевидно именно это, — ответил Мирт. — А что именно?

— Он отправился на встречу с беспощадным Дардулкином, самым сильным волшебником по найму во всём Сюзейле, чтобы заручиться его магией, — ответила Шторм. — Наверняка затем, чтобы защитить кое-чьё сознание от Эльминстера.

— И переговоры не увенчались успехом?

— Похоже на то. Ходят слухи, что у Дардулкина есть личная армия доспешных ужасов, так что он, скорее всего, следит за Арклетом, пока юношу не заберут ужасы.

— Так заберём его первыми, — проревел Мирт, снова бросившись вперёд и потащив за собой Шторм, — и используем Арклета как щит от заклинаний, раз уж парень уже парализован, а?

— Ага, — уныло согласилась Шторм, на каждом шагу ожидая, что их испепелит нечто ужасное.

Мирт не стал смотреть в сторону окна, не стал и осторожничать. Он просто подхватил Шторм под мышку, чтобы держать её с другой стороны от особняка мага, подскочил к Арклету, сунул руку между ног юного лорда, ухватился за его пояс, подпихнул коленом, поднимая его с земли, и продолжил идти.

Первое заклинание ударило в них через шесть шагов, когда Мирт поворачивал Арклета между собой и окном.

Оно обдало их жестокой болью и бросило на мостовую шипящие молнии.

Когда эти трескучие маленькие разряды утихли, Шторм — оказавшаяся ничком на камнях, всё тело покалывало там, где не парализовало — посмотрела на Мирта, потом на Амарун.

Волосы толстого купца все встали дыбом, лицо почернело, и дымок лениво поднимался с жилета. Или как там назывался этот грязный, бесформенный предмет верхней одежды, что носил старый лорд Глубоководья.

Лицо Рун перестало быть пустым и залитым слезами. Оно было злым и внимательным.

— Эл? — прошептала Шторм.

— Кто это сделал? — рявкнул из прекрасного рта Рун знакомый голос Мудреца Долины Теней.

— Дардулкин. Самый могущественный архимаг в Сюзейле, а может, и во всём Кормире. Он стоит вон в том окне.

— Вот, значит, как? Ну что ж…

Тогда их ударило второе заклинание, взрыв, что поднял их с мостовой и швырнул вниз по улице, как подхваченные ветром листья — кувыркаться и беспомощно кричать проклятия.

— Довольно, — сплюнул Эльминстер, когда все они снова остались лежать на камнях. — Шторм, излечи меня!

— Он послал за нами свои доспешные ужасы…

— Тогда излечи меня немедленно.

Шторм повернула голову.

— Мирт, помоги мне. Нам нужно попасть за тот угол, а потом найти альков или дверной проём, который ты сможешь оборонять от любых доспешных ужасов, пока я буду исцелять Эла.

Мирт ответил нечленораздельным, осторожным «хорошо, если так» хмыканьем, затем начал ползти.

— Должен тебя предупредить, — прохрипел он, медленно подползая к ней, похожий на движущуюся кучу кухонных помоев, — что мои умения разрушителя-доспешных-ужасов слегка заржавели. У Пьергейрона есть… ээ, были — только два таких, и он считал их слишком ценными, чтобы мы на них практиковались.

— Всё, что нам нужно — чтобы ты достаточно их задержал, — ответила Шторм, подползая туда, где она смогла дотянуться до Арклета и покатить его неподвижное тело. Затем она вцепилась в Амарун, тоже заставляя её ползти.

— Хах, — проревел Мирт, протягивая руку, чтобы помочь перекатывать Арклета. — Чем старше становлюсь, тем дольше кажется это «достаточно».

— Я тоже это заметила, — согласилась Шторм, устремляясь вперёд, чтобы подхватить голову Арклета прежде чем она ударится о мостовую. — Думаю, некоторые называют это «прогрессом».

— О? Некоторые? А другие как это называют?

— Общим упадком королевств, все быстрее и неизбежнее скользящих в Бездну, ползучим хаосом и скорым уничтожением.

— Ааа. Так значит, мне стоит побыстрее зарабатывать свои монеты, а?

— Ага, — согласилась Шторм, не сдержав улыбки.

* * *

Брорин Виндстаг не помнил времён, когда где-то рядом с ним не ухмылялся бы Деласко Сорнстерн. На протяжении многих лет они почти всё делали вместе, и так продолжалось до сих пор.

И после клятвы Грозозмея исполнить смелый план лорда Илланса они не стали тратить время зря и отправились в их излюбленное «тайное место», тёмный уголок в семейных садах Сорнстерна, где могли обсудить дела, не опасаясь быть подслушанными.

Их обоих охватила бы немота — и холодный, отчаянный ужас при воспоминании о всех изменнических действиях, что они так беззаботно обсуждали — узнай они, что каждый их остроумный комментарий подслушивает и запоминает старший рыцарь Короны, который следил за Виндстагом годами. Некий сэр Талонар Винтер, очень похожий на портреты великого Короля Азуна, четвёртого обладателя этого имени, и кто в данный момент находился над ними, скрытый в кроне могучего тенистого древа.

Человек, который так привык к этой ветке, нависавшей над беседкой, где два друга обсуждали свои делишки, что он мог взобраться и слезть с неё беззвучно, даже в непроглядной тьме, при помощи или без помощи высоких стен Сорнстернов с остриями наверху.

И всё же два лорда пребывали в блаженном неведеньи о своих слушателях, и вели беседу, не скованные правилами приличия. Прямо сейчас они обсуждали шансы Марлина Грозозмея.

— Да, прямо через внешнюю стену особняка Грозозмеев. Крепкий камень в фут толщиной, никаких тайных дверей или ворот. Шагнул, не останавливаясь, синее пламя и всё прочее, и даже гари за собой не оставил.

— Никаких тайных дверей? — недоверчиво переспросил Виндстаг во второй раз.

— Нет, — подтвердил Сорнстерн. — Он в этом поклялся, настаивая, что был трезв и видел всё очень отчётливо. Они вдвоём шагнули сквозь стену, не произнося никаких заклинаний. В месте, где были прочные твёрдые камни — он потом проверил. И Индур никогда не лгал нам и не приукрашивал. Он прекрасно знает, что за такое поплатится своей шеей.

Виндстаг кивнул.

— Так расскажи мне про этих призраков синего пламени.

Сорнстерн откинулся назад, чтобы взглянуть на ночные звёзды — те немногие, что видны были за величественной тёмной листвой дерева над ними. Даже будь у него светящийся камень на шесте, чтобы вглядеться, не было никаких шансов, что юноша заметит так внимательно прислушивающегося к ним старшего рыцаря, поскольку старший рыцарь не обладал привычкой такие шансы кому-то оставлять — даже тупым и безнадёжным юным лордишкам.

Впрочем, Деласко Сорнстерн никого и не искал. Он наслаждался моментом, смакуя тот редкий случай, когда Виндстаг его слушал.

— У моего отца, Гедро, — медленно начал он, — есть хобби.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть, как Брорин жадно подался вперёд, демонстрируя первые признаки нетерпения. Прежде чем оно успело смениться гневом, Деласко продолжил.

— Он собирает знания и реликвии о знаменитых авантюристах прошлого. Несколько лет назад он узнал всё про этих знаменитых искателей приключений, Девятку. Не героические рассказы бардов и старые кабацкие сплетни, а всё про них. Чем они кончили, если быть точным.

— Сестра Среброволосой — Лурл, Лаэраль или как-то так — попала под проклятие бога, да? После того, как надела Корону Рогов, и та пожрала её мозг?

Сорнстерн вздрогнул от слов Виндстага.

— Д-да, можно сказать и так. Она стала злой, по крайней мере до тех пор, пока её не спас лорд архимаг Глубоководья, Чёрный посох, и не взял её в жёны…

— Забавно всё обернулось, да? Сними-ка платье и узри моё лекарство! — ухмыльнулся Виндстаг.

По старой привычке Сорнстерн ответил ожидающимся от него кивком и такой же ухмылкой.

— Да, я тоже это заметил! Сколько мы потеряли, не родившись могучими магами, а?

— И правда. Значит, она съехала с катушек, и Девятка разошлась, чтобы потом никогда не сойтись снова, — почти пропел Виндстаг. — Видишь? Кое-что из того, о чём талдычили мои наставники, я всё-таки запомнил…

Сорнстерн кивнул и снова улыбнулся.

— Выловить что-то из этого потока бессмыслицы уже здорово! Ты правильно помнишь, и некоторые из участников Девятки потом были наняты богатым купцом из Аткатлы. Они не знали, что купец находится под властью архимага, желавшего воплотить долголетие и молодость в магические предметы, заточив внутри жизненную силу живых существ, и…

— Ох уж эти амнийцы! Готовы собственную руку продать! Им нельзя доверять ни на медяк!

— О… хорошо сказано, и в самом деле — нельзя! Ну, этот волшебник легко одолел авантюристов с помощью своих заклинаний и заточил их в предметы своего изготовления. Позднее по меньшей мере один, а скорее даже два из этих зачарованных предметов попали в руки Грозозмеев.

Виндстаг впервые утратил свой энтузиазм. Он сощурился, будто потрясённый какой-то мыслью.

— И откуда же ты об этом узнал?

— От отца, — триумфально ответил Сорнстерн, — а он узнал от печально известного Старого Мага, про которого ходят легенды: Эльминстера из Долины Теней. В обмен на то, что дал Эльминстеру приют на одну ночь и позволил осушить графин плохонького вина. Старый дурак решил, что ему подали лучшее отцовское.

Два лордишки уже в который раз зафыркали и заухмылялись над доверчивостью низших классов, пока Виндстаг не напрягся, когда его посетила новая мысль.

Взволнованно подавшись вперёд, он спросил:

— И сколько членов Девятки были заточены в предметы? Сколькими управляет Марлин?

Сорнстерн пожал плечами.

— Думаю, всего двумя, но точно не знаю. Я заметил, что Марлин вообще ничего нам не говорил про этих призраков всё то время, что посылал их в город.

Виндстаг улыбнулся.

— А ты сказал бы на его месте? Это было его секретное оружие против Обарскиров.

— Или против нас, — задумчиво ответил другу Сорнстерн. — Или против нас.